Текст книги "Долгий поцелуй на прощание"
Автор книги: Виктория Рутледж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)
Опущенной монеты было мало, и Кэт принялась лихорадочно рыться в кармане. Там оказалась монета в один фунт, отложенная на мороженое. Неохотно она засунула ее в телефон.
– Слушай, не можешь ли ты направиться в сторону гаража? Это недалеко, как ты сама заметила утром. Я закончу работу как раз к твоему приходу. Тебе повезло. Я собирался встретиться сегодня с ребятами, но все отказались. Так что мы можем пойти куда-нибудь поужинать, если хочешь.
Кэт сняла все объявления девиц младше двадцати одного года и сложила их на полочку. Она не могла решить, нравится ли ей Гарри настолько, чтоб согласиться с ним поужинать. Это может привести к серьезному разговору и даже изменить ситуацию в доме. Она больше не сможет прямо с порога уходить в свою комнату, как делала раньше. Не то чтобы лежать на кровати, и вспоминать последние часы с Джайлсом в Лондоне было очень весело. Но это был своего рода моральный долг. К тому же Кэт в обеденный перерыв проверяла, сколько денег у нее осталось. Едва хватит купить проездной на метро и еды на четыре дня. А Гарри вряд ли ходит по «Макдоналдсам».
С другой стороны, Кэт была голодна и вовсе не хотела болтаться по Довиль-кресент. Замечательно было бы сходить куда-нибудь в красивом платье, пока оно навек не исчезло в куче грязной одежды.
Все это пронеслось в мозгу Кэт, пока она снимала еще четыре объявления и засовывала их за телефонный аппарат.
– Хорошо. У меня есть твоя карточка, на ней написан адрес.
Кэт уставилась на рекламу «Грудастой бразильской красотки», груди которой больше походили на вымя.
– Вот умненькая девочка. Увидимся через полчаса.
Гарри повесил трубку раньше, чем она успела обидеться на «умненькую девочку».
Кэт не пришлось отыскивать фирму «Кейс». Она встретила Гарри по пути туда. Издалека его можно было бы принять за Джайлса, если бы не дурацкая походка. Джайлс шагал большими шагами, а Гарри вечно еле поднимает ноги.
Он поднял руку в знак приветствия:
– Пойдем к Эду.
Кэт решила, что это один из его богатеньких дружков, у которого квартирка недалеко от Кингз-роуд.
– Ресторанчик «У Эда», – объяснил Гарри, видя ее недоумение. – Гамбургеры, молочные коктейли – в таком духе. Пойдет?
– Хорошо. – Кэт быстро кивнула.
– Это недалеко. Хочешь, понесу это? – он указал на сумку с рукописями, которую Кэт тут же с благодарностью передала ему.
– Сага о временах Великой депрессии и канадский маньяк-убийца.
Гарри притворно согнулся под тяжестью сумки, но тут же закинул ее на плечо, словно она ничего не весила.
– День удачно прошел?
Кэт было очень легко идти рядом с ним и болтать. Она стала рассказывать ему о журналах Изабель и последних покушениях Элейн на ее свободное время.
– …А потом она свалила все это мне на стол и прилепила желтенький листочек: «Подшить». Какая наглость!
– Боже, Кэт, будто ты ее секретарша!
Гарри взглянул на нее. Хвост Кэт раскачивался на уровне его плеч, хотя на ней тапочки на плоской подошве. А на каблуках – с удивлением понял он – она будет не ниже его. В своих солнечных очках и цветном платьице с бахромой по подолу, она могла сойти за одну из местных девиц с нарочито растрепанными волосами. Ей, наверно, это не показалось бы комплиментом. Кэт не была похожа на большинство знакомых девушек Гарри. Он с горечью подумал, что его ограниченное понимание женщин вряд ли позволит ему предсказать ее реакцию в какой-то определенный момент.
– Да, знаешь ли, есть четкая грань между понятиями «иметь помощницу» и «быть парализованной ниже пояса». Спасибо, – сказала Кэт, когда Гарри распахнул перед ней дверь ресторанчика.
В зале пахло жареной картошкой. Официанты замахали Гарри, он весело махнул им в ответ. Очевидно, он здесь частый гость. Кэт неуверенно огляделась. Гарри уселся на кожаную табуретку у стойки, тянувшейся вдоль всей стены. Тут же шеф-повар поджаривал на раскаленной плите булочки для гамбургеров. Кэт порадовалась, что Гарри не выбрал один из столиков на двоих. За ним они были бы слишкомблизко друг от друга.
Гарри бегло просмотрел меню и передал его Кэт.
– Тебе, похоже, не очень нравится эта работа? – спросил он, кладя голову на сложенные руки.
– Нет. Это то самое слово. Что ты заказываешь?
– Не принимай так близко к сердцу. Мэнди ее просто ненавидела. А она не была такой… – Гарри замолчал. – Я беру что и всегда: гамбургер, жареную картошку, маринованный лук, шоколадный коктейль.
Кэт пораженно смотрела на меню. Неужели гамбургеры везде в Лондоне столько стоят? Джайлс всегда говорил, что стоимость проживания в любом городе мира можно определить по цене биг-мака. В таком случае Кэт находилась за чертой бедности – могла позволить себе только чизбургер.
Она положила меню на прилавок и с притворной небрежностью взглянула на приближающегося официанта.
– На самом деле я не очень-то хочу есть. В жару у меня пропадает аппетит. Гм, я возьму диетическую колу и э… салатик.
Гарри с любопытством взглянул на нее.
– Ладно, а для меня большую кружку пива с пеной, два куска ветчины, большую порцию картошки, маринованный лук, шоколадный коктейль. И два кофе – пока ждем, да? Спасибо.
Он отдал официанту меню, и тот исчез. Желудок Кэт обиженно заурчал.
Гарри порылся в кармане и вытащил пригоршню мелочи. Свалив ее на прилавок, он принялся выбирать монеты по двадцать пенсов. Кэт подсчитала, что здесь не меньше десяти фунтов.
– Это на музыкальный автомат, – объяснил Гарри и кивнул в сторону бара.
Кэт пробежала глазами репертуар и с восторгом насчитала множество песенок, которых не слышала с тех пор, как уехала учиться.
– «Давай скакать на метле!» – вскричала она. – Ой, я обожаю ее! Папина любимая!
Гарри поделил кучку монет пополам и подтолкнул Кэт ее часть.
– Вперед.
Официант поставил перед ними белые чашки с кофе, но Кэт уже нажимала кнопки на автомате.
– А8 «Большие огненные шары»; Б7 «Одному богу известно»; А2 «Помада на воротнике»; В9 «Мистер Сэндмэн»; Е6 «Красотка»… – Она остановилась. – Или ЕЗ – «Почему дураки влюбляются?» Что тебе больше нравится?
Гарри налил себе в кофе молока и залпом отпил полчашки.
– Я совсем не разбираюсь. А ты, похоже, разбираешься. – Он протянул ей еще двадцать пенсов. – Заказывай обе.
Кэт улыбнулась и отпила глоток кофе. Из колонок раздались первые фортепианные аккорды «Больших огненных шаров». Она зажмурилась от удовольствия. Эта мелодия всегда дарила ей ощущение счастья. То ли из-за простоты ритма, то ли из-за настойчивости голоса. А может, просто из-за воспоминаний детства: мать с отцом играли эту музыку в гараже, а Кэт танцевала. Потом они танцевали вместе. Отец смеялся, крутил ее над головой, вертел во все стороны. С ней танцевать было легче, чем с мамой.
Кэт открыла глаза и увидела, что Гарри смотрит на нее. Принесли их заказ. По сравнению с множеством тарелок для Гарри ее салат выглядел довольно жалко.
– Прости, – сказала Кэт, без всякого энтузиазма нанизывая на вилку листочек салата, пока Гарри откусывал большой кусок гамбургера. – Я обожаю такую музыку. Мой парень больше любит «Пинк Флойд». Странно, правда?
Наступило молчание. Гарри жевал гамбургер. Кэт думала, где отец находит уголок для уединенных размышлений – теперь, когда мать наводнила дом студентами языковой школы и учебниками.
– Попробуй-ка, – наконец прервал молчание Гарри и подтолкнул к ней коктейль.
Соломинка напоминала меч Эскалибур [30]30
Меч легендарного короля Артура.
[Закрыть], поднявшийся из вод шоколадного озера. Кэт из вежливости отхлебнула глоточек. Жидкое мороженое с трудом поднималось по соломинке.
– Ух ты! Я никогда не позволяю себе есть такое, – призналась она, облизывая губы. – Слишком вкусно. Могу пристраститься, а потом придется отвыкать, чтобы влезть в джинсы.
– Выпей весь бокал.
Гарри замахал официанту.
– Ладно, – ответила Кэт. Какая слабость характера! – Передай мне меню. Какие коктейли здесь еще есть?
Гарри серьезно взглянул на нее:
– Нет, выпей шоколадный. Это лучший.
Кэт нахмурилась.
– А вот с арахисовым маслом и бананами. Звучит здорово.
– Шоколадный.
– А ты другие-то пил? Клубничный, ммм…
– Нет. На что пробовать другие? Я знаю, какой лучше всех.
– Откуда тебе знать, раз ты не… Эй?
Но Гарри смотрел на официанта, ожидавшего заказа.
– Еще один шоколадный коктейль, будьте добры, – попросил он.
– Простите, не шоколадный, а с арахисом и бананами. – Кэт сверкнула глазами на Гарри.
– Объясни ему, милая, – посоветовал ей официант. – Прижми его к ногтю сразу. Потом жить будет гораздо легче.
– Он мне непарень, – произнесла Кэт.
Она старалась, чтоб это не прозвучало как оскорбление. «Если бы ты видел моего настоящегопарня», – подумала она с новой болью.
Гарри ничего не ответил, и Кэт была благодарна ему за это.
Принесли коктейль. Он был не таким вкусным, как шоколадный, хотя Кэт чуть ли не до истерики хотелось доказать обратное. Салат заморил только самого маленького червячка в ее желудке. Она не могла удержаться и подобрала несколько толстых луковых колец, словно специально оброненных Гарри рядом с ее тарелкой.
– Я был прав насчет шоколадного коктейля, правда?
Гарри по заведенному ритуалу окунал лук сперва в кетчуп, потом в горчицу.
– Нет, – упрямо выпалила Кэт. – Как ты можешь быть уверен в этом, если даже не пробовал других?
– Знаешь, мать Данта считает, что он гомосексуалист.
– Прости? – Кэт вспыхнула и попыталась не вспоминать, что подумала Лаура о появлении голого Сета. – Эээ, неужели?
– Ну, насколько я знаю, это не так. Мы знакомы с восьми лет. Она так решила, потому что он никогда не знакомил ее со своими девушками. Она звонит ему и навязывает своих знакомых-геев. Ей кажется, что Данту способны помочь такие лекарственные средства домашнего изготовления и парочка бродвейских мюзиклов.
Лицо Гарри было серьезным. Кэт слегка поморщилась. Зачем он это говорит? Неужели ей хочется это знать? Их дружба что-то слишком продвинулась вперед.
– А может, он гей? – предположила Кэт, раз уж Гарри завел этот разговор. – Что в этом такого? Может, просто еще не встретил стоящего парня.
Гарри пожал плечами:
– Не думаю. Анна, похоже, всего лишь старается не отставать от моды. Голубой в семье – это модно. Он откинул челку с глаз. – Я хотел только сказать, что иногда сразу же понятно, чего хочешь, и не имеет смысла пробовать все остальное. Данту не удалось встретить стоящую девушку, вот он и не интересуется другими – зачем напрасно время терять.
– Забавно. – Кэт вспомнила парней, с которыми встречалась до Джайлса. Сволочи – все до одного. Но иногда с ними было приятно. Кроме того, они доказали, что жизнь возможна даже после дразнилок о «девочке-морковке». – Откуда ты узнаешь, что тебе нужно, если не с чем сравнить?
– Я знаю, что хочу поберечь себя для стоящей девушки. Зачем спать со всеми подряд и сбивать себе цену? Последнее дело…
Гарри уставился на свой пустой бокал. Видимо, это значило, что он исчерпал запас теоретических аргументов.
– Для парня двадцати семи лет ты производишь очень хорошее впечатление – для проблемных рубрик женских журналов конца шестидесятых, – заметила Кэт.
Сперва Изабель, теперь Гарри. Должно быть, одиночество заразно. А она, похоже, сможет скоро вести рубрику добрых советов девушкам, пишущим отчаянные письма в журналы.
– Правда, иногда трудно понять, что же тебе нужно. Может, я старомоден. Но объясни мне, почему женщины думают, что если у парня нет девушки, то он голубой, и приходят в ярость, если ты намекнешь, что они фригидны, раз не хотят спать с тобой?
Кэт не смогла ничего ответить и поставила на музыкальном автомате «Глупого Купидона». Подошел официант и снова наполнил чашки. Они пили кофе и прислушивались к словам песни.
Гарри вдруг покраснел под загаром.
– Кэт, вот ты девушка. Почему женщины такие гадкие?
– Потому что мужчины последние пятьсот лет очень способствовали развитию этой черты характера, а от привычек трудно избавляться.
– Ладно, женщины бывают разными.
Гарри не поднимал глаз от остатков коктейля.
Кэт вспомнила фотографии: Кресс в солнечных очках, Кресс на переднем сиденье «жука». И еще ту – сделанную украдкой, на которой Кресс в саронге с голой грудью, словно Мортиция Адамс на отдыхе. Она подумала: а не было ли еще какой-нибудь причины, чтобы Гарри так рано встал сегодня? И кто отказался с ним встретиться вечером?
– Наверно, объект твоей нежной привязанности стоит всех этих терзаний? – нерешительно спросила Кэт.
– Может быть. – Он помолчал. – Да. Я жду уже десять лет. Еще пара годиков погоды не сделают.
– Десять лет!
Кэт хотела сказать еще что-нибудь, но сдержалась, взглянув на лицо Гарри. На нем было то же выражение, что и в возведенных к небу очах Иоанна Крестителя на репродукции в гостиной у ее бабушки.
– Должно быть, это любовь, – добавила она, хотя не была уверена, что именно хочет этим сказать.
– Думаю, да. Дант так не думает. Он уже год назад отказался это обсуждать.
– Крессида?
Гарри покорно кивнул.
– Да, Крессида. Она мой идеал женщины. – Он иронически усмехнулся. – Мой шоколадный коктейль. Я знаком с нею с тех пор, как мы с Дантом ходили в садик. Не знаю, что бы я сделал, если б она начала с кем-нибудь встречаться. Единственное, что помогает мне жить, – я никогда не видел ее с другим мужчиной. – Он грустно улыбнулся. – Это пустяки, потому что она дала ясно понять, что я ей неинтересен.
Кэт была тронута его признанием, но не могла понять, как ледяная Крессида догадалась, что кто-то питает к ней такую нежность и преданность.
– Знаешь, я уверена, что она очень хорошо к тебе относится, – сказала Кэт.
Она изо всех сил старалась вспомнить, не говорила ли ей Крессида чего-нибудь о Гарри. Приходило на ум только то, что она назвала его маленьким песиком. Кэт не была уверена, что это комплимент.
Гарри фыркнул при слове «хорошо». Кэт тут же пожалела о сказанном. По собственному грустному опыту она знала, что подобная фраза переводится не просто: «Ты мне безразличен», a «Ты мне безразличен, и мне тебя жаль». Она закусила губу.
– Вы последнее время часто общаетесь с ней.
Кэт кивнула. В первый вечер они с Кресс дошли до Хокстон-сквер. Выпив пару стаканчиков вина (молочных коктейлей в меню не было), они разговорились. Кресс рассказала о людях, с которыми ей доводилось снимать жилье, о том, как жить с парнями, как заручиться расположением домработницы Терезы. После почти двух бутылок она разоткровенничалась и поведала Кэт, что Мэнди до безумия обожала свечи.
Кэт в ответ рассказала о своем первом вечере в новой квартире. Кресс говорила о Данте и Гарри так, что Кэт уже не боялась показаться нескромной. Крессида хохотала во все горло, изящно закидывая голову. Хотя Кэт не могла до конца избавиться от напряжения в присутствии Кресс, она начала чувствовать достойное порицания удовольствие от общения с такой крутой во всех отношениях девушкой. С того вечера Кэт несколько раз заходила в бар Крессиды после работы. Пару раз Кресс заезжала за ней, и они ехали куда-нибудь ужинать. На следующее утро сквозь легкую головную боль Кэт вспоминала, что они отлично провели время, но о чем болтали – совершенно забывалось.
– Ну, не скажу, что мы лучшие подруги, но мы провели вместе пару приятных вечеров. Кресс знает столько интересных историй.
Кэт решила про себя в следующей беседе вскользь упомянуть, как любезно Гарри подбросил ее на работу и как неплохо он умеет готовить.
– Набралась от матери. И, наряду со всем прочим, она за последние двадцать лет достигла неплохих успехов в психотерапии.
– Правда? – Кэт не знала, насколько можно показывать свой неподдельный интерес.
– О боже, – вздохнул Гарри и сжал руками голову. – Думаю, тебе надо услышать всю историю. Тогда тебе не захочется с ней связываться. Гм, да. С чего же начать? Как ты знаешь, книга матери Данта и Кресс была на грани неприличия. Помнишь – про близнецов и их проделки?
Большой отрывок из «Роз смерти» ворвался в ее память. Близнецы с манией все поджигать, телепатические послания на стенах, лабиринт кровосмесительной интриги. Последнее заставило школьную медсестру прочесть целую лекцию из цикла «Это нужно знать» – после того как книжку обнаружили у одного мальчика из учительской семьи.
– Нет! – вскричала Кэт, и ее глаза округлились от ужаса и предвкушения.
На лице Гарри тоже появился ужас, когда он взглянул на Кэт.
– Нет! О боже, нет, ничего такого! Дант однажды поджег корзину для бумаг. Но это и все по части поджигательства. И каждый из них всегда знал, что собирается делать другой. Но, по-моему, это естественно для брата и сестры. Нет, я хотел сказать, – продолжал Гарри, а Кэт постаралась скрыть свое разочарование, – что Анна не додумалась изменить внешность близнецов. Помнишь – черноволосая девочка и белокурый мальчик. В общей спальне одноклассники читали Данту эту книжку вслух, когда гасили свет. По-видимому, с Кресс поступали так же. Это ее сломило.
– Э… – протянула Кэт, – кажется, я чего-то не знаю. Дант был блондином?
– Ах, черт! – Гарри вспыхнул. – Я просто дубина. Никому не говори, что Дант красит волосы.
– Нет!
– Ммм, – кивнул Гарри, смущенный тем, что проболтался. – Книга обошла всю спальню за выходные, а к среде Дант из непослушного ребенка превратился почти…
Гарри подыскивал сравнение.
– В Боба Гелдофа [31]31
Ирландский панк– и рок-певец, автор песен, общественный деятель, актер.
[Закрыть]? – подсказала Кэт.
– Да, вроде того. В общем, все и так было скверно, но затем поставили фильм.
Кэт не позволили посмотреть этот фильм. Преподаватели и родители объединили свои усилия. Кэт попросила налить ей еще кофе, и Гарри ждал, когда официант снова уйдет на другой конец стойки.
– Анна поехала в Штаты, чтоб помочь подбирать актеров. Так что вина целиком лежит на ней. Невозможно представить, каково было Данту и Кресс идти на премьеру со своей знаменитой матерью-сценаристкой. Она сделала их посмешищем в школе, а теперь они увидели себя на экране в исполнении маленькой жирной девчонки с косыми глазами и припадочного сопляка лет двенадцати с явным с пристрастием к кокаину.
– Боже, – вздохнула Кэт.
Трудно было представить, каково иметь знаменитую мать. Но Кэт понимала, что значит неверный родительский подход. Конечно, не до такой, степени неверный.
Гарри тоже вздохнул и обхватил чашку ладонями.
– Бедняжка Кресс сильно похудела всего за одну ночь. Дант покрасил волосы и совершенно отбился от рук. Полагаю, он решил: «Каким вы меня считаете, таким я и буду».
– А сейчас с ними все в порядке? – спросила Кэт.
Она больше не завидовала худым бедрам Кресс.
– Более-менее. Но на самом-то деле нет. Их долго лечили. Чтоб оплатить это, Анне пришлось остаться в Голливуде и писать полную чушь для кабельного телевидения. Не знаю, чувствует ли Анна горький комизм ситуации. Похоже, она не видит ничего дальше своей прооперированной задницы. На обоих детей это сильно подействовало. Я знал Кресс еще до того, как это произошло, – Гарри взглянул на Кэт и улыбнулся, – еще тогда, когда она была совсем маленькой. С ней всегда было не очень-то легко ладить, но, гм… – он уставился в чашку, – ей нужен кто-то, на кого можно опереться. Я знаю, я был бы с ней счастлив. И ее мог бы сделать снова счастливой.
Кэт смотрела на него с сочувствием. Ее глаза были полны слез. Она представляла, что чувствуют люди, желающие исцелить кого-нибудь любовью. Ей повезло, что она встретила Джайлса. Хотя нельзя сказать, чтобы ему требовалось исцеление. Гарри выглядел нежным и серьезным, как большой Лабрадор. Кэт хотелось обнять его. С Крессидой и вправду должно быть что-то не в порядке, раз она до сих пор не льнет к джемперу Гарри.
И тут Кэт вспомнила, какой была Крессида в реальной жизни.
– Боже, – воскликнул Гарри. В его голосе звучала фальшивая веселость. – Не будем обо мне и Кресс. Это так скучно. Видит бог, Дант считает, что лучше уйти из дому, чем обсуждать мою трагедию. А как твои дела? Где твой парень?
– Знаешь, по сравнению с тобой и Изабель, все очень просто.
Кэт старалась совместить два образа Крессиды. Та Кресс, с которой она общалась, была из тех женщин, которые никогда не занимаются сексом в классической позе – чтобы волосы не наэлектризовались. Очень стильная, совсем непохожая на Гарри. Он очень нежен. Но вряд ли обладает богатой эротической фантазией. Кэт заставила себя вернуться к теме разговора.
– Мой парень, Джайлс устроился на работу в банк. Его послали пройти курс обучения в Чикаго. Мы вместе уже… – Кэт замялась, вспомнив его украшенный визами паспорт, – почти год.
– А, все серьезно?
– Да, по-моему, да.
Кэт вспомнила легкие намеки на возможность жить вместе. Кажется,она правильно поняла слова Джайлса в тот день в аэропорту. Воспоминание становилось все бледнее всякий раз, когда она думала об этом, а думала она часто.
– Тебе повезло, – отозвался Гарри. Он взял свой пиджак. К нему вернулось обычное расположение духа. – Пойдем?
Кэт искала в сумочке кошелек.
– Не надо, я заплачу. Ты так вежливо выслушала мою печальную повесть.
Гарри вынул пару бумажек и положил их на нержавеющую сталь стойки. Уходя, он снова помахал официантам.
Кэт вышла вслед за ним на улицу. В голове у нее, словно детали кубика Рубика, крутились обрывки образов Данта и Кресс. Она пыталась собрать их в осмысленную картинку.
