Текст книги "Отродье. Охота на Смерть"

Автор книги: Владимир Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 35 страниц)

Если это вообще возможно, Смерть задумалась.

А Арина в это время не верила своим ушам: Капитан торгуется со смертью – уму непостижимо! Одновременно с этим, она прониклась уважением к демону. Ведь если пиктограмма на полу – ловушка, которую нельзя покинуть, Смерть наверняка знала это, когда ступила внутрь, чтобы исполнить свой долг. Долг превыше собственной безопасности – что может заслуживать большего уважения?

Между тем Прад поиграл в руках серпом:

– Ну? Каков будет твой ответ?

– "Твой час давно пробил, ты своим существованием противоречишь законам", "Тебе надо уйти, ты – опасная ошибка", "Пора умереть, твоя жизнь несёт угрозу".

Капитан засмеялся (и как он мог сохранять хладнокровие?):

– Брось! От меня опасности, как от хромой лошади, кому я навредил? В сравнении с твоим дружком, я неоперившийся птенец! Смерть, ты ведь понимаешь, что твоего брата нужно остановить, а кто это сделает если не я?

Снова раздумья, поток непонятных образов, сомнения.

– "Твоя правда", "Верно"… – и следом, – "Хорошо", "Да будет так", "Я согласна".

Прад, похоже, не ожидал подобного ответа, по его лицу пробежала тень восторга, а в руках появилась карта Москвы:

– Покажи место!

– "Пиктограмма", "Узор на полу", "Чужой символ",

– Да, да! – он подошвой ботинка быстро стёр с пола одну из сторон пиктограммы, флуоресцирующие линии потухли, – показывай!

Смерть взяла Карту. В тот же миг её саван обратился в дым – она лопнула чёрным дымом, который стёк на пол и быстрым потоком хлынул за дверь. Секунду спустя в помещение вернулась жизнь. Это невозможно объяснить, просто, что-то глобальное, древнее, ушло, сделав комнату обратно комнатой, а не сакральной усыпальницей.

Капитан покачнувшись, прошёл в темный угол рядом со шкафом, сел на стул, который до этого не было видно из-за плотных теней, опустил голову на руки. Тяжело вздохнул. Арина прибывала в таком шоке, как после просмотра какого-нибудь потрясающего фильма, что не могла шевельнуться. Первой поднялась Гита. Отряхнулась, оглушительно цокая каблуками, подошла к Капитану, присел рядом:

– С вами всё в порядке?

– Да, сейчас пройдёт… Я сам не верю, что всё получилось! Смерть пошла на сделку – невозможно. Они ведь демоны, то есть максималисты, у них всё чёрно-белое, погибнуть за идею – легче лёгкого, а тут "бац" сделка с человеком. Видно Ганталиант гораздо большая угроза, чем мы думали. Надо это обдумать. Чёрт, так много всего нужно сделать и так мало времени!

ОСТАЛОСЬ 17 часов 30 минут.

Арина кое-как встала на ноги, взгляд снова упёрся в тело мертвой девочки, теперь это уже точно было просто тело, его даже стало не так жалко как раньше. Она подняла карту с пола – на карте не оказалось никаких отметин.

– Прад, то есть вы убили медиума ради карты? Вот сколько стоит человеческая жизнь? – она не обвиняла его, успокоилась, спросила и сама не знала зачем.

– Девочка пожертвовала собой, не ради карты, а ради трёх – наших жизней. В другой ситуации я бы поступил иначе, но сейчас нет выбора. Если мы умрём, Ганталиант наберётся сил, и люди будут умирать сотнями, если не тысячами! Нечисть на улицах. Повсеместный хаос. Россия опустеет раньше, чем кто-либо научиться бороться с аномалиями. Пойми, дело уже не в нас, мы оружие и единственная надежда. Мы не можем себе позволить оставаться пристрастными. Когда всё кончится, тогда будем оплакивать погибших. А сегодня – эта жертва – первый кирпичик на дороге, ведущей к победе.

– Чёрт возьми, да вы поэт, – криво усмехнулась она.

– Ариша, не надо, – неожиданно вместо Капитана отозвалась Гита, – мы уже ничего не сможем исправить. Девочка умерла, её не вернуть. Способа нет. Всё. Нам же остаётся постараться выкарабкаться из этой ситуации, вернуть свои тела и потом, в память о ней, жить так, чтобы ей не было за нас стыдно. Нам теперь нужно жить и за себя и за неё.

В глазах стояли слёзы. Почему? Арина не знала. Ей уже почти совсем не было жаль мёртвую девочку и это пугало больше всего. Она действительно сильно изменилась, настолько, что даже смерть человека начала воспринимать достаточно легко. Говорить ни с кем не хотелось. Хотелось залечь на дно, желательно, чтобы это дно располагалось в какой-нибудь пивнушке, где можно было бы с достоинством нажраться и вывалить накипевшее первому встречному пропойце.

Арина положила карту на стол:

– Капитан, Смерть обманула Вас – на карте ничего нет, – и вышла из комнаты.

4

Как с жестокого похмелья или после трёх бессонных ночей подряд, короче говоря, на полном автомате Арина добралась до выхода из подземелья. В голове гудела пустота.

Сверху её поджидал Мирон:

– Ууу, выглядишь паршиво!

– Чувствую себя ещё хуже…

– Хочешь поговорить?

– Нет.

– Значит, надо поговорить! А ну, идём в туалет, а то сейчас остальные понабегут.

Она подчинилась. Какая разница куда идти? Ей было всё равно. Белый кафель, всё блестит кристальной чистотой. "Как в морге" – подумала она, присев на маленькую скамейку для сумок посетительниц (хорошо хоть не пришлось сидеть на унитазе).

– Ну, рассказывай, – присел рядом Домовой.

– А что рассказывать? Мы привели девочку в одну из комнат. Там внизу, кстати, всё исписано защитными пиктограммами. Прад всё спланировал заранее. Девочка ему нужна была как приманка. Он… – Она не сразу смогла произнести это вслух, – застрелил её… Появился демон смерти, который попал в ловушку – то ли не мог двигаться, то ли лишился сил – я не поняла. Прад с ним поторговался, выведывал про какую-то мать ткачей… Смерть пообещала показать, где эта мать, на карте, но сбежала. Вот и весь рассказ.

Домовой помолчал, видно обдумывая сказанное, потом спросил:

– А Смерть брала карту в руки?

– Да.

– Значит, не обманула! А про Великую мать – это он здорово придумал! Я-то голову ломал, как он вас воскресит, а он вон как решил! Неприятно говорить, но молодец. Главное, чтобы было не поздно! Слышь, что-то я в толк не возьму, а чего ты-то грузишься? Всё складывается хорошо, что ж ты нос повесила?

– Мирон, неужели ты не понимаешь? Вы все вокруг ходите такие спокойные, что я чувствую себя белой вороной, а ведь права я, а не вы! Мы играем чужими жизнями! Была бы моя воля, если бы я хотя бы подозревала, что девочку ждёт смерть, я никогда бы её сюда не привела! Я всё понимаю – ставки высоки, на карте в том числе и моя жизнь, но я не хочу, чтобы ради меня кто-то жертвовал собой. Не такой я человек! Я так не могу! А все вокруг, я имею ввиду Гиту и Прада, воспринимают эту смерть как-то уж совсем легко. Разве можно? Ведь это смерть человека! Ты слышишь? Смерть невинного человека!!!

Домовой немного отсел от неё, поёрзал:

– Как говорил один мой хозяин: "Баба всегда права, но сейчас ошиблась"!

– Не поняла…

Он отвернулся в сторону и позвал:

– Эй, выходи!

– Мирон, ты чего? Тут кроме нас никого… – она не успела договорить, сквозь дверцу одной из кабинок бесшумно вышла девочка-медиум, ставшая девочкой-привидением.

– Привет! – улыбнулась она, – меня зовут Камю, а ты наверно Арина?

Арина была настолько поражена, что не сразу поняла, что спросило привидение – просто глупо пялилась на неё и всё.

– Закрой рот, а то ворона залетит, – тихо подсказал Домовой.

– Но ты ведь умерла! – сглотнув, смогла выдавить из себя Арина, – тебя ведь забрала Смерть!

– Неее, не забрала! Она хотела… В смысле, позвала меня таким эээ странным шёпотом в голове, но я сильно перепугалась, и вообще я не очень хотела сегодня умирать, поэтому побежала наверх, а тут оказался Домовёнок… – Девочка подбежала, схватила Мирона, подняла его на руках, закружилась, прижимая его к груди, – он у вас чудо! Такой милый, симпатичный и добрый! Я ведь всегда знала, что Домовята существуют, а мне никто не верил… Он меня сразу успокоил, сказал, что бояться нечего, а то я страшно перепугалась, когда увидела своё тело, но Мирон рассказал, что я стала привидением и я, не поверишь, так обрадовалась!!! – Увидев полное непонимание в глазах Арины, она пояснила, – понимаешь, я всю жизнь мечтала стать привидением – это ведь круто! У меня даже блог в сети называется "дневник одного привидения"! Представляешь, какое совпадение?!! Живёшь вечно, ходишь куда хочешь, можно попугать врагов или сколько угодно бесплатно смотреть кино. В общем, я теперь, наверно, даже благодарна этому мужчине с пистолетом… – Видимо, чтобы продемонстрировать все плюсы своего нового тела, девочка пробежала сквозь все туалетные кабинки, а потом сквозь стену, – класс!!!

"Кажется, мир окончательно сошёл с ума" – подумала Арина, а вслух добавила:

– Но как же твои родители, друзья, парень? Ты отдаёшь себе отчёт, что никогда с ними не встретишься?

Камю погрустнела, посадила Домового и сама села рядом:

– Нету у меня никаких друзей, родители давно и прочно поставили на мне крест, а парень… Парня никакого у меня тоже нет, да и что хорошего в этих парнях? – она погладила Домового, – короче, ближайшую вечность я решила посвятить себе и только себе! – звонко, захохотала.

Арина была в шоке. Если бы с ней случилось, что-то подобное, она бы лила крокодиловы слёзы, сетовала на судьбу и скорее всего, сошла бы с ума, впрочем, разве с ней не тоже самое? Нет, не то – у неё ещё есть шанс вновь стать человеком. Но девочка, казалась вполне счастливой. Эмо-макияж сошёл, и теперь она выглядела вполне нормальной юной особой: ветреной, жизнерадостной и как ни странно, довольной.

Её озарила внезапная догадка:

– Слушай, Мирон, ты ведь у нас вроде эксперт по иллюзиям, – она глазами показала на Камю, – признайся, твоя работа? Создал её, чтобы я успокоилась?

– Эй, дамочка, я никакая не иллюзия! Разве иллюзия может сделать так? – девочка щёлкнула пальцами и из всех трёх кранов, установленных в туалете, синхронно пошла вода.

– Вообще-то может. Мирон у нас – талант!

– А вот так? – не сдавалась она и неожиданно, весьма сильно дёрнула Арину за волосы.

– Ай, ты что – сдурела?!!

Камю вновь звонко рассмеялась:

– Зато теперь мы уверены в реальности друг друга! Ой, я не могу – как же здорово быть привидением! – она вскочила и по-детски закружилась вокруг себя, – ну, что ты сидишь? Давай со мной!

– Нет, спасибо… – улыбнулась Арина, но Камю не принимала отказов, схватила её за руку и заставила подняться.

Перед глазами всё слегка поплыло, но это было даже славно. Они кружились, держась за руки, но казалось, что мир кружится вокруг них. Арине отчего-то стало до невозможности хорошо, она тоже засмеялась и впервые за долгое время почувствовала себя счастливой.

ОСТАЛОСЬ 17 часов 00 минут.

– Что здесь происходит? – строго спросил Капитан, внезапно оказавшийся всего в метре от них.

– Ой! – испугалась Камю и отпустила руки.

Они раскрутились достаточно сильно, чтобы девочка упала, откатилась к кабинкам, оказавшись между дверцы – верхняя часть там, нижняя здесь. Арина удержала равновесие, но всё равно, попятившись, случайно прошла сквозь стену, сразу вернулась, но присела, чтобы не упасть:

– Капитан – это Камю, девочка-медиум, которую мы привели, а вы…

– А вы убили, – закончила за неё Камю, поднялась, серьёзно посмотрела на Прада, – мне тут уже вкратце рассказали, что это была вынужденная мера – по-другому вы не могли поступить, но имейте ввиду, я вас пока не простила. Спасибо, конечно, за то, что это было безболезненно, честно говоря, я терпеть не могу боль, поэтому пуля в лоб – вариант оптимальный. Но, знаете ли, неприятный осадок остался…

Арина ждала реакции Капитана: какой она будет? Он удивится или, быть может, извинится, что невероятно само по себе, или прогонит призрака, сказав что-нибудь вроде: "мы боремся с призраками, а не разводим их!". Но всё пошло не так как она ожидала. Капитан серьёзно посмотрел на Камю, протянул ей руку, сдержанно кивнул:

– Добро пожаловать в команду, я так понимаю, ты непрочь остаться с нами?

Девочка расцвела:

– О, это было бы восхитительно! Судя по всему у вас тут невероятно интересно, я с радостью останусь!

– Решено! Но пообещай не путаться под ногами!

"Если бы он не добавил последнюю фразу – это был бы не их Капитан" – подумала Арина.

– Ну-ну, вообще-то не забывайте, вы мне должны… – кокетливо подмигнула ему Камю.

– Твоя правда, – ко всеобщему удивлению согласился он, – Что ж, познакомились, а теперь нужно работать. Нам предстоит самое трудное!

5

Женщина кричала страшно. Если бы не место, в котором они находились, можно было подумать, что у неё случилось непоправимое горе. Женщина вкладывала в крик все силы, а потом лихорадочно, как в бреду стонала. Периодически она падала от измождения и ненадолго затихала, но тогда другие женщины начинали ворковать вокруг, чтобы она снова начала кричать. Пытка продолжалась уже тридцать минут. На несчастную невозможно было смотреть без содрогания: в глазах лопнуло несколько капилляров, лицо покраснело как после парилки, руки измяли белоснежную простынь. Трудно представить какую нечеловеческую боль она испытывала. Наверное, как боль от потери самого близкого человека. Это трудно представить, но на самом деле жуткими криками женщина звала в наш мир самого близкого человека.

Команда Капитана Прада вот уже десять часов дежурила в Роддоме N7.

Арина в миллионный раз зареклась никогда не рожать, когда сквозь стену в родильную палату заскочила Гита:

– Уф, как же я устала! У нас опять ничего, а у тебя?

– Пока не знаю… Сейчас посмотрим, думаю недолго осталось.

Роженица в очередной раз жутко закричала, в произвольной форме трёхэтажным матом разъяснив, что она думает про акушерок, предлагающих ей тужиться активнее.

Гита нахмурилась:

– А у нас последние две мамаши родили легко и быстро!

– Поздравляю, – огрызнулась Арина, – а мне везёт – четвёртые роды и все затяжные. Мамочки все как на подбор старородящие, так ещё и упорно отказываются от кесарева сечения, хотя вон та, – она показала на откровенно немолодую женщину на кушетке в углу, – могла бы давно отправиться в послеродовое отделение!

– А ты прям эксперт!

– Не забывай, я – врач, но по своей воле в роддом работать никогда бы не пошла! Не представляешь, как я скучаю по моим маленьким пациентам. Как они там без меня? Надеюсь, с новым врачом им повезло…

– Смотри, – перебила Гита, кажется, начинается!

Таинство и, правда, началось. Женщина снова закричала. Стало ясно, что сил у неё совсем не осталось, она кричала протяжно с каким-то отчаянием, подвыванием. Немолодой врач сделал небольшой разрез скальпелем, и головка ребёнка вышла прямо ему в ладонь. Мамаша задышала чаще – почувствовала, что осталось совсем чуть-чуть. Ещё одна схватка и вышли крошечные плечики. Седой врач был сосредоточен, он аккуратно провёл рукой, освобождая ручки младенца, и осторожно вытянул его наружу. Как и все новорожденные, ребёнок больше напоминал инопланетянина, чем человека – синий с заплывшими глазами, неестественно большой головой и крошечным телом. Врач ловко вынул изо рта малыша комок слизи, пережал пуповину и легонько шлёпнул по синей попке. Малыш молчал. Медперсонал заметно напрягся. Врач нежно, но настойчиво провёл рукой по телу младенца (своеобразный массаж) и снова хлопнул по попке. Новорождённый нехотя причмокнул губами и заверещал. Все вздохнули с облегчением. "У вас мальчик" – сообщил врач. Мамаша заплакала от счастья, принимая ребёнка к груди. Яркий свет пролился сквозь окно, хотя был уже закат и окна выходили на восточную сторону.

– Вот оно, – шепнула Гита, хотя их бы и так никто не услышал – в больнице не было медиумов.

– Пожалуйста, пусть это будет Великая мать, я не перенесу ещё одни роды! – взмолилась Арина.

Подруг обдала волна вселенского восторга! Всё вокруг наполнилось светом, ярким, но не ослепляющим, а тёплым, мягким, как руки мамы. Света становилось всё больше и больше – он заполнил собой всю родильную, где не осталось ни намёка на тень. Свет и счастье. Счастье и свет! Абсолютная гармония. Хотелось раствориться, слиться с этим совершенством, которое невозможно в мире живых. Девушки зажмурились, как котята, греясь в райских лучах, соприкоснувшихся в этот момент с землёй. Свет всё лился и лился, его потоки можно было даже услышать: они шелестели, окутывая новорождённого, провожая в это крошечное создание с небес на землю чистую душу. Наконец, как ударная волна при взрыве, во все стороны выплеснулся океан невозможной, беспричинной радости. Все клетки взорвались удовольствием.

Экстаз.

Волшебство завершилось.

Даже живые женщины, находящиеся в палате, почувствовали, что произошло нечто необыкновенное. У всех на ресницах дрожали слёзы. Гита и Арина обнялись, без причины, потому что вместе легче, приятнее встречать счастье. Вернулись ранние сумерки. Над телом малыша замер плотный туманный кокон – душа, предназначенная крошечному телу.

Как и в прошлые и позапрошлые роды девушки затаили дыхание, до последнего не веря, что произойдёт что-то ещё, но, как и в прошлые разы, выдержав долгую паузу, из-под кушетки роженицы показалась толстая лохматая лапа. Следом за край кушетки зацепилась ещё одна и ещё. В конце концов, на поверхность вынырнуло крупное белое тело.

Ткач жизни.

Арина успела немного привыкнуть к внешности ткачей, но каждый раз вздрагивала при их неожиданном появлении. Ткачи напоминали тарантулов, размером со среднего человека. Вообще-то они напоминали пауков условно, во всяком случае, она, которая на дух не переносила насекомых и неделю мучилась кошмарами, если видела в кино нашествие муравьёв и иже с ними, могла смотреть на них вполне спокойно. Ткачи были белыми, точнее совершенно белыми – седыми. Их тело покрывал густой чистый, нежный мех. Три длинные суставчатые лапы поддерживали тело, двигаясь осторожно, но чересчур медленно. Самая мерзкая часть пауков – головогрудь у Ткачей отсутствовала. Сразу после большого брюшка со странным символом на шерсти, напоминавшим букву "t", у них находился перешеек, к которому крепились ноги, заканчивающийся вполне человеческим торсом с лишней парой очень нежных рук с тонкими длинными пальцами, как у пианистов, шеей и головой. Что действительно давалось Арине с трудом, так это смотреть в лицо странных созданий. Оно походило на человеческое лишь овалом. На нём не было ни рта, ни носа, ни ушей, только короткий мех, как стрижка "полубокс" и два огромных сетчатых глаза, таких же эфемерно белых как всё тело.

Ткач жизни на какое-то время завис, прям над кормящей матерью и спящим ребёнком – внимательно изучал чадо, затем протянул четыре руки и слегка прикоснулся к кокону с бурлящей внутри душой. Затем он осторожно, чтобы никого не задеть переместился к изголовью, а потом без труда поменял плоскость, переместившись на стену. Ничуть не испытывая проблем с силой тяготения, он двигался по стене так же проворно, как по кровати. Нижняя левая рука коснулась ребёнка, правая верхняя души, в одной из оставшихся рук блеснула тонкая нить, переливающаяся на солнце всеми цветами радуги. Арина знала этот блеск: такие же нити разрубила своей косой Смерть, когда убила девочку-медиума на базе. Она догадалась сразу, лишь увидев первого Ткача, что эти создания полные антиподы демонов смерти. Ткач на стене начал быстро-быстро орудовать свободными руками натягивая нити между младенцем и его душой. Кокон с дымным содержимым опускался всё ниже, пока не прикоснулся к коже малыша, который заворчал во сне. Нить сверкала в воздухе. Как сквозь иглы проходя сквозь длинные ногти существа, она крепко связывала душу с телом – сшивала часть потустороннего мира с миром живых, давая жизнь новому человеку.

– Это завораживает, – пробормотала Гита, следившая за каждым движением странного существа. – А ты знаешь, что когда ребёнка помоют в тех местах, где до него коснулась игла Ткача, появятся маленькие родинки?

– То есть к конопатым людям они пришивают душу швейной машинкой? – ухмыльнулась Арина.

– Не знаю… А ты видела у них машинки?

Арина уже пережила первые восторги от процесса, поэтому охладела к нему:

– Гита, давай не будем отвлекаться! Осталось сорок минут до того как наши тела погибнут и мы сможем любоваться на чудеса в роддомах целую вечность! Не знаю как ты, а я хочу ещё немного побыть обычным, ну, или почти обычным человеком! Факт есть факт – это опять не Великая мать, нам снова не повезло и я уже начинаю сомневаться в том ли мы месте, где нужно.

– Давай спросим у него, может быть, он знает, когда проявится Великая мать?

– Я спрашивала уже у четверых Ткачей – толку ноль, скорее всего они вообще нас не слышат или не понимают!

Гита явно пребывала под слишком сильным впечатлением, она не слушала, подошла к кушетке, заговорила:

– Уважаемый Ткач, ты – проводник чистых душ в мир смертных, прошу, внемли мне, ведомо ли тебе время явления вашей великой предводительницы?

Ткач не обратил на неё ровным счётом никакого внимания. Он как раз закончил своё дело, завязав блестящую нить красивым бантиком на крошечном плечике малыша, спустился на пол и, видимо, только теперь заметил Гиту – удивлённо склонил голову на бок, как собака, дотронулся до неё пальцем.

– Ай, – взвизгнула Гита. По её призрачному телу пробежала рябь, как по воде.

Ткач видно задумался, но спустя мину так ничего и не придумав, пожал плечами и полез под кушетку.

– Постой, пожалуйста, ответь! Это очень важно! – кинулась за ним Гита, но под кроватью уже никого не было.

Ткачи приходили неоткуда и уходили в никуда.

– Слушай, а зачем ты с ним говорила на таком странном, как будто устаревшем языке? – подошла к расстроенной подруге Арина.

– Не знаю… Как-то убедительнее звучало.

– Ясно. Пойдем, найдём Капитана.

Прад дежурил этажом выше. Были всё же свои плюсы в призрачном теле. Девушек не задержала очередь на лестнице, не остановила пожилая вахтёрша, цеплявшаяся к каждой второй женщине, не похожей на беременную с расспросами – они легко проскользнули сквозь стены палат и снова оказались в родильном отделении. Капитан, задумчиво склонившись над пустым стеклянным столиком, изучал обгорелый отпечаток лапы смерти, в который превратилась некогда большая карта Москвы.

Тогда, после появления на базе призрака девочки-медиума и знакомства с ней, Прад провёл всех в свой кабинет, где к ужасу собравшихся сжёг карту. Бумага быстро сгорела, но на столе остался нетронутый фрагмент, превратившийся в отпечаток пятипалой руки. Видимо в этом месте Смерть коснулась карты, указав нужное место. Капитан вкратце рассказал, кто такие Ткачи, объяснил, что вернуть человека к жизни по силам лишь их предводительнице, которая является в мир живых всего один раз в день. Дело в том, что Великая мать, не занималась обычным соединением души и тела, она приходила лишь, когда на земле рождался избранный. Избранные появляются на свет ежедневно, во всяком случае в Москве (всего 365 детей в год). В чём их избранность, Капитан не пояснил, сказав, что зачастую эти дети вырастают в ничем не примечательных людей. В прошлом жрецы, знахари и ведуньи отслеживали избранных новорождённых, всячески их опекали, готовили к незаурядной судьбе и дети, как правило, действительно становились особенными. Сегодня же лишь немногие из них, действуя по наитию, реализовывали себя, всё же чаще спиваясь или кончая жизнь самоубийством, из-за необъяснимых стремлений, изводящих душу.

На карте оставленной Смертью был всего один роддом, в котором они и разбили временный лагерь. Но с каждым часом надежда встретить здесь Великую мать таяла, друзей всё чаще терзали сомнения: не обманула ли их Смерть?

– Капитан, у нас опять прокол – пришёл обычный Ткач, – отчиталась Арина, – а что если избранный сегодня не родится? Всякое ведь может быть…

– Невозможно, – отрезал Прад. – Мать его, что же мы упустили? Где-то ошибка. Мы что-то не так поняли или истолковали… Ара, посмотри на карту, вот сюда – в районе мизинца, да-да, вот здесь у края – тебе не кажется, что это другой роддом?

– Мы все умрём, – вздохнула Гита.

– Это не роддом. Послушайте, а что если избранный родится не здесь? – предположила Арина, – скажем его мать весьма шизанутая штучка и решила рожать дома в ванной? Или вообще в подворотне потому, что она бомж?

– Знаешь, ещё три часа назад я поднял бы тебя на смех, а теперь всё идёт к тому, что ты права… Я подслушал разговор врачей, сегодня здесь родят всего три женщины, одна из них уже после времени "Х", пережить которое нашим телам не суждено. Расширим ареол поиска…

Гита, устало вздохнув, подошла к телефону, воспользовавшись тем, что две роженицы в палате уснули неспокойным сном и не увидят, как трубка сама по себе летает в воздухе, набрала номер:

– Здравствуйте. Зам. главного санитарного инспектора Ковалёва Лариса Евгеньевна. Это санитарное ведомство. Хотим вас предупредить, сегодня вечером в Южном округе нами будет осуществлена проверка родильных отделений по распоряжению самого Геннадия Григорьевича. Подскажите, сколько рожениц у вас на учёте и есть ли плановые домашние роды? – Гита выслушала ответ, – нет, интересуют только рожающие сегодня… Угу… Ясно… Что-то ещё?.. Оу, не волнуйтесь, я не сомневаюсь, что вы с лёгкостью пройдёте проверку! Всего хорошего.

– И? – не вытерпела Арина.

– Одна женщина действительно собралась рожать дома – в Зябликово.

– Не перевелись же ещё идиотки!

– Решено! – скомандовал Капитан, – мы с Гитой в Зябликово, а ты остаёшься здесь. Мы позаимствуем вот этот симпатичный мобильник у будущей мамши, а ты возьми вот тот у её соседки, всё равно в больницах воруют… – они обменялись номерами телефонов. – Если заметишь что-то по существу и даже если не по существу – сразу звони!

– Прад, а что если Великая мать уже сегодня приходила? – нерешительно спросила Арина. – Ведь может быть такое, что избранный родился рано утром или днём, пока вы торговались со Смертью?

– Нет. Я практически уверен, что нет. Я бы почувствовал её присутствие. Во всяком случае, выбора у нас нет.

– Всё будет хорошо, – обняла её Гита и дружески чмокнула в щёку, – что-то мне подсказывает, что в Зябликово нас ждёт удача.

Арина не была столь уверена. В глубине души нарастала паника, усилившаяся после ухода Гиты и Капитана. Она шаталась как неприкаянная по длинным, пахнущим спиртом коридорам, мучаясь неведеньем. Вокруг кипела жизнь. Счастливые, подвыпившие папаши под окнами роддома кричали своих измученных жён, пытались написать краской на асфальте "Я тебя люблю", но каждый раз попадали в поле зрения зорких милиционеров и скрывались бегством. За окнами наступал очередной летний вечер. Москва, как обычно, не обращала внимания на частности, игнорируя переживания отдельно взятых горожан. Москва не любила неудачников. Деревья шумели зелёной листвой, омытой ещё утром сильным дождём. Как же сейчас хорошо прогуляться по парку под руку с сильным, но молчаливым мужчиной. Гулять и думать об одном и том же. Фантазировать о всякой чепухе: как они обставят квартиру, которую непременно когда-нибудь купят, куда поедут в отпуск через два года (Мальдивы, скорее всего, выйдут из моды), как назовут третьего ребёнка – дочку, ведь первые два обязательно будут мальчиками. У Арины перехватило горло. Ничего этого она ещё не испытала и, видимо, уже не испытает. Какой же она была кретинкой, постоянно откладывая личное счастье на потом! Вот и прожила всю жизнь для других, положила себя на алтарь, но кто заметит, кто вспомнит, кроме брата, которому полагается по статусу? Есть ли ещё кто-то на земле, кто скажет: "Помню, Арпеник Ослонян – хороший был человек, побольше бы таких".

Обострившийся слух донёс отдалённые крики – снова кто-то собирался привести в мир нового человека. Арина побежала, думая не о Великой матери, а о том, что пройдет, не так уж много времени, прежде чем она сама вновь спустится с неба, чтобы назвать какую-нибудь такую же измождённую женщину мамой. Разве что осталось решить вопрос: как умереть, если ты призрак?

Этажом ниже рожала та самая немолодая дама, что лежала у окна. Чувствовалось, что ей очень тяжело, не хватает сил, чтобы тужиться. Врач недобро покачал головой – плод лежал неправильно, собирался рождаться ножками вперёд.

– Дамочка, вам показано Кесарево сечение, иначе мы потеряем младенца, – пробасил врач.

– Мне нельзя, – слабо ответила пациентка, – у меня низкая свёртываемость крови. Я думала вы в курсе – это ведь указано в карте…

– ЧТО? Почему мне не сообщили заранее??? Кто дежурил? Почему недосмотрели? Где её карточка? – загремел он.

Персонал, пригнув головы, юрко забегал туда-сюда, старательно делая вид, что жутко занят.

– Охо-хо… – вздохнул врач, изучив карту роженицы, – какой же трудный случай.

У женщины снова начались схватки, ей явно не хотелось никого отвлекать своим криком, она держалась до последнего, но всё же протяжно застонала. Когда боль отступила, тихо, но невероятно уверенно сказал:

– Доктор, я рожу. Я обещаю.

Арина было ухмыльнулась: как можно такое обещать? Но замерла, услышав, как две женщины, лежащие рядом, зашептали:

– Вот Галька молодец!

– А что молодец-то? У неё до этого три ребёнка мёртвыми родились, специалисты сказали – это последний шанс. Я бы тоже из кожи вон лезла…

– Угу… Бедолага…

– Что ж, попробуем, – доктор почесал в затылке, – сделаем, что сможем!

Санитары переложили немолодую женщину на каталку и повезли в родильное отделение. Там ей сразу же сделали серию уколов, судя по тому, что через несколько минут она уже совершенно не могла сдерживаться, а кричала без остановки, одна из инъекций содержала стимуляцию. Это были самые ужасные роды, когда-либо виденные Ариной. Матка никак не хотела открываться. Женщину подключили к монитору, тут же начавшему тревожно пищать, сообщая, что у ребёнка неровный пульс и вероятно проблемы с кислородом. Акушерки, на редкость тепло отнеслись к пациентке, держали за руки, шептали ничего не значащие, но успокоительные слова. Она очень старалась, Арина чувствовала это буквально сердцем и не уставала удивляться целеустремлённой женщине. Когда силы полностью оставляли её хрупкое болезненное тело, она стоически прикусила губу и продолжала тужиться. Когда стало ясно, что процесс завис на месте, женщина сказала, как отрезала:

– Режьте! Я рожу этого ребёнка!

Доктор замешкался, а она заорала:

– Я сказала – режьте!!! Немедленно! Это моё решение! Он родится здоровым!

Пульс на экране монитора почти замер. Ребёнок вот-вот должен был умереть. У врача дрогнула рука – он колебался, но взглянув в умоляющие глаза женщины, сделал надрез. Очень маленькие синие ножки, синее пузико с толстым канатом пуповины. Малыш зацепился за что-то внутри ручкой, но вокруг были профессионалы, ему помогли и вот он уже родился, весь в маминой крови. Арина, стоявшая за спиной доктора, сразу поняла, что всё не так как нужно – кровь буквально хлестала. Женщина побледнела и всё спрашивала: "Ну, как? Родился? Родился?". Ребёночка отнесли на специальный стол. Он был слишком слабый, слишком синий. Арине хватило взгляда, чтобы понять – не жилец. Но его мам не верила, слабея на глазах, только и знала, что повторять: "С ним всё должно быть хорошо, он выкарабкается! Помогите ему! Прошу! Оставьте меня – помогайте ему. Помогите".