Текст книги "Нечто (СИ)"

Автор книги: Юрий Муравьёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Девушка опередила Николая Петровича. Открыв дверь и пропустив его вперёд, сказала: – Приём окончен, извините.

Но желающих зайти на приём уже не было.

– До свидания, – сказала девушка, глядя на Николая Петровича с улыбкой.

– Ещё раз до свидания, желаю вам иметь всегда хорошее настроение, такое, как сейчас.

– Спасибо, – сказала девушка и засмеялась.

"Вот, оказывается, её настоящий образ. И она скрывала его под маской холодной и безразличной особы. А может, это игра – менять маску в зависимости от обстоятельств, тогда она талантливая артистка и её место не здесь, а в театре".

В коридоре заметно поредело. Посетители многочисленных офисов, вероятно, решили свои вопросы положительно, как он, а некоторые, скорее всего, вообще не попали на приём. Он проигнорировал лифт и спустился вниз пешком. У него было хорошее настроение, и он решил прогуляться по городу, тем более что ему сегодня уже некуда было спешить. Пешие прогулки по городу доставляли ему удовольствие.

Он, в отличие от большинства людей, не ходил опустив голову, как говорят – ищет копейку. Его радовали старые дворики, которых осталось совсем мало, и раздражали безликие дома-коробки из стекла и бетона. Точечной застройкой нарушили поэзию и уют многих улиц и переулков. Исчезает национальный колорит. Особенно огорчали его многочасовые автомобильные пробки, в которых он простаивал по пути на работу и с работы. Городские власти оказались не готовы к такой ситуации на дорогах. Но трудно винить их полностью в этом. Кто мог предвидеть подобный автомобильный бум? И в то же время Николай Петрович отмечал, что город похорошел, повеселел, стал красочнее, разнообразнее и чище. Так размышляя, он незаметно для себя оказался у подъезда своего дома.

Он вошёл в квартиру, положил сумку с ноутбуком на письменный стол и устало сел в своё любимое кресло. После лекции по генетике возникло много вопросов.

"Выходит, что нашим молодым учёным удалось перенести наследственный материал из одного организма в другой лет на двадцать раньше зарубежных учёных. Какое животное было выбрано в качестве трансгенного и ген какого животного или человека они использовали для переноса? Какую методику они использовали и как долго шли к этому уникальному эксперименту? Вероятно, они создали новый вид животного, которого не успели классифицировать. Для этого у них не хватило времени в связи с несчастным случаем, который привёл к фатальным последствиям для учёных. Нет ответов, одни предположения, но и их надо попытаться выстроить в логическую цепочку", – напряжённо размышлял Николай Петрович.

И тут он почувствовал, что очень голоден. Сегодня обед он заменил одним бутербродом. Он посмотрел на часы – они показывали половину восьмого. Ему не хотелось готовить что-то на ужин.

"Почти рядом, на соседней улице, есть кафе. Там готовят не ахти как, но выбирать не приходится – на безрыбье и рак рыба. Сейчас я готов съесть всё что угодно". Не раздумывая больше, он вышел из квартиры и через десять минут входил в кафе.

Посетителей было мало. Он сел за пустующий столик и, взяв меню, стал его изучать. Через несколько минут подошёл официант и принял заказ. Домой Николай Петрович вернулся в десятом часу вечера.

Он поставил будильник на пять утра. Чтобы быстрее заснуть, он прибег, как всегда, к старому, испытанному народному способу – выпил полстакана тёплой воды с чайной ложкой мёда. Он взял книгу, но через несколько минут глаза стали слипаться, книга выпала из рук, и он заснул, слегка захрапев.

Проснулся Николай Петрович от звонка будильника. Он чувствовал лёгкость в теле и ясность в мыслях. Чувство радости бытия заполнило его, и он запел.

Не став делать обычные для себя лёгкие физические упражнения, он принял холодный душ. Заварил любимый зелёный чай и съел бутерброд с рыбой – это был для него традиционный завтрак. Собрав походную сумку и сев на минутку перед дорогой, он задумался. Николай Петрович вдруг почувствовал, что ему чего-то не хватает.

"Ну, конечно, я соскучился по самым близким и дорогим мне людям. Жена что-то загостилась у своих родителей. Они, к сожалению, в последнее время стали часто болеть. А ездить к ним она может только раз в году, в отпуск. Надо быстрее перетаскивать их сюда, в квартиру. Тесновато будет. Да и захотят ли? Там они живут на лоне природы. Идеальный выход – загородный дом, о котором я всё чаще задумываюсь. Хороший дом с городскими удобствами потребует больших денег, а я, к сожалению, их не заработал, но это и неудивительно для научного работника в наше время. Надежда на сына, который пока не обременён семьёй. Им можно гордиться – умён и честолюбив. Ему нет и тридцати, а уже доктор наук. Его фирма процветает. Наука и бизнес в области высоких технологий – неплохое сочетание в рыночное время. Пора ему уже вернуться из заграничной командировки", – Николай Петрович вдруг спохватился, ведь пора ехать. Он взял сумку и вышел из квартиры.

К его удивлению, на площадке перед домом, где с вечера стояло много машин, заметно поредело. Он посмотрел на часы, было без десяти шесть.

"Надо отметить, что люди стали гораздо активнее".

Ему удалось без проблем выехать на кольцевую дорогу, и через десять минут он свернул на Новое шоссе. Пока оно соответствовало этому слову, построенное недавно, и было в отличном состоянии.

Указатель спидометра сразу перевалил за сто двадцать. Джип он приобрёл в прошлом году. Эта машина ему нравилась. Такой тип машины он считал универсальным как для городских условий, так и для путешествий. Как приятно ехать ранним прохладным утром и держать высокую скорость при малом количестве машин в попутном и встречном направлениях. В полдень он подъехал к пансионату.

Николай Петрович был в состоянии сладостного ожидания предстоящей рыбалки.

"Сегодня надо идти со спиннингом. Прохладная погода, наконец, заставила щуку проснуться. Да и белые грибы вот-вот должны пойти. Какие славные деньки наступают!"

С такими благостными мыслями он вошёл в коттедж. И тут зазвонил мобильный телефон.

– Здравствуй, с приездом, – голос генерала был сух, в нём отсутствовала обычная доброжелательность.

– Как ты узнал о моём приезде, разве мои перемещения фиксирует спутник?

– Не такая ты важная персона, чтобы задействовать спутник. Высылаю катер, жди.

"Генерал был явно не в духе. Что могло ему испортить настроение? Какие-то обстоятельства, связанные со мной? Не буду гадать, осталось подождать немного. Но ведь кто-то сообщил ему о моём приезде, и довольно быстро. Значит, здесь, на Холме, у него есть свой человек". – И настроение, бывшее на высокой ноте всего лишь минуту назад, резко упало.

Катер, как всегда, был пунктуален.

Садясь в него, Николай Петрович отметил: "Надо отдать должное генералу, подчинённые у него вышколенные".

Полковник поднялся в кабинет генерала. Не отвечая на приветствие, тот показал небрежным жестом на стул.

Не глядя в глаза гостю, стал говорить: – Произошла утечка информации. Кто-то поместил статью в бульварной газете, в которой сообщается о происшествиях, случившихся на Озере за последние две недели, и сделаны некие выводы. От кого автор получил информацию, которой владели только мы с тобой? – Генерал посмотрел на Николая Петровича суровым взглядом.

Он выдержал взгляд генерала, а затем спокойно сказал: – Это не бульварная газета, а солидный научный журнал, популярный и уважаемый среди обширной аудитории читателей, и меня приятно удивило, что мою статью молниеносно напечатали.

– Я так и подумал. Было несложно вычислить автора, несмотря на псевдоним. И много тебе отвалили?

– Не больше и не меньше, чем другим.

– Почему со мной не посоветовался?

– Держать в тайне эти происшествия нет смысла, да и невозможно. А чтобы они не обрастали разными предположениями и фантазиями, я решил рассказать о них, чтобы люди соблюдали осторожность и не поддавались паническим настроениям. Как мне это удалось, буду судить по реакции читателей.

– Ты ещё был в дороге, а твоя статья уже появилась в Интернете. Реакция людей самая разнообразная, но больше негативная. Я считаю, что ты сделал неправильно, сославшись на нашу контору. Наше ведомство совершенно новое предприятие, не имеющее никакого отношения к тем секретным исследованиям. Мы не являемся их правопреемниками. А теперь от нас требуют разъяснения. Я убеждён, что ты поторопился со своей статьей. Слава богу, что ты не рассказал о протоколе собрания учёных и воспоминаниях лаборантки. Я уже жалею, что показал тебе эти архивные документы. Кстати, гриф секретности с этих работ ещё не снят. И я, по сути дела, совершил должностное преступление.

– А как себя чувствует юноша? – вдруг резко сменил тему разговора Николай Петрович, давая понять Владимиру Андреевичу, что пора перевести разговор в спокойное русло.

– Его вывели из комы, и через два-три дня отправят в городскую больницу. Он вполне транспортабелен. Мы выделяем вертолёт.

– Он уже говорит? – спросил с надеждой Николай Петрович.

– К сожалению, пока нет. Но у него уже осмысленный взгляд. И как сказал врач, юноша может заговорить в любой момент. Довольно быстро восстанавливаются те участки мозга, которые отвечают за двигательные функции организма. Поэтому можно будет общаться с ним через письмо, как только восстановится подвижность пальцев.

– Ты надеешься получить от него какую-нибудь информацию?

– А ты разве нет? Эту версию ты мне подкинул, – уточнил генерал с иронической улыбкой. – Происшествия всё множатся. Ты, наверное, уже слышал об утонувших студентах? – спросил генерал.

– Этот слух до меня ещё не дошёл.

– А я уже разговаривал со следователем, расследующим эту историю. Он считает этот несчастный случай выдумками девушек – подружек студентов. Пусть пока заблуждается, до той поры, пока тела студентов не поднимут водолазы.

– Ты думаешь, что после этого следователь прозреет? – сказал Николай Петрович.

– Скорее, нет, чем да, чтобы не прослыть фантазёром.

– А ваши службы никогда не проверяли рыбака, которого отдыхающие и местные жители называют просто Иваныч.

– А, его? – Генерал задумался на несколько секунд, а затем сказал: – Досконально проверяли, все документы чистые, никакой зацепки. Я с ним лично разговаривал.

– Ну и каково твоё впечатление от беседы с ним?

– Ничего особенного в нём я не заметил, обычный пенсионер, каких тысячи. Если оценивать его интеллектуальный уровень, то я бы оценил его как средний.

– Я уверен, что он разыграл перед тобой "ваньку".

– Но если разыграл, то он гениальный артист, – сказал генерал с иронией.

– Среди местных жителей и отдыхающих о нём идёт много разговоров, – сказал Николай Петрович.

– Что он колдун, экстрасенс, гипнотизёр, – улыбаясь, сказал генерал. – Не исключено, что он сам их распространяет, чтобы выглядеть авторитетней в глазах окружающих.

– Но многие люди, наоборот, отмечают у него необыкновенный ум.

– Я этого не заметил.

– Думаю, что он сразу тебя вычислил, понял, с кем имеет дело, – по вашим повадкам и манере разговора. А скорее всего, он уже знал, что ты из спецслужб.

– Как тебя понимать? – с нескрываемым раздражением спросил генерал.

– Очень просто. Работа в спецслужбах со временем накладывает определённый отпечаток – в разговоре, интонациях, во взгляде и даже в походке. И умный, проницательный человек сразу обратит внимание на одну особенность в поведении своего собеседника...

– И какую же эту особенность? – не выдержал генерал.

– Превосходство, необычайную уверенность, переходящую зачастую в самоуверенность, которая в итоге его и подводит. Но прошу тебя, Владимир Андреевич, не принимать мои слова в свой адрес. Я дал обобщённую характеристику поведения ваших людей при некоторых обстоятельствах. Сразу хочу сказать, что в вашем ведомстве работают люди с высоким интеллектом. Мы оба знаем не понаслышке, как отбирали и отбирают людей для работы в вашу контору. Твой пример, Владимир Андреевич, самый наглядный, – высказался полковник без всякой иронии, глядя прямо в глаза генералу.

– Если этот Иваныч очень интересует тебя, то возьми его в разработку, попробуй его расшифровать, прояви свой ум и проницательность, – с лёгкой усмешкой сказал генерал.

– Да, я заведу с ним дружбу, и однажды после рыбалки за бутылкой водки и хорошей ухой он как на духу выложит мне всё о себе, кто он и откуда, и после третьего выпитого стакана скажет заплетающим языком примерно следующие слова:

"Дорогой мой товарищ, я долго ждал человека, с которым мог бы поговорить по душам. И вот ты явился, и настал день, когда я решил после долгих раздумий рассказать свою биографию. Только тебе могу довериться. Ведь лет-то мне много, и я в любой момент могу окочуриться, поэтому не хочу уносить с собой в могилу свою главную тайну – в каком году я родился". И тут голова его склонится к столу, и он заснёт. А утром он скажет мне с язвительной улыбочкой: "Чего-то я тебе вчера по пьянке наплёл, друг ты мой закадычный".

В это время зазвонил мобильник генерала.

– Слушаю, – произнёс он. – Здравствуйте, Варвара Ивановна, рад вас слышать, – генерал улыбнулся. Через несколько минут его лицо приняло встревоженное выражение. – Только не волнуйтесь, рассказывайте дальше. Алло, алло, – генерал положил мобильник, и тупо уставился в пол.

Николай Петрович никогда раньше не видел его таким растерянным, но не стал задавать вопросы, ожидая, когда он заговорит первым.

Наконец генерал снова взял телефон и набрал номер.

– Алло, это "скорая"? С женщиной плохо. Возраст? Восемьдесят. Запишите адрес. Пожалуйста, поспешите. В квартире, кроме неё, никого нет.

Затем он снова позвонил и кратко сказал: – Я вызвал "скорую помощь". Проследи и дай мне информацию.

– Ты разговаривал с лаборанткой? Что случилось? – с нетерпением спросил Николай Петрович.

– Да, с ней. Она была очень встревоженной, более того, в состоянии паники.

Она сказала, что после моего первого разговора с ней она заметила на улице за собой слежку. А вечерами были звонки в дверь. Она подходила к двери и смотрела в глазок, но на лестничной площадке никого не было. Были телефонные звонки среди ночи, но трубка молчала. Она живёт на последнем этаже четырёхэтажного дома, разумеется, лифта нет

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Мне нужно побыть одному, чтобы основательно осмыслить сложившуюся ситуацию. Сейчас я буду ждать звонка своего сотрудника, – сказал генерал, давая понять, что на сегодня их беседа закончена. Сухо попрощавшись, они расстались.

Дежурный катер стоял у пристани.

После этой встречи у Николая Петровича остался неприятный осадок.

"Что-то генерал не договаривает. И почему разговор об Иваныче вызвал у него такое раздражение? Он явно знает больше, чем делится со мной. Если генерал задумал самостоятельное расследование, то он может в любой момент прервать наши контакты. Очевидно, что моя статья в журнале способствовала созданию напряжённости в наших отношениях. Да и вообще, кто я такой? Человек со стороны, хотя и бывший работник одного из многих секретных научных отделов на Острове. Может, последовать совету генерала и заняться этим рыбаком?

Личный разговор по душам ничего не даст. Он слишком умён, чтобы раскрыться. Тогда остаётся одно – банальная слежка. – Николай Петрович поморщился. – Это будет грубое вмешательство в личную жизнь человека. Может быть, Иваныч действительно обычный рядовой пенсионер и наслаждается рыбалкой с ранней весны до глубокой осени в этом чудном уголке природы и ничего не знает и не ведает, что вокруг него кипят такие человеческие страсти. А где он проводит время зимой и где его семья? Генерал сказал, что у него нет постоянного места жительства. Но на бомжа он не похож. Вот это и надо в первую очередь выяснить, но когда? После отпуска снова работа, а свободное от работы время будет занимать новое увлечение – написание книги. И всё-таки в нашей версии есть слабое звено. Этот рыбак не выглядит пенсионером. Он слишком моложав для своего возраста. Я видел его мельком несколько раз, и мне не показалось, что он старше меня.

Но ведь генерал беседовал с ним, и у него было достаточно времени, чтобы рассмотреть рыбака. Странно всё это. Может быть, я и генерал глубоко заблуждаемся, считая, что только мы занимаемся этой детективной историей. Вполне можно допустить, что в эту историю вмешались другие люди, и мы у них под колпаком, и они отслеживают наш каждый шаг".

Холодок пробежал по спине Николая Петровича.

"Кто следил за лаборанткой? Ведь лаборантка жила спокойно, и никто её не тревожил, пока не состоялась беседа с генералом. Значит, её телефон прослушивается".

Николай Петрович сменил тему и продолжал размышлять:

"То, что создали наши вундеркинды давным-давно, к этому даже близко не подошли современные учёные, если не считать клонированную овечку Долли.

Тот гениальный эксперимент сулит огромные возможности для человечества. Можно не только создавать новые виды живых существ, но и воссоздавать животных, которые исчезли с лица Земли в прошлые исторические эпохи. Но здесь таится опасность. А где предел? Здесь обширное поле для злоупотреблений с этической точки зрения. Кто-то захочет улучшить человеческую породу, как хотели это сделать нацисты, мечтая о выведении новой породы людей – германского сверхчеловека.

Природа путём длительной эволюции создала мыслящую материю в образе человека, который стал познавать своего создателя. И в какой-то момент на пути познания материи вдруг самоуверенно решил, что человеку всё по силам и что на этом пути нет предела. Всё подвластно его мышлению. Но там, где почивает самоуверенность, рядышком таится и поражение. Создатель всегда сильнее своего продукта, даже мыслящего".

Наконец, устав от своих "гениальных" мыслей, Николай Петрович лёг в постель, чтобы рано утром, до рассвета, отплыть на любимую рыбалку.

ГЛАВА 9

На десятом этаже здания, построенного недавно на берегу реки, недалеко от знаменитого моста, у окна кабинета стоял мужчина высокого роста, атлетического телосложения. Над высоким лбом рыжеватые с проседью волосы были зачёсаны назад и искусно прикрывали на темени небольшую лысину. Ему можно было дать лет пятьдесят с хвостиком. Чистая кожа с розоватым оттенком свидетельствовала о том, что в молодости он выглядел румяным молодцом и имел несомненный успех у девушек. Из-под чёрных бровей смотрели на мир светло-серые глаза человека целеустремлённого, чрезвычайно уверенного в себе. Эта уверенность покоилась на прочном фундаменте интеллекта и физической мощи тренированного тела, и любое препятствие не могло устоять перед ним в жизни. Его правильные черты лица чуть портила мощная челюсть.

Если бы не модный костюм от известного модельера и белая сорочка с бабочкой, его можно было бы представить в образе свирепого викинга, только что сошедшего с судна на берег Англии с топором в руках, крушащего вокруг себя всё и вся.

Но через столетия потомки викингов в союзе с англосаксами создали мощную Британскую империю, успевшую пройти свой пик могущества и к сегодняшнему дню превратившуюся в рядовое государство, однако не потерявшее финансового и политического влияния в мире.

Любуясь открывающейся перед ним городской перспективой и попыхивая дорогой гаванской сигарой респектабельный господин не оборачиваясь сказал: –Джордж, ну и как ты чувствуешь себя в этом огромном здании?

– В прежнем, старом здании было уютно, как будто ты находился в домашней обстановке. А здесь, особенно когда стоишь на твоём месте, возникает ощущение, что тебя просматривают, зондируют со всех сторон, на тебя направлены многочисленные видеокамеры. В старом здание меня никогда не посещали такие мысли, там я чувствовал себя комфортно, – сказал румяный седой господин, сидящий в массивном глубоком кресле с обивкой из хорошо выделанной воловьей кожи перед большим столом из красного дерева. Он закурил сигарету и стал пускать дымные кольца, и это у него получалось изящно.

– Чтобы тебя не посещали подобные мысли и учитывая важность темы предстоящей беседы, я с твоего молчаливого согласия изолирую помещение от возможного любопытства извне. – И гость задёрнул окна шторой из тяжёлой трёхслойной ткани и опустил металлизированное полотно серебристого цвета.

В комнате стало сумрачно, но это обстоятельство располагало к беседе двух давних друзей-однокашников ещё с университетской скамьи.

– Джеймс, располагайся удобнее и пригуби коньяк, – сказал хозяин кабинета, ставя на стол рюмки в виде тюльпана и бутылку коллекционного французского коньяка.

Гость, прежде чем подойти к столу, ещё раз окинул взором кабинет.

В центре потолка висела люстра из хрусталя. На паркете из тёмных пород дерева был расстелен красивый персидский ковёр. Высокий камин, облицованный итальянским белым мрамором и армированный чёрным резным деревом, красовался у северной стены кабинета. Недалеко от камина стоял стол и два кресла. На стене, напротив окон, висела копия картины какой-то морской битвы.

Гость положил сигару на пепельницу из китайского фарфора, изготовленную в виде дракона, и взял в руки бутылку. Прищурившись, он прочитал надпись, выгравированную на стекле.

– Мне не приходилось пробовать коньяк такой давности. У тебя имеется наследственный подвал? – гость с улыбкой взглянул на хозяина.

– Мои предки не занимались виноделием. Эта бутылка – благодарность одной известной корпорации за помощь, оказанную нами. Наши аргументы в виде аудио-и видеозаписей, переданные нашим заказчикам и представленные ими в суде, оказались решающими в споре двух финансовых субъектов.

– Ваше ведомство является государственной организацией, и закон запрещает вам заниматься частной практикой. – Джеймс усмехнулся и поставил бутылку на стол.

– Поэтому мы и не заключали с этой корпорацией никаких договоров и не брали на себя каких-либо письменных обязательств и, разумеется, не получали от них вознаграждений в виде денег. Всё держалось на слове – джентльменском соглашении, а заказ выполнили в свободное от работы время. – Хозяин кабинета открыл бутылку и стал разливать коньяк по рюмкам.

– Как говорится, взяли натурой, – гость засмеялся и взял рюмку.

Они не чокались.

– За встречу, – сказал Джордж и залпом выпил.

Джеймс знал толк в коньяках. Он посмотрел на поверхность стекла, она была огненно-красного оттенка, что подтверждало большой возраст этого напитка.

Он прикоснулся краем рюмки к носу и вдохнул, улавливая букет фруктовых и цветочных запахов. Затем легонько взболтал коньяк и снова приблизил рюмку к носу и ещё раз вдохнул. Сделав маленький глоток, подержал терпкую жидкость во рту, наслаждаясь её специфическим вкусом, и только потом проглотил. Он поставил рюмку на стол, взял с пепельницы сигару и с наслаждением пыхнул сигарным дымом.

– Я с интересом наблюдал твой ритуал с коньяком и всё-таки предпочитаю хорошее шотландское виски, – сказал хозяин, вновь наполняя обе рюмки. – Я поставил на стол коллекционный коньяк, помня твои пристрастия в университете.

– Джордж, это замечательно, что мы относимся друг к другу с взаимной симпатией, что является немаловажным фактором в нашей совместной работе.

На этот раз гость не стал повторять прежний ритуал, выпив коньяк крупными глотками.

– Я очень признателен тебе, дружище, что в моей коллекции дегустаций появился ещё один, самый старый коньяк из опробованных мною ранее коньяков. Взяв сигару, гость развалился в кресле, взгромоздив ноги на край стола.

Хозяина кабинета не удивили, торчащие напротив него ботинки из крокодиловой кожи.

"Социальное происхождение даёт о себе знать", – подумал он и криво улыбнулся.

Он знал, что Джеймс попал в привилегированный университет в их группу аристократов с самого низа социальной лестницы благодаря своим выдающимся способностям.

– Нашу группу разбавили плебеем, это забавно, неужели из него выйдет государственный деятель?" – говорил один из студентов, родословная которого начиналась со знаменитого герцога.

Однако плебея не смущало, что он оказался в окружении утончённых аристократов. Он часто вступал в словесные баталии с ними. Конечно, его выступлениям не хватало изящества и цветистости, которые демонстрировали потомки аристократов. Но благодаря своей феноменальной памяти и начитанности он в пух и прах разбивал их аргументы, демонстрировал в своих рассуждениях железную логику и в аудиторных диспутах неизменно одерживал победу. Его рефераты были лучшими на курсе. Только он один из группы с отличием окончил университет. Его ждала блестящая карьера крупного государственного чиновника или политического деятеля. Но к ним в университет поступили предложения из внешней разведывательной службы для работы в аналитическом отделе. Эта служба приступила к обновлению кадров в связи с крайне высоким средним возрастом своих сотрудников. И Джеймс согласился там работать. Джордж последовал за ним.

Джеймс быстро поднимался по карьерной лестнице и мог стать во главе этой службы, но его социальное происхождение и интриги помешали ему занять этот высокий пост. Он был страшно разочарован, написал рапорт, прося об увольнении, и его отпустили.

Но Джеймс не потерялся, он ушёл в бизнес и сейчас возглавлял крупную корпорацию, которая занималась внедрением в производство новейших технологий и открытий в области биологии, медицины и физики. И судя по некоторым статьям в прессе, небезуспешно. Однако деятельность этой корпорации сопровождается скандалами и предъявлением судебных исков со стороны фирм и частных лиц, владеющих патентами и лицензиями в различных областях науки и техники. Эта корпорация не стесняется заниматься банальным экономическим шпионажем.

Джордж знал, что в этой щекотливой и специфической сфере работают специалисты высокого класса, к ним он относил и себя, поэтому он и пригласил Джеймса, чтобы поделиться с ним одним проектом. Джордж понимал, что он ввязывается в рискованное мероприятие, не уведомив об этом своего руководителя, тем самым ставя под удар свою дальнейшую карьеру в случае неудачи. Однако удачное завершение проекта сулило огромные финансовые дивиденды, и, тогда Джордж мог досрочно уйти в отставку и стать заместителем Джеймса в его корпорации.

Но может ли он стать действительно свободным в своих действиях под руководством этого умного, но властного, не терпящего возражений человека, считающего себя истиной в последней инстанции? – Джордж посмотрел на гостя испытующим взглядом, которого тот не заметил.

– А как отнёсся твой патрон к моему визиту в вашу контору, которая совсем недавно была для меня почти родным домом? – В вопросе гостя сквозила ирония.

– Он буквально сказал, что друзья и бывшие коллеги должны встречаться и обмениваться новыми идеями, что благотворно скажется на работе каждого, но при этом пристально посмотрел на меня и лукаво улыбнулся.

– Подозрительность – это скорее достоинство, чем недостаток, коль скоро она уподобляется собаке, которая сторожит, но не кусает. Это сказал маркиз Галифакс, – улыбнулся Джеймс.

Но Джорджа это не удивило. Ещё в университете тот любил щеголять афоризмами, разбрасывая их направо и налево, к месту и не к месту.

– Подозрения сродни летучим мышам – они появляются лишь с наступлением сумерек. – Джордж тоже сумел найти ответный афоризм.

– Помню, это Фрэнсис Бэкон, – заметил гость. И счёт стал два – один.

"Бесполезно соревноваться с этим всезнайкой. Превосходство его надо признать как данность", – подумал Джордж, но не расстроился.

– Довольно цитировать афоризмы, пора поговорить о нашем совместном проекте, для обсуждения которого – ты и пригласил меня. Итак, с чего начнём? – спросил гость с нетерпением.

– Начнём с начала, – сказал Джордж и положил недокуренную сигарету в пепельницу. – Русские ещё в пятидесятых годах сделали рывок в генетике, осуществив гениальный эксперимент, который не получил дальнейшего развития.

– Значит, он был случайным. Это всё равно как если бы из десяти миллионов вариантов в лото выпал джокер. Известны авторы эксперимента и их судьба в настоящее время? – спросил Джеймс.

– Мы установили их. Немецкий учёный Штауфенберг, который был репатриирован в Восточную Германию, тогда ещё коммунистическую, несколько лет назад дал интервью известной газете, в котором утверждал, что в том гениальном эксперименте он сыграл главную и ведущую роль. А когда журналист задал ему вопрос, что получилось в итоге из этого эксперимента, тот растерялся, стал бормотать что-то непонятное и вконец запутался.

– А сколько было ему лет? – спросил Джеймс, попыхивая сигарой.

– Он отмечал столетний юбилей.

– Тогда немудрено, – гость усмехнулся.

– Это интервью заинтересовало нашу контору. И наш работник, выдавая себя за тележурналиста, взял у него интервью на дому. Нам пришлось изрядно раскошелиться, прежде чем его родственники допустили нашего человека к нему.

Удивительно, но у Штауфенберга сохранилась хорошая память и отсутствовали какие-либо признаки старческого маразма. Кстати, за время пребывания в плену он в совершенстве овладел русским языком. Он проходил в русских спецслужбах под фамилией Ганс. Это всё равно как если бы русскому учёному дали прозвище Ванька.

– Да, чувства юмора у них не отнимешь, – гость засмеялся и убрал, наконец, ноги со стола.

– Он назвал фамилии трёх учёных – Иванов, Архипов и Алексеев. Разумеется, фамилии были вымышленными. В государстве царила тотальная секретность. Он ещё упомянул лаборантку, которая вела документацию в лаборатории учёных, но имени и фамилии её он не смог вспомнить. Штауфенберг из этой троицы особо выделил самого молодого учёного под фамилией Алексеев, который работал параллельно ещё по одной секретной теме. Это фантастическое направление в науке сегодня называется телепортацией.

– Каким образом ему удалось это узнать? – Выражение лица у гостя стало более заинтересованным.

– Его пригласили на празднование дня рождения одного из учёных в узком кругу, и по обрывкам разговора его подвыпивших друзей он понял, о чём идёт речь. Он не знает, как дальше сложилась их научная карьера. Работы были остановлены из-за болезни учёных, а потом и вовсе свёрнуты. Немецкую группу полностью отстранили от любых научных исследований, а некоторое время спустя, как известно, репатриировали на родину. Как нам удалось установить, да это ни для кого не было секретом, русские надолго законсервировали исследование в генетике. – И Джордж пустил очередное кольцо сигаретного дыма.

– И всё-таки какой конечный продукт они получили в результате этих секретных исследований? – Джеймс с удовольствием сделал крупный глоток замечательного коньяка.

Штауфенберг признался, что немецкая группа выполняла черновую работу, но сказал, что что-то получилось. В разговорах русских иногда звучали слова "наш головастик". К кому эти слова относились, он так и не понял.