Текст книги "Нечисть так уязвима (СИ)"

Автор книги: Юлия Бурова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

– Остряк нашелся, – пробурчала я, отпиливая ткань.

Встала, стараясь не дотрагиваться до шаткой конструкции, вытянулась навстречу солнцу и спасителю. Крепкие мужские руки обхватили мои запястья и с легкость выдернули наверх, потревоженные балки рухнули.

Оказавшись в вертикальном положении, я принялась отряхивать грязь с одежды. Покончив с чисткой, подняла глаза и уставилась на, все это время молчавшего, спасителя. Рост гораздо выше среднего, короткие слегка вьющиеся волосы, приятные черты лица. Темные глаз в солнечных лучах отливали темно-фиалковым цветом. Образ слегка портило обручальное кольцо на безымянном пальце, информация о символизме которого тут же всплыла в голове. «Лучше бы, что хорошее вспомнила» – разозлилась я на себя за неуместность мыслей.

– Мы раньше не встречались? – незнакомец с не меньшим интересом разглядывал меня. – Как тебя зовут?

– Понятия не имею, – призналась я.

– И ты тоже…

Вероятно, он собирался сказать, что-то еще, но скривившись, схватился за виски, затем мотнул головой, кинул: «Кому-то плохо» – рванул в ему одному известном направлении.

Определив, что любопытство во мне развито гораздо сильнее инстинкта самосохранения, я припустила следом.

– Подожди! – крикнула я шустрому незнакомцу, успевшему скрыться в лабиринте завалов.

Выбирая направление, я руководствовалась мелькавшим среди строительного мусора силуэтом, значительно опередившим меня. Внезапно завалы расступились, я оказалась на краю обвала стены. Застыв в изумлении, я скользила взглядом по раскинувшейся передо мной панораме города: изломанные линии покалеченных домов, разорванные мосты, вспученный асфальт дорог, острый золотой шпиль протыкает небо. «Шпиль Адмиралтейства. Санкт-Петербург» – услужливо подсказала память, я ухватилась за ниточку воспоминаний спеша вытянуть больше.

– Что застыла?! – недовольное восклицание оборвало мой мыслительный процесс. – Долго мне тебя ждать? Прыгай.

Пришлось отложить раскопки памяти на потом. Я села на край, спустив ноги, придерживаясь, начала разворачиваться, «изящно» сползая вниз. Незнакомец бесцеремонно ускорил процесс, ухватив меня за талию, стянул на землю.

– Твоя грациозность и ловкость, разрушили мою теорию на корню, – раздосадовано сообщил мужчина, быстро шагая по улице, одновременно прислушиваясь.

– Это, интересно какую? – мне с трудом удавалось не отставать.

– Случился Апокалипсис, и мы единственные выжившие, – он внезапно остановился, перед домом, перемолотым в гигантской мясорубке, ко всему прочему еще и поджаренным с одного бока.

– Ты меня знаешь пять минут! – моему возмущению не было предела. – С чего ты взял, что я бы не выжила после конца света. Может, я обалдеть какая умная!

Мужчина задумчиво окинул меня взглядом, и неопределенно покачал головой, чем еще больше разозлил.

– Разберемся с уровнем интеллекта позже. Там есть кто-то живой, – он подошел к развалинам и, пригнувшись, проскользну в нору между каменных блоков.

– Ты медиум? – я шла попятам.

– Не знаю. Я, как и ты ничего не помню, – мы вышли на относительно чистый пятачок, мужчина замер, вглядываясь в темноту. – Но я слышал, как при знакомстве ты сначала испытывала любопытство, затем едва уловимое разочарование. Кстати почему? – он выбрал направление и уверенно двинулся в дальний угол разрушенной комнаты. – Хм… – мужчина остановился и заинтересовано посмотрел на меня. – Теперь смущение и злость. Забавно, – он вернулся к поискам, наклонившись перед наваленными досками и кирпичами.

– Прекрати копаться в моей голове! – чужая бесцеремонность поражала.

– С удовольствием, но, к сожалению, не знаю как, – он приступил к разбору завала. – Это как назойливое жужжание мухи, ни прогнать, ни пристукнуть которую я не могу. Вот и он! – из-под очередного деревянного обломка показалась рука.

Объединив усилия, мы в считанные минуты разобрали оставшийся мусор. Мужчина был совсем плох, в темных волосах запеклась кровь, лоб рассекала открытая рана.

– Пульса нет. Не жилец, – спокойным тоном, граничащим с равнодушием, заявил незнакомец, закончив осмотр и всем своим видом показывая, что не намерен больше задерживаться.

– Ты собрался его здесь бросить?! – я продолжила сидеть рядом с бездыханным телом.

– У него нет сердцебиения, тяжелая рана головы, реакция зрачков нулевая, ко всему прочему сломана рука. Его смерть дело времени, – перечислил мужчина. – Воскрешать мертвых я не умею. Можешь ты попробовать, – он милостиво махнул рукой, предлагая приступать к реанимации. – Хотя, постой, – мужчина, заинтересованно присел обратно.

Оглушенная гневом, от бессердечности моего нового знакомого я не сразу поняла, что привлекло его внимание.

– Рана затягивается, – пояснил мужчина. – Платок есть?

Я оказалась запасливой.

– Держи.

Новый знакомый провел цветной тряпкой по лбу коматозного, стирая кровь. То, что еще недавно было смертельной раной, на наших глазах срасталось, рубцуясь в белую полоску шрама.

– Секундочку, – оттеснив меня, мужчина подхватил неестественно искривленную руку раненого и с хрустом вернул ей природную прямоту.

Еще через пару минут смертельная бледность с лица пострадавшего исчезла, а дыхание стало хорошо различимым.

– Чудо! – я с восторгом наблюдала за выздоровлением.

– Странно, тебя это удивляет, меня нет, – прислонившись к стене, новый знакомый сидел неподалеку на полу и задумчиво смотрел в сторону, не интересуясь происходящим. – Это что-то значит.

– Что ты бессердечная скотина, – предложила я свое объяснение.

– Или мы с разных планет, – выдал он другой вариант. – На моей – быстрая регенерация норма, на твоей – нет.

– Легко проверить, отрежь себе что-нибудь, и посмотрим, отрастет заново или нет.

– «Обалдеть какая умная», говоришь, – незнакомец удостоил меня вниманием.

После непродолжительных размышлений вытащил нож.

– Ты с этим тесаком очнулся в обнимку?

– Нет, раздобыл по пути, в разгромленном магазине, – закатив рукав, он сделал тонкую царапину на коже.

– Ты режь, не стесняйся, – приободрила я. – Регенерировать, так регенерировать. Такую ерунду я и без всяких сверхспособностей залечу.

– Язва, – не отвлекаясь от наблюдений за порезом, бросил мужчина. – Похоже, я в очередной раз ошибся, не заживает.

– Где я? – рядом раздался слабый голос. – Кто я?

Больной очнулся и вопросительно смотрел на меня каре-зелеными глазами.

– И этот амнезией страдает, – отлепившись от стены, мужчина подошел и склонился над очнувшимся. – Здесь есть хотя бы логическое объяснение, он по башке стукнутый.

– Я тебя где-то видел, – продолжая лежать, мужчина вглядывался в черты собеседника.

– Если ты больше не собираешься умирать, предлагаю вечер воспоминаний провести в более безопасном месте.

Когда мы выбрались из развалин дома, на улице сгущались сумерки, на повестку дня стал вопрос о ночевке. Холодный ветер доносил редкие капли дождя, от горизонта тянулся ровный строй свинцовых туч.

В вечернем освещении город выглядел зловеще, острые тени изувеченных домов, тянулись когтистыми лапами и скалились зубастыми улыбками. Этот хаотичный пейзаж был определенно мне знаком, при виде покалеченных памятников архитектуры выплывали названия и обрывочные воспоминания. Мужчины, негромко переговариваясь, шли чуть впереди.

Образ жизни и работа откладывают определенный отпечаток на человека. Я попыталась проанализировать с этой позиции себя.

Кто я? Профессию певицы я исключила раньше. Расстегнув куртку, я оценила состояние своей фигуры и отбросила профессию модели. Ветер, моментально воспользовавшись предоставленной возможностью, ущипнул меня холодом, я поспешила застегнуться. Маникюра нет, но кожа рук не огрубела от физических работ. Вероятнее всего, я человек умственного труда. Руки принесли мне совершенно неожиданное открытие – я замужем! Или если взять в расчет катастрофу, разрушившую город – вдова. Я ухватилась за это и попыталась выудить из памяти образ суженного. Словно блок стоял на моих воспоминаниях о личной жизни. Не было также каких-либо эмоций по поводу потери близкого человека. Отложив этот вопрос, я продолжила инспектировать себя, но ощупывание волос, выяснение размера ноги и наличие двух пломб в зубах мне совершенно ничего не сказали. Тогда я переключилась на своих спутников.

Одежда скрывала состояние физического развития мужчин, просьбу предъявить к осмотру мышечную массу и кожный покров, я решила оставить на потом. Походка ни одного, ни второго мне совершенно ничего не сказала, ни сутулости, ни хромоты, даже не интересно.

Отрицательный результат тоже результат, я не Шерлок Холмс и даже не мисс Марпл, осталось совсем немного профессий.

Мужчины остановились. Дорогу нам преграждал завал, ограниченный с одной стороны стеной здания, а с другой обрывом набережной. Обойти его не было никакой возможности. Огромная капля дождя шлепнулась мне на нос, напугав.

– Справишься? – светловолосый показал взглядом на завал, обращаясь ко второму мужчине.

– Попробую, – оценивающе окинув препятствие, ответил еще недавно умиравший под завалами мужчина.

С грацией кошки: уцепился там, подтянулся тут, оттолкнулись здесь – перелетел препятствие, и все это с одной рукой, вторую сломанную используя только для баланса.

Мне в попутчики достались профессор Х, ковыряющийся в мозгах и супермен. Предательница память предложила гениальную догадку. Что если мы команда супергероев, как в фильмах. Кто знает, может, я тоже могу глазами молнии метать и где-то там, под завалами, меня заждался мой черный облегающий костюм женщины-кошки.

– Я тебя подсажу, ухватишься за тот выступ, затем… – начал давать указания оставшийся рядом профессор Х.

– Я сама, – прервала я его.

Воодушевившись идеей своего геройства, я предоставила телу возможность действовать самому, отдавшись инстинктам. Я поставила ногу на выступ. Дотянуться до торчащей арматуры, как наш первопроходец не смогла. Не расстроилась. Схватилась за ближайший кирпич. Кирпич крошился под натиском моей руки, попа упорно тянула к земле, отказываясь участвовать в штурме, а инстинкты спали беспробудным сном. Ничего! Я не теряла надежды, шатаясь одной ногой на скользком выступе, а второй ища опору. Пристроила ногу на краешек бетонного блока и еще немного продвинулась вверх. Теперь правая нога осталась сиротливо болтаться. Дальше мой предполагаемый коллега по спасению мира, отталкивался и цеплялся вон за ту балку. Я посмотрела вверх и нервно сглотнула, деревянная палка казалась недосягаемой, а о том, чтобы оттолкнуться от узенькой опоры, на которой я с трудом балансировала, не могло быть и речи. Инстинкты, ау, хватит дрыхнуть! Моя вторая нога нашла устойчивую поверхность, я смогла перенести вес, подтягиваясь чуть выше. От неимоверных усилий, руки и ноги начали дрожать, мне никогда в жизни не преодолеть этот завал, надо спускаться.

Только я хотела заявить, что передумала и вообще негоже девушке разгуливать в темное время суток с незнакомыми мужчинами, как светловолосый, с той же легкостью, что и первый мужчина поднялся по завалу, ухватившись за вожделенную для меня балку, протянул ладонь и скомандовал.

– Руку.

Я колебалась и не только в прямом смысле на дрожащих ногах. Для того, чтобы выполнить его приказ, мне нужно было отпустить спасительный кирпич.

– Не бойся, – последовала еще одна короткая фраза сверху.

То ли, наконец, проснулись мои сверх инстинкты, то ли уснул единственный бодрствующий – самосохранения. Откинув страхи и сомнения, я разжала ладонь и протянула руку мужчине. Пошатнулась, поскользнулась и вознамерилась спуститься вниз по методике Вини Пуха. Но меня схватили за руку, качнув, направили вверх, где подхватил однорукий супермен, а затем, спустили вниз, передав в сильные руки, обладатель которых успел приземлиться по ту сторону завала.

– Надеюсь, это был последний эксперимент, – с преувеличенной мольбой попросил прозорливый красавчик, продолжая удерживать руки на моей талии. – Давай остановимся на том, что ты «обалдеть какая умная».

Капли падали все чаще, грозя перерасти в полноценный дождь.

– Я уверена, что у меня есть суперспособность, – не устраивая представлений оскорбленной невинности (я, в конце концов, как выяснилось, замужняя дама), попыталась, как ни в чем не бывало, отступить, продолжая разговор. – Возможно, в гневе я превращаюсь в огромного зеленого мужика. Так что не зли меня, – наглые рук упорно продолжали лежать, не понимая моих деликатных намеков, нарываясь на грубость.

– Не знаю насчет гнева, но вот в смущении ты превращаешься в пунцово красную девушку, – руки, наконец, устранились с моей талии. Наглец бессовестно улыбался.

Возмущение, нет, это был самый настоящий гнев. И, увы, я не превратилась в Халка, чтобы разобраться с этим экспериментатором по супергеройски. Он тоже экспериментировал, определяя грани своих возможностей, но делал он это на мне! Манипулируя и играя на арфе моего душевного состояния, подергивал за разные струны, слушая, что какую ноту издает.

– Я тебе в подопытные крысы не нанималась, – сквозь зубы процедила я.

– Если вы не заметили, то уже несколько минут хлещет ливень, – перекрикивая барабанный бой капель, сообщил наш второй спутник, как умный человек, стоящий все это время под защитой уцелевшего козырька здания. – Вы как хотите, а я пошел искать место для ночлега, – никого не дожидаясь, он скрылся в темном проеме здания.

Ну, и попутчики мне достались!

Булькая гневом как переполненный кашей горшочек, я направилась к светло-зеленой стене предполагаемого убежища. Часть огромного здания обвалилось, превратившись в руины, но одно крыло устояло. Катастрофа смахнула фигуры, некогда украшавшие крышу, и покрошила их по периметру, то тут, то там, валялись остатки каменных тел и голов. «Музей, Зимний Дворец, Эрмитаж» – выстроилась в ассоциативную цепочку нужная информация. Наконец, я начала вспоминать что-то полезное.

Пробираясь скорее на ощупь по темному коридору тускло освещенному серым светом пасмурного вечернего неба, я двигалась в направлении полыхающего пламени впереди. Удивляясь, как же быстро супермен успел развести костер.

Я вошла в комнату и обомлела. Мужчина горел! Пламя охватило его руку. Судя по интенсивности, парню оставались считанные секунды до превращения в горстку пепла. Мужчина, очевидно, находился в шоке, не замечая, что находится на волосок от гибели, и спокойно разглядывая интерьер.

Образы и рассуждения пронеслись в голове стремительными тенями вдоль краешка сознания. Во мне опять что-то проснулось, что-то уснуло, причем я склонна думать, что на боковую отправился рассудок.

Схватив первую попавшуюся тряпку, оказавшуюся старинным гобеленом, я самоотверженно бросилась на спасение жертвы самовозгорания. Отмечая на ходу, то ли испуг, то ли удивление в зеленых глазах несчастного. Это хорошо, значит, он начинает возвращаться в реальность и осознавать ужас своего положения.

В нескольких сантиметрах от цели, я была бесцеремонно остановлена. Меня схватили сзади за плечи, не пуская к страдальцу. Несчастный мужчина, продолжая гореть и удивленно глядя, отступил назад.

– Тихо, тихо, – раздался над ухом голос, приглушенным тоном и интонациями, пытающийся успокоить меня.

– Отпусти немедленно, бездушный садист! – мои руки были прижаты к телу, но вот ноги оставались свободны. Я начала брыкаться. – Он горит! Его нужно спасти! Ты совсем с ума спятил?! Хочешь дать ему погибнуть?!

Мне никак не удавалось вырваться, мужчина продолжал полыхать, от бессилия потекли слезы.

– Чччч. Он не горит.

– У нее с головой все в порядке? – спокойным голосом, с нотками искреннего беспокойства поинтересовался зеленоглазый, глядя мне за спину, затем перевел взгляд на меня и как ребенку или умалишенной сказал, отрицательно покачивая головой. – Я не горю.

Последний мой удар ногой достиг цели, я успела со всей дури зарядить удерживающему меня мужчине по коленке, прежде чем до меня дошел смысл сказанного.

– Черт, – выругались сзади, оковы разжались.

Зеленоглазый на всякий случай отступил еще на шаг.

– Не горишь? – переспросила я, растеряно. – А это? – я указала взглядом на огонек все еще полыхающий на ладони.

– Это обыкновенный холодный свет, – не понимая суть моей истерики, пожала плечами недоспасенный. – Здесь темно, – не зная, что еще сказать добавил он.

«Обыкновенный холодный свет». Может и обыкновенный, для них, но не для меня. Почему? Я бессильно опустила руки, все еще сжимая старинную тряпку, доплелась до кривоногого диванчика, пережившего не одну эпоху и села. Отчаянно захотелось немедленно получить ответы. Кто я? Память молчала, логика подсказывала: «Ты нелепая и бестолковая». Все не к месту и невпопад.

– Прости, – апатично бросила я потирающему колено мужчине.

– Будем считать, что мы квиты, – он разогнулся, обратившись ко второму члену нашей странной компании. – Как насчет горячего огня? Зябко здесь.

– Пойду, поищу, что можно перевести на дрова, – зеленоглазый согласно кивнул, затем дунул на руку, светящийся шар запрыгал по полу, увеличиваясь в размерах, замер посредине комнаты, освещая пространство.

Мужчина скрылся в проеме, унося второй источник света на ладони.

Я ощущала себя примитивным созданием, обитающим на нижней ступени пирамиды Маслоу: мыслей никаких, хочется спать, есть и согреться. Мой неудавшийся подвиг отнял последние силы.

– Когда мы делаем, что-то не задумываясь, тело само подсказывает как надо, – заложив руки за спину, мужчина прохаживался по комнате, разглядывая экспонаты. – Темно – нужно подсветить – норма. Горит рука – плохо – нужно тушить, – он раскладывал по полочкам, то, что я видела, но не могла сложить в единое целое. – Мы с ним с одной планеты, ты с другой. У нас одна норма у тебя другая. – В его голосе не было издевки.

– Ты тоже можешь высекать огонь пальцами? – вступила я в диалог.

– Нет, – покачал он головой. – Скорее всего, нет. Было темно, но у меня не сработала остаточная память тела, как зажечь свет, – он провел пальцем по каминной полке, стирая пыль. – Катастрофа произошла лет десять назад.

– Не может быть, – я поднялась от примитивных желаний к любопытству. – Посмотри на меня. Я румяная и холеная, нет признаков борьбы за выживание.

Он отвлекся от экскурсии, окинув меня взглядом, дернул уголками губ в улыбке.

– Именно, – согласился мужчина, не спеша, направляясь ко мне. – Следовательно, это не наш мир или не наше время, – он остановился, глядя сверху вниз.

– Не знаю, может этот мир и не твой, но очень даже мой, – не согласилась я. – Это планета Земля, Россия, город Санкт– Петербург, а мы пытаемся переночевать в Эрмитаже, бывшей резиденции царской династии, а в настоящее время музее, точнее то, что от него осталось.

– Что его разрушило? – невзначай поинтересовался собеседник, стараясь не спугнуть.

– Не знаю, – пожала я плечами.

– Хорошо, зайдем с другой стороны, – мужчина, присел передо мной, заглядывая в глаза. – Это твой мир, что в нем может рассказать о человеке?

– Как у вас дела? – вернулся наш добытчик, с грохотом сгружая останки переломанной деревянной мебели. – Никто больше не горел, не тонул?

– Подожди, – отмахнулся от него мой визави, продолжая поддерживать визуальный контакт, стараясь удержать на нужной тропинке памяти. – Что?

– Эм… фигура, тело, шрамы, – я развела руками, выдавая очевидные вещи.

– Не то, – отмел он мои предложения. – Это общепринятые вещи их я уже просчитал. Другое. Может, какой-то учет на уровне государства, татуировки, метки, коды?

– Кольцо, признак супружества, – я показала на свой безымянный палец.

Мужчина, поднялся и удивленно глянул на свое, затем повернулся к зеленоглазому, тот отрицательно покачал головой, предъявляя не окольцованный палец.

– Отлично, – продолжил мужчина выпытывать информацию. – Еще.

– Паспорт! – осенило меня, я начала инспектировать карманы.

– Что это?

– Тонкие книжицы, в плотной обложке, – я свела пальцы, обозначая габариты. – Примерно, такие.

Мужчины последовали моему примеру, проверяя карман за карманом, Некоторое время, мы молча искали. Мной овладела дрожь предвкушения разгадки тайны, еще немного и мы схватим ее за хвост.

– Оно? – светловолосый достал аж целых два документа.

– Да, – напряженно подтвердила я, подскакивая к нему, зеленоглазый задержался всего на секунду.

Мы склонились в ожидании. Мужчина открыл первый документ и торжественно зачитал:

– Васильева Анастасия Георгиевна.

Перепугано тараща глазами с фотографии смотрела взъерошенная девушка, ее пухлые румяные щеки еле помещались в рамках фото, губы алели неестественно красным цветом. Нет, это было не фото, это был целый триптих, посредине я, а по бокам мои щеки. Непроизвольно потянулась к лицу, ощупывая масштабы бедствия.

– Это ты? – зеленоглазый переводил взгляд с фото на оригинал.

– Нет, – поспешно ответила я, решив отпираться до последнего.

– Но, как же, – не унимался зеленоглазый, – родинки совпадают и цвет глаз.

– Ты изменилась. На лицо явные признаки борьбы за выживание, – подал голос второй, даже не скрывая улыбки.

– Вы оба такие деликатные, – я вырвала собственность из рук остроумного типа. – Подумаешь, фотография неудачная, зато мы теперь знаем, что я Анастасия Георгиевна, так и прошу ко мне обращаться, поняли, вы, безымянные анонимы?

– Как скажешь Настёна, – продолжая скалится, пропустил мимо ушей всю мою тираду светловолосый весельчак.

– Открывай следующий, – скомандовала я, пролистывая наспех свой документ.

Родилась в Санкт-Петербурге, прописана там же, замужем за…

– Каверин Роман Константинович, – зачитал следующий документ мужчина.

Я бросила поспешный взгляд на фото во втором паспорте.

Тут все было совершенно наоборот. У изможденного мужчины на фото залегли под глазами глубокие тени усталости, скулы обострились, будто человека несколько месяцев держали на хлебе и воде, а взгляд выражал крайнюю усталость, в них читалось: «Отстаньте от меня и дайте выспаться». Тем не менее, он, как и я был вполне узнаваем.

– Тебе кризис пошел на пользу, – прокомментировал зеленоглазый. – У нее, наверное, плюшки отбирал.

– Похоже на то, – Роман пролистал паспорт, задерживаясь на информативных страницах, вскоре сделал тоже открытие, что и я.

Все это время я наблюдала за ним, разглядывала, пытаясь достучаться до собственного сознания. Мне ни о чем не говорил звук собственного имени, ничто не дрогнуло при виде собственного мужа. Я не помню себя, не помню его, не помню, что нас связывает, не знаю как меня угораздило выйти замуж за инопланетянина.

– О, поздравляю, вы женаты, – информация не ускользнула от нашего безымянного товарища по несчастью.

– Спасибо, – будничным голосом произнес Роман и пролистал дальше документ, особенно задержавшись на последней странице, с выпиской из положения о паспорте гражданина РФ, вытащил из-под обложки сложенный в несколько раз листок, оказавшийся нашим свидетельством о регистрации брака. Аккуратно сложил все обратно, закрыл и, пряча корочку в карман, объявил.

– Подведем итоги. Роман, – он кивнул головой, рекомендуя себя, – Анастасия, – кивок в мою сторону, – и неизвестный, который обещал, но так и не развел нам костер.

Мой желудок громким урчанием высказал собственное мнение.

– Паспорта у меня нет, зато есть вот это, – последний неизвестный протянул мне почти целую шоколадку. – Похоже на еду, держи.

– Спасибо.

Я впилась в восхитительную шоколадку, ощущая горьковатый вкус на языке и легкий укор совести: «Надо бы поделиться». Я поспешила заткнуть совести рот вторым куском лакомства.

Отдав пищу, спасительную для моего, готового съесть самого себя желудка, мужчина щелкнул пальцами, направляя искру в кучу деревянных обломков мебели, они вспыхнули, будто облитые бензином.

– Наметим план, – перемещаясь ближе к теплу, продолжил мой новый лучший друг. – Два варианта, либо мы попали сюда волею обстоятельств, либо сбежали от худшей участи.

– Логично, – согласился супруг.

– Отсюда два варианта дальнейшего развития событий, – в отблесках огня его по кошачьи зеленые глаза потемнели, перетекая в тигриные терракотовые. – Мы ищем путь домой, в этом случае нам лучше держаться вместе, так как вполне вероятна ситуация – вместе попали, выбраться сможем тоже только вместе. Второй вариант означает, что нам нужно налаживать быт, в этом случае девушка, явно неприспособленная к экстремальным условиям – обуза.

– Рационально, – ещё один одобрительный кивок от моего ново-обретенного суженого.

– Откровенно, – хмыкнула я, стараясь сохранять видимость спокойствия, в то время как кровь отхлынула от моих неидеальных щек.

– Ничего личного, – не испытывая ни капли смущения за свои слова зеленоглазый пожал плечами. – Крайние обстоятельства требуют крайних мер. Это неэффективно помогать тебе, кормить, охранять, в то время как единственное, что можно получить в ответ – это скудную бесполезную информацию об этом мире.

Он не оправдывался, скорее, доносил до моего умишки очевидные вещи.

Как же мне хотелось развернуться, хлопнув дверью, уйти, куда глаза глядят, подальше от двух бездушных деревянных мальчиков. Один из которых успел вволю порезвиться на моем эго, а второй изъяснялся односложными предложениями, нацепив ничего не выражающую маску. Но, увы, хлопать было нечем, по причине отсутствия дверей, а уходить в ночь было, как выражаются мои новые знакомые нерационально.

– Будем голосовать за понравившийся вариант? – поинтересовалась я у мужчин. – Я за второй, – не дожидаясь ответа, подняла ладонь вверх, отдавая свой голос. – Не вижу смысла обременять своей персоной посторонних людей, которых я не помню и не знаю. У меня есть собственный план и без вас мне его будет осуществить гораздо легче.

Я увидела, как дернулись уголки губ Романа. Он еще и усмехается. Какое счастье, что они сами додумались уйти. Пребывание рядом с этими психами, чревато для моего душевного здоровья.

– Не хочешь поделиться планом, – с любопытством поинтересовался зеленоглазый.

– Нет, – отрезала я. – Он еще не доработан.

Все сложнее было сдерживать свои интонации на уровне спокойствия.

– Прости, мне, кажется, ты обиделась? – безымянный, искренне не понимал оскорбительность своих слов.

– Нет, что ты, – я одарила несчастного, с ампутированной душой, широкой улыбкой. – Я так рада, что на моем пути повстречались именно вы, открытые и честные люди. Не люблю двуличие, – не переставая расписывать свое счастье от встречи таких милых парней, я направилась к облюбованному мной раритетному диванчику, ухватилась и потащила его ближе к огню, готовя себе место для сна. Мой незнакомый муж попытался помочь, но я цыкнула на него. – Не тронь, я его первая нашла, ищи себе сам спальное место, – Специально вывернула наизнанку я его порыв.

– Мы ведь еще не приняли окончательного решения, а ты уже прощаешься, – удивился зеленоглазый, срывая со стен гобелены и сооружая из них постель.

– Вы как хотите, а я завтра уйду в одинокое странствие, – продолжала я сохранять остатки самолюбия, закутываясь в старинную тряпку и намереваясь, притворится спящей.

Скукожившись на коротком диванчике, предназначенном для сидения, а вовсе не для сна, я вознамерилась отдаться на волю чувств и наревется, выплеснув накопившееся, под прикрытием музейной тряпки. Но стоило мне закрыть глаза, как я вырубилась, слыша очень далеко на краешке сознания голос Романа. О чём он говорил уже не разбирала, с каждой секундой падая все глубже, погружаясь в спокойствие сна.

* * *

Шуршание, сопение рядом, поток сомнений и нерешительности в эмоциональном фоне. Если верить биологическим часам, еще очень раннее утро. Неугомонная девчонка, должна была проспать гораздо дольше, особенно после того как он ее вырубил.

– Судя по времени суток, ты пришла поговорить о первой брачной ночи, – не открывая глаз, обозначил он свое пробуждение. – Сразу нет. Я тебя не помню, я так не могу с первой встречной. Хотя, если будешь настаивать…

– Дурак, – без обиды бросила она. – Этот ушел, – сообщила девушка.

– Знаю. Еще час назад, – мужчина продолжал лежать с закрытыми глазами.

– Ты тоже уйдешь?

– Обязательно, – не стал он ее разуверять. – Как только высплюсь, поэтому отстань.

Она со спокойствием приняла слова, подтверждающие сформировавшееся в ее голове мнение.

– Можно последнюю просьбу, пока ты еще здесь? – решилась она, наконец, высказать то, зачем пришла.

– Валяй, – он открыл глаза, разглядывая в темноте бледное пятно лица.

– Там крыса, – моток головы в направлении тлеющих угольков костра. – Сидит и смотрит на меня. Я на нее шикала, но она продолжает смотреть и не уходит, мерзкая усатая тварь. Прогони ее, пожалуйста.

Серая хозяйка жизни, зверь нового поколения, без страха и уважения к людям, сверкала черными бусинками глаз. Он щелкнул тумблером в примитивном сознании животного, включая страх, основанный на инстинкте самосохранения. Перестарался. Хвостатая подпрыгнула с места метра на два и с визгом убежала.

– Как ты это сделал?!

– Теперь ты меня боишься, – он зевнул, похлопав ладонью по губам. – Уже лучше презрения. Может, просто скажешь спасибо и дашь поспать?

– Скажу прощай, адьес амиго, аривидерчи, – она попятилась, хватая на ходу полюбившийся ей коврик. – Достали меня все эти паранормальные штуки, пойду я, пока мне мозг не поджарили или этот не вернулся и не всадил нож в спину, потому что так рационально, – она махнула рукой, но отчего-то направилась не на улицу, а вглубь здания.

– Насть, выход… – попытался он указать ей на ошибку.

– Чао! – не слушая, она вылетела из комнаты.

– Неугомонная, – мужчина потянулся, расправляя затекшие за ночь члены.

Поднялся, встряхнул головой, прогоняя остатки дремы. Прихватив симпатичный серебряный тазик с экспозиции, он прогулялся до реки. Поэкспериментировал с вновь обретенными способностями. На импульс любопытства отозвались пару одичавших собак и с десяток крыс. Сосредоточившись, удалось сфокусироваться и направить силу, конкретно на водную гладь. Его потуги увенчались успехом, а именно рыбиной, вполне солидных размеров. Смущало наличие шерстяных ворсинок, торчащих из-под зеркальной чешуи. Покривившись, он, соскреб лишнее, рыба стала выглядеть вполне классическим образом. Рассудив здраво, что питаться чем-то все-таки нужно, он забрал улов и отправился обратно.

Она вернулась минут через десять, когда рыба начала распространять аппетитный аромат.

– Странно, – задумавшись, Настя нахмурила лоб, остановившись в дверном проеме. – Мы вчера так быстро добрались до этой комнаты. Я обошла кучу залов, но так и не нашла выхода, а отчего-то опять вернулась сюда.

– Действительно странно, – согласился Роман, кивком предлагая ее, присоединится к завтраку. – Потом вместе выход поищем.

– Н-да, плохой из меня следопыт, – она села рядом.