Текст книги "Аллигат (СИ)"
Автор книги: Жанна Штиль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)
Глава 52
Во второй половине дня небо прояснилось, выглянуло солнце. О быстро пролетевшей грозе напоминали мутные лужи. Пахло свежестью и окутавшимися нежной зеленью пробудившимися деревьями. Сквозь чёрную, набухшую влагой землю пробилась изумрудная трава. Нахохлившаяся мокрая галка по-прежнему сидела на дереве у беседки и смотрела на окно спальни, у которого стояла Ольга. Упершись руками в подоконник, она размышляла о том, нужно ли завтра вернуться в Малгри-Хаус или следует задержаться у Веноны ещё на пару дней. В чужое поместье не тянуло. Вспомнился ледяной, колкий как иней, взгляд Стэнли – к горлу подступил ком горечи, перекрыв дыхание.
Маркиза сразу после ленча – как и обещала – уехала с визитом к леди Роулей. На уговоры Ольги повременить с поездкой, упрямая дамочка не послушалась, сердито твердя, что не оставит это дело. Чинить ей препятствия «дочь» не стала – пусть «мама» получит то, чего хочет. И она получила.
Леди Стакей вернулась довольно быстро и сразу же поднялась в комнату дочери.
– Леди Роулей сказала, что я не смею требовать у неё отчёта о действиях Саманты, – устало резюмировала она, пряча глаза. – Девочка приехала от нас вся в слезах и успокоилась лишь тогда, когда убедилась, что бутылочка матери с бальзамом и лавром на месте. Получается, что никакой путаницы не произошло? – Венона сочувственно поглядывала на осунувшуюся дочь: – Тогда кто подлил настой лавра в твою бутылочку с бальзамом Биттнера? Либо леди Роулей к моему визиту подготовилась, чем спасла свою дочь от моего праведного гнева. Ничего не понимаю.
Ольга промолчала. Она бы удивилась, если бы леди Роулей выдала Саманту.
Охая, маркиза прижала пальцы к вискам:
– У меня разболелась голова. Родная моя, я иду отдыхать. Миссис Доррис тоже слегла с недомоганием. Прости, моя девочка, сегодня я не смогу скрасить твой вечер.
«Мама» ушла, а Ольга открыла ящичек с красками. Их нарядный вид нисколько не вдохновил её. Взяв записную книжку, она спустилась в кабинет, где просидела допоздна, неторопливо описывая события последних дней. Там же и пообедала, отдав предпочтение овощному супу, пряному рису, морковно-апельсиновому десерту с изюмом и орехами и чашке чаю с клюквой и мятой. Насытившись, она решила, что больше не будет истязать себя догадками: кто, что, зачем и каким образом совершил. Пока не будет. Расследование зашло в тупик, и выхода из него «виконтесса» не видела.
***
Спальню наполнил дымчатый, призрачный свет. Наступило ещё одно унылое безрадостное утро. На карнизе снова сидела галка и заглядывала в окно. Предвестница несчастья, – почему-то решила Ольга и махнула на неё рукой. Птица улетела, а виски «прострелила» головная боль. Вставать не хотелось. После беспокойного ночного сна «виконтесса» чувствовала себя разбитой физически. Укутавшись с головой в одеяло, она задремала.
Осторожный стук в дверь возвестил о приходе Селмы.
– Миледи, завтрак принести сюда? – спросила она, опустив взор.
Ольга кивнула и поморщилась от головной боли, представив, как горничная с вожделением прикладывается к бутылочке с бальзамом, радуясь нечаянной и приятной находке.
Синее платье из крепона подчеркнуло бледность лица «виконтессы» и тёмные круги под глазами. Она со вчерашнего дня не видела миссис Доррис, поэтому спустилась в салон, рассчитывая найти женщину на своём обычном месте с вязанием в руках. В гостиной было пусто. Не зная, чем заняться, Ольга прошла в кабинет и принялась перебирать книги на полках. Старая высокая стремянка в углу притягивала взгляд. Женщина приблизилась к ней и покачала её из стороны в сторону – шаткая. Без перил, она казалась убийственно опасной. Забраться под потолок, шагнуть вниз и покончить с этой треклятой жизнью? Ольга поднялась на скрипучую нижнюю ступеньку. Ещё один неуверенный шаг вверх, ещё… Сердце забилось пойманной птицей.
– Шэйла…
Она невольно вздрогнула, до боли в пальцах вцепившись в край перекладины. В дверном проёме стояли леди Стакей и сухопарый мужчина неопределённого возраста, одетый в чёрное.
– Мистер Райли Дауман из адвокатской конторы «Брукс и Огден», – представила его хозяйка дома спустившейся со стремянки Ольге.
Мужчина с ней сдержанно поздоровался, неторопливо достал из добротной кожаной папки исписанный плотный лист бумаги голубого цвета с гербовой печатью и вручил ей. Она догадалась, что это тот самый договор, согласно которому она должна отправиться в изгнание.
– Так скоро? – услышала собственный глухой голос, проходя к столу.
Венона присоединилась к ней, и они склонились над документом. Маркиза морщила лоб и шевелила губами, беззвучно «проговаривая» каждое слово.
– Я думала, что ходатайство о раздельном проживании будет рассматриваться в церковном суде не меньше месяца, – прошептала Ольга, пытаясь сосредоточиться на пляшущих перед глазами строчках.
– Пф-ф, – выдохнула «мама» выразительно. «Виконтесса» поняла, что деньги и здесь открывают любые двери.
– Вам надлежит подписать договор, – подал голос мужчина.
Женщины обернулись. Он стоял у камина так тихо, что о его присутствии было напрочь забыто. Смерив его неприязненным взглядом с головы до ног, Ольга буркнула себе под нос:
– Подождёте. Не сегодня уж точно.
Видимо, мужчина был привычен и не к такому обращению. На его лице не отразилось ни единой эмоции. Он знал своё дело и никогда не выказывал недовольства.
– Где это? – указала леди Стакей пальцем на слово в договоре.
Мистер Райли Дауман нацепил на нос золотое пенсне и, глянув в текст, равнодушным взором окинул хозяйку поместья:
– Сафрон-Уолден находится в графстве Эссекс, миледи. В пятидесяти пяти милях к северу от Лондона.
Ольга, разумеется, впервые услышала о таком населённом пункте. По тому, как Венона посмотрела на визитёра, стало понятно, что и она не имела понятия, о чём идёт речь. Сразу же представилась маленькая деревушка в английской глубинке середины девятнадцатого века.
Выпрямившись, «виконтесса» заявила:
– Сегодня я это не подпишу.
– Как вам будет угодно, миледи, – с готовностью согласился мистер Дауман. – Я приеду завтра в одиннадцать часов.
Маркиза ушла проводить гостя – из салона раздался призывный звон колокольчика.
Ольга села за стол и уткнулась в договор, по-прежнему не в силах сосредоточиться на изложенных в нём условиях.
– Боже мой, лорд Хардинг напрасно не тратит время, – тихий голос «мамы» прозвучал глухо и безжизненно. – Мы совершенно не готовы принять…
Поражение, – закончила Ольга фразу мысленно.
Она не думала, что для неё весть окажется не только неожиданной, но и болезненной. Душу рвали на части те же эмоции, что и при расторжении брака с Сашкой. Нет, сейчас было во сто крат хуже. Там и тогда она знала, что переживёт развод, переболеет и выстоит. Ей не нужно было думать, где и на какие средства жить. У неё была квартира, работа, поддержка близких людей. Здесь же будущее расползалось беспросветной зловещей пустотой.
– И это всё? – уткнулась Венона в документ. – Этого не хватит даже на приличную еду. А в этом… Сафроне-Уолдене… Что там за жильё?
– Где наша карта? – спросила Ольга, отодвигая в сторону статуэтку коня и смещая на край стола книги.
– Какая карта? – рассеянно переспросила леди Стакей, следя за действиями дочери.
– Географическая. Посмотреть, как туда проехать, – палец Ольги ударил по бумаге в месте названия населённого пункта. – Надо всё увидеть собственными глазами. Не думаю, что лорд Хардинг успел побывать там за эти два дня. Может, там развалюха с дырявой крышей. Пятьдесят пять миль…
– Боюсь, что тебе придётся принять его предложение безоговорочно, – остановила её маркиза. – Адвокатская контора «Брукс и Огден» – самая успешная и надёжная в Лондоне. Их клиенты всегда получают то, за что готовы заплатить.
– Но решение Стэнли можно ведь оспорить, если меня не устроит жильё и размер содержания?
– Шэйла, дорогая моя девочка, – губы «мамы» дрогнули; глаза наполнились слезами, – ты не в том положении, чтобы спорить и выдвигать свои условия. Ты не понимаешь… За тобой будут следить денно и нощно.
Ольга, в самом деле, не понимала:
– Следить? Зачем?
– Лорду Хардингу нужно будет уличить тебя в измене, чтобы добиться развода через два года.
– Но я не против развода. Всё, что нужно, подпишу хоть сейчас!
Венона отрицательно закачала головой:
– Не понимаешь… Шэйла, пожалуйста, подумай над тем, о чём я тебе говорила.
– Что вы имеете в виду? – сдвинула брови «виконтесса».
– Сэр Барт Спарроу… Мы уедем в Китай.
– Нет. Это закрытая тема, – фыркнула Ольга.
– Подумай, милая моя девочка, – голос Веноны сочился нежностью и заботой. – Глупо отказываться от предложения мужчины, который тебя безумно любит. Он готов пойти на всё ради тебя. К тому же баронет очень богат. Думаю, гораздо богаче лорда Малгри. И щедр. В твоём положении сэр Барт – подарок судьбы.
Подарок судьбы? Кто сможет отбросить подобный подарок в сторону и отказаться от, возможно, единственного и последнего шанса начать всё заново? Выйти замуж, родить не меньше троих детей, любить их, не испытывать нужды, тонко манипулировать любящим мужем. Утереть нос Айсбергу и его отцу… Господи, о чём она думает? Неприятный озноб прокатился вдоль позвоночника. Ольга горестно улыбнулась. Кому и что она собирается доказать? Вспомнилась трёхкомпонентная теория любви Роберта Стернберга, согласно которой идеальными отношениями считаются те, в которых присутствуют все три компонента: эмоциональная близость, сексуальное влечение и обязательства (развитие отношений и планирование совместного будущего). Договорной, устроенный брак – есть пустая любовь.
Которая из трёх её компонентов будет присутствовать в отношениях её и сэра Барта? Ответ был настолько очевиден, что «виконтесса» лишь поморщилась и тяжело вздохнула.
– Подарок судьбы? Лгать ему и притворяться будете вы́? – не смогла сдержаться она, захлебнувшись от возмущения. – И спать с ним будете вы́? Детей от него рожать тоже будете вы́?
Леди Стакей судорожно глотнула воздух открытым ртом и на долгую минуту застыла в оцепенении. Наконец, она едва слышно прошептала:
– Ты привыкнешь. Сэр Барт хороший человек.
– Хороший и очень богатый, – нервно хохотнула Ольга. Поставив локти на стол, сплела пальцы в замок и уткнулась в них лбом. Хватит! Она уже погрязла во лжи по самую макушку. Притворялась, занималась сексом и собиралась родить ребёнка от нелюбимого мужчины.
– Мне нужен совет знающего человека, – вскочила Венона и схватила со стола договор.
«Виконтесса» запоздало хлопнула ладонью по опустевшей столешнице:
– Вы куда?
– Я скоро вернусь, – пообещала «мама», стремительно выбегая из кабинета.
За время ожидания Ольга навестила миссис Доррис, прогулялась по саду, вымочила ноги, – зато покормила настырную галку, – мимоходом заглянула на маленькую чистую кухню с дровяной плитой, взяла из корзины апельсин и прихватила с блюда пышную булочку с морковью. Экономку – невысокую чистенькую пожилую женщину – она видела мельком. Судя по всему, та была нанята недавно и её не знала. «Виконтесса» пришла к выводу, что в поместье работников наберётся от силы человек десять.
Венона вернулась через три часа. Заплаканная и бледная, она молча поднялась в свою комнату и заперлась.
Всё очень плохо, – решила не тревожить её Ольга, продолжая гадать, кто же тот таинственный «знающий человек», который так расстроил «маму»?
***
Четвёртый день в поместье. Четвёртый день кряду Ольге подавали чай с ромашкой. Не то чтобы он ей очень нравился, но его успокоительный и расслабляющий эффект она уже давно испытала на себе. Организм Шэйлы ему тоже не противился. Стоя у окна, она маленькими глотками поглощала душистый напиток. Утреннее солнце быстро съедало туман, воздух теплел. Знакомая галка что-то выискивала в молоденькой траве у беседки и снова поглядывала на окно спальни.
Мелькнувший на подъездной дорожке двухколёсный кэб с четырёхзначным номером на дверце привлёк внимание «виконтессы». Кто-то приехал. Не адвокат точно. Он обещал прибыть к одиннадцати часам, а сейчас почти девять. Быть может, приехал доктор к заболевшей миссис Доррис? Почему-то очень захотелось, чтобы неожиданным гостем стал… Мартин. Желание было настолько сильным, что Ольге почудился сладкий аромат вишни. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Захотелось вновь окунуться в теплоту его улыбки, всё понимающего взгляда. Но граф вряд ли станет раскатывать на наёмном экипаже. Хотя…
Подхватив длинные юбки тёмно-красного платья, чувствуя прилив сил, она поспешила на первый этаж.
Она бы не отказалась от встречи с лордом Малгри. Стало интересно, знает ли он о скандале и предстоящем разводе сына? Её родители тоже не вмешивались в решение дочери развестись с Сашкой. Но помощь его сиятельства она бы приняла, если бы он лично предложил её. А вот попросить самой почему-то было стыдно. Щёки вспыхнули от прилившего к ним жара. Вспомнился прощальный страстный поцелуй на дороге, руки, обнимавшие её, убийственная безнадёжность последних слов. Теперь Ольга понимала, что имел в виду Мартин, когда говорил о невозможности развода Шэйлы со Стэнли.
Спустившись в холл, «виконтесса» замедлила шаг. Вокруг ни души. Дом будто вымер. Мелькнула спина дворецкого, направившегося в сторону кухни. Скорее всего, Венона отправила его за чаем для гостя. Ольга уже взялась за ручку неплотно закрытой двери, ведущей в гостиную, когда услышала изнутри голоса. Один принадлежал леди Стакей, а второй – низкий, хрипловатый – сэру Барту Спарроу. Она медлила, сомневаясь, следует ли присоединиться к беседе? Её не приглашали, а добровольно встречаться с Чёрным грифом желания не было.
Голос «мамы» прозвучал обречённо и укоряюще:
– Что вы наделали! Это низко. Я вам вчера всё рассказала не для того, чтобы вы поехали в Малгри-Хаус и признались в том, чего не делали. Вы запятнали честь нашей семьи и моей дочери. Вы свели на нет все наши старания в восстановлении справедливости. Боже мой, что теперь с нами будет?
Ольга похолодела: запятнанная честь – испорченная репутация, позор…
В ответ раздался тягучий скрип стула и звук, похожий на недовольное сопение.
– Низостью было затеять дело о раздельном проживании с леди Хардинг, – резко ответил мужчина. – Что касается запятнанной чести, то об этом вам следовало думать раньше.
– Вы погубили нас окончательно, – будто не слышала его маркиза, сдавленно выталкивая слова из себя. – Бедная моя девочка.
Ольга стояла, сжимая дверную ручку, не в силах уйти. Разговор касался и её. Понять бы, о чём говорят эти двое? Зачем баронет ездил в Малгри-Хаус и в чём он признался?
– Если бы я мог, я бы вызвал лорда Хардинга на дуэль.
Его слова прокатились раскатом грома в сознании «виконтессы».
– Какое вы имеете на это право? – повысила голос Венона. – Шэйла для вас посторонняя женщина. Пора забыть свою былую привязанность.
– Шесть лет надежды не так просто вычеркнуть из жизни, леди Стакей.
– И вы, сэр Барт, решили пойти другим путём, – укоризненный голос женщины обессилено замер. – Вы очернили мою дочь. Мою чистую, невинную девочку… Я очень разочарована в вас. Подите прочь.
Ольга услышала, как всхлипнула «мама». Зашелестели юбки. Прозвучал повторный отрывистый скрип стула.
– Миледи, я уйду. Но сначала вы выслушаете меня. Насколько я успел узнать леди Хардинг, она весьма благоразумна и практична. Как только она поймёт все выгоды нового положения, она изменит своё мнение.
Маркиза вздохнула, но голос по-прежнему звучал напряжённо:
– Она очень изменилась в последнее время. Иногда я её не узнаю. Если бы вы слышали, что она вчера говорила, вы бы…
Ольга не сумела расслышать, что промычал ей в ответ Чёрный гриф. Голос Веноны приобрёл задумчивые нотки:
– Мы так сблизились в последнее время. Впервые за много лет я почувствовала себя нужной ей. Моя девочка, наконец-то, оттаяла. Она словно ожила, расцвела. Если бы не эти письма… – раздалось характерное сморкание в платочек. – Вы мужчина, вы меня не поймёте.
– Отчего же не пойму? Я тоже заметил, что ваша дочь стала другой. Раз вы поладили, то именно вы убедите отнестись её ко всему правильно, как нужно на́м.
Ольга встрепенулась: «нам»? Что они задумали?
– Миледи, подумайте, какие возможности откроются лично перед вами в Китае. Я обещал содействие в устройстве вашей личной жизни, а своё слово я держу, вы знаете, – увещевал баронет Венону.
Маркиза замолчала, а «виконтесса» до звона в ушах вслушивалась в тишину за дверью, думая, что же такое непоправимое сделал Барт? Не пора ли ей войти и спросить напрямую? Она опустила глаза на зажатую в руке дверную ручку. Костяшки пальцев побелели от напряжения.
Раздалось негромкое покашливание мужчины.
– Это вас вдохновит и придаст сил, – спокойно и жёстко сказал он.
Ольга не выдержала и осторожно потянула ручку на себя, приоткрывая дверь шире и заглядывая в образовавшуюся щель.
Баронет, отодвинув какие-то бумаги в сторону, заполнял чек.
Ольга наблюдала за «мамой», как та зорко следит за выводимой мужчиной цифрой.
– Сожалею, сэр Барт, но Шэйла ничего не желает слышать ни о вас, ни о ком бы то ни было ещё. Я говорила вам вчера.
Быстро глянув на женщину, Чёрный гриф приписал к написанной цифре ноль:
– Вы мать и должны повлиять на дочь, – быстро написал сумму прописью и поставил размашистую подпись. – Вы не позволите ей сделать непоправимую ошибку – подвинул чек Веноне.
– Я не стану этого делать, – отодвинула бумажку маркиза, а «виконтесса» вскинула бровь: она торгуется или приняла сторону дочери?
Мужчина задумчиво побарабанил пальцами по столу:
– Она ничего не рассказывала вам о нём?
– О, нет! В этом будьте уверены.
– Вы не заметили, она не встречается с ним тайно?
– Она днём почти не выходит на улицу, а ночью – из своей комнаты.
– Быть может, ей передают письма?
– Нет, ничего подобного не замечено. Мне докладывают о каждом её шаге.
У Ольги самопроизвольно приоткрылся рот. За ней следят? И кого они называют «он»? Что за мышиная возня началась за её спиной?
– Я оставлю бумаги и вернусь после ленча, – заверил Барт. – Очень надеюсь, что к тому времени они будут подписаны. У нас мало времени, миледи. Очень мало.
С тяжёлым вздохом леди Стакей посмотрела на чек:
– Я не обещаю.
«Виконтесса» вытянула шею, тревожно следя за тем, как рука «мамы» тянется к ценной бумаге.
– Не обещайте, а просто сделайте, – вкрадчиво промолвил баронет. – Вы же не хотите, чтобы ваша дочь узнала, где я видел ту книгу?
Женщина отдёрнула руку и неестественно выпрямилась:
– Книгу? Какую книгу?
– Розовый томик стихов, – хмыкнул гость презрительно. – Миледи, передо мной можете не разыгрывать одну из своих занимательных пьес в лицах. Я вижу вас насквозь.
Маркиза поглаживала пальцами бутылочку с нюхательной солью, но дальше этого не пошла.
– Замолчите, вы ничего не знаете, – заявила она. – Книга странным образом исчезла вот отсюда, – окинула она взором салон. – Шэйла забыла её забрать в свой предыдущий приезд. Она вообще забыла, когда последний раз держала её в руках. После падения со стремянки моя бедная девочка многого не помнит.
– И вы предпочли промолчать, – ухмыльнулся Спарроу.
– А как я смогу объяснить, куда пропала книга? Быть может, это вы её взяли. Кроме вас меня никто не навещает. И подложные безымянные письма тоже ваших рук дело! У вас ведь есть мотив, как сказала бы Шэйла.
Чёрный гриф откинулся на спинку скрипучего стула, а Ольга поморщилась – противный звук раздражал, как и сидящий на стуле мужчина.
– У вас неблагонадёжная прислуга, миледи, – мрачно парировал он.
– Думаете, кто-то подкупил… кого же?
– Подозреваю, что вы знаете гораздо больше, чем рассказали мне.
– Вы о чём?
– Вы ведь знаете, кто подкинул письма. Иначе прямо указали бы на меня.
Похоже, маркиза растерялась:
– Я была уверена, что знаю, но Шэйла… она зародила в моей душе сомнение. Не знаю, как у неё получается думать так глубоко и быть настолько убедительной… Раньше я за ней подобного не замечала.
Ольга услышала шаги за спиной и отшатнулась от двери. Дворецкий нёс поднос с чаем.
– Позвольте мне попотчевать гостя, – перехватила она из его рук угощение и прошла в распахнутую им дверь.
Её появления не ждали.
Глава 53
Венона вздрогнула и смахнула со стола чек, торопливо заталкивая его за манжету и взбивая на ней упругие кружева.
Барт вскочил и пригладил длинную прядь волос на проплешине.
– У нас гость с ранним визитом, – приветливо улыбнулась «мама» и озадаченно уставилась на поднос в руках дочери.
Следуя величественной походкой к низкому столику, Ольга наслаждалась произведённым эффектом. Пусть думают, какую часть их разговора ей удалось услышать.
Баронет дождался, когда виконтесса поставила поднос на столик и поцеловал ей руку:
– Рад видеть вас, леди Хардинг.
– А я шла в кабинет за книгой. Вижу, несут чай, – отодвинула Ольга в сторону изящный бронзовый чернильный прибор и бумаги. Принялась выставлять угощение. Аромат вишнёвого варенья приятно щекотал ноздри.
Она украдкой следила за Чёрным грифом, в то время как он не спускал глаз с её обручальных колец. На его лице землистого цвета явственно проступили красные пятна. Он положил сверху своих бумаг договор о раздельном проживании.
Разлив чай в чашки и поставив одну перед гостем, Ольга кивнула на документ:
– Вижу, вам рассказали о договоре.
– Рассказала, – и не подумала смутиться Венона, суетливо хватая чайную пару. – Сэр Барт желает тебе добра.
– И что вы думаете обо всём этом? – спросила Ольга мужчину.
Он долгим изучающим взором посмотрел на маркизу, будто оценивая её возможности.
– Мне нужно поговорить с вашей дочерью. Наедине, – сказал он, теперь уже присматриваясь к виконтессе.
– Только в моём присутствии, – не моргнула глазом «мама».
Спарроу поморщился и нехотя произнёс:
– Можете остаться здесь. С леди Хардинг я поговорю в кабинете, – он забрал со стола бумаги. – Наедине, – повторил жёстко, не терпящим возражений тоном. Прихватив чернильный прибор, слегка склонил голову, предлагая Ольге пройти вперёд.
Похоже, баронет не собирался тратить время впустую. Подойдя к письменному столу и отложив в сторону договор о раздельном проживании, он положил перед Ольгой свои бумаги:
– Вы должны подписать их. Сядьте, – выдвинул стул.
– Должна? – подняла на него глаза «виконтесса». – Что это? – взяла верхний лист, заполненный каллиграфическим почерком.
– Ваши показания. Вы подтвердите, что изменяли лорду Хардингу со мной, – взявшись одной рукой за спинку её стула и упершись второй о край стола, он наклонился к её уху: – Отныне я ваш любовник, миледи.
– Я должна оговорить себя? – повернула Ольга голову и встретилась с тяжёлым взглядом глубоко посаженных карих глаз. В них читалось превосходство и решимость. Манипулировать таким… знающим человеком, как окрестила его маркиза, никогда не получится.
– Вас разведут с лордом Хардингом через три месяца. В моих силах сократить срок до месяца. Подумайте, миледи – не два года, не три месяца, а всего лишь месяц! – и вы будете свободны.
– И мы сразу же отбудем в Китай, – продолжила она, чувствуя приближение опасности. Как ни крути, а единственным поводом для развода оставалась измена.
– Да, – утвердительно кивнул Барт. – Разрешение на разъезд есть. Лорду Хардингу останется подать на меня иск в суд, стребовать с меня денежную компенсацию за… нанесённое оскорбление и все получат желаемое.
Все? Кто – все? Стэнли получит свободу, баронет получит Шэйлу, которая давно обрела свободу, а она… Что получит она, Ольга? Очередной ад? Чёрный гриф будет наслаждаться жизнью, а она будет страдать. Он будет любить, а она – терпеть. Он готов ради Шэйлы пойти на всё, а Ольге ничего от него не нужно. Страшная догадка поразила в самое сердце: не его ли признание в любовной связи с Шэйлой имела в виду маркиза, когда плакала и говорила, что баронет поехал в Малгри-Хаус и признался Стэнли в том, чего не было? И ведь молчит о том, что подлый наговор им уже совершён! Ольга побледнела от волнения.
– А второй документ? – просевшим голосом спросила она, с трудом удерживаясь от слёз. Сняв верхний лист, впилась взглядом в нижний.
– Вы подпишете брачный контракт, – голос Барта остался напряжённым. – Он без даты. Следующий день после вашего развода станет днём нашего венчания.
Круто! Ольге не хватало воздуха. Строчки не просто прыгали перед глазами. Они ещё и расплывались! Одно дело находиться два года в ссылке и вести тихую и скромную жизнь затворницы, другое – прослыть прелюбодейкой, любовницей… баронета. Этого ничтожества! Этого…
– Я еду в Сафрон-Уолден, – отодвинула она бумаги и встала, не считая нужным объяснять причину отказа.
– Не едете, – мужчина, перекрыв ей выход, надавил на её плечо, насильно возвращая на сиденье стула.
– У меня нет выбора? – спросила «виконтесса» дрогнувшим голосом, морщась от неприятного ощущения касания к её плечу. – Вы думаете, что смеете указывать мне, как жить? Это моя́ жизнь, а не ваша. Я́ живу, а не вы. Буду я дышать или задыхаться – зависит только от меня!
Чёрный гриф приблизил к Ольге побагровевшее лицо:
– Я вчера побывал в поместье Малгри-Хаус. Ваш муж уже всё знает… о нас.
– Нет никакого «нас», – усмехнулась она. – Я буду всё отрицать. Я на вас подам иск в суд за клевету и распространение ложной информации.
– Вы ведь не хотите, чтобы я его убил?
– Кого? – невольно вздрогнула она.
– Лорда Малгри.
– При чём здесь лорд Малгри? – на какой-то миг ей показалось, что она ослышалась.
– Вы любовники, – в глазах баронета мелькнула досада. – Я видел, как вы вместе ушли от церкви, и проследил за вами.
– Вы видели… – глаза Ольги блуждали по столу: по бумагам, чернильному прибору, книгам, чугунной статуэтке коня. – Это вы написали те письма, – показалось, что животное качнулось, махнуло хвостом и осуждающе повернуло голову в её сторону.
– Нет. Но я намерен убить графа на дуэли. Подпишите документы, и я не стану вызывать его на поединок, – он подвинул бумаги под руку Ольги.
Она решительно отодвинула их, вспоминая, что ещё знает о дуэлях? Этих пережитках прошлой эпохи. Этого неизбежного зла, которое приходилось терпеть до тех пор, пока не появился закон, воздающий по заслугам за поруганную честь. А до тех пор на дуэлях погибал цвет знати. Косой взгляд, случайно оброненное слово, нечаянный жест могли стоить его владельцу жизни.
– Баронет не смеет сделать вызов потомственному графу, как и наоборот, – серьёзно сказала она.
– Уже завтра мне будет пожалован наследственный титул барона, – напомнил Барт.
– Граф не примет вызов даже от барона. Вы должны находиться с ним на одной социальной лестнице. Для соблюдения всех формальностей существуют секунданты. Они не допустят нарушения правил дуэльного кодекса.
– Поединок будет проходить без секундантов, – ухмыльнулся Чёрный гриф и пригладил редкие влажные волосы. – И граф его непременно примет. Я позабочусь, чтобы ваш искуситель умер быстро. Не сомневайтесь: с расстояния в сорок шагов я из десяти выстрелов десять раз попадаю в игральную карту, закреплённую в центре мишени.
Ольга не сомневалась. Барт Спарроу был потомственным военным, и стрельба из пистолета для него не была невинным развлечением. Он был уверен в своём успехе.
– Вы шантажируете меня, – потрясённо выговорила она.
– Как вы думаете, миледи, что предпочтёт лорд Малгри: принять вызов или сделать достоянием общества позорящие честь потомственного аристократа отношения с женой сына? Как бы после огласки его сиятельству не пришлось пустить себе пулю в лоб.
Ольга опустила ресницы, скрывая набежавшие слёзы. Лихорадочно думала: что хуже – мнимая измена Шэйлы с баронетом и развод через месяц или смерть Мартина? Она задыхалась, хватая воздух открытым ртом. Мысль о том, чтобы жить с сознанием того, что стала причиной смерти лорда Малгри, была невыносимой. Это ли не любовь? Когда по теории Роберта Стернберга присутствуют три её составляющие! Когда близость и влечение с обеих сторон налицо! Обязательства? Они, несомненно, были бы при других обстоятельствах. Мариам Линтон? Ольга была уверена, что Мартин вступил с ней в отношения из безысходности. Чтобы забыть, чтобы забыться. На что готова она пойти? Выбор очевиден.
– Чего вы хотите, миледи? – прервал её мысленные терзания Чёрный гриф. – Похоронить лорда Малгри и уехать в Сафрон-Уолден и там, возможно, погибнуть? Или через месяц стать моей женой и уехать в Китай? – он разложил перед ней два документа и протянул ручку.
– Сэр Барт, зачем вы это делаете? Я никогда не полюблю вас, – Ольга даже не старалась скрыть звучащее в голосе отвращение.
Мужчина вскинул голову. Сильный, злой, непреклонный.
– Выбирай! – глухо вскрикнул он, отбросив в сторону хорошие манеры. – Или ты станешь мне любящей женой, или твоего любовника найдут в лесу с пулей во лбу! Выбирай же! – прижал пальцем к столу брачный договор, вплотную подвигая женщине.
Она подписала оба документа. Не глядя.
Баронет омерзительно улыбнулся, сложил бумаги и спрятал их во внутренний карман сюртука.
Когда Ольга встала, он подступил к ней и сжал её плечо. Он был близко. Слишком близко.
– Я желаю только вас. От макушки до кончиков пальцев на ваших прелестных ножках. Такую неприступную, холёную, гордячку, – торопливо заговорил Барт.
Ольга слышала исходящий от него запах: тошнотворный, затхлый, удушливый.
– Пустите меня, – произнесла брезгливо. Желание ударить мужчину стало нестерпимым. Сжав руки, отвернулась.
Под стремительным грубым натиском баронета прогнулась назад и уперлась ягодицами в стол. Успела отклониться и выставить руки перед собой в защитном жесте. Под ладонями бугрились каменные мышцы плеч.
Чёрный гриф обхватил её за спину и, сломив сопротивление, сильно прижал к себе.
– Брезгуешь, недотрога? – прошипел он. Губы искривились, обнажив крупные жёлтые зубы. Глаза загорелись нездоровым лихорадочным блеском. – Считаешь меня недостойным? Как и твой отец два года назад? Я до сих пор помню тот день, когда он, изрыгая проклятия, указал мне на дверь. Он назвал меня нищим! Ну да, есть же разница! Выдать дочь за титулованного аристократа или за такого, как я… Именно тогда я дал себе клятву: рано или поздно ты непременно станешь моей. И поверь мне, это скоро случится, – в глазах Барта читалось возбуждённое предвкушение. – Настало время поквитаться. Всё будет по-моему! Так, как хочу я!
Лицо Ольги горело, глаза жгло, в горле пересохло. Она была во власти мужчины – безжалостного и страшного в своём желании отомстить. Он уже мстит. Его рука переместилась на её бёдра и проворно потянула юбку вверх.
Недобро щурясь, баронет выпятил нижнюю губу:
– Ещё немного и ты со своей жадной к золоту матерью станешь передо мной на колени, вымаливая прощение за те унижения, которые мне пришлось пережить два года назад. И никто вам уже не поможет. Никто!
