Текст книги "Паук у моря (СИ)"
Автор книги: Юрий Валин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)
…Подтянуться, перехватить за пластину выше. Хорошо, что медь настила не вздумали полировать, она старая, в зеленой патине, чуть шершавая. И главное – собственно мост-опора выдержал. Да что там, почти и не шевельнулся – бывший мост, невзирая на свою воздушную конструкцию, весьма массивен.
Еще пластина-ступенька, пятно восхитительных юбок чуть приблизилось. Верн глянул вниз – смутная полоса физиономии Вольца белеет под серым блеском шлема – друг благоразумно отступил из-под лестницы. Конечно, если проклятое сооружение громыхнется, старшего курсанта заденет. Но Вольц сделает всё, чтобы уцелеть – он настоящий солдат.
Нет, вниз лучше не смотреть. Еще пластина, и еще ступенька. Хуже всего, что ноги не всегда могут нащупать опору, порой носок сапога бесполезно скользил по меди, тыкается в трос. Иногда удается опереться о вертикальную щель между пластиной и тросом. Верн напряг готовый скатиться в панику разум, (соображай, башку тебе сдери!) приноровился ставить носок под углом. Стало легче. Но как снимать эту дуру? В смысле, не дуру, а цепкую, но крайне неудачливую юную фрау. Могла бы что-то ободряющее пропищать. «Умоляю, только снимите, и я…». Нет, это тоже глупо и неприлично.
До светлого пятна вожделенных юбок оставался метр. Обладательница накрахмаленной роскоши по-прежнему висела, не подавая признаков жизни. Верн дал краткий отдых рукам и обдумал ситуацию. С женщинами спешка только вредит, мама не устает это повторять. Тут нужен подход. Иначе вместе с красавицей вниз брякнешься. Сама-то лестница-мостик при ближайшем изучении оказалась вполне преодолима, просто стопы ног нужно нелепо выворачивать. Что ж, отлично, начинаем следующий маневр.
Верн преодолел еще две пластины-ступени и очень осторожно подергал каблук висящей туфельки…
…Вот как предчувствовал. Фрау мгновенно подала признаки жизни. Весьма конвульсивные – дрогнула так, что вся опора шевельнулась.
– Эй-эй! – заорал Верн, осознавая, что чудом не полетели вниз – она, конечно, дивно стройна и воздушна, но сшибет же мигом.
Девушка дергалась, пыталась глянуть вниз, ей мешало неудобное положение, платье и мокрые волосы.
Спаси нас боги – вот так кричишь, лезешь спасать, всё делаешь, а от твоего прикосновения содрогаются, словно жертву за пятку матерый лев-людоед тронул когтем.
– Держитесь крепче! – Верн проглотил напрашивающееся ругательство, и полез выше.
Пришлось корректно, но прижаться. Она определенно чистейшая дойч: ткань платья дорогущая, а аромат духов… и еще форма бедер. Гм, не время же, сдери нам башку…
Успокоить, объяснить, направить на путь к спасению. Если хоть что-то из списка получится – уже успех, тогда можно разбиваться с чувством выполненного долга.
Верн начал с мягкого, но настойчивого направления дамской конечности – вот чуть в сторону, ступню чуточку выворачиваем, тут славная щель между пластинами. Ага, нащупала! Не совсем идиотк… не совсем растерялась. Ступня изящная, обувь узкая, ей опираться даже удобнее, чем курсантскому сапогу.
– Спокойнее, аккуратно. Сейчас спустимся. Только без спешки. Слышите меня, фрау?
Не отвечает. Все же страх парализует, это известный боевой момент.
Верн поднялся еще на ступеньку-плиту, пришлось прижаться к спасаемой интимнее. Весьма тонкий момент. Вот и по ощущениям тоже, что глупо, учитывая, что силы на исходе.
Точно – истинная дойч. Длинные локоны цвета светлого серебра, прекрасные даже в столь мокром и спутанном виде. Форма уха с серьгой, украшенной непонятным камнем, чрезвычайно… как это там в лекциях… арийская, да.
– Спокойно, мы сейчас осторожно спустимся, тут не так высоко, – мягко пробормотал Верн, оценивая намертво вцепившиеся руки девушки.
Боги, да она же прямо за тросы держится. Даже под дождем видно, что с кистей капает черным. Кровь. Там и кожи-то, наверное, нет. Это не фрау, а холмовой клещ. С такой упорной девушкой и сорваться будет приятно.
Девушка-клещ с трудом повернула голову. Истинно прекрасна, наплевать на чистоту крови – просто столь тонких и безупречно правильных черт лица Верну вообще не приходилось видеть. Только…
Она пыталась что-то сказать, маленький рот болезненно дергался. До курсанта Верна Халлта дошло.
– Ты немая, да?
Похоже, она не слышала, только угадала по движению губ. Ресницы судорожно дрогнули.
– Ерунда, мы тут не кофе пить устроились, обойдемся без светской беседы, – машинально сказал Верн. – Сейчас соберемся и вниз. Главное, без поспешности. Понимаешь?
Вот – вполне утвердительное движение ресниц.
– Отлично. Постарайся опереться о меня спиной и освободить одну руку.
Странный это был момент. Удивительная девушка висела, прижатая и удерживаемая курсантским телом. Верн изловчился достать из кармана носовой платок, замотали одну окровавленную ладонь, пусть и крайне неловко, большей частью безмолвная фея себе зубами помогала. Курсант бормотал ободряющее, слышать она не слышала, но явно понимала. На вторую руку повязки не было, но тут прелестная фрау указала вниз, пошевелила бедрами.
– Юбки? – догадался Верн. – Ах, вы меня восхищаете!
Кажется, даже улыбнулась. Нет, действительно восхитительная девушка, сохраняет хладнокровие, в ее-то ситуации.
Верн спустился на ступеньку, извлек из ножен гросс-месс, взрезал одну из юбок. Гм, отодралась высоковато. А ведь, наверное, марок тридцать стоит, не меньше.
Пришлось заново подниматься с трофеем. Казалось, уже целую вечность висели вместе надо рвом – сверху нависающая выступом кладка стены, внизу блестящие шипы и точка-шлем неочевидного Вольца. Далекие крики невидимых людей, а тут пара висящих несчастливцев деловито приводит руки и прочее в подобие боевой готовности. Нет, повезло с фрау, теперь-то очевидно.
Она затянула зубами последний узел на ладони.
– Чуть передохнем и начнем путешествие? – предложил Верн.
Она кивнула – довольно решительно – и попыталась убрать с лица липнущие пряди. Вот что девушкам досаждает в подобных ситуациях, так это шикарные прически и нарядные одежды. Под юбками, между прочим, хозяйке ступеней вообще не видно, роскошный наряд треть мира заслоняет.
– В штанах тебе было бы удобнее, – предположил Верн. – Следующий раз попробуй на рискованную прогулку собраться должным образом. Тебе, кстати, штаны пойдут. Извини, это я вульгарно шучу для поддержания задора.
Видимо, поняла не до конца, но кивнула. Истинно прелестная особа. Неучтиво к ней на «ты» обращаться, но иное сейчас крайне нелепо.
Двинулись. Верну пришлось постоянно опускаться-подниматься на ступеньку-две, направляя ноги подопечной, но в целом шло благополучно. Руками она вполне надежно управлялась сама, хотя больно бедняге было безумно. Рот болезненно искажался при каждом перехвате. Может и удобно быть немой – хотя бы не голосишь от боли, оно же немного стыдно.
– Так, у вас осталась последняя опора! – донеся командный голос снизу. – Будьте осторожны, двоих мне не поймать.
– Вольц, она глухонемая, вообще не слышит, – сообщил Верн.
– Дружище, да ты совсем спятил! – возмутился старший курсант. – Только ты мог выбрать для спасения именно глухонемую особу. Что за навязчивая склонность к странным девушкам⁈
– Зато она очень неглупая и стойкая, – возразил Верн.
– Это я уже понял, – заверил Вольц. – Как мне вас ловить?
– Она по мне слезет, подхватишь, – Верн вновь поднялся вверх, уже привычно обнимая-прижимая девушку к опоре, показал лицо – по губам она читала просто отлично. – Я держусь, ты ползешь по мне – хвататься можно за ремень, потом за брючные карманы. Всё крепкое, и у меня отличные подтяжки. Снизу тебя подхватят, не бойся.
Кивнула, начала примеряться, перехватываться.
«У нее глаза разные» – понял Верн. «Оба красивые, но один темный, наверное, зеленый, а другой, кажется, светло-светло-голубой».
– Вы уже прочно на «ты», и, видимо, условились о следующем свидании, – комментировал снизу Вольц. – Вот как ты это умеешь, а, дружище? Знакомы всего пять минут, а фея тебя уже за ремень держит.
Верн только замычал – удерживать на руках двойную тяжесть было непросто. Фея был стройна, но кормили в замке не так уж плохо. Фрау уцепилась за курсантские карманы…
– Снизу это похоже на парашют, – отметил Вольц. – Помнишь, нам старина Виз рисовал это воздушно-спасательное устройство? Возвращаются старые добрые времена люфтваффе!
– Вот ты гад! – не выдержал Верн.
– Спокойно! Я ее уже почти держу! Повиси еще минуту.
Тяжесть исчезла и очень вовремя – Верн и сам был на последнем издыхании. Прямо даже сил глянуть вниз уже не было.
– Дружище, я страхую! Отпускай руки, но только одновременно, не перекашивайся!
Верн затаил дыхание и отпустил проклятую пластину лестницы.
Соскользнул в руки товарища, вместе закачались на пошатнувшемся «штурмовом» мостике.
– Да, совершенно не то ощущение, – немедленно сообщил Вольц. – Нечто потное, грубое, дрожащее, да еще меня шлемом стукнуло.
Отругиваться не было сил – Верн обессиленно сел на узкий, но такой надежный мостик. С вала что-то орали – опять неразборчиво, но, кажется, приветственно.
– К черту скромность! – провозгласил Вольц. – Мы заслуживаем награды! Особенно я, как непосредственный руководитель спасательной операции. Впрочем, весь личный состав не подкачал, проявив истинные чудеса цепкости и взаимопонимания. Кстати, а как имя прекрасной особы?
– Ты идиот⁈
– Ах да, не сообразил, вы же общались только по делу, – старший курсант прошелся по мостику. – Остался пустяк – добраться до вала. Мне кажется, твой трофей в данный момент не способен перемещаться самостоятельно.
– Не удивительно, – простонал Верн.
Девушка лежала на соседнем мостике – силы ее оставили окончательно.
…Эти несчастные считанные метры по дну рва оказались воистину мучительны. Вольц нес девушку, Верну приходилось в одиночку передвигать «штурмовые», а сил в руках оставалось – пивную кружку не поднять. Командир ободрял всякими ценными советами по укладке мостиков, заодно объясняя спасенной, что осталось «два метра, не больше». Наконец приблизился откос рва. Но тут возникла очередная проблема. Сверху скинули несколько веревок и две дополнительные лестницы, но разноглазая фрау явно не была способна взобраться самостоятельно – удивительно стойкая особа, но все же не неутомимая. На ногах сама уже не держалась.
Сверху наперебой подавали советы, но не особо умные. Вот как фрау веревкой обвяжешь? Тут страховочные лямки нужны, а их нет. Да и спуститься помощникам некуда.
– Ставим две лестницы рядом, поднимаем ее на руках, – принял командное решение Вольц.
…Не вышло, опора на узкий мостик была ненадежна, под нагрузкой одна из лестниц немедленно поехала вдоль склона, Вольц едва успел соскочить.
– Сажай фрау на меня, – распорядился старший курсант.
– Лучше наоборот, ты подножье лестницы надежнее удержишь.
– Это верно.
Держаться бедняжка не могла, сознание ее оставляло. Верн, кряхтя, успел взобраться на две узкие ступени, но тут тело, висящее за спиной, начало соскальзывать. Курсант, рыча, сдвинул ношу повыше, потом еще повыше, оказался под юбками, но теперь фрау висела-сидела надежно.
«Зато сухо, даже лучше, чем в каске» – смутно подумал Верн, придерживая округлые бедра и нащупывая следующую ступеньку. В зад ободряюще подпихивал главный командир спасательной операции.
Верн ощупью взбирался вверх, удерживая груз, наконец тяжесть сняли с плеч, слегка прозревший курсант выбрался на край вала. Десяток рук поддержал обессиленного спасителя, и Верн с облегчением свалился на бухту веревки. Вокруг толпилась, наверное, сотня человек, даже какие-то визгливые истеричные дамочки толкались. Разноглазую красавицу немедля уложили на плащ, импровизированные носилки бегом потащили к мосту.
– Дружище, ты герой! – во всеуслышание сообщил Фетте, помогая встать Верну.
– Да, мы не сплоховали, – поддержал выбравшийся изо рва Вольц. – Но мы на посту, возвращаемся к исполнению.
Верн слегка передохнул. Сейчас большую часть караулки занимал развешанный для просушки флаг, скорчившийся под сенью мятого «паука» Вольц бубнил, подбирая формулировки, в попытках исчерпывающе заполнить крошечную графу «Журнала караульных происшествий».
Вольц, без сомнения, успешно справился с бюрократической задачей и ушел на мост. Верну удалось слегка высохнуть, вернувшийся с поста Фетте донимал расспросами «каковы преимущества в достоинствах истинных дойч-фрау на ощупь по шкале от одного до десяти». Менять пост Верн отправился даже с некоторым облегчением.
Тянулась спокойная дождливая ночь, стучали по шлему струи, проскакал в замок одинокий фельдъегерь, тускло мерцали над воротами фонари. Верн опирался на оружие, вяло размышлял о странных поворотах судьбы и ненадежности старинной строительной стали. Отчего тросы лопнули именно в этот момент? Может, имеется в этом некая роковая предначертанность? Кто-то из богов сидит, чешет лысину и выдумывает, как покруче закрутить человеческие судьбы? Это вряд ли. Лысых богов вообще не бывает, а «судьба» – понятие смутное. Вот опытные медицинен-сестры 1-го класса в судьбу вообще не верят, считают, что пока сам, своими руками что-то не сделаешь, ничего и не получится. Собственно, именно так этот вечер и прошел – на руках и висели. Интересно, кто все-таки эта разноглазая милая особа? Между прочим, разные глаза и немота ее абсолютно не портят. Нет, курсанту Верну она отнюдь не разбила сердце, просто понравилась. Скорее, как надежный товарищ по внезапной гимнастике. Хорошая девчонка. Но испытывать романтический восторг после всего, что было на стене… немного странно. И так почти родственники. Кстати, интересно было бы иметь сестру. Это, конечно, не мама, но тоже этакое… строго запрещенное и волнующее. Вот мама своих братьев хорошо помнила, это у них в Холмах считалось допустимым и даже нормальным. Странная жизнь, сдери ей башку, и даже непонятно, где она страннее: в столице или в Холмах?
И все же любопытно – как имя разноглазой, и кто она такая? О такой глухонемой красотке непременно должны ходить слухи. Но ничего такого не вспоминалось. А между прочим, курсантов действительно наградить должны. Все таки спасение особы высшей крови, к тому же молодой и красивой. На таких девушек замок наверняка самые большие надежды по долг-ленду возлагает, а тут в один день две красавицы погибли, одна чудом спаслась. Да, вообще-то трагедия, за что тут особо награждать?
* * *
Заслуженное награждение курсантов не миновало. Правда, произошло оно в довольно странной, и, прямо сказать, экстравагантной форме.
…– Подъем! Уже отдохнули, мокрые тюфяки! – орал дежурный фельдфебель. – Живо привести себя в самую облизанную форму!
Верн упал с верхней койки на закопошившихся товарищей, голова была тупой, каменной. Два часа сна после наряда – это маловато, в человеческий облик такой отдых вернуть не успевает.
– Сейчас живо взбодритесь, – посулил фельдфебель. – Ремни подтянуть! Гросс-мессы – по уставу, вертикально! В кабинет господина полковника – бегом, марш!
Троица курсантов бежала через плац, сонный разум в головы возвращаться не спешил.
– Аусс ден Аугеннс, аус дем Зинн[3], – промямлил Фетте, замыкающий цепочку.
Плац и казармы училища были практически пусты – все курсанты на занятиях на стрельбище и пристани.
Дежурный по штабу распахнул двери, курсанты протопали по коридору. У кабинета начальника училища приостановиться, кирасы оправить, ножам – вернуть вертикальность.
– Господин полковник, курсанты четвертого курса…
– Отставить рапорт, вольно, – разрешил начальник. – Прежде всего, поздравляю! Ваши решительные и быстрые действия на посту у моста не посрамили чести и традиций нашего славного Ланцмахта.
Вообще-то, полковников в кабинете оказалось двое: кроме начальника училища, присутствовал легендарный фон Хайнц, как всегда безупречно выбритый и сияющий рекордной коллекцией наград.
– Продолжайте в том же духе, господа,– пожелал начальник. – У вас огромный карьерный потенциал. Теперь передаю слово полковнику фон Хайнцу, ему тоже есть что сказать.
Знаменитый герой Эстерштайна поднялся из-за стола:
– Буду краток. За проявленную личную смелость курсант Халлт представлен к «Железному кресту», курсанты Вольц и Фетте за осуществление и поддержку экстренной спасательной операции представлены к «Заслуге фатерлянда» золотой и серебряной степени, соответственно. Награды будут вручены позже, в надлежащей торжественной обстановке. Кроме того, все трое досрочно получают офицерское звание и погоны, – полковник фон Хайнц открыл медную наградную коробку…
Верн чувствовал, как друзья счастливо замерли – досрочное получение звания – событие крайне редкое, можно сказать, исключительное.
…– Вольц и Фетте получают звание фенрихов, Халлт – обер-фенрих. Поздравляю, господа!
Даже плечо Вольца – знатока любых армейских тонкостей – выразило безмолвное изумление. Верн тоже не понял: какие еще фенрихи и обер-фенрихи⁈ Это что за недоношенное и полузабытое офицерское звание⁈ Да его только по древней военной истории и проходят! «Лейтенанта» должны же дать.
…– Убежден, фенрихами вы останетесь крайне недолго – лишь до общих выпускных экзаменов курса, – усмехнулся фон Хайнц. – К сожалению, обойти общий порядок присвоения званий в данном случае не представляется возможным. Но ваши товарищи по курсу будут помнить – вы обошли их в карьере еще во время учебы! Звания и награды в столь юном возрасте – прекрасный аванс от фатерлянда. Вы заслужите много большее! Время отдохнуть и отпраздновать у вас еще будет. Сейчас же командование Ланцмахта, учитывая ваши отличные показатели и безупречную репутацию, оказывает вам особое доверие. Вы рекомендованы к выполнению задания особой важности. Намечен сугубо секретный разведывательный рейд, от которого зависит весьма и весьма многое в нашем стратегическом планировании. Фенрих Фетте, вы принимаете под команду полувзвод младших чинов – все солдаты прошли специальный отбор, это вам не гарнизонный сброд, это сплошь проверенные и опытные вояки, на них можно положиться. Начальником штаба назначен фенрих Вольц – его незаурядным способностям планирования тактических операций командование особенно доверяет. Общее командование экспедицией – обер-фенрих Халлт. К вам будет прикомандирован весьма знающий гражданский специалист – профессионалов подобного уровня у Эстерштайна крайне мало, обеспечить охрану этого человека – ваша приоритетная задача, за него отвечаете головой! За переброску отряда и высадку ответственен Ерстефлотте, следовательно, вы пойдете морем, с полным удобством. Большего пока я сказать не вправе. Вопросы?
– Время на подготовку операции? – отчеканил Вольц.
Дружище Вольц оказался еще способен что-то соображать. У самого Верна голова шла кругом. Звание и «Крест» – это ведь в данном случае не награды, это наоборот….
– Временем на подготовку операции не располагаем, – непоколебимо оповестил фон Хайнц. – По соображениям строгой секретности и срочности выдвигаетесь немедленно. Ни минуты задержки! С личным составом познакомитесь на борту «шнель-бота», запечатанный пакет с деталями задания, маршрутом и картой получите у капитана корабля сразу по прибытии в район высадки. Во время перехода отдохнете и придете в себя. Отдых, более достойный героев – по возвращении. Помните, вы нужны фатерлянду! Задание чрезвычайно важно и безотлагательно. Ваша задача – пройти по заданному маршруту и вернуться. Полагаю, вас встретят «Рыцарские кресты», личный прием у Канцлера и месячный отпуск. Выпускные экзамены для таких героев, видимо, станут лишь необходимой формальностью.
Фон Хайнц посмотрел на начальника училища, тот с готовностью подтвердил:
– Учитывая важность операции и уровень доверия командования, мы подготовим все документы к возвращению парней и будем рады видеть и поздравить их с боевым успехом в дни экзаменов.
– Прекрасно! – фон Хайнц покровительственно похлопал Верна по кирасному плечу. – Парни, вы это сделаете! Вольц, арсеналы и склад училища – в вашем полном распоряжении. Зная ваши способности, уверен, – урвете лучшее. Только не утопите перегруженный «шнель-бот». Корабль примет вас на борт, как только подойдет к причалу. Удачи, господа!
«Им до нас нет никакого дела» – осознал Верн, вскидывая руку в приветствии и четко разворачиваясь к двери.
Во дворе училища оторопевшие курсанты, нет, уже фенрихи, остановились.
– Это что было? – пробормотал, отдуваясь, Фетте.
– Да я даже не слышал о подобных казусах, – признал Вольц, теребя в руках пачечку узких свежешитых погон. – Мы фенрихи⁈ Экая дурацкая, нет, издевательская, шуточка. Да это звание вообще никогда в училище не присваивалось! До него понижали, это верно. Вот после Белого мятежа, кажется, был прецедент…. Черт возьми, да нас просто высылают! Проклятье! Верн, это ты и твои странные девки….
– Мне не надо было за ней лезть? – злобно спросил Верн. – Пусть бы себе падала?
– Нет, лезть было надо. Я бы и сам полез, хотя и тяжелее тебя. Девушка ни в чем не виновата, так уж сложились обстоятельства. Хотя, если говорить с точки зрения устава, мы были вовсе не обязаны… – начал Вольц и оборвал сам себя. – О чем мы болтаем⁈ Что сделано, то сделано. Кроме того, я горжусь, что спасал такую девушку. Дивное создание, ничего подобного мне раньше не доводилось видеть и носить. Пожалуй, я готов пересмотреть свое принципиальное отношение к бессмысленности времяпровождения с девицами. Но раньше мне придется пересмотреть свое отношение к планированию разведывательных рейдов! Да что это за ересь⁈ Так не делают! Это вопреки всем разумным правилам и буквам устава! Вопреки традициям!
– Да, кстати, о традициях. В город нас уже не выпустят? – безнадежно уточнил Верн.
– Полагаю, в этом и есть цель спешки, – сухо сказал Вольц. – И знаешь что… помяни мое слово – девки тебя погубят. Ты даже сейчас только о них и думаешь.
– Вовсе нет. Просто хотелось пройтись по улицам, по твердой мостовой. Вы же знаете, меня укачивает на «шнель-ботах».
– Лгун. И романтичный лгун – что вдвойне отвратительнее, – с отвращением поведал Вольц. – Всё, молчим о пустяках! Если мы сейчас будем дурить, мы гарантированно погибнем. Поскольку нас запросто могут выкинуть с учебным вооружением и снаряжением, и со штатным рационом жратвы. Не время вспоминать о красавицах. Тем более мы даже не знаем, как зовут эту молчаливую серебреволоску.
– Я знаю, – заявил Фетте. – Когда мы толклись на валу и наблюдали за вашим пыхтением и обжиманием, эсэсы говорили…
– Вы окончательно спятили⁈ – зарычал Вольц. – Потом о бабах! Сейчас о снаряжении. Разделяемся! Фетте – ты на провиантский склад, и помни – мы не собираемся все сожрать в три дня. Это рейд!
– Я люблю пожрать, но не тупой. И бывал в рейдах, – напомнил Фетте. – Самое легкое и питательное. В расчете на максимальный переход, по егерским нормам.
– Именно! Верн – ты на медсклад. Меньше стимуляторов, больше скучных бинтов, примочек и прочего ежедневного. В принципе, ты в этом неплохо разбираешься. Когда отвлекаешься от мыслей о либе-либе.
– Отвлекусь, – пообещал Верн.
– Уж будь любезен. Я на вещевой, потом встречаемся и идем в арсенал. У тебя чутье на хорошие патроны, а я собираюсь ограбить всё училище. Они у меня попомнят, что такое «склады в вашем полном распоряжении»! Шаркуны столичные, так бы и удавил аксельбантами, – страстно замычал Вольц. – Вперед, старые вояки! Хотя бы обберем на славу этот мерзкий «штрафлаг». Стоп! Погоны заменить, это сейчас немаловажно для кладовщиков.
Содранные курсантские погоны полетели под стену штаба – наряды вне очереди бывших курсантов уже не пугали. Через минуту Верн с новыми погонами на петлях кирасы – украшенных оскорбительным обер-фенрихским галуном, изображавшим почему-то нечто, похожее на якорь – бежал в сторону училищного лазарета. О городе и маме лучше пока не думать. Анн, конечно, непременно вызнает, что произошло – слухи будут, а с ее-то связями и опытом можно узнать что угодно. Но вряд ли понимание всей этой цепи случайных событий ее успокоит. Наверняка медицинен-сестра не одобрила бы тесного общение сына с разноглазой и глухонемой красавицей. Верн и сам бы теперь не одобрил, да кто спрашивал-то?
[1] Слегка искаженное немецко-народное «Aufgeschoben ist nicht aufgehoben» – «Отложить не значит отменить».
[2] Названия фортификационных и иных архитектурных деталей в данной географической локации порой замысловаты и точной расшифровке не поддаются. Я начинала, но трезво взвесив риски, свернула работы в столь тупиковом лингвистическом направлении. Как говаривал один известный технический лингвист-специалист: «в этих их фашистских ставках все малахольные». (из примечаний проф. Л. Островитянской).
[3] Подправленное немецкое «Aus den Augen, aus dem Sinn» – «С глаз долой, из мыслей/сознания вон».
