Текст книги "Повести и рассказы"

Автор книги: Владимир Мильчаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 37 страниц)

Глава 21
Личные дела капитана Бунке

Солнце уже закатилось, и в комнату медленно вползли сумерки, а капитан Бунке все еще ломал голову над радиограммой Брука и ответом фон Гейма. Мысли, совсем несвойственные профессии капитана-танкиста, волновали сегодня Бунке. «Почему Эрнст Брук так заинтересовался судьбой Греты Верк? – размышлял капитан. – Кто такой этот штандартенфюрер СС – понятно, но какую роль он играет в чертовой кухне – Грюнманбурге? Как вместо Лотты Шуппе в Грюнманбург попала Грета Верк? По чьему заданию она здесь? Где настоящая Лотта Шуппе?»

Сильно заинтересовало капитана Бунке сообщение о приезде из Берлина доктора Попеля. «Значит, начальник Борнбургского гестапо Цехауер поступает на выучку к Попелю. Попель… Что это за Попель?! – попытался вспомнить капитан. Хорошо натренированная память услужливо подсказала ему: «Ах да, это тот самый доктор Попель, который достался гестапо по наследству от полицейского аппарата времен республики. Знаменит коварными расправами над рабочими Гамбурга. Знающий криминалист, способный контрразведчик. Значит, этого доктора и направил сюда фон Гейм. У фон Гейма, видимо, есть какие-то особые причины для посылки сюда одного из самых надежных своих подручных. Гестапо что-то пронюхало…»

– Как бы эти ищейки не напали на след Греты Верк, – недовольно проворчал капитан. – Сейчас это совсем некстати.

В комнате потемнело. Вошел Франц и, задернув светомаскировочные шторы, включил электричество.

– Ну, как дела в высших сферах, Франц? – отрываясь от дум, шутливым тоном спросил денщика капитан. – Что нового разболтал твой друг Кибиц?

Но денщик не разделял веселого настроения капитана. Он сказал встревоженно:

– Попель не только пеленгаторщиков загонял. Он вызвал целую команду с миноискателями и сам уехал с нею. Говорят, ищут что-то около автострады, километрах в восьми от города.

– Что же они ищут? – улыбнулся Бунке. – Клад, что ли какой?

– Чего ищут, знает только майор Попель. Но пока что нашли военные пуговицы, пряжки от ремней советского образца, звездочки.

– И много нашли? – сразу стал серьезным капитан.

– Много, – усмехнулся денщик. – Кибиц говорит, что, судя по количеству пуговиц, русские здесь высадили целый десант. Одних звездочек, говорит, целую пригоршню набрали.

– Откуда же столько? – искренне удивился капитан. – Может быть, врет твой Кибиц?

– Определенно врет. С перепугу. У страха глаза велики, – развеселился Франц. – Солдаты и даже гестаповцы болтают, что здесь высадился чуть не батальон русских десантников. Только один Попель знает, сколько на самом деле найдено пуговиц, пряжек и звездочек.

Капитан подал Францу листок бумаги, над которым работал после ухода Фрица Гольда.

– Сегодня ночью?

– Да, сегодня. Когда обещали данные по Веркам?

– В двадцать один тридцать могут передать.

– Ну, вот в это время и выходи в эфир. Сегодня можно отсюда.

– Отсюда?!

– Да, отсюда. Попель ждет нас после полуночи и, по обыкновению, далеко от города.

– Ясно.

Негромко звякнул звонок у входа. Капитан взглянул на часы:

– Ого, уже десятый час. Это, наверное, Гольд. Он к девяти ждал меня в «Золотом быке».

Но денщик впустил не Гольда, а Макса Кольбе.

– Хайль Гитлер! – рявкнул эсэсовец с порога комнаты. – Ты с ума сошел в такой вечер дома сидеть! Собирайся.

– Да я только что хотел идти, – встал, опираясь на палку, Бунке. – Мы с Фрицем условились в девять встретиться в «Золотом быке», да вот видишь, я запоздал. Нога что-то опять подводит.

– А я заглянул туда, – расхохотался Кольбе, – вижу, за столом с унылой миной сидит Фриц. Меня он не заметил. Я тягу обратно. Думаю, раз Зигфрид еще не пришел, значит, сидит дома, зайду к нему. Кстати, у меня к тебе есть дело.

– Ну, пошли, по пути поговорим, – направился к двери Бунке.

– Да у меня и дельце-то всего на две-три минуты, – заискивающе проговорил Макс. – Ты не выручишь меня? – и, чуть смутившись под пристальным взглядом капитана, сделал правой рукой жест, как будто считал деньги. – Я дня через три расплачусь. Очень нужно.

– Продулся в карты? – добродушно спросил капитан.

– Да нет, – хохотнул Кольбе. – Тут совсем другое. Хочу к девчонке одной завалиться, а к ней без этого, – он повторил жест, – и не приходи. Знает себе цену.

– Сколько тебе? – понимающе подмигнул капитан.

– Если бы марок двести. Я бы не сказал, чтобы они были лишними, – балагурил Кольбе.

– Что ж она так дешево себя ценит? Всего-навсего двести марок? – пошутил капитан, вынимая портмоне и отсчитывая деньги. – Пойдем.

Приятели вышли на улицу.

Фриц Гольд и в самом деле скучал. Явившись к девяти часам в пивную, он первым долгом осведомился у дядюшки Клотце, не приходил ли капитан Бунке.

– Капитан Бунке? – переспросил хозяин пивной. – Такого не знаю. А-а, – вдруг припомнил он. – Это такой высокий танкист, с палкой ходит?

– Да, да! – нетерпеливо подтвердил Гольд. – Был он сегодня?

– Нет, еще не был.

Гольд досадливо передернул плечами и отошел к своему излюбленному столику. Заказав кружку пива, он уселся в ожидании, то и дело отгибая манжет мундира и взглядывая на ручные часы.

Едва Гольд взял поданную Мартой кружку пива, как Эльза, повинуясь знаку дядюшки Клотце, упорхнула в заднюю комнату пивной. Через пару минут она вернулась и по-прежнему забегала с кружками пива между столиками.

С каждой минутой пивная все больше наполнялась народом. Один из вновь вошедших, коренастый человек лет тридцати пяти, занял самый крайний от входа столик. Одетый в поношенную, но хорошо сидевшую на нем одежду, он с усталым видом много потрудившегося человека сел на стул и оперся локтями о крышку стола. Большие кисти рук с напружинившимися жилами он положил ладонями на клеенку, словно желая охладить натруженные мозоли. На щеке под левым глазом человека краснел рубец – след давнего ранения. Марта поставила перед ним кружку пива и отошла к столику Гольда.

– Господин лейтенант желает получить еще кружку свежего пива? – кокетливо спросила она офицера. Сидящий у двери человек внимательно посмотрел на Гольда.

– Да, давайте еще одну кружку, – кивнул Гольд и, снова взглянув на часы, воскликнул: – Черт возьми, уже десятый. Почему так долго нет Зигфрида?

Марта, отвечая улыбками на заигрывания и любезности посетителей, побежала к стойке, но ее остановил человек, сидящий за крайним столиком.

– Получите деньги, фрейлин! Я спешу.

Расплатившись, он быстро вышел из пивной, кинув еще один внимательный взгляд на лейтенанта Гольда.

Дядюшка Клотце, отойдя от стойки, заглянул за занавеску двери, ведущей в заднюю комнату. Там, скрытый полузатворенной дверью, стоял Карл Зельц.

– Все. Он видел, – негромко сказал дядюшка Клотце.

– Хорошо, – кивнул головою Зельц и плотно закрыл дверь.

Тем временем Марта подала Гольду новую кружку пива, но лейтенант неожиданно поднялся с места.

– Пусть эта кружка подождет меня. Я через десять минут вернусь со своими друзьями. Столик прошу считать занятым.

– Хорошо, господин лейтенант. – Марта посторонилась, пропуская офицера. – Столик будет за вами.

Гольд торопливо вышел на улицу. Ночь была темная, но он не стал ждать, пока глаза освоятся с темнотой, а, нащупав ногами плиты тротуара, зашагал к квартире Бунке. «Почему Зигфрида до сих пор нет? – смятенно размышлял лейтенант. – Не задумал ли он выдать меня? Может быть, уже отдан приказ о моем аресте?» Гольду показалось, что следом за ним кто-то идет. Лейтенант втянул голову в плечи и поспешно перешел с тротуара на смутно белевшие плиты мостовой. Впереди послышались оживленные голоса Бунке и Кольбе. Гольд, обрадованно взмахнув руками, закричал:

– Зигфрид! Макс! Ну, где вы пропали? Идите скорее сюда.

Из темноты с тротуара, наперерез Гольду, метнулся какой-то человек. Сильно толкнув его в левый бок, так что лейтенант отлетел на несколько шагов в сторону и чуть не упал, человек побежал вдоль улицы. Гольд вначале почти не почувствовал боли и очень удивился, что по груди и животу потекло что-то горячее и что сам он начинает валиться на землю. Лейтенант схватился рукою за грудь, и тогда жгучая боль опрокинула его на спину.

– Зигфрид! Макс! На помощь! Меня убивают! – взвыл нечеловеческим голосом Гольд.

– Ты что? Уже нализался? – насмешливо крикнул Кольбе, подбегая к лежавшему товарищу.

– Меня хотели убить. Это месть за Макса Бехера, – слабо проговорил Гольд. – Помоги мне встать.

– Что ты ерундишь? – заорал Кольбе, но Бунке, осветив Гольда фонариком, остановил эсэсовца:

– Тише, Макс. Тут что-то серьезное. Кто тебя, Фриц?

– Не знаю, – сквозь зубы ответил Гольд. – Он туда побежал…

– Макс! Перевяжи Гольда! – приказал Бунке. Забыв о раненой ноге, он кинулся в сторону, указанную Гольдом. К месту происшествия начали сбегаться люди.

Отбежав метров сто пятьдесят по узкой темной улице, Бунке прислушался. Впереди он уловил легкий звук шагов бегущего на носках человека. Еще через полсотни метров он, на секунду включив фонарик, увидел того, за кем гнался. В несколько прыжков капитан догнал убегавшего, но тот неожиданно остановился и кинулся на преследователя. Блеснуло лезвие кинжала. Бунке едва успел отскочить в сторону и ударом палки выбить кинжал из рук нападавшего. В следующее мгновение капитан сдавил руками мозолистые ладони противника и грудью прижал его к стене. Он внимательно, насколько позволяла темнота, вгляделся в лицо задержанного. На него с ненавистью смотрел человек лет тридцати с небольшим шрамом под левым глазом. Пойманный и не думал сдаваться. Прижатый к стене, он напрягал всю свою незаурядную силу, чтобы вырваться из рук капитана.

– Дурак! – вдруг с неожиданной мягкостью в голосе негромко сказал Бунке. – Кто же так убегает? Стой вот здесь и затаись, а потом беги вслед за всеми.

Бунке толкнул опешившего человека за выступ дома, подобрал валявшиеся на земле палку и кинжал и кинулся дальше, крича во все горло:

– Вот он! Вот! Сюда!

Позади послышался топот – это спешил на помощь патруль.

Капитан со звоном бросил кинжал на плиты мостовой, упал на одно колено и, выхватив из кармана пистолет, сделал один за другим несколько выстрелов.

С отдаленного конца улицы, вдоль которой стрелял Бунке, донеслась короткая автоматная очередь. Видимо, и там патрули подняли тревогу. Начальник подбежавшего патруля наклонился над Бунке:

– Где он, господин капитан? Далеко?

– Только что здесь был. Он в таком же, как я, мундире, высокий, здоровый. Догоняйте! Я больше не могу. Нога…

Патрульные с десятком добровольцев из гитлерюгенда кинулись дальше по пустынной улице, время от времени стреляя вверх из пистолетов. Капитан, охая, начал подниматься. Несколько человек из сбежавшихся на шум толпы помогли ему. Первым подхватил капитана под руки крепыш средних лет с шрамом на левой щеке.

– Будьте добры, – обратился к нему капитан. – Поищите, где-то тут валяются моя палка и кинжал, которым швырнул в меня этот негодяй. Чуть-чуть в грудь не засадил, мерзавец.

Кинжал и палку быстро разыскали. Едва взглянув на кинжал, капитан с видом величайшего удивления присвистнул:

– Нашего образца! Эсэсовский! Интересно!

В сопровождении целого эскорта провожатых капитан Бунке направился обратно. Человек со шрамом некоторое время шел неподалеку от Бунке, не спуская с капитана удивленного взгляда. Затем, словно вспомнив что-то, человек незаметно отстал, свернул в переулок и исчез в ночной темноте. А на окраине городка все еще раздавались выстрелы. Там патрули гонялись за случайными прохожими, пытаясь поймать преступника.

Когда Бунке подошел к месту, где оставил Гольда, Макс, уже перевязав раненого, ожидал приезда санитарной машины. Но, увидев Бунке, Гольд заявил:

– Не хочу в госпиталь. Несите меня к Зигфриду.

– Но врач… – начал было Кольбе.

– И врача надо вызвать к Зигфриду, – упрямо твердил раненый.

– Конечно, – вмешался Бунке. – Если ты хочешь, Фриц, мы перенесем тебя ко мне… Как ты себя чувствуешь?

– Сейчас боль меньше… только слабость, – еле слышным голосом ответил Гольд. – Крови много потерял.

Не дожидаясь приезда санитарной машины, Бунке осторожно поднял Гольда на руки. Раненый заскрипел зубами от боли.

– Я У тебя и отлежусь, Зигфрид. Ты не будешь возражать? – отдышавшись, спросил Гольд.

– Что за чушь, конечно! Полежишь, пока не выздоровеешь.

Любопытные расходились. Только один из стоявших в толпе человек, одетый, несмотря на теплую ночь, в легкое пальто, пошел вслед за Бунке и Кольбе. Поднявшись на крылечко дома, Кольбе распахнул двери, чтобы Бунке мог внести раненого в комнату. Следовавшего за ним человека в реглане он встретил насмешливым вопросом:

– И вы, Цехауер, уже тут? По свежему следу рассчитываете пуститься? Желаю успеха.

Глава 22
Цехауер почуял след

Бунке заботливо уложил Гольда на свою кровать и приказал Францу:

– Согрей воды! Да побольше…

Даже на белоснежной наволочке подушки лицо Гольда выделялось мертвенной бледностью. Глаза и щеки ввалились, нос заострился.

– Вот хорошо, что ты подоспел, Зигфрид, – задыхаясь, говорил раненый. – Если бы не ты, конец бы мне. Спасибо.

– Какие пустяки, Фриц! – садясь на край кровати, дружески ответил Бунке. – Жаль, что я его не догнал. Нога проклятая подвела.

Цехауер, до этого с любопытством оглядывавший комнату, негромко сказал Кольбе:

– Примите меры, чтобы врач не позднее, чем через десять минут, был здесь. Подхлестните их.

Кольбе вышел из комнаты. Цехауер опустился на стул около изголовья раненого.

– Лейтенант, вы знаете, кто на вас нападал?

– Темно было… лица не разглядел, – слабым голосом ответил Гольд.

– А вы, господин капитан? – взглянул Цехауер на Бунке.

– Разве в такой темноте разглядишь, – ответил капитан. – К тому же, налетчик убегал от меня. Когда я почти догнал его, он швырнул в меня кинжалом. Мастерски швырнул, сукин сын. Не отскочи я в сторону – он до рукоятки загнал бы эту железку, – и Бунке вытащил из-за пояса широкий эсэсовский кинжал с окровавленным лезвием.

Цехауер осмотрел кинжал и отложил его в сторону. Затем он скользнул придирчивым взглядом по фигуре капитана, как бы удостоверяясь, что собственный кинжал Бунке висит в ножнах на его поясе. Несколько дольше взгляд Цехауера задержался на раненой ноге капитана. Бунке заметил этот тайный, но внимательный и враждебный осмотр.

– Как же все-таки выглядел нападавший? – раздраженно спросил Цехауер. – Неужели ничего не рассмотрели?

– Нет, я довольно хорошо рассмотрел его фигуру. Он высокий, по-моему, даже атлетического сложения человек. Одет в наш мундир офицера СС. – Бунке припоминал, как выглядел офицер, занявший их столик в «Золотом быке» несколько дней тому назад. – Да еще вот что. Он говорит не так, как прирожденный немец.

– Вы что же, разговаривали с ним? – подозрительно прищурился Цехауер.

– Разговаривать с ним будете вы, если поймаете, – обрезал Цехауера Бунке. Под холодным взглядом капитана СС гестаповец отвел глаза. Он давно уже отвык разговаривать с людьми, которые не боялись его.

– Ну, ну, – примирительно заговорил Цехауер. – Вы что, шуток не понимаете?

– Шутки, кидающие тень на мое достоинство, я называю оскорблением, – прежним тоном ответил Бунке.

Несколько секунд тянулось неловкое молчание.

– Так почему вы думаете, господин капитан, что нападавший неправильно говорит по-немецки? – снова задал вопрос Цехауер. Теперь его голос звучал почтительно.

– Он выругался, когда увидел, что промахнулся, – холодно ответил Бунке. – При этом как-то странно выговаривал слова. А потом, убегая, еще что-то сказал и, по-моему, не по-немецки.

Цехауер попросил капитана воспроизвести акцент убийцы. Капитан исполнил его просьбу. Гольд, услышав знакомый акцент, неожиданно повернулся лицом к Цехауеру:

– Да, да! Я сейчас припомнил. Это он. Высокий такой, круглолицый и говорит странно, как будто у него каша во рту. А мундир на нем наш. Я его раньше в пивной встречал. Он… – но дальше лейтенант продолжать не мог. Неожиданный приступ кашля потряс все его тело. На губах показалась струйка крови…

В этот момент в комнату в сопровождении Кольбе и медсестры вошел врач. Внимательно посмотрев в лицо раненому, он покачал головою и коротко бросил сестре:

– Шприц! Быстро!

Франц притащил таз и огромный кувшин горячей воды. Пока врач торопливо мыл руки, сестра сделала Гольду укол, и землисто-белое лицо раненого оживилось.

С профессионально-бодрым видом, подшучивая над «нынешней молодежью, которая от всякой царапины в обморок падает», врач подошел к постели, на которой лежал Гольд. Но едва лишь повязка, наложенная неумелой рукой Макса Кольбе, была снята, врач бросил на рану внимательный взгляд, приказал снова забинтовать раненого.

– Ну как, доктор? – с надеждой взглянул Гольд на врача.

– Пустяки, – с наигранной веселостью ответил тот. – Заштопаем, будете крепче прежнего. Месяца через два танцевать сможете.

В глазах Гольда вспыхнули радостные огоньки.

– Зигфрид, – позвал он. – Сколько времени?

– Без десяти десять, – ответил Бунке.

– Что же так долго нет Лотты? – забеспокоился Гольд. – Я хотел бы сам тебя с ней познакомить.

– Не тревожься, Фриц, все будет в порядке.

– Наклонись ко мне, Зигфрид, я хочу тебе кое-что сказать…

Бунке наклонился. Слабеющим голосом Гольд стал просить капитана не проговориться об их дневном разговоре.

Бунке, опасаясь, чтобы гестаповец не разобрался в задыхающемся шепоте Гольда, вполголоса уговаривал раненого:

– Ничего не бойся, Фриц. Как днем договорились, так и будет. У тебя тяжелая, но не опасная рана.

Между тем Цехауер, отозвав врача в сторону, осведомился:

– В каком состоянии офицер? Выживет?

Врач ответил вопросом на вопрос:

– Давно его ранили?

– Минут двадцать тому назад.

– Да? – удивился врач. – Так он и должен был умереть минут двадцать тому назад.

– Неужели у вас нет какого-либо средства… – начал Цехауер. – Мне нужно, чтобы он прожил хотя бы с час.

– К сожалению, я не бог, – рассердился врач. – Сейчас сделаем еще один укол. Раненый молод… полон сил… но дольше часа ему не прожить.

– Действуйте, – раздраженно кивнул Цехауер и, повернувшись, распорядился: – Прошу оставить меня наедине с раненым.

– Не падай духом, Фриц. Вылечат, – ободряюще улыбнулся Гольду Бунке и, делая вид, что поправляет подушку, наклонившись к уху лейтенанта, прошептал: – Не проболтайся. Язык на замок. Цехауер – мерзкий тип, он что-то почуял.

– Лейтенант, – потребовал Цехауер, оставшись наедине с Гольдом, – скажите, кому было интересно вас убрать.

Глаза Гольда зажглись лихорадочным блеском.

– Это за Макса Бехера… Тот, высокий… он не немец… Хорошо, что Бунке успел…

– Кто этот Бунке? – резко перебил Цехауер.

– О, Зигфрид Бунке – настоящий парень… хороший друг… герой. Он такой… Бунке можно во всем верить…

Гитлеровец сделал попытку повернуть речь Гольда в другом направлении.

– Гестапо хорошо известно, что вы и раньше встречались с тем человеком, который ударил вас ножом, – угрожающе заговорил он. – Что этот человек поручал вам? Что ему от вас было нужно?

– Я его видел только один раз… в «Золотом быке». Даже не разговаривал… Он мне ничего не поручал…

– Кто же вам поручал? – быстро повторил вопрос гестаповец.

– Никто не поручал! Идите вы от меня… – заволновался Гольд. Он хотел повернуться спиной к Цехауеру, но это движение дорого обошлось ему. Мучительная боль на секунду почти потушила сознание, на губах снова появилась струйка крови.

– Говорите всю правду, лейтенант, – жестко сказал Цехауер. – Не в ваших интересах оставить преступника безнаказанным. Торопитесь! Вам осталось жить очень мало. Ведь вы умрете. Вы уже труп. Говорите! За что вас убили? Чего от вас требовали?

– Я же вам сказал… Мне мстили за Макса Бехера, – испуганно оправдывался Гольд, – только за Бехера. Я больше ничего не знаю… Я никого не видел… Что вы ко мне пристали?.. Зигфрид!.. – вдруг взвизгнул он. – Зигфрид!.. Иди сюда скорее!..

Оставив Цехауера наедине с Гольдом, капитан Бунке, врач и медицинская сестра разместились в столовой. Кольбе уже находился в комнате. Присев на подоконник, он негромко насвистывал что-то.

Словоохотливый и много повидавший на своем веку старичок-врач пустился в воспоминания о редкостных раненых, с которыми ему приходилось встречаться. Бунке, делая вид, что внимательно следит за рассказом доктора, чутко прислушивался к тому, что происходило в соседней комнате. Только огромным напряжением всех своих сил капитан сумел сохранить внешнее спокойствие. В голове торопливо, обгоняя одна другую, проносились тревожные мысли:

«Сумеет ли Гольд промолчать о встрече с Гретой Верк и разговоре со мною? Ведь он трус. Вдруг гестаповец скажет, что его убили по моему приказанию. Гольд может поверить. Цехауер что-то заподозрил. Но что?.. А-а-а! – Капитан чуть не подскочил на месте. – Вот где собака зарыта! Цехауеру подозрительно, как я с больной ногой мог догнать удиравшего изо всей мочи убийцу. Да-а! Это мой промах… Серьезный промах! – Капитан на минуту даже перестал поддакивать доктору. – Выход? Где же выход?.. Надо сбить Цехауера со следа. Разбить его подозрения. Нельзя допускать слежки. Надо самому идти в гестапо».

В комнату в сопровождении Франца вошла девушка. Доктор на полуслове оборвал свое повествование, Кольбе перестал насвистывать. Все встали. Чарующая красота девушки вызвала молчаливое восхищение.

– Разрешите представить, господа, – первым заговорил Бунке. – Фрейлин Лотта Шуппе, двоюродная сестра раненого лейтенанта Гольда.

– Боюсь, что уже умирающего, – невпопад вставил доктор.

– Фриц!.. – негромко вскрикнула девушка и бессильно опустилась на поданный капитаном Бунке стул. Усаживая девушку, капитан успел шепнуть ей:

– Здесь все – ваши враги, кроме меня и моего денщика. Не уходите, не поговорив со мной.

Девушка сидела, закрыв лицо руками. Плечи ее вздрагивали. В столовой установилась тишина.

В это время из соседней комнаты донесся испуганный крик Гольда:

– Зигфрид!.. Зигфрид!.. Иди сюда… скорее!..

На мгновение в комнате возникло замешательство, но капитан, почтительно склонившись перед девушкой, уверенным тоном сказал:

– Фрейлин, вам следует быть у постели вашего несчастного брата. Поддержите его.

Бунке взял под руку девушку и, подойдя к двери своей спальни, широко распахнул ее. Цехауер протестующе поднял руку, но на него никто не обратил внимания. Вслед за Бунке и девушкой в комнату вошли врач с медсестрой. Только Кольбе остался на своем прежнем месте в столовой.

– Зигфрид! – протянул навстречу капитану руки Гольд. – Послушай, что он говорит! Он говорит, что я умираю… Разве это правда, Зигфрид?..

– Я видел раны пострашнее, чем у тебя, но и от них люди не умирали, – спокойно проговорил Бунке, проходя вместе с девушкой к кровати Гольда. – Ведь господин Цехауер – не врач. Спросим лучше у врача.

Но врач, не отвечая, склонился над Гольдом со шприцем в руках.

Место Цехауера около изголовья лейтенанта заняла Грета. Бунке осторожно присел на край кровати. Цехауер оглядел недовольным взглядом капитана и девушку, но ничего не сказал. Он дождался, когда врач, сделав укол, вышел в столовую, и последовал за ним.

Старик с равнодушно-печальным видом складывал в чемоданчик коробочки со шприцами, иглами и ампулами. Медицинская сестра помогала ему.

– Вы уходите? – спросил гестаповец.

– Мне здесь больше нечего делать, – пожал плечами врач. – Меня в госпитале ждут тяжело, но не безнадежно раненые люди. А лейтенант сможет и сам…

– Что сможет лейтенант?

– Умереть.

Кольбе, сидевший на подоконнике, перестал насвистывать.

– Скоро? – спросил он.

– Скоро. Очень скоро. Если вам что-нибудь нужно от него, советую поторопиться.

Цехауер взглянул на часы, немного подумал и, круто повернувшись, торопливо вышел из комнаты. Вскоре послышался удар калитки, захлопнувшейся за гестаповцем. Врач взял в руки свой чемоданчик и направился было в комнату, где лежал Гольд, но в двух шагах от двери безнадежно махнул рукой и вышел вслед за Цехауером. За ним удалилась и сестра.

А у постели Гольда шел негромкий, но торопливый обмен мнениями. Увидев Грету, лейтенант оживился.

– Ты пришла… Это хорошо… – старательно избегая называть девушку по имени, слабо заговорил Гольд. – Это капитан Зигфрид Бунке. Он мой самый лучший друг. Он и тебе друг, ты не думай… Слушай, Зигфрид… Почему Цехауер говорил о смерти?.. Разве…

– Он хотел что-то выпытать и решил припугнуть тебя. Он, кажется, думает, что это я ударил тебя кинжалом.

Грета, до этого времени сидевшая молча, прижав к губам скомканный платочек, бросила на капитана быстрый взгляд.

– Цехауер – дурак! – вскипел Гольд.

– Сейчас в гестапо хозяйствует майор Попель, – будто вскользь сообщил Бунке.

– Вот-вот… Майор Попель разберется.

– Ну, Цехауер все по-своему доложит майору Попелю. Он определенно выгораживает этого подозрительного немца. Может быть, они заодно.

– Я сам все скажу майору… Я хорошо видел, кто меня ударил, – возмутился Гольд. Теперь лейтенант был действительно убежден в том, что ему удалось рассмотреть нападающего.

– Цехауер постарается, чтобы Попель не встретился с тобою, – предостерег Бунке. – Он сам поведет дело.

– Я не согласен… – забеспокоился Гольд. – Я хочу говорить с майором Попелем.

– Это трудно, Фриц, – с сомнением покачал головой Бунке. – Майор Попель сюда не придет. Он поверит Цехауеру. А ты до гестапо не дойдешь. Как ты себя сейчас чувствуешь?

– Неплохо, – с воодушевлением заговорил Гольд. – Цехауер врет. Через неделю я буду хоть куда… Слушай, Зигфрид. Ты с Францем донесешь меня до гестапо?

– Франца не надо. Если ты хочешь, я и один справлюсь.

– Пожалуйста, Зигфрид! Надо спешить…

Капитан внимательно посмотрел в лицо Гольда и после секундного колебания сказал:

– Хорошо, Фриц. Сейчас, я только прикажу кое-что Францу…

Бунке вышел из комнаты. Гольд, не поворачивая головы, искоса посматривал на неподвижно сидящую Грету.

Капитана Бунке поймал заждавшийся лейтенант Кольбе.

– Ты извини, Зигфрид, – зашептал он на ухо капитану, хотя в комнате, кроме их двоих, никого не было. – Я, пожалуй, испарюсь. Что мне тут делать?! Фрицу я ничем не помогу, а к девчонке опоздаю. Ты не рассердишься, если я удеру?

– Конечно, удирай, – одобрил капитан. – Мы тут и без тебя справимся.

– Только ты поосторожней с Лоттой, – снова зашептал Кольбе. – Мне про нее много рассказывали. Красивая, конечно, девчонка, но стерва. Так что ты смотри…

– Не беспокойся!

Проводив лейтенанта Кольбе до прихожей и проследив, как Франц крепко закрыл дверь, Бунке, понизив голос, сказал своему денщику:

– Я понесу Гольда к Попелю. Надо сбить гестаповцев со следа. Девушка останется здесь. Ни в коем случае не отпускай ее. Пусть ждет меня. Сам будь на улице. Гестапо рядом. Если засыплюсь – услышишь. Будут выстрелы, взрыв гранаты. Тогда забирай девушку и исчезай. Отсиживайтесь на холме. Предупреди Сенявина и на завтра вызывайте самолеты. Понял?

– Все ясно, – ответил Франц. – Только… Разрешите, я отнесу Гольда в гестапо.

– Бесполезно. Убийцу видел только я. Действуй, как условились. Рассчитываю вернуться минут через сорок. На большее Гольда не хватит.

– Ну, если ты в силах, то я отнесу тебя к Попелю, – проговорил капитан Бунке, входя в комнату.

– Конечно, – обрадовался Гольд. – Покончим сразу все дела, и потом уж я ни с места… Пока все не зарастет. Ты меня отсюда не выгонишь?

– Ну, что ты! Я же сказал тебе… – Капитан Бунке проверил, надежно ли наложена повязка на груди Гольда. – А сейчас я понесу тебя так, что ты ничего почти не почувствуешь.

– Ты, сестренка, подожди нас… мы скоро, – сказал Гольд по-прежнему неподвижной и молчаливой Грете. – Смотри, не уезжай… Обязательно дождись нас…

– Да, да, – повернулся к Грете Бунке. – Вам обязательно надо дождаться нас. Мой Франц в курсе, и если вам что-нибудь потребуется…

– Я не решаюсь… – начала Грета.

– Приказ не обсуждается, – шутливо перебил ее Бунке. – А я приказываю вам ожидать нас. – Бунке пристально взглянул на девушку. Хотя губы капитана улыбались, глаза его были неулыбчивы и строги. Это и в самом деле был приказ.

С тревогой глядя в лицо Гольду, Бунке осторожно поднял его с постели. Девушка вместе с офицерами вышла в столовую и, проводив их глазами, уселась к столу. До нее донеслись слова капитана, заглушенные закрывавшейся дверью.

– Ничего, Фриц! Держись! Гестапо близко, там передохнешь.