Текст книги "Коллекция геолога Картье"

Автор книги: Яков Рыкачев

Соавторы: Лев Тисов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

9. СДЕЛКА НА ЧЕРНЫЙ ТОВАР

Две недели истекли, и у Картье не оставалось более никакого предлога откладывать вылет в Буала. Впрочем, это и не входило теперь в его расчеты. И вот ранним утром семнадцатого августа с алжирского аэродрома поднялся в воздух небольшой самолет, специально зафрахтованный Стампом, неся на борту шесть пассажиров: Картье, Робера, Барзака, Стампа, Жюля и Питера. Все они были одеты одинаково, и на первый взгляд их было нелегко отличить друг от друга: тропические пробковые шлемы, надвинутые чуть не по самые плечи, темные очки, белые рубашки, белые шорты, легкая плетеная обувь. Поначалу Стамп возражал против включения Барзака в состав экспедиции, но затем решил, что присутствие этого человека в случае каких-либо осложнений облегчит ему сношения с Картье, которого он ненавидел теперь до потери самообладания.

Самолет держал курс в глубь африканского континента, в город Бакстон, столицу английской колонии Буала. Путь был недолгий, и уже через три часа беспосадочного полета пассажиры сошли по трапу на маленький, сожженный солнцем бакстонский аэродром. Навстречу прибывшим из крохотного, похожего на газетный киоск здания аэровокзала вышел невысокий, худой человек, также в пробковом шлеме и темных очках, которые, подобно маске, закрывали его лицо, в такой же снежно-белой рубашке и таких же шортах.

– Кто из вас мистер Стамп? – Он оглядел новоприбывших сквозь свои темные очки.

– Мистер Беннет? – отозвался Стамп.

– Да, это я, Беннет, управляющий рудниками «Ураниум-Буала». А вы мистер Стамп, назначенный моим помощником?

– Да, я Стамп, назначенный вашим помощником, – не без вызова ответил Стамп, как бы подчеркивая, что значение человека определяется не должностью, а предоставленными ему полномочиями. – Прошу знакомиться: Анри Картье, геолог…

– Мы ждем вас с нетерпением, мистер Картье! – приветливо произнес мистер Беннет, и Картье понял, что управляющий рудником уже поставлен в известность о цели его прибытия.

К знакомству с Барзаком управляющий отнесся равнодушно, а остальных своих спутников Стамп не нашел нужным представить. За аэровокзалом прибывших ожидали два «шевроле» старого выпуска, у руля сидели негры-водители.

Над маленькой столицей колонии Буала, стоявшей на границе африканской саванны, нависло безоблачное, как бы выцветшее, серо-голубое небо, посреди которого, словно навечно, застыл раскаленный, в мглистой дымке, красный круг солнца. На улицах и площадях городка не видно было ни живой души, все жители попрятались в своих домах, домишках, хижинах, под навесами – словом, всюду, куда не могли проникнуть обжигающие солнечные лучи. Период дождей кончился не так давно, и в немногих каменных домах, принадлежащих местным богачам и крупным администраторам, еще держалась сырая прохлада, казавшаяся сейчас истинным раем.

В этот безмолвный час, когда Бакстон казался начисто вымершим, на его пустынные улицы вынеслись два черных «шевроле», взвизгнули всеми тормозами и, окутавшись густым облаком пыли, недвижно застыли перед двухэтажным кирпичным домом губернатора колонии.

Пассажиры, выждав, пока рассеялась пыль, вышли из машины. В вестибюле губернаторского дома, или, вернее, дворца, как именовали в Бакстоне это скромное кирпичное здание, было прохладно, и все облегченно вздохнули. Черный полицейский сержант, мирно дремавший на своем стуле, испуганно вскочил при виде белых господ.

– Сэр Роберт у себя? – спросил Беннет.

– У себя, сэр. Как прикажете доложить?

– Управляющий рудниками «Ураниум-Буала» Леонард Беннет. Запомнишь?

– Запомню, сэр!

Не прошло и двух минут, как сержант возвратился.

– Господин губернатор просит вас пройти в приемный зал.

Беннет предложил Стампу и Картье пройти на прием вместе с ним.

– Вам следует знать, в какой обстановке приходится тут работать…

– Я хорошо знаком с этой обстановкой, – сказал Стамп. – Я почти три года работал на рудниках в Катанге. Картье, как вам известно, также не новичок здесь.

– Катанга? – с уважением повторил Беннет. – О, это серьезная школа!..

В большой полутемной комнате с двумя окнами, завешанными камышовыми жалюзи местного изделия, посетители стянули с себя шлемы и отерли потные лбы.

– Имейте в виду, господа, – понизив голос до шепота, обратился Беннет к Стампу и Картье, – что с этой проклятой бабой надо держаться настороже, она хитра, как лисица, и жадна, как шакал!

– Меня предупреждали о миссис Шарп в Вашингтоне, – отозвался Стамп, – и советовали не скупиться…

– Не скупиться, – ворчливо повторил Беннет. – Если не скупиться, она сожрет нас вместе со всеми потрохами…

Картье с любопытством поглядывал на дверь в другом конце комнаты, откуда, видимо, должна была появиться эта странная женщина – губернатор. Но при чем здесь в таком случае названный Беннетом сэр Роберт?

Но вот дверь отворилась, и на пороге показалась женщина лет сорока, одетая в легкое белое платье отличного покроя, с глубоким вырезом на груди и спине; золотисто-медные волосы были гладко зачесаны и стянуты сзади в тугой узел; спокойно-насмешливые карие глаза на загорелом, шоколадном лице глядели на мир с нагловатой уверенностью; женщина была красива, и вместе с тем было в ней что-то неприятное.

Леди Мэрион Шарп была женой губернатора колонии сэра Роберта Шарп, состарившегося на своей должности, в которой он бессменно состоял почти три десятилетия. Последние три-четыре года, впав в умственную слабость, он только числился губернатором, а всеми делами заправляла его жена, неожиданно обнаружившая незаурядные административные способности, получившие негласное признание даже в лондонском министерстве колоний…

Когда леди Шарп вошла в приемный зал, посетители почтительно встали. Леди Шарп приблизилась к ним, Беннет представил своих спутников, и она с любезной улыбкой пожала им руки.

– Я рада вас видеть, господа, – сказала она милостиво и, как всегда, добавила: – Сэр Роберт не вполне здоров и поручил мне принять вас… Право, вы настоящий герой, мистер Беннет, если только вас не привела ко мне в этот полуденный час неотложная необходимость.

– Я американец, – с глупой напыщенностью произнес Беннет. – Этим все сказано.

– Вы очень находчивы, сэр, – в голосе леди Шарп звучала чуть приметная ирония. – Итак?

– Все то же: черномазые болеют и мрут! Из тысячи семисот человек, с которыми мы четыре месяца назад приступили к работе, осталось уже менее половины. Вам известно о нашей серьезной неудаче, но, как теперь выясняется, – Беннет слегка поклонился Картье, – в ней повинны единственно наши геологи. Теперь же, с прибытием мистера Картье, – снова легкий поклон, – нам придется, видимо, расширить площадь работ, заложить новые рудники. И если в самое ближайшее время…

– Но, дорогой Беннет, вы сами в этом виноваты! – сердито воскликнула леди Шарп, и ее красивое лицо стало вдруг жестким и неприятным. – Вы погнались за дешевой рабочей силой и оторвали от земли развращенных бездельем крайтоновских черных. Я же предупреждала вас: Дэвид Крайтон своим попустительством превратил их в профессиональных лентяев! И вдруг является ваша компания, загоняет их в болотную жижу и заставляет по одиннадцати-двенадцати часов в сутки работать по горло в воде. Можете не сомневаться – они вымрут все до единого, и тогда вам просто-напросто придется отказаться от вашей затеи и вернуться обратно в Штаты! Едва ли это входит в расчеты вашей компании…

– Но в этой, как вы выразились, затее, – возразил Беннет, – кровно заинтересовано и правительство ее величества. Вам же известно, что часть добычи урана приходится на долю компании «Биккерс-Стронг». Наконец, вы имеете прямое указание из Лондона оказывать «Ураниум-Буала» всяческую помощь.

– Я признаю помощь лишь на началах взаимности!

– Что же, я готов.

– Ах, теперь вы готовы! – гневно воскликнула леди Шарп. – А у меня в тюрьме успели за это время умереть еще двадцать семь черных бездельников, так и не уплативших наложенный на них штраф! Кто покроет мне этот убыток? Лондон и так жалуется, что колония не приносит ему ничего, кроме неприятностей и забот!

– Компания охотно уплатит вам эту безделицу при условии, что мы получим от вас в нужном количестве здоровых рабочих. Сколько у вас в тюрьме заключенных?

– Около пятисот. Это, конечно, не чемпионы спорта, но, во всяком случае, люди, привыкшие к тяжелому труду на рудниках и в шахтах, надо только покрепче держать их в узде. Впрочем, не мне вас учить. Если судить по тому, что до меня доходит, у вас там настоящий гитлеровский концлагерь!

– На нас клевещут, – строго сказал Беннет. – Мы представляем здесь великую американскую демократию и никогда не позволили бы себе…

– Дорогой Беннет, я терпеть не могу декламации, – прервала леди Шарп. – У меня была депутация от ваших черных, и я прогнала ее не раньше, чем узнала всю правду об условиях работы на ваших рудниках, а мой секретарь записал их показания… Итак, внесите за моих арестантов пятьсот фунтов штрафа и забирайте их хоть сейчас из тюрьмы!..

– Но почему же пятьсот? – хмуро возразил Беннет. – Ведь средняя сумма штрафа не превышает десяти шиллингов. Значит, самое большее двести пятьдесят, ну, триста фунтов…

– Для круглого счета, конечно.

– Разумеется, для круглого счета, Беннет! – неожиданно заявил о себе Стамп. – Мне, как заведующему наймом рабочих, – сказал он подчеркнуто, – эта сумма кажется вполне приемлемой.

– Но четыреста фунтов – также круглая сумма! – упорствовал Беннет. – Я прошу вас лично принять от нас эти четыреста фунтов для передачи по назначению. Это избавит нас от лишних формальностей.

– Я готова оказать вам любезность, сэр, и принять от вас эти пятьсот фунтов.

– Четыреста пятьдесят.

– Пятьсот.

– О, разумеется, пятьсот, – снова вмешался Стамп. – Но, Беннет, это же не решает дела. Я получил от компании предписание максимально ускорить работы и в кратчайший срок добиться реального результата. Нам потребуются сейчас еще и еще рабочие!

– Вы получите их через две недели, – Мэрион Шарп обращалась теперь уже к Стампу. – Я берусь законтрактовать для вас в соседней португальской колонии нужное число рабочих. Две трети их заработка вы будете уплачивать им, а остальную треть – их колониальной администрации. Таков порядок в этой варварской колонии, где черные, к позору для цивилизации, находятся на положении рабов! И торопитесь: большая часть этой колонии уже охвачена восстанием, и скоро там нельзя будет достать ни одного рабочего! Сколько вам нужно этих португальских «контратадос»?

– Я думаю, не менее двух тысяч, – сказал Стамп. – Как вы полагаете, Беннет?

– Вам виднее, – сердито отозвался Беннет. – Я не ведаю набором рабочих.

– Две тысячи, – повторил Стамп.

– Получите две тысячи. Однако предупреждаю, господа, – леди Шарп очаровательно улыбнулась, – это мой личный бизнес, как говорят у вас в Штатах. За каждого из «контратадос» – десять шиллингов, а всего тысячу фунтов.

– Но это невозможно! – возмутился Беннет. – Компания не позволит нам зря расточать деньги! В конце концов мы можем сами обратиться к португальской администрации!

– Что же, – миссис Шарп пожала плечами, – если вы не боитесь испортить со мной отношения… К тому же губернатор португальской колонии – мой личный друг.

– Мы согласны, – заключил Стамп. – Беннет, выпишите, пожалуйста, чек на пятьсот фунтов, и мы сейчас же отправимся в тюрьму за нашим черным грузом. А ваши арестанты не разбегутся в пути?

– У вас грузовые машины?

– Беннет, у нас грузовые машины?

– Пять машин – восьмитонки…

– Отлично, по сотне на машину… Благодарю вас, – леди Шарп грациозным жестом приняла из рук Беннета чек. – В качестве конвоя я дам вам двадцать полицейских под командой двух белых сержантов. Имейте в виду: уплатив за арестантов штраф, вы тем самым законтрактовали их на четыре месяца. Таков закон колонии. В случае побега полицейские имеют право стрелять: это равносильно побегу из тюрьмы. Все, господа? Желаю удачи!..

Часа через два, хотя солнце еще стояло высоко и жара стала нестерпимой, из ворот тюремного двора одна за другой выехали пять открытых грузовых машин, до отказа набитых людьми. Вслед за ними катила трехтонка с полицейскими, которые зорко следили за бегущими впереди машинами; а вслед за трехтонкой – два «шевроле» со знакомыми нам пассажирами.

Из машин, груженных арестантами, неслось глухое пение. Люди, только что вырвавшиеся на волю из тюремного смрада и тесноты, радовались и лесу, стоявшему по обе стороны дороги, и благоуханному воздуху, которым дышали, и даже жгучему, яростному солнцу, стараясь не думать о том, что ждало их впереди.

10. НОВЫЕ ЖИЛЬЦЫ

Предполагалось, что Картье знакома каждая пядь этой земли, которую он несколько лет назад будто бы исходил вдоль и поперек, изрыл шурфами, исследовал на вес, на цвет, на радиоактивность, разложил на отдельные элементы. И когда машина, в которой он ехал с Беннетом и Стампом, вынеслась на обширную долину, беспорядочно изрытую шахтами и рудниками, вспаханную десятками экскаваторов, уставленную многочисленными строениями, кранами, простершими к небу свои стальные руки, Картье счел необходимым сказать с глубокой интонацией, естественность которой не могла возбудить ни малейших сомнений:

– О, да тут возник целый, незнакомый мне мир! Я решительно не узнаю мест, где когда-то ориентировался не хуже, чем в своей парижской квартире!..

– Да, мы здесь основательно поработали, – с гордостью отозвался Беннет. – Сейчас трудно поверить, что еще четыре месяца назад эта земля представляла собой почти сплошную топь, поросшую железным кустарником, который не поддавался ни топору, ни огню. Да вам ли не знать, мистер Картье, что тут было!..

– А какой толк в вашей работе? – свысока заметил Стамп. – Утопленные в болоте семьдесят миллионов долларов? Торий? Ну, этого ископаемого добра хватает и в Штатах!

Стамп представлял здесь не только компанию, но и высшее разведывательное ведомство и считал нужным то и дело подчеркивать свое превосходство над Беннетом.

– Позвольте вам заметить, уважаемый помощник, – прерывающимся от злости голосом возразил Беннет, – что я не геолог, а строитель и никакой ответственности за ошибки геологов не несу! Это во-первых. А во-вторых, присутствие здесь мистера Картье служит порукой, что наши труды не пропадут даром. Не так ли, мистер Картье?

– Да, да… – будто в раздумье произнес Картье. – Но я совсем не уверен, что это было именно тут, на южном краю долины… Боюсь, что мистер Стамп прав, и городок построен не там, где следовало, во всяком случае, не совсем там… Надо дня два походить, подумать, покопаться в памяти… – Картье повернулся к Беннету. – Среди ваших негров наверняка должны быть люди, которые помогали мне некогда в моих трудах. Как бы отыскать их? Это ускорило бы дело.

– А вы не помните их имена, мистер Картье?

– Имена? – улыбнулся Картье. – Ну нет, имен я не помню.

– При чем тут имена, Беннет? – презрительно сказал Стамп. – Будто можно запомнить имена этих черномазых! Надо сегодня же, сейчас же опросить всех черных рабочих и, если кто найдется, без промедления доставить их к мистеру Картье!

– Вот, вот, – поддержал Картье. – Я еще не забыл их несложный язык, и мы сможем понять друг друга. При них рос этот городок, и они, наверное, помнят, где именно рыл я с ними шурфы…

Машина въехала в рудничный поселок. По обеим сторонам асфальтированного шоссе, гладкого, как полированное стекло, раскинулось настоящее трущобное царство: шалаши, кое-как сложенные из местного кустарника, из ящичных досок, еще хранивших фирменные наименования, из обрывков жести, из старых тряпок, скрепленных колючей проволокой, из всякого хлама, которому место на свалке нечистот. Среди этих шалашей бродили, играли, проказили голые черные ребятишки, худые, как скелеты, с вздутыми животами; полуголые старухи сидели на пороге своих убогих жилищ и варили еду над сложенными из камней очагами; то здесь, то там в короткой тени, отбрасываемой шалашами, валялись на земле мужчины и женщины, видимо тяжело больные, оказавшиеся не в силах выйти на работу.

Картье вспомнились слова леди Шарп о местном населении, обреченном на неминуемую гибель.

– Однако, мистер Беннет, условия, в каких живут ваши рабочие, не делают чести компании «Ураниум-Буала»!

– Что вы хотите? Эти полулюди и не привыкли к лучшей жизни. Поселите их в приличном жилище, они на другой же день превратят его в свинарник!

– А вы попробуйте! Что, если вы заблуждаетесь? Я не новичок в Африке и придерживаюсь иного мнения.

– Ну нет, это все красные бредни! – вскинулся Стамп. – Предоставьте черномазым лучшие условия, и они тут же возомнят себя людьми. А уж тогда без пулеметов к ним не подступишься!..

– Увы, это так, дорогой мистер Картье, – сокрушенно подтвердил Беннет, не желавший пререкаться с человеком, от которого зависело, быть или не быть здесь урану. – До меня дошли сведения, что в граничащей с нами французской колонии, которая отделена от нас, благодарение богу, десятками миль непроходимого девственного леса, туземцы восстали против колониальных властей…

– Да что вы? – равнодушно сказал Картье, с трудом скрыв ликующую радость, охватившую его при этой вести. – Но ведь не от хорошей жизни восстало население колонии? Нет, Беннет, я обязательно поставлю перед компанией вопрос об улучшении быта черных рабочих, я считаю это своим нравственным долгом. Однако куда вы меня сейчас везете? Надеюсь, квартира для меня приготовлена?

– Разумеется, мистер Картье. Я уверен, вы останетесь довольны. Мы приготовили для вас шестикомнатный коттедж, его занимал во время своих наездов главный геолог компании. В вашем распоряжении остается также один из этих «шевроле» и водитель.

– Очень хорошо. Ведь я рассчитываю пробыть здесь не менее полугода и потому решил устроиться основательно. Кстати, не окажете ли вы мне помощь в приискании хорошего слуги?

– Слуга уже ожидает вас в коттедже.

– Вы очень заботливы, мистер Беннет.

– А разве вы не намерены встретиться сегодня со здешними геологами? – спросил Стамп. – Я полагал…

– Сегодня? – прервал Картье. – О нет, я должен прежде всего основательно отдохнуть, затем, когда спадет жара, побродить по забытым местам, возобновить в памяти картину моих старых работ.

– Я полагаю, что мы потеряли достаточно много времени в Алжире…

– Я враг торопливости, – строго сказал Картье, – и прошу вас не толкать меня в плечо… Но, мистер Беннет, если среди ваших негров отыщется хоть один, который работал у меня три года назад, пришлите его сегодня же ко мне на квартиру!.. Я не сомневаюсь, что такие найдутся.

– Будет сделано, мистер Картье. А наших геологов я попрошу потерпеть, хоть и знаю, как они жаждут увидеться и побеседовать с вами.

– Да я и сам буду рад с ними встретиться, но уже, так сказать, во всеоружии!

– Понятно, мистер Картье.

Между тем шедшие впереди грузовики с рабочими и сопровождавшим их полицейским конвоем свернули налево, к рудничной конторе, а два «шевроле» – направо, к поселку администрации рудника. По сторонам шоссе, за сплошной аллеей из пальм, стояли на некотором расстоянии друг от друга маленькие, изящные, разноцветные коттеджи, окруженные зелеными насаждениями. Здесь, вдали от рудника, царили тишина, чистота, воздух был напоен благоуханием растений и деревьев, и даже самый зной, казалось, не так томил человека.

– Вот и ваше жилище, мистер Картье! – сказал Беннет и тронул водителя за плечо.

Машина остановилась перед красивым белым коттеджем с зеркальными окнами и внушительным входом. Тотчас же затормозил и другой «шевроле», в котором ехали Барзак, Робер и два агента. Все вышли из машин. Стамп наскоро посовещался о чем-то с Жюлем и Питером и вместе с Беннетом укатил на рудник. Агенты остались.

Водитель машины, поступившей в распоряжение Картье, подошел к своему новому хозяину. Это был молодой негр со смышленым лицом, одетый в европейскую одежду.

– Будут какие-нибудь приказания, сэр? – спросил он по-английски.

– Я сегодня никуда не поеду, можете отвезти машину в гараж.

– К какому часу прикажете подать завтра машину, сэр?

– Мой слуга сообщит вам по телефону.

– Слушаю, сэр.

Машина уехала, Жюль и Питер отошли на приличное расстояние, предписанное им, видимо, Стам-пом, чтобы оттуда вести наблюдение за коттеджем.

– Вот, наконец, мы и одни! – улыбнулся Картье, обращаясь к Роберу и Барзаку. – Прошу вас, господа, пожаловать в мою резиденцию!

Он нажал кнопку звонка. Дверь почти тотчас отворилась, и на пороге показался негр-лакей лет тридцати, в сером фраке, при черном галстуке-бабочке, в черных лакированных туфлях и, отступив в сторону, произнес на отличном английском языке:

– Мистер Картье? Прошу вас, сэр!

– Благодарю вас. – Картье вошел в дом, Робер и Барзак последовали за ним. – Как ваше имя?

– Джек, сэр.

– Вы можете накормить нас обедом, Джек?

– Обед готов, сэр, прошу вас к столу.

– Вы что же, сами готовите, Джек?

– О нет, сэр, готовит повар. Я только что отпустил его, он работает приходящим, сэр.

– Хорошо, Джек. Мы немного осмотримся в доме, примем душ и тогда приступим к обеду.

– Слушаю, сэр.

– А пока покажите нам дом.

– Слушаю, сэр.

Квартира состояла из шести комнат, обставленных удобной, современной мебелью. Всюду стояли вазы с живыми цветами, видимо выращенными в местной оранжерее.

– Ты заметил, отец, как здесь прохладно? – воскликнул Робер. – Наверное, кондиционированный воздух? Да?

– Ну, конечно. Я рад, что тебе нравится тут, Робер, нам придется прожить на руднике не менее полугода, пока я налажу добычу урана.

– Полгода? О, это чудесно, отец! Как жалко, мосье Луи, что с нами нет Поля, вот бы мы с ним весело жили!

– Что же, Поля можно вызвать, – сказал Картье, – он будет счастлив приехать сюда. Как ты смотришь на это, Луи?

– Как я смотрю? – Барзак в недоумении поглядел на Картье. – Но ведь…

– Не спорь, не спорь, Луи! Мальчикам прекрасно будет здесь вдвоем. Тут, наверное, имеется школа для детей служащих, они смогут ее посещать. Решено: вызываем Поля!

– Ну что ж… – пожал плечами Барзак.

– Вот это здорово! – обрадовался Робер. – А можно, отец, я займу эту большую комнату? Мы поселимся в ней вместе с Полем!

– Занимай, Робер, если только на нее не претендует Луи.

– Нет, мне больше по душе вон та, угловая. А ты, Анри, в какой поселишься?

– В той, что выходит окнами в сад, а за садом открывается широкий простор, до самой линии леса… Я люблю перспективу…

Когда комнаты были осмотрены и распределены, новые жильцы направились в ванную, выложенную лазурно-синими плитками. Здесь Робер пришел в восторг от множества разнообразных гимнастических снарядов.

– Теперь я каждое утро буду заниматься гимнастическими упражнениями! А ты, отец? А вы, мосье Луи?..

Кухня также оказалась выше похвал, она вся сверкала, сияла, исходила блеском. Стены были покрыты той же синей плиткой, что и ванная, пол выложен ярко-оранжевым линолеумом, вдоль стен тянулся ярко-красный шкаф, в нем были скрыты холодильник, электрическая плита, стиральная машина и мойка.

– Отец! – смеясь, воскликнул Робер. – Разреши мне поселиться здесь, это самая красивая комната в доме! Если бы только тетя Мари увидела эту кухню!..

– Да, если бы Мари увидела эту кухню! – с комическим вздохом повторил Картье.

Наконец все было осмотрено, жильцы приняли душ и уселись за отлично сервированный стол.

– Ну-с, приступим к нашей первой трапезе в Буала, – торжественно произнес Картье и почти тотчас же, сделав своим сотрапезникам предостерегающий жест, тихо поднялся, быстро шагнул к двери и с силой толкнул ее.

– О, я, кажется, ушиб вас, Джек?

– Ничего, сэр. Чуть-чуть… Сэру угодно что-нибудь?

– Сэру угодно знать, что вы делали у дверей, Джек?

– Я ждал ваших распоряжений, сэр.

– Сидя на корточках, Джек, и приложив ухо к замочной скважине?

Картье вернулся на свое место к столу.

– Подойдите сюда, Джек. А ну, скажите, по чьему поручению подслушивали вы у дверей?

– Я не понимаю вас, сэр.

– Понимаете, Джек! Так вот, соберите ваши вещи и покиньте мой дом. А своим хозяевам передайте, чтобы они приставили ко мне более вышколенного шпика. Я терпеть не могу плохой работы.

– Быть может, сэр разрешит мне остаться до окончания обеда?

– Нет, сэр не разрешит, – брезгливо сказал Картье и отвернулся. – Сэр сам отлично управится с обедом…