Текст книги "Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3"

Автор книги: Юрий Яновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

Кира Карловна. Не думайте, что я шучу! Уходите сейчас же.

Пахом Никитич(заикается). Выдержка, Пахом… Не надо убивать эту женщину… (Уходит.)

Кира Карловна. Вы слышали: он мне угрожал!

Степанида. Учительше что сказать?

Кира Карловна. Разве она еще здесь?

Степанида. На кухне сидит.

Кира Карловна. Да скажите ей русским языком, что я ушла из дому! Ушла – и кончено! Слышите?!

Входит Галина Аркадьевна.

Галина Аркадьевна. Слышу, что вы ушли – и кончено. К счастью, ничего не кончено. Здравствуйте. Нехорошо заставлять себя ждать, Кира Карловна. Я старше вас… II мы с вами делаем одно дело – воспитываем молодое поколение…

Кира Карловна. Здравствуйте. Садитесь. Какое у вас дело, товарищ педагог?

Галина Аркадьевна(садится). Меня зовут Галина Аркадьевна. Классная руководительница. Вы можете меня выслушать внимательно?

Кира Карловна. Говорите. Но я очень занята. Меня ждут.

Галина Аркадьевна. Разве вас так мало интересует судьба дочери?

Кира Карловна. Как сговорились все сегодня-дочь, мать! Почему дочь, почему мать? Мы с Лилей две подруги! Старшая и младшая! Так сказать, утренняя и вечерняя Авроры…

Галина Аркадьевна. Аврора бывает только утренняя.

Кира Карловна. Тем более! И вообще непонятно, как можно у Лилечки находить недостатки? Красавица, способная, приносит домой одни пятерки, уроков не пропускает, педагогов слушается, поведения примерного…

Галина Аркадьевна. К сожалению, не очень.

Кира Карловна. На что вы намекаете?

Степанида. Душа у нее золотая…

Кира Карловна. Ах, это недоразумение с пропавшим пальто? Да? Подруга попросила принести из раздевалки, она принесла, а потом пальто пропало… Я уплатила стоимость… При чем здесь Лиля? Только услужила подруге…

Галина Аркадьевна. Был еще велосипед.

Кира Карловна. Вот-вот! У сторожихи из-под носа увели велосипед, она указала на Лилечку! Где же справедливость?!

Галина Аркадьевна. Разве не вы возместили стоимость велосипеда, Кира Карловна?

Кира Карловна. Ну конечно! Я не хотела вмешивать мужа… Он у меня прокурор, начнет копаться – а Лилечкино самолюбие!

Галина Аркадьевна. Сегодняшнее уголовное дело в суде вас тоже не волнует?

Кира Карловна. Какая связь? О чем вы говорите?

Галина Аркадьевна. О деле Ромы Бондаря. Кажется, ваш муж его обвиняет?

Кира Карловна. Вполне возможно. Но Лиля здесь при чем?

Галина Аркадьевна. Мы беспокоимся за нее! Подруги прибежали ко мне перепуганные, растерянные. Ученик соседней мужской школы Роман Бондарь арестован за кражу, сегодня его судят. Говорят, это Лилин товарищ.

Степанида. Какие ужасы!

Галина Аркадьевна. Соученицы предпринимают шаги. Мы ходили в юридическую консультацию… Завтра думаем – в суд…

Кира Карловна. Попрошу мужа прикрыть это дело!

Галина Аркадьевна. Как это возможно?

Кира Карловна. Вы забыли, кто мой муж? Бедная Лилечка! Что же ты не пришла к мамочке? Для нее я отказалась от всего, всего… Звездочка счастья над Мамочкиной старостью…

Галина Аркадьевна. Вы еще молодая женщина, Кира Карловна…

Кира Карловна. Правда? Вы находите? Мне все говорят, что я выгляжу не старше двадцати пяти! Но годы берут свое… Вот здесь у глаз появляются морщинки, морщинки… И никто не верит, как замечательно действует на кожу огуречный сок! Да-да, это точно! Вы берете свежие огурцы…

Галина Аркадьевна. Сегодня Лиля пришла в школу странная. Движения неуверенные, глаза жалкие. Спрашиваю: «Что с вами, Чуйко? Не больны ли вы?» – «Нет, – отвечает, – мне просто не хочется жить!»

Кира Карловна. Обыкновенная меланхолия! А вы сразу же к ней в душу! Что за мода, не понимаю… Не позволяю касаться ее души! Запрещаю! Я – мать! Обращусь во все инстанции! Защитите поруганную мать, товарищи!

Степанида. Кто же вас ругает, хозяйка? Предостерегают…

Галина Аркадьевна. Теперь мне многое понятно.

Кира Карловна. Мне тоже понятно.

Галина Аркадьевна. Сами не воспитываете и школе мешаете… К сожалению, не вы одна такая… «Не троньте моего ребенка!» А ребенок ездит на подножке трамвая, цепляется к проезжающим грузовикам, курит ворованные папиросы, ругается последними словами?! «Не троньте ребенка!» А он мучает животных, обламывает ветки цветущих деревьев, обижает маленьких, ворует, лжет! «Не троньте!!» Как же удивляться после этого, что ученик Рома Бондарь состоял в шайке, обиравшей квартиры? Ведь мы не знаем даже, с кем знакомы наши дети! Не знаем, откуда берется бурьян, иссушающий их души, заглушающий добрые ростки! Нет, за Лилю мы поборемся, дорогая Кира Карловна! Мы отвечаем не меньше, чем вы, мать! Лечить ее будем!

Кира Карловна. Каким образом, товарищ доктор? У нее, слава богу, жива мать, отец – прокурор! Да-а, видно, придется моему мужу навести порядок в вашей школе, товарищ педагог… Муж-то уж разберется, где правда, а где вы клевещете на советских детей!

Галина Аркадьевна. Жалко, что я опять не смогла с ним встретиться!

Кира Карловна. И не жалейте! Кому приятно иметь дело с судом?

Галина Аркадьевна. Да, теперь мы встретимся с ним на суде. Простите за поздний визит. (Уходит.)

Степанида провожает Галину Аркадьевну.

Кира Карловна(одна). Вот каким паникерам мы доверяем воспитание наших нежных детей! Этого так оставить нельзя! Пускай Нил ей пропишет! Да покрепче!

Звонит телефон.

Алло! Кто вам нужен?.. Откуда звонят?.. Из комсомола? Какого комсомола?.. Лилечки нет дома!.. Ничего я не знаю, и вообще… (Замечает на пороге Афанасия Аполлоновича, на полуслове кладет трубку.) Фанечка! Тебе помешали отдыхать?!

Афанасий Аполлонович. Спасибо, моя дорогая… Головную боль как рукой сняло… (Целует Киру Карловну.)

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Тот же вечер. Кабинет Чуйко. Просиженный диван. Канцелярский стол, лампа под зеленым абажуром. Глубокое кресло. В углу спиннинг.

Входит Лиля.

Лиля. Дядя Пахом! Дядя Пахом! Ушел… (Напевает «Одинокую гармонь».) Какая я несчастная… Почему им нет дела да моей личной жизни? Скажут, что я не обращалась… А я не умею обращаться… Комсомол – не канцелярия! Должны все сами понимать… Не с кем поговорить… Теперь и дядя Пахом ушел…

Входит Степанида.

Степанида. Лилечка, я тебя ищу, ищу… Гражданин ушел отсюда?

Лиля. Какой гражданин?

Степанида. Ушел, слава богу… Ночь на дворе, а ты ничего не кушала… Бедовая у тебя учительша… Мы вам Лилечку не отдадим, заявляет… Удочерим ее – и все тут!

Лиля. Что мне придумать, как помочь Роману? Да будь он на моем месте, а я на его – придумал бы, конечна! Вспомню, что в тюрьме на койке сейчас лежит, не спит, – реву… (Плачет.)

Степанида. Сам виноват.

Лиля. Такого, как он, в жизни не встречала! Если б Рома сказал мне: «Лилька, умри для меня!» – честное комсомольское, улыбнулась бы ему на прощанье – и все… Когда мы с ним гуляем, заходим дальше всех… Кругом нас уставшие, вспотевшие, злые, а мы только взглянем друг другу в глаза – и еще столько же можем идти. Мерили даже пульс – ни чу точки не повышенный, одинаковый у меня и у него…

Степанида. Вот тебе и пульс!

Лиля. Я боюсь при Ромке высказать какое-нибудь желание – вмиг исполнит! Один раз возле речки говорю ему – не прыгнешь… А он, как строил, в одежде, – прыг вниз… Я жутко испугалась, не помню, как и сама за ним следом… Вылезли мокрые, хохочем, как сумасшедшие…

Степанида. Это когда я вам костюмы сушила и гладила?..

Лиля. У него глухая тетка, старая-престарая… Хороший человек, но чем она может помочь? Мать присылает двести в месяц. Это много, как считаете?! Попробовала бы сама в большом городе вдвоем на двести пожить… А еще мать называется, ведущий хирург! Я ему даже сама рубашки штопаю…

Степанида. Вот и умница. Почему ж его не удержала?

Лиля. Не подозревала тогда ничего!

Степанида. Нечего оправдывать!

Лиля. Гражданин один подошел к Роме на стадионе. «Мальчик, говорит, у вас будущность спортсмена. Могу пойти к вам тренером!» Ромка объяснил, что он без средств. Тогда неизвестный дал слово бесплатно тренировать его на чемпиона мира…

Степанида. На чемпиона мира?!

Лиля. Да, представьте себе! На самого быстрого бегуна во всем мире! Как братья Знаменские или Эмиль Затопек…

Степанида. Вот и добегался!

Лиля. Ромка, глупый, увлекся, тренируется! Чемпион мира! Он хотел, чтобы я им гордилась, как не знаю кем! Да я и так им горжусь, Степанида!

Степанида. Ты гордишься, а он вор!

Лиля. Неправда, он не вор!

Степанида. В шайке-то ведь состоял?

Лиля. Рома сначала не знал, что то была шайка!

Степанида. Взял бы и заявил в милицию!

Лиля. Советовала! «Не могу, говорит, они тебя убьют! Ты у них заложница за меня!»

Степанида. Заложница!.. Страх какой! Как же его поймали?

Лиля. Наверное, в угрозыск кто-нибудь сообщил…

Степанида. Значит, донес кто-то…

Лиля плачет.

Бедная ты моя девонька!

Лиля. Я его так люблю, Степанида… Любовь – это такое чувство, когда все-все можно вытерпеть… Какую угодно боль… Вот была одна девушка. Наверное, у нее тоже не все гладко получалось… И плакала, как все девочки, и задачи у нее не решались!

Степанида. Какая девушка?

Лиля. Какая, какая! Зоя Космодемьянская! Вот какая!

Степанида. Она же героиня, куда тебе!

Лиля. И я хочу такой быть! Честной! Стойкой до конца! Не бояться!

Степанида. Вот и есть случай не бояться – возьми гражданина в оборот! Зачем он, подлюга, копался в хозяйских бумагах вот здесь на столе?

Лиля. Какой гражданин?

Степанида. Обыкновенный, напудренный.

Лиля. У папы не его частные дела…

Степанида. Ага.

Лиля. За это, знаете, что бывает?

Степанида (басом). Расстрел.

Лиля. Где он?

Степанида. С мамой.

Лиля. Зовите сюда. Да без мамы!

Степанида. Будет сделано! Я тоже стану недалеко! (Уходит.)

Лиля (одна). Это безобразие! – скажу. Да как вы смели трогать бумаги? – скажу. Я вас под суд отдам! Под суд? Нет, под суд я не имею права отдавать… Вам не стыдно в глаза смотреть?! Девочки уверяют, что у меня волевые глаза… (Опирается руками о стол. Принимает, как ей кажется, грозную позу.)

Стук в дверь.

Войдите!

Входит Пахом Никитич.

Пахом Никитич. Вот, Лилечка, билеты в кино. Кажется, изъявляла желание? А это яблоки… (Кладет яблоки и билеты.)

Лиля. Стипендии еще не выдавали. Откуда деньги?

Пахом Никитич. Зачем мне две роскошные бритвы, скажи, пожалуйста?

Лиля. Вы, дядя, снова чем-то взволнованы?

Пахом Никитич. Получил от твоей мамаши приказ передислоцироваться на улицу!

Лиля. Опять?! Трудно вам ее не дразнить? Могли бы поговорить по душам с прокурором, дядя Паша. Так и так, примите меры против домашних вредителей!

Пахом Никитич. Ты ведь тоже не обращалась к прокурору!

Лиля. Я – другое дело.

Пахом Никитич. Почему другое?

Лиля. Прокурор носи? дома розовые очки, дядя!

Пахом Никитич. Вот бы знать, где он их прячет, когда идет к себе на работу, – разбил бы вдребезги! Пускай открытыми глазами взглянет на свой дом!

Лиля. Чудак вы, лейтенант.

Пахом Никитич. Когда совьешь собственное гнездо, разрешишь приходить к тебе пить чай? Пустишь, а?

Лиля. Если получится гнездо, дядя Паша.

Пахом Никитич. Получится, черт возьми! Ты – настоящая! С тобой и на фронте надежно было бы. Храбрая!

Лиля. Первая трусиха в классе!

Пахом Никитич. Пойдем в кино?

Лиля. Нет.

Пахом Никитич. Кого-нибудь ждешь?

Лиля. Да.

Пахом Никитич. Вот что. Имеются в наличности золотые стоящие часы…

Лиля. При чем тут часы?

Пахом Никитич. Если в школе опять что-нибудь случилось…

Лиля. Неужели и вы считаете меня клептоманкой, дядя Паша?

Пахом Никитич. Нужны золотые стоящие часы? Подарок командования за одну разведку… Хорошего языка притащил с моими ребятами… Нужны часы?

Лиля. Нет.

Пахом Никитич. Отставить часы. Значит, в кино не пойдем? Позволь билеты. (Берет билеты.) Отдам мальчишкам…

Лиля. Дядя Паша! Кажется, мне понадобится ваша помощь… Подождите на кухне!

Пахом Никитич. Есть подождать на кухне! Подашь мне воинский сигнал!

Лиля. Какой, товарищ лейтенант?

Пахом Никитич. Две зеленые ракеты!

Лиля. Ждите! Две зеленые ракеты!

Пахом Никитич делает «налево кругом» и направляется к двери. На пороге – Афанасий Аполлонович. Пахом Никитич очень удивлен, ждет, что Лиля сделает ему какой-нибудь знак, но Лиля замерла, опершись руками на папин стол. Пахом Никитич уходит.

Афанасий Аполлонович. Неприятный субъект. Степанида настаивала, чтобы я шел один. Она уверяла, что меня ждет сам прокурор!

Лиля. Да, вас ждет прокурор!

Афанасий Аполлонович. Такой очаровательный?

Лиля. Скажите мне, пожалуйста, что вы искали в папином столе?

Афанасий Аполлонович. Вы хотели сказать – в бумагах?

Лиля. Это одно и то же.

Афанасий Аполлонович. Не скажите. Юриспруденция – наука точная.

Лиля. Вы рылись в бумагах?

Афанасий Аполлонович. Допустим. Рома Бондарь вам известен?

Лиля (отшатывается). Н-нет!

Афанасий Аполлонович. Отрекаться от друзей? Ай-ай-ай! Далеко пойдете… Имейте смелость глядеть опасности в глаза.

Лиля. Итак, вы сознаетесь?

Афанасий Аполлонович. В чем? В том, что заглянул в документы? Да, прокуроры имеют привычку носить домой судебные материалы! Как туда не заглянуть, не проверить? Не начал ли обвиняемый «капать»? Нет ли каких новых улик… Я специально пришел…

Лиля. Итак, вы сознаетесь, что лазали в папин стол?

Афанасий Аполлонович. Если не локализовать дела на Романе, могут получиться большие неприятности для многих, в том числе и для вас. Хорошо, что я заглянул в прокурорскую папку! Теперь мне ясен ход следствия…

Лиля. Украли бумаги?

Афанасий Аполлонович. Ну что вы! Изымают только особо важные документы! С бумаг рядовых просто снимают копии…

Лиля. Врете! Сию же минуту отдайте бумаги, и я даю слово не преследовать вас!

Афанасий Аполлонович. У вас папины интонации, моя девочка! Но я и папочки вашего не боюсь, он у меня вот здесь! (Показывает сжатый кулак.) Вы играете без козырей!

Лиля. Какая там игра! Хочу навести порядок в своем доме!

Афанасий Аполлонович. Ну и наводите! А в наши дела с Романом не суйтесь! Плохо будет! Это не угроза, только информация… Руки у нас длинные… Что вы скажете о ночи в глухом подвале в обществе Яшки Палача? Задушевная получается беседа, стонов не услышат никакие посторонние уши…

Лиля. Как вы смеете мне угрожать?!

Афанасий Аполлонович. Только предостерегаю.

Лиля. Я… я скажу папе!

Афанасий Аполлонович. Не думаю. Захочешь жить…

Лиля. Нет!! (Швыряет пресс.)

Афанасий Аполлонович(увертывается). Горячая лошадка!

Степанида (входит). Ты меня звала, Лиля?

Лиля. Н-нет, Стеша… Впрочем, подогрейте чай…

Степанида (поднимает с полу пресс, кладет на стол). Хорошо, Лилечка, хорошо, родная… (Уходит.)

Афанасий Аполлонович. Вот видишь, ты уже стала умницей… У нас не было случая, чтобы забунтовавший не раскаялся… Ну, а теперь можешь сказать мне: я буду паинькой, дядя Фаня!

Лиля. Не смейте говорить мне «ты»!

Афанасий Аполлонович. Цени! Я оказываю этим доверие… Слушай меня внимательно. С комсомолом не рви, нам нужны комсомольцы. Ходи на собрания, все как полагается, выступай, активничай. Мы сумеем проверить, если будешь с нами неискренна. Никаких поручений пока не даю. Не вздумай пойти на суд! Надеюсь, дело ограничится одним Романам. Нам надо замереть, идет гроза. Ты поняла?

Лиля. Ясно. Ненавижу, когда мне говорят «ты»!

Афанасий Аполлонович. Ладно, девочка, осушите ваши глазки! Вот характер! Ну, «вы», «вы», согласен! Можете требовать любые почести: находитесь под моим высоким покровительством!

Лиля. Две зеленые ракеты.

Афанасий Аполлонович. Что?! Какие ракеты?

Лиля. Разве это много?

Афанасий Аполлонович. Ха-ха-ха! Оригинально! Хоть сто ракет и двести фейерверков за ваши глазки!! (Берет Лилю за руки, пытается привлечь к себе.)

Кира Карловна(стремительно входит). Ах, вот что здесь происходит!!

Афанасий Аполлонович. Поговорим потом, Кира Карловна.

Кира Карловна. Что значит – потом? Лилька, сейчас же убирайся вон! Всякая девчонка будет топтать мои чувства!

Афанасий Аполлонович. Подите, Лилечка, в столовую. Мы сейчас.

Кира Карловна. Не смей уходить! Я желаю выяснить!

Лиля выходит.

Никому тебя не отдам!

Афанасий Аполлонович. Успокойся.

Кира Карловна. Она молода, я уже стара… (Плачет.)

Афанасий Аполлонович. Терпеть не могу слез!

Кира Карловна. Одиннадцать лет ждала! И вот награда…

Пахом Никитич(входит). Лилечки здесь нет?

Кира Карловна. Вы еще не убрались от пае? Ответьте этому гражданину, Афанасий Аполлонович, что я не желаю с ним разговаривать!

Пахом Никитич. Простите мою назойливость, но не было ли здесь двух зеленых ракет?

Кира Карловна. Какие ракеты? Не было здесь ракет!

Афанасий Аполлонович. Это Лилино выражение!

Пахом Никитич. Совершенно верно! Благодарю вас. Две зеленые ракеты, оказывается, были! Где Лиля? (Резко отталкивает Афанасия Аполлоновича с дороги и выбегает.)

Афанасий Аполлонович(в испуге закрыл локтем лицо). Квартирное хулиганство – страшное дело! В последний раз прихожу в этот дом!

Кира Карловна. Успокойся, он у нас больше не живет! (Уходит вместе с Афанасием Аполлоновичем.)

Из-за ширмы появляется Леокадия Львовна, садится в кресло, крутит сигарету, с наслаждением закуривает.

Леокадия Львовна. Да, теперь они в моих руках. Поздравляю вас, советский прокурор и ревнитель чужой нравственности. Ваша дочь – сообщница преступного мира! Вот и скажи, что подслушивать бесполезно… Полезно, хотя и очень обременительно. Если бы не упражнялась с детства, никогда б не выдержала. Кто знает, как это тяжело. Иногда хочется чихнуть или кашлянуть… (Курит.) Я родилась, чтобы все знать. В гимназии знала секреты каждой девочки. У меня был замечательный слух, просто феноменальный. Я слышала со своей передней парты, о чем шепчутся на «Камчатке»… Если б только не те невидимые миру слезы: иногда меня соученицы били, завязав юбкой голову… (Курит.) Окончила гимназию. Пошла на подмостки. Как мне было трудно в искусстве! Одну актрису свести, другую развести… Одного актера поднять, другого сбросить в бездну. Я умела слушать. И я добилась своего. Перелистайте, историки, газетные страницы дореволюционных изданий… Кто блистал и сверкал? Красотка Лео! (Лихо швыряет окурок, становится в позу опереточной дивы, поет.)

 
Я не кокетка, не гризетка,
Но с пылким сердцем рождена!
К тому же слышала нередко,
Что я собою недурна.
Так по этим-то причинам
Живу я принципом таким:
Чем холоднее мы к мужчинам,
Тем больше нравимся мы им!
 

Старуха пытается вспомнить, как она танцевала в молодости. Звонок в передней. Леокадиа Львовна мгновенно испаряется из кабинета.

Входят Виктор, Октябрина, Марат. Их ведет Леокадия Львовна.

Леокадия Львовна. Подождите, молодые люди. Тутсюит! Лилечка сейчас зайдет. Располагайтесь, сильвупле! Как трудно, когда девочку все время отвлекают в комсомольскую сферу! (Уходит.)

Виктор. Какого она столетия?

Марат. Помните, ребята, – единым фронтом! Все ясно и понятно.

Октябрина. Не забывайте, что Лиля – моя соученица! Мы с ней договоримся быстро. Она пойдет с нами в суд.

Входит Лиля.

Лиля! Тебе миллион приветов…

Лиля. А, это ты, Октябрина!.. (Здороваются.) Октябрина. Срочное дело!

Марат. Ага. (Протягивает руку.) Марат из двадцать восьмой школы.

Лиля (здоровается). Лиля.

Виктор. Виктор из Роминого класса.

Лиля (здоровается). Лиля. Гости или делегация? Садитесь. Я вас слушаю, ребята…

Октябрина. Отца твоего в самом деле дома нет?

Лиля. Нет.

Октябрина. Жаль.

Виктор. Начнем с самокритики, Лиля.

Лиля. Начнем.

Октябрина. Не повторяй, как попугаи!

Виктор. Пришли с тобой посоветоваться, Чуйко. Комсомольская организация нашей школы считает, что она проворонила личную жизнь Ромы Бондаря. Правильно я говорю? На собраниях сидели вместе, а шли, оказывается, порознь. Будем исправляться и исправлять положение! Ты со мной согласна, Чуйко?

Лиля. Согласна.

Октябрина. Чего жевать так долго?

Марат. Не у всех такие зубы, как у тебя! Продолжай, Виктор!

Виктор. Завтра мы направляемся в народный суд. Хотим давать бой за Рому. Что мы за товарищи, если бросим его в беде? Подготовили крепкий материал для суда. Приметы главного руководителя шайки!

Лиля. Только приметы? Подумаешь, достижение!

Октябрина. Чего мы хотим? Раскрыть на суде все до конца!

Виктор. Постараемся раскопать дело поглубже. Все корешки. Не один Рома замешан. Всех посадим на скамью подсудимых! Правильно я говорю, товарищи? Несем полнейшую ответственность, Чуйко! Пойдешь с нами в суд! Ты, безусловно, многое знаешь! Вот и расскажешь твои предположения.

Лиля. Нет.

Виктор. Что – нет?

Лиля. Я не пойду.

Марат. Ты же комсомолка!

Лиля. Бывшая комсомолка!

Марат. Исключение райком не утвердил!

Лиля. Еще не утвердил.

Октябрина. Как, ты не пойдешь помочь Роме?!

Лиля. Нет.

Октябрина. Копеечная у тебя любовь!

Лиля. Какая есть.

Октябрина. Нет, вы только поглядите на дуру! Все знают, как мальчик к ней относился, да? А ей для него лень два шага сделать! Да я бы за Романа глаза всем выдрала, ребята! Противно ее уговаривать!

Марат. Чувствовало мое сердце, что Октябрина закусит удила!

Виктор. Теперь, Чуйко, наглядно видишь, какие мы чуткие, выдержанные, умеем беседовать с товарищами…

Октябрина. Я не виновата, что она бесчувственная!

Виктор. Лиля!

Лиля. Когда на сердце порез, зачем его солью посыпать? (Выбегает из комнаты.)

Виктор. Такой результат нашего посещения тебя устраивает, Октябрина?

Октябрина. Мы сами с нервами!

Марат. Если не считать, что лично твои нервы уже пошли на рояльные струны…

Виктор. Как дети, честное слово! И Лилю расстроили до слез… Неужели не видите? Удивляться надо…

Марат. Что же делать, Виктор?

Виктор. Что делать? Нельзя же уйти, не поговорив! Пускай Октябрина исправляет ошибку! Нам известно, что всякая неисправленная ошибка удваивается… Я верно формулирую?

Октябрина. Хорошо, ребята, исправлю… Приведу сюда Лилю… Мама тоже всегда жалуется на мой характер.

Марат. Ладно, иди за Лилей.

Виктор. А мы здесь минутку отдохнем от твоего характера.

Октябрина направляется к двери. Из другой двери входит Кира Карловна.

Кира Карловна. Что здесь такое? Кто это?

Марат. Мы к Лиле. Здравствуйте.

Кира Карловна. Кабинет прокурора – не место для посторонних. Кто вас сюда пустил?

Комсомольцы. Бабушка!

Кира Карловна. И вообще – Лиля уже спит!

Октябрина. Вы не знаете, в чем дело!

Кира Карловна. И знать не хочу!

Марат. Вы – мама Лили? Мы хотели, так сказать, поговорить.

Кира Карловна. Какие могут быть разговоры ночью?! Отправляйтесь домой! И скажите вашим родителям, чтобы они получше за вами смотрели. Какой-то кошмар! Где они получают воспитание? (Уходит.)

Комсомольцы уходят.

Пауза.

Лиля (быстро входит). Если бы не эта дура Октябрина… Что она понимает!.. (Пауза.) Нет, дождусь папы…

Звонок в передней. Второй звонок.

(Выглядывает в дверь.) С кем это он? (Убегает.)

Входит Нил Никитич, пропуская впереди себя Марфу Матвеевну.

Нил Никитич. Входите, гражданка Бондарь. Меня удивляет ваша настойчивость. Можно бы ко мне явиться в рабочие часы, а вы подстерегаете меня у дверей квартиры.

Марфа Матвеевна. Вы были заняты в судебном заседании.

Нил Никитич. Это не мотив, гражданка Бондарь. Марфа Матвеевна. Я не ищу мотива, гражданин прокурор.

Нил Никитич. Напрасно. Больше бы дорожили чужим временем – меньше бы теряли своего! Садитесь.

Марфа Матвеевна(садится). Вижу, как вы дорожите временем.

Нил Никитич. То есть?

Марфа Матвеевна. Вот. (Показывает на спиннинг.) Что это, по-вашему?

Нил Никитич. Спиннинг. Снасть для ловли хищной рыбы.

Марфа Матвеевна. Будь он проклят, вот что! Мой муж тоже с ума сходит. Вместо того чтобы побыть с семьей, провести свободную минуту с родными людьми, он что делает? Ходит без конца по берегу реки, хлещет этим дурацким кнутом по воде!

Нил Никитыч. Положим, рыбная ловля относится не к предосудительным занятиям, а к разряду спорта…

Марфа Матвеевна. При котором собственные дети спортсменов оставляются на произвол судьбы!

Нил Никитич. Надеюсь, вы не пришли к прокурору в неурочный час только для того, чтобы вести этот теоретический спор о влиянии спиннинга на воспитание подрастающего поколения?

Марфа Матвеевна. Можете, гражданин прокурор, не убивать меня оборотами речи.

Нил Никитич. В таком случае попрошу вести беседу нормальным тоном, гражданка Бондарь.

Марфа Матвеевна. Тон у меня нормальный. Такой тон, какой бывает у матери, когда ее сын попал в беду. И нравится тон вам или нет, мне безразлично!

Нил Никитич. Зачем вы ко мне пришли?

Марфа Матвеевна. Пожалеть вас.

Нил Никитич (пристально взглянул на посетительницу; пауза). Меня?..

Марфа Матвеевна. Да-да. Пожалеть.

Нил Никитич. Стоило из-за этого беспокоить человека?

Марфа Матвеевна. Стоило. Станете тверже действовать…

Нил Никитич. Никто еще не упрекал меня в мягкотелости.

Марфа Матвеевна. Да-да! У своего операционного стола я тоже умею отвечать за человеческую жизнь! А сына проглядела! И я должна вас огорчить…

Нил Никитич (перебивает). Вот что, гражданка Бондарь. Довольно. Либо говорите дело, либо прекратим бесполезные словопрения!

Марфа Матвеевна. Вы правы. Злю вас, сама злюсь, а сидеть-то рядом! Ведь отвечать будем вместе!

Нил Никитич. Еще раз прошу – к делу!

Марфа Матвеевна. Именно к делу! Какое имеете вы право вести дело, когда ваша дочь должна отвечать вместе с моим сыном?!

Нил Никитич. Гражданка Бондарь, вы не спасете сына, бросая тень на меня и на дочь, которую я знаю лучше вас…

Марфа Матвеевна, Плохо знаете!

Нил Никитич. Этим нельзя шутить.

Марфа Матвеевна. Я не шучу. Это правда. Лиля была соучастницей… Рома шепнул мне на свидании, что она все знает…

Нил Никитич. Что вы сказали? Позвольте… Но я не встречал в деле Лилиного имени… Это процессуальный момент, который в первую очередь касается меня как прокурора…

Марфа Матвеевна. В шайке состояла, а вы это из дела надеетесь изъять, гражданин отец? Не ожидала такой прыти от советского прокурора!

Нил Никитич. Не имеете права меня подозревать! Я не знал! Сейчас проверю, гражданка Бондарь!

Марфа Матвеевна. Проверяйте, проверяйте! Авось поверите…

Нил Никитич. Да. Прежде всего проверить! (Бросается к столу, достает из кармана ключи, "о… стол отперт.) Почему стол открыт?! Степанида! Степанида! Подите сюда!

Степанида (входит). Звали, Пил Никитич? Я на минутку отлучилась по делу… Чайку свеженького подогреть? Яишенку на скору руку?

Нил Никитич. Что это у вас рука завязана?

Степанида. Да с котом воевала! Чужой заскочил.

Нил Никитич. Садитесь.

Степанида. Некогда рассиживаться!

Нил Никитич. Садитесь, я вас прошу!

Степанида (садится). Только если вы насчет зарплаты, то никак не стоит, Нил Никитич! Утрясется…

Нил Никитич. Дело посерьезнее. Надеюсь, вы скажете мне правду. Слушайте внимательно, Степанида… Вы знали, что моя дочь Лиля…

Степанида (встает). Напраслина, хозяин!

Нил Никитич. Что напраслина?

Степанида. Ничего она в школе не брала!

Нил Никитич. Что произошло в школе, Степанида?

Степанида. Не с меня начинайте, хозяин.

Нил Никитич. С кого же начинать?

Степанида. С хозяйки. А потом и я добавлю, если уж вы стали на такую правильную линию…

Нил Никитич. Скажите, Степанида, не замечали ли вы, что Лиля роется вот здесь в моих бумагах?

Степанида. Зачем ей рыться? Она за вас на смерть пошла б, а вы на нее – напраслину! Хозяйкин знакомый рылся! Вон кто! Как пес, бумаги лапами разгребал.

Нил Никитич. Афанасий Аполлонович был?

Степанида. Перед вашим приходом только ушел! Через кухню на черный ход – шмыг! Пахом Никитич вслед кричит: стой, стой, две зеленые ракеты! Шум во дворе, скандал!

Нил Никитич. Лиля дома?

Степанида. У меня на кухне сидит.

Нил Никитич. Пригласите ее сюда…

Марфа Матвеевна. Разрешите, я с ней поговорю?

Нил Никитич. Проводите гражданку к Лиле. А ко мне – хозяйку, Степанида…

Степанида. Они сейчас укладывают на ночь волосы. А когда они имеют дело с волосами, пускай все кругом горит. И Лилечка горит, и дом, и все на свете… Не перебивайте меня, я страх потеряла в вашем доме! Идемте, гражданка! (Уходит вместе с Марфой Матвеевной.)

Нил Никитич (один). Прокурор думает, что в его семью не может войти преступление… Хирург верит, что раковая опухоль не коснется его сына… А болезни не разбирают… (Закрывает лицо руками.)

Быстро входит Кира Карловна, она в папильотках.

Кира Карловна. Почему такая срочность?! И эта Степанида позволяет себе черт знает что!

Нил Никитич. Кира Карловна, был ли Афанасий Аполлонович в моем кабинете?

Кира Карловна. Уже донесли домашние соглядатаи!

Нил Никитич. Был?

Кира Карловна. Пошлешь ему вызов на дуэль?

Нил Никитич. Перестань болтать глупости! Был или нет?

Кира Карловна. Ну, был. Но ты можешь не ревновать, он был здесь один, без меня… Я сидела с учительницей в столовой…

Нил Никитич. В данном случае лучше б он был с тобой!

Кира Карловна. Неудачная острота!

Нил Никитич. Что случилось с Лилей в школе?

Кира Карловна. Пустяки какие-то!

Нил Никитич. Кончающиеся тюрьмой!

Кира Карловна. Сажай ребенка в тюрьму!

Нил Никитич. Знала и скрыла от меня?

Кира Карловна. Ты не очень интересовался! Да, скрыла! Я – мать!

Нил Никитич. А я отец! И требую, чтобы ты рассказала мне все до последней мелочи!

Кира Карловна. Допрашивать меня?!

Нил Никитич. Пойми, что Лиля погибнет и будет поздно спасать ее! Не о нас с тобой забота. Вопрос о жизни и смерти нашего ребенка! Знаешь, что ей грозит за участие в шайке? Годы заключения!

Кира Карловна. Боже, я же ничего не думала… Если бы я предполагала…

Нил Никитич. Если дорога тебе дочь, рассказывай все! Говори! Что ты смотришь на меня, как курица?!

Кира Карловна. Ты никогда не кричал на меня…

Нил Никитич. Пойми, с Лилей несчастье!

Кира Карловна. Говорили… она… воровала… в школе…

Нил Никитич. Что воровала?

Кира Карловна. Пальто… велосипед… разные предметы… Я заплатила за все… Не хотела волновать тебя…

Нил Никитич. Она тебе призналась в воровстве?!

Кира Карловна. Нет!

Появляется с таинственным видом Леокадия Львовна.

Леокадия Львовна. Дорогие Нил Никитич и ты, Кирочка! Я должна сообщить вам… Ваша дочь, а моя внучка Лиля – воровка и находится в преступной шайке! Да, гражданин прокурор, нашей Лиле грозит тюрьма! А когда чьей-нибудь близкой родственнице грозит тюрьма, то и порядочном кругу полагается делать все, чтобы избавиться от угрозы… Это так естественно… Этим и отличаемся мы от диких зверей. Кто выносит, сор из избы? Только ненормальный человек, не правда ли?

Нил Никитич. А дальше что?

Леокадия Львовна. Дальше – молчание и тайна! Никто не должен проговориться ни единым словом! Вам понятна моя мысль? Никакой огласки! Лилю увезти из города. Все скрыть. Надо спасать семью. Меня, вас, Кирочку, Лилю… Торопитесь! Это хуже пожара!

Нил Никитич. Я обвиняю чужих детей, а собственную дочь увезу от суда? Так я вас понял?

Леокадия Львовна. Никто же не узнает! Если дочь воровала…

Кира Карловна. Вы ошиблись, мама, – Лиля не воровала…

Леокадия Львовна. Все совершенно точно, милочка! Собственными этими ушами слышала… Беседовал с Лилей наедине! Знаешь, кто он такой? Ни за что не угадаешь! Сам начальник ихней воровской шайки!

Кира Карловна. Нил, она опять фантазирует!

Леокадия Львовна. Ничуть не фантазирую! Наше молчание – Лилино спасение.