Текст книги "Отродье. Охота на Смерть"

Автор книги: Владимир Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 35 страниц)

Капитан повернулся к двери на крышу:

– Здравствуй, Вадим.

У неё перехватило дыхание. Шутит? Нет, в тенях и, правда, угадывался чей-то силуэт. Некто отделился от тени, вышел на свет. "Это Гита! Или Эрнст – пришли за ними" – думала она, а тусклый свет фонаря уже высветил бледное лицо того, о ком она непрерывно думала, бог знает сколько дней подряд. Внутри всё опустилось. Арина не верила в рассказы о том, что от переизбытка эмоций можно лишиться чувств, но тут всё поплыло, ноги подкосились, в лицо бросился пол, а в следующую секунду на неё с тревогой смотрел Вадик, придерживая её плечи своими руками. Как она упала? Не известно.

Вадик. Ей больше жизни захотелось прижаться к нему, крепко-крепко, чтобы вместе навсегда, чтобы никого кроме. Сказать всё сразу, вложить всё, что наболело, перегорело, пропало и снова возродилось в одно слово, но так, чтобы он понял, испытал всё ею пережитое. Говорить и молчать, плакать и смеяться, лежать в объятиях друг друга и вместе бежать по улице, ловя поцелуи недавнего дождя – это и ещё тысячи вещей ей хотелось сделать вместе с ним и прямо сейчас.

Вадим наклонился ближе:

– С тобой всё в порядке?

Арина увидела на его шее незнакомую родинку, которую не замечала раньше. Сколько же ещё вещей о нём она не знает? Миллионы, миллиарды? Проще перечислить то, что ей о нём известно. Её бы воля, она прямо сейчас изучила бы с лупой каждый кусочек его тела, слушала бы хоть неделю, хоть две недели истории из его жизни, чтобы узнать о нём всё, чтобы больше никто не смел сказать про Вадима: "Я хорошо его знаю". Но Арина ничего о нём не знала. Это не он читал ей свои письма, не он мечтал о даче с беседкой, не он умирал в конце жизни первым, чтобы она успела увековечить память о нём и последовать следом. Интересно, он хотя бы вспоминал о ней?

– Да, я в порядке, – она приняла руку, встала и отошла на шаг, а сама вглядывалась ему в лицо не в силах оторваться, чтобы ненароком пропустить тот знак, который докажет – все её мечты не выдумка, Вадим действительно такой, каким она его представляла.

– Хм, – влез Прад, спросил, прищурившись, – а я смотрю, ты уже не боишься своего чёрного языка, а ну-ка объясни, с чего это мы такие разговорчивые?

Вадим ответил, но она не слушала, разобрала только "очнулся в больнице… так хорошо… чувствую, что проклятье ушло…". Ей был важен не ответ, а голос. В отличие от информационного центра, настоящий Вадим говорил с чувством, его слова окрашивались чудесными эмоциями, его хотелось слушать. Вот бы он не останавливался!

– Говоришь, что знаешь, где скрывается богиня? – нахмурился Прад, – срочно вниз! Нам немедленно нужно обсудить завтрашнюю миссию!

Он первым скрылся за стеклянными дверями, Вадим поспешил следом, но обернулся, вспомнив о ней, спросил коротко, не так как ей бы хотелось:

– Идём?

Арина расстроилась, но услышав этот голос, сразу же простила, кокетливо улыбнулась: "конечно!" – и чуть снова не оказалась на полу, когда он взял её за руку, повёл за собой, словно… Ей страшно было в это поверить. Сердце бухало в груди как сумасшедшее, но как иначе? Ведь Вадим взял её за руку, словно они были вместе.

6

На улице чирикали беззаботные птички. Луч солнца с нахальством пятилетнего ребёнка пролез сквозь полоску штор, тепло лизнул лоб и разбудил. Открыв глаза, она тут же прищурилась от яркого света, накрылась подушкой. И тут до Арины дошло, что произошло. Сонливость как рукой сняло, ведь Вадим вернулся! Сердце сильно ёкнуло. А что если это наваждение и его на самом деле нет? Вдруг показалось? Галлюцинации, рождённые измученным сознанием? Но как может привидеться ночь любви, по которой она так истосковалась? Аккуратно, то и дело, замирая, чтобы не скрипнули кроватные пружины, она развернулась. На второй половине никого не было. Одеяло приглажено – там никто сегодня не спал. «Господи, я схожу с ума?» – пронеслась мысль, когда она резко села.

– Ты уже проснулась? – раздался негромкий, ласковый голос.

Быстрый взгляд – в дверях стоит Вадим. На нём лишь махровое полотенце на бёдрах и две кружки с чем-то дымящимся в руках.

Волна счастья накрыла Арину с головой – нет, ей ничего не приснилось, всё взаправду, всё на самом деле. Засмеявшись от переполнявшей её радости, она облегчёно рухнула в мягкие объятия постели:

– Ты меня так напугал! Я подумала, что ты ушёл, даже не попрощавшись…

– Ну, как же я мог оставить мою Королевну? – он подошёл, прилёг рядом, протянул ей кофе со сливками (её любимый). – Ты такая красивая без макияжа…

– Угу, конечно, – спрятала она лицо под одеялом, как под паранджой.

– Гюльчитай, открой личико! – рассмеялся он, – дай мне свою кружку!

– Постой, но я ещё не успела отпить ни глоточка!

Вадим поставил свою и её кружки на столик:

– Вот будем старыми-престарыми тогда будем кофе пить, а пока есть занятия поинтереснее!

Арина залилась счастливым смехом, принимая его в свои объятия. В это мгновение на всей земле не было никого счастливее её. Теплота заполнила собой всю душу, ни осталось ни миллиметра пустоты, но тепло всё множилось, распространялось, грозя вот-вот выплеснуться и затопить собой весь мир. Это неведомое чувство, когда долгая изнурительная разлука наконец-то закончилась, пьянило не хуже бокала игристого вина. Губы Вадима прикасались к её животу, немного ниже, а потом сбоку. Арина утопила пальцы в его густых, коротких волосах, а сама смотрела вверх – не в потолок, а сквозь него – в вечность. То о чём она могла лишь мечтать, сегодня ночью стало реальностью и вдруг больше не осталось никаких желаний, – вот оно – то ради чего стоит жить, зачем же ещё о чём-то мечтать? Ей захотелось умереть, ведь лучше умереть, чем пережить момент, когда их ещё очень тоненькая связь порвётся, и каждодневные дела разведут каждого по своим местам.

"Нет. Нельзя сейчас думать об этом. Сейчас нельзя думать ни о чём!" – Арина укрыла и себя и его одеялом, улыбнулась, отыскав губы любимого, прильнула так близко, как смогла. Поцелуи Вадима, как прекрасные бабочки порхали по телу, оказываясь всегда именно там, где ей этого больше всего хотелось. Волна желания, зародившись внизу живота, жарким пламенем растеклась, охватив её всю – от мизинцев до кончиков волос. Её подушечки пальцев по небритой щеке. Его по твёрдым соскам. Обжигающее дыхание снизу. Ненадолго приоткрыв глаза, она встретила его взгляд с поволокой, вряд ли Вадим что-то мог видеть, им тоже владело желание. И Арина затерялось в этом мире страсти и складок простыни. Сильные руки на нежной груди, ласковое осторожное прикосновение, ещё одно и ещё. Запах его волос. У каждого человека он свой – этот ей уже не забыть никогда. Настойчивое касание с внутренней стороны бедра, как приятно – аж мурашки побежали. Разгорячённая рука прикоснулась к самому интимному месту – ещё более разгорячённому от страсти. Поцелуй в шею и неожиданное покусывание мочки уха – стон. Мимо проносились ничего незначащие горести, опасения вчерашнего дня. Время летело мимо, выбросив их на обочину, на миг, забыв о влюблённых, чтобы познали вечность удовольствия. Мир закрутился вокруг, а она падала в омут, придерживаемая руками мужчины, которому теперь принадлежала вся, полностью, без остатка. Мужчине-победителю, завоевавшему её много месяцев назад и уже трижды за эту ночь. Он вошёл в неё твёрдым, непреклонным, но осторожным, ласковым. Она ахнула и вжалась в подушку, прикусив губу. Пальцы сжали простынь. Волны накатывали одна за другой, рассыпая в глазах искры. Сейчас он весь был в её власти, в сплетении руки и ног, полностью, всецело, только её и не чей кроме. Волны обернулись цунами страсти. Арина оказалась где-то бесконечно далеко, в мире из любви и бескрайнего удовольствия. Это было так остро, так сильно, больно и сладко одновременно, что хотелось крикнуть: "хватит!" – иначе её разорвёт, переполнит, вытеснит удовольствие, но она кричала: "ещё!". С каждым новым движением её уносило всё дальше, и только лёгкое неровное дыхание Вадима удерживало душу в теле – на Земле. Как хорошо. Как же хорошо! Невероятно Хорошо! Всё внутри разрывалось от счастья. Стоны Вадима слились с её собственными. На наивысшей точке, когда между ними не осталось ничего, когда двое стали единым целым, ногти оцарапали сильную спину любимого и… Взрыв! Уши заложило от грохота. Жар огненной лавиной прокатился по телу как лава. Она даже всхлипнула и не как не могла сдержать дрожь в пальцах, в ногах. То, что она только что пережила, нельзя ограничить словом "оргазм" – это было таинство наивысшей человеческой магии, доступной лишь избранным. Вадим, чувствуя всё тоже, что и она не мог просто встать и пойти в душ. Его губы продолжали оставлять на теле ожоги поцелуев. Его руки забирали с собой излишки счастья, а прикосновения как бы обещали, что данная в мгновения близости клятва – теперь всегда быть вместе, тверда, непоколебима.

Арина глубоко вздохнула, возвращаясь.

Вадим лежал рядом, наматывая её локон на свои пальцы. Ей стало не по себе, наверное, в такие моменты самое время, чтобы сказать о чувствах, о том, как глубоко и крепко она его любит, что готова отдать не только жизнь, но и все последующие жизнь за него, лишь бы у него всё было хорошо. Но нужны ли эти слова Вадиму?

Вдруг заговорил он:

– Знаешь, у меня раньше никогда и ни с кем… Нет, скажу по-другому… Всё это время я не мог думать ни о ком, кроме тебя. Только ты. Ночью и днём. Мне несколько дней назад даже приснился сон: мы с тобой едем на дачу – она у нас далеко в Подмосковье. Дача старенькая, но я знаю, что смогу всё починить. И вот я строгаю рубанком какие-то доски, что-то мастерю, а ты готовишь пирожки со смородиной, и тебе помогает наша дочка – Танюша, мне почему-то всегда хотелось дочку.

На её глазах заблестели слёзы.

Вадим не заметил:

– В саду много зелени. Зелень – везде! И мы обедаем в…

– … в беседке увитой плющом. И Таня звонко смеётся, пытаясь поймать Капустницу…

Он удивлённо вскинул бровь:

– Да! Но откуда ты знаешь?

Если бы она сказала ещё хоть одно слово, то разревелась бы как девчонка, поэтому Арина просто покачала головой и поцеловала его в губы.

Да, Вадим действительно оказался совсем не таким как ей представлялось. Более сдержанный, не самый понятливый, слегка грубоватый, но такой ей нравился гораздо больше придуманного.

Час спустя, когда вернулись Гита, Эрнст и Прад, которые накануне были выдворены по домам (постаралась понимающая Гита), девушки заваривали на кухне кафе, оставив мужчин обсуждать план предстоящего наступления.

– Ну, как? – спросила Гита.

– Что "ну как"? – сделала вид, что не поняла вопроса Арина.

– Ну, у вас что-нибудь было? Только отвечай честно, ты думаешь, мы все не видели, как ты извелась за последние недели? Вся исхудала…

– А мне идёт?

– Идёт, естественно! Хотя ты мне и раньше нравилась… Эй, не переводи тему! И?

Арина покраснела, отвернулась, якобы, чтобы порезать булочки:

– Ээээ…

– Значит было! Было! Было, было, было!!! – затанцевала вокруг неё Гита, обняла, – ой, я так за тебя рада! Я, кстати, сразу догадалась, как только вас увидела! Ариша, ты больше всех достойна счастья, а Вадик – хороший парень. Как здорово! У вас непременно всё будет замечательно!!!

– Девушки, – вдруг вмешался Прад, заглянувший на кухню, – не забывайте, что вы тоже имеете отношение к нашей миссии! Заканчивайте свои дела и айда к нам!

– Прад, да подождите вы! – воскликнула Гита, – успеется!

Проворчав что-то наподобие "с этими бабами совершенно невозможно вести дела", Капитан ушёл, и подруги ещё немного поболтали о своём – о женском.

Но жестокая реальность не терпит романтики.

Через десять минут коллеги вновь с головой погрузились в работу. Задача стояла не шуточная – провести разведку боем, причём как таковая разведка в любое мгновение могла перерасти в кровопролитную схватку. Никто, в том числе сам Вадим, не сомневался, что его возвращение – ни что иное как ловушка, расставленная хитрой богиней. Об этом говорило хотя бы то, что большинство воспоминаний связанных с местом его пребывания в последние полтора месяца исчезли, а разрозненные обрывки не представляли большой ценности. Вадим твердил о тысячах неприкаянных душах, заточённых в чаще старого леса, рассказывал, что был среди них и смог вырваться лишь однажды, когда почувствовал, что друзьям угрожает фатальная опасность – тогда и передал Арине Лунный камень. О каком лесе шла речь, кто держал души в плену, как ему удалось бежать – Вадим не помнил, зато с уверенностью указал на карте московской области место, где обосновалась Лелея. Прад, чьи силы росли не по дням, а по часам, оказывается, в прошлом отлично разбирался в поисковой магии. Хрустальный кристалл, подвешенный на тонкую нить, трижды подтвердил гипотезу Вадима о местонахождении противника. Что ж знать место – не так уж и мало. В любом случае, больше о богине им не было известно ничего. Откуда она черпает силы, как собирается уничтожить Москву, какие ещё цели преследует – ответы на эти вопросы им были неведомы. Понимая, что надеяться на успех и лёгкую победу в их положении, мягко говоря, глупо, друзья, молча, разбрелись по углам, готовясь к операции. Капитан решил, что Гита вместе с ним войдёт в группу нападения – она в последнее время отлично овладела атакой с использованием серпа, Вадим отвечает за призраков и прочую нечисть, которая наверняка вьётся вокруг богини, а Арина прикрывает тылы. Места Эрнсту не нашлось, да и чем может помочь обычный человек, не способный даже произнести простейший "приказ". Обуза в команде была не нужна, но Константин Львович твёрдо сказал: "Я с вами", и с ним никто не стал спорить. Если бы он истерил, ругался или кричал – Капитан тут же осадил бы его, поставил на место, высмеял, но трудно что-либо противопоставить полностью уверенному в себе человеку, понимающему, что с этого задания он вероятно и не вернётся.

В одиннадцать тридцать друзья покинули шикарные апартаменты. Вышли специально пораньше, надеясь на эффект неожиданности, ведь редко кто занимается магией при свете полуденного солнца. Поехали на минивэне. Гита и Эрнст сели сзади – подальше. Подруга держала руки любимого в своих руках, с тревогой вглядывалась в его лицо и периодически что-то шептала на ухо, а после ответного шёпота хмурилась. Капитан сидел за рулём, и как-то так получилось, что у них с Вадимом появилось время, чтобы поговорить.

Он обнял её за плечи:

– Теперь, когда я вновь могу говорить, мне бы хотелось так много тебе рассказать, но почему-то ничего не приходит на ум. Я так долго молчал, что, похоже, останусь молчуном до конца жизни.

Арине, которой передалась от Гиты почти материнская тревога за любимого мужчину, шутку не оценила:

– Главное, чтобы конец жизни не настал сегодня. Вадим, сам подумай: ну, зачем ты нам на этом задании? Ты давно не практиковался, богиня тебя однажды уже похищала, так что противопоставить ей тебе нечего, может, лучше останешься? Ведь нам нужно будет прикрытие для отступления, вдруг кого-нибудь ранят? Опять же твоя помощь пригодилась бы! Я думаю лучше нам втроём разобраться с Лелеей!

Она сказала и тут же пожалела о сказанном – Вадим убрал руку:

– Арина, ты должна знать: я не имею ничего против самостоятельных женщин, которые принимают решения за своих мужчин – пусть себе живут, ведь и они ко мне не имеют никакого отношения. Так что, мы должны договориться раз и навсегда: я всегда буду прислушиваться и уважать твоё мнение, но в серьёзных вопросах, таких как этот, я буду сам принимать решения и только… – Заметив, что она собирается, что-то возразить, он добавил, – это не обсуждается.

Она пару раз пыталась что-то ответить, даже открывала рот и поднимала для убедительности руку, но каждый раз останавливалась, так ничего и не сказав.

Двадцать минут ехали молча. Прад включил радио, на котором стареющие юмористы безумолку декламировали старые шутки. Бородатый юмор не веселил, отчего-то становилось только грустнее. Нехорошее предчувствие добавило масла в огонь. В душе Арины разгорался пожар страха. Страха вновь потерять, только что обретённого Вадима, ещё не узнанного до конца, но самого любимого на свете. Она первая пошла на перемирие – положила голову на его сильное плечо.

– Сейчас не время, всё не кстати, но у нас такая странная жизнь, что подходящего времени может и не оказаться… Пусть уж здесь и сейчас… Вадим, я тебя люблю. – Ей стало страшно, что он прервёт, вставит ненужное слово, сделает что-то не то, поэтому она заторопилась, – люблю, так как никого и никогда не любила. Я и не знала, насколько сильное это чувство. Ты говоришь, что думал, вспоминал обо мне? А я не вспоминала, я жила тобой. После нашей первой ночи, ты всегда был рядом со мной, я с тобой советовалась, разговаривала, вечером желала спокойного сна, видела сны за нас обоих, а утром желала "доброго утра". Я придумала, какие у тебя любимые блюда и готовила их. Купила для тебя рубашек и кофту из верблюжьей шерсти на зиму. Смонтировала в фотошопе наши совместные фотографии, представляя, как мы путешествуем по миру. Короче… Ты, наверное, сочтёшь меня сбрендившей дурой – пожалуйста, я не против, но ты, пожалуйста, пойми, что я без тебя теперь не смогу. Всё. Больше нету "меня" и "тебя", но есть "мы", если ты тоже этого хочешь, моё счастье не будет знать границ, я всё отдам за тебя, а если я – увлечение, ты скажи мне об этом. Не знаю где взять сил, но я что-нибудь придумаю и попытаюсь дальше идти сама, – подступившие слёзы мешали говорить. – Понимаю, будет трудно, но ведь я сильная… Все об этом говорят…

Слёзы побежали по щекам вниз. Арина отстранилась к окну и почти поверила, что он испугается этого признания и больше не обнимет – ведь обнять – это значит, признаться в ответ, подтвердить, что она не ошиблась в нём.

Вадим не обнял.

Слёзы всё шли и шли. Мимо пролетали деревья, домики – Москва осталась позади.

Арина украдкой обернулась, чтобы запомнить его лицо. Лицо нелюбящего её мужчины.

Глаза ослепила вспышка фотоаппарата. Она заморгала и от удивления перестала плакать. Вадим, широко улыбаясь, прижал её к своей груди:

– Говорят, плохая примета – начинать, что-то со слёз, но ведь у нас всё началось когда-то давно с секса – так что это не про нас. А этот снимок… Я хочу, чтобы это были единственные слёзы в нашем долгом, счастливом, совместном будущем.

Снова обнял. Она прижалась к нему и заревела. Вадим засмеялся, поднял её лицо:

– Глупышка, ну, а теперь, чего ты плачешь?

– Это… Это от счастья, – по-детски заикаясь, ответила она. Улыбнулась сквозь слёзы.

– Развели мне тут мокрое дело! – ухмыльнулся Прад, пристально наблюдавший за ними в зеркало заднего вида. – Я боюсь нарушить интимность ситуации, но напомню: мы едем на задание, а не в свадебное путешествие!

Арина обернулась, увидела Гиту с такими же покрасневшими как у неё глазами и подтёками туши, засмеялась вместе со всеми вместе.

Спустя ещё час, минивэн съехал со скоростной магистрали, и друзья тут же вспомнили все прелести просёлочной дороги. Несчастный автомобиль опасно кренился, будто вот-вот перевернётся, обшивка скрипела, а колёса буксовали в лужах, появившихся благодаря Капитану и его трёхдневному дождю. С другой стороны буйство умытой зелени, разнотравье и запах полевых цветов, подействовали лучше настоя валерианы – друзья забыли о страхах, настроившись максимально решительно. "Чему быть – того не миновать!" – говаривала бабушка Арины.

Дорогой давно не пользовались – этим летом тут вряд ли проезжал хоть один автомобиль. Трава высотой с человеческий рост царапала обшивку, нехотя лезла под колёса. Впереди маячил сосновый лесок. Под тенью нестарых деревьев, ехать стало легче – миллионы опавших еловых иголок, не дававшие колёсам буксовать. Неожиданно перед ними вырос покосившийся забор из сетки рабицы – почти не заметный на общем фоне.

– Приехали! – сообщил Капитан.

– Приехали, – повторила Гита, – но куда?

– Похоже на заброшенный профилакторий или базу отдыха.

– Это пионерский лагерь, – догадался Вадим, показав на две двухметровые плиты, стоящие треугольником, – присмотритесь к рисунку – это же мозаика – вон пионер с пионеркой приветствуют вновь прибывших ребят.

Арина пригляделась – на стеле недоставало половины фрагментов, но действительно угадывались силуэты мальчика и девочки с красными галстуками. Поблизости обнаружились и завалившиеся ворота. В прошлом на них красовалась чеканка в виде пионерского горна в окружении пятиконечных звёзд – теперь сталь заржавела, превратилась из украшения в мусор.

– Дальше идём пешком? – уточнил Эрнст.

– Угу, – Прад выскочил наружу, – повторяю всем ещё раз (вы у меня не из самых понятливых) – это разведка боем… Разведка! Поэтому, как только почувствовали серьёзную опасность – сразу же бегите к машине! Встречаемся здесь! Нам прежде всего нужно разрушить планы врага, по поводу сегодняшнего катаклизма, но для этого, я думаю, будет достаточно демонстрации наших сил. Покажем, что мы готовы и неплохо вооружены, глядишь богиня поумерит свой пыл. И ещё, кое-что. В прошлом я знавал Лелею – жутко своенравная девчонка. Особыми талантами она никогда не отличалась, но уж если что-то решила, то пойдёт до конца. Противник она серьёзный – это вам не призраки с полтергейстом. Я призываю вас быть максимально осторожными!

Никто ничего не ответил, все кивнули, принялись собирать необходимые вещи.

Арине не пришлось долго собираться: лунный камень, пара заклинаний и умение, если что-то случится, подлечить – вот и всё, что она могла. Вадим к операции подошёл более основательно. Мешочки с освящённой солью от призраков, свечи из Иерусалима, елей и прочие примочки от разного вида врагов, были рассортированы по кармашкам его походной сумки. Гита тоже шла налегке. На её талии пугающе чернел серп, спокойно смотреть на который Арина так и не научилась – сразу вспоминала окровавленного Капитана и почему-то умирающую Камю. Прад надел свой длинный чёрный кожаный плащ и вроде бы ничего не взял, но Арина подозревала, что в секретных кармашках плаща у него наверняка припасено немало сюрпризов. Он отвернулся от коллег, сложил ладони в молитвенном жесте и напрягся. Что именно он делала, стало ясно через секунду. Невероятно быстро по лесу расползлись сумерки. Она посмотрела в небо. Сквозь шапки сосен многого не разглядишь, но и увиденного хватило, чтобы напугаться. Небо кипело. Как в режиме ускоренного воспроизведения вверху бурлили белые барашки облаков, они наплывали друг на друга, пожирали друг друга, окрашиваясь в тёмные цвета, разрастаясь в тяжёлые свинцовые тучи. Буквально на глазах небо словно опустилось на лес, накрыло его крышкой. Пролетел холодный ветерок. Скоро начнётся мелкий осенний дождь. Арина поёжилась в тонкой блузке. Вадим достал из машины бежевый свитер с высоким воротом – кинул ей. Какой же он у неё заботливый!

Приготовления закончились, и команда отправилась вглубь леса. Лагерь оставили лет десять назад – не меньше. О том, что здесь когда-то кипела жизнь, напоминали лишь сгнившие скворечники, ржавые металлоконструкции, предназначение которых понять было невозможно и так далее. Вадим, шедший рядом, обо что-то споткнулся – они пригляделись: под покровом хвои обнаружился остов барабана. Дорога превратилась в заросшую просеку, идти по ней было проще лишь из-за отсутствия деревьев. Шли долго. То и дело под ногами обнаруживались новые артефакты из счастливого советского детства: игрушечная обезьяна с деревянной головой и истлевшей шерстью, "саша + маша =", вырезанное на коре дерева, корочки "Приключения Тома Сойера" все страницы вырваны. Ещё лет пятьдесят спустя, кто-нибудь организует экспедицию в этот лагерь, как же много открытий сделает этот "кто-нибудь"! Лес пугал остатками сгинувшей цивилизации. Плюс ко всему вокруг царила тотальная тишина. Словно им заткнули уши. Звуки шагов, хруст веток звучали тускло. Лишь невидимые смелые кукушки намекали незваным гостям своим "пением", что жить им осталось то ли один год, то ли один день или даже час.

Из-за частокола густорастущих сосен, они упустили миг, когда вплотную приблизились к двухэтажному летнему корпусу – он вынырнул из леса внезапно, только что кроме деревьев ничего не было, а тут вот он – корпус. На поляне в траве перед входом угадывались наполовину сгнившие чёрные столы и лавки, поодаль в рыжей хвое валялись ржавые трубы умывальников, мойки сохранили остатки эмали, теперь белевшей в земле, как кости. Мягкая подошва кроссовка поехала – под ногой обнаружилась старая алюминиевая тарелка. Арине захотелось уйти отсюда. Ей показалось, что старый лагерь со стыдом смотрит на них выбитыми окнами, мол – извините, я не виноват. Деревянные стены с облупившейся краской, в прошлом были покрыты весёлыми рисунками, она увлеклась, рассматривая беспорядочные линии, пытаясь воссоздать в голове изображение, поэтому не сразу заметила морду, высунувшуюся из-за ветхого корпуса.

Монголоидные черты, жидкий хвостик на лысой макушке и великанский рост – это мог быть только Дэв. "Неужели тот самый?" – пронеслось в голове, "неужели те самые?" – судя по всему, подумал Дэв, вопросительно склонив голову на бок, уставившись на неё. Арина обругала себя за то, что не узнала у Капитана, не выяснила в информационном центре, как именно бороться с этими монстрами и теперь замерла, ожидая его следующего шага. Дэв полностью вышел из-за укрытия, так сказать, предстал во всей красе. И посмотреть было на что: шесть метров в высоту, три в ширину, груда мышц, бычья шея и полное отсутствие мозгов в маленькой головке. Монстр нахмурился, чувствовалось – думать ему даётся с большим трудом. Наконец он принял какое-то решение, похоже, пошёл по стопам первобытного человека, который действовал по принципу: увидел что-то непонятное, сначала убей, а потом рассмотри. Дэв поднатужился, обхватил огромными лапищами ствол небольшой сосны, вырвал его с корнем и, наверное, метнул бы, но вовремя подоспел Прад. Капитан заслонил её собой, поймал разъярённый взгляд чудовища и просто щёлкнул пальцами. Щелчок неправдоподобно громко разлетелся по округе. Арина приготовилась убегать – вряд ли это поможет против такой махины. Но Дэв оглушительно взревел, выронил импровизированную дубину, выскочил на поляну. Он метался, как кошка, потерявшая мышь, которая только что была у неё в лапах. Заглядывал в пустые окна корпуса, поднимал с земли сгнившие стволы деревьев, проверяя, нет ли там кого. Искал и недовольно рычал. Оббежал вокруг корпуса и уставился куда-то в чащу леса, прислушался, скорчил недовольную мину, как ребёнок, тяжело вздохнул и побрёл в неизвестном направлении.

– Капитан, что вы сделали? – прошептала Арина.

– Это называется "отвёл взгляд", – гулкие шаги Монстра, сопровождаемые треском ломаемых веток, затихали вдали. Прад расслабился, заулыбался, – раньше этим Кикиморы и Лешие частенько баловались: найдут грибника и издеваются над ним, так что он и тропинку потеряет, и корзинку посеет, и сам в лесу заблудится. А если хочешь хрестоматийный ответ. Я же бог Правды – лгать не могу, но в силах скрыть правду, что-то в этом духе ты только что и наблюдала!

– Это было очень круто! – подоспел Вадим, которого визит Дэва застал на другом конце поляны, – научите как-нибудь… Ведь было бы так здорово обходить всех врагов таким простым способом!

– Это не простой способ – это божественная магия, – Капитан снова стал серьёзным, – очень скоро силы снова оставят меня. Ладно, идёмте.

Печальное напоминание о золотой эпохе страны, когда все были равны и счастливо верили в светлое будущее – летний корпус, осталось позади. Впереди за многочисленными соснами замаячил просвет. Друзья, не сговариваясь, ускорили шаг, тем более что в этой части леса всё говорило об активном передвижении Дэва или Дэвов? Многие деревья повалены, трава примята гигантскими ступнями, кое-где организованы целые гнёзда из мусора – там видимо чудовища ночевали.

Лес закончился неожиданно. Друзья, сделав один шаг, словно попали в другой мир. Почти чёрное небо всё так же низко висело над землёй, делая краски летнего дня слишком сочными. Много зелёного. Целое поле, заросшее высокой травой. Ветер усилился, а его порывы стали видимыми: они как фантастическая пятерня расчёсывали длинные травинки, которые неравномерно – то там, то тут, полосами склонялись к земле. Арина взяла Вадима за руку. Ощущение нереальности пейзажа усилилось. Зелень простиралась во всех направлениях, насколько хватало глаз. Яркими пятнами по полю, отливая оранжевым, были разбросаны жирафы. Животные брели неспешно, каждое по своим делам. "Виии!" – вдруг крикнул коршун, камнем упал к земле и снова взвился ввысь, унося в клюве зазевавшуюся мышь. И снова тишина, от которой гудело в ушах. Шелест травы, запахи травы и больше ничего, кроме безмятежности.

Арина дёрнула Вадима: "обернись" – лес ещё минуту назад, стоявший стеной за их спинами, исчез. Друзья стояли в центре бескрайнего поля, где нет направлений, нет границ.

– Капитан, где мы? – спросила она.

Прад задумчиво озирался:

– Не могу сказать с уверенностью, я не бывал в этом месте несколько веков, да и был всего однажды… Это… Это рай…

– ЧТО? – хором воскликнули коллеги.

– Ну, один из них… Как бы параллельная реальность! Трудно объяснить. Понимаете, боги из разных пантеонов способны создавать такие миры. Сейчас мы в славянском раю. Бесконечное поле, населённое мифическими созданиями, в центре которого возвышается великий дуб – центр вселенной.

– Что-то мне не хорошо… – провела рукой по лицу Гита.

– Но как мы здесь очутились? – не понимала Арина, – насколько я знаю, после смерти души возносятся в небо, а не попадают в рай. Что это вообще такое?

– Обычные души – да, – Прад наклонился, зачем-то потрогал сухую, рассыпчатую землю, – но души настоящих верующих могут попасть в рай, если конечно при жизни преданно служили своему богу. Таким образом, они продолжают служить и после смерти.

– Какой-то бред! Мы же не умерли и никому при жизни не поклонялись, почему мы здесь?

– Ара, я знаю не больше твоего! – злился Капитан, – чтобы создать рай сил одного бога, вообще не достаточно! Нужен пантеон и огромная армия верующих, жрецов, служек и так далее. В наше время рай создать невозможно!

Гита ахнула, упала в траву. Эрнст успел её подхватить, осторожно уложил. Подруга страшно побледнела, на любу выступил пот, а зрачки закатились. Её руки и ноги судорожно дёргались – начинался припадок.

– Держи голову, – крикнула Арина, помогая Эрнсту, – главное держи голову!

– Но, что с ней?

– Откуда я знаю? Раньше ничего подобного не было.

Изо рта Гиты лезла белая пена. Она стонала, жутко дёргалась, будто пыталась прогнать невидимых демонов.