Текст книги "Погибель Нового мира"

Автор книги: Юрий Кубасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 40 страниц)

СПЕКУЛЯЦИИ НА СВОБОДЕ И ПРАВАХ ЧЕЛОВЕКА.

Цель деятельности современных либералов, по их собственным словам, – «мировая демократическая система, основанная на власти закона, соблюдении прав человека и открытом выражении мнений». Все понятия в этом лозунге наполнены положительным для уха содержанием. Но практика построения такой системы оказывается глубоко разочаровывающей.

Современная демократическая система действительно основана на власти закона, только власть-то получается крайне неэффективная. Она не в силах искоренить ни преступность, ни наркотическую зависимость населения, ни коррупцию, ни голод, ни бедность, ни насилие в современном мире. Власть закона в современном демократическом обществе используется в первую очередь сильными и богатыми, чтобы становиться ещё сильнее и богаче за счёт грабежа и эксплуатации слабых по всему миру.

Права человека? В природе никаких "прав человека", и вообще каких-либо у кого-либо прав, не существует. Права человека – это то, что придумано человеком для человека. И как во всякой человеческой придумке, в понятие "прав человека" каждый волен вкладывать то, что ему кажется честным и правдивым. Но если одному правдой кажется одно, то другому правдой кажется совсем другое. Поэтому понятие "прав человека" стало предметом разнообразных спекуляций, используемых, как правило, либеральными политическими течениями в своих корыстных интересах. Понятие "права человека" в современном мире стало жупелом, которым богатый процветающий либеральный мир долбит все остальные народы, чтобы держать их в подчинении.

"Открытое выражение мнений" – ещё один символ либерализма и пример спекулятивных рассуждений. В какие века было невозможно открыто высказывать своё мнение? Во все времена человек всегда мог высказаться открыто о том, что думает. И во все века человек должен был отвечать за сказанное перед другим человеком. Вспомним хотя бы знаменитый ответ остатков Старой гвардии под жерлами английских пушек на поле Ватерлоо. Вопрос в том, насколько сурово человек должен отвечать за свои слова – это каждое столетие решало по-разному, в соответствие с главенствующей идеологией. И в нынешнем либерально-демократическом мире есть темы, закрытые для публичного обсуждения (отрицание холокоста, например). Альтернативная точка зрения во все времена не приветствовалась, мягко говоря, такой она остаётся и в нынешнем мире. Но если раньше открытое выражение мнения требовало определенного мужества и уверенности в своей правоте, то сейчас никакого мужества не нужно, да и знаний никаких не нужно тоже – болтай, что в голову взбредёт.

«Права человека» – изобретение Эпохи Просвещения. И следует сразу же уточнить, что в те времена под человеком понимался исключительно мужчина. Поэтому это словосочетание изначально было надругательством над здравым смыслом. Поэтому и возник феминизм, что в «правах человека» гуманисты Просвещения «забыли» причислить женщину к человеческому роду.

"Права человека" – это "Моисеевы скрижали" эпохи догматического либерализма.

Первое "право человека" – это право на жизнь. А кто даёт человеку это право? Природа? Но природа молчит. Если мы отказываемся от Бога, тогда любые права могут дать только люди. И вот люди, объявившие себя гуманистами и либеральными мыслителями заявляют, что никто не вправе отнять жизнь у человека. Жизнь человека теперь возводится в абсолют, фетишизируется. Так либерализм наполняется догматикой, извращающей здравый смысл.

В самом деле. Раз человека нельзя казнить, значит, можно быть каким угодно моральным уродом и извращенцем, но никто не смеет лишать такого "человека" жизни. Можно быть серийным убийцей и убивать людей десятками, сотнями, тысячами… миллионами, десятками миллионов… Раз отказываются от Бога, то обожествляется сам человек со всеми его пороками и извращениями.

Культ личности человека начался с эпохи Просвещения. Такая абсолютизация человека произошла из наивной просветительской идеи об изначальной природной доброте человека. Мол, человек с рождения – ангел, и только под влиянием среды он становится иногда чёртом. Воспитайте его правильно, и на земле возникнет рай – вот кардинальная идея либерализма Просвещения. И эту идею разрабатывали, как правило, люди, которые в жизни палец о палец не ударили в воспитании собственных детей. Такие "теоретики" общественного счастья свои иллюзии считали истиной в последней инстанции и с азартом, достойным лучшего применения, пропагандировали свои примитивные измышления.

И в то же время либеральный догматизм не протестует сейчас против уничтожения народа посредством депопуляции низкой рождаемости, с помощью добровольного отказа людей, живущих в комфортных условиях, от рождения детей. Европейские народы ежегодно недосчитываются миллионов детей просто потому, что либеральная демократия позволяет мужчинам и женщинам убивать детей не зачатием и абортами. С одной стороны, сохраняем жизнь садистской гадины, а с другой – не даём родиться здоровым, красивым, умным детям. Не абсурдно ли?

И никто не смеет лишать человека его "естественных" прав и свобод. И даже жизнь самого страшного садиста-изувера в Европе объявляется неприкосновенной. Но если вы объявляете неприкосновенной жизнь садиста, так почему разрешаете любому человеку убивать людей не рождением, господа либерал-демократы? Никакой логики! С одной стороны – сдувание пылинок с любого родившегося, будь то хоть исчадие ада, а с другой стороны – полный произвол по отношению к зачатой, но ещё не родившейся личности.

Либерально-демократическая заповедь "свободы личности" оборачивается полным развращением человека. То есть, делай, что хочешь, человек, можешь изуверски убивать людей – тебе предоставят комфортные условия отсидки с правом помилования, если у тебя, дай Бог, заболит что-то. Либо убивай людей просто их не рождением – тебе никто слова не скажет.

Посредством депопуляции низкой рождаемости либерально-демократические Европа и Америка недополучили после окончания Второй мировой войны сотни миллионов граждан. Таким образом, получается, что либеральный догматизм – самый беспощадный режим в истории человечества.

ЛИБЕРАЛИЗМ НЕ ЗНАЮЩИЙ МЕРЫ.

Догматический либерализм не знает такого понятия как мера. Такой бездумный либерализм полагает, что чем больше свободы в обществе, тем лучше. В этой погоне за свободой общество не замечает, как переходит грань, отделяющую демократию от охлократии.

Прямая дорога к охлократии – абсолютизация свободы. Ничем не ограниченная свобода ведёт к анархии, ведёт к всеобщему хаосу, к вымиранию, к войне всех против всех.

"Мир уткнулся в перепроизводство свободы, – говорит Александр Долгин. Свобода имеет материальную составляющую, а также связанные с этой составляющей образ жизни и тип занятости. В период последних тучных десятилетий помыслы людей были направлены… – занимать определенное положение, самореализовываться, творить и т. д. Всем хотелось жить и работать так, как хочется. И рынки откликнулись на этот запрос с большим энтузиазмом. Они удовлетворили все мыслимые и немыслимые потребности, состыковали экзотические желания с порой оригинальными призваниями отдельных людей.

Ассортимент, возможность выбора, возможность управлять своими личными коммуникациями – это и есть ключевые предпосылки свободы, которой общество добивалось и наслаждалось последние годы. Люди получили свободу. Именитым гуманистам следовало бы ликовать. Однако они только и делали, что бичевали общество потребления… Они фетишизировали свободу индивида абстрактно. И на дух не переносили конкретных проявлений натуры своих подопечных.

…Нужно так много работать, чтобы обслуживать желаемую свободу выбора, что люди в какой-то момент не выдерживают взятого темпа. Свобода – это, конечно, прекрасно. Но, как у всех экономических благ, ее полезность в пределе уменьшается. Проще говоря, каждая новая порция свободы (порция ассортимента) дает меньший прирост удовольствия. А каждый новый квант свободы дается все с большим трудом. И в какой-то момент усилия по наращиванию свободы не оправдывают ожиданий… Об этом пишут уже лет 30. Люди много зарабатывают, но работают для этого столько, что им не хватает времени, чтобы насладиться плодами карьерного роста."

Долгин опровергает основной тезис либерализма, что "свободы, как и здоровья, много не бывает": "… свобода – это благо, которое может быть избыточным. К примеру, может быть избыточной свобода, предоставленная ребенку… Свобода или сложность системы должна быть гармонизирована со способностью совладать с этой сложностью… более осмысленное потребление связано с умением человека рефлексировать, насколько качественно его личностное время. Пока качество времени не научились измерять, им почти невозможно управлять. Человек становится заложником трендов, подражаний, спонтанных решений и т. д."

Такой человек – заложник свободы – и составляет общество потребления, критикуемое либеральными гуманистами. В условиях возрастающей свободы должна возрастать ответственность за пользование свободой, должна возрастать культура полезного использования свободы, то есть, использования не себе во вред, должна возрастать компетенция человека. Современное же западное общество демонстрирует полное неумение распоряжаться имеющимися у него свободами: моральная и физическая деградация превращаются в депопуляцию низкой рождаемости, уничтожающую европейцев.

Кроме того, заметим мы от себя, здоровье – это природный дар человека, случайный набор "хороших" генов. Свобода же – это явление чисто человеческое, социальное. Свобода человека – явление историческое, приобретённое потом и кровью, обеспеченное всей мощью государства. И человек должен соответствовать получаемой свободе не только для того, чтобы ценить деяния предков, но самое главное, чтобы уметь распоряжаться полученной свободой себе на пользу, а не во вред.

В любом обществе всегда есть здравые люди, нравственные и умные. Но в любом государстве, как правило, большинство населения составляют люди, мягко говоря, не вполне сведущие в вопросах, не входящих в круг их непосредственных интересов. Вот почему так важна мера свободы – чтобы не дать излишнюю свободу людям, преследующим низкие интересы, преступникам и извращенцам, недостаточно умственно развитым, чтобы понимать последствия своих действий. Чтобы не дать им возможности влиять на всё общество, разлагая его своим эгоизмом, тупостью, цинизмом.

Сотни лет многие поколения европейцев героически боролись за свою свободу, за права человека. Но когда эти ценности становятся нормой, открывается время для спекуляций, когда полученные с таким трудом права, завоёванная героическими усилиями свобода, начинают использоваться различными демагогами во вред обществу.

Чем больше свободы получают люди, тем больше искушение у различных эгоистов, преступников и извращенцев, использовать плоды общественной свободы ради своей личной выгоды. Эти люди живут лишь настоящим, паразитируют на обществе и его проблемах. И чем больше проблем у общества, тем удобнее преступникам, демагогам и извращенцам паразитировать на обществе.

Эти люди не видят, что, разрушая общество, они тем самым разрушают своё будущее и будущее своих детей. Но современный эгоизм отказывается и от своих детей, чтобы наслаждаться жизнью здесь и сейчас – древний призыв "Хлеба и зрелищ" отнюдь не устарел. Он только несколько видоизменился. "Хлеб" производят высокоразвитые страны европейской цивилизации, они же поставляют и различные "зрелища" для пресытившегося комфортом обывателя: нескончаемые дискотеки, карнавалы, тусовки, показы мод, спортивные соревнования, политические игрища, скандалы и презентации – это и есть жизнь исчезающего европейского мира. "Красиво загнивают", как говорилось в Советском Союзе по поводу Запада.

Хлеб, по сравнению с древнеримским, вряд ли стал более вкусным, а зрелища более утончёнными и масштабными. Так и суть осталась прежней – бесконечные эгоистические наслаждения "здесь и сейчас" любой ценой, даже ценой собственной гибели. Такая жизнь похожа на опьянение, и нужно очень много душевных сил, чтобы очнуться от этого нескончаемого потока удовольствий и здраво взглянуть на мир. В этом оболванивании населения заинтересован и бизнес, получающий свои грязные деньги, и политики, получающие власть над толпой. И этот путь неизбежно ведёт к вымиранию от депопуляции низкой рождаемости, как в Древнем Риме, так и в современной Европе.

Люди пользуются полученной свободой не для самоусовершенствования, не для того, чтобы стать мудрее, начитаннее, грамотнее, нравственнее, а для удовлетворения своих естественных, но искусственно развитых потребностей в разнообразных еде, питье, развлечениях. И тогда свобода оборачивается разнузданностью нравов. Гораздо прикольнее проводить всю ночь напролёт на дискотеке, а потом отсыпаться весь день, чем работать или учиться. И наркотики являются очень кстати, чтобы вдохнуть силы в уставший от тусовок организм. А чтобы учёба и работа не мешали отдыхать от ночных забав, следует сократить количество учебных часов для занятий в ВУЗах и рабочую неделю, при сохранении стипендий и зарплат – вот с такими требованиями заполняют улицы в демонстрациях нынешние потомки героических европейских пролетариев.

СОВРЕМЕННАЯ ЛИБЕРАЛЬНАЯ ДЕМОКРАТИЯ.

Алексис де Токвиль в XIX веке создал объёмный труд, посвящённый развитию демократии в Америке. Сейчас эта работа признана основополагающей к пониманию демократии. И сейчас все пропагандисты свободного мира славословят демократию американского образца.

С демократией связывают не только огромные экономические достижения современного европейского общества, но и общественно-политические достижения, свободы и права человека. К сожалению, при этом напрочь забывается о том, что это только в ХХ веке демократия привела к обществу всеобщего благоденствия. Только в ХХ веке, да и то не везде, демократия стала заботиться о людях. Но даже в ХХ веке так было не всегда, что уж говорить о прошлых веках.

Соединённые Штаты – это государство, созданное переселенцами преимущественно из европейских стран на индейских землях. И долгие века демократия в Америке не возражала против того, чтобы считать индейцев недочеловеками. Вспомним, что именно в условиях демократического государства происходило истребление индейских племён Америки. Демократический способ правления отнюдь не мешал Соединённым Штатам истреблять индейцев, устроив настоящий геноцид на американском континенте.

Европейский гуманизм, который исповедовали просвещённые американцы в XVIII–XIX веках, распространялся только на привилегированное белое население США, но не на индейцев, не на негров, не на бедняков. Демократия в Америке даже в середине ХХ века не возражала против того, чтобы считать негров и индейцев не равными в правах с белокожими.

И современная демократия XXI века хоть и возражает против бедности и неграмотности во многих странах мира, даже в США, но мало что делает, чтобы избавить мир от этих пороков.

Единственное, что реально даёт либеральная демократия – это быстрые темпы экономического развития. Но этот быстрый рост экономики приводит к разбалансировке производства и потребления. И тогда без вмешательства государства экономические кризисы лечению не поддаются. В период кризисов демократическое государство, ограничивая свободу частного производства, спасает общество. Демократическое государство, тем самым заботится о высоких темпах экономического развития. Но либеральное общество, освободившись от кризиса и получив высокий уровень жизни благодаря антикризисному вмешательству государства, не терпит более никаких ограничений в удовлетворении своих потребностей, и всячески теперь ослабляет государство, ограничивая сферу его деятельности. Те или иные слои общества начинают использовать само государство для ослабления государства. Так готовятся условия для нового кризиса.

Превращение демократии в охлократию в Европе и Северной Америке осуществляется либеральными интеллигентами с помощью средств массовой информации, которыми они владеют безраздельно, навязывая политическим деятелям и обществу своё мнение, и натравливая общество на людей, не разделяющих их взгляды.

Когда им что-то выгодно, или они считают что-либо истинным, тогда им наплевать на общественное мнение, на демократические принципы. Тогда они продавливают своё мнение, тиражируя его своими изданиями. Очень показательно в этом смысле, как либералы и подвластные им СМИ навязывали некоторым европейским странам вступление в НАТО. Несмотря не отрицательное мнение подавляющей части населения этих стран к вступлению, и либеральные власти, и СМИ настойчиво внедряли на протяжении многих месяцев свою точку зрения, не допуская никакой иной. Тот же вариант был избран и в оболванивании украинского населения во времена оранжевого режима.

Изобретая броские рекламные ходы, либеральные интеллигенты пробивают дорогу своим политическим ставленникам, и постепенно подчиняют политических деятелей либеральной идеологии. Свобода слова теперь становится свободой пропагандировать либеральные взгляды. И попавшие в государственную власть либеральные политики начинают изменять законодательство в соответствие с либеральными догмами. Так государство превращается в манипулируемую игрушку в руках либеральных интеллигентов, послушную во всём их извращённым взглядам.

Либеральная власть, провозглашающая на словах защиту демократии, на деле цинично игнорирует волю народов. Особенно ярко это проявилось во времена распада СССР. Три "демократические" республики бывшего Союза ССР убили великую страну, наплевав попросту на мнение абсолютного, подавляющего большинства населения России, Украины и Белоруссии. В этих трёх республиках, и не только в этих, люди хотели жить в едином государстве, освобождённом от коммунистической идеологии, но "демократы" нагло растоптали мнение людей. Такая вот демократия…

Современное правовое западное государство призвано защищать человека, отвечать за сохранность общества и за его развитие. Но если общество сокращается из-за падения рождаемости, то ответственно за это именно правовое государство, которое не справилось со своей главной задачей по сохранению общества и улучшению его жизни. Значит, правовое государство, капиталистическое и либерально-демократическое, не способно сохранить общество. Депопуляция самоистребления выбрасывает, таким образом, правовое буржуазное государство на свалку истории в силу его импотентности в попытках приостановить вымирание коренного населения.

Подавляющему большинству людей во все времена хочется только "хлеба и зрелищ", им никакого дела нет до того, откуда пища и кто их веселит. Они не хотят задумываться о сложных проблемах экономики, политики. Они хотят, чтобы им не мешали пить и петь, есть и веселиться, а не нудили с проблемами. И капиталистическое производство стремится удовлетворить любые потребности, чтобы получить прибыль. И государство при этом должно стоять где-то на обочине и не мешать людям жить в комфорте и в веселии. Пусть, кому это интересно, занимаются снабжением, производством, устройством, а большинство людей не хотят этим заниматься. И выбирают избиратели на выборах того, кто более красочно расписывает свою программу.

Выбирает охлократия под впечатлением не от программы, в сложностях которой люди не в силах разобраться, а от кандидата. Люди, не понимающие ни в политике, ни в экономике, не знающие ни истории, ни науки, априори не могут сделать рациональный выбор. Поэтому и превращаются выборы в буйство красок и приколов, превращаются в предвыборные шоу.

Демократия, чтобы быть успешной, то есть служить обществу, сохраняя его, по крайней мере, должна не допускать депопуляции самоистребления. Но если демократия не сохраняет общество, допуская депопуляцию низкой рождаемости, это значит, что демократия незаметно превратилась в охлократию.

На основании истории ХХ века, мы можем вывести закон общественного развития. Ничем не ограниченный либерализм превращает демократию в охлократию и запускает механизм ликвидации общества через депопуляцию низкой рождаемости.

Общество, предоставленное в нравственном отношении самому себе, без веры в Бога, вступает на путь депопуляции. Это происходит потому, что человек не может в одиночку противостоять соблазнам, которые предлагает общество всеобщего потребления. Требуется некий ограничитель потребностей человека. Таким ограничителем может служить только идеология, основанная на духовных принципах. Закон не может ограничивать потребности, потому что невозможно точно прописать словами ни одно понятие, ни одну сущность.

"Сказанное слово есть ложь", говорит старинная мудрость и так как с помощью слов ничего нельзя определить исчерпывающе, невозможно ничему дать точное определение, тогда писаные законы становятся объектами толкования, и могут быть применимы по-разному, в зависимости от мастерства действующих в суде юристов. Нет определения порнографии в законе – и порнопродукция заполонила все прилавки. Нет определения проституции – и девочки перестали заботиться о своей девственности. Нет определения терроризма – и бандиты стали хозяйничать в мире.

Невозможно дать исчерпывающего определения ничему с помощью слов – этот факт давно известен, но, тем не менее, глупость человеческая полагает, что исключительно с помощью законов можно устроить человеческую жизнь. Глупость считает, что правовое либеральное (атеистическое) государство есть высшее достижение интеллекта. Но депопуляция низкой рождаемости ставит большой жирный крест и на правовом государстве, и на преклонении перед писаным законом. Миллионы высокооплачиваемых юристов не спасают западный мир от самоистребления. Более того, своей деятельностью они способствуют вырождению, ставя судьбу человеческого общества в зависимость от своего словоблудия.

Суд присяжных – это общественный суд. Суд присяжных снимает с судьи, с государства, ответственность за принятие решения о виновности или невиновности человека. Государство, таким образом, отстраняется, снимает с себя всякую ответственность за моральное состояние общества, предоставляя его самому себе. И отпущенное на свободу общество морально разлагается до оправдания терроризма, как было в России XIX века, расслабляется настолько, что демократия превращается в охлократию и комфортное общество высокого потребления депопулирует в самоистреблении посредством низкой рождаемости.

Демократический либерализм – самое эффективное средство контрацепции. Страна, присоединяющаяся к европейским культурным ценностям, принимающая европейскую идеологию, автоматически рано или поздно сталкивается с депопуляцией своего населения. Таким образом, если какой-либо интеллигент в какой-либо стране призывает соответствовать западным ценностям ради повышения уровня жизни народа, призывает приобщиться к западным свободам, к цивилизованному человечеству, то такой человек призывает, тем самым, к уничтожению собственного народа посредством низкой рождаемости. Такая вот получается «загогулина»… Необходимо заботится об улучшении жизни людей, об этом постоянно должен думать настоящий патриот своего народа, своей страны, но европейский опыт либеральной демократии должен быть сразу же отброшен прочь, ибо за ним стоит смерть народов.

У человека есть только один способ, чтобы сохранить себя в этом мире – использовать свой разум. И в связи со столетней европейской депопуляцией встаёт вопрос: а насколько европейский человек разумен, чтобы суметь сохранить себя в истории? Настолько ли человек соответствует своему званию "homo sapiens", чтобы выжить? Сумеет ли европейский человек найти способ, чтобы сохранить свою цивилизацию? – это Современная либеральная идеология – это поистине безголовая, безмозглая идеология, поскольку именно либерализм привёл европейский мир к депопуляции низкой рождаемости и поскольку именно он сейчас не в силах остановить вымирание коренных европейцев.

Чтобы возродить Европу, чтобы к началу ХХII века большинство её населения составляли коренные европейцы, следует немедленно принять ряд очень жестких и крайне непопулярных у расслабленного европейского населения решений. И что ещё более важно, твёрдо воплотить эти решения в жизнь. Хватит ли воли в нынешних европейцах?

Складывается впечатление, что уже ничто не сможет остановить европейскую депопуляцию. Однако история даёт нам немало случаев, когда происходило чудо, и казалось бы точно проигранное дело вдруг необъяснимым образом возрождалось. Может быть и так. Но цена вопроса стремительно возрастает с каждым годом. Чем далее, тем более жёсткие решения придётся принимать европейцам, чтобы сохранить себя и свою культуру в мире.

Отторжение воли должно смениться её возрождением, если осталось у европейцев желание сохранить себя и свою культуру. Если осталась воля к жизни у европейских народов, тогда возможно Второе возрождение Европы, на этот раз не в области культуры, а в вопросе о том, быть ли вообще европейцам на этом свете. Или о европейской Европе останется одно воспоминание, как об индейской Америке.

2. ДОГМАТИЧЕСКИЙ ЛИБЕРАЛИЗМ И КАПИТАЛИЗМ.

"Мир десятилетиями финансировал процветание Запада, в результате чего США накопили невиданную в истории внешнюю задолженность. Сегодня стало очевидно: это была несостоятельная модель и порочная идеология. Теперь всем придется платить по счетам и получать выгоду на равных – а от этого принципа Запад уже давно отказался.

Как это ни парадоксально, Фукуяма со своим "концом истории" в чем-то оказался прав. История никогда не кончается, но негодные идеологии рано или поздно ждет банкротство. КПСС ушла в небытие два десятка лет назад. Теперь же, в свете последних событий, фукуямовской "либеральной демократии западного образца" пора отдавать последние распоряжения о собственных похоронах". (Питер Лавелль)

Кризисы текущего, XXI века, вызваны не временными трудностями, периодически возникающими в той или иной области человеческой деятельности. Если мы суммируем в единое целое все наличествующие проблемы, то ясно увидим апокалиптическую картину всеобщего кризиса, охватившего мир. Анализируя эту картину, мы увидим, что ни одна из проблем не может быть решена в принципе, не может быть разрешен ни один кризис в рамках либеральной идеологии.

Разворачивающийся финансово-экономический кризис произошёл не вдруг. Его формирование началось во второй половине ХХ века. Многие экономисты уже на рубеже веков видели грозящую миру опасность и предупреждали о ней. Но локомотив капиталистического производства уже не в состоянии прислушиваться к доводам разума. Ничто уже не в состоянии остановить разрушающий капиталистическое общество материальный прогресс.

Вот что говорит по поводу современного кризиса Александр Долгин:

"Я считаю происходящее сейчас результатом зашкалившего перепроизводства потребительского разнообразия.

Ассортиментная экономика – это экономика высоких издержек. Экономика ассортимента производит не столько необходимые вещи, сколько знаки и сигналы. Знаки и сигналы, которые позволяют людям вступать в коммуникацию с интересующими их людьми. В этом смысле свобода – это властвование над своим временем и возможность превратить его в качественное время.

Разнообразие – это центральный нерв общественного развития в последние полвека. Это то, что позволяло людям полноценно работать и отдыхать. С ростом производительности труда высвободилось время. Его надо было заполнить какой-либо полезной деятельностью. Для людей, чьи базовые потребности удовлетворены, на первый план выдвигаются социально-функциональные потребности: принадлежать к определенным кругам, общаться с теми, с кем хочется и о чем хочется. У всех подобных потребностей есть общий знаменатель – стремление сделать свое личностное время как можно более качественным.

Но во что это разнообразие обходится обществу? Автомобили модели "Т", которые сходили с конвейера Форда, вовсе не по его прихоти были все до единого черные. Средний класс, зарождавшийся тогда, не потянул бы разноцветья. Похоже, что сейчас настал момент, когда нынешний средний класс тоже не выдерживает того объема свобод, который ему предложили. Очевидный факт. Бутылка пива, отобранная из 57 сортов, обходится вдвое дороже, чем такая же бутылка, выбранная из десяти сортов. Ценность вещи остается прежней – а стоимость изменяется в разы в зависимости от ряда товаров, в котором она представлена!

Если видеть причину кризиса в избыточном ассортименте, то лекарство от кризиса – в управляемом, плановом сжатии ассортимента".

Капитализм не может развиваться без либерализации всех областей человеческой деятельности. Капитализм сам является главнейшим либерализатором отношений. Трудно сказать, что первично здесь, а что вторично: желание частной собственности получать прибыль где угодно и как угодно порождает освобождение общественной жизни от всяческих условностей, или борьба людей за право жить как им хочется создаёт возможность по-хозяйски распоряжаться свободой. Маркс, конечно, высказался бы за первый вариант ответа, но вероятнее всего, эти процессы шли параллельно, усиливая и взаимодополняя друг друга. Иногда либерализация общественных отношений давала толчок развитию бизнеса, иногда бизнес тащил за собой либерализацию жизни.

Бездумная ничем не ограниченная либерализация отношений в бизнесе XIX века породила чудовищную эксплуатацию, грозившую взорвать европейские страны. Это бы и произошло, не пойди капиталисты (правые либералы) на некоторые ограничения своей жажды прибыли. Чем ожесточённее происходили столкновения капитала и рабочих, тем больше капиталисты шли на уступки в пользу людей труда. Экономические кризисы, периодически потрясавшие мир, постепенно учили капиталистов и политиков-либералов, и со временем заставили бизнес согласиться с некоторыми ограничениями своей кратковременной сверхприбыли ради не такого высокого, но постоянного роста прибылей. А испуг, вызванный приходом к власти в России большевиков, привёл руководство капиталистических стран к пониманию необходимости широкой либерализации условий существования людей в собственных странах. Свобода для избранных становилась постепенно свободой для большинства.

Как совершенно верно говорили классики коммунизма, капитализм втягивает в оборот все народы, способствуя либерализации отношений. В погоне за прибылью, капитализм преобразует государство и общество, меняет характер и пристрастия человека. Капитализму нужна дешёвая рабочая сила – и в работу идут женщины и дети, мужчина выбрасывается на улицу и разрушается патриархальная семья. Капитализму нужна реклама товара – и на подиум выходят худосочные девочки, способные только дефилировать, но не рожать. Капитализму нужна огромная армия рабочей силы – и он способствует становлению феминизма, окончательно разрушая патриархальную семью. Таким образом, капитализм в том виде, в котором он функционирует сейчас, способствует разрушению семьи и является мотором депопуляции низкой рождаемости.