Текст книги "Отродье. Охота на Смерть"

Автор книги: Владимир Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

– Теперь моя очередь! – крикнула Гита, собираясь броситься в атаку.

– Стой! Такого серпом не одолеть, нужна как минимум ракетная установка… Ай!

Арина, не ожидавшая подвоха, завалилась на бок – руку резко дёрнуло вниз. Рядом с ней на земле лежал настоящий Стингер, какие показывают в боевиках.

– Гита, вот, что нам и нужно! Ракетница!!!

– А ты умеешь из неё стрелять?

– Нет, вот тут какая-то кнопка…

– Нет времени!!! Он уже рядом, поднимай!

Арина не смогла поднять Стингер в одиночку, заряженная в толстое дуло грязно-зелёная ракета опасно стукнулась об асфальт:

– Гита помоги!!!

Дэв был буквально в пятидесяти метрах от них, чувствуя, что беглецам уже не скрыться, он показал жёлтые зубы: "Ыыыыы!!!" – ткнул в их сторону пальцем, мол – вот я вас и поймал. Гита подхватила стингер сзади, Арина взялась спереди, с горем пополам прицелилась в монстра, благо в такую крупную мишень трудно было не попасть. Гита нажала кнопку.

Сначала пронзительный свист, затем толчок в грудь – ударная волна и одновременно взрыв и обжигающий жар в лицо. Подруги синхронно моргали, сидя на земле, наблюдая, как медленно развеиваются плотные клубы чёрного дыма. Подгоревший монстр, упал смяв под собой с десяток автомобилей и теперь затих. Грудь тяжело вздымалась – нет, его и ракетой не прикончить.

Свист колёс сзади.

– Садитесь, быстрей! – кричит Эрнст.

Они вскочили, не отряхиваясь, залезли в машину, как во сне – не видя, уставились в окна, зачем-то пристегнулись.

Машина быстро уносила друзей прочь от проклятого Переулка Ангелов, подальше от Митино.

5

Экран телевизора сделался чёрным. Чернота и больше ничего. Пауза затянулась. Арина, нервно сдула непослушную прядь, упавшую на лицо. Наконец на полной тишине зазвучал официальный голос «Первого канала». Слова тянулись неспешно, каждый звук заставлял трепетать, что-то в душе: «Он здесь. Он среди нас. Но он другой… Великий. Идеальный. Могущественный!».

Из черноты, будто из нефти медленно всплыли буквы: "ЖИВОЙ БОГ".

Раскат грома.

Одинокий софит высветил из темноты бледное лицо Михаила Пореченкова. Ведущий хмурился, чувствовалось, что ему не по себе:

– Здравствуйте, я ведущий нового проекта "Первого канала" – "Третейский суд". Вы можете нам не верить, мы оставляем за вами полное право на скепсис, так как камера, не способна передать то, что ежедневно происходит здесь – в нашей студии. – Голос подвёл Михаила – он осип, ведущий как-то странно, с опаской глянул куда-то не в камеру, откашлялся. – В начале этого телевизионного сезона руководство нашего канала снарядило экспедицию по забытым уголкам России. Перед искателями стояла цель – доказать, что в мире существует магия, отыскать древние артефакты, привезти в Москву доказательства существования потусторонних существ. Признаюсь, мы не надеялись на успех. Как же мы заблуждались… Месяц назад в одной из покинутых деревень, мы встретили его. Он – не человек. Мне трудно объяснить, но встречаясь с ним лицом к лицу, ты тут же понимаешь насколько мал и незначителен рядом с ним. Это не чудо – это нечто большее. Он… (Мхатовская пауза). Он – бог. Великий бог правды, языческий судья, полководец, предводитель, тот с кого берём начало все мы – Языческий бог Проно!!!

Испуганная камера взметнулась под потолок студии, зажглась яркая иллюминация, по рядам зрителей пронёсся настороженный шёпоток. Свет вновь приглушили, зазвучала тревожная музыка. В центре полутёмного зала находилось два дивана – красный и чёрный, перед ними стойка ведущего, и чуть в глубине кресло с фигурой в тёмной мантии с капюшоном, надвинутым на глаза.

Пореченков занял своё место, заговорил громче:

– Всё, что написано в древних мифах, сказки и придания – всё это правда. Древние боги действительно существовали. Сегодня все они мертвы. Кроме одного. Главного. День настал! Сегодня он среди нас! Только на "Первом канале": правда, без тени лжи. Искренность против лести. Честь против подлости. Бог правды – Проно, ведёт свой извечный суд – "Третейский суд"! Дамы и господа, склонимся, ведь мы у ног величайшего чуда – живого бога…

Все в зале приклонили колени. Камера очутилась совсем рядом с богом, укутанным в чёрный шёлк. Из длинного рукава показалась сильная мужская рука с крупными перстнями. Капюшон слегка спал назад. В тени складок ярко вспыхнули зелёные кошачьи глаза с вертикальными зрачками. "Садитесь" – от этого хриплого приказа мурашки побежали по коже. Голос, казалось, вобрал в себя всю силу мира, его невозможно было ослушаться. Магическое эхо разнесло слово по самым отдалённым уголкам павильона.

– Ариш, скажи когда эта часть кончится, – закрыла глаза руками Гита, – я ненавижу момент, когда Прад всех пугает… Уж в чём-чём, а тут ему естественно нет равных! А глаза? Не понимаю, зачем ему сделали такие глаза? Это же просто жуть!

– Дорогая, – обнял её Эрнст, сидящий рядом на диване, – так нужно. Я ведь уже объяснял… Страх – сильнейший мотиватор, если человека испугать, его можно убедить в чём угодно, вот мы и решили, так сказать, ускорить процесс, сама понимаешь, времени почти не осталось, месяц истечёт послезавтра.

Арина в который раз залюбовалась Гитой и Эрнстом – какая же необычная, но вместе с тем органичная пара. Он – импозантный, галантный, вечно одетый в стильный костюмчик, а она – совсем молоденькая, своенравная, с этими косичками, что может быть общего у таких разных людей? Но Гита только, что посмотрела в глаза любимого и сомнения пропали – они две половины единого целого, которые за почти месяц настолько сроднились, что подчас заканчивали предложения друг за другом. Арина вспомнила Вадима – но невольно покачала головой, отгоняя мысли прочь. Ей страшно было думать о нём, слишком мало она знала этого человека, слишком много "но" носилось вокруг. Вадим за этот месяц так ни разу и не проявился. Не стоит строить иллюзорные замки, чем они больше, тем сильнее будет ныть сердце, когда их хрусталь разобьётся. Да и вообще, Арина начала сомневаться в своих чувствах. Детали личности бывшего коллеги медленно, но верно выветривались из памяти, но чтобы образ оставался завершённым, её воображение дорисовывало недостающие фрагменты, в итоге Вадим подчас представлялся ей настоящим принцем на белом коне.

– Слушай, – обратилась Гита к Косте, – я что-то не пойму – это опять прямой эфир?

– Нет, конечно – запись, в прямом эфире было бы слишком много накладок…

– А где же тогда наш персональный бог?

– На крыше, снова медитирует…

Гита нахмурилась:

– Ох, не нравится мне то, что с ним происходит. Уж очень сильно он изменился.

Она сказала это с неподдельной заботой, и Арине вспомнилось, как почти месяц назад, когда они нашли покинутое логово богини и одновременно потеряли все концы, ведущие к ней, на базе их ждал Прад – измученный, больной, но как обычно полный решимость не отлёживаться, а действовать. Пока Арина докладывала про стычку с Дэвом, Гита усиленно прятала глаза, лишь бы не встретиться взглядом с человеком, которого она собственноручно чуть не прикончила, не за что. Чуть позже, подруга нерешительно предложила Капитану выйти. Арина понимала, что так нельзя, но врождённое женское любопытство взяло верх. Она шла следом за коллегами, отыскала комнату, облюбованную ими для беседы, заглянула в щель незапертой до конца двери. Гита стояла на коленях перед Капитаном и горько плакала, а Прад говорил:

– Проклятие опустошения долго и мучительно сжигает человеческое тело изнутри, но иначе нельзя. Сосуд, предназначенный для вместилища божественной души, обязан пройти ряд подготовительных этапов – иначе произойдёт отторжение. Твой отец это знал. Он сам выбрал сей путь. Теперь ты знаешь, кто я такой и, что мне не доступна ложь. Клянусь тебе, что не ведал о существовании семьи у избранного, меня не ставили в известность ни о чём, касающемся личности этого человека. Сказали лишь: "есть подходящий кандидат. Скоро". – Прад уставился в пустоту, будто читал собственные воспоминания из книги, – А когда обмен произошёл, и душа твоего отца успокоилась, я и представить не мог, что ты найдёшь меня на улицах Нью-Йорка. Я и догадался кто ты такая только после нашей встречи…

– Простите, умоляю вас… – тихо всхлипывала Гита. Она склонилась низко к полу, и сама не осознавая этого, начала раскачиваться вверх-вниз. – Я виновата… Я страшно перед вами виновата…

Вдруг Капитан резко повернулся к двери. Не может быть, неужели лёгкий шелест её выдал? В его глазах блеснул гневный огонёк. Неуловимый жест, и дверь с силой захлопнулась, прям перед носом Арины. Попавшись, так сказать "на горяченьком", она сильно покраснела, но вместо того, чтобы вернуться к Эрнсту, прошла в информационный центр. Сейчас она жалела о том поступке, но что сделано, то сделано.

– Компьютер, мне нужна вся информация о "проклятии опустошения", – присела она на край стула, перед экраном.

Тот ожил и как ей показалось с издёвкой сообщил:

– Видеоряд по данной теме отсутствует. "Проклятие опустошения" – одна из форм жертвенных заклинаний, существующая с начала времён. В отличие от многих подобных, данное проклятие не уничтожает жертву во славу того или иного божества, а передаёт тело в услужение. Суть: в течение длительного времени тело субъекта испытывает болевое воздействие с многочисленными очагами консолидации. Как правило, боль связана с различными человеческими заболеваниями. Чаще всего – раковыми опухолями, которые, как известно, плохо поддаются магическому лечению. В конечном итоге, из тела проклятого изгоняется душа, а подготовленная оболочка, при необходимости может стать вместилищем божественной сущности. В древности боги редко пользовались подобного рода подношениями, предпочитая собственные тела, в связи с чем "проклятие опустошения", не получило широкого распространения. На сегодняшний день изредка используется организацией в целях возвращения языческих богов. Особенность проклятия заключается в том, что жертва сама должна его произнести, то есть фактически совершить пролонгированное самоубийство.

Однотонный мужской голос затих, но Арина ещё долго сидела в полной тишине – думала. Значит, отец Гиты сам выбрал свою судьбу. Пожертвовал собой, счастьем дочери, чтобы в его тело вселился бог. Господи, как подчас недальновидны люди! Ведь как можно было принять такое решение, имея на руках маленького ребёнка? С другой стороны, её там не было… Кто знает, что произошло в последние часы жизни отца подруги?

В тот вечер Арина сделала ещё одно открытие. Она снова и снова запрашивала у информационного центра совершенно не нужные ей данные, внимательно вслушиваясь в голос. Что-то с ним было не так. Её преследовало чувство, словно она забыла о чём-то важном, и теперь подсознание царапало изнутри, прося непременно вспомнить. Озарения не произошло, вместо него появилось неприятное ощущение "вот-вот вспомню", но никак не вспоминалось. Голос повествовал про оружие способное причинить вред богам.

Арина не слушала, а тут вдруг решила узнать детали:

– Компьютер, что нам известно о свойствах "Лунного камня".

Секундная пауза.

– "Лунный камень", – повторил компьютер, – известный алхимический материал, используемый…

У неё опустились руки. Фраза "Лунный камень" – она уже слышала ей, но не здесь, а совсем в другом месте и говорил в тогда вовсе не компьютер. Уже зная, но ещё не веря, Арина спросила:

– Компьютер, стоп. Кто работал с твоей программой озвучки? Чьим голосом ты говоришь?

Машина помолчала, а дальше заговорила почти с гордостью:

– Программа информационного озвучивания является эксклюзивной разработкой специально спроектированной для данной модели. Его уникальность в возможности аудио-воспроизведения слов, смоделированных без привлечения дополнительных человеческих ресурсов, то есть я способен прочитать любой текст, даже если в моей базе данных отсутствуют какие-либо слова в нём содержащиеся. Необходим лишь первоисточник – определённый исходник, на котором основывается вся последующая…

– Компьютер, повторяю: чей это голос? – нетерпеливо оборвала она.

– Голос принадлежит члену московского отделения организации, команды Капитана Прада, Вадиму Вадимовичу Крымову.

– Вадик… – только и смогла в тот раз выговорить Арина.

А дальше началось полное безумие. Сказал бы ей кто-то хотя бы год назад о том, чем она будет заниматься – не поверила бы. Сначала она просто слушала его голос, ловила каждый звук, каждый вдох, а потом… Где-то через неделю Арина написала себе письмо от имени Вадима и заставила компьютер его прочитать. Так стыдно, ей не было ещё никогда. Позже, встречая коллег в узких коридорах подземелья, ей мерещилось, что им всем известно о её проделках, что они потешаются за спиной, хохочут над ней, но вместе с тем ничего не могла с собой поделать. Эти свидания в информационном центре как-то незаметно превратились в обязательные, а потом каждодневные. Голос Вадима не всегда говорил о чувствах, он рассказывал о своём детстве, изредка о родителях, о том, что любит фильмы ужасов и мечтает съездить на море. В будущем, по замыслу Арины, он хотел бы купить большую дачу, чтобы превратить её в семейное гнездо с беседкой, увитой плющом и весёлым детским смехом. Сублимация прогрессировала. Иногда, она забывала, что сама написала эти тексты, смеялась целыми днями как дурочка, или напротив выговаривала как строгая учительница виртуальному Вадику за его неосторожность и долгое отсутствие ("ведь мы так волнуемся! Нельзя думать только о себе!"). А иногда, слушая очередное послание, вспоминала их единственную ночь любви: нежные пальцы как по струнам порхающие по её эрогенными зонами, прикосновения чувственных губ к розовым соскам, неожиданный непроизвольный стон. Когда свидание заканчивалось, её аж трясло от пережитого. Ничего лучшего с ней никогда не происходило.

Между тем "Третейский суд" по телевизору приближался к кульминации. На диванах заняли места немолодые муж с женой. Пореченков объяснил, что пара на гране развода – болезненно-худая, плохо выглядящая женщина, подозревала мужа в измене:

– И ещё из той командировки он вернулся, а на трусах помада!!! – почти кричала дамочка, сильно жестикулируя.

– Это была не помада, – попытался оправдаться раскрасневшийся муж, – это красная рубашка полиняла – жарко же было – лето!

– А женскими духами от тебя несло, тоже хочешь сказать, что вспотел?

– Не пахло от меня духами…

– Стоп, стоп, стоп, – остановил их ведущий. – Не будем забывать, где мы находимся, и кто присутствует в студии! Живой бог Проно!!! Бог правды!!! Только он чувствует запах лжи, только ему ведомо врёт человек или говорит чистую правду! Но прежде чем мы обратимся к богу, в надежде, что он соблаговолит ответить нам, узнаем мнение экспертов, возможно, им уже удалось определить – врёт наш герой или нет!

Мария Арбатова презрительно фыркнула:

– Милочка, естественно он лжёт! Как я написала в третьей главе моей новой книги "Шпилька феминистки", все мужики сволочи и подонки! Даже если он вас не обманывал, наверняка мастурбировал в ванной, представляя, что трогает Анжелину Джоли или даже соседку с пятого этажа! Сволочь, он сволочь и есть!

– Я полностью согласна с коллегой по этой красной трибуне экспертов (не понимаю, зачем вам потребовалась эта неприкрытая аллюзия к коммунистической партии), – забубнила Новодворская, внешность которой не менялась вот уже лет десять. – Батенька, позвольте уточнить, за какую партию вы голосовали на выборах?

И без того смущённый мужчина, совсем лишился уверенности, тихо сказал:

– За "яблоко"…

– Вот!!! – призывно взмахнула рукой Новодворская, – теперь мне всё ясно! Приверженность нашего героя к лживому, аполитичному движению говорит сразу обо всём! Яблоко раздора, эдемов запретный плод! Он вкусил его, либо в постели, либо на предвыборном участке! Дорогая моя, – обратилась она к женщине, в глазах которой заблестели слёзы, – бегите от него! Бегите! Из-за таких как он нашу страну и разворовали! Виновен!!!

– Ну, чё вы набросились на мальчика? – манерно заговорил Сергей Зверев, сам, в общем-то, годящийся в сыновья героям программы. – Звезда в шоке! Когда вокруг такие озверелые курвы, я бы тоже сбежал в командировку! Вы только посмотрите на неё, – он указал на супругу героя, – ни кожи, ни рожи… Какой-то кошмарный сон! Ты бы хоть сходила на пилинг, что ли… На такую ведь и с домкратом не…

– Спасибо нашим экспертом, за их ценное мнение, – остановил принцессу гламура Пореченков, что ж, пришло время узнать правду!

По залу забегали тени, один за другим погасли все софиты – экран вновь стал чёрным, но ненадолго. В дальнем углу съёмочной площадки загорелись две свечи – справа и слева от импровизированного трона с богом. Чёрный шёлк переливался, причудливо ломая блики. Под глубоким капюшоном зажглись холодные кошачьи глаза. Нервозная скрипичная музыка, накалившая обстановку до предела оборвалась на самой высокой ноте. Студия погрузилась в тишину.

"НЕВИНОВЕН!" – это слово прокатилось по рядам, по стенам и потолку как селевой поток. Несколько женщин в первых рядах лишились чувств, а все остальные зрители ахнули, будто увидели привидение. Потустороннее эхо, искусно созданное стараниями звукорежиссёров, ещё несколько секунд пульсировало в воздухе. Наконец, в студию осторожно начал возвращаться свет.

Ведущий строго обратился к нервной жене главного героя:

– Итак, вы слышали приговор Бога. Ваш муж говорит правду, он не изменял вам…

– Но…

– Никаких "но", у нас быть не может! – голос Пореченкова окрасился угрожающими интонациями, – мы задаём богу прямой вопрос, на который получаем чёткий и максимально правдивый ответ. Не забывайте, милочка, с кем имеете дело… Или вы готовы бросить вызов Бог? Усомниться в истинности его слов??? Обвинить бога правды во лжи???

В зале опять кто-то потерял сознание.

– Нет, конечно, нет, – испуганно залепетала женщина.

– А теперь Я спрошу, – неожиданно громко и уверенно заговорил немного оклемавшийся супруг. – Давно меня мучает вот что: у нашего младшего сынишки волосы кудрявые, хотя в семье ни у кого кудрей отродясь не было! Признавайся, от кого нагуляла?!!

– Да ты что? Сдурел что ли, такое про Максимку говоришь… Наш он! Наш!!

– ЛОЖЬ!!!

Вскрик бога буквально взорвал студию. Раскат грома! Свет в студии изменился, став кроваво-красным. Где-то на заднем ряду заплакал ребёнок. Героиня шоу отшатнулась слишком сильно, споткнулась, упала. Пореченков откровенно вздрогнул, вжал голову в плечи. Вместе с тем свет замигал, а над нишей, в которой сидел бог, рассыпая искры, взорвался софит.

– Я… я… я… – заикалась женщина, стоящая на четвереньках.

– Ага!!! Значит, ты мне все эти годы врала!!! – вскочил обманутый муж, – наставила рога и сюда притащила – опозориться на всю страну?!! Всё! Завтра же развод!!! Ненавижу тебя!

– Я не изменяла… – сквозь слёзы, протягивая к супругу руки, причитала женщина.

– ЛОЖЬ!!! – и на это раз божественное слово вновь заставило всех умолкнуть.

Женщина затряслась, вся сжалась под диваном, но коварный микрофон дал всем услышать её слова:

– Будь проклят Мишка… Всего ведь один раз, да и то случайно…

– Так это ещё и мой брат??? – взорвался муж, – да ты совсем стыд потеряла!!! Не прощу!!! Детей заберу, а тебя по миру пущу! Бл*дуй себе на здоровье – (звукорежиссёры вовремя вставили "пик", хотя всем всё равно было понятно, как именно ругнулся главный герой) он отшвырнул прищепку с микрофоном и выбежал из студии.

Камера медленно поплыла к потолку, показывая неразбериху и полный хаос, царящий в студии. В центре хаоса возвышался Михаил Пореченков, за спиной которого пустовало чёрное кресло:

– В эфире была программа "Третейский суд". Правда в чистом виде, ни тени лжи, ни одного неискреннего слова. Узнайте, что скрывают от вас родные – примите участие в наших следующих выпусках. С нами живой бог правды. Великий, нетерпящий бесчестия, карающий нечестивцев Проно. Боги существуют! Боги живут среди нас! Уверуйте. Мы продолжим завтра, в это же время на "Первом канале".

Началась реклама.

– Ну, как вам? – Эрнст выключил телевизор.

– Так себе, – криво усмехнулась Гита, – вчера было здорово, когда Прад Гусинского разоблачал! Я, честно говоря, думала, что шоу после этого прикроют…

– Да, из кремля звонили, пришлось их успокоить, так что сейчас где-то с недельку будем гонять программы с простыми людьми, а как шумок уляжется, так и продолжим.

– Костя, а вы ещё будете приглашать топ-моделей? Мне так понравилось, когда Вадянова рассказывала о своей диете, а этот эпизод про павлинье перо… Брр, я как вспомню – так мурашки по коже…

Эрнст улыбнулся:

– Дорогая, ну тебе ведь диеты ни к чему! Ты у меня такая красавица. Пока моделей не приглашали, зато скоро будет Мыскина, так она всё про допинг расскажет – вот это настоящая бомба!!!

– И когда покажут?..

Они ещё что-то говорили – Арина не слушала. Укутавшись в тёплый плед, она думала о чём-то своём. О чём? Сама не могла сказать. Ей почему-то стало очень плохо. Такое иногда случается с людьми: вроде всё как всегда, не заболела, ничего особенного не случилось, но вдруг становится очень плохо – хоть вешайся. Гита и Эрнст и не заметили, как она поднялась и тихо вышла.

Этот шикарный пентхаус на последнем этаже гостиницы "Золотое яблоко", Прад снял почти месяц назад. Сюда перенесли штаб-квартиру. Здесь друзья пытались придумать как предотвратить разрушение Москвы. С той памятной ночи город неоднократно потряхивало – не сильно, но достаточно, чтобы коллеги, ни на минуту не забывали о предупреждении богини. Они отмели кучу вариантов дальнейших действий. Придумали ещё кучу, но отмели и их. Капитан даже запросил поддержку из центра, но ему ответили сухо: "Резервы истощены. Используйте все возможные способы".

Всё.

Как ни странно, решение, вернее вариант, дающий слабую надежду – шанс, на спасение, предложил Эрнст, раньше предпочитавший отмалчиваться. Константин Львович несколько недель назад, когда они снова устроили некое подобие мозгового штурма, вдруг сказал:

– Прад, вот вы – бог. Лелея, как мы выяснили, тоже богиня и не из первых, как и вы, а всего-то дочь Лады. Соответственно, ваши силы должны быть примерно равны…

– Так-то оно так… было когда-то, но теперь… Если вы говорите, что ей удалось приручить Дэва, да ещё и Москву тряхнуть, я ей и в подмётки не гожусь, поэтому больше не будем возвращаться к моему божественному прошлому и поговорим о будущем…

– А зря! – возразил Эрнст, который в принципе никогда никого не перебивал, – Зря, так как вы и ваши силы очевидно единственная надежда. Подумайте сами, что мы ещё противопоставим богу? Ничего! Недаром буксуют все идеи – они не жизнеспособны.

– Эрнст, не мели чепухи! – разражено прикрикнул Прад, – забудь о моих силах! Их – нет! Нет и баста!!!

– А куда они пропали?

– Что за чушь? Ты не хуже меня знаешь – нет верующих – нет сил! Только пустая никчёмная благодать, висящая балластом…

– Так может быть сделаем так, чтобы у вас вновь появились верующие?

Капитан всплеснул руками:

– Мне это запрещено. Я подписал контракт, давно, когда вновь вселился в человеческое тело, один из пунктов – мне запрещено раскрывать свою истинную сущность, обращать верующих…

– Но ведь тогда не было угрозы в лице Лелеи, – Эрнст сделал паузу, чтобы все собравшиеся смогла оценить глубину его мысли. – Насколько я могу судить, могущество Лелеи тоже напрямую зависит от числа верующих, и она не ограничивает себя никакими рамками – это раз. А два – вам ведь написали из центра "Используйте все возможные способы" – так вот это и есть единственный способ, на который вы автоматически получили одобрение!!!

Прад надолго задумался, прежде чем ответил – выкурил целую трубку.

– Красиво говоришь, Смерть! (ему нравилось напоминать Эрнсту кто он такой на самом деле). Допустим ты прав. С большим, большим сомнением представим, что центр дал добро на восстановление моих сил. И что мне для этого делать? Пойти на улицу и кричать, что я миссия? Может быть, открыть свой приход или что? Или лучше сразу повисеть на кресте на красной площади! Никто из вас даже никогда не слышал про бога Проно – я стёрт из памяти, меня даже в пантеоне богов не всегда указывают – о чём ты?

– Но у нас есть телевиденье… – Константин Львович встал в одну из своих картинных поз, скрестив руки на груди. Он выглядел ни больше, ни меньше, как настоящий принц – высокий, красивый, шикарный. – Телевиденье – то, что нынче управляет умами человечества, манипулирует их чувствами, их верой – если хотите! А ещё у вас есть генеральный директор самого популярного телеканала страны…

Арина и Гита смотрели на мужчин, раскрыв рты: впервые их Капитана кто-то обошёл на повороте, впервые Капитан, судя по крайне недовольному выражению лица, признал это и согласился с чужими доводами.

Так родилась идея вернуть Проно верующих, чтобы наполнить его благодать и в кратчайшие сроки восстановить утраченные силы. Сам Прад скептически отнёсся к предложению, зато Эрнст бросился в работу с головой. Он лично руководил всем процессом: от кастинга, до декораций. Ставку сделали на то единственное, что отличало Капитана от прочих смертных – умение чувствовать ложь. В итоге всё получилось более или менее достойно. Не сказать, что шоу, в котором каждый желающий может узнать врут ему или нет, стало новым словом современного телевиденья, но смотрелось весьма свежо. Эффект не заставил себя долго ждать. Вечером после первого же эфира, тело Капитана окутала еле заметная дымка, он и сам, похоже, не ожидал. Первый дар, вернувшийся к богу, очень кстати, стал дар убеждения. Прад теперь целыми днями гулял по Москве, разговаривал с незнакомыми людьми, влиял на них. Иногда, шутил, приказывая зажравшимся топ-менеджерам бросить работу и пойти помогать нищим в хоспис, иногда действительно помогал, примиряя влюблённых, поссорившихся из-за пустяка. Впрочем, чем занимался Проно, коллеги интересовались мало. Колоссальные изменения происходили с их лидером чисто в человеческом плане. Капитан всё реже хамил, зато от души хохотал над каждой шуткой, пусть и не смешной. Он вообще стал много улыбаться. Ходил счастливый и чуть ли не светился, однажды даже обнял Гиту, за то, что она придумала забавный сценарий для программы. Такой Капитан им нравился больше, но все понимали, что это временно: как только опасность, связанная с богиней Лелеей будет устранена, Прад должен снова стать тем, кем был. Контракт. Сможет ли? Ведь это невероятно тяжело вознестись до небес и упасть с подрезанными крыльями.

Снова.

Арина шла по длинному холлу пентхауса. Постельные тона, мягкий бежевый ковёр, рассеянный свет на тёплых персиковых стенах, изысканная мебель – вроде бы прекрасная обстановка, но она вдруг почувствовала, что задыхается. Стены давили, жарко, душно, захотелось выскочить наружу. На улице шёл дождь. Воздействовать на погоду – считалось качеством высших богов, Прад им овладел всего три дня назад. С тех пор дождь шёл не переставая. Арина прислонилась к стеклянной двери, ведущей на крышу, где был оборудован целый садик со скамейками и старинными фонарями, откуда очень здорово наблюдать сверху за жизнью гигантского мегаполиса.

Приплюснув нос к холодному стеклу, ей казалась, что это не дождевые капли стекают с наружи, а её собственные слёзы. Она не хотела плакать. Нет, она очень хотела плакать – навзрыд, в голос, потому что жизнь не удалась, потому что всё плохо… Что плохо? Не важно. Ей теперь почти постоянно плохо, где бы ни была, чем не занималась – внутри сосущая пустота – там, где раньше, что-то было, что-то стучало. Тихо застонала, но слёзы не шли – вместо слёз сегодня дождь. Да, и чтобы плакать, ведь нужен повод, а повода нет. Москва рухнет только завтра, сегодня обычный тихий вечер – один из тех, когда ничего не происходит – сколько не умоляй о ярком событии, чтобы утонуть в нём – ничего не произойдёт. Моргнула. В разводах по ту сторону стекла угадывалась буква "В". Моргнула – наваждение пропало.

"Будь проклят этот Вадим!" – Арина уронила плед на пол и как была в тонкой блузке и юбке, босиком вышла на крышу. Дождь мгновенно прыгнул за шиворот, защекотал волосы и лицо – это скоро пройдёт, дождь неприятен лишь до тех пор, пока ты не промок насквозь. Капли бегут по щекам – хорошо, сегодня они будут её слезами, раз собственные взяли выходной. Дождь плескался в лужах, разбивался водяной пылью о стены, сам стал стеной между ней и городом, теперь невидимым вдалеке. Ноги встали в лужу – приятно. Дождь оказывается не холодный, а тёплый, летний. Ткань прилипла к телу – неприятно, захотелось снять одежду.

– Одежда сильно мешает насладиться хорошим сильным дождём, – сказал сзади и откуда-то сверху Прад.

Она оглянулась. Он сидел в позе лотоса на козырьке над входом. Капитан разделся до трусов и насквозь промок. Шерсть на его мужественной груди, руках и ногах прибило к коже, целые струйки стекали с кончиков ушей и пальцев. Капли падали прямо в глаза – смотреть вверх ей было неудобно. Арина заморгала, вдруг увидев Капитана совсем другим. Сквозь физическое тело теперь всё чаще проглядывал светлый образ незнакомого человека, то есть бога. Вечно молодой юноша с белыми волосами до плеч, с горящими голубыми глазами, одного взгляда которых хватает, чтобы любой поверил в него, последовать за ним хоть на край света.

– Сними одежду, давай вместе постоим под дождём, – сказал Капитан, по-прежнему не открывая глаз.

– Нет уж, не дождётесь! Не буду я перед вами раздеваться.

Прад улыбнулся, покачал головой:

– А тебе известно, что ты – избранная? Я ведь не просил, я приказал тебе раздеться, любая бы на твоём месте уже сверкала задницей, от счастья прыгая по лужам, но на тебя моё влияние не действует. Немногие способны ослушаться бога.

– Я так долго вас знаю, что не ведусь на эти провокации – вот и вся моя избранность, – устало вздохнула она, убрав с лица намокшие волосы.

– Ты любишь его? – ни с того ни с сего спросил он.

Арина растерялась:

– Нет… – вспомнила, что соврать не получится, – не знаю… Ей, богу не знаю, кого люблю. Его или кого-то, кого сама себе придумала… Я ужасно запуталась. Вообще не понимаю, что творится вокруг. Вот сейчас бы взять и шагнуть с крыши и одним махом всё закончить! – прошлась вдоль края.

Прад вдруг ожил – открыл глаза, спрыгнул с карниза, поёжился:

– Сегодня кое-что произойдёт, что расставит все точки над "i". Вот увидишь, к утру ты получишь ответы на все вопросы! – Он подошёл вплотную, положил руку ей на плечо. Дождь кончился, точно его выключили, – нам нужно просохнуть, а то так и заболеть недолго, а впереди много дел.

Его мудрые серые глаза смотрели будто бы в душу, на мгновение ей почудилось, что она тонет в их узорчатой глубине. Отшатнулась. Приятный прохладный ветер подхватил непослушную прядь. Арина и Прад стояли на ночной крыше абсолютно сухие.