Текст книги "Аллигат (СИ)"
Автор книги: Жанна Штиль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)
Глава 29
Впервые за последнюю неделю, исключая день приезда маркизы Веноны Генриетты Стакей, Ольга не пошла после ленча в библиотеку. И первое, что она сделала, вернувшись в свою комнату – достала брачный контракт. Её интересовал вопрос, как поступит мужчина, если жена не сможет родить ребёнка? Есть ли сроки, по истечении которых он вправе подать на развод? Будет ли браться во внимание, бездетна ли женщина или имел место самопроизвольный аборт в результате несчастного случая? Учитываются ли обстоятельства произошедшего?
Интуиция подсказывала: Шэйла не способна на низкие поступки. Женщина, связавшая себя узами брака с подобной семьёй, не станет избавляться от ребёнка, который гарантирует ей привилегированную жизнь. Правильно «маменька» заметила: Шэйла должна была извлечь урок после первой трагедии. А вот второй несчастный случай вызывает подозрение. И снова женская интуиция вопила: так не бывает! Ничего случайного в мире нет.
По мере чтения брачного контракта, Ольга расстроилась ещё больше.
Она не всё поняла, но не найдя упоминания о разводе, насторожилась. Неужели нельзя расторгнуть брак?
Уже не имело значения, какое приданое давалось за невестой и насколько богат муж. Какую сумму ежемесячно будет получать жена на личные нужды, и что из недвижимости будет иметь молодая семья в своём распоряжении. Правда, фамильные драгоценности Шэйлы, которые она внесла в брак, остались в её личной собственности. Даже вопрос о возможном вдовстве – где она будет жить, и какое получит содержание – показался неинтересным. Какое вдовство? Скорее, всё будет наоборот. И ни словечка о разводе! Значит ли это, что всё плохо и щекотливыми вопросами занимаются адвокаты? Было заранее понятно, на чью сторону станет закон, когда речь пойдёт о невозможности жены родить мужу наследника его огромного состояния. Как бы «виконтессе» не остаться без исподнего.
Ольга сидела над контрактом, прожигая его ненавистным взглядом. Она чувствовала себя не лучше, чем после развода с Сашкой. Такая же опустошённость и безысходность. Только положение сейчас было иное.
Стряхнув унылое оцепенение, она взяла из вазы банан. Очистила плод, попутно подумав, знают ли в этом времени, что банан – это ягода? Как арбуз, киви, помидор и авокадо. Глянув на тарелочку и десертные нож и вилку, пренебрегла ими. Усмехнулась и насладилась вкусом ягоды, как делала это всегда, будучи библиотекарем Ольгой – с удовольствием откусывала от плода нежные, тающие во рту кусочки. Продекламировала:
– Моя судьба ещё ли не плачевна? Ах! Боже мой! Что станет говорить княгиня Марья Алексевна!
Настроение заметно улучшилось. Распахнув дверцы шкафа, «виконтесса» пробежалась пальцами по стопке с платьями. Ей нужно подыскать что-нибудь однотонное и скромное. Аккуратно это сделать не получилось. Выбранный серый наряд потянул за собой всю стопку, вмиг образовав у ног груду разноцветной одежды.
Мадди вышла из туалетной комнаты. Увидев, какой беспорядок устроила хозяйка, её глаза радостно заблестели.
– Желаете переодеться, миледи? – спросила она.
– Посмотрим… – неопределённо протянула Ольга, выбирая из вороха жемчужно-серое, бледно-жёлтое и чёрно-синее платье.
– Что прикажете делать с лиловым туалетом?
«Виконтесса» вспомнила, какое платье имеет в виду горничная.
– Принеси посмотреть.
Мадди ушла, а Ольга осматривала выбранные наряды, прикладывая к себе перед зеркалом. Она твёрдо решила не надевать на предстоящий праздник бальное платье, посчитав его вызывающим для скромного званого обеда. Если что, надеть его она всегда успеет.
Сразу же отказавшись от жемчужно-серого в виду его простенького фасона, выбирала между двумя оставшимися. Кружева на жёлтом привели в замешательство, а вот чёрно-синее… Рюши и нелепые банты выглядели – на взгляд Ольги – не очень привлекательно. А что если… Идея декорировать его вышивкой лентами пришла неожиданно. Всего-то требовалось отпороть «лишние» детали, придумать схему и подобрать ленты. В секретере она видела мелкие жемчужные пуговки. Они идеально подойдут для отделки. Остальное – дело техники. Никто и не поймёт, что вечерний туалет не нов. Гирлянда из редких и некрупных искусственных роз отвлечёт внимание, а освещение лампами и свечами усилит эффект.
Вернулась Мадди:
– Вот, миледи, – развернула она лиловое платье.
Ольга подняла брови. Она не предполагала, что не отстиравшееся пятно будет таким большим. В низу живота ёкнуло и сжалось; поясницу потянуло болью. «Миледи» вздохнула:
– Избавься от него.
– Избавиться? А мне нельзя его забрать себе? Я не буду носить его в вашем присутствии.
«Виконтесса» окинула горничную внимательным взором.
Мадди носила форменное коричневое платье, белый передник с оборками и чепец. Ольга никогда не задумывалась, во что одевается прислуга в свои выходные. Значит, старую или не подлежащую ремонту одежду хозяйка отдавала им, таким образом выказывая свою милость.
– Как же ты исправишь это? – кивнула она на пятно.
– Вот здесь вырежу, здесь ушью, – водила горничная пальцем по подолу платья. – Сюда вставлю клин. Сюда и сюда пришью рюшу. Можно?
Похоже, Мадди уже всё продумала. Ольга согласилась:
– Можно.
От того, как обрадовалась женщина и поспешила свернуть платье, любовно его поглаживая, настроение у «виконтессы» поднялось ещё больше. Всё же подарить толику радости другому человеку – это так приятно.
С выбранным будущим нарядом Ольга перешла к туалетному столику и взяла ножнички. Без сожаления и со знанием дела под едва слышное оханье служанки избавилась от рюш и бантов. Отобрала походящие по цвету атласные и шёлковые ленты. Мысленно нарисовала цветочную гирлянду, которая спустится наискосок от плечевого шва до талии и, сойдя на нет, «утонет» в пышных складках подола. Оставалось примерить платье и наметить линию вышивки.
– Эй-ей! – возмутилась «виконтесса», когда Мадди стала затягивать на ней «детский» корсет уж слишком сильно. – Мне воздуха не хватает.
– Так я ещё и не начала, – пролепетала горничная. – Втяните живот, леди Хардинг.
– Уф-ф… – задержала дыхание Ольга, гадая, в каком месте женщина увидела у неё живот? Почувствовала, как съеденный за ленчем липкий тоффи пудинг просится наружу. – Остановись, Мадди. Мне плохо.
Тут же прекратив издеваться над телом хозяйки, горничная сочувственно заговорила:
– Простите, миледи. А как же ваша самая тонкая талия в графстве?
– Мадди…
От укоризненного взгляда хозяйки, служанка опустила глаза:
– Платье, миледи?
Если корсет застёгивался спереди, то платье зашнуровывалось сзади. Талия Ольге показалась совсем уж тонкой. Куда тоньше-то?
«Виконтесса» накалывала булавками дорожку будущей гирлянды.
– А что это будет? – осмелела Мадди.
– Пока сама не знаю, – ушла от ответа «хозяйка», подсчитывая, что должна справиться с вышивкой за неделю.
После стука в дверь, в неё вошёл симпатичный лакей. Ольга узнала Винса.
– Миледи, если вы хорошо себя чувствуете, его сиятельство ждут вас в библиотеке. Что передать милорду?
«Миледи», чуть подумав, ответила:
– Передай милорду, что я буду через пятнадцать минут.
Ольга бесшумно вошла в настежь открытую дверь библиотеки. Уловив едва слышный тошнотворный запах льняного масла с тонкими хвойными нотками, поморщилась – та ещё гадость. Отец и сын стояли к ней спиной. Виконт, склонившись над большим ящиком, достал из него подписанные пакеты и передал отцу.
– Это ваше, – услышала она.
Тот внимательно прочитал название, тут же сорвал обёртку и распределил книги по стопкам на полу.
В стороне лежали вскрытые пакеты и распакованные бесформенные свёртки. Под ногами путались обрывки упаковочной бумаги и бечёвки. А два взрослых мужчины увлечённо изучали содержимое ящика, ничего и никого не замечая вокруг.
И зачем её позвал граф? Ольга тихо приблизилась и с любопытством заглянула в ящик.
– Шэйла, – обернулся его сиятельство. – Проверь, всё ли доставили по твоему списку, – кивнул он за высокую стенку ящика.
Знать бы, о чём идёт речь.
Она обошла ящик и присела на корточки, разбирая вскрытые свёртки. Большая пачка писчей и рисовальной бумаги, кисти, карандаши, бутылочка чернил, папка с промокательной бумагой и закрытый на замок довольно тяжёлый деревянный ящичек. Ключик висел на винтажной бронзовой ручке. Ольга даже не пыталась угадать, что в нём. С детским нетерпением открыла ящичек и зачаровано уставилась на пахнущие мёдом… акварельные краски.
Отойдя от первого шока, едва сдержалась, чтобы тотчас не исследовать многочисленное содержимое набора. Сдержаться стоило немалого труда.
Чтобы отвлечься, «виконтесса» заглянула в бездонный ящик. Стэнли перебирал в нём перевязанные блоки чистой бумаги.
Она думала, что с ней о чём-то хочет поговорить граф, а попала на раздачу… хм… канцтоваров?
Лорд Малгри перешёл к своему столу и принялся разбирать стопку, оказавшуюся книгами без переплётов.
Полуфабрикаты, блоки, – догадалась Ольга. Она знала, что в виду немалой стоимости переплётов, их делали на заказ под запрос заказчика и с учётом его платежеспособности. Порой он стоил в несколько раз дороже самой книги и являлся произведением искусства. Можно было купить книгу и в простенькой «одёжке», но, видимо, мужчинам семейства Малгри хотелось иного.
Виконт снова был растрёпан. Без сюртука и шейного платка, в серой плотной рубашке с закатанными рукавами, в покрытой бумажной пылью жилетке – он выглядел непривычно домашним и неожиданно родным. Сосредоточившись на поисках чего-то в недрах ящика, Стэнли хмурился, напряжённо перекладывая объёмные пакеты.
– Вот она, – облегчённо вздохнул он, доставая подписанный свёрток и поспешно отходя с ним к столу.
Граф не отставал от сына. В ослабленном шейном платке и перепачканном сюртуке, с лёгкой тенью румянца на щеках он выглядел не менее живописно.
Отложив в сторону два раскрытых пакета и похлопав по ним ладонью, его сиятельство обратился к сыну:
– Эти возьмёшь в первую очередь.
Стэнли задумчиво потёр лоб, оставив на нём белёсый пыльный след. Деловито ответил:
– Только через два дня.
– Энциклопедия не сильно обгорела, поэтому сохранить размер будет несложно.
– Посмотрим, – не поднимая голову от бумаг, отозвался виконт.
Решив, что здесь ей больше делать нечего и по привычке нагрузившись пакетами по самое «не могу», Ольга потащилась к выходу.
Услышав в спину голос Стэнли:
– Шэйла, оставь. Винс занесёт, – опомнилась, плавно сворачивая к столику у камина и сгружая ношу на него.
– Тебе ведь не срочно? – уточнил лорд Малгри.
– Хотелось бы побыстрее, – сгладила она неловкость, с вызовом глядя на «мужа», из-подо лба прожигающего её любопытным взором. Тут же оправдалась перед его сиятельством: – Очень уж не терпится… – быстро прикусила язык, договорив фразу мысленно: «Рассмотреть всё как следует и, скорее всего, уже сегодня проверить качество красок».
Вот, дурёха! Куда это написать большими красными буквами, что она виконтесса, а не вьючное животное, к тому же почти немое? Вредная привычка «всё сама да сама», сформированная прежним образом жизни, клеймом въелась в подсознание. Избавиться от неё не так-то просто.
Ольга как-то нашла у Шэйлы остатки акварельных красок. Новые появились вовремя. Цветных карандашей она не обнаружила, и закончить схему вышивки для изнывающей от нетерпения Тауни не удалось. Два забавных взъерошенных желторотых воробушка, сидящих на ветке яблони, ждали цветной росписи. Ещё вчера она не могла представить, где взять новые краски, а сегодня оказалось, что Шэйла успела об этом позаботиться. Истинная виконтесса собиралась жить долго и, по возможности, счастливо. Вспомнив о ней, Ольга загрустила. Взор зацепился за треклятую стремянку, перекочевал на полки с книгами.
– Шэйла, совсем забыл о твоей просьбе, – отошёл граф от стола и направился к «лестничному маршу». Откатил стремянку от книжного шкафа, на который она только что смотрела: – Прости, милая. Можешь забрать.
О чём он говорит? Ничего она не просила. Но к шкафу подошла.
На нижней полке лежала большая толстая папка. Таких – с рукописями – в других шкафах было много, и она ничем от них не отличалась. Ольга развязала тесёмки. Акварели виконтессы?
Граф ей подсказал? Тактично и деликатно. Не напомнив, что она якобы потеряла память. А ведь она даже не задумалась, почему есть краски и нигде не видно акварельных рисунков.
Ольга отвернулась, заметив, что виконт исподтишка наблюдает за ней. Забрала папку и пошла к выходу. Молча. Её догнал голос его сиятельства:
– Шэйла, ты ведь перепишешь доклад после того как Стэнли просмотрит его? Герцог Аверилл Грандовер хочет ознакомиться с ним перед моим выступлением.
– С удовольствием, – улыбнулась она мужчине, больше ничему не удивляясь. Переписать? Легко! Уточнила: – Как скоро нужно это сделать?
– К приёму.
Лорд Малгри проводил её задумчивым взором. Заметив на себе внимательный взгляд сына, коротко вздохнул:
– Не забудь сегодня-завтра прочитать.
– Это где речь идёт о водохранилище?
– Не только. Мне интересно узнать твоё мнение.
Глава 30
Тем же вечером Тауни сидела рядом с леди Хардинг и, затаив дыхание, следила, как та раскрашивает птичек. Рамка с чистой натянутой тканью перекосилась в её руках и, соскользнув с колен, упала под ноги. Девочка подхватилась и толкнула Ольгу под руку. Кисть, с набранной на неё коричневой краской, мазнула по бело-розовому цветку яблони.
Тауни ахнула и, округлив глаза, со страхом посмотрела на миледи.
– Ничего страшного. Всё можно исправить, – улыбнулась та, успокаивая девочку. – Это акварель. Лишнюю краску разбавим водой и промокнём. Если пятнышко и останется, то на качество схемы это не повлияет.
– Да? – не поверила непоседа, отставляя рамку дальше от себя.
– Ты никогда не рисовала красками? – догадалась Ольга.
Тауни замотала головой.
– Я отдам тебе старые. Как ими пользоваться, ты уже знаешь.
Девочка глубоко вдохнула и порозовела от удовольствия. А «виконтесса» решила: если ребёнок проявит склонность к рисованию, она подарит ей такой же набор.
– И я смогу рисовать как вы?
– Надеюсь, что да. Я научу тебя.
– А что мы будем делать, когда воробушки будут раскрашены?
– Рисунок высохнет, ты сделаешь на нём сетку, – Ольга улыбнулась, когда Тауни снова округлила глаза: – Я покажу как. Потом мы его подправим. Обозначим на ткани центр, наметаем квадраты, чтобы не сбиться со счёта и можно будет приступать к вышивке.
Девочка облизала губы:
– И я скоро вышью птичек?
– Если будешь усидчива и не бросишь работу на полпути.
– Я не брошу, – живо отозвалась она. – А что будет потом?
– Потом мы… У тебя есть маленькая подушка?
Тауни кивнула.
Ольга держала рисунок перед собой в вытянутой руке:
– Если захочешь, мы пошьём наволочку, на одной стороне которой будет вот эта вышивка. По-моему, будет красиво, – наклонила она голову к плечу.
Девочка повторила её жест:
– Да, будет очень красиво. Я подарю подушку дедушке.
– Он будет несказанно рад.
Стоя у окна и кутаясь в стёганый халат, Ольга всматривалась в ночную темень. К вечеру подморозило. По стеклу стучали ледяные крупинки.
Утром будет гололёд, – зябко ёжась, подумала она. Нервное напряжение росло; тело била мелкая дрожь.
Масляный ночник отбрасывал слабую тень на стену.
«Виконтесса» с замирающим сердцем ждала, что откроется дверь и войдёт «муж», чтобы исполнить супружеский долг. Что она ему скажет и как сможет отказать – не имела понятия.
Время шло. Тикали часы. Догорали дрова в камине. А Стэнли всё не было. Радоваться этому или печалиться, она не знала. Волнение утихло – Ольга больше не дрожала.
Ещё немного постояв и окончательно продрогнув, прошептала:
– Вот и славно.
Не нужно придумывать причины для отказа.
Не нужно изворачиваться.
Не нужно лгать.
***
Утром Ольгу поджидал очередной сюрприз. Не успела она попить чаю, как ей доложили о приезде Саманты Роулей. Вспомнила, что видела её портрет среди рисунков Шэйлы. Не успела морально подготовиться к встрече, как в комнату торопливо вошла девушка лет двадцати, невысокая и миловидная. Румяные щёчки и лёгкая полнота не портили её, а поразительное сходство с рисунком лишний раз подтвердило талант виконтессы.
– Шэйла, я приехала сразу же, как только вернулась! – воскликнула она. – Стоило мне уехать, как с тобой приключилось несчастье.
Её глаза наполнились слезами, а губы задрожали.
– Милая моя, – шептала она, обняв Ольгу и усаживаясь на софу рядом.
– Саманта, – тихо сказала «виконтесса», проникаясь к девушке симпатией. Гладила её по вздрагивающему плечу. – Со мной уже всё хорошо.
– Как же так? Что случилось? Вчера в Лондоне я встретила леди Стакей. Это правда, что она мне рассказала?
Подвох в вопросе посетительницы Ольга уловила сразу. Почему ей так показалось, она бы объяснить не смогла – Саманта выглядела простодушной. К тому же «виконтесса» не знала, как далеко в своих рассказах может зайти мать Шэйлы. Но что «сладкая женщина» ничего не сделает во вред дочери – была уверена.
Ольга знала точно, что здесь с посторонними не принято говорить на личные темы. Не принято говорить в полный голос и выспрашивать о жизни соседей и их родне. Не принято говорить об источниках семейного благополучия. Следует жить по принципу: мой дом – моя крепость. Вот и крепость, обнесённая высокой оградой, у Шэйлы была, а личной жизни в её стенах не было. Каждый из домочадцев жил в своём мирке, встречаясь за трапезой или в библиотеке. И совсем не обязательно было при этом общаться. Пословица «Слово – серебро, молчание – золото» как нельзя лучше подходила обитателям поместья Малгри-Хаус.
– Ничего страшного, Саманта. Как видишь, я жива и здорова. Готовимся к приёму, – улыбнулась она, кивнув Мадди, чтобы та принесла чай.
– Да! Чуть не забыла! – воскликнула девушка, доставая из вышитой сумочки небольшую книгу и из неё сложенный лист бумаги. – Джеймс возвращается домой. Вот, пишет, что приедет как раз к званому обеду у лорда Малгри. Брат просит кланяться тебе.
Не дав Ольге ответить благодарностью за «поклон», тут же возбуждённо затараторила:
– Я даже боюсь представить, как он мог измениться. Это же Египет, пески, жара. Он, наверное, весь обгорел на солнце и будет похож на бедуина. Я просила его привезти мне масляные духи и ароматические палочки с лампой. А ещё амулет в виде жука-скарабея и мистический крест.
Ольга рассмеялась – во все времена сувениры из Египта схожи:
– А ещё кофе, чай, специи и пряности, восточные сладости.
– Кораллы и ракушки, – также смеялась и Саманта. – Откуда ты знаешь? Он тебе писал?
У «виконтессы» ёкнуло сердце. Его писем в секретере Шэйлы она не видела, как и не знала, что он делает в Египте.
– Джеймс? Он никогда мне не писал, – ответила она.
– Но он писал лорду Хардингу. Это он тебе сказал?
– Я просто знаю, какие сувениры из Египта привозят домой. От кого-то слышала или читала.
– Вот, кстати, помнишь этого писателя? – Саманта передала ей книжицу, из которой достала письмо брата. – Я очень разочарована.
– Чем же? – листала она книгу неизвестного автора.
– Помнишь, мы с тобой обсуждали роман Бернардена де Сен-Пьера «Поль и Виргиния»?
Ольга на всякий случай утвердительно кивнула.
– Так вот, это не что иное, как никудышная копия «Поля и Виргинии».
– Плагиат? – удивилась «виконтесса».
– Даже не плагиат, – Саманта произнесла слово по-французски, – а пересказ сюжета на свой манер. Кто читал роман Бернардена де Сен-Поля, всё поймёт. Это возмутительно!
– Да, моральная нечистоплотность некоторых авторов встречается во все времена, – вернула Ольга книгу подруге. Усомнилась: «Или кузине?»
– Не будешь читать?
«Виконтесса» отрицательно покачала головой.
– Правильно. И я не дочитала, – вздохнула Саманта и бросила книжицу в горящий камин.
Не успела Ольга ахнуть, дивясь решительности девушки, а листы раскрывшейся книги уже жадно пожирал огонь.
Мадди принесла чай, и разговор перетёк в спокойное русло. Говорили о погоде, моде, вышивке, предстоящем приёме. Говорили о пустом.
***
Ольга шла в кухню, когда её остановил дворецкий.
– Миледи, – опустил он глаза, – мне очень неловко… – мялся мужчина, – могу я вас попросить…
Видя его смущение, «виконтесса» терялась в догадках о роде просьбы. Все вопросы Траффорд решал с хозяином поместья. Предположив серьёзность разговора, свернула в гостиную.
Дворецкий, пройдя за ней, закрыл дверь.
– Моя внучка Тауни… – разрешил он её сомнения. – Вы знаете, что она росла без родителей.
Поняв волнение мужчины, Ольга вздохнула. Его беспокоило, почему Шэйла, скорее всего, прохладно относившаяся к ребёнку, вдруг стала проявлять к ней повышенный интерес? И правда, почему Ольга вообразила, что может взять опеку над девочкой? Заигралась в дочки-матери? У Тауни есть родной дед и он будет решать её дальнейшую участь.
– Я собираюсь отправить её в пансион, – продолжил Траффорд. – Вы занимались с ней два раза в неделю. Прошу вас, миледи, ради всего святого, пусть так и останется, – качнул он досадливо седой головой, полагая, что и так сказал слишком много.
– Я вас поняла, мистер Траффорд, – коснулась Ольга его морщинистой руки, пожимая. – Вы правы в своём желании оградить внучку от предстоящих переживаний.
Из-под нависших бровей в лицо «виконтессы» упорно всматривались серьёзные усталые бледно-голубые глаза, будто мужчина ждал гарантий.
– Я знал, что могу рассчитывать на ваше понимание, – склонил он голову в поклоне, и Ольга почувствовала в нём своего молчаливого союзника.
Только от этого легче не стало. Горечь поражения не мешала трезво оценить создавшееся положение. Пусть она лишилась частого общения с Тауни, но Траффорд тысячу раз прав. Нанести ребёнку моральную травму легко, только вот последствия могут стать непредсказуемыми и плачевными.
Общаясь с девочкой, она отдыхала душой. С ней – единственной в этом доме – она была собой. К тому же Тауни вела себя вполне осознанно, контролируя своё поведение и держась с «миледи» в рамках допустимых приличий. Казалось, что девочка забыла о «разоблачении» старообразной феи. Она ничем не подчёркивала необычность их отношений, жадно поглощая новые знания, которыми Ольга щедро делилась с ней. Очень важно было оставить всё как есть, не ломая устоявшиеся стереотипы ребёнка.
Говорить больше было не о чем. Дворецкий поклонился, а «виконтесса» пошла в кухню.
Едва подойдя к двери, она услышала звуки перебранки, а за спиной торопливые шаги. В отворённую створку до Ольги донеслось излишне эмоциональное:
– Пусть её громом убьёт! Ненавижу её!
Стоило показаться хозяйке и прислуга выстроилась у стены. К ним присоединилась запыхавшаяся мисс Топси, и из-за перегородки вышел Винс.
Ольга шла вдоль строя, пытаясь определить, кому принадлежали слова. Она сомневалась: оставить всплеск чьих-то эмоций без внимания и сделать вид, что ничего не слышала, или… Склонилась ко второму.
Поравнявшись с Винсом, сказала:
– Можете идти, – и, остановившись напротив красной как рак судомойки, вскинула подбородок и сцепила руки под животом. – Кого вы так ненавидите, что об этом слышно даже за пределами кухни?
Девушка опустила лицо ниже, пряча набежавшие на глаза слёзы.
– Ну же, имейте смелость сказать, кто обидел вас до такой степени, что вы так неосмотрительно желаете ему смерти? – настаивала Ольга.
– Ваша горничная, хозяйка, – не поднимая глаз, ответила Энн.
– Что плохого сделала вам Мадди?
Ольга заметила, как стоящая рядом с судомойкой миссис Пруденс одёрнула ту за передник. Энн, собравшаяся ответить, захлебнулась воздухом и замолчала.
– Слушаю вас внимательно, – напомнила «хозяйка».
Тщетно.
Ольга поравнялась с поджавшей губы кухаркой. Слегка повернув голову к экономке, следовавшей за ней, сухо произнесла:
– Надеюсь, ссоры в вашем ведомстве не повлияют на качество приготовляемых блюд, – прошла за перегородку, слыша за спиной характерный звук оплеухи и раздавшийся следом приглушённый всхлип. Кухарка по-своему наказала подсобницу.
«Хозяйка» повернулась к мисс Топси и, лишив её возможности оправдаться, сказала:
– Неделю назад я писала кулинарный рецепт медово-ореховой смеси.
Пояснять и дважды повторять не пришлось. Женщина, не поднимая глаз, суетливо отыскала на шатлене нужный ключ. Щёлкнул замок буфета. Хрустальная округлая банка с серебряной крышкой опустилась на столешницу.
Ольга, повертев тяжёлую ёмкость в руках, оценила тёмно-янтарную смесь на просвет и вернула банку на полку:
– С завтрашнего утра, пожалуйста, включите целебное средство в меню.
– Только для вас, миледи? – вежливо уточнила экономка.
Мелькнула мысль, что у виконта могут быть проблемы в интимной сфере. Мёд благотворно влияет на весь организм и поддерживает репродуктивную систему мужчин. Между прочим, лорду Малгри в виду предстоящего сложного выбора между двумя невестами витаминный комплекс тоже не помешает.
– Для всех, – мрачно ответила «виконтесса».
Почему её заботило здоровье Стэнли, она знала. От него зависело её желание стать матерью. Сейчас она не готова безоговорочно лечь с ним в постель и предаться любовным утехам. Но в ближайшем будущем рассчитывала решить этот вопрос.
По отношению к графу ответ напросился сам: чем быстрее он женится, тем быстрее она сможет избавиться от влечения к нему.
