Текст книги "Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3"

Автор книги: Юрий Яновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Абрахам. Прости меня, всевышний… Орудие, греха тяготит руки… (Ловко швыряет нож, который вонзается в бревно у самой головы Мак-Мелони.)

Мак-Мелони. Осторожнее!

Абрахам. Прости, брат мой… Пойду помолюсь за всех. Да покроет нас господь пресвятым своим омофором… (Уходит за перегородку.)

10

Поль. Неподходящий для нас субъект, сержант!

Тобиас. Загляни, Линкольн, чем он там занимается, шельма?

Линкольн (осторожно заглядывает). На коленях, сержант…

Поль. Молитва в разгаре!

Линкольн. И роется в чемодане лейтенанта Кони.

Поль. Таких надо умерщвлять!

Мак-Мелони. Удивляюсь мерзавцу! (Выдергивает нож из бревна, вертит в руках.)

Тобиас. Гиены всегда ищут мертвых. (Берет банджо.) Странно, инструмент уцелел. (Настраивает.) Какой-то кретин уже трогал…

Мак-Мелони. Тоскливо на душе, ребята. Никогда не сдавался в плен. Как перед расстрелом…

Поль. Миледи Смерть тебя больше устраивает?

Мак-Мелони. Что нет, то нет.

Тобиас (напевает). Миледи Смерть, миледи Смерть…

Линкольн. Позор плена не коснется американских солдат.

Поль. Что ты там шепчешь, парень?!

Линкольн. Позор плена…

Поль (перебивает). Нет, красные явятся спросить о нашем здоровье!

Линкольн. Вы все смеетесь, мистер Поль, а я помню, что говорил президент…

Поль. Валяй, валяй, как ты себе это представляешь!

Линкольн. Правильно представляю, мистер Поль… Точно, как говорил президент Трумэн…

Мак-Мелони (вертит в руке нож). Руки чешутся свернуть шею философу!

Тобиас. Понимаю тебя, Линкольн. Объясняй ребятам дальше. (Напевает.) Миледи Смерть, миледи Смерть…

Линкольн. Да, сержант? Линкольн никогда не выдумывает. "Парии, – сказал президент по радио…

Поль. Ах, по радио!

Линкольн.…воинская доблесть и честь да осенят ваши знамена! Позор плена не коснется американских солдат!"

Мак-Мелони. Господи!

Тобиас. Говори, говори, Линкольн!

Поль. И без того тяжело!

Тобиас. Желаю слышать слова, всегда волнующие солдата!

Поль. Особенно перед пленом?

Мак-Мелоии. Перед позором плена, как выразился старый хрыч президент!

Тобиас. Разве вы не знали? Плен – это позор для солдата! Истекай кровью, но не смей сдаваться! Позор!

Поль. Новая постановка вопроса! Раздумали сдаваться, сержант?

Мак-Мелони. Мне иного выхода нет!

Тобиас. Дело решенное! Дурак я, что столько лет провоевал! Вот что! За дерьмовое дело! За Боба Брен-дера!

Линкольн. Есть выход, сержант…

Поль. Опять речь президента?!

Линкольн. Можно подорваться на гранатах, сержант! Погибнуть смертью храбрых! Красные всегда так делают…

Тобиас. Ребенок ты, Линкольн. При чем здесь красные? Красные сражаются за родину, а мы за что?!

Мак-Мелони. Эх, не дали выстрелить в сенатора!

Тобиас. Разговоры кончены! Приказываю сложить на стол оружие! Пошевеливайтесь, ребята! В любую минуту ворвутся красные, некогда будет разбираться! Не желаю гибнуть по глупому поводу.

Все складывают на стол оружие.

Мак-Мелони. Оставляю себе нож, сержант, – мало ли что…

Поль. И зубочистку.

Тобиас. Возьми, Линкольн, белую тряпку, привяжи к палке… Подымешь снаружи, дружище… (Наигрывает тот же мотив.)

Линкольн. Слушаю, сэр! (Возится.)

Поль. Что ты там прячешь под куртку, Линкольн?

Линкольн. Солдат должен сохранить на груди флаг родины, мистер Поль… Американское знамя, сэр!

Тобиас. Поняли, ребята? Неужели нет?

Поль. Поняли, сержант!

Мак-Мелони. Не придаю значения детской игре!

Поль. Негр Линкольн оказался среди нас единственным американцем, Мак-Мелони! Он этим хочет сказать, что президенты уходят, а родина остается! Спасибо тебе, Линкольн!

Мак-Мелони. Детская игра!

Тобиас. Замолчи! Возле босса Брендера ты забыл, что существует на свете родина! Как жаль, что она далеко… Линкольн, скорее выставляй белый флаг!

11

Абрахам (выглядывает). А что будет, если с божьей помощью красные узнают о спрятанном знамени? Верный расстрел, братья мои…

Поль. Тьфу, привидение!

Абрахам. Не выгоднее ли сразу передать знамя в руки, имеющие нас пленить, и тем заслужить прощение и благоволение?

Тобиас. Собираешься доносить? Не советую.

Абрахам. Не отвергайте благого совета, сержант!

Тобиас. Пошел вон! Не отравляй воздух! Отдельно сдавайся в плен, хорек проклятый! Выйди из общества!

Абрахам. Могу навлечь на себя огонь, брат мой…

Мак-Мелони. И дьявол тебя бери! Мокрица!

Линкольн. Готово, сержант.

Тобиас. Неси. Водрузи на видном месте. Пускай видят, что мы сдаемся… Да захвати с собой это пресмыкающееся!

Абрахам. Бог видит, братья!..

Тобиас. Вонючка тебе брат, а не я!

Линкольн. Мистер Абрахам, приказ сержанта! (Идет, силой ведя за собой Абрахама.)

Абрахам. Не смеешь прикасаться к белому, ниггер! (Выходят.)

12

Мак-Мелони. Убьют нас, ребята. Пленных всегда убивают… Или сожгут здесь, облив бензином…

Тобиас. Слава богу, не Америка!

Поль. Чувствую, что все будет хорошо!

Тобиас. Не знаю. (Наигрывает на банджо.)

Поль. Вернемся в Штаты, заведем новые порядки!

Взрыв бомбы, закачался венок над столом.

Тобиас. Рано вывесили белый флаг… Теперь нас американцы разбомбят…

Мак-Мелони. Никогда так не волновался!

Тобиас. Зачем возвращаться в Штаты, студент? Судьба ветеранов войны известна: торговать на улице спичками! Клянчить цент у богатой сволочи! Подыхать с голоду!

13

Линкольн (вбегает). Они идут!

Тобиас. Красные?

Линкольн. Да, сержант. Войска ООН отступили…

Тобиас. Корейцы или китайцы, Линкольн?

Поль. Красные, сержант!

Тобиас. Что делает Абрахам?

Линкольн. Стоит с поднятыми руками.

Мак-Мелони. Так ему и надо!

Тобиас. Садись рядом, дружище Линкольн!

Линкольн. Есть, сержант! (Садится.) Песня – это хорошо.

Тобиас (запевает).

 
Ребят пригнали храбрых пять.
Джи-Айз, Джи-Айз, Джи-Айз.
За дядю Сэма умирать!
Джи-Айз, Джи-Айз, Джи-Айз.
Прошло пять дней – и нет парней.
Джи-Айз, Джи-Айз, Джи-Айз.
И нет пяти парней в пять дней!
Джи-Айз, Джи-Айз, Джи-Айз.
 

Все.

 
Миледи Смерть, миледи Смерть,
Не надо так спешить!
Прошло пять дней – и нет парией,
Они хотели жить!
 

14

Показывается Абрахам.

Поль. Что там? Уже пришли?

Абрахам (направляет револьвер на всех). Сидеть смирно, канальи! Передачу в плен четырех оболтусов американской армии осуществит лично мистер Абрахам, то есть я! На вас грех не заработать, ребятки! Бог вразумил меня! Не двигаться! Сейчас красные войдут! Версия такая: вы не хотели сдаваться в плен, но храбрый Абрахам с божьей помощью усмирил вас… За это полагается награда даже у красных! Грязный негр, можешь немедленно вытаскивать из-под куртки спрятанное тобой военное знамя. Смирно!

Мак-Мелони. Нет! (Бросает в Абрахама нож.)

Абрахам в ответ успевает выстрелить, роняет револьвер, падает.

Ребята… кажется, я готов… Можете спять с довольствия… (Умирает.)

Абрахам (корчится на полу). А я за что, боже? (Умирает.)

Тобиас. Выйдем наружу, товарищи. Оставаться здесь нельзя. Атакующим некогда к нам заходить… Просто швырнут гранату… (Вешает на шею банджо.) Песня в плену – это кусочек родины!..

Поль. Выстрелы! Скорее!

Линкольн. Я пойду впереди, сержант.

Тобиас. Не надо меня прикрывать, не хитри, Линкольн. Головы выше! Животы и зады втянуть! В плен ма-арш! (Поднимает обе руки над головой и ждет, пока Поль и Линкольн делают то же.) Улыбайтесь, черт бы вас побрал! (Ударом ноги распахивает дверь, выходит, Линкольн и Поль за ним.)

Затемнение

15

Плечом к плечу деловито и стремительно движутся наступающие корейские воины и китайские народные добровольцы. Боевая песня.

Занавес

Киев, январь 1953 г.

Дочь прокурора
драма в трёх действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Нил Никитич Чуйко – прокурор.

Кира Карловна – его жена.

Лиля – их дочь, ученица 10-го класса.

Лео кадия Львовна – бабушка.

Пахом Никитич – брат Чуйко.

Степанида – домработница.

Марфа Матвеевна Бондарь – врач.

Роман – ее сын, ученик 10-го класса.

Афанасий Аполлонович Гер – спортсмен.

Галина Аркадьевна – учительница.

Виктор, Октябрина, Марат – комсомольцы, ученики 10-го класса.

Анна Ивановна – народный судья.

Первый народный заседатель.

Второй народный заседатель.

Олимпиада Павловна – секретарь суда.

Михаил Михайлович – адвокат.

Прокурор.

Милиционер.

Стрелок.

Действие происходит в течение суток в большом городе на Украине в наше время.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Столовая в квартире Чуйко Средний достаток. Видавшая виды мебель. Накрытый стол. Над столом зажженная лампа под абажуром. Лиля, юная девушка, сидя за пианино, нервно играет гаммы. Леокадия Львовна, благообразная старуха, уткнувшись в полураскрытый буфет, роется в нем, напихивает рот едой. Кира Карловна, красивая дама южного типа, смотрится в зеркальце. Пахом Никитич, в военной гимнастерке без погон, сидит, примостив тетрадку на валик дивана, записывает что-то, иногда пользуется логарифмической линейкой. Степанида возится у стола, выходит и входит в комнату. Звонит долго телефон на столике у буфета.

Лиля (оторвавшись от пианино, подходит к телефону). Да… Нет, не жена прокурора… Не все ли равно. Дочь прокурора! (Резко кладет на рычаг трубку.)

Кира Карловна. Могла бы спросить – кто!

Лиля. Не интересуюсь твоими абонентами, мама. Дай бог" со своими заботами управиться!

Кира Карловна. Где ты получила воспитание!

Лиля. Под твоим высоким покровительством.

Степанида (входит). Надоело подогревать. Не обед получается, а ужин, прости господи…

Леокадия Львовна(успела занять место за пианино). Не люблю, когда прислуга раскрывает рот. Степанида! Пора бы знать свое место! (Залихватски ударяет по клавишам.)

Кира Карловна. Тише! Вы невозможны, мама! Леокадия Львовна. Я уже тридцать пять лет твоя мама!

Кира Карловна. Ну и глупо! Мой возраст здесь ни при чем!

Леокадия Львовна. Да-да. Очень при чем, если муж не спешит в твои объятия! Поэтому и участие прокурора в судебном заседании обязательно сопровождается голоданием его домашних… (Подходит к столу, стоя ест.) Мы, слава богу, не подсудимые… И не жаждем ими стать…

Кира Карловна. Безобразие – так опаздывать!

Пахом Никитич (оторвался от книг и тетрадей, он слегка заикается). Зачем нервничать. Нил Никитич сейчас придет из суда…

Кира Карловна(злорадно). Ага! Сами стали нервничать! Смотрите, чтобы вас опять не скрутило! Скова на меня свалите! Бог свидетель, что я даже не смотрю в вашу сторону!

Лиля. Мама, это жестоко! Врачи запретили напоминать дяде Паше о его припадках! Он не должен даже думать о них!

Пахом Никитич. И н-не д-думаю, Л-лиля!

Кира Карловна. В своем доме я хозяйка!

Пахом Никитич. Самое трудное, Лиля, – держаться!.. Еще год остался до окончания института…

Леокадия Львовна. Все водка-матушка!

Лиля. Не водка, а контузия! Дядя Паша не пьет!

Пахом Никитич. Не трать слов, Лиля…

Леокадия Львовна. Ах, для меня и слов жалко?!

Пахом Никитич. Вы не так поняли…

Леокадия Львовна. Прекрасно поняла, молодой человек!

Звонок в передней. Лиля заметалась по комнате.

Кира Карловна. Лиля, встречай отца!

Лиля. Вышла из сентиментального возраста, мама. (Садится к пианино, играет «Сентиментальный вальс».)

Кира Карловна. Что мне с тобой делать?

Леокадия Львовна. Ужасное воспитание! (Садится первая к столу).

Степанида. Сейчас, сейчас! Сама открою! (Уходит.)

Пахом Никитич. Вот видите, все в порядке. Нил Никитич прибыл. Прокурор любит, чтобы к его приходу дружная семья была в сборе. Давайте занимать места…

Кира Карловна. Нечего его оправдывать! Опоздал к обеду!

Леокадия Львовна. У меня весь аппетит пропал.

Входит Нил Никитич, вытирая полотенцем руки. За ним Степанида несет суп.

Нил Никитич. Встать, суп идет!

Кира Карловна. Сколько можно ждать?

Леокадия Львовна. Перестань играть, Лиля!

Лиля. Хорошо.

Нил Никитич. Привет, Лилечка, я тебя сегодня еще не видел.

Лиля (встает от пианино). Здравствуй, папа. Как дела?

Нил Никитич. Прошу извинить, дорогая семья, за вынужденную задержку; хотел уж было звонить и просить обедать без меня… Семеро одного, как говорится… (Садится за стол, повязывается салфеткой.)

Леокадия Львовна. Нам не трудно и подождать… Разве мы бесчувственные? Вы наш кормилец, Нил Никитич…

Пахом Никитич(наливает из графина). Без хозяина водка никому в рот не пойдет!

Нил Никитич. А себе не того… Не налил? (Пьет.)

Пахом Никитич. Кончились мои радости!

Степанида. Лилечка, садись… Налила супу…

Нил Никитич. Будем здоровы! Погодушка на дворе первый сорт.

Лиля (садится, берет рюмку, нюхает, ставит на стол). Интересное слушалось дело, папа?

Нил Никитич (ест). Как тебе сказать, дочка… Интересное и редкое… Целый день копались всем составом суда в деликатнейших вопросах человеческой жизни – в вопросах души… Не так много у нас осталось родимых пятен чужого мира, но они еще остались… И нам приходится ими заниматься, к сожалению… Лиля.

Лиля. Вот как! Ты уверен, что это пятна?

Нил Никитич. Представь себе – парень… преотличнейший парень!

Лиля. Как же он сидит на скамье подсудимых? Если отличный, надо освободить, мне кажется!

Пахом Никитич. Лиля, ты разве знаешь его? Пил, хоть бы дома отдохнул от судебных разговоров.

Лиля. Не мешайте папе!

Пил Никитич (ест). Чудесный парень. Сын военного. Отец погиб на фронте. У матери другая семья. Отчим не принял мальчика. Сын живет здесь у тетки, мать – в соседней области. Учился, дошел до десятого класса, попал в беду…

Пахом Никитич. Украл у тетки облигации?

Лиля. Не лезьте с глупостями, дядя Паша! Вас никто не спрашивает!

Нил Никитич. Лиля! Дядя Паша старше тебя!

Лиля. Пускай не болтает лишнего!

Пахом Никитич. Ладно, молчу.

Нил Никитич (ест). Да. Мальчик горячий, самолюбивый. Хорошо учился – и на тебе! Уголовно наказуемое деяние. Пойман на краже…

Леокадия Львовна(пьет водку). Бог мой! Теперешние дети на все способны!

Степанида. Дети как дети. Где худшие, где лучшие…

Нил Никитич. Верно, Степанида! (Ест.) Ну-с… Так вот. Дело как будто и простое. Но на суде выплыли некоторые подробности. Чувствуется, что парень скрывает существенные моменты. Запуган шайкой, как говорится, до предела. Отрицает наличие сообщников, главарей. А мы, ясное дело, не верим! Идет борьба…

Лиля. Понятно. Мальчик хочет спастись, а вы ему копаете яму.

Нил Никитич. Ошибаешься, Лиля. Мы намерены юношу вытащить.

Лиля (нервно). Из чего? Из жизни?

Нил Никитич. Прежде всего из воровской компании!

Пахом Никитич. Честное слово, не могу больше слушать, продолжение судебного заседания на дому! (Он заикается, у него дрожат руки, вынужден бросить ложку.)

Нил Никитич. Ты что – плохо себя чувствуешь?.. Не лучше ли сразу прилечь, Паша? Неприятность какая?

Пахом Никитич. Трудный день у меня сегодня в институте… Насилу высидел до конца… В разведке так не волновался… Наверное, это реакция… Пойду прилягу… Извините, пожалуйста… (Встает.)

Лиля. Я вас уложу, дядя Паша! (Поддерживая Пахома Никитича, уходит.)

Нил Никитич (вдогонку). Уложи его в кабинете, там никто не потревожит!

Кира Карловна. Я вся измучилась с ним!

Нил Никитич. Последнее время он чувствовал себя хорошо!

Кира Карловна. Не представляю себе, что могло разволновать! Уж мы так его оберегаем!.. Как в санатории…

Лиля (возвращается). Ты бы, мама, помолчала! Тоже мне санаторий! Врачи…

Леокадия Львовна. Такой, извините, студент только портит аппетит порядочным людям!

Кира Карловна. Не вмешивайтесь в наш разговор, мама!

Леокадия Львовна. Ты меня даже обижаешь, Кира! Почему это я должна молчать и терпеть?!

Лиля. Может, вас тоже терпят.

Леокадия Львовна. Эта невоспитанная девчонка доведет меня до апоплексического удара!

Лиля. Скорее вы с мамой дядю Пашу доведете! Стоит тебе, папа, уйти на минутку, как они его с двух сторон… Как осы…

Кира Карловна. Лилька! Можно ли такое выдумать?!

Леокадия Львовна. Я в эвакуации больше страдала, чем он на своем фронте! Фронт уж пора забыть.

Кира Карловна. Мама! Только вас и слышно! Как не понимаете, что болтливая старуха – явление невыносимое!..

Леокадия Львовна. Сама ты старуха! Я моложе тебя!

Нил Никитич (стараясь разрядить атмосферу). Не кажется ли вам, граждане, что прения сторон грозят обостриться и потребовать закрытого заседания?

Леокадия Львовна. Вам хорошо шутить, а у меня сердце разрывается на кусочки! Отдать Кирочке жизнь, молодость, здоровье – и вот благодарность: болтливая старуха!..

Кира Карловна. Не хнычьте, мама!

Леокадия Львовна. Когда я замолчу навек, в тебе заговорит совесть, спящая сегодня непробудным сном… О боже правый, дай мне терпение… (Встает из-за стола.) В этом доме кусок в горло не лезет!

Входит Степанида.

Степанида. Добавки сегодня не надо, Леокадия Львовна?

Леокадия Львовна. Попрошу без дурацких замечаний, Степанида! (Величественно уходит из комнаты.)

Нил Инкитич. Это твое дело, Кирочка, ты дочь… Но пожалей старую женщину… Сама когда-нибудь доживешь…

Кира Карловна. Сил нет терпеть.

Лиля. Она как бомба замедленного действия!

Нил Никитич. Сегодняшний мой обвиняемый и такой бабушке был бы рад…

Лиля. И на чем вы покончили, папа? Был приговор?

Нил Никитич. Завтра.

Лиля. Он под стражей?

Нил Никитич. Да.

Звонит телефон.

Степанида (у телефона). Алло… Слушаю… Нет, это Степанида… Хозяйку? Сейчас они подойдут к телефону.

Кира Карловна(берет трубку). Алло! Кто это?.. Знакомый? Нет, я вас не узнаю… Что? Даже не догадываюсь…

Лиля. Клади трубку! Опять тебя разыгрывают!

Кира Карловна. Нет, я не могу узнать… Да, телефон искажает…

Лиля. Мама, не будь смешной!

Кира Карловна. Не морочь голову! (В трубку.) Это я дочке говорю…

Нил Никитич. Кирочка, ей-богу, неудобно.

Кира Карловна. Я должна вас помнить? Намекните, если не хотите говорить прямо… Что?! Не может быть! Нет, это галлюцинация! Афанасий Аполлонович! Какое чудо! Конечно, хочу видеть!.. (Закрывает ладонью трубку.) Нил, ты вечером уходишь? Да? (В трубку.) К сожалению, Нил Никитич уходит вечером, вам не удастся с ним повидаться! Пока! (Кладет трубку.)

Лиля. Кто это, мама?

Кира Карловна. Сногсшибательная новость: Афанасий Аполлонович, представьте себе, жив!

Нил Никитич. Оказывается, слухи о его смерти были неточны?

Кира Карловна. А еще говорят, чудес не бывает! Ведь это чудо! Явиться через одиннадцать лет! Лилечка, моя девонька, обними меня, доченька…

Лиля. Ты разволновалась, как девчонка, мама!

Кира Карловна. Ущипни меня, неужели я сплю?

Лиля. С удовольствием! (Щиплет мать за руку.)

Кира Карловна. Идиотка! Синяк поставила! (Быстро уходит.)

Степанида. Нил Никитич, сладкое не забудьте… (Уходит.)

Нил Никитич. Да-да, Степанида… Спасибо…

Лиля. Старая мамина симпатия, да?

Нил Никитич (ест). Не лезь в дела старших, Лиля!

Лиля. Я его выставлю вон, хочешь?

Нил Никитич. Странное, Лиля, ощущение… Слушаю сегодняшнее дело в суде и представляю на месте обвиняемого собственного’ сына.

Лиля. Которого у тебя нет… Он очень плохой, этот мамин знакомый, папа?

Нил Никитич. Смотрю мальчику в глаза и думаю: как же мы легко отдаем его во власть чужого мира, не защищаем со всей страстью от врага?!

Лиля. Защищаете?! У мамы иногда бывают такие знакомые, просто ужас! Может быть, и маму надо воспитывать, а нам с тобой некогда… Для меня и то времени не найдешь.

Нил Никитич (ест). Смотришь на него, а он зеленый, неуклюжий, как щенок. Взгляд прямой, глаза любознательные. Руки ни минуты не лежат спокойно. Он бы убежал в такой вечер за город, бродил бы по лесу, собирал для своей девушки цветы…

Лиля. Я думаю!

Нил Никитич. Он, конечно, ненавидит нас! Как же, по его понятиям, мы – враги! А мы ему друзья больше, чем его родная мать…

Лиля. Друзей много, помощи мало.

Нил Никитич. Разберемся и поможем.

Лиля. Какая разница: дадите ему три года или пять? Надо же знать обстоятельства…

Нил Никитич (прерывает). По головке гладить за воровство?

Лиля. Разные бывают и воры, папа. Вот я хотела тебе сказать…

Нил Никитич (прерывает). Ты имеешь в виду сообщников? Суд этим и занимается. Ищет сообщников…

Лиля (сквозь слезы). Ищете! Небось, как самих припечет, не выдержите, головой о стенку ударитесь!

Нил Никитич. Лилечка, что с тобой?! Ты не больна?

Лиля. Ничего, товарищ прокурор, пройдет. (Убегает.)

Нил Никитич. Лиля! Лиля! Что случилось?! Лиля!

Кира Карловна(быстро входит). Что случилось?! Как ты смеешь обижать мою дочь?!

Нил Никитич. Кирочка, ты хоть спроси, в чем дело…

Кира Карловна. Зачем спрашивать? Не дал паршивых пяти рублей на кино! Какое это мучительное состояние! Воспитывать взрослую дочь – и оглядываться на каждую истраченную копейку!

Нил Никитич. У нас бюджет, Кира. Все, что по средствам, – пожалуйста. Увеличить заработок не имею возможности…

Кира Карловна. Если любишь – придумаешь. Другие прокуроры как сыр в масле катаются.

Нил Никитич. Фу, какая обывательская сплетня! Ты явно стареешь, моя дорогая!

Кира Карловна. Конечно! Тебе ведь отдала молодость!

Нил Никитич. Я не в этом смысле Кира…

Кира Карловна. Очень хорошо понимаю твои смыслы! Лилечке нельзя в кино пойти потому, что твой брат сидит на нашей шее! До каких пор, спрашиваю?!

Нил Никитич. Я уже говорил тебе.

Кира Карловна. Плевать! Пускай сам устраивается, как хочет.

Нил Никитич. Кончит институт – устроится.

Кира Карловна. А до тех пор будет портить мне нервы?

Нил Никитич. Что ты выдумываешь?

Кира Карловна. Не желаю продолжать эту нищенскую жизнь! Ни обстановки, ни мебели… Посуда дрянная. Платье ношу по три года, как нищая! Заказать туфли – целая проблема! Уйду!

Нил Никитич. Можно спросить, куда? Когда успокоишься, напомню тебе адрес…

Кира Карловна. Ты еще смеешь издеваться надо мной?! Если неспособен ценить, найдутся другие!..

Входит Степанида.

Степанида. Там пришла учительша.

Кира Карловна. Вы не могли подождать, пока мы кончим беседу? (В сторону.) Хамка!

Нил Никитич. Кира! Нельзя так распускаться!

Степанида. Ничего, Нил Никитич, у хозяйки слова легкие. Сейчас говорят, сейчас и забыли… Кира Карловна, обещалась я не открывать хозяину…

Кира Карловна(прерывает). Деньги я вам верну!

Степанида. Не в деньгах дело.

Нил Иикитич. Что за деньги, Кира?

Степанида. Да это те, что два года мне не плочены…

Кира Карловна. Неправда, я каждый месяц платила!

Степанида. А на другой день все деньги у меня и занимали…

Кира Карловна. Да, занимала и верну до копеечки!

Нил Никитич. Два года без зарплаты! Вы должны подать на нас в суд, Степанида!

Степанида. Деньги что! Я хозяйке обещалась о Лилечке вам не объяснять…

Нил Никитич. Неприятное что-нибудь?

Кира Карловна. Вы мне действуете на нервы, Степанида!

Степанида. Как же, действую… Девочка, как восковая свеча, тает… Мать – без внимания, отец занят… Опомнитесь, да поздно будет…

Кира Карловна. Не каркайте, как ворона!

Нил Никитич. Граждане, что у вас здесь происходит?!

Кира Карловна. Что? Я оберегаю твой покой!

Степанида. Мое дело сказать. Сюда приглашать учительшу или как?

Нил Никитич. У меня сейчас лекция в заводском клубе. Я должен уйти, поговори с ней ты, Кира. Женщине с женщиной легче беседовать. Степанида, вечером разберемся, во всем по порядку.

Кира Карловна. Степанида, скажи ей, что хозяйка не принимает! Мигрень, грипп, гипертония… Что угодно скажите…

Степанида. Она говорит, что у нее срочное дело.

Кира Карловна. Через неделю пускай приходит.

Степанида. Пойду скажу. (Уходит.)

Нил Никитич. Наверно, Лилька двойку схватила или нагрубила в классе… Великовозрастная девица – и двойка… Срам!

Кира Карловна. Всегда ко мне с пустяками ходит! А у меня потом два дня мигрень!

Нил Никитич. Надо поговорить с педагогом.

Кира Карловна. О сегодня не может быть и речи.

Нил Никитич. Просто ты ждешь… другого человека.

Кира Карловна. Жду… Может быть… запретишь?

Входит Лиля.

Лиля. Опять повышенный тон, дорогие родители?

Нил Никитич. Там твоя учительница пришла, Лиля.

Лиля. Она не ко мне.

Кира Карловна. Нет, как это тебе понравится, Лилечка?! Я уже не имею права принимать у себя старых друзей!

Нил Никитич. Зачем путаешь девочку в наши дела? Это ее совершенно не касается…

Кира Карловна. Нет, касается! Не верь мужчинам, дочка! Сначала они добрые, а потом все тираны!

Нил Никитич. Мама шутит, Лиля.

Кира Карловна. Прожила жизнь, света не видела… Вот тебе завет, дочь моя… Не выходи за человека старше тебя на пятнадцать лет… Боже мой…

Нил Никитич. Кирочка… Ты же знаешь. Я не претив знакомых… Мне приятно, когда они у нас бывают… Но…

Кира Карловна. Я не давала повод для ревности!

Нил Никитич. Это не ревность, Кирочка!

Кира Карловна. Тем более!

Вдруг Кира Карловна замечает что-то в складках портьеры у окна, в испуге бросается к Нилу Никитичу. Последний подходит ближе, отодвигает портьеру. Там стоит, притаившись, Леокадия Львовна.

Леокадия Львовна. Ах! Ах! Как вы меня напугали! Смотрела, знаете, на улицу… Такой хороший вечерок… Просто прелесть.

Нил Никитич (раздраженно). Очень мило! Леокадия Львовна в своем репертуаре… Неужели не надоело подслушивать? Это у вас болезнь! Стыд и срам! Приходится за вас краснеть!

Кира Карловна. Вполне с ним согласна, мама! Мы с вами поссоримся!

Лиля. В одно ухо вошло, в другое вышло.

Нил Никитич. Ходите в поликлинику! Лечитесь от этой привычки! Но перестаньте, наконец, подслушивать! (Уходит.)

Леокадия Львовна(вслед). Ей-богу, я ничего не слыхала! Клянусь жизнью Кирочки и Лилечки! (Выглядывает в переднюю.) Хлопнул дверью и ушел. Скатертью дорожка. Мужик и грубиян…

Лиля. Полегче! Это мой отец!

Леокадия Львовна. Ая твоя бабушка!

Кира Карловна. Лиля, учительница приходила. Что-нибудь пропало в школе?

Лиля. Я почем знаю?

Леокадия Львовна. Удивляюсь тебе, Кирочка, как ты в состоянии жить с таким мужем! Я вся дрожу…

Кира Карловна. А зачем подслушивала?

Леокадия Львовна. Для тебя подслушивала! Ты ведь доверчива, как птенчик…

Кира Карловна. Вам, кажется, пора пойти погулять…

Леокадия Львовна. Здравствуйте, я же и виновата! (Уходит, утирая слезы.)

Лиля. Шпионка противная!

Кира Карловна. Какой лексикон!

Лиля. У тебя училась! Думаешь, она мне хоть раз сказку рассказала? Одни гадости да сплетни. Напевает дурацкие песенки, когда думает, что никто ее не слышит! Дрыгает ногами, как припадочная! У всех бабушки как бабушки…

Кира Карловна. Не говори так! В молодости она выступала на сцене!

Лиля. Представляю себе! Бабушка в жизни должна быть настоящей… Вкусные вещи печь… На спицах вязать… Сказки рассказывать… Заботиться о всех. А наша? Подслушивает, дядю Пахома дразнит, спит до десяти часов… Зачем дядя терпит? Старый либерал.

Кира Карловна. Кто старый? Да ты что, Лиля! Пахом вовсе не стар. Сорок лет – средний возраст даже для женщины!

Лиля (ходит по комнате). Нет, с тобой трудно договориться… Прихожу повидаться с родной мамашей, а до нее тысяча километров бездорожья!

Кира Карловна. О золотая молодость! Не занозила ли сердечко!

Лиля. Кто это должен к тебе прийти?

Кира Карловна. Необыкновенная личность. Я все собираюсь рассказать о нем писателям. А то они все выдумывают, выдумывают ложные сюжеты. Даже по радио передавали, что не изучают жизни…

Лиля. Как ты любишь болтать, мама!

Кира Карловна. Представь себе такой сюжет. Высокоморальная пара. Она и он. Замужество. А между тем появляется красавец и влюбляется в нее до самозабвения. Но, увы, она замужем. Тогда роковой кра-савец пропадает без вести… Скупое сообщение: «Расстрелян на заре…» А между тем проходит одиннадцать лет…

Лиля. И он жив?

Звонок в передней.

Кира Карловна. Это в его характере, Лилечка, – не писать, не предупреждать… Примчаться, взять телефонную трубку, набрать номер и – сильвупле!..

Входит Афанасий Аполлонович Гер, несколько помятое лицо, выбрит и сильно напудрен. Букет в руке.

Афанасий Аполлонович. Пунктуальность – моя вторая натура! Можно? (Подносит цветы.)

Кира Карловна. Здравствуйте! Боже мой! Вы ни чуточки не изменились! Добро пожаловать!

Афанасий Аполлонович. Рад видеть вас, Кира Карловна! (Целует руку.) Встреча старых друзей всегда чем-то грустная. Не правда ли? А эта юная грация? Неужели ваша дочь?!

Кира Карловна. Поздоровайся, Лиля. Ты, верно, не помнишь дядю Фаню? Он очень любил тебя на руках носить…

Афанасий Аполлонович. Единственное о чем я сейчас глубоко сожалею – это о том, что мало носил на руках такое очаровательное создание!..

Лиля. Здравствуйте. Нет, не надо целовать! (Отдергивает руку.) Мама, я пойду погуляю…

Кира Карловна. Иди, иди, моя милая…

Лиля уходит из комнаты.

Афанасий Аполлонович. Чудесная девочка!

Кира Карловна. Конечно! Я же ее мать…

Афанасий Аполлонович. Мать?! Вы подруги – старшая и младшая! Вечерняя Аврора и Аврора утренняя…

Кира Карловна. Ты все такой же милый. Не могу опомниться, Фанечка! Боже мой! Одиннадцать лет разлуки! Для женщины – почти вечность…

Афанасий Аполлонович. Для мужчины одиннадцать лет – тоже не божеский срок!

Кира Карловна. Я не подурнела, нет?

Афанасий Аполлонович. Даже наоборот.

Кира Карловна. Только родной человек способен видеть истинную красоту женщины!

Афанасий Аполлонович. Муж дома?

Кира Карловна. Ушел. Он к тебе очень нерасположен…

Афанасий Аполлонович. Расположение прокурора – величина неопределенная… (Вдруг со стоном схватился обеими руками за голову.) Черт возьми…

Кира Карловна. Что случилось?! У тебя голова болит?

Афанасий Аполлонович. Спазма. Невыносимо… Нет ли порошка крепкого?

Кира Карловна. Есть. Мне от мигрени пиявки помогают. Приложу парочку пиявок за ухом…

Афанасий Аполлонович. Бр! Я бы умер от одного прикосновения! Не выношу вида крови…

Кира Карловна. Очень болит? (Ищет в буфете.) Вот, пожалуйста. Воды дать?

Афанасий Аполлонович. Не надо воды… Я так…

Кира Карловна. После порошка надо непременно прилечь. Идем в спальню!

Афанасий Аполлонович. Нет, нет, нет! Что ты, Кира, – неудобно…

Кира Карловна. Тогда в кабинет?

Афанасий Аполлонович. Тоже как-то…

Кира Карловна. Идем, идем!

Уходят. Комната некоторое время пуста. Затем Кира Карловн а возвращается. С ней – Пахом Никитич.

Кира Карловна. Я способна убить сейчас человека, слышите?!

Пахом Никитич. Кого?.. Меня? (Садится напротив.)

Кира Карловна. Как вы не понимаете, что когда хозяйка предлагает перейти из кабинета в другую комнату, надо не вступать в пререкания?

Пахом Никитич. Так точно, хозяйка.

Кира Карловна. У человека болит голова, он принял порошок, должен полежать…

Пахом Никитич. Понятно.

Кира Карловна. В крайнем случае можете пойти погулять пятнадцать минут на воздухе!

Пахом Никитич. Кабинет – не место для чужих, хозяйка.

Кира Карловна. Он мне менее чужой, чем некоторые, находящиеся в так называемых родственных отношениях!

Пахом Никитич. Неправильно поступаете!

Кира Карловна. Неправильно поступаю? Ну так вот что: либо вы, либо я!

Пахом Никитич. Приняли решение, хозяйка?

Кира Карловна. Да, приняла решение! Степанида!!

Входит Степанида.

Степанида. Не глухая, хозяйка.

Кира Карловна. Сколько вас можно звать?! Сейчас же вынесите в переднюю постель и все вещи вот этого человека! Он у нас больше не живет!

Пахом Никитич. У меня и вещей-то нет…

Кира Карловна. Вот и напрасно. Надо было привезти с фронта!

Пахом Никитич. Разные принципы у нас с вами.

Кира Карловна. Ну и отправляйтесь с принципами на улицу!

Пахом Никитич. Есть! Приказано отправиться с принципами на улицу!