Текст книги "Отродье. Охота на Смерть"

Автор книги: Владимир Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

3

Арина хохотала не в силах остановиться, переводила дыхание, но глянув на озадаченные лица коллег, снова начинала смеяться:

– Наш Капитан – бог… Рассмешили! В таком случае, я – мать Тереза, а Гита – мисс Америки!

Эрнст зачем-то взял её за руку:

– Арина, это не шутка… Ваш Капитан действительно… – он не успел договорить.

Комнату незаметно наполнили странные звуки: топот, лязг оружия, свист стрел и крики солдат, бегущих в атаку. Люминесцентные лампы замигали и погасли. Неоткуда подул холодный, промозглый ветер. Подсобка исчезла, они стояли на поле брани, где вот-вот сойдутся в последней схватке тысячи воинов. Земля дрожала. На горизонте всходило кровавое солнце – предвестник беды.

Прад, который в это время повернулся к ним спиной, неожиданно заговорил не своим голосом:

– Смертная, как смеешь ты сомневаться во мне? Я есть Проно! Бог истины и справедливости!

Он обернулся. Перед ними был не Капитан, а совершенно другой человек, вернее и не человек вовсе. От двухметровой фигуры с буграми стальных мышц, исходила невероятная сила. Лицо истинного арийца – светлая кожа, яркие голубые глаза, длинные прямые русые волосы и шрамы, шрамы, шрамы… Бог был облачён в полное военное обмундирование, разве что вместо шлема, его голову венчал венок из дубовых листьев. В сильных руках он сжимал длинное копьё и светящийся круглый камень – мифический алатырь-камень – догадалась она. Арина испытала первобытный ужас, это чувство можно было сравнить с трепетом низшего подчинённого перед самым главным боссом, но только в сотни раз сильнее. Она потеряла способность говорить и даже мыслить. Единственное, что можно сделать в присутствии бога – пасть ниц, уверовать и, если повезёт, последовать за ним, без раздумий отдав собственную жизнь, стоит ему лишь пожелать. Никогда ей не доводилось встречаться ни с чем подобным.

Крики воинов затихли вдалеке, леденящий душу ветер унёсся прочь, лампы снова светили, Арина стояла на коленях, подобострастно склонив голову у ног Капитана, рядом в той же позе стояли Гита и Эрнст.

Теперь уже хохотал капитан – их капитан, а не Бог справедливости:

– Вот это мне нравится! Слушайте, давайте сделаем это традицией? Каждое утро, приходя на работу, вы будете приветствовать меня, вставая на колени!

Ей потребовалось немало сил, чтобы просто посмотреть на него, не говоря уже о том, чтобы заговорить:

– Капитан, кто вы? – с трудом выдавила она.

Он перестал смеяться, тяжело вздохнул, осторожно сел на табуретку, устало опустив плечи – стал самым обычным мужчиной средних лет:

– Ладно вам, вставайте… Я – это я – ваш Капитан Прад, борец с нечистью, руководитель московского филиала тайного мирового сообщества. А кем я был когда-то, сегодня не играет ни малейшего значения, как говорится "дела давно минувших дней".

Арина возмутилась:

– Как это "давно минувших"? Ведь вы – бог! С вашими силами мы сможем одолеть любую аномалию, любого врага!

Капитан очень грустно улыбнулся сам себе, и, как ей показалось, стыдливо опустил глаза:

– То, что вы сейчас видели – это мой предел, больше я ничего не могу. Когда-то раньше – да, мог, но сегодня ничего не осталось… Нет ни копья-правосудия, – он раскрыл пустую правую ладонь, – ни алатырь-камня, – показал такую же пустую левую. Все мои силы съело время. Я даже живу теперь в чужом теле, что уж тут говорить о былом могуществе…

Слева неожиданно дёрнулась Гита, она странно взглянула на Капитана, подскочила и выбежала в женскую комнату.

– Приспичило, наверное, – ухмыльнулся Прад.

– Но почему всё исчезло? – не понимала Арина, – как бог может лишиться своих сил?

Вдруг вместо него ответил Эрнст:

– Потеряв верующих, бог теряет всё.

Прад усмехнулся:

– Хорошо, я расскажу вам свою историю. Знаете, у меня когда-то в прошлом было много имён: Прове, Право, Проно и даже Правитель – тоже моё имя. Как любит повторять наш Домовой – я отродье, то есть веду свои корни от Рода – главного бога славян. Я не его прямой потомок, а самостоятельный отросток. Когда-то был самым грозным в пантеоне, непреклонным защитником чести. Родился человеком, но не помню этого времени, наша память, увы, не столь продолжительна, как жизнь. Помню, что был варягом – полководцем, осевшим в захваченных землях – позже названных Русью. Правил мудро, судил честно за это и полюбился людям. Люди же и назвали богом, поверили, назначили покровителем правды, правосудия, истины и войны. Война и мир – вот мои вечные спутники. Целые века на поле брани: наказать нечестивцев, отблагодарить праведников и так снова и снова. Я не лез в распри других богов, не стремился захватить власть, хотя мне не однократно предлагали, было время, когда мы с Перуном мерялись силушкой, и я держал верх, но зачем мне власть? Но однажды всё кончилось. Я рассказывал уже про крещение Руси. Пришёл Илья Пророк и сказал, что он – это я, сказал, что отрёкся от Рода, приняв христианство. Народ ему не поверил, но многократно повторённая ложь становится похожей на правду, теперь я это хорошо усвоил. Минуло сто лет и истинные верующие умерли, остались сомневающиеся, но и они были смертны. Я покинул родину – ушёл в германские земли. Там меня встретили как миссию, носили на руках, давали другие имена, но самое главное – снова верили. И я вёл новые войска в бой, судил честно, не кривил душёй. А потом пришли фанатики с крестами, отравлявшие уши ложью, и так искусна была эта ложь, что от меня отвернулись, уверовав в кровожадного бога, призывавшего к уничтожению неверных. Поясню для Ары – наступили времена крестовых походов. Короче говоря, я снова стал лишним. Там в германских землях и прошёл мой последний звёздный час, последний кусок священной земли и последние идол и пенаты, посвящённые мне. Время всё стёрло. Я скитался, то там, то тут обращая людей, но стоило мне уйти из их деревни, как они тут же забывали о встрече с богом, забывали моё имя, теряли веру.

Наш друг прав – чем больше у бога верующих, тем он сильнее. В отличие от магов, мы черпаем силы из нашей божественной благодати – это своего рода сосуд, наполняющийся верой простых смертных. Несколько веков спустя моя благодать иссякла. Приходя в новое селение, я требовал уважения, называл людям своё имя, говорил кто я, но они смеялись, требуя доказательств, требуя чудес, на которые я был уже не способен. Вы и представить себе не можете, что значит для бога, сравниться со смертным. О, это было ужасное время. Я начал стареть. Моё тело стало дряхлым. Настал день, когда какой-то крестьянин подал мне милостыню. В тот день я умер. Точнее умерло тело. Путешествуя по земле бесплотным духом, я начал навещать во снах потомков тех смелых мужчин, что в прошлом гибли под моим стягом. Я уже не требовал – просил. Приходил во снах, просил достойного погребения и вскоре добился своего. Под Новгородом была воздвигнута скромная, но вполне подходящая усыпальница, где мой дух на некоторое время успокоился. Это были безмятежные столетия покоя, неведомого мне до тех печальных пор.

В начале девятнадцатого века гробницу нашли искатели, снаряжённые мировым сообществом по борьбе с потусторонними силами, которое к тому внедрилось повсеместно. Сообщество искало останки языческих богов, чтобы использовать их способности или артефакты на общее дело. Своенравных забытых богов уничтожали, покорных приобщали. Я выбрал покорность. Есть обряд, с помощью которого дух бога можно привязать к человеческому телу – это со мной и произошло. Я вновь взглянул на мир живыми глазами, вздохнул полной грудью и естественно согласился служить. Потребовалось больше ста лет, чтобы мне начали доверять, и ещё почти сто, чтобы позволили действовать самостоятельно. И вот я здесь. Больше человек, чем бог.

Божественная страница моей жизни давно перевёрнута.

Арина, раскрыв рот, смотрела на Капитана. Так вот откуда это всё: его язвительность, прямота, наглость и правда в каждом слове. Да, если бы ей суждено было провести целые века в забвении, в воспоминаниях о былом, она бы стала, пожалуй, ещё большей стервой. Бедняга. Каждая клеточка наполнилась сопереживанием к незавидной судьбе Капитана – Бога, забытого людьми.

– А сколько раз вы меняли человеческие тела, после того как вас вернули? – внезапно спросила Гита. Она незаметно вошла и теперь стояла, прислонившись к туалетной двери, вся в слезах.

– Дважды, – спокойно ответил Прад, – в первый раз это был спившийся дворянин, а во второй – умиравший от рака археолог, я до сих пор ношу его тело…

Арина на несколько секунд оглохла от выстрела. Звонкое эхо опять и опять резало уши, отражаясь от кафеля на стенах. Гита держала в руках пистолет. Прад, зажимая рану чуть выше колена, повалился на пол.

– Гита, ты что свихнулась? – заорал он.

– Не правда! Мой отец не болел раком! Вы украли его тело! Лишили его всего: работы, дочери и жизни! Не помните маленькую потерявшуюся девочку, блуждавшую по огромному Нью-Йорку в поисках папы? Девочку, которую вы оставили одну в парке на лавочке, предоставив самой себе? Она была ни в чём не виновата, ничего не просила и не хотела, кроме одного – быть рядом с отцом, но тело её отца приглянулось богу, а что значит одна маленькая девочка в масштабах божественного промысла??? – Гита выстрелила во вторую ногу Капитана.

– Ты не знаешь, что творишь, – сквозь боль проговорил он.

По полу растекалась тёмная кровь.

С опозданием до Арины дошло, что происходит:

– Гита, но причём тут Прад, ведь ты говорила, что твоих родителей убили, когда ты была грудным младенцем?!!

– Я соврала, – истерично заорала подруга. Её лицо стало полностью мокрым от слёз, – мне было пять лет, когда мы с папой приехали в Америку на какую-то научную конференцию, там он и пропал. Меня воспитал эмигрант, который перед смертью рассказал мне про сообщество, но не успел ничего сказать об отце. Я потратила всё наследство на поиски, я узнала про магию и потусторонние силы, узнала про заклинание, с помощью которого душу одного человека можно изгнать и вселить в тело душу другого. И ещё мне рассказали, что это заклинание используется для воскрешения старых богов. – Гита всхлипнула и выстрелила в левое плечо капитана, – мои поиски привели в Москву, где вы уже сами меня нашли. Проблема в том, что я не помнила отцовского лица, а ни одной его фотографии, кроме вырезок из газет у меня не осталось. Я сразу хотела вас прикончить, но засомневалась, узнав про ваше правое дело, сомнения с каждым днём усиливались, даже, несмотря на ваш характер и жестокий цинизм. Я почти поверила, что ошиблась, когда вы пощадили Ганталианта, но теперь… Но теперь… Теперь вы умрёте! Вы украли у меня всё: детство, родителей и всю мою жизнь, что я посвятила этим поискам и мести!

Очередной выстрел. Теперь в правое плечо. Капитан упал навзничь, но нашёл в себе силы ухмыльнуться:

– Ты не убьёшь Бога из пистолета… Тело умрёт, но я останусь…

Слёзы в глазах подруги мгновенно высохли, сменившись пламенем ярости. В голосе зазвучала сталь:

– А я и не собиралась. Для этого у меня есть вот что… – она достала из-за спины страшный серп – тот самый, которым Капитан планировал убить Демона Смерти. Тёмное лезвие с чёрными символами впитывало свет, от чего казалось ещё более тёмным. – Мне пришлось долго скрываться, чтобы заслужить ваше доверие, чтобы узнать, где вы храните самое сильное оружие арсенала, настолько мощное, что оно способно убить Демона и, честно говоря, я думаю, что и бога!

Прад сильно побледнел, но скорее всего не из страха, а от потери крови. Его ладонь скользнула в луже бордовой крови, когда он хотел приподняться. Снова упав, Капитан, чьё лицо исказила гримаса боли, прошептал:

– Я не убивал твоего отца…

– Ложь!!! – закричала Гита.

Она подскочила к нему и с размаху полоснула серпом поперёк незащищённой груди.

"Аааааа" – застонал он.

Жуткая рана располосовала грудь поперёк. Рубашка тут же пропиталась липкой кровью (как же много в человеке крови), сквозь алые края Арина увидела белые полоски рёбер. Но хуже всего, что от тела повалил дым. Серп как масло резал не только тело, но и бессмертную душу. Прад попытался зажать рану, но пробитые в плече сухожилия не позволили руке дотянуться до груди. Он захрипел. На пересохших губах надулись кровавые пузыри. Арина не видела, закатились ли его глаза, но понимала – Капитану осталось совсем немного.

Гита занесла серп для последнего, решающего удара:

– Будьте вы прокляты! – прозвучал её приговор.

Кривое лезвие опускалось очень медленно. В такие моменты время имеет свойство замедляться. Не важно, сколько сил человек вкладывает в удар, в любом случае последняя минута перед смертью длится гораздо больше шестидесяти секунд. Гита рычала от натуги, но остатки воздуха вышли из лёгких удивлённым вскриком, когда серп был остановлен в полуметре от полумёртвого Капитана лезвием лунного меча.

– Гита, послушай, – заговорила Арина, удерживая меч, – Капитан не виноват, давай остынем и обсудим, я уверена, что всё прояснится!

– Ты ничего не понимаешь! – капельки слюны летели изо рта подруги от переполнявших её эмоций, – он во всём виноват! Он сделал меня такой! Я посвятила всю жизнь его поискам, а ты пытаешься остановить меня вот этим?!! Смешно!

Гита оттолкнула меч и молниеносно перешла в контратаку, настолько искусную, что Арине оставалось лишь наблюдать, как клинок со звоном отлетел в другую часть комнаты, вывихнутая ладонь заныла от боли, серп мелькнул совсем рядом, занесённый для смертельного удара. Нет, Гита во власти страстей – она не остановится. Через долю секунды всё кончится. Кривое лезвие вернётся по траектории и рассечёт сонную артерию на её шее. Арина зажмурилась в последний раз в жизни, начала считать: раз, два, три… На счёт пять что-то горячее брызнуло в лицо и почему-то на голову. Тёплое – это конечно кровь, видимо её кровь, но почему на голову? Щекотя щёки тёплое побежало по лицу, по шее, под воротничок. Арина открыла глаза. Перед ней стояла Гита, держащая двумя руками страшный серп, его лезвие замерло над головой Арины вонзившись в запястье Эрнста. Из разорванных вен бывшего врага пульсируя, сочилась кровь, скапливалась с тыльной стороны руки, тонкой струйкой стекая ей на голову. Гита с ужасом смотрела на руку Константина, на собственные руки, осознавая, что сама сделала это. Серп выпал, с глухим лязгом упав в липкую лужу на полу.

– Скажу я слово и будет оно крепче ключей, крепче отмычек, сильнее замков, что заперли старое. Помянём старое и будем жить. Слово моё: "Селенг!".

Произнеся это, Капитан отключился. Вслед за ним, закатились глаза у Гиты – подруга сползла на пол. Бледный Эрнст пытался остановить кровь, но она всё равно сочилась сквозь пальцы здоровой руки:

– Что теперь будем делать?

– А что нам остаётся? Будем их лечить… – вздохнула Арина.

И они лечили.

Эрнст, проведя ревизию закромов в кабинете Капитана, нашёл запас лекарственных трав, что с ним делать Арина не знала, а он видимо знал, приготовив первоклассное зелье, от которого с лица Гиты сошла мёртвенная бледность. Во власти какого заклинания пребывала подруга? Они не знали. Впрочем, времени на раздумья не было. Состояние Прада внушало серьёзные опасения – он потерял слишком много крови. Пока Арина лечила его магией, Эрнст сам наложил себе повязку на травмированную руку и успел вытереть кровь на полу.

Выбившись из сил, она как раз заваривала крепкий тонизирующий кофе, когда произошёл первый толчок. Помещение базы содрогнулось, в стенах затрещали невидимые опорные балки, с потолка посыпалась штукатурка. Дрожь земли прекратилась так же быстро как началась, но, чтобы никто не забыл о случившемся, в тишине со стены громко щелкая, откололись три кафельные плитки, разбившись об пол. По налитому в кружку кофе от краёв к центру шли круги.

– Я не поняла, что это было? На нас кто-то нападает? – быстро среагировала она.

Эрнст с секунду размышлял:

– Не похоже, напоминает обычное землетрясение…

– Не говори чепухи, в Москве не бывает землетрясений! Я думаю…

Что думала Арина, так никто и не узнал, потому что толчок повторился, но в два раза мощнее предыдущего. Чайник заплясал на столе, вместе с ложками и тарелками, столовые приборы один за другим спрыгивали на пол. Кружка опрокинулась, ошпарив ногу кипятком. В опасной близости с потолка сорвалась увесистая плитка, свет замигал, как в фильмах ужасов, сверху посыпались искры – вся база ходила ходуном. Удержаться на ногах можно было лишь, уцепившись за что-либо. Арина ухватилась за железные шкафчики для личных вещей:

– Эрнст, что происходит?!!

– Не знаю, но нам надо уходить! Если дом над нами рухнет, нас здесь похоронит заживо! Чёрт, меня, похоже, преследует этот вид смерти…

Арина оценила шутку:

– Блин, а ты опасный союзник!

Еле удерживая равновесие, они вдвоём подняли Капитана за руки и за ноги, пытаясь вынести его к выходу. Какой же он тяжёлый! Чудовищно бухая упало несколько стиральных машин. Волосы стали седыми из-за постоянно сыпавшейся с потолка штукатурки, она попадала в рот, оставляя приятный привкус мела. По стене хрустя, расползлась широкая трещина. Когда они достигли крутой лестницы на поверхность, в проходе посыпались кирпичи. Один, второй…. Третий упал на спину Арины. Девушка ахнула и выпустила ноги Капитана:

– Как больно…

– Похоже, тут нам не пройти, перекрытие вот-вот рухнет, а если и не рухнет, то нас пришибёт кирпичами, есть другой выход?

– Есть, но он под землёй, очень далеко…

– А у нас разве есть выбор? Давай, быстрее потащили!!!

Спина ныла от удара, но она старалась не обращать внимания на боль. За захлопнувшейся дверью с китайским колокольчиком раздалось громкое буханье, и сталь прогнулась внутрь, под давлением обрушившейся кладки – выход отрезан. Они протащили Капитана через помещение для посетителей, где царил тотальный хаос: под ногами хрустели осколки пластика от разбившихся стиралок, алюминиевая труба вентиляции рухнула с потолка и теперь как жирная змея развалилась через всю комнату, скамейки для посетителей мерзко дребезжали. Неожиданно, Арину посетило чувство, что она что-то забыла… Так и есть! Домовой! Ведь его тело так и осталось лежать в стиральной машине, с надписью "НЕ РАБОТАЕТ". Полуоборот головы – слава богу, эта машина ещё на месте. Уложив Капитана на кушетку, с которой они его пару минут назад и забрали, Арина кинулась обратно.

– Ты куда? – пытался остановить её Эрнст, – туда нельзя! Там сейчас всё развалится, нам надо уходить!

Отвалившаяся кафельная плитка, в подтверждении его слов, огрела её по плечу, добавив решимости. Дом Домового наклонился, собираясь упасть, как раз в тот миг, когда она открыла дверцу. Стиральная машина, пронзительно заскрипев, сорвалась с крепления и неуклюже завалилась на бок. Бездыханное тело друга Арина крепко прижимала к груди.

– Надеюсь, ты сделал бы для меня тоже самое, – прошептала она Мирону, торопясь вернуться в относительно безопасное место.

В подсобке орудовали Эрнст и успевшая очнуться Гита.

– Ну, как ты? – быстро спросила подругу Арина, сбивая упавшие кирпичи с кабинок, чтобы открыть секретный проход.

– Нормально, – потупившись, ответила та, – давай теперь я понесу Капитана, ты, наверно, устала.

Арина насторожилась:

– Я надеюсь, ты не собираешься под шумок, его это… ну, ты понимаешь…

– Не собираюсь, – честно ответила Гита, впервые посмотрела в глаза и вместе с Эрнстом утащила Прада в подземелье.

Землетрясение усиливалось. Всё вокруг скакало и прыгало, стучало и брякало. Звуки сильно отвлекали, более того – они оглушали, но Арина всё же сообразила, что не известно когда они снова смогут вернуться на базу, поэтому не плохо бы забрать кое-какие полезные штуки из кабинета начальника. Что конкретно брать, она не знала, поэтому сгребла всё, что смогла унести: странного вида одежду из шкафа, какие-то подозрительные склянки из ящиков, несколько старинных книг и пару тяжёлых мешочков. На полпути к чёрной дыре входа в подземелье, в метре от неё с потолка рухнула толстая балка. Свет окончательно погас, стало темно как в могиле. Арина обо что-то споткнулась, растянулась на полу и как-то незаметно для себя потеряла направление. Куда бы она не шла, всюду натыкалась на стены. Паника не ждала специального приглашения.

– Помогите, помогите мне!!! Эй, кто-нибудь!!! – кричала Арина, но кто её услышит в этом шуме?

Мгновенно наглотавшись пыли, она жутко закашлялась. Что-то тяжёлое упало справа, очень близко, настолько, что на мгновение её подбросило. Сквозь облако пыли померещился свет. Арина поползла и вот уже чьи-то сильные руки подхватили её и отвели в безопасность. Пыль со слезами покинула глаза. Они в подземелье. Они в безопасности. Рядом по идее должен был стоять Эрнст, но оказалось, что её спасла Гита – вся белая от извёстки.

– Спасибо.

Гита сдержано кивнула в ответ и тут же закричала:

– Берегись! – оттолкнула её с лестницы.

Новый подземный толчок и этот вход на базу завалило. Рухнули искореженные кабинки для одежды, их металлические стенки как бумагу смяли собственным весом камни и кирпичи, а цементная пыль белым облаком лизнула подруг.

– Уф, как ты думаешь – это всё? – прокашлявшись, с надеждой спросила Арина.

– Трудно сказать, – коротко ответила Гита. Она выглядела не так как обычно – слишком замкнутая, неразговорчивая.

– Гита, что с тобой случилось? Что сделал Прад? Объясни наконец!

– Ничего, всё нормально.

– Хватит! Не ври мне… Я же не чужая и вижу, что-то произошло… Расскажи – будет легче! – Арина искренне хотела помочь.

Они медленно брели по длинному сырому туннелю, поддерживая друг друга – совершенно одни в тишине. Землетрясение закончилось или, во всяком случае, тут не ощущалось. В душе Гиты явно боролись какие-то противоречия, наконец, желание поделиться наболевшим одержало верх. Она резко остановилась, тяжело вздохнула и начала рассказывать:

– Понимаешь, я всю жизнь мечтала отомстить человеку, который отнял у меня отца, который отнял всё. Ты и представить не можешь, сколько раз мне снилась эта встреча, сколько способов расправы я придумала, какие красноречивые, обличительные речи заготовила, а сегодня, когда вот они – неопровержимые доказательства – признание самого Капитана предо мной, я растерялась. То есть, я хотела, чтобы всё прошло иначе… Не знаю как объяснить… А потом… А потом он сказал, то что сказал и на меня обрушились воспоминания. Я… Я… – подруге не хватало слов, чтобы выразить чувства. Арина понимающе, погладила её по плечу. Гита снова заплакала, – не понимаю, откуда взялись эти воспоминания, как будто я их забыла, или не хотела вспоминать, а они сами взяли и вернулись. Я, словно это было вчера, увидела, как отец в последние месяцы кашлял кровью. Кашлял иногда настолько громко, что это напоминало рык раненного животного. После очередного приступа, он, утирая кровь платком, печально улыбался, повторяя: "теперь ты знаешь, как ревёт взбесившийся медведь!". Я хохотала как дурочка. Его кожа стала жёлтой, он сильно похудел, но я была маленькой девочкой и, конечно, не придавала этому большого значения. И ещё я вспомнила, что папа перед сном часто говорил мне, что у него много хороших друзей, которые позаботятся обо мне, когда его не будет, а я отвечала, что-то вроде: "папа, ты будешь всегда!" – и засыпала. Он гладил меня по волосам и повторял, повторял, повторял, что будет любить меня вечно. И таких забытых деталей, заусенцев в памяти всплыло великое множество и… Получается, что Прад прав – папа умирал, но как я могла всё это забыть? Как?!! – Гита уткнулась в плечо подруги, беззвучно всхлипывая. – Ариш, я сейчас вообще не знаю, как жить дальше, как смотреть людям в глаза, что говорить… Я словно, как тогда в детстве в Нью-Йорке одна в большом городе. Потерялась в лабиринте и не знаю, куда идти. Что мне теперь делать?

– Что делать, что делать… А ничего не делать! – решительно сказала Арина, – ты у нас такая молодец, такая сильная и красивая, что всё само собой наладится! Ведь, когда носишь камень за пазухой, всегда тяжело, но теперь всё кончилось. Подумаешь, ну, ошиблась чуток – с кем не бывает? Я вот по пять раз на дню ошибаюсь и что? В общем, Гита…

Подруга икнула и вставила, глотая слёзы:

– Слушай… раз уж я вроде как заново всё начинаю, я это… Короче… меня на самом деле Катя зовут…

Арина взяла маленькое личико подруги в ладони, долго смотрела в покрасневшие глаза, а затем от души поцеловала в нос:

– Да, пусть тебя хоть Прасковьей зовут, для меня ты любимая подружка Гита и точка!

Они ещё постояли обнявшись. Почувствовался очередной подземный толчок, но не как прежде, а совсем слабый отголосок. Тем не менее, момент кончился.

Гита шмыгнула носом, отстранилась и, улыбнувшись сквозь слёзы, сказала:

– Ладно, мы только что потеряли базу, надо с этим что-то делать!

Капитана лихорадило. Ладонь обжигал жар, стоило прикоснуться к его лбу. Периодически он вздрагивал, стонал, вскрикивал в бреду. Из обрывистых фраз невозможно было ничего понять, но по перекошенному выражению лица становилось ясно – его мучают кошмары. Раны затянулись, но Арина переживала, что могло произойти заражение крови.

Друзья разместились в одной из подземных комнат с длинным столом, шкафчиком и несколькими стульями. Интерьер подземелья вообще не отличался разнообразием. Арина уложила Домового в тихом уголке на куче тряпья, чтобы ненароком на него никто не наступил – за последние дни состояние Мирона абсолютно не изменилось. Она с тревогой было вспомнила про Камю, оставшуюся в кабинете наверху, но вряд ли призрака могли серьёзно травмировать несколько упавших панелей. Капитана положили на стол, подстелив его же пальто. Эрнст соорудил из подручных средств некое подобие горелки, на которой варил очередное зелье. Бледный свет слабых светильников часто моргал, давая понять, что ресурс старинного генератора может истощиться в любое мгновение. Центрального электричества не было.

– Кажется, мне удалось подключиться к телефонной линии, – пару часов спустя сообщил Эрнст, засевший за ноутбуком. – Модемная связь, конечно, паршивая, но хоть что-то… Посмотрите, что пишут в сети: "Разрушительное землетрясение в Москве, рухнуло несколько зданий в центре. Сильно пострадала кремлёвская стена и целый ряд близлежащих высоток. Приблизительное число жертв: сто тысяч человек. Причины аномальных толчков выясняются". Вот ещё: "Движение по МКАДУ парализовано, кольцевая дорога обвалилась в нескольких местах. В центре царит паника. Раненные люди пытаются выбраться из города. Метрополитен не справляется с наплывом беженцев, три ветки подземки не функционируют из-за завалов. Сотовая связь отсутствует, электричество исчезло в семидесяти процентах строений. Вертолёты МЧС тушат пожар в ГУМе, грозящий перекинуться на соседние здания. Эпицентр землетрясения пришёлся на исторический центр столицы, но благодаря особенностям постройки, большинство зданий возведённые в советское время не пострадали, наибольшим разрушениям подверглись новостройки". Или вот ещё, на сайте РБК: "Огромный провал почвы на Красной площади. В образовавшейся тридцатиметровой яме видны древние постройки и фундамент старого кремля. Версия теракта не подтверждена". А моя любимая "Комсомолка" поспешила окрестить сегодняшнее ЧП: "Апокалипсис мегаполиса".

– Ты это проделки той богини, что превратила тебя в мон… Ганталианта? – спросила Гита. У подруги, похоже, открылось второе дыхание, она суетилась больше всех, стараясь поспеть везде, но прежде всего оказывая помощь Капитану.

– Называй вещи своими именами. В монстра, – отозвался Эрнст. – Скажу больше, я не знаю, я уверен, что это она, если, конечно, на нашей территории не объявился ещё какой-нибудь древний бог. Дело в том, что только богам под силу воздействовать на природу, вызывать штормы, извержения вулканов или…

– Землетрясения, – закончила за него Арина.

– Точно. Обычные твари, с которыми вам приходилось иметь дело способны максимум туману нагнать, а здесь такая огромная площадь… Да, это наверняка происки бога, но вопрос в другом, почему наш персональный бог сейчас при смерти и не в силах помочь даже самому себе, а его ровесница настолько сильна, что способна на такое…

Арина постаралась проанализировать информацию, но в каком бы направлении она не размышляла, жутко не доставало фактов – общая картинка упорно не складывалась, а ей до жути не нравилось попадать в тупик.

– Слушайте, сидя здесь мы в любом случае ничего толкового не придумаем! У нас есть серп, способный ранить бога, есть лунный камень, бывший Ганталиант и, чёрт возьми, мы с Гитой тоже не пальцем деланные! Ты ведь был у неё дома, давайте наведаемся к старушке и всё разузнаем! Как вам мой план?

– Глупо, – покачал головой Эрнст, не исключено, что вся эта атака, не что иное как провокация, чтобы выманить нас и уничтожить, ведь наверняка…

– По-моему, прекрасный план! – оборвала его Гита, – ты готова идти?

– Конечно, – обрадовалась Арина.

– Тогда идём, а ты, Константин Львович, не ссы!