Текст книги "Долгий поцелуй на прощание"
Автор книги: Виктория Рутледж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)
Кэт шумно вздохнула и взяла третий пакет. А тут, очевидно, изображено следующее утро. Толпа вокруг кухонного стола. На всех темные очки. Только одна девушка без очков, зато с фингалом под глазом. На столе апельсиновый сок и кофе. Еще несколько фотографий запечатлели залитые солнцем комнаты коттеджа. Затем два снимка Крессиды: на одном она устало подняла руку, на другом прикрыла ладонью половину объектива.
Кэт быстро пролистала фотографии, пока снова не пошли групповые снимки. На одном Гарри сидел за рулем «жука» в белой футболке и шляпе для крикета. На заднем сиденье – три хихикающие блондинки. Рядом с водителем – ледяная дева Кресс в темных очках и черной хлопковой футболке. Гарри, не обращая внимания на фотографа, пялился на Крессиду, а она сосредоточенно смотрела прямо в объектив.
«Гм, интересно», – подумала Кэт и положила снимок в конец стопки.
На всех остальных фотографиях была Кресс. Кресс мажет ноги защитным кремом. Кресс пьет вино и болтает ногами над водой. Кресс на велосипеде. Кресс под деревом читает книгу. Везде она выглядела хладнокровной и отрешенной. От солнца ее отгораживала большая шляпа и свободные льняные брюки. От людей – солнечные очки в стиле Жаклин Онассис и выражение «убирайся отсюда» на лице. Другие девушки, иногда попадавшие в кадр, казались очень неуклюжими по сравнению с ее черно-белым великолепием. Несмотря на их коротенькие юбочки и кофточки-паутинки, под которыми Кэт с завистью разглядела загорелую кожу. Кресс, в своих широких одеждах казалась более раздетой, чем они.
Вернулся Гарри с чайником и четырьмя кружками в одной руке и тарелкой с тостами в другой.
– А, да, фотки, – сказал он и поставил чайник на коробку из-под пиццы. – Я и забыл, что ты отдал их печатать.
– Получилось неплохо, – отозвался Дант, складывая тост пополам и засовывая в рот. – И никаких видимых доказательств бракоразводного процесса.
– Слава богу, – вздохнул Гарри. – Кэт, молока? Сахара?
– Молока, спасибо, – с отсутствующим видом произнесла Кэт.
Она просматривала фотографии: Кресс на диване, Кресс – совершенно не похожая на себя – в гамаке. Взгляд ее застыл на одном снимке: Кресс, растянувшись, словно белая кошка, под деревом, нежится на солнце почти что голая. Красно-белый саронг небрежно обернут вокруг ее стройных бедер, словно кровавая набедренная повязка. Кэт в шоке замигала. Кожа покрылась мурашками. Она почувствовала, что краснеет. Но она не могла оторвать глаз от круглых грудей, цвета слоновой кости и крошечных сосков совершенной формы. Длинные полусогнутые ноги Кресс были полностью обнажены, если не считать веночка из маргариток на тонкой лодыжке. Кэт именно такими и представляла себе ее ноги под развевающимися брюками. Хотя Кресс была стройной, ни малейшего признака мускулов видно не было. Это тело принадлежало не посетительнице спортзалов. Кресс выглядела фарфоровой и прохладной на этом слепящем, беспощадном солнце. Знала ли она, что ее фотографируют? Глаза ее были прикрыты неизменными очками.
Гарри склонился над Кэт с чаем, и она поспешно сунула снимки в конверт. Если там есть еще, ей не хотелось их видеть.
– Спасибо, – произнесла она и взяла кружку.
Эта была та самая кружка с исчезающим бикини. Гарри заметил выражение ее лица и протянул ей свою – с собаками-поводырями.
– Прости, не очень удачно, – извинился он. – Можно взглянуть на фотографии?
– Да, конечно, – ответила Кэт и передала ему все четыре пакета.
– Черт возьми! – выругался Сет и остановил игру. – Давайте включим «Лару».
Он принялся возиться с приставкой.
– Я сдал в фотоателье все пленки, – сказал Дант, снова набивая рот. – Можешь посчитать, сколько ты мне должен, когда Ее Светлость заберет свои.
Гарри был поглощен фотографиями из первого пакета.
– Ты мне должен за вчерашнее пиво, так что мы квиты. Мы были в июле у нашего друга в Бретани, – пояснил он для Кэт. – Чудесно провели время.
Она вежливо улыбнулась.
– Только женатая парочка наших друзей разругалась во время прогулки в лодке, – таинственно добавил Сет. – Дант!
Дант откинул со лба черные нечесаные волосы.
– Ну, что? Ты сохранил… ах ты, сволочь, ты сохранил результаты в памяти? Ради бога, там же есть… Ты можешь сохранить здесь…
Откуда ни возьмись, свалился огромный камень и расплющил Лару Крофт и ее острые груди. Экран залился кровью. Дант пытался вырвать у Сета из рук пульт.
– Здорово ты тут получился, – сказал Гарри, показывая фотографию: Дант во французском супермаркете с несчастным видом толкает тележку с сыром и вином.
– Да, да, – процедил Дант, выворачивая Сету руку.
Сет вскрикнул и выронил пульт.
Кэт встала и подошла к окну. Не обращая внимания на протесты ребят, она отдернула занавеску. Комната наполнилась солнечным светом. День был великолепен. Кэт отпила глоток горячего чая и заметила, что Гарри заварил пакетики «Эрл Грей», которыми так щедро снабдила ее Лаура.
Мимо проехал джип. В нем играла «Прогулка в солнечный день» – одна из тех песен, которые больше всего напоминали Кэт о Дареме. Отбивая ногой такт, она вдруг с поразительной ясностью осознала, что это было воспоминание, ощущение, которое будет теперь уходить от нее все дальше и дальше. Кэт попала на ленту конвейера, и ее безвозвратно уносит прочь. А в это время восемнадцатилетние сидят дома и готовятся к экзаменам, собираясь занять ее место. Кэт стояла и смотрела на дорогу вслед джипу, пока где-то не пробили церковные часы. Дверь в квартиру отворилась.
– Чего тебе надо?
По напряжению в голосе Данта Кэт поняла, что пришла Кресс. У нее были свои собственные ключи, и она не утруждала себя стуком в дверь. Кресс обычно заставала кого-нибудь из ребят за неблаговидным делом.
– Привет, мальчики!
В голосе никакой иронии.
– Доброе утро, – ответили Гарри и Сет хором.
Первым порывом Кэт было спрятаться и не видеть ее. Слишком уж насмотрелась этим утром. Но этот импульс сменился желанием увидеть нормальное поведение Крессиды. «Или то, которое считается для нее нормальным».
– Привет, Крессида, – сказала она и заставила себя отвернуться от утешительного вида из окна.
На Кресс было коротенькое шелковое платьице – цена которого, возможно, была несопоставима с его размером и общим видом. Что еще важнее, на лице ее было написано: «Черт знает, откуда взялась эта старая тряпка». Это выражение, которое превосходно шло к платью, а Кресс выглядела незаслуженно великолепно. Хоть она и была черноволосой, на теле ее Кэт волосков не заметила. Гарри и Сет смотрели на нее сзади с нескрываемым восхищением. Дант с удвоенной энергией подстригал ногти на ногах.
– Я пришла взглянуть на фотографии и вытащить тебя на молочный коктейль, – сообщила Кресс, собирая длинные черные волосы в хвост. – Ну, ты можешь пить молочный коктейль, а я, наверное, что-нибудь покрепче. А чем это у вас в комнате пахнет?
Она ловко заплела волосы, обнажив руки, покрытые ровным загаром.
– Отлично!
Кэт попыталась придать своему голосу интонацию детской нетерпеливости, но не смогла. Кресс обладала тем же волнующим магнетизмом, что и Дант (Кэт съежилась от этой мысли, но по-другому не скажешь), только в более приятной форме. Ей нужно было уйти из этого дома. Нужно стереть воспоминания, которые исходили от музыкального центра, – воспоминания о тех временах, когда он стоял в комнате Джайлса. Рядом с постелью Джайлса.
– Я еще не посмотрел фотки, – огрызнулся Дант, не поднимая глаз от грязных пальцев.
– Ничего страшного. Тебе понадобится много времени, чтоб выбрать те, где ты выглядишь как оборотень. Мы посмотрим их, когда вернемся, хорошо? – Кресс дружелюбно улыбнулась Кэт.
Та автоматически улыбнулась в ответ. В отличие от предыдущей встречи, сейчас не чувствовалось ни намека на превосходство Крессиды. Кэт была этим тронута и благодарна.
Кресс потрясла связкой ключей:
– Ну, идем.
– О, тебе уже надо уходить? Так быстро? – пробурчал Дант.
Кэт взяла из кучи грязной одежды кофточку и пожалела, что нет времени гладить.
– Что, только для девочек? – спросил Гарри чересчур небрежно.
Он положил ногу на ногу, чтоб скрыть свои трусы, но от этого казалось, что их нет на нем вовсе.
– Боюсь, да. Мы ведь не можем вас обсуждать в вашем присутствии.
– Обычно это тебя не останавливает.
Дант стряхнул обрезанные ногти на ковер.
– Увидимся! – попрощалась Кэт.
Вслед за Крессидой она направилась к выходу, соображая, лежит ли в сумочке помада. Крыскис прошмыгнул в дом между их ногами, и Кэт улыбнулась.
– Ладно, хватит, – внезапно сказал Дант, выхватывая у Сета пульты. – Где Resident Evil? Куда я ее засунул?
ГЛАВА 14
Быстрее, чем Кэт могла себе представить, ее жизнь превратилась в рутину. В семь тридцать звонил будильник. Она просыпалась и мрачно лежала в постели, слушая столичное радио и пытаясь заставить себя подняться. Не было никакой надежды, но Кэт все-таки надеялась: вдруг сообщат, что в метро заложена бомба и нужная ей линия перекрыта. В восемь были новости, а потом – рассказы о путешествиях, и тут уж надо было вставать обязательно, иначе пятью минутами опоздания не отделаешься.
Урезанный до минимума утренний план действий отводил Кэт десять минут на умывание, две – чтобы высох нанесенный дезодорант, пять на подобие макияжа, пять на поиски чистого белья, еще пять – чтобы погладить свежую одежду, высушенную в стиральной машине. Оставшееся время можно было потратить на завтрак. В последний раз полную тарелку мюсли Кэт съела у Майка с Лаурой.
Но это утро выдалось совсем неудачным – даже для утра понедельника. Она проспала на четыре минуты дольше после новостей. Гарри разрушил все ее планы: он встал на двадцать минут раньше и занял ванную как раз в нужное Кэт время. Она пришла в ужас от собственных отчаянных завываний у двери ванной. Внутри громко играла музыка.
– Гарри! Гарри!
Бом. Бом-бом-бом-бом-бом. Бом-бом-бом.
Кэт заколотила в дверь кулаком:
– Гарри! Мне нужно в ванную, или я опоздаю! – Она взглянула на часы. К этому времени ей полагалось надеть белье. А одежда так и лежит с вечера в стиральной машине. – Я ужеопоздала. Пожалуйста, поторопись!
Послышался приглушенный всплеск. Кэт надеялась, что Гарри встает из ванны. Музыка замолкла, но тут же заиграла следующая мелодия. Второй всплеск означал, что Гарри опять уселся в ванну. В восемь двадцать из ее комнаты донеслись дорожные новости.
Кэт переминалась с ноги на ногу.
– Гарри!
Боже, зачем так громко включать музыку в ванной? Они все трое слушали музыку на концертной громкости. Прожив в этой квартире пару недель, Кэт перестала обращать внимание на музыкальный центр Данта, который он включал посреди ночи. Однако все чаще стала задумываться о приобретении берушей.
Кэт дергала ручку ванной, и тут ее внезапно осенило: она не слышала, чтоб Дант возвращалсяночью домой. Хотя она боялась, что он все-таки у себя, нужда заставляла ее быть смелой. Как можно яростнее ступая по плиткам босыми ногами, Кэт вздохнула поглубже и вошла в комнату Данта. Она старалась смотреть на дверь перед собой. Только бы не наткнуться на что-нибудь неприятное – это было бы последним ударом. Только бы Дант не лежал в постели, глядя на нее, – это еще хуже.
Кэт шла по комнате, затаив дыхание. Вдруг левую ногу пронзила внезапная боль, и она испустила отчаянный вопль.
Из ванной послышался новый всплеск.
– Черт-черт-черт!
Кэт запрыгала на одной ноге, поджимая другую и стараясь рассмотреть, не поранилась ли она. Крови не было. Кэт пошарила по полу, желая найти, на что же она наступила.
Рука прикоснулась к чему-то, напоминающему дохлую мышь. Крыскис проводил в комнате Данта много времени, а для городского кота, питающегося в основном рыбой из магазина, он был необычайно хищным. С нечеловеческим усилием воли Кэт поднесла найденный предмет к глазам, чтобы разглядеть его в угрюмой темноте комнаты. Что может быть острого у дохлой мыши? К своему ужасу, Кэт поняла, что мышь была на что-то насажена.
Когда глаза Кэт привыкли к темноте, ее ждало почти что разочарование. Она разглядела загнутый носок розовой домашней туфли без задника. Кэт видела такие в эротических комедиях пятидесятых годов, а также в витринах экстравагантных магазинов по пути домой. Интересно, кто носил такие в комнате Данта? Кэт повертела туфлю в руках. Достаточно большая. Даже больше ее размера. А размер ноги был проклятием всей жизни Кэт.
Может, это туфли Данта?
Кэт поспешно отбросила туфлю и, слегка прихрамывая, продолжила путь к ванной.
Заставка на экране компьютера гласила: «Наркотики не действуют. Они только вызывают отрыжку». Кроме этого других источников света в комнате не было. Кэт еле могла разглядеть, что рядом с дверью в ванную висел плакат, в полный рост изображавший Мэрилин Монро в сетчатых чулках и с гавайской гитарой в руках. Кэт закрыла глаза ладонями и толкнула дверь.
Раздался сильный плеск и ругательства, только частично заглушаемые записанной на диск пушечной стрельбой.
– Гарри, прости, но я ужасно опоздаю на работу, если немедленно не попаду в ванную. – Кэт вдруг поняла, что, ворвавшись к Гарри, даже не представляет, что же он теперь должен сделать. Смущение охватило ее. – Мне очень нужен душ.
Послышался шум воды. Гарри встал. Почему он не кричит? Разве в частных школах общие ванные комнаты? Неужели они с Дантом привыкли со школы делить ванную? Кэт покраснела.
– Ладненько. Можешь открыть глаза. Я прикрылся.
Кэт неуверенно отняла от лица одну руку. Гарри стоял в ванне, завернутый в полотенце, из-под которого виднелись хлопья пены. Он выглядел необычайно бодро для человека, который обычно вставал, когда она была уже далеко от дома. Кэт опустила глаза на коврик, чтоб не смотреть на пену на теле Гарри. Как он может быть таким невозмутимым? Может, поэтому люди вроде Данта не расплачиваются за явную грубость?
– Я очень сильно опаздываю на работу, – сказала Кэт, не в силах заставить голос звучать любезно.
– Запрыгивай в душ, одевайся, я подкину тебя до офиса. Мне по пути, – ответил Гарри, вылезая и вытирая голову вторым полотенцем.
Кэт из-под ладони бросила взгляд на часы на стене. На путь от душа до ксерокса оставалось тридцать минут.
– Ну? – подгонял Гарри, кидая ей свое запасное полотенце. – Пошевеливайся.
Десять минут спустя они неслись по улицам в старом синем «ровере». Вода стекала с мокрых волос Кэт в миску с хлопьями, зажатую между колен.
– Почему ты ездишь на работу на машине? Здесь ведь всего пятнадцать минут ходьбы от дома? – спросила она, очищая банан. – Ты не очень-то заботишься об экологии.
– Я не могу позволить себе купить разрешение постоянно держать машину на нашей улице. Вот и все, – Гарри наклонился и одним махом откусил половину банана. – Проще каждый вечер припарковаться, а утром уезжать, пока ответственный за парковку не заметил. Кроме того, так легче проследить, чтоб какие-нибудь маленькие мерзавцы не стащили радио. – Он засунул в рот остаток банана. – Чудно. У тебя сегодня какой-то особенный день?
Гарри выдавил на ладонь немного геля и нанес на свою пушистую челку. Руль он тем временем крутил коленями.
– Нет. Просто понедельник, – ответила Кэт. – Худший для меня день. В два раза больше почты. Авторы звонят с глупыми вопросами, которые выдумывали все выходные. У всех скверное настроение. А кофе не будет до тех пор, пока не купим эту чертову книжку про детоксикацию.
Гарри вытер липкие руки о джемпер для крикета, валяющийся на заднем сиденье, и погладил деревянный руль жестом влюбленного. Машина, точно большая лодка, слегка отклонилась от курса.
– А что же ты тогда так нарядилась?
Кэт взглянула на свое платьице в цветочек – его очень любил Джайлс. Она попыталась придать ему более офисный вид, накинув сверху севшую от стирки фиолетовую кофточку. Наряд необычный для рабочего дня. На выбор Кэт больше всего повлияло отсутствие чистых носочков к брюкам, чистого черного белья и футболок. Это было единственное платье, которое можно было носить с парусиновыми тапочками и при этом не выглядеть несчастной сироткой. Смотрелось оно и вправду красиво. Но Кэт с трудом застегнула пуговицы на груди, набухшей перед наступлением критических дней.
– Потому что я не могу постирать свои вещи, пока вы с Дантом не освободите стиральную машину, – парировала она. Но, вспомнив, что он подвозит ее до офиса, уже проехав свой, закусила губу и добавила: – А если в понедельник еще и выглядеть плохо…
– Вот это сила духа! – сказал Гарри, опуская окно, чтоб можно было высунуть локоть. – Пусть все гадают себе, что у тебя за праздник.
– А ты что так рано сегодня? – поинтересовалась Кэт, осторожно отправляя в рот полную ложку хлопьев, пока они стояли на светофоре.
– А, знаешь… – неопределенно протянул Гарри, – сегодня прибудут новые машины. Я решил с этого дня быть более активным. Не хочу закончить как Дант. Это не очень впечатляет девчонок, верно?
Кэт подумала об активном Джайлсе. Его карьера впечатляла настолько, что она готова была сидеть и смотреть на восход новой звезды с расстояния в тысячу миль. Или лучше сказать – километров? Более в общеевропейском духе.
– Ну-у-у, я не думаю, что девушек это так сильно волнует… ах, черт побери.
Машина тронулась, и молоко плеснуло через край ей на подол. Кэт промокнула пятно полотенцем, в которое Гарри завернул себе тост. Когда она вновь подняла глаза, то увидела, что они уже недалеко от ее офиса.
– Хочешь высадить меня здесь? – спросила она, глядя на часы.
Она придет даже чуть-чуть раньше Элейн.
– Я могу подвезти тебя к черному входу. Я знаю, где это.
Гарри свернул и, опередив почтовый грузовичок, остановился перед входом для курьеров.
Кэт неловко собрала свои вещи, стараясь не расплескать молоко. За ними послышался гудок такси.
– Благодарю, Гарри, это было необычайно мило с твоей стороны, – сказала она.
Кэт понимала, что здорово было бы выйти из машины грациозно. Но это почти неосуществимо. Она все никак не могла забыть его тело в пузырьках пены. Кэт обошлась с ним так же, как Дант с ней в первый же день. Кроме того, ее вторжение подразумевало вполне близкое общение. А ей такого не хотелось.
Гарри, с другой стороны, совершенно не казался смущенным.
– На здоровье. До вечера.
Он наклонился и открыл дверцу, пока она силилась уместить все сумки в одну руку. Кэт покраснела при виде такой галантности. С трудом выбралась она на тротуар. Мотор взревел, Гарри махнул ей рукой и умчался. Кэт махнула ему вслед. Она стояла перед вращающимися дверями с сумочкой, мешком со спортивной формой, сумкой с рукописями и миской кукурузных хлопьев.
Как же войти? Вопрос разрешился приездом Элейн. Она не предложила помочь, но раскрутила дверь достаточно сильно, чтоб Кэт могла последовать за ней, подталкивая стекло лбом.
В лифте ехали молча, глядя на свои утренние отражения. Кэт подозревала, что Элейн хочет высказаться по поводу ее трехминутного опоздания. Но начальница молчала: сама ведь опоздала. По поводу хлопьев комментариев тоже не последовало.
Когда лифт поднялся на четвертый этаж, они увидели перед входом небольшую толпу коллег, лихорадочно перетряхивающих сумочки в поисках электронных пропусков.
– Кэт, – сказала Элейн, – у тебя есть пропуск?
Все повернулись и посмотрели на нее.
– Думаю, он лежит в сумочке, но у меня заняты руки, я не могу проверить.
Элейн с упреком посмотрела на нее.
Кэт подошла к электронному считывающему устройству на двери. Перекинув сумочку на живот и поддерживая бедром, она поднесла ее к аппарату. Дверь открылась, и толпа хлынула внутрь. Девушка из отдела рекламы, на которой было платьице, похожее на одеяние Кэт, правда, сквозь него просвечивал лиловый бюстгальтер, – подержала перед ней дверь. Кэт вошла самой последней.
«Что за манеры у всех», – думала Кэт, направляясь к своему столу. Элейн уже прослушивала записи на автоответчике. Вот он, контраст: учтивость Гарри и крепостная зависимость на работе. Кэт закинула сумки под стул и пошла в кухню доедать размокшие хлопья.
По запаху контрабандного кофе Кэт догадалась: что-то не так. Изабель стояла перед доской объявлений и невидящим взглядом рассматривала плакат, призывающий обеспечить себя дополнительной пенсией. Рядом шипела кофеварка.
– Изабель?
Кэт прикоснулась к ее руке и взглянула, нет ли чего интересного на доске. Не повесил ли кто-нибудь записочку об обедах? Дженифер что-то вскользь говорила об этом. Но лишь веселый человечек в спортивной машине улыбался с плаката. Очевидно, что до пенсии он работал где угодно, только не в издательстве.
– Изабель? – снова позвала Кэт, опуская миску в раковину. Изабель даже вилку починила – так ей нужен был кофеин. Кэт осторожно обняла хрупкие плечи. – Что-то?..
– Мерррзавец.
Кэт нужно было склониться ближе, чтоб расслышать тихий шепот. Изабель сглотнула и глубоко вздохнула, как делают маленькие дети перед тем, как зареветь. Кэт схватила ее за руку и повела прочь из кухни. В дверях они столкнулись с Джо.
– О, боже, – воскликнула Джо, с любопытством поглядывая на растрепанную косу Изабель. – Что случилось?
– Изабель забыла промыть линзы, – объяснила Кэт.
Изабель, обнаружив неожиданную ясность сознания, потерла глаз.
Взгляд Джо был полон сомнений. Казалось, она хочет расспрашивать дальше.
– Я только что видела Джима из отдела почты. Он нес цветы, это не вам, случайно? – в отчаянии сказала Кэт.
Джо повернулась на точеных каблуках и помчалась к своему кабинету, бросив только один взгляд через плечо. Кэт заметила со злорадством, что у Джо слезла кожа на спине – там, где она не могла достать, чтобы помазать защитным кремом.
Они подошли к выходу, но тут Кэт вспомнила, что ее электронный пропуск лежит в сумочке под столом. Даже не подняв глаз, Изабель сдернула с шеи свой пропуск. Дверь отворилась. Шаркая, обе вышли. Плечи Изабель начали подрагивать от сдавленных рыданий. Кэт вела ее на пятый этаж, где располагалась бухгалтерия. Она надеялась, что там в уборных меньше редакторских осведомителей. Она затолкала Изабель в самую просторную кабинку и заперла дверь.
Изабель плюхнулась на унитаз и уронила голову на руки. Поднялась, опустила крышку, снова села и разразилась слезами.
Кэт примостилась рядышком и ждала, когда Изабель выплачется. Она надеялась, что Изабель успела включить свой компьютер. По крайней мере, ее кофточка висит на стуле, и Дженифер не может подумать, что помощница еще не пришла. Интересно, как Дженифер включит свой компьютер, если Изабель рыдает в туалете? Сюда даже крики не долетят.
Наконец Изабель подняла на Кэт налитые кровью глаза. От горя шотландский акцент усилился.
– Онуше-е-ел.
Кэт нахмурилась.
– Уилл?
У Изабель на столе было уже две фотографии Уилла. Она звонила ему не меньше двух раз в день.
– А разве вы не были…
– Почти что помолвлены? – лицо Изабель снова сморщилось. – Бы-ы-ы-ы-ы-ы-ыли.
– И что же случилось?
Изабель молчала, собираясь с духом. Дважды она открывала рот и снова прикрывала его рукой и зажмуривала глаза. Потом схватила косу и принялась яростно ее распускать.
– Ох, это та-а-а-акглупо. Почему крупные ссоры вечно случаются по пустякам?
Кэт неопределенно промычала что-то в знак согласия.
Она не могла припомнить ни одной крупной ссоры с Джайлсом. Небольшие стычки – да, но это у всех бывает. Так получалось, главным образом, потому, что они никогда не были вместе достаточно долго, чтоб затевать настоящую затяжную перебранку. Лоб Кэт нахмурился. Неужели они никогда не ссорились? Нормально ли это?
– Боже. – Изабель разделила волосы на три пряди и икнула. – Хочешь, расскажу, как все было? Я взяла в пятницу домой несколько журналов – знаешь, в отделе рекламы их зачастую просто выбрасывают. Лежу я вечером в ванне и читаю один из них. Уилл куда-то ушел с друзьями. Уже бог знает сколько времени. И вот он заваливается. Весь вонючий, ужасный. Несет всякую чушь вроде: «Я твой муженек, ты моя маленькая женушка». А на следующее утро он, небритый, трясет передо мной номером «Кампани», орет как бешеный и заявляет, что собирает вещички.
Икающие рыдания возобновились.
– Но почему? Чем плох «Кампани»? В «Мари Клэр» пишут много чего похуже, я уж не говорю о «Лоудид». И к тому же не ему указывать, что тебе читать, верно?
– Не-е-е-ет, – выдавила Изабель. – Он проснулся с ужасной головной болью. Живот болит – он называет это маленьким несварением, но это просто похмельный понос. Пока он сидел в туалете и избавлялся от выпивки и кебаба, взял читать мой журнал. – Она закрыла рот рукой. – И что же? Открыл его прямо на тесте «Насколько вы верны».
– Но вы же почти помолвлены! – воскликнула Кэт. – Это недостаточное свидетельство верности?
Лицо Изабель вытянулось.
– Да, я-то верна. Но я не проходила этот тест! Его заполняли Жюли и Мария.
Значение этих слов доходило до Кэт медленно. Она старалась сопоставить эти имена с фотографиями, которые Изабель спрятала в ящик стола – для безопасности.
– «Ваш парень каждую пятницу встречается с друзьями, – цитировала Изабель. – Вы при этом: а) делаете себе маску и ждете его дома? б) приглашаете подруг на вечеринку с Джорджем Клуни? или в) приглашаете коллегу, похожего на Джорджа Клуни, на ночь страсти?»
– Боже мой, – Кэт соскользнула на пол.
– Жюли отметила б)и в).
Изабель заплела волосы до самых кончиков в тугую косу. В нее вплелись и обрывки туалетной бумаги, но Кэт не стала об этом говорить.
– Конечно, стоило только начать. Тут же вспомнилось, что он вечно раскидывает носки, а я маловато зарабатываю, и позволила кошке превратить сад черт знает во что… Ну, все сразу. К обеду он ушел из дома. А я с тех пор не могу ничего ни есть, ни делать. Я только…
Изабель замолчала, но Кэт знала, что она имела в виду. Это было то же самое ощущение, что охватывало ее, когда уезжал Джайлс. Выбивающее из колеи подозрение, что планета продолжает свое движение, а ты осталась болтаться в пространстве, словно призрак. Чувствуешь себя немой и смущенной. Вещи узнаешь, но видишь только их несовершенство – потому что глаза любимого не могут смотреть на них вместе с твоими. Кэт сдавила руку Изабель.
Это, казалось, вывело Изабель из состояния транса.
– Мерзкий придурок, – выругалась она. – Как он смеет устраивать мне сцену, словно мы попали в какую-то идиотскую шекспировскую трагедию? Боже, мы живем с ним с самого колледжа. Если бы я приводила к себе похожих на Джорджа Клуни коллег каждый раз, когда он уходит пить, он бы уж, наверно, заметил. Да у меня даже времени на это нет! Вечно рукописи вычитываю!
Кэт пыталась сосредоточиться на Изабель и Уилле, но сердце ее сжало, словно тяжелыми тисками. Она почти ощущала запах лосьона после бритья, которым пользовался Джайлс. Почему-то ей представился его затылок, а не лицо.
– Знаешь, мне стало лучше, когда я все рассказала, – продолжала Изабель, вытирая растекшуюся тушь. – Я не могу поделиться с родителями. Они-то думают, что у нас все прекрасно.
– Изабель, он вернется к середине недели.
– Знаю. Вернется, как только кончатся чистые трусы. Меня огорчает не этот скандал. Но вот то, что он мне не доверяет… понимаешь? Я рассказала тебе, какая это была глупая ссора. Мне теперь полегчало. По крайней мере, я не опустилась до того, чтоб критиковать машину егородителей.
Кэт подумала, что не хотела бы поссориться с Изабель. Она выглядит сдержанной, но, похоже, за словом в карман не полезет. А как ведет себя Джайлс во время ссоры? Она никогда не слышала, чтобы он чересчур горячо высказывал свое мнение.
– Пойдем, заберем почту – на случай, если Дженифер спросит, где мы были.
Изабель подоткнула оставшиеся короткие прядки и пригладила пробор. Потом повернулась к Кэт и улыбнулась. Только красные глаза напоминали о пролитых слезах.
– Ты умеешь выслушать, Кэт, – сказала она. – Спасибо.
– Ах, не за что, – рассеянно ответила Кэт. Она могла думать только о Джайлсе.
_____
Остаток дня пролетел достаточно быстро. Лучшее платье наполняло ее странным ожиданием чего-то праздничного. Однако ничего такого не произошло. Кэт занималась разбором накопившихся документов и не выпускала Изабель из виду. Та несколько раз спешным шепотом разговаривала с кем-то по телефону, а потом включила автоответчик.
В половине шестого Кэт выключила компьютер и пошла пригласить Изабель в бар. Но кофточки на спинке стула уже не было, и экран не светился. Кэт почувствовала и облегчение, и легкую обиду. Слушая, как кто-то тоже тоскует по своему парню, она бы утешались: не только ее можно так легко бросить. Джайлс – такой международный, активный, далекий – по-прежнему занимал все ее мысли. Здорово, что Изабель ей доверилась. Кэт почувствовала себя немного виноватой. Теплое ощущение дружбы возникло благодаря несчастью Изабель. Было бы замечательно выпить с ней вина, посидеть в парке, поговорить о том, о сем. Но, наверное, Изабель лучше справится самостоятельно. Как и сама Кэт.
Впервые с того дня, как она поселилась на Довиль-кресент, Кэт без напряженных раздумий села в метро на нужную электричку. Хотя она всю дорогу читала взятую на работе книгу, она инстинктивно закрыла ее вовремя и вышла на нужной остановке. Идя от метро до дома, Кэт с удовольствием ощущала теплоту тротуара под резиновыми подошвами тапочек. Она уже чуть ли не начала наслаждаться жизнью в Лондоне, но у входной двери вспомнила, что ее ключи лежат в кухонном столе. Она должна была взять их, убегая на метро. Если бы Гарри не подвез ее.
– Ах, черт побери, – Кэт плюнула.
Было шесть часов. Гарри еще не вернулся. Может быть, Дант отстаивает честь Великобритании на турнире по компьютерным гонкам? Согреваемая слабой надеждой, Кэт нажала на звонок, но ответа не было. Она почувствовала, что очень хочет в туалет.
Кэт понимала, что разумно было бы пойти куда-нибудь поужинать, заглянуть в парочку книжных магазинов, прогуляться по Кенсингтон-гарденз, потом вернуться и посмотреть, не пришел ли кто-нибудь. Это помогло бы скрыть ее неумение жить в городе. Но если Гарри пойдет сегодня после работы куда-нибудь с друзьями, он вернется не раньше полуночи.
На противоположной стороне дороги стояла телефонная будка. Кэт подняла сумку на плечо, вздохнула и потопала к ней.
– Гарри, опять твоя подружка, – прокричал роскошный голос. Девица не потрудилась даже прикрыть трубку ладонью.
Кэт вспыхнула.
– Гарри? Это снова Кэт, прости.
Она не могла отвести глаз от стены будки, обклеенной объявлениями проституток.
– А, Кэт,привет, прости, я подумал… Мне немедленно ехать домой?
Кэт надеялась, что в голосе его слышится шутка.
– Гм, нет, но я… забыла ключи.
В трубке раздалось гоготанье.
Кэт преисполнилась чувством собственного достоинства.
– Я просто хотела узнать, когда ты вернешься. Я всегда могу вызвать полицейских и попросить их сломать дверь. Стоит ли намекать, что можно найти у Данта в комоде? А еще у него, наверно, есть маленькая передвижная телестанция. Вдобавок я умею говорить с ирландским акцентом.
