Текст книги "Долгий поцелуй на прощание"
Автор книги: Виктория Рутледж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)
– Ты говоришь, что я была гусеницей? – возмутилась она.
С какой стати он говорит метафорами? Это она начала.
– Нет, я говорю, что ты бабочка.
«Какой он разумный! – подумала Кэт. – Он все взвесил и… И что?»
Еще минуту они смотрели друг на друга, желая запечатлеть в памяти черты лиц, пока Джайлс все-таки не открыл дверцу, и они не стали снова просто знакомыми.
– Кэт, мне пора идти, – сказал он. – Иначе мы будем долго сидеть здесь. Тебе хватило храбрости начать разговор. Значит, мне надо его кончить.
Кэт кивнула. Внезапно она почувствовала, что не может говорить. До этого момента ощущение конца еще не охватило ее. А теперь оно пришло. Кэт с трудом подавила желание вцепиться в руку Джайлса.
– У меня самые прекрасные воспоминания о времени, проведенном с тобой. Надеюсь, в будущем, когда наши жизни станут чуть более похожими, чем сейчас, мы обнаружим, что у нас больше общего, чем мы думали. Да?
Кэт кивнула:
– Спасибо.
Джайлс наклонился и поцеловал ее в щеку.
«Как просто приятельницу», – подумала потрясенная Кэт.
– Джайлс! – внезапно вырвалось у нее. – Пожалуйста, не звони мне некоторое время. Мне нужно привыкнуть, что я больше не твоя девушка.
О, она еще способна на иронию?
– Конечно. – Джайлс открыл дверцу, не отводя глаз от ее лица. – Разумеется.
Кэт сжала руль так, что косточки побелели. Зато она не заплакала.
Джайлс доставал из машины свой багаж. «Бегущее время промчится и мимо этой боли, – подумала Кэт. – Оно одинаково быстро минует и хорошие, и плохие события».
Уходи, Роуз Энн!
Теперь Джайлс заглядывал в окно, чтобы попрощаться.
– Когда ты прощаешься, ты выглядишь великолепнее всего.
Кэт не смогла удержаться. Но это же правда. И может, у нее не будет больше шансов сказать ему об этом.
Джайлс улыбнулся и прищурился.
– А ты еще никогда не выглядела так великолепно, как сейчас. Никогда.
Он нагнулся и снова поцеловал ее.
– Позвони мне, когда сможешь. Я свожу тебя куда-нибудь поужинать. По-моему, я должен тебе ужин.
Кэт слабо улыбнулась:
– Ладно.
Он выпрямился. Пора ехать. Кэт завела мотор. Рев его был приятен. Она включила радио. «Я не оглянусь».
Кэт нажала на газ и на автопилоте выехала с Рэдклифф-сквер. Она позволила себе обернуться, когда доехала до поворота на большую дорогу. Вдали виднелась высокая фигура Джайлса. Он шел очень медленно. Свою сумку он нес на плече, как теннисист. Поток машин не дал Кэт задержаться. Проезжая Рэдклифф-гарденз, она вдруг ощутила во всем теле легкость, будто сорвалась с якоря, поднялась сквозь крышу машины и летела все выше и выше в небо.
Она доехала до Довиль-кресент и остановилась перед своим домом. На ступеньках крыльца сидел Крыскис с чем-то мягким и неподвижным во рту. Кэт выключила мотор. Мертвая тишина наполнила машину. Но вовсе не из-за Крыскиса она не стала выходить.
Кэт слушала свое дыхание. Ей не хотелось видеть ни Гарри, ни Данта – никого, кто бы мог заставить ее подумать, что она променяла Джайлса не только на саму себя.
У Кресс в машине был карманный путеводитель. Куда бы поехать? Кэт пролистнула карты всех улиц и крупных дорог и дошла до окраин Лондона. Парк Ричмонд, дружелюбный кусок зеленого цвета. Достаточно большой, чтобы в нем затеряться.
Кэт завела мотор.
ГЛАВА 38
– Простите?
Изабель обычно удавалось скрывать свои чувства, но эта способность, видимо, временно изменила ей.
Кэт провела пальцем по спирали блокнота и вопросительно-вежливо подняла бровь. Не самый красноречивый ответ на заявление Дженифер Спенсер, но все же лучше, чем: «Что-о-о-о-о?» А выпалить это было первым импульсом Кэт.
– Эту стратегию работы мы решили позаимствовать из американских рукописей, – поясняла Дженифер. – Я должна подчеркнуть, что это своего рода эксперимент, и он не продлится дольше указанных мною сроков. Поскольку Меган и Синтия решили покинуть нас, я думаю, самое время реорганизовать редакцию.
При у поминании имени Меган, все оскорбленно сморщили носы.
Заявление Меган об уходе легло на стол Дженифер в тот день, когда был готов окончательный вариант контракта Кресс (или Р. А., как ее все называли, пока книга еще не вышла). Меган всем говорила на кухне, что ее давно уже переманивает конкурирующая компания. Но Изабель навела справки и узнала, что Меган давно стояла на очереди в одном из кадровых агентств. Также выяснилось, что ее новая работа немногим лучше места официантки в «Макдоналдсе», но Кэт с Изабель великодушно решили сохранить эту информацию в секрете.
– У нас появилось много молодых талантливых авторов. Поскольку Элейн все больше усилий будет отдавать Роуз Энн Бартон, я думаю, ты, Изабель, возьмешь на себя часть ее обязанностей. – Дженифер пристально взглянула на нее. – Естественно, под моим надежным руководством.
Изабель покорно кивнула.
Дженифер направила взгляд на Кэт.
– Кэт, ты можешь помогать Изабель, если не имеешь ничего против.
Дженифер развела руками.
– Прекрасно, – ответила Кэт, борясь с соблазном передразнить ее жесты.
– Я буду следить за ходом проекта в целом. И не думаю, что он может помешать вашим обычным делам.
«Только мне теперь не придется бегать в аптеку половину рабочего дня, – с ликованием подумала Кэт. – Но лучше запастись успокоительными каплями, пока мое рабочее место не переместилось подальше от их потребителя».
– Я соглашаюсь на этот проект под давлением головной компании. Однако я не полностью уверена в успехе. – Дженифер дала понять, что она до сих пор сомневается в способностях Изабель и Кэт, но решилась свалить на них потенциально проблемную работу. – Мы будем обсуждать результаты каждую неделю, – продолжала Дженифер. – Полагаю, новые методы принесут превосходные плоды.
Тут Изабель и Кэт улыбнулись.
– Не подведите меня. – Дженифер окинула их пылающим взглядом, но тут же мило улыбнулась. – Изабель, разве ты не торопишься на самолет?
– Э-э, тороплюсь.
Изабель недоумевала, как Дженифер смогла догадаться об этом, по заявлению с просьбой предоставить ей отпуск на два дня. Ее рука нервно крутила косу.
Кэт видела, что Изабель разрывается между нежеланием сообщать Дженифер подробности своей личной жизни и безудержным восторгом: Уилл пригласил ее устроить небольшой перерыв в работе, чтоб отметить помолвку. «Помоги нам обеим, боже, – подумала Кэт, – если Дженифер достигла высот Изабель в деле шпионажа».
– Я еду в Дублин на пару деньков.
Изабель сразу же прикрыла рот рукой. Может, она не смогла сдержаться из-за нового розового костюма-двойки. Действительно, для утра понедельника она выглядела чересчур хорошо.
– Прелестно, – протянула Дженифер, перебирая листки с инструкциями, которые она приготовила для них. – Всегда приятно устроить себе небольшие каникулы где-нибудь недалеко.
Она передала им бумаги, и по виду ее стало ясно: пора очистить помещение. Изабель и Кэт дружно поднялись.
– Гм, благодарю вас, Дженифер, – произнесла Кэт. Она чувствовала, что несколько слов необходимы. – Думаю, это замечательный проект. Обещаю, что мы оправдаем ваше доверие.
Это прозвучало как текст из «Руководства по выступлениям на публике для девочек». Кэт от души улыбнулась и не стала ничего добавлять. На самом деле новость была настолько неожиданной, что она не успела понять, что это: фантастическая возможность карьерного роста или хитроумный план вышвырнуть их с Изабель из «Эклипс».
– Нам не терпится приступить! – воскликнула Изабель.
Вполне в шотландском духе.
Кэт взглянула на подругу и подумала, хлопнет ли она рукой по бедру для усиления эффекта.
Дженифер натянуто улыбнулась обеим.
– Прочтите вот это, и мы обсудим план в целом на заседании в пятницу. Изабель, зарезервируй мне, пожалуйста, столик в «Савойе» для завтрашнего завтрака.
– Еще всего лишь три недели… – бормотала Изабель, когда они очутились в безопасности на кухне.
– И ты предстанешь в новом облике?
– Точно. – Изабель поставила подогреваться молоко. – После трех лет каторжного труда. Вот что бывает, когда становишься редактором.
Кэт открыла холодильник. Вдруг производственный отдел получил какие-нибудь взятки из типографии? Обнаружилась почти пустая коробка бельгийских конфет – «ракушек», половинка манго и бутылка шампанского, заткнутая ложкой. Кэт выбрала конфеты.
– Может, тебе лучше поторопиться? – спросила она, набив рот шоколадом. – А то придется вызывать такси.
Изабель взглянула на часы и кивнула:
– О-о, давно пора.
Она взяла из протянутой коробки «ракушку» и вмиг проглотила.
Потом они с удовольствием съели по конфете в форме морских коньков. Вдруг Изабель хлопнула себя по щекам и охнула:
– Боже, почта! Она еще не пришла, а мне надо бежать! Слушай, просмотри за меня почту Дженифер. Вскрой все, но не показывай ей странные письма от авторов. Это только огорчает ее.
– Хорошо, – согласилась Кэт. – Мне нравится разбирать почту. Элейн никогда не получает много. Жаль, что ты больше не поддерживаешь отношений с Марком из отдела доставки. В былые времена почта так не задерживалась.
Изабель шаловливо шлепнула ее по руке:
– Что за разговор про былые времена? Я теперь девочка-однолюбка.
Когда Изабель сказала это, Кэт осознала, что ей удалось не думать о Джайлсе целых двадцать минут. А теперь он снова вернулся. Точно замелькали слайды в проекторе. Щелк. Джайлс в голубом свитере. Щелк. Джайлс со знанием дела выбирает вино в ресторане. Эти живые картинки непрерывно мелькали в ее голове вот уже сорок восемь часов. Просто картинки, никаких комментариев. Щелк. На этот раз она увидела улицу в Сити и их, бредущих в декабрьских сумерках, не представляющих, как выдержать еще несколько месяцев тоски. Куда это все ушло? Кэт казалось, что она достаточно выплакалась, до темноты кружа по парку Ричмонд. Но еще все воскресенье слезы без рыданий катились градом по ее щекам. А теперь их сменило мучительное оцепенение. Она подозревала, что оно пришло из многочисленных романов конца XIX века, которые она читала в университете. А ведь ее даже не бросили, слава богу.
Кэт закусила губу и решила ничего не говорить Изабель о Джайлсе, пока она не вернется из Дублина. Нечестно портить ей романтическое путешествие.
– Желаю вам приятного отдыха. – Она грустно поцеловала Изабель в щеку. – Развлекайтесь вовсю.
– О, непременно. – Изабель дьявольски усмехнулась. – Ну, забираю сумку и ухожу. Я приготовила тебе кофе, – добавила она, потому что Кэт стояла с совершенно отсутствующим видом.
– Ах, спасибо.
Кэт взяла в руки кружку, хоть ей не хотелось кофе. Даже он напоминал ей о Джайлсе.
«Не о Джайлсе, – поправила она себя. – О том времени, когда мы с Джайлсом были счастливы. Вот по чему я скучаю. Не по самому Джайлсу. Я сама признала, что он мне не подходит».
Да-да-да. Кэт вернулась к своему столу и занялась списком неотложных дел.
В три к ее столу приблизился огромный букет роз.
– Отнесите в кабинет Элейн, – механически сказала Кэт.
Сердце ее упало. Ей вспомнилась телефонная будка в северном Лондоне и потрясающие оранжевые розы, которые подарил ей Джайлс. Кэт ясно понимала, что вряд ли он сам их выбирал, но слабый отблеск того волнения все равно причинял боль.
– Они для тебя, – сквозь целлофан проговорил Марк из отдела доставки. – Куда поставить?
Кэт развернула кресло.
– Ты уверен?
Розы кивнули.
– Гм, да, думаю, да. – Из-за дверей стали выглядывать головы любопытных. – Может, в корзину для бумаг, чтобы не опрокинулись?
Марк поставил букет очень осторожно и многозначительно подмигнул на прощание.
Кэт вспыхнула и помахала ему.
«Изабель, – призывала она, – что бы ты подумала?»
Кэт искала карточку и прекрасно понимала, что вся редакция и половина отдела маркетинга беззастенчиво ждут объяснений.
Она перебирала возможные варианты – весьма скудные.
Гарри? Сердце ее заколотилось.
Джайлс?.. Хочет вернуть ее? Кэт охватила слабость.
Дант? Она прогнала эту мысль. Дант?
Крессида в знак перемирия?
Кэт нащупала конверт, спрятанный в самой середине букета, и открыла его.
«Букет Роз мира – с любовью и благодарностью от Майка и Лауры».
Ах.
Кэт прочла снова. Простые слова, означающие, что три сердца – Майка, Лауры и мамы – не разобьются. Их вывела младшая цветочница, позабыв про пунктуацию. Выглядит просто, но Кэт подозревала, что это не так.
– Все хорошо, – сказала она Джо, чьи модные черные копытца виднелись у ближайшей двери. Немного неприлично обращаться ко всем сразу, словно дирижер к хору. – Мой брат помирился с женой.
– Какая прелесть, – ответила Джо, ухитрившись дать понять, что не верит такой версии, и исчезла в своем кабинете.
Двери по всему коридору в унисон закрылись.
В четыре часа Кэт по привычке направилась в кондитерскую лавочку, хоть Изабель и не было с нею. Когда она вернулась, на кресле стоял еще один букет роз. Тигровые и оранжевые розы с конвертиком из «Виверс Картер».
На этот раз Кэт стало действительно тошно. Невозможно ошибиться, от кого они. Казалось, таинственная сила мешала ей подойти к столу. Но она заставила себя сделать это и прочла на карточке: «Не могу дождаться встречи – надеюсь увидеть тебя раньше этих роз. Твой всем сердцем, Джайлс».
Кэт поставила розы под стол, где никто не заметит их и не будет сплетничать. Она была не в силах выслушивать замечания о своем везении. Должно быть, он позвонил в Лондон и заказал их для нее еще до прилета.
«Твой всем сердцем». Кэт всегда терпеть не могла пустой сентиментальности этой фразы. Как это может быть – всем сердцем? А родители? А инстинкт самосохранения? Последнее казалось сейчас особенно актуальным. Кэт хотелось забраться к розам под стол и зареветь. Правильно, что они расстались. Но расстаться с воспоминаниями? Даже эти цветы – часть прошлого. Он оплатил их по кредитной карте еще до того, как вернулся в Англию, и послал женщине, о которой думал в далеком Чикаго.
Но не той женщине, которая их получила. Но как он мог это узнать?
Кэт вздохнула и содрогнулась. Похмелье от несчастья легко не проходит. Посылать цветы – это замечательно, и очень в стиле Джайлса. Но это немного… по сценарию. Кэт затолкала карточку обратно в конверт, чтоб не смотреть на слова. Даже замаскированные чужим почерком, они все равно оставались его словами. Конверт она бросила на дно сумки. Ее стол благоухал, точно палата роженицы.
Мимо прошла Элейн. Она увлеченно читала какое-то письмо, но не забыла указать Кэт:
– Почта еще в ящиках.
«А почему ж ты ее не захватила?» – внутренне вскипела Кэт.
– Две секунды, – сказала она вслух, деловито постукивая по клавиатуре. Элейн не стала расспрашивать про розы и вплыла в свой кабинет.
«Для человека с больными, по ее словам, руками и ногами Элейн неплохо передвигается по офису», – заметила Кэт, вставая. Розы сверкнули из-под стола, и Кэт поспешила прикрыть их креслом.
Почты было немного. Элейн уже просмотрела ее и забрала все, что, по внешнему виду, не предполагало оскорблений или требований. Остальные конверты содержали письма читателей, в основном поклонников Роуз Энн, сообщения из агентств и вычитанные корректуры.
Кэт потянулась к ящику Дженифер. У той почты было в два раза больше. В основном это были рукописи, личные приглашения и открытки. Дженифер еще не вернулась с обеда, так что она не узнает, в котором часу почта окажется на ее столе. Она казалась гораздо интереснее почты Элейн. Кэт положила письма на стол Изабель и принялась просматривать.
Она сразу поняла, откуда Изабель добывала всякие секретные сведения. Здесь было сентиментальное письмо от автора, книгу которого недавно издал конкурент «Эклипс». Он благодарил Дженифер за восхитительный обед в «Гордон Рамсей». Здесь была рукопись телевизионного обозревателя и первые две главы из книги признанного мастера. Обе, как показалось Кэт, про беременных мужчин. Здесь были сведения о продажах романов главных конкурентов Роуз Энн (доходы их всех не превышали четверти доходов от ее книг, по расчетам Криса из бухгалтерии). Здесь были приглашения на презентации и большой коричневый конверт с пометкой «Лично».
Кэт заколебалась. Изабель велела ей открывать все конверты. В издательство приходило немало писем с серьезными наклейками. На поверку оказывалось, что это безвкусные рукописи о семьях итальянских иммигрантов, а вовсе не бомбы или сделанные длиннофокусным объективом фотографии редакторов в щекотливых ситуациях. Кэт ковыряла ногтем клапан. Если выкинуть конверт, Дженифер даже не узнает. А Кэт была от природы любопытна.
Она разрезала конверт ножом для вскрытия потенциально опасных пакетов и встряхнула его.
На стол выпал конверт из фотоателье, слишком тонкий, чтобы в нем была пачка снимков, и письмо в незапечатанном конверте. Кэт вынула фотографии. К своему разочарованию, она увидела, что это портреты Роуз Энн в окружении многочисленных поклонников в палате дома престарелых. Они беззубо улыбались ей, а она вручала каждому по экземпляру романа «Рожденный в амбаре», напечатанного крупным шрифтом. Книги были размером с коробку из-под пиццы – из-за размера шрифта и многословия писательницы.
«Теперь она богата, но так и не избавилась от акцента и не забыла своих корней. – Кэт казалось, что она слышит, как эту фразу произносят прототипы наименее удачных образов Роуз Энн. – Ро-о-оуз Энн, она соль земли, у нее доморощенная мудрость и знаменитый рецепт приготовления брюквы». Кэт точно знала, что они произносят нечто подобное. Отдел маркетинга записал выступления таких поклонников. Все нахваливали простоту и добротный стиль писательницы. Запись выступления использовали потом для рекламы ее книг по радио. Так называемые поклонники. Диана могла легко найти в офисе пару-тройку человек, которые вполне сносно могли изобразить северный акцент и прочитать текст перед магнитофоном. Кэт встряхнулась. Неужели работа в издательстве так быстро сделала ее циничной?
Наверное, фотографии сделаны в День матери. В этот праздник книги Роуз Энн раскупаются с удвоенной скоростью. Хотя все издательства к этому дню стараются заполнить полки супермаркетов историями о брошенных детях и домашних побоях.
«Да, Роуз Энн, – напомнила себе Кэт, – кто бы она ни была на самом деле». Она просмотрела остальные фотографии, надеясь увидеть настоящего «Роуз Энн», поедающего стекло, но везде была только Роуз Энн. С дряхлыми ослами. За столиком со старинной пишущей машинкой в просторном саду. Стоящая у катка для белья и задумчиво глядящая в темную кухню. С далеко не ободранными детишками. И с Дженифер.
Дженифер? Кэт присмотрелась. Боже, даже Дженифер в этом поучаствовала, отдав своих детей напрокат отделу маркетинга. А это, несомненно, ее дети. Легко догадаться по носам, напоминающим морды афганских овчарок.
Кэт убрала снимки. Рука ее замерла над вторым конвертом. Он не запечатан. Никто не узнает.
Она вытащила письмо. Это был листок из блокнота. Бабушка Кэт очень любила такие. С картинкой, нарушающей все законы природы: лисица ласково гладит по головке малыша-кролика. Кэт нервно огляделась – нет ли кого кругом. Она была почти удивлена, что не вошла сама Изабель.
Записка гласила:
«Милая Джен, вот „фотки", как ты просила! Мне очень нравится та, где я с детьми. Мармадюк с каждым днем становится все больше похож на прадедушку, а Афра, как говорят все в округе, – вылитая я! Буду рада вновь увидеть тебя, хоть ты вряд ли скоро захочешь „навестить родные пенаты"! Но я хочу поехать в „Большой Дым" на песенный фестиваль в День матери. Ты закажешь „обычное местечко"? Прелестная гостиница, хотя моим старым ногам далеко от нее до магазина! Позвони мне вскорости, голубушка, люблю вас всех очень сильно, мама. Чмок».
Кэт прочла еще раз, чтоб убедиться, правильно ли она разобрала имена детей.
Потом еще раз.
Когда она начала читать в четвертый раз, а глубочайшее изумление так и не развеялось, нервы Кэт не выдержали, и она дрожащими пальцами засунула листок обратно в конверт.
Роуз Энн Бартон была матерью Дженифер Спенсер. Двойная жизнь, достойная «Потерянных детей из Коркикля». Не говоря уж о том, что это была фальшивая Роуз Энн. Но все равно. Вплести в аферу пожилую даму, во всем напоминающую ее бабушку, – это сюжет похлеще выдумок Роуз Энн!
«Какие странные бывают люди», – решила Кэт.
Она усиленно соображала, где же они могли достать каток для белья. В этот момент с обеда вернулась Дженифер. Когда она зашла в свой кабинет, неся в руках пакет из дорогого ресторана и скороварку «Тефаль», Кэт сложила всю корреспонденцию в одну кипу и приготовилась отнести ее на стол Дженифер. Она раздумывала, не заклеить ли на всякий случай конверт кусочком клейкой ленты. Мама вполне могла сделать это сама, чтобы добавить еще фотографии. Но до нее донеслись звуки скандала: заведующая напала по телефону на какого-то несчастного, и Кэт внезапно почувствовала себя Изабель. Она положила конверт в середину стопки. Пусть Дженифер знает, что она это видела.
«Нет, я не становлюсь бесстыжей, – уверяла себя Кэт, – я просто начинаю понимать… правила».
Она взяла всю охапку и положила перед Дженифер.
– Большо-о-ое спасибо, – шепнула Дженифер, но крики в трубку вмиг уничтожили действие ее улыбки: – Ты знаешь, Тамзин, мне случалось увольнять людей именно за это!
Кэт улыбнулась в ответ и пошла разбираться с почтой Элейн.
Невероятно. На кресле лежал еще один букет. Скромный букетик из пяти синих гиацинтов, завернутый в лиловую бумагу и перевязанный золотой ленточкой. Никаких карточек, никаких ярлыков. Кэт вдохнула нежный свежий аромат. Он напомнил ей о Пасхе. Она совершенно не представляла, от кого это.
– Хочешь пудинга с ягодами? – спросила Сара, проходя мимо с подносами.
– Нет! – воскликнула Кэт, вспомнив про животик. А что в этом плохого? – А можно?
– Сколько цветов тебе прислали! Я была в отделе доставки. Там устроили настоящий тотализатор! Думают, с чего бы тебе столько. – Сара помолчала. – Ты выходишь замуж?
– Нет, не выхожу.
Сара склонила голову набок.
– А-а-а, – вздохнула она, – слушай, скажи ребятам, что отмечаешь помолвку, хорошо? Я поставила там пару бутылочек пива.
– А есть другие версии? Мне сделали уникальную операцию? Избрали Мисс западный Лондон?
– Ну-у, – уклончиво протянула Сара, – прошел слух, что вы с Р. А. Харпер немного…
Глаза Кэт сверкнули:
– Меган?
Сара приложила палец к губам.
– Я не могу выдавать свои источники…
– Это все ерунда! Я просто… пользуюсь популярностью.
– Точно, – кивнула Сара и пошла дальше на кухню.
В конце рабочего дня перед столом Кэт возникла Дженифер и предложила подвезти до дома. На лице ее было знакомое волчье выражение, точно она предлагала Красной Шапочке подбросить ее до дома бабушки.
– Нет, спасибо, Дженифер, я иду на ужин, – беззаботным голосом солгала Кэт.
«Откуда она знает, где я живу?» – спросил внутренний голос. Кэт улыбнулась еще лучезарнее.
– Ничего, мне по пути, – заверила Дженифер.
По дальним слухам, Кэт знала, что Дженифер живет где-то в Сент-Джонс-Вуд.
– Нет, понимаете, у меня свидание, – упиралась Кэт.
– Жаль, а я хотела поговорить о нашем новом проекте, – вздохнула Дженифер. – Я думала, тебе было бы приятно узнать, – добавила она многозначительно, – о повышении жалованья для тебя и Изабель. Перед вами будет стоять непростая задача. Мне необходимо, чтобы я могла доверять вам конфиденциальную информацию. Это важно для компании.
Кэт кивнула, стараясь придать своему лицу выражение понимания и невинности.
– Очень важно осознавать свое положение, – еще многозначительнее сказала Дженифер.
– Да, я все осознаю, – сказала Кэт. – Я знаю, когда надо промолчать.
Дженифер перекосило, но она сумела выдавить улыбку.
– Ладно, приятного вечера. – Она повернулась на пятках без каблуков, но немедленно обернулась снова: – Не могла бы ты с утра первым делом отослать эту скороварку к Ай-эй-эй? С подходящей записочкой. Повар, автор детективов.
Кэт подняла два больших пальца. Она знала, что это раздражает Дженифер.
– Доброго вечера, – натянуто пожелала Дженифер. – Спокойной ночи, Элейн! – крикнула она в кабинет Элейн.
Но та ушла уже три четверти часа назад, восстанавливать баланс в чакрах. Кэт выключила компьютер и сняла с крючка пальто в шесть.
Однако она не спешила домой. Квартира навевала всякие грустные мысли о Джайлсе, напоминала о злости на Кресс и вине перед ней. А как разговаривать с Гарри – Кэт и вовсе не знала.
«Может, это только полбеды, – думала она, добавляя еще бумаги в принтер, потому что писем с отказом оказалось слишком много. – Может, нужно поговорить и со всем разобраться. Может, нужно отказаться от Гарри – в наказание за разрыв с Джайлсом». Она выглянула из окна и залюбовалась задними огнями машин, вереницами красных бусин удаляющихся от центра города.
«Может, ты слишком много думаешь об этом!» – сердито одернула себя Кэт. Распечаталось и последнее письмо, и она положила их все на стол Элейн, чтобы та с утра подписала. Аромат гиацинтов в маленькой вазочке к вечеру усилился и словно облаком окружал ее стол, перебивая запах роз. Кэт не знала, кто их послал, но не хотела задумываться над этим. Если хочет остаться неизвестным, зачем портить ему игру?
Кэт полезла под стул за сумкой и наткнулась на розы Джайлса, с упреком протянувшие к ней ярко-оранжевые бутоны. Букет Майка и Лауры был выставлен в одной из массивных ваз Дженифер на тумбочку для всеобщего обозрения, цветы Джайлса Кэт прятала.
Она глубоко вздохнула, будто коснулась крапивы, и вынула букет из ведра. Калейдоскоп воспоминаний, связанных с Джайлсом, засверкал перед ее мысленным взором, и на нее нахлынуло чувство одиночества. Кэт уронила голову на цветы и залилась слезами стыда, облегчения и сожаления, все ближе прижимая к лицу стебли с предусмотрительно оборванными шипами. «Снова, – думала она в отчаянии, – когда же я перестану?»
Несмотря на боль, что-то в аромате роз говорило ей, что она поступила правильно. Успокаивающие мысли пришли в голову, будто из ниоткуда. Конец одной главы – это начало новой. Это не те же розы, что Джайлс подарил ей в июле. Они просто похожи. У нее могут быть такие розы каждый день, изо дня в день, если она захочет. Необязательно ждать, чтоб их присылал Джайлс или кто-то другой. Она может завалить свою комнату этими чертовыми розами. Пусть даже они стоят дороже проездного на месяц. Любыми цветами. Впереди новые розы, и новые люди, и новые, еще не открытые черты ее характера. Лондон и все его тайны открываются перед ней. Ей не придется ограничивать себя, как это было раньше. А если все будет рушиться, то она выдержит. Как выдержала эти восемь месяцев.
Кэт крепко зажмурилась, пытаясь сдержать новые слезы.
Постепенно дыхание пришло в норму. Кэт отнесла сумку и цветы на кухню и ополоснула лицо. Производственный отдел оставил коробку фиг, которую им прислали с язвительной запиской на крышке. Странно, но коробка была почти полной. Не хватало только двух, кусочек одной из которых валялся в фильтре для воды. Кэт заставила себя через силу засмеяться и улыбнулась своему смеху.
Она вышла из метро на Эрлз-Корт. Ей хотелось оттянуть возвращение домой. Кэт несла в руке букет Джайлса почти с отвращением. Всего месяц назад сама мысль, что Джайлс может прислать ей на работу цветы, вызывала приступ радостной истерии. А теперь все прошло. И розы вызывали чувство неловкости.
Кэт пришло в голову, что можно отослать цветы с курьером Лауре на работу. Конечно, без карточки. И притвориться, что они от Майка. Но тогда придется объяснять ситуацию брату. Лауре букет непременно понравится, но Майк наверняка сумеет все испортить. А Кэт меньше всего хотелось снова их поссорить.
Она почуяла запах цыпленка-гриль, исходящий из одного магазина, и уже собиралась войти и купить его, как взгляд ее остановился на отражении в витрине. Кэт была похожа на невесту. Только в будничном платье. Ей немедленно захотелось воткнуть розы в клумбы с чахлыми хризантемами. Пусть сверкают, как драгоценные цветочные украшения в свете неоновых вывесок. Но в последний момент что-то остановило ее. Это была бы дешевая месть. Как бы ни складывались их с Джайлсом отношения, они никогда не были дешевкой.
Внезапно Кэт расхотелось есть цыпленка.
Она отвернулась от магазина и пошла в другую сторону, мимо здания выставочного комплекса в сторону кладбища Бромптон. Кэт бродила здесь во время рождественских праздников. Было пусто. Она считала елки в витринах. Кэт осторожно перешла дорогу и открыла калитку кладбища.
Такие места не пугали ее. Кэт ходила среди могил, пока не нашла такую, на которой не было ни одного цветка. Развязав ленточку, она покрыла цветами неровную землю и отвернулась, не желая читать надпись на камне. И быстро пошла прочь.
Когда Кэт вошла в квартиру, Гарри и Дант сидели за кухонным столом. Первый – потрясенный, второй – серьезный.
– Добрый вечер, – она сняла шарф с головы. – Или лучше сказать: «Добро пожаловать назад в Лондон»?
– Приятно возвращаться, – согласился Дант. – Так жирной сковородке приятно возвращаться на плиту.
Гарри поднял на нее карие собачьи глаза. Они были полны печали, но, к облегчению Кэт, явной злости в них не было.
– Кэт, Дант мне все рассказал.
– Да?
Она перевела взгляд на Данта. Насколько все? Не собирается ли Гарри придушить ее, защищая авторское достоинство Кресс?
– Кресс вернется в Англию, как только снимут гипс, – бесстрастно сказал Дант. – Она заявила, что бросит нервную работу в баре и поселится здесь, чтобы сосредоточиться на литературной работе.
– Да, ей придется сосредотачиваться, – автоматически заметила Кэт, увидела, как исказилось лицо Гарри, и закусила губу. – А ее собственная квартира?
Кэт задала этот вопрос в надежде, что ответ не так очевиден.
– Продает. Из злости, я думаю.
– Но… – начала Кэт, – если Кресс будет жить здесь, то…
Кэт замялась, боясь показаться эгоисткой.
– Да, она любит выкидывать такие штуки, любит, – ответил Дант. – Разумеется, ни мне, ни тебе не захочется делить ванную и кабинет с неисправимой Р. А. Мы же знаем, что она может сделать с увлажняющим молочком… Но ей вряд ли удастся выгнать нас.
– Кресс хочет, чтобы я остался, – сказал Гарри. – Она не настаивала, чтобы вы с Дантом ушли, но, похоже, другого выхода нет…
Кэт пристально посмотрела на него. Он не выглядел счастливым. А должен бы. Он же только что получил предложение жить в одной квартире с женщиной, о которой мечтал с тех пор, как вообще научился мечтать. Может, Дант рассказал ему все. Даже то, о чем ей не хотелось знать.
– Ты не обязан оставаться, – возразила Кэт. – Переедем вместе. По крайней мере, ты знаешь, какими мы бываем по утрам. А Кресс может оказаться троллем. Прости, – добавила она, увидев его глаза.
Такта у нее не прибавилось.
– Нет, она просила меня. Думаю, ей нужна поддержка в трудный час.
Гарри вертел в руках перочинный ножик. На столе перед ним лежали детали стиральной машины.
