Текст книги "Отродье. Охота на Смерть"

Автор книги: Владимир Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

4

Выбираясь из канализационного колодца, которым заканчивался потайной выход из базы, друзья один за другим растеряно замирали. Мало того, что хорошо знакомый пейзаж тихих двориков изменился до неузнаваемости, так ещё и незаметно пролетела ночь, превратившись в предрассветные сумерки. Выпала роса, покрыв и привычные деревья и совершенно новые предметы, как то: груды кирпичей, чьи-то вещи, разбитую мебель и искореженные автомобили, ровным слоем блестящей влаги. Появилось, чувство, что землетрясение произошло минимум неделю назад – это они всё пропустили, очутившись здесь впервые. Хрущёвки устояли на ногах – не рухнули, но сильно пострадали. Целые панели упали на землю, бесцеремонно обнажив интимную изнанку некоторых квартир. Это так странно смотреть на дом, но видеть не то, что тебе хотели показать жильцы, а именно – мнимый уют темных штор, а старенькие столы и обшарпанные холодильники, гнилой паркет и ржавые трубы ванных комнат. Жильцы обнажённых квартир стыдливо покинули, то, что ещё вчера было их домом, и обосновались в палатках, разбитых прямо под раскидистыми ясенями. Сейчас люди в палатках, всю ночь суетливо спасавшие нажитое добро, устало спали. К друзьям подбежал беспородный щенок, прижался к ноге Гиты и тоскливо заскулил. Лёгкий порыв ветра со скрипом пошевелил дверь в чью-то кухню на третьем этаже: самой кухни уже не было, от неё осталась куча мусора на земле, но дверь цепко держалась за косяк, приглашая пройти из прихожей сразу в пустоту.

Первое ощущение, что это место оставили люди, быстро улетучилось. Стоило только приглядеться, и глаз подмечал одинокого мужичка, копавшегося в груде пыльных кирпичей, старушку в ночнушке бредущую по квартире без стены, мальчугана в одних шортах, неуверенно выглянувшего из подъезда.

Пацан набрался смелости и подошёл:

– Это моя собака, я её первый нашёл.

– Конечно, конечно, мы и не претендуем, – поспешила успокоить его Гита, гладившая щенка.

Мальчишке было года четыре, он почему-то потупился, будто от стыда:

– Вообще-то это собака тётки Марфы из шестой, но её увезли на скорой, отец сказал, что она не вернётся, вот я и решил присмотреть за ним.

– Ты молодец, береги его – ему очень страшно, – подтолкнула Гита щенка к пацану. Щенок не хотел уходить, распластался по земле, скулил, – ему сейчас очень нужен преданный друг, позаботься о нём.

– Теперь ты понимаешь, что мы во, чтобы то ни стало должны её остановить, – обратилась Гита к Эрнсту, когда довольный мальчик убежал. – Нельзя, чтобы такое повторилось, а ты лучше меня знаешь, что пока она жива – это будет повторяться снова и снова.

Эрнст ничего не ответил, и они с Ариной пошли прочь из двора, но вдруг он заговорил:

– Я стал человеком совсем недавно, поэтому вероятно воспринимаю всё не так как вы, но в этом дворе я вижу не разрушения, а обновление. Вы – люди стали слишком агрессивны, держитесь за свой пятачок, ничего вокруг не замечая, но когда к вам приходит беда, вы объединяетесь. Оказывается, что вы способны на взаимовыручку и помощь даже незнакомым людям, в вас начинают говорить позабытые инстинкты, они напоминают, что люди способны выжить, только действуя вместе, и мне кажется, вам нужно почаще об этом напоминать…

Гиту явно возмутили его слова, она вскинула брови, открыла рот для возражений, но тут с высоты третьего этажа посыпались кирпичи и штукатурка. Пожилая дама в ночнушке (по всей видимости, она была слепой) подошла слишком близко к краю, ещё шаг и она сорвётся вниз. У палаток дружно ахнули несколько женщины. Все затихли в ожидании последнего, фатального шага. Неожиданно в разрушенной квартире старушки распахнулась входная дверь, в неё вбежал растрёпанный, перепачканный парень, он-то в последнюю секунду и успел подхватить женщину под руку:

– Серафима Андревна, это Витя – ваш сосед, знаете, нам очень нужна ваша помощь, вы ведь когда-то были медсестрой?

Он говорил негромко, но утренняя акустика доносила каждое слово, столпившиеся зрители-жильцы понимали: Витя врёт, чтобы не напугать Серафиму Андреевну, но какая разница каким способом? Главное, старушка теперь спасена.

Поражённая столь наглядной иллюстрацией слов Эрнста, Гита так и не нашла подходящих доводов – закрыла рот.

Минивен стоял в соседнем дворе, целёхонький – садись и езжай, но Арина уговорила друзей найти её Audi, за судьбу которого она сильно переживала. Переживала, как оказалось не зря. Настоящим чудом, можно было назвать то, что произошло с машиной. Движение земли повалило много старых деревьев, в том числе те, что стояли рядом с авто, но толстые стволы упали чётко справа и слева, даже не поцарапав кузов – Арина не верила своему счастью – всегда бы так везло!

Она проехала за рулём всего несколько километров и уступила место Эрнсту, устав плутать между крупными ветками деревьев, упавшими на дорогу и трупами сгоревших машин; не смотря на то, что он был человеком совсем не долго, мужчине за рулём Арина доверяла больше чем себе. Всё чаще на пути встречались чёрные остовы автомобилей. Поначалу друзья недоумевали, не в силах соотнести катаклизм и огонь. Им попадались как полностью выгоревшие, так и только начинавшие дымиться машины, а потом они увидели бомжей с факелами. Эти опустившиеся мужики неопределённого возраста, выбегали прям на дорогу, хлебали из горла бутылки палёную водку и запаливали очередной, оставленный хозяином на обочине автомобиль. Да, уродов в Москве хватало всегда. Всегда находились люди, пользующиеся чужой бедой.

Землетрясение разрушило город неравномерно. В пути попадались вполне сохранившиеся микрорайоны, где о ночных несчастьях говорили лишь машины с надписью "вода" и очереди к ним, но встречались и области, где вместо домов теперь возвышались каменные курганы.

По утверждению Константина Эрнста, богиня жила в Митино.

Митино встретило их пустынным Пятницким шоссе, слепящим всходящим солнцем в глаза, частоколом погасших фонарей и извечным для этого края, запахом смога. Несколько высоченных труб обильно коптили небо землистым серым дымом. Окраина Москвы и запах дыма настолько сроднились за последние десятилетия, что между этими двумя понятиями впору было ставить знак "равно". Типовые многоэтажки, типовые остановки, однотипные вывески магазинов – типичный спальный район.

Арина смотрела в окно и снова подумала, что жить в Столице – большое счастье, ведь здесь не обязательно иметь много денег, чтобы позволить себе яркое, запоминающееся путешествие. Достаточно выделить выходной день и махнуть куда-нибудь на окраину, в то же Бирюлёво, Тушино, Химки или Кунцево, хоть на первый взгляд эти места не отличаются чем-либо примечательным, но везде есть свои замечательные парки для влюблённых, свои, хоть и неработающие фонтанчики, и памятники у районной администрации. Посмотреть стоит хотя бы на зелень, в которую кутаются дома, на людей, в этих домах живущих. Кто-то скажет – сомнительное развлечение, но Арине очень нравилось просто гулять по улицам города, забредать в незнакомые места, чувствовать себя первопроходцем. Если бы не сегодняшний визит в Митино, разве узнала бы она, что в Москве существует настоящий "Переулок Ангелов"!

Богиня жила именно здесь.

Чтобы подобраться к нужному дому, пришлось изрядно поплутать по внутредворовым проездам – всё свободное пространство переполняли припаркованные автомобили. Они стояли на газонах, пешеходных дорожках и детских площадках, а сверху, как гиганты возвышались семнадцати или даже двадцатиэтажные дома. Среди этого сборища великанов две старенькие пятиэтажки смотрелись инвалидами-карликами, но с другой стороны, именно эти два дома отличались каким-то душевным наполнением. Рядом были разбиты симпатичные газоны, сирень подстрижена, а лавочки и урны покрашены. Из-за землетрясения в высотках выбило много окон, которые теперь зияли подслеповатой чернотой, а пятиэтажки совершенно не пострадали.

– Это здесь! – уверенно сказал Эрнст, направившись к крайнему подъезду.

– Ты уверен? – поинтересовалась Гита.

– Вообще-то нет, обычно смерть не ходит человеческими путями, мы эээ, как бы правильнее сказать, возникаем в нужном месте и всё…

– То есть телепортируетесь?

– Не знаю понятия этого слова. Мы слышим, что пришло чьё-то время умирать, и решаем: помочь ему или нет, возникнуть рядом или нет…

– Какая квартира? – поставила точку в этом странном разговоре Арина.

– Семнадцатая.

Ноги сделались ватными, а сердце в груди билось напуганной птахой – давно уже Арина так не нервничала, должно быть, похожие чувства испытывает человек, идущий на собеседование или перед защитой дипломной работы. Неудивительно, ведь встреча с богом – это вам не шутка! Особенно с богом, способным не только на пошлые колкости, вроде Капитана, а только что тряхнувшего целый город – крупнейший город страны.

Ступеньки за много лет стёртые ногами жильцов, на подоконниках фикусы в кадках и даже чистая тюль, войдя в такой подъезд, невольно задумываешься, не принёс ли с собой грязи, а уж о том, чтобы закурить или, не дай бог, плюнуть – тем более не могло иди и речи. А ещё в подъезде хотелось вести себя максимально тихо, передвигаться на цыпочках, чтобы ненароком не цокнули каблуки. Чинно держаться за перила. Не кашлять. Коллегам, видимо, передались те же чувства: как полуночные грабители они крались на пятый этаж, боясь спугнуть призрачный утренний сон жильцов.

– Это здесь, – в полный голос сказал Эрнст.

Эти два слова заставили девушек, страшно испугавшись, вздрогнуть и мгновенно зашипеть на непонятливого мужчину.

– Ты что с ума сошёл? Зачем орёшь??? – шепнула Гита, – и с чего ты взял, что это та квартира, ты же через дверь никогда не входил?

Эрнст видно обиделся, промолчал, пожал плечами.

– Гита, мы, кажется, кое о чём не подумали… – Арина задумчиво смотрела на замочную скважину, – как мы попадём внутрь? Не будить же нам богиню звонком… Был бы Вадик, он бы открыл дверь, он здорово умел обращаться с отмычками…

– А кто такой этот Вадим? – как ни в чём ни бывало, спросил Эрнст.

– Это друг нашей Аришы… – Гита осеклась, – в смысле и мой друг тоже… Это наш коллега, но он пропал при невыясненных обстоятельствах. Мы рассчитывали, что когда ты перестанешь быть… Ну, тем кем был, он вернётся, но дело по всей видимости не в тебе. Короче говоря, нам очень его не хватает, и не будем больше об этом. Арина дай невидимку…

– Вы про эликсир невидимости? – оживился Эрнст, – я был уверен, что его не существует в природе!!!

Секундная пауза. Первой прыснула Арина. Девушки схватились за животы, давясь беззвучным хихиканьем. Когда первый приступ отступил, Гита взяла из рук подруги крошечную заколку для волос:

– Глупыш, вот, что такое "невидимка"!

Со знанием дела она начала орудовать в замочной скважине, но профессионализма явно недоставало, – Арина скептически смотрела на работу подруги. Вдруг протяжно скрипнув дверь медленно поползла внутрь.

– Получилось!!!

– Гита, не хочу тебя расстраивать, но, похоже, было не заперто, – серьёзно заметила Арина.

– ЧТО?

Эрнст согласно кивнул головой.

– Ой, а ты-то, что поддакиваешь? – пихнула подруга его в плечо, – ненавижу вас! Я ведь только учусь, могли бы поддержать!

– Как поступим? – Арина зачем-то принюхалась – из квартиры несло квашенной капустой. – Если дверь была открыта, значит, нас ждали…

– Мы же всё уже решили? Да, и что решать? Вариантов два: войти или уйти и по-моему всё более чем очевидно, – Гита решительно достала из-за ремня серп.

Все молча согласились с ней.

Внутри квартира напоминала самую обыкновенную квартиру, во всяком случае, не резиденцию бога – однозначно. Крошечный коридор – негде развернуться. Куча одежды, вперемешку зимняя и летняя, на крючках в прихожей. Круглый половичёк, сплетённый из разноцветных тесёмок, а под ним линолеум. Трельяж, в котором отражается лишь темнота зала. Слева кухня и удобства, прямо комната, а из неё дверь в смежную спальню – всё как тысячах подобных квартир. Под ногами друзей противно заскрипели половицы, так что им пришлось замереть в неудобных позах – убедиться, что скрип не выдал их присутствия. Он не выдал. Ещё несколько шагов внутрь. Затхлый запах лекарств и пыли. Всё вокруг старенькое. Гита заглянула в зал и долго вглядывалась в темноту, так долго, что Арина успела вспотеть от страха – вламываться в чужую квартиру для неё было ново. Дабы не привлечь внимания соседей, она прикрыла за собой дверь. То ли дверь что-то сдвинула в тёмном углу, то ли просто случайно, но вдруг из щели между вешалками и выходом выпали длинные лыжи. Арина успела лишь ахнуть и отшатнуться. Как в режиме замедленного воспроизведения она смотрела на медленно падающие железные палки, сорвавшееся крепление, туго перевязанные лыжи, летящие под ноги, понимала, что сейчас раздастся жуткий грохот, который выдаст горе-грабителей с потрохами, но ничего не могла поделать.

Грохот долго резонировал в ушах.

Первое, что услышала Арина, когда слух вернулся – крик Гиты:

– А ну, выходи старая ведьма!!! Мы здесь, покажись! Настало время платить по счетам, за всё, что ты натворила!

Гита и Эрнст будто испарились – скрылись в зале. Она запнулась за лыжи, породив новую волну шума, и поспешила к друзьям. В зале уже тускло горела люстра. И без того слабый поток света хищно съедал пыльный абажур. Старинная, вернее старая, изношенная мебель, вытоптанный ковёр, пыль и даже паутина в углах, но самое главное, ни единого признака богини.

– Эй, стерва, где ты спряталась? Выходи!!! – крикнула Гита из спальни. Никто не ответил, и она вернулась в зал.

– Чё ты так разоралась? – бросила Арина.

– Я разоралась? – Гита повела бровью, – это ты перевернула всю прихожую!!! А что мне оставалось делать? Эффект неожиданности потерян, вот я и решила напасть первой!

– Да, да… – ей стало стыдно, – извини, но эти лыжи…

– Богини здесь явно нет, – подвёл черту Эрнст, – теперь мы лишились единственного козыря и нам вновь о ней, кроме самого её существования, ничего не известно.

Арина чихнула и поняла – это старая аллергия на пыль. Её вновь озадачил более чем скромный интерьер квартиры. Старая стенка с растрескавшимся лаком, швейная машинка в углу, аж почерневшая от времени, черно-белый телевизор, который она помнила по самому раннему детству – такой же стоял у бабушки.

– Слушай, а ты уверен, что не ошибся? – в подтверждении слов она опять чихнула, – я бы никогда не подумала, что здесь может жить богиня…

– Я уверен и это неимоверно старая богиня, всё вокруг постарело вместе с ней. Видите, мебель не такая уж и старая, а смотрится лет на сто.

Он провёл пальцем по пыльной фотографии над сервантом, под серым слоем им улыбнулась белокурая мордашка девочки, сидящей на коленях у хмурого мужчины, рядом сохраняя безупречную осанку, присела прекрасная женщина. Женщина была столь красива, что Арина невольно засмотрелась на её идеальные черты.

– Костя, я не уверена, – отвлекла их Гита, изучавшая книжную полку, – но кажется это тебе…

Она протянула крупный жёлтый конверт. Арина прочитала из-за плеча Эрнста надпись: "Моей Смерти". Внутри конверта обнаружился листок, мелко исписанный прекрасным, немного резким, но шикарным, хорошо читаемым почерком.

"Здравствуй милый дружочек. Ведь мы успели подружиться за те мимолётные часы, проведённые с тобой наедине в этой обители скорби и тлена?

Знаю: успели.

Печально, что ты застал меня в столь несвойственной содержанию оболочке, в былые годы, я бы не позволила тебе ни намёка на грусть во взгляде, а уж тем более скорби по моим угасающим членам. Впрочем, не думаю, что тебе в твоей работе слишком часто приходилось иметь дело с угасающими красотками, скорее попадаются такие же развалины как я.

Да, не о том речь.

Трудно ошибиться, предположив, что ты терзаешься вопросом: "откуда мне ведомо, твоё появление в этом доме? Как могла я предвидеть визит?". Забавно, а ты разве сам не догадываешься? Смерть всегда возвращается. Об этом говорит многое, хотя бы наш недолгий роман с ночными свиданиями. А ведь ты не первый. Я знала – ты придёшь, найдёшь, прочитаешь. Пожалуй, это письмо я пишу даже не тебе. Сам подумай, какой толк беседовать с тем, кто не поймёт моих порывов? Расценит отказ, как банальную боязнь умирания, хочешь верь – хочешь не верь, но я никогда не боялась никого из твоих собратьев, не опасалась того, что последует за взмахом косы, за свой немалый век я ни раз мечтала услышать песню Сирина, но стоп. Опять не о том…

Твои спутники – вот мои адресаты.

Ведь это две девчонки и мой наречённый братец, настолько укоренившийся промеж людей, что растерял всю былую силу – очеловечился? Я не в праве судить – сама была такой же, но теперь… О, как легко я читаю тебя! Ведь ведомо мне было с самого начла, куда заведёт тебя твой путь; что кем бы ты не обратился, станешь преследовать меня, до тех пор, пока не испустим последний вздох ты или я. В этом весь ты – вот твоя природа. Но мы разные. Веками Демоны смерти служат своему предназначению, а мы – боги, польстившись правом выбора, позабыли о том, ради чего странствуем по земле. В этом ты – честнее, лучше меня. Именно благодаря тебе я вспомнила – кто я и зачем. Теперь всё изменится. Всё вернётся на круги своя.

Знайте же, незваные гости, вот моя исповедь.

Длительное время меня смущала мысль, что мир стал иным, изменившись, потерял потребность в нас – отродье – богах. Но теперь стало ясно – мир не изменился. Посмотрите на него! Что вы видите? Компьютеры, небоскрёбы, самолёты, сотовую связь? А я вижу всё тех же запутавшихся людей, которые как в тёмные времена два века назад, тычутся слепыми котятами по углам в поисках материнской груди, но не находят её. Люди оскотинились, потеряв веру в тех, кто из покон веков вёл их, с чьими именами им проще было гибнуть на поле брани или в агонии болезни, или же лесной чаще в лапах хищников. Им настолько не хватает проводника, что они теперь вынужденно создают их сами, надеясь, веруя в приход истинного миссии. Посмотри, что стало с верой? Её испохабили, превратив в шоу-бизнес. Ничтожные, последние из людишек, эксплуатируя власть и деньги, в одночасье становятся кумирами, подменяя в человеческой душе потребность в боге. Вера превратилась в поклонение, в фанатизм. Но если взглянуть на эту реальность с другой стороны – разве не узнаёшь ты, Моя Смерть, то, что уже когда-то было? Ведь теперь, как и в моё время любой найдёт себе кумира: спорт, медицина, искусство, любовь – в каждой сфере свои "боги", так называемые звёзды, которые фактически заменили собой нас. Вчера – боги, сегодня – звёзды. Да, мы сами виноваты – сдались без боя, ушли, стоило всего-то попытаться нас прогнать, а ведь нужно было остаться, отстаивать тех, кто так свято нам верил.

Людям нужны боги, настоящие, справедливые, великие.

Мир без богов слишком жесток, сер, уныл.

И ещё я думаю, что боги должны вернуться. Я хочу вернуться.

Вы, конечно, догадались, кто стоит за этим маленьким катаклизмом, да – это я. Смерть, пожалуйста, не считай меня окончательно выжившей из ума старухой – так надо. Времена Иисуса давно миновали, сегодня мало прийти в город на старом муле и сказать: "Я есть бог", сегодня лишь в горе люди познают истину. Увы, мне придётся причинить много горя, прежде чем вернуть им надежду, вернуться – другого варианта нет.

Через месяц Москва рухнет".

– О, ужас! – прикрыла Гита рот ладонью, как всегда делала, когда сильно переживала, – что же нам делать?

– Постой, тут продолжение, – перевернул Эрнст листок.

"Думаю, сейчас вы – мои дорогие читатели, лихорадочно размышляете над следующим своим ходом? Что ж, выбор не велик: присоединиться ко мне и вернуть мир в золотую эру или же… Ваши питомцы: несносный Домовой, ручное привидение и, само собой, парень проклятый мной много лет назад – все умрут. Вы готовы к жертвам ради всеобщего блага? Тогда скучать по близким вам предстоит не долго, вскоре вы последуете за ними. Моя благодать сегодня столь же полноводна как и в былые времена, я чудовищно сильна, и удовлетворить меня сможет только победа. Москва падёт – это неотвратимая истина. Что бы вы ни предприняли, вам не хватит мощи тягаться со мной. Боги вернутся! Я верю в это. Боги благосклонны к последователям – присоединитесь и давайте вместе перевернём смутную страницу истории.

Лелея".

– Она это серьёзно? – первой заговорила Гита. – Неужели эта Лелея, кем бы она ни была, всерьёз полагает, что мы всё бросим и вместе с ней начнём уничтожать людей? Разрушим Москву? Бред какой-то, тётка действительно выжила из ума! – Гита помолчала, ожидая поддержки, но так её и не дождалась, – Я чего-то не понимаю? Чего все замолчали? Вы что раздумываете над тем, чтобы присоединиться к ней?!! Костя?

Эрнст был ещё более задумчив, чем обычно:

– В её словах есть зерно здравомыслия…

– Что?!! Ты с ума сошёл? Какое здравомыслие? Убить тысячи людей, чтобы заставить себе поклоняться оставшихся? Ариш, ну скажи ему!!! Или… О, нет… неужели ты согласна с этим бредом???

– Я? Что? А… Нет, конечно, нет… Я тут подумала, а откуда богине известно про Домового и Камю?

– …

– Похоже… В это, правда, трудно поверить, но видимо богиня была на нашей базе, а Домовой её заметил и Камю тоже. Тот странный сон, когда мы искали информацию в интернете, вовсе был не сном, а явью. Вот откуда ей так много о нас известно, вот почему база полностью уничтожена. Мы сильно её недооценили. – Арина поспешила к выходу, продолжая говорить на ходу, – богиня просчитала наши шаги, уверена у неё и сейчас на наш счёт есть какие-то планы… Нам срочно нужно доложить Капитану! Пока не поздно.

– "Постскриптум", – прочитал последнюю фразу в письме Эрнст, – "а это, чтобы вам было не скучно! Экхем".

– Что ещё за Экхем? – не поняла Арина.

– Зря ты это произнёс, кажется, это было магическое слово-ключ или печать… – встала в боевую стойку Гита, уставившись на что-то за дверью в спальне.

Арина сглотнула – только нападения им сейчас не хватало. Кого ждать? Снова призраков или кого-то похуже?

Рука сама потянулась в сумку за Лунным камнем.

Раздался высокий резкий звук, моментально проникший сквозь уши в мозг, отозвался зубной болью и понёсся дальше мелкой дрожью по всему телу. Он напоминал писк сломанного телевизора: вибрирующий, всепоглощающий, острый – от такого не укрыться, не убежать. Подруги не сговариваясь, сжались в комок, заткнули уши руками, чтобы хотя бы попытаться сберечь несчастные барабанные перепонки, грозящие вот-вот разорваться. Секунду спустя, только благодаря реакции Эрнста, Гита, стоявшая ближе всех к спальне, оставалась жива. Гигантский кулак, в мгновение ока превративший дверной проём в россыпь щепок, прицельно обрушился на то место, где только что она стояла. Пол ушёл из-под ног, как совсем недавно во время землетрясения. В центре зала образовалась воронка с ощерившимися краями половиц. Кулак неизвестного монстра скрылся за дырой в соседнюю комнату. Противный писк наконец-то пропал, хотя его призвук ещё отдавался где-то в затылочной части. За стеной послышалось какое-то громыхание, словно там бригада грузчиков переставляла мебель, но крайне неаккуратно, то и дело, роняя на пол шкафы, стулья, комод.

Грохот достиг своего апогея и стих, в дыру между комнатами высунулась голова, задумчиво уставившись на друзей. Арина с трудом верила в реальность происходящего. Внешне враг напоминал человека, но огромного и с излишне накаченным телом. В дверь прошла только голова, трёхметровые плечи с широченными узлами бицепсов застряли.

– Это Дэв!!! – вскрикнула Гита.

– Кто-кто? – растерялась Арина.

– Дэв! Дэв, ну ты, что сказки в детстве не читала?

– Джин, что ли?

– Да, нет же!!! Великан из тюркских легенд! Они злобные, но тупые – посмотри какая маленькая голова, а мозгов там как у птички…

Голова действительно была слишком мала для огромного тела, Арина попыталась представить существо в полный рост – не смогла, хотя с ужасом отметила, что ему невозможно тесно в спальне, где он занял почти всё место. Между тем, Дэв тупо таращился на подруг, переводя ничего не значащий взгляд узких глазок с одной на другую. Гита улыбнулась монстру и, кокетливо сделав ножкой, помахала рукой. Дэв прищурился, издал глубокое, гортанное: "Ыыыыы!", капнул слюной из пасти с кривыми жёлтыми зубами, скорее всего – это было что-то сродни улыбки.

Гита мгновенно сориентировалась, продолжив странную игру:

– Ути-пути, мой маленький Дэв! Такой большой, такой сильный и очень-очень сообразительный, – ворковала она, незаметно боком отступая к выходу, туда, где затаилась Арина. – Какая у тебя милая улыбка, ой ты мой хорошенький, симпатичненький и совсем-совсем не злой! Дэв – лапочка, Дэв – пусичка.

Монстр, как ни странно, тащился от телячьих нежностей. Сначала он блаженно прилёг на пол, отшвырнув как соломинку целый дверной косяк, а затем, разрушая остатки мебели в спальне, перевернулся на спину, блаженно захрюкал, но не спускал глаз с Гиты.

– Дорогой мой, наверное, тебе очень одиноко живётся… Целую вечность совсем один, да ещё и без души, украденной богами и спрятанной на краю света, – ласково говорила подруга, протягивая руку к лысой голове Дэва с жидкой косичкой на макушке.

Дэв затих, ловя каждое слово. Его тяжёлое дыхание разносилось по комнате шквалистыми порывами, а лёгкие работали со звуком кузнечных мехов.

– Не бойся меня, я пожалею маленького Дэва, не дам его в обиду, всегда буду рядом! – Гита погладила его по жёлтой потной коже шеи.

Неожиданно монстр зашевелился. С невозможной, на первый взгляд, сноровкой, он снова перевернулся, в комнату протиснулась широченная ручища, настолько толстая из-за мышц, что голова скрылась в проёме – вместе они не помещались. Дэв пытался взять Гиту в ладонь.

– Это уже перебор! – возмутился Эрнст, прикрыл девушку собой, больно пнув по пальцу размером с бревно. – Нам немедленно нужно уходить!

– Ууууу? – удивился монстр, снова заглянув в зал, увидел Константина Львовича, подметившего как наполняются кровавой яростью крошечные свиные глазки чудовища, – АРРРР!!!

Жуткий гневный вопль вкупе с гнилистым запахом изо рта и настоящим душем слюней, обдали друзей, поспешивших ретироваться. О, как вовремя! В первый раз Дэв рыкнул даже не в полсилы. Когда трое выскочили на лестничную площадку и, перемахивая через три, а то и четыре ступеньки, понеслись вниз, их догнал титанический, ни с чем ни сравнимый рёв. Такое невозможно вообразить. Преломляясь в зигзагах межэтажного пространства, рёв обрёл дополнительную силу. Казалось, что они попали в центр огромного горна, в который со всей мочи дует полностью лишённый слуха идиот. Их повалило с ног. Со стен как листва облетели полоски краски, стёкла выбило, несколько стареньких дверей слетело с петель. Последние метры перед заветной дверью на свободу друзья преодолели ползком. Уже пробегая через двор, Арина обернулась: несчастная пятиэтажка за спиной мелко тряслась. Из симпатичного окна на пятом этаже вылетела рама, в след за ней пустоту схватила огромная лапа Монстра. Стонущий вой, водопад цементной крошки. Панели дома трещали по швам. Дэв снова зарычал, на сей раз от натуги, и часть крыши, поддавшись титаническому напору, взорвалась – взлетела в воздух. Железные пластины и пласты рубероида загнулись вверх, как крышка консервной банки, в образовавшемся проёме негодовал монстр, истошно вопя, грозил кулачищами самому небу. После какофонии чудовищных звуков, внезапно возникшая тишина оглушила не хуже раската грома. Арина на бегу испугалась – не случилось ли, что-то с её ушами? Оглянулась. Нет, с ушами всё в порядке – Дэв затих и сейчас со своей сторожевой башни вглядывался вниз, пытаясь отыскать беглецов. Здоровые кулачищи держались за края панелей, как за ограждение балкона. Возникло ощущение, что они – часть массовки на съёмках фильма про Кинг-Конга.

– Гита, нам надо спрятаться вот там в палисаднике!!! – задыхаясь, крикнула Арина, но её не услышали, да и поздно.

Она спиной почувствовала тяжёлый взгляд. Оборачиваться не имело смысла, но она обернулась. Дэв смотрел прямо на них, ужасно огромный даже на расстоянии в пятьсот метров. Монстр снова огласил округу рёвом. Его кулаки напряглись от злобы, кроша под собой панель дома. Он перекинул ногу и спрыгнул вниз. Удар наподобие взрыва. Земля дрогнула и продолжала мелко вибрировать ещё какое-то время. Ей было так страшно, что она старалась думать только о том как бежать быстрее, чтобы ни на мгновение ненароком не представить, что произойдёт, если их догонят. Оторвавшиеся Гита и Эрнст периодически бросали назад тревожные взгляды. Если бы они знали, чем кончится эта поездка – ни за что бы, не бросили машину так далеко от дома. Каждый шаг Дэва отдавался гулом и буханьем земной тверди. Слышалось карканье испуганных ворон, треск ломающихся деревьев. Арина опять обернулась. Теперь она увидела Дэва во всей красе. Около шести метров в высоту, нелепый, нереальный, противоестественный. Целая гора мышц блестящих от пота, широченные плечи, но в тоже время, узкая талия с единственным элементом одежды – набедренной повязкой. Не верилось, что эта махина, сплошь покрытая тысячами узорных татуировок, может передвигаться на двух ногах, но она двигалась – ещё как! Дэв настигал беглецов слишком быстро. Впереди в плотном ряду припаркованных машин, замаячило красное пятно её Audi, но Арина уже понимала – они не успеют уехать. Что делать? "Лучшая защита – это нападение" – говорила бабушка. Лунный камень сам прыгнул в руку. Монстр в трёхстах метрах сзади неожиданно остановился, набрал полную грудь воздуха, развёл руки в стороны и зарычал. Справа крупный куст сирени порывом зловонного ветра прижало к земле. Арина споткнулась, упала. Подняла голову. Эрнст заводил машину. Рядом решительно стояла Гита, сжимая в руках серп. Какой же смешной смотрелась тёмная полоска металла в сравнении с мифическим гигантом. Из окон, с балконов соседних домов высунулись сотни лиц, люди показывали пальцем на чудовище, кричали. Из-за громогласного рыка сработали сигнализации у всех автомобилей одновременно. Дэв замолк, ярость на его лице сменилась удивлением, он задумчиво почесал затылок – завывания сигналок его явно сбивали с толку. Воспользовавшись передышкой, Арина схватила слиток, удобно лёгший в ладонь рукояткой пистолета-автомата. Честно говоря, она никогда не видела этого оружия, просто, его название само собой пришло в голову. Рассмотрев странную форму, короткое дуло и оценив лёгкость, Арина успела внутренне пожалеть, что представила именно его – случай не подходящий. Будь, что будет. Пистолет-автомат с приятным стрекотанием выпустил первую очередь, почти погасив отдачу – приятно. Она криво ухмыльнулась, приподняв руки – её целью стала мерзкая морда тупого чудища. Оружие застрекотало без остановки. К величайшему сожалению, пули не причинили никакого вреда Дэву, скорее наоборот подействовали как лишний раздражающий фактор. Дэв снова вспомнил о людях, за которыми гнался. Рыкнул, разозлился. Без видимого труда схватил ближайшую машину (старенький Volvo) и швырнул в их сторону. Автомобиль, крутясь в воздухе, промчался мимо, всего метре от подруг. Он ударился об асфальт, подпрыгнул, теряя мелкие запчасти и стекло, снова упал, взлетел и с невыносимым скрежетом, рассыпая искры, прокатился ещё метров двадцать вдаль по улице. Арина посмотрела на собственное оружие – так смотрят на жалкие сто рублей, стоя перед витриной бутика с шикарным платьем за несколько тысяч долларов. Перевела взгляд на врага. Дэв хмурился, осознав, что промазал, недовольно пробурчал, что-то нечленораздельное, медленно набирая скорость, побежал к подругам.