Текст книги "Погибель Нового мира"

Автор книги: Юрий Кубасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 40 страниц)

ГУМАНИЗМ – ЧЕЛОВЕКОЛЮБИЕ БЕЗ ВЕРЫ.

Христианское евангельское человеколюбие вытекает из осознания равенства всех людей перед Богом. Человеколюбие, основанное на вере в то, что Бога не существует, – гуманизм Нового времени.

Человеколюбие без веры в Бога оказывается человеколюбием на словах, когда соблюдены все законы и формальности, всё обговорено и щедрость Запада прорекламирована на весь свет, а в результате европейские метрополии богатеют за счёт высасывания соков из своих колоний по всему свету, обрекая "отсталые народы" на вечную отсталость.

Идея гуманизма появилась в эпоху Возрождения и означала тогда веру в силы и способности человека познавать и преобразовывать мир для себя. По представлениям первых гуманистов, именно Господь дал человеку эти силы и способности, и человек вправе их использовать для улучшения своего существования на земле, не забывая Бога. Первые гуманисты были ещё искренне верующими католиками.

Но постепенно в "освобождающейся" Европе о католическом Боге вспоминали всё реже и реже, пока не забыли вовсе. Постепенно понятие "гуманизм" стало наполняться всё новым содержанием, отдалявшим его от христианства. Постепенно вера в силы и возможности человека превратилась в самомнение и гордое самоослепление. Постепенно произошла полная подмена содержания понятия "гуманизм".

"Гуманизм восстает против предшествующей эпохи, которая представляется ему временем болезненного оцепенения, и тем самым способствует обесцениванию так называемых "средних веков", то есть промежуточного периода между античностью и ее возрождением. Но в этом выборе греко-латинской цивилизации предпочтение отдается такой культуре и такому мышлению, жизненный центр которых составляет вовсе не христианство; напротив, именно христианство должно к ним приспосабливаться, не будучи их источником".

Современная либеральная идеология основана на гуманизме. Согласно определению, приведённому в Уставе Международного гуманистического и этического союза, «гуманизм – демократическая, этическая жизненная позиция, утверждающая, что человеческие существа имеют право и обязанность определять смысл и форму своей жизни. Гуманизм призывает к построению более гуманного общества посредством этики, основанной на человеческих и других естественных ценностях, в духе разума и свободного поиска, за счёт использования человеческих способностей. Гуманизм не теистичен и не принимает „сверхъестественное“ видение реального мира». Но если гуманизм «не теистичен», то есть, не основан на любви к Богу, значит, основан на любви к человеку, к природе, к миру. Либеральный гуманизм основан на «всеобщей любви», любви ко всему материальному. Таким образом, либеральный гуманизм означает перенос «человеческого» на всё окружение человека, на живую и мёртвую природу.

Человеколюбие евангельское предполагает мужество и твёрдость при достижении рационально выбранной цели. Нынешний либеральный гуманизм не предполагает использование волевых человеческих качеств. Любить вообще "цветочки-василёчки" любуясь "природой", гораздо проще, чем выдирать их, расчищая поле для посева пшеницы. Любить "человека вообще" гораздо проще, чем конкретного человека со всеми его слабостями. Говорить о неприкосновенности личности "гораздо человеколюбивее", чем учить человека не быть скотом. И провозглашать права человека гораздо легче, чем обеспечить ему материальное существование. И заботиться о здоровье матери и ребёнка в отсталых странах "гуманнее", чем развивать экономику этих стран. И не казнить садиста гораздо "гуманнее", чем избавить людей от сожительства с моральным уродом. И воспитывать только методом ласки и поощрения гораздо "гуманнее", только никого не получается при этом, кроме эгоистов. Запрещать насилие со стороны воспитателя в отношении детей "цивилизованнее и гуманнее", но "только так и можно воспитать настоящих разбойников", как точно подметил в прекрасной сказке Евгений Шварц.

Есть что-то садистское в европейском либеральном гуманизме Нового времени: помогать снижать смертность среди только что родившихся детей в Африке, чтобы потом наблюдать, как они, вырастая, в мучениях умирают от голода и нищеты, от болезней и войн.

Игорь Шафаревич заметил ещё одну особенность либерального гуманизма.

"Остается трудный вопрос о том, как совместить гуманность и уважение к человеческой личности, присущие западному либерализму, с полной антигуманностью сталинского режима. Западный либерализм несомненно много способствовал распространению гуманности… Однако все это относится лишь к жизни внутри общества, принявшего принципы прогрессивно-либеральной идеологии, гуманность никак не распространяется на остальную часть человечества. Это связано с важной чертой идеологии прогресса – гипнотической убежденностью в том, что она открывает единственный путь развития человечества. В следовании ей и заключается "прогресс" и цивилизация. "Прогрессивным" было в истории все то, что вело к созданию современного западного общества, только такие общества и составляют предмет истории. Других культур не существует – это лишь тупики на пути "прогресса" или даже препятствия "прогрессу".

На эту парадоксальную концепцию указывали, например, русский мыслитель Данилевский и английский историк Тойнби.

… Западная концепция единственности исторического пути порождает понятия "передовых" и "отсталых", "развитых" и "развивающихся" стран. Только она оправдывает высказывания о том, кто от кого отстал и даже на сколько лет.

… Концепция исключительности западной цивилизации делает западную прогрессивно-либеральную идеологию совершенно глухой к любым трагедиям, разыгрывающимися в других цивилизациях, – эти цивилизации, с ее позиций, существуют как бы "незаконно", являются помехами на пути человечества к прогрессу. Поэтому Запад и способен соединять высокую гуманность внутри с крайней жестокостью ко всему, находящемуся вовне. Один из множества примеров – истребление переселенцами-пуританами североамериканских индейцев.

… А в заключение уничтоженная цивилизация убивалась еще раз – духовно, вычеркиваясь из истории или входя в нее как тупиковая, обреченная на гибель линия развития. Если обратить внимание на эту сторону "прогресса", то окажется, что гораздо гуманнее были, например, центральноафриканские государства, где ежегодно в жертву богам плодородия приносилось всего несколько сот человек! И не вызывает никакого удивления, что западные либералы полностью игнорировали все зверства сталинского режима, бывшего для них лишь "блистательным историческим экспериментом".

Либеральный абстрактный гуманизм позиционирует себя как идеология абсолютной любви к человеку – но это только Господь может любить всех и вся без исключения. Человек же, чтобы жить, должен всегда уметь выбирать между тем, кого любить, а кого ненавидеть, кому жизнь давать, а у кого забирать. Человеку дал это право Господь Бог – забирать и отдавать жизнь, человеку только надо разумно уметь распоряжаться этим правом – в этом его испытание перед Господом.

Бог даёт человеку свободу выбора, и для того, чтобы выбор этот был осознан, Господь дал человеку разум. И отказываться от разума ради абстрактного гуманизма – отказываться от самой сущности человека.

Во всех своих поступках человек должен действовать только исходя из общечеловеческой потребности, опираясь не на абстрактные догмы, а на рациональное осмысление. И если это осмысление ещё не до конца рационально, это не даёт человеку право отказаться от рациональности вообще ради абстрактных догм.

Современный человек повязан либеральными догмами по рукам и ногам. И эти догмы толкают его к вырождению.

ПРОТЕСТАНТИЗМ.

За 500 лет после церковного раскола католицизм с помощью жестокого насилия воспитал у европейцев слепое уважение к любым писаным законам, торгашеское отношение к религии, двуличие по отношению к вере. Только на этой идеологической основе могло произрасти древо протестантизма с его циничным лозунгом: «Кто правит, того и вера».

Только на базе католического извращения христианства, когда не то, что простые люди, даже церковники забыли подлинное учение Христа, мог появиться протестантизм. Явившись как лютеровский протест против индульгенций, как протест против лицемерия католической церкви, протестантизм не возвратился обратно к Христу, а пошёл по пути дальнейшего "развития" христианства, что привело к религии денежного мешка и индивидуального благополучия. Смиренный любвеобильный Бог протестантизма закрывает глаза на любой путь обогащения, оправдывая любое преступление ради богатства. Протестантизм – это завершающий шаг на пути к окончательному освобождению европейцев от Христовой духовной нравственности, от Бога.

Протестантизм не мог вернуться к евангельскому христианству после тысячелетнего католического отлучения Бога от земных дел человека.

Вот что говорит профессор Алексей Ильич Осипов о появлении протестантизма. "Переход от средневековой цивилизации к новой произошел на религиозной основе и был обусловлен, прежде всего, "коперникианским" переворотом Реформации в сотериологии. Если в католицизме человек для спасения, должен был за свои грехи принести Богу соответствующее удовлетворение добрыми делами, подвигами, молитвами и приобрести надлежащие перед Ним заслуги, то Реформацией условия спасения были сведены к минимуму: не дела, не молитвы и тем более не аскеза, а вера и только вера спасает человека. Сам он в деле своего спасения сделать ничего не может, поскольку и сама вера, единственно которой спасается человек, не от него зависит, но только от Бога. Человек, по выражению Лютера, есть не более, как "соляной столб", "чурбан". Поэтому ни о каком его участии в деле спасения, ни о какой синергии не может быть речи – лишь Бог решает его судьбу. От человека, таким образом, просто ничего не требуется для спасения. Так, наконец-то, был найден способ освободить себя от какой-либо работы над самим собой, от того, что на языке всех религий называется аскезой. Можно, оказывается, спастись, и не спасаясь. Большего "торжества разума" еще не было, вероятно, в истории религии.

Отсюда, принципиально меняется оценка и всей мирской деятельности христианина, меняется сама мотивация труда. Вместо его католического понимания как наказания за прародительский грех ("в поте лица твоего будешь есть хлеб" – Быт. 3, 19), и средства выкупа им у Бога своих грехов, в протестантизме труд становится свободной деятельностью, направленной только на удовлетворение земных потребностей. Ибо Христос уже выкупил каждого верующего от всех его грехов, и верующему грех теперь не вменяется в грех. Труд приобретает лишь посюстороннюю ценность, исключающую какую-либо эсхатологическую значимость. Энергия духа, таким образом, уходящая у средневекового человека на аскезу ради достижения спасения, оказалась теперь полностью освобожденной. Весь ее религиозный пафос был перенесен с неба на землю, с целей духовных на жизненно-практические. Задача Церкви как общества верующих отныне свелась, по существу, к социальной деятельности.

Вполне понятно, к каким последствиям привела эта сотериологическая революция: грань между жизнью по Христу и языческой жизнью становилась все менее различимой. Тот же Булгаков писал: "Протестантизм, в противоположность средневековому католицизму, отправляется от принципиального уничтожения противопоставления церковного и светского, или мирского, причем мирские занятия, гражданские профессии… рассматриваются как исполнение религиозных обязанностей, сфера которых расширяется, таким образом, на всякую мирскую деятельность". Обычный, любой труд и, следовательно, сама земная жизнь и все ее ценности приобретают для верующего своего рода религиозный характер. Так, происходит очевидный возврат к язычеству с его культом всего земного. На этой почве возникают богословские, религиозно-философские и философские системы мысли, обосновывающие новый взгляд на смысл человеческой жизни и отношение человека к земной действительности. Материализм и атеизм явились логическим следствием этого процесса. Протестантские же церкви, по существу, превращаются в еще одно благотворительное ведомство в государстве.

Представленные концепции "безземельного неба" и "бездуховной земли" обрели разные судьбы. Первая, рассматривающая тело, как нечто презренное, и заботу о его нуждах чуть ли не как греховную, отошла в прошлое. Вторая же, для которой материальные потребности не только первичны, но, в конечном счете, и единственны в этом мире, бурно развивается и в настоящее время совершает свое, можно сказать, победное шествие по христианскому миру. Слова Христовы: "Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам" (Мф. 6; 33); "сие надлежало делать, и того не оставлять" (Мф. 23;23), – все более предаются забвению….

… "Средние века и новое время, – пишет Булгаков, – настолько противоположны и, вместе с тем, настолько схожи между собой, как вогнутость и выпуклость одного и того же рельефа, рассматриваемого с разных сторон. Средние века утверждали только божественное начало в жизни… Стремясь во имя этого божественного начала задавить человеческое начало и его свободу, они впадали в "святой сатанизм", в хулу на Духа Святого (ибо "где Дух Господень, там свобода"). Напротив, новое время, в своей односторонней реакции против средневековья, склонно и совсем позабыть о божественном начале; всецело поглощенное развитием чистой человечности, оно стоит на границе безбожия, практически неудержимо переходящего в языческое многобожие, натурализм и идолопоклонство… Средневековье признавало безземное небо и только мирилось, как с неизбежным злом, с землей; новое время знает, главным образом, землю, и только для частного, личного употребления, как бы по праздникам в храме, вспоминает небо".

Борьба человеческих страстей с евангельской нравственностью привела к расколам в христианской церкви. С эпохи Возрождения взаимоотношения двух ветвей христианской церкви дополнились конфликтом с нарождающимся протестантизмом. Но самое главное, религии мира столкнулись со всё возрастающим давлением растущего атеизма – веры в мир без Бога.

Католицизм так сильно потряс Европу за тысячу лет своим лицемерием, жадностью, доносами, кострами и пытками инквизиции, что к ХХ веку почти полностью потерял свой авторитет, отвратил европейцев от веры и привёл их к атеизму. Европейский атеизм – это расплата за формализацию христианской веры. Европейский атеизм – результат процесса либерализации Нового времени. И современная европейская депопуляция низкой рождаемости стала расплатой европейцев за либерализм и атеизм.

ТОРЖЕСТВО АБСУРДНОЙ ВЕРЫ.

Сказать, что «я вообще ни во что не верю» – это по-детски наивно.

Сказать, что не веришь в Бога, – это половина дела. Всякий ли взрослый разумный человек понимает, что он вынужден верить независимо от своих желаний – верить в то, что Бог есть, или верить в то, что Бога нет? Просто потому, что так ограниченно устроен он и так неограниченно устроен мир.

Либо мы будем верить в существование некой духовной, идеальной сущности, независимой от материального мира, и строящей этот материальный мир – то есть, признавать первичность духа.

Либо мы будем верить в то, что духовная сущность появляется на каком-то этапе усложнения мертвой материи. В этом случае мы и получаем позицию "научного атеизма", гласящую, что все идеи находятся только в голове человека – это его придумки, чтобы облегчить себе жизнь.

Евангельская духовно-нравственная парадигма предполагает полную ответственность человека перед Богом за свои земные дела. Эта позиция предполагает и жизнь после смерти, как необходимое условие «оплаты по земным счетам». Здесь не обойтись без совести – без внутреннего голоса, оценивающего поступки человека с точки зрения их соответствия божественным заповедям. «Мучит совесть» – это душа трепещет от неизбежности суровой расплаты за грехи.

Возрожденческая духовно-нравственная парадигма атеизма предполагает ответственность человека только перед самим собой. Здесь не спасают никакие разглагольствования о "людской памяти", например, – память людей, увы, очень кратковременна. И через пару сотен лет никто уже не будет помнить ни о твоём злодействе, ни о твоём человеколюбии. Значит, единственный вывод, который здесь можно сделать – живи в своё удовольствие настолько, насколько можешь. Время всё простит! "Всё можно!", – как верно подметил главную особенность атеистической нравственности Ф. М. Достоевский.

В этой парадигме нет и не может быть совести, как внутреннего самоограничения человеческого эгоизма, нет "жизни вечной" – нет ответственности. Здесь "живём только раз" в бесконечном течении времени. Мы случайно появились в мире и уйдём в небытие без всякой платы за хорошие и за плохие дела. Человек в этой позиции – случайная пылинка, от которой ничего не зависит, миг в истории вселенной. Он несётся в этом случайном мире без всякой ответственности и платы, случайно появившись и бесцельно просуществовав. Абсурдность существования человека в атеистическом мире очевидна, о чём когда-то говорил Тертуллиан, и о чём в ХХ веке размышлял Камю.

К сожалению, католические и протестантские церковники Нового времени делали от себя всё зависящее, чтобы настроить бурно развивающуюся науку против религии христианства. Наука и религия стали «разрывать» сознание человека, не в силах преодолеть трения между собой. Люди науки, отвергнув ложь католицизма, оказались такими же догматиками, как и люди религии, и в результате многовековой борьбы вместе с уничижением религий стала исчезать и вера в Бога.

На смену веры в единого Бога приходит вера в то, что Бога нет, а затем в ХХ веке атеистическая масса неминуемо обращается к язычеству и идолопоклонству, потому что верить в атеизм ещё страшнее и абсурднее, чем верить в существование духов.

Идейный атеизм доступен лишь немногим из-за того, что требует определённых размышлений, доступных далеко не каждому в силу трудности интеллектуальных усилий. Атеизм на деле оказывается средством возрождения язычества в массах, у которых просто нет времени и сил для размышлений и систематических занятий. Атеизм стал, таким образом, мостом в язычество масс населения современной Европы.

Вот когда вспоминаются слова Френсиса Бэкона о том, что "атеизм подобен тонкому льду – один человек пройти сможет, а народ обязательно провалится в бездну". Так и случилось в конце ХХ века: вымирающая от депопуляции самоистребления Европа, загаженный отбросами мир и всеобщий экономический кризис – вот результат отказа от духовно-нравственной парадигмы евангельского христианства.

Понадобилось полторы тысячи лет, чтобы произошло полное отчуждение коренных европейцев от Бога. Вряд ли это было целью какого-то конкретного человека, или какой-либо тайной организации – весь процесс проходил исходя из благих намерений

Всё началось с эстетизации богослужения ради приобщения "отсталых язычников" к "передовому христианству". Эстетизация богослужения, в свою очередь, потребовала внушительных денежных средств. И с середины первого тысячелетия от Рождества Христова воображение европейцев поражается прекрасными храмами, роскошью одежд и украшений, ангельскими песнопениями и божественной музыкой, тяжестью блеска золотых окладов. И чем внешне прекраснее становилась христианская церковь, тем труднее ей было заниматься воспитанием прихожан в духе Иисусовой духовно-нравственной парадигмы, тем сложнее самим церковникам было придерживаться евангельских духовно-нравственных норм. В результате эстетизация богослужения привела к вовлечению церкви в материально-денежные отношения феодализма. И чем дальше, тем больше церковь приобретала черты одного из институтов феодального государства.

Для облегчения контроля над верующими, католической церкви пришлось провести формализацию отношений христианина с Богом. Католицизм стал непреодолимой стеной между Богом и человеком и стал продавать веру за деньги. Он заменил евангельское служение Христу, когда поведение верующего человека в повседневной жизни должно соответствовать божественным заповедям, католической духовно-нравственной парадигмой, которая освобождает верующего человека от необходимости следовать в реальной жизни заповедям Христа. Стало возможным исключение совести из жизни людей западной Европы. Стала возможной тотальная система физического и духовного подчинения европейцев феодальному и католическому диктату – в Западной Европе сложилось общество тотального подавления личности.

Католическая духовно-нравственная парадигма сделала возможным одним верующим угнетать, обманывать, эксплуатировать, избивать, жечь, пытать, казнить других и не испытывать при этом угрызений совести, и искренне считать себя верующими в Иисуса. Обманутые католическим извращением христианства, европейцы десятками миллионов истребляли своих единоверцев с помощью войн и жестокой эксплуатации, устроили американский геноцид, африканскую работорговлю, покорили весь мир со словами: "Так хочет Бог!"

Результатом формализации отношений стало развитие человеческого законотворчества, регламентирующего не только общение человека с Богом, но и отношения людей друг с другом. Железом и кровью на протяжении тысячи лет воспитывались европейцы, поколение за поколением, соблюдению любых, даже самых несправедливых и нелепых законов. Затем законопослушные европейцы силой навязали свой порядок миру, ограбив его, сделав себя привилегированной частью человечества.

Католическая церковь за время своего господства настолько извратила евангельское христианство, настолько погрязла во лжи, что стала противной просвещённой Европе. И именно католическая церковь своей тысячелетней деятельностью проложила дорогу неверию в Бога.

Деятели эпохи Возрождения, сами ещё верующие в духе католической парадигмы люди, задали идеалы Нового времени, которые привели европейцев к неверию в Бога. Атеизм Нового времени стал результатом полного раскрытия возрожденческих идей.

Отвергнув Бога, европейцы поставили на его место своё материальное благополучие. Вера в Бога заменилась верой в мир без Бога – абсолютизация духа сменилась абсолютизацией телесного эгоизма. Освобождение человека от духовно-нравственных заповедей Иисуса полностью завершилось в Новое время, когда либерализм стал господствующей европейской идеологией. В это же время стали впервые появляться трагические следствия установления либерализма в Европе – начались процессы падения рождаемости среди коренных жителей.

С эпохи Возрождения начинается период, когда европейское человечество, словно подросток от родителей, освобождается от жесткой духовно-нравственной опеки католической церкви. Теперь он «сам главный» и сам может всего добиться, опираясь только на собственные силы.

С какого-то времени у взрослеющего ребёнка появляются собственные мысли, которые он старается отстаивать в общении с взрослыми. Ребёнок растёт, и ему становятся тесны родительские ограничения. Так и взрослеющее человечество эпохи Возрождения старается освободиться в своей деятельности от религиозно-нравственных ограничений, установленных католической церковью.

Появляются новые источники знания, независимые от религиозных книг и авторитет церкви начинает колебаться. И чем более развивается научный подход в познании мира, тем более авторитетной становится наука, а авторитет религии падает.

Человек видит, что без нравственности, без совести, гораздо проще жить за счёт других людей. И если католическая вера прощает бессовестность, тогда зачем она вообще нужна? Человек ещё какое-то время мирится с необходимостью веры, но постепенно, по мере роста капиталистического производства и научно-технического прогресса, приходит к выводу, что "Бог умер".

И чем авторитетнее становится наука, тем всё больше растёт понимание относительности материальных истин. А раз не существует вечных истин, значит, не существует и Бога. И невдомёк учёным мужам, что нельзя понятия материального мира переносить в мир идей.

ПРОВЕРКА НА ИСТИННОСТЬ – ТЕСТ ИИСУСА.

Есть только один способ проверить истинную веру, истинное христианство. Осмысливая то или иное событие истории, надо мысленно в центр событий поставить в качестве действующего лица Господа Бога нашего, Иисуса Христа. Тогда сразу же станет ясно видно, насколько данное событие или явление соответствует или противоречит истинному христианству.

Попробуйте представить Иисуса Христа облаченным в золоченые одежды и папскую тиару. Представили? Такой абсурд просто невозможно представить!

Попробуйте представить Христа, призывающего к крестовым походам. Призывающего к разграблению Иерусалима и Константинополя.

Попробуйте представить Христа, прощающего за деньги убийцу.

А можно ли представить Иисуса на месте католика Кошона, приговаривающего Жанну к костру?

Можно ли представить первых христиан времен апостолов, избивающими мирных жителей Южной Франции в Альбигойских войнах или индейцев в Америке?

Можно ли представить учеников Христа, пытающими людей калёным железом в застенках инквизиции?

Можно ли представить святых апостолов, торгующих индульгенциями?

А можно ли увидеть Иисуса в роли инквизитора? В роли судьи, наблюдающего за пытками и приговаривающего миллионы детей, женщин и мужчин к сожжению?

А в роли иезуита, для которого "цель оправдывает средства"?

Мог ли Христос благословить работорговлю?

И можно ли представить, чтобы христианские священники евангельских времён благословляли аборты по произвольному желанию женщины, проповедовали гомосексуальность и благословляющего гомосексуальный брак, как это делают некоторые современные "священники"?

Всё это творилось во времена католического господства в Западной Европе. Всё это творилось именем Бога, с благословения "святой католической церкви". Где здесь христианство Иисуса Христа? Католицизм полностью извратил христианство, извратил настолько, что оно стало противно всем мыслящим людям Нового времени.

Католицизм повинен в создании условий для освобождения людей от Бога. Он убил душу в людях, совесть, отвратив их от веры в Бога, от духовной нравственности, и сделал из европейцев законопослушных безжалостных эгоистичных предпринимателей.

Католицизм сделал всё возможное, чтобы опорочить православное христианство, оболгать его, оклеветать, чтобы никто из европейцев даже не смог подумать о возможности иной трактовки христианства. Восхваляя свою "цивилизованность" и "отсталость" православия, католицизм сделал невозможным для европейских интеллектуалов знакомство с иной трактовкой христианства, что повело европейцев далее по пути бездумной либерализации, приведшей Европу к вырождению от депопуляции низкой рождаемости.

За тысячу лет, прошедших со времени церковного раскола, европейцы окончательно потеряли веру в Бога, достигли высот научно-технической цивилизации, позволяющей жить в комфортном мире общества потребления, загадили всю планету, противопоставили себя всему человечеству и получили депопуляцию низкой рождаемости.

Человек без Бога выродился в эгоистичного потребителя, не способного к воспроизводству потомства. Европеец стал жить в таком искусственном, оторванном от природы мире, что не может даже осознать глубины своего падения. Европейский мир – это мир, мчащийся в пустоту небытия посредством депопуляции самоистребления.

Депопуляция ставит предел европейскому самоослеплению, подростковой дерзости жить без евангельского Бога. Достаточно ли повзрослело человечество, чтобы осознать гибельность богоотступничества и язычества? Достигла ли европейская цивилизация понимания необходимости коренного перелома в своём мировоззрении, отказа от европейской идеологии догматического либерализма ради своего выживания? Достаточно ли мы стали взрослыми, чтобы понять, что, как говорил великий Вольтер, "даже если бы Бога не было, его следовало бы выдумать"? "Выдумать" и начать жить по духовно-нравственным законам, давно известным и незаслуженно отвергнутым.

Сейчас католицизм извиняется за свои прошлые деяния, посыпает голову пеплом, признавая ошибки. Сейчас католицизм открещивается и от пыток, и от пылающих костров инквизиции, и от индульгенций… Да что толку! Да, были не правы, говорят католики, прости нас, вымирающая Европа.

Ваше высокопреосвященство! Сейчас католической церкви мало признать свою историческую вину, сейчас надо вернуться к христианским идеалам первых веков христианства, возродить духовную нравственность Иисуса Христа, чтобы отвести коренных европейцев от пропасти депопуляции.

Историческая ошибка деятелей Возрождения заключается в том, что они не видели, да и, по правде говоря, уже не хотели увидеть отличие христианства католичества от христианства евангельского.

Не видели отличий подлинного христианства, христианства Иисуса Христа, от католического извращения христианства из-за того, что за тысячу лет католического господства учение Спасителя было полностью заменено католической интерпретацией. Католицизм запретил под страхом смерти даже православную веру, подавая себя за истинное христианство. Поэтому деятели Возрождения, в силу своего незнания подлинного учения Христа, и не могли вернуться к христовой нравственности.

За время католического господства в западной Европе произошла подмена понятий: Божий суд был подменен судом церкви. Католическая церковь подменила собой Господа, сделав его ненужным в реальной жизни. Католицизм отвергает Нагорную проповедь Христа как нравственный императив, которому надо следовать в повседневной жизни, если человек заявляет о своей вере в Бога. Разделение духовной нравственности с заявлением о вере сводит веру к пустой формальности, от которой стремятся избавиться, как от ненужной обузы.

Трагическая ошибка деятелей Возрождения состояла в том, что, отвергая христианство, они отвергали именно католицизм, не подозревая, насколько католицизм принципиально отличается от евангельского христианства Иисуса. А некоторые возрожденцы, кто знал и видел, насколько католическое извращение противоречит евангельскому христианству, уже и не могли и не хотели возвращения подлинной веры.

Эпоха Возрождения отвергла именно католическое христианство, католического Бога. Католическая церковь своими глупыми ограничениями свободы и паразитизмом постепенно становилась препятствием экономическому развитию Европы. В поисках нравственного идеала, возрожденцы, отвергая католическую мораль, хотели сохранить нажитое в средневековый период: нажитое праведным и неправедным способом богатство, материальное производство, искусство, культуру. Европейцы уже были соблазнены и развращены в эпоху католичества материальным достатком и безнравственностью власти и церкви.