Текст книги "Отродье. Охота на Смерть"

Автор книги: Владимир Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

Слёзы текли сам. Их нельзя было остановить. Но разве от Арины что-то зависело? Ребёнок умирал. Умирала мать. Врач и акушеры старались, как могли. Тщетно.

Комнату озарил свет. То ли слёзы не давали увидеть всё его великолепие, то ли действительно явление души не было столь же радостным и ярким как в прошлые разы. Душа спустилась быстро. Кокон замер над кроваткой с бездыханным младенцем, над которым никто больше не суетился – малыш умер, так и не сделав первого вздоха.

– Соболезную, ваш ребёнок родился мёртвым, – констатировал доктор.

– Нет, не может быть! Попытайтесь ещё! – в последний раз промелькнуло что-то живое в глазах женщины и вышло наружу слезами.

Доктор отрицательно покачал головой, и Арина поняла, что в этот момент несчастливая мать тоже отказалась цепляться за жизнь, отказалась надеяться на чудо. Женщина как-то неуловимо посерела, словно процесс перехода в призрачное состояние уже пошёл. Она почти перестала дышать, а взгляд застыл на столике, где лежало тельце её сына.

Из-под кровати показалась мохнатая лапа, вторая, третья – в комнату вылез Ткач, самый маленький из всех, что ей довелось видеть за сегодня. Он забрался на стол с малышом, замер над ним, прикоснувшись к щеке, раздумывая над чем-то известным лишь ему, прикоснулся к кокону души, который засветился изнутри. Ткач печально склонил голову и как врач минуту назад, грустно покачал головой.

– Нет! – крикнула Арина, – нет! Слышишь ты меня или нет, но вложи в него душу! Дай шанс! Ты можешь, я знаю! Так сделай это! Ну, же, давай!!!

Она понимала, что орёт как истеричка, но не могла остановиться. Схватила Ткача за тонкую руку, подсунула душу:

– Давай! Что тебе стоит?!!

Существо видимо только что заметившее её, странно посмотрело, не издавая ни звука, осторожно переступило с лапы на лапу, попятилось, намереваясь уползти под кровать.

Арина разозлилась:

– Да, что с вами всеми такое?!! Вы можете творить чудеса, но упорно отказываетесь произвести хотя бы маленькое чудо!!! – схватила Ткача за руку и изо всех сил подтащила обратно к столику с ребёнком, – Ты пришёл, чтобы вложить в него душу, так сделай это!!!

Ткач угрожающе пошевелил волосатым брюшком и с неожиданной силой толкнул её. Арина пролетела сквозь стены четырёх кабинетов. Но нет, её этим не возьмёшь! Уже через секунду, она вытягивала за лапу Ткача, практически скрывшегося под кроватью.

– Нет, ты оживишь этого малыша! Чего бы мне это ни стоило!

Подстёгивало ещё и то, что у мамаши, над которой орудовало уже три хирурга, вот-вот должен был исчезнуть пульс. Арина всё же вытянула Ткача наружу. Он явно был обескуражен и разозлён: седая шерсть встала дыбом, лапы и руки хаотично двигались, ногти-иголки свистели у её ушей.

– Я приказываю тебе! Слышишь? Приказываю тебе оживить этого ребёнка! Подчинись!!! Немедленно!!! Сделай это!!!

Всё, что Арина успела узнать о потустороннем мире, подсказывало – старания напрасны, такое существо не поддаётся человеческим приказам. Но внезапно Ткач замер, удивлённо, как в первый раз увидел, посмотрел на неё сетчатыми глазами в полголовы, осторожно не торопясь освободился, вернулся к малышу, обернулся, будто спросил: "ты уверена?".

– Уверена! – ответила Арина, – Давай! Пусть они живут!!!

И блестящая нить засверкала в воздухе.

Вот настоящее чудо. Вот ради чего стоило жить. Это было даже лучше явления души. Туманный светящийся кокон опустился на круглый животик младенца и ребёнок наполнился его светом, вмиг порозовел, пошевелил пальчиками, открыл глаза и долго (ей показалось, что с благодарностью, словно всё понимая) смотрел не на ткача, а через его плечо на неё.

В палате тишина, нарушаемая лишь лязгом хирургических инструментов. Хирурги еле слышно переговариваются. Их комментарии не внушают надежд. Поверх повязок нахмуренные бровь, на лбу выступили капли пота. Врачи сосредоточены и мрачны. И вдруг, аж все вздрогнули, тихий, а потом громче, увереннее, сильнее – детский плач.

Арина без сил съехала по стене на пол. Ей чудилось, что это она только что родила ребёнка. Её затопили слёзы, поэтому осталось незамеченным, как очнулась роженица, которая отныне, где бы ни была, будет просыпаться, от этого самого любимого плача; как закончил работу Ткач и прежде чем скрыться в своём подкроватном гнезде, странно посмотрел на неё, вернее сквозь неё на кого-то в дверях.

Зазвенел мобильный.

Вытирая слёзы, Арина ответила:

– Алло.

Звонила Гита:

– Ариш – это я, как там у тебя?

– Никак, – всхлипывая, проговорила она, – Великая мать не появилась.

– У нас пока тоже, а почему ты плачешь?

– Я не плачу, так что-то в глаз попало, – Арина улыбнулась, – видишь, вот уже всё в порядке! А сколько у нас осталось? Я что-то совсем заблудилась во времени…

Гита вздохнула:

– Семь минут, но ты ведь знаешь, что надежда умирает последней! У нашей мамаши прямо сейчас принимают дитя, Великая мать проявится – иначе и быть не может!

– Олег Борисович, – отвлекла одного из хирургов, вошедшая акушерка, – у нас Семёнова в тринадцатой родила, но небольшое кровотечение, посмотрите?

– Подожди, – оторопела Арина, не может быть – неужели она пропустила ещё одни роды! – Гита, я перезвоню!

Путь до тринадцатой палаты занял целую вечность. Она ворвалась в светлое тихое помещение, чтобы успеть заметить как по-настоящему огромный Ткач, величиной со слона выходит в окно. Создание обернулось и, хоть она никогда раньше не встречалась с Великой матерью, узнала её. У неё было три пары нежных женских рук, вполне человеческое лицо и восхитительная золотая корона поверх шикарной копны седых кудрявых волос.

– Постойте!!! – закричала Арина в пустоту.

Великая мать растаяла в лучах заходящего солнца, а в глазах так и остался стоять её улыбающийся образ.

– Охренеть! Охренеть! Я упустила её!!! Охренеть! – она не верила в случившееся, – этого просто не может быть, чтобы вот так глупо потерять последний шанс на спасение!!!

Зазвонил телефон:

– Арина, кажется, начинает! Я думаю к нам идёт великая мать! Приготовься, сейчас Прад тебя перенесёт…

– Гита, я…

Договорить она не успела. Мобильник упал на пол. Земля ушла из-под ног, словно она стояла на крутом берегу, который обрушился в пропасть. Всё вокруг завертелось, как на аттракционе "центрифуга". Падение продолжалось не больше секунды, но было на редкость стремительным. В глазах всё продолжало вращаться, когда тёплые руки Гиты схватили её за плечи:

– Дорогая, ты вовремя! Не удивляйся, Прад вызвал тебя! То есть, это вроде спиритического сеанса, ведь мы же призраки – нас можно вызвать куда угодно!

Они стояли в просторной, хорошо обставленной комнате: шторы завешены, на твёрдой кровати стерильная простынь, на простыне рожающая женщина, её руку держит немолодой мужчина – муж, рядом суетится акушерка, у кровати два столика – один с инструментами, другой для малыша. Арина ошиблась – малыш уже родился – дёргал ножкой. И тут, будто кто-то раздёрнул шторы. Комнату залил ослепительный свет. Если только что она видела Гиту, то теперь не могла разглядеть и собственных пальцев. Никого не осталось кроме малыша, лучившегося золотом, как драгоценный подарок. Ей почудилось, что в отдалении запели ангелы, возвещая мир о приходе избранного. Арина почувствовала себя малозначительной пылинкой на пути многомиллионного войска. Но вместе с тем счастье заполнило её до краёв, хотелось петь, радоваться, взлететь и раствориться в этой идеальной красоте, спустившейся на землю. Наверное, Арина лишилась чувств, так как когда вновь открыла глаза, лежала на полу рядом с такой же ошарашенной Гитой. На столике с младенцем орудовал большой мясистый Ткач. Просто Ткач. Рядом, нахмурившись, стоял Прад.

Она встала:

– Капитан – это не Великая Мать…

– Знаю.

– Но откуда тогда такой яркий свет? В прошлые разы всё было иначе!

– Девочка родилась… Весь день рождались пацаны, а тут девочка. Вы ведь с детства любите всё покрасивее, вот и рождаетесь даже как Майкл Джексон – с пафосом, с оркестром, аплодисментов только не хватает…

– …

– Стоп. А с чего это ты взяла, что перед нами не великая мать? Ты же её никогда не видела!

– Я… – она потупилась, – я её упустила… Она приходила к одному из малышей, а я не успела… Но, поймите, там…

– Молчать! – он подскочил и схватил её за шиворот, грозно зашептал, – чтобы ты сейчас не сказала! Какой бы невероятной не была причина! Сколько бы идиотских детей ты не спасала! Знай, что ты всё уничтожила! Именно ты! Нет, ты убила не только меня, ты убила Гиту, Вадика и тысячи ни в чём неповинных людей, которым только предстоит умереть в страшных муках. – Часы на его руке пискнули – час "Х" настал. – Посмотри! Посмотри скорее на свою подругу!!!

Гита не пришла в себя, но застонала, свернулась в комок, словно внутри её тела, что-то жгло или резало. Напряжённые мышцы исказили красивое лицо, костяшки пальцев побелели. Гита дёрнулась и застонала, теперь уже в голос. "Господи, пусть она лучше не приходит в себя" – подумала Арина, но всё вышло с точностью наоборот.

Подруга открыла глаза:

– Что со мной? Ой!

Её изогнула судорога, ноги ударили в широкую стенку из настоящего красного дерева – хозяева квартиры повернулись на звук, но никого не увидев, успокоились. От Гиты повалил пар. Она закричала.

– Видишь, что ты наделала?!! Она становится призраком! Навсегда! Мы все сейчас обернёмся, и впереди будет бесплотная вечность! Так вот, я хочу, я мечтаю, чтобы эту вечность ты провела, зная, кто тому виной, а виновата ты сама! Ты будешь бродить по улицам разрушенных городов, перешагивать через обгорелые трупы изнасилованных женщин, ты прольёшь столько слёз, что ослепнешь, но ничего не сможешь изменить! Спустя столетия жизнь возьмёт своё, и ты будешь завидовать чёрной завистью, прогуливаясь промеж счастливых живых людей, кусать локти, что этого не было у тебя! А потом ты сойдёшь с ума от ненависти к самой себе, потому что во всём виновата ты сама! Но сначала начнётся война, такая, какой ещё не видел наш мир!

У Арины предательски задрожал подбородок. Неужели это всё правда? Неужели?

Гита под ногами невозможно заверещала, на её шее и висках проступили сизые вены. Как должно быть ей больно! И тут она заметила – ноги Гиты потеряли цвет, стали серыми как смог утром в центре, полупрозрачными – нереальными. Гита превращалась в привидение – навсегда – все, как и сказал Прад.

– Капитан, простите, я не хотела! Но там был маленький мальчик, такой слабый…

Она сначала не поняла, что произошло – Прад смотрел как бы на неё, но и не на неё. Он застыл, а затем повалился набок. Уже на полу Капитан оскалился. От него повалил пар – и он испытывал страшную боль, но не стонал – скрипел зубами, хрипел, но терпел. Арина ошалело хлопала ресница. Что она наделала?

Что она наделала?!!

Вдруг Арина услышала чей-то голос вдалеке: "Остановка сердца, быстрее, быстрее!". И тут же разряд тока, по всему телу. Мгновенная чернота перед глазами, как если бы её выкинуло в открытый космос и вот снова разряд тока на земле. Жутко заныло в области сердца. Где-то далеко рядом стоял брат, его отгоняли врачи, но он стоял и молча, молился.

Разряд. Космос. Разряд.

Она ахнула, упав на колени. Больно. Как же больно.

А на заднем плане улыбающийся мужчина и уставшая, но улыбающаяся женщина и уснувшая в колыбели малышка, любящая появляться с пафосом.

Космос без звёзд.

Миллиарды километров пустоты, нет даже света – нет ничего. Спустя бесконечно долгое время кто-то прикоснулся к щеке. Приятный голос сказал: "Проснись, дочка". Бабушка? Бабушка всегда называла её дочкой. Нет не бабушка. Она лежит на толстом мягком ковре, на полу, упираясь взглядом в начищенные ботинки Прада. "Проснись" – повторил тёплый женский голос. Арина приподнялась. Ей не удалось сразу восстановить последовательность последних событий. Роддом, маленький мальчик, комната, падение? Нет, всё наоборот. В глазах двоилось. Она сфокусировалась и чуть снова не лишилась чувств. Перед ней, занимая практически всё пространство огромного зала, явилась Великая Мать. Какая же она красивая. Арина залюбовалась жемчужной белизной тонких, будто выточенных из камня рук с пальчиками – произведениями искусства. Великая мать понимающе улыбалась, тянулась к ней. Ветер, которого не было в комнате, играл её локонами. Корона на голове сияла золотом и ослепительными камнями, цвета самого света.

– Встань, дочь моя! – придал сил голос, прозвучавший в голове.

Арина встала. Она не сомневалась, что Великая мать обращается именно к ней, но рядом с пола поднялись Гита и Капитан, как и она завороженно смотрящие на фантастическую гостью.

Точённые губы не шевельнулись, но в голове раздался голос:

– Я испытывала вас… Я сразу знала, что вы будете меня искать… Но жизнь – это дар, бесценный, редкий, единичный… Во многих мирах о жизни не принято мечтать – она недоступна, а вы хотите второй раз войти в реку…

Все молчали.

– Нет. Теперь ты называешь себя Капитан Прад, но я знала тебя и раньше, под другим именем… Имя ничего не значит… Я отвечу тебе: нет, я не обязана тебя воскрешать сколько бы благими не были твои устремления… Скажу тебе как в прошлый раз… цель не всегда оправдывает средства… Мне не интересен мир живых, потому что все умрут и с моей помощью вернутся… Какая разница, что ты изменишь? Если в любом случае… Все умрут и вернутся… Но я не судья… Пусть судят судьи…

Дети мои, знайте… Если бы не эта девушка, которая не знает о себе почти ничего – я бы не подарила вам второй шанс… Это она нашла избранного… Это она сделала того, кто был обречён на "нерождение" избранным, тем, кто по-настоящему возвысится среди прочишь… Так будет… Я вижу… Вы знаете, Избранные моя слабость… Так что будем считать, это моей благодарностью ей – той, которая так мало знает о себе… Арпеник, я читаю тебя как открытую книгу и вижу, чего ты жаждешь всем сердцем – спасения этих двух, не особенно достоянных, пусть ценою собственной жизни… Это благородно, но глупо, – Великая мать улыбнулась, – глупость и благородство всегда идут рука об руку… Что ж, я благоволею тебе, сегодня – завтра это не повториться… Лучше нам больше не встречаться…

Арина не знала, что ответить. Банальное "спасибо" – звучало бы как оскорбление – слишком грубое, выраженное звуком, горлом. Ведь человеческие слова недостойны этого великолепного существа. Мать Ткачей незаметно улыбнулась кончиками губ – поняла. Протянула руку и приняла от Прада грубую толстую иглу. Когда Капитан достал её из внутреннего кармана пиджака, свет в комнате померк, словно игла высосала его, впитала. Великая мать держала её брезгливо, чувствовалось, что ей неприятно прикасаться к этому богомерзкому предмету, наверняка артефакту. Так больше ничего и не сказав, она ткнула иглой в грудь Гиты, которая ахнув растворилась в воздухе, следом последовал Капитан. Подошла её очередь, но Арина отступила на шаг, спросила:

– А как же Вадим? Что будет с ним? Ведь его здесь нет…

Великая мать, как обычная мама, испытывающая гордость за дочь, провела рукой по её волосам:

– Придёт час и он вернётся…

Игла уколола Арину в центр груди. На мгновение ей почудилось, что её разорвало. Она одновременно была в Зябликово и в больничной палате, с простыней накинутой на лицо. Смотрела в прекрасное лицо самого красивого в мире создания и одновременно на белую ситцевую ткань. Из-за двойственности затошнило. В глазах покадрово менялось изображение. Быстрее, быстрее, быстрее.

"Апчхи!" – чихнула Арина, резко сев на больничной кушетке.

Глава N3. Смерть должна умереть

1

Константин Львович как всегда сидел в первом ряду. Сегодня он был жутко раздражён. День не заладился с утра: звонок из принадлежащего ему «Кафе Пушкинъ», о локальном пожаре стал первой весточкой. Супруга Лариса отвлекла кухарку, и кофе вышел подгоревшим – этот вкус гари до сих пор стоял во рту. Но худшее ждало впереди. Захолустная газетенка «Московский комсомолец», чей звёздный час давно прошёл, чьи рейтинги вызывали даже не усмешку, а откровенную жалость, вдруг разразилась разворотом с критической статьёй по поводу работы Первого. Бог с ним, если бы критиковали журналистов, сериалы, бездарей-ведущих, да хоть оформление эфира – пожалуйста, никто не против, но в статье чуть ли не в каждом абзаце фигурировало его имя. Константин Львович наклонился к столу и зарычал, чтобы выпустить гнев, а когда вновь посмотрел на сцену, тень злости видно ещё не улетучилась и молодой КВНщик, случайно посмотревший в его сторону, испугался, забыв текст. Эрнст улыбнулся, мальчик на сцене подумал, что улыбка предназначалась ему, и блестяще вышел из ситуации. Мда, как просто управлять людьми. На самом деле он улыбнулся самому себе. Журналист Масленников явно не знал, с кем связался. Наверняка приехал не далее чем месяц назад из какого-нибудь Иркутска и чем-то насолил редактору, ведь в этой стране давно не осталось журналистов пишущих плохо об Эрнсте. Такие были раньше, но где они сейчас? На захудалых радиостанциях, да в интернет-изданиях пишут про трусики Ксении Собчак. Он улыбнулся шире. Как же давно минули времена, когда Константин Львович имел врагов, называя их с чувством, почти как родственников «Кровники», вот и объявился новый «Кровник», жаль, что мелкая сошка, хотя… Ведь был выпускающий редактор, одобривший публикацию. В конце концов, Паша Гусев – главный в этой газетёнке, но этот, скорее всего не при делах – не досмотрел. Н Е Д О С М О Т Р Е Л – ошибка, да ещё какая! Эрнст снова скривился, как от зубной боли, представив, прокуренную редакцию со столами с извечными подтёками от кружек с растворимым кофе, людей в растянутых дешёвых свитерах за мониторами, то там, то тут раздаются язвительные смешки – журналисты переписываются, смакуя каждую строчку статьи-поклёпа – смеются над ним. Что ж, смейтесь – пока можете. Чтобы как-то поднять настроение Константин Львович склонил голову, вдохнул божественный парфюм от рубашки – какое блаженство! Иметь врагов – это прекрасно. Конец медленной размеренной жизни, в крови снова бурлит адреналин, начинается война.

Заиграла весёлая музыка, зал театра российской армии взорвался овациями.

– Генеральный директор "Первого канала", "наше всё для КВНа", Константин Львович Эрнст! – объявил стареющий ведущий, которого давно надо было заменить.

"Пожалуй, за этой стойкой неплохо смотрелся бы Ургант или Яна Чурикова… А что? Молодые, красивые, но главное послушные. Вот, кстати, и Верник давно просится, чтобы его пристроили" – подумал он, красиво улыбнулся, поприветствовал зал и пошёл на сцену. От трёх ступенек, ведущих на сцену, его отделяло семь шагов, Эрнст сделал уже четыре, но никак не мог вспомнить, а что собственно сегодня он судит? Финал, полуфинал? Впрочем, не имеет значения – такой профессионал как он найдёт нужные слова для любого события. "Интересно, что за режиссёр ведёт съёмки? Надо бы его оштрафовать или рассчитать… "Раскидали проводов под ногами, не пройти! Как бы ещё ни поскользнуться и не опозориться" – думал он, когда заметил, что чёрный крепкий шнур, будто специально, сам собой набросился на нос его дорогого ботинка. Что-либо предпринять Эрнст не успел. В нужное время, запутавшейся ноги не оказалось в нужном месте. Картинно взмахнув руками, он не смог удержать равновесия. Уже падая, Константин Львович успел подумать: "Какой позор!".

Удар.

Тело на полу, а голова на ступеньке, ведущей на сцену.

Хруст шейных позвонков.

Темнота.

2

– Я не могу больше читать этот шизофренический бред! – в сотый раз пожаловалась Гита, – ну, как можно такое писать: «Анна Семенович снова увеличила грудь»…

– Куда больше? – улыбнулась Арина.

– Или вот: "Слесарь из Рязани сделал из упавшего метеорита гайки, которые не ржавеют", "собака Путина родила грабли", "Правнук Льва Толстого сдаёт сперму за евро", "Гигантская тыква из Бирюлёво попала в книгу Гинесса. Вырастившая её пенсионерка дала ей имя", "Результаты допинг-теста: Мыскина – трансвестит. Фото из душевой", "Подмосковные бездомные приманивают собак телепатически". "Останки Невского Экспресса переплавят на…" – тут вообще какая-то непотребщина!

– Самое страшное в том, что кто-то это читает и, похоже, верит в это!

Прошло четверо суток с тех пор, как команда Капитана Прада чудесным образом воскресла. Первые три дня друзья отдыхали друг от друга. Во всяком случае, об этом они договорились, но судя по тому, что уже на следующий день после возвращения из больницы Арина столкнулась лоб в лоб с Прадом, на пороге квартиры Вадима, думать не о работе они разучились. На её молчаливый вопрос, Прад отрицательно покачал головой – Вадика дома не было, пропала не только его душа, но и тело.

Брат перестал ходить по земле, теперь он летал на крыльях счастья. Доктора до невозможности его напугали, пообещав, что она никогда не придёт в себя, и он почти поверил в это, после того как её тело подключили к аппарату ИВЛ. Арине до безумия хотелось рассказать ему правду, но она прекрасно знала реакцию Арсена. Сначала он ей не поверит, потом сделает вид, что поверил, а сам позвонит в психушку, после того, как она ему всё же докажет правду, устроит истерику, замучает упрёками вроде: "не женское это дело – опасно!", а когда слегка успокоится, каждый день будет провожать на работу печальным взглядом огромных чёрных глаз, как в последний путь. Нет. Нет. Нет. Пусть её совесть поморщит носик, но знать брату правду вовсе не обязательно.

Проблемы честности быстро отпали, сменившись другими – более насущными. Арина не могла спать. Нервотрёпка в больнице с выпиской, общее истощение, слабость, голод и долгожданное возвращение домой, еда, заказанная из ресторана, ванна с ароматными солями – всё говорило о том, что спать сегодня она будет как младенец. Но нет. Как только она прикоснулась головой к подушке, всплыли воспоминания. Ночь, эта комната, красный глаза над ней, свист косы. Арина не была столь наивна, чтобы предположить, что Ганталиант в которого превратился один из демонов Смерти, оставит их в покое. Сну пришёл конец. Всю ночь девушка продежурила, сидя в кресле, сжимая в руке золотой слиток, готовая в любой момент превратить его в оружие. На следующий день, Арсен взял выходной и таскал её по тем местам, куда они давно собирались сходить, но всё откладывали. Арина клевала носом в кафе, слегка взбодрилась в парке аттракционов, чуть не уснула за столиком в зоопарке, после двойной порции шашлыка и всё же отключилась на полчаса в кино. Полностью разбитая, не чувствуя ног вечером она завалилась спать.

Не тут-то было. В полночь её разбудил треск – окна комнаты на глазах покрывались морозным узором. И это в конце июня! Изо рта шёл пар. Вряд ли тому виной было глобальное потепление. Неспокойная ночная тишина многоквартирного дома, позволяла расслышать каждую мелочь. Кто-то невидимый и тяжёлый медленно ходил по комнате. Страшно. Вроде бы всё как всегда – ничего не изменилось, но половые доски поскрипывают под ногами неведомого гостя. Несмотря на холод, Арина вспотела. Призрак, а это был именно он, издевался, царапая ногтями шкаф, постукивая по стене, иногда замирая почти на час, чтобы она изводила себя сомнениями, вроде – а не показалось ли? И снова возвращался, дребезжанием полок в старой тумбочке. Одеяло – ненадёжное укрытие, но именно оно стало сегодня её бастионом. Этой ночью призрак не напал, но и уснуть она снова не смогла.

Арина не как не могла взять в толк, почему она его не видит? Ведь после возвращения из потустороннего мира, её "особое" зрение осталось при ней. Не так чётко, как прежде, но вполне сносно были видны и ультрамариновое небо и столбы, держащие его, и невидимые простыми людьми существа. Загадка.

На третий день ей настолько хотелось спать, что начало казаться наяву. То зазвонит телефон, но взяв трубку, выяснялось, что никакого звонка нет, то запахнет жаренным из кухни, хотя она ничего не готовила. К вечеру Арина напоминала зомби: нездоровый цвет лица, потрескавшиеся капиллярами, воспалённые глаза, дрожащие руки. При этом не было сомнений – призрак-невидимка вернётся. Плюнув, на домашний уют, Арина сгребла одеяло, любимую подушку и, соврав брату, что у подруги девичник с ночёвкой, уехала спать на базу.

Ни в десять, ни в одиннадцать, ни даже в час ночи лечь ей не дали. Истосковавшийся Домовой сыпал наполовину выдуманными историями из собственного прошлого, а призрачная девочка Камю, хохотала слишком звонко, аж резало в ушах. Эти двое явно сдружились. В половине двенадцатого заявился Прад, долго смаковал тему её вынужденной ночёвки, под конец явно перегибая палку с вульгаризмами, но она смолчала. Наконец, в половине второго Арина наорала на всех и ушла спать в одну из подземных комнат. Да – сыро, да – грязно, но зато безопасно. Так сладко ей не спалось никогда.

– Я собрал вас здесь для того, чтобы выработать стратегию наших дальнейших действий, – начал Капитан, ровно в девять утра, как только на базу вернулась Гита. – Мы так и не знаем, в какую личность перевоплотился Ганталиант и, что не очевидно, но является ещё большей проблемой, пока не имеем, ни малейшего представления о том, кто его создал. Судя по всему, этот кто-то столь могущественный колдун, что способен померяться силами с богами. Вообще-то такие люди все внесены в определённую базу, я её внимательно изучил – ни одного подходящего персонажа. Вывод: это кто-то новенький или… Старенький. Следствие: либо нам предстоит встреча с новичком-самоучкой, либо с какой-то древней силой, ни одну сотню лет державшейся в тени. Прогноз: пока без прогнозов.

– Капитан, а как же Вадик? – спросила Арина.

– Дорогая, я, естественно, понимаю – ты молодая, плоть требует, хочется ночью не спать, а кувыркаться в кровати, но ты вообще слышала, что я только что сказал?

Гита вопросительно повела бровью.

– Да, слышала, – проигнорировала Арина колкость. – Мы тут подумали с Гитой… Возможно Вадика поработил какой-то волшебник!

– Чёрт! Мой внутренний Шерлок Холмс аж пукнул от удивления! Само собой его поработили, иначе он был бы здесь! А верёвки на его руках и ногах, которые вы видели – указывают на способ. Вадима сделали марионеткой. – Заметив недоумение в их лицах, он пояснил, – что же вы такие тупые? Ну, марионетки – куклы, которых дёргают за веревочки, привязанные к рукам и ногам – тут то же самое, почти… Единственное, что непонятно: как он смог выйти из-под контроля и передать тебе лунный камень.

– Лунный камень?

– Тот золотой слиток, что ты научилась превращать в оружие – это лунный камень. Причём, не какой-то кумушек добытый рудокопами, а действительно Лунный, каким-то образом доставленный с поверхности нашего спутника.

– Не может быть, – полезла Арина в сумку, чтобы взглянуть на слиток, но его там не оказалось, – не поняла… Капитан, камень исчез!!!

– Ара, пора привыкнуть к моим методам, – он вынул слиток из своего кармана. – Я изучал его признаки. Любопытно. Что ж, настало время, вам, кое-что рассказать о происхождении особенно могущественных магических приёмов. Вы неплохо знакомы со схемами нашей работы, а кое-кто даже научился по-настоящему колдовать, но всё это чепуха. В смысле, магию, безусловно, нужно уважать, но настоящего могущества с её помощью добились единицы, большинство – так, любители. Дело в том, что магия в нашем мире настолько же естественна, как воздух или вода, но из-за своей эфемерности менее распространена. Я расскажу вам кое-что. Как вам известно, наша скромная конторка, часть крупнейшего планетарного сообщества, чьей целью является поддержание баланса сил. Мы никогда раньше об этом говорили – не было причин. Но сегодня настало время. История Сообщества началась свыше трёх тысяч лет назад, когда планету раздирали магические междоусобные войны. В то время население Земли делилось на две касты: колдуны и все остальные. Людей имеющих предрасположенность к магии ежедневно уничтожали тысячами. Ведь, у руля стояли колдуны, которым конкуренция были ни к чему. Тысячелетия колдовской диктатуры. Повсеместная бедность. Образование, путешествия, наука – привилегия магов. Все остальные люди – скот, выращивающий на плантациях себе подобных животных и растения. Но были и страны, где к магии относились как к средству. Там уважали людей лишённых магических способностей, но одарённых другими талантами ничуть не меньше колдунов. Там царила гармония – почти что, рай на земле. Три тысячи лет назад осталось только одно такое государство – Атлантида. Быт этого острова, само его существование противоречило мировым порядком. Атлантида была пощёчиной всему миру, а мир этого не любит… Ох, не любит. Крупные страны и разрозненные кочевники объединила магическая ненависть. Впервые в истории непреодолимая вражда не помешала народам, говорящим на разных языках, встать под один стяг. Началась континентальная война. Государства, во главе которых стояли волшебники рассчитывали на быструю победу, но Атлантида была надёжно защищена. Война быстро перешла в затяжную стадию и продлилась в общей сложности около ста лет. Терпение колдунов лопнуло. Четыре архимага востока, запада, юга и севера явились к берегам чудесного острова. Никто не знает, что за магический секрет они открыли (всех свидетелей уничтожили), но это было бесспорно высочайшее достижение человеческой магии. Три дня и три ночи в четырёх точках на берегу материка перед заливом острова творилось заклятие. В первую ночь в небо поднялись четыре столпа света; сутки спустя закипела вода в окиане; а перед последним закатом, увиденным атлантами, камни потеряли вес, поднявшись в воздух. Невероятное заклинание сплетённое архимагами уничтожило Атлантиду. Сама твердь ответила на их призыв, разинув пасть земли и поглотив остров. С тех пор никто и никогда больше не смог повторить ничего подобного.

Но эгоизм, самолюбование и безапелляционная вера в свою мощь и прозорливость сыграли с архимагами злую шутку. Они не учли, что эти сто лет атланты не сидели, сложа руки. В недрах острова зрело новое учение. Именно в Атлантиде зародились догмы нашего сообщества. Жители острова пришли к выводу, что магия должна быть усмирена, иначе будущего у человечества не нет. Само собой, предки понимали, что изменить мироустройство и тем самым уничтожить магию им не под силу, так же как перебить всех колдунов, а вот изменить мировоззрение землян… Звучит до невозможности глупо, но разве были другие варианты? Десятки добровольцев ежедневно покидали остров, отправляясь в разные страны, смешиваясь с коренными обитателями, постепенно внедряя в сознания людей новое учение. Прошла не одна сотня лет, прежде чем люди перестали трепетать и падать ниц, при одном лишь упоминании имени какого-нибудь местного колдуна. Последователи учения пытались переключить внимание землян на что-нибудь другое – так поклонение магам, постепенно сменилось поклонением богам, которые возвышались над смертными и тоже, осознавая опасность колдунов, подключались к войне с ними. Несколько позже члены сообщества осознают, что допустили ошибку и боги им не союзники, но это уже другая история. – Прад помолчала, было видно, что он далеко отсюда, думает о чём-то своём, – Мда… Совершенно другая история, – медленно повторил он и неожиданно сменил тему, – В тоже время, главный архимаг Атлантиды совершил величайшее открытие: он доказал, что наш мир далеко не единственный во вселенной. Существуют сотни других миров, каждый с собственной природой, своими правилами жизни и смерти. Что стало с этим великим человеком, история умалчивает. Доподлинно лишь известно, что ему удалось побывать в одном из иных миров, и вернуться… Вернуться с грандиозной тайной, которая и сегодня трепетно хранится членами сообщества. Имя этой тайны – печать.