Текст книги "Долгий поцелуй на прощание"
Автор книги: Виктория Рутледж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)
Изабель фыркнула и вынула дискету с протоколом.
– А еще один день работы с Элейн – и я точно подсела бы на героин. – Она повернулась и взглянула на Кэт. – Если в этой конторе что-то помогает, так это ирония. Но я не могу справляться со всем одна.
– Ну, я могу расхваливать тебя повсюду как лучшего младшего редактора во всем издательском деле, – пообещала Кэт.
Изабель поморщилась.
ГЛАВА 12
В Лондоне день ото дня становилось жарче. Ночь тоже не приносила прохлады. Кэт и в лучшие свои времена плохо переносила лето. Теперь же ей казалось, что потоки горячего воздуха подымаются прямо с тротуаров и вновь обрушиваются с крыш высоких зданий. По вечерам она задерживалась на работе насколько возможно дольше. В офисе был кондиционер, а в квартире Данта стоял нестерпимый запах невынесенного мусора и грязных носков. Домой она ехала с пересадками на нескольких автобусах – не могла заставить себя спуститься в метро. А потом шла пешком, стараясь идти только по паркам и скверам, пусть самым маленьким.
На прошедшей неделе самым страшным днем оказалась среда. Температура поднялась до тридцати двух градусов, и перегретый кондиционер в офисе сломался. Кто-то из производственного отдела упал в обморок. Придя домой, Кэт направилась прямо в свою комнату и содрала с себя прилипшую к спине маечку без рукавов с проступившими пятнами дезодоранта. Мороженое «Магнум», которое она ела по дороге домой, потекло у нее по руке, но это не освежило ее – скорее, вызывало тошноту. Кэт чувствовала, что она вся липкая и грязная, совершенно ни на что не способная. Меньше всего ей хотелось заниматься дурацким американским триллером про больницу, который Элейн всучила ей перед уходом.
Кэт бросила сумку на тумбочку у кровати, сняла остальную одежду и завернулась в белый пушистый халат, который уже определенно начал вытягиваться. Она бросилась на незаправленную постель. На схеме «Дни до Джайлса» оставалось еще болезненно много невычеркнутых клеточек. Ей начинало казаться, что она всю жизнь разговаривала по телефону не иначе как через «девятку» для выхода на городскую линию. Кэт вздохнула и зачеркнула еще один день. Оставалось целых два до выходных. Дни до приезда Джайлса она предпочитала и вовсе не считать.
Кэт перевернулась на другой бок и взяла со столика фотографию Джайлса. По случаю бала в колледже на нем был смокинг. Джайлс выглядел великолепно. На ней было облегающее платье с воротником хомутиком. Она выглядела голодной. На ней тогда не было трусиков. По фотографии этого не скажешь. «Можно, наверное, догадаться по блеску глаз Джайлса», – с надеждой подумала Кэт. Но скорее этот блеск был вызван пятьюдесятью фунтами, которые он только что выиграл в казино и положил в маленькую сумочку Кэт.
Она со вздохом поставила рамочку на место и представила, как напряжение уходит из ее тела в кровать, словно жирные пятна от чипсов – в кухонное полотенце. Лондон—вот что высасывает все ее силы. Больше всего ей недоставало общения с людьми – с людьми, с которыми она могла просто быть самой собой. «Эклипс», разумеется, не в счет. От напряжения она стала слишком робкой, чтобы заговаривать с другими младшими редакторами. Хотя Изабель относилась к ней всегда дружелюбно, Кэт не хотелось раздражать ее, неприкаянно болтаясь вокруг.
Когда на Кэт находило такое настроение, ей вообще не хотелось никого видеть. Она изо всех сил старалась избегать встреч с кем бы то ни было. Когда Джайлс в прошлый раз объявил, что едет работать на каникулы без нее. Кэт была безутешна и несчастна. По университету прошел слух, будто ее не видно уже три дня потому, что она бросилась в реку и теперь ее несет течением в Северное море.
Хлопнула входная дверь. Кэт повернула голову на звук, но не поднялась. Должно быть, Гарри пришел с работы. В прихожей послышалось шарканье, потом дверь хлопнула снова. Наверное, ушел играть в крикет. «Даже не попрощался», – раздраженно подумала Кэт. Она забыла, что он не знает о ее присутствии, и что она не хотела его видеть.
Лежа на постели, Кэт оглядела комнату. Отметила все пятна и трещины на стенах. На карнизе не хватало трех прищепок. Она с тоской вспомнила развевающиеся льняные жалюзи Джайлса. За окном соседская кошка, гораздо более жирная и лоснящаяся, чем Крыскис, спала на цветочном ящике, подставив полосатое брюхо солнцу. В проезжающей мимо машине колонки ухали так громко, что кошка поднялась, выгнула спину и соскользнула обратно в комнату.
– Ах, черт побери, – вслух произнесла Кэт.
Подумав, что так и в Данта можно превратиться, она с усилием встала, подняла с пола у кровати три кофейные кружки, потащилась в кухню, бросила их в раковину и отправилась в ванную принимать прохладный душ. На куске мыла Кэт заметила два изогнутых волоска и чуть было не разразилась потоком беспричинных слез. Вместо этого она открыла окно, выкинула мыло и принялась копаться в картонной коробке с туалетными принадлежностями Данта (коробку принесла Тереза в целях поддержания порядка в ванной). Кэт искала шампунь.
Она давно подозревала, что черная шевелюра Данта блестит не без помощи химических средств. Ее подозрения подтвердились: она обнаружила лечебный шампунь «для окрашенных, сухих и поврежденных волос». Щедро намыливая липкие подмышки смесью ароматного геля и шампуня с провитамином В, Кэт подсчитала, что на каждый волосок приходится моющих средств на пятьдесят пенсов. Интересно, понравилось бы Крыскису купаться?
К половине восьмого солнце еще не перестало светить в окна гостиной. Ни малейшего признака Данта. Гарри ушел. В стареньком миксере Кэт сделала себе молочный коктейль с бананами. Сжимая под мышкой дурацкую больничную драму, она в халате пришла в гостиную и уселась на освещенный солнцем диван. Королевским жестом нажала на кнопку пульта и включила музыкальный центр. Так странно, что нет никаких посторонних шумов и никто ее не нервирует. Кэт неожиданно почувствовала себя дома. Перед тем как завалиться спать рано поутру, Дант слушал Ллойда Коула [26]26
Британский певец и гитарист.
[Закрыть]. Это не очень подходило к книжке «Палата № 9: кровь на простынях», но, просматривая первую главу, Кэт с трудом могла представить, что подошло бы. После семнадцати страниц потоков крови и забрызганных масок хирургов молочный коктейль потерял всю изначальную привлекательность.
Входная дверь отворилась во время одной из особенно эмоционально напряженных мелодий Ллойда Коула. Кэт от всей души подпевала, пролистывая книгу на скорости три страницы в минуту. Она не слышала шагов в прихожей, пока не смолкли завывания Ллойда. Когда же она их услышала, то даже не шевельнулась, чтобы подняться. Кэт совершенно опьянило ощущение своего могущества (она впервые осознала, что не обязана читать рукопись до конца) и здоровья (душ и молочный коктейль). Дант не обратит внимания, даже если на ней будет смирительная рубашка. Взглядов Гарри она не боялась – ноги ее гладко побриты. А количество журналов «FHM» в туалете говорило, что к виду мокрых девиц здесь давно привыкли.
Шаги направились на кухню. Послышался звук открываемых и закрываемых шкафчиков. Кэт, не двигаясь, дочитала до конца седьмой главы. В ней главный врач нашел особенно мерзкое применение медицинским щипцам. Кэт стянула рукопись резинкой. Домашнее задание сделано. Можно положить его обратно в сумку.
– Дант? Хочешь молочного коктейля? – крикнула она, беря в руки свой липкий стакан.
В ответ донесся только стук захлопнувшейся дверцы посудомоечной машины. Кэт босиком пошлепала на кухню, выжимая по пути остатки воды из волос.
– Слышишь, что говорю? Хочешь… – она подняла глаза и тут поняла, что в кухне был не Дант, не Гарри и даже не стриптизер Сет.
– Привет. Я Крессида, – представилось видение в черном и протянуло Кэт руку, которая очень напоминала длань Мортиции Адамс [27]27
Героиня фильма «Семейка Адамс», всегда одетая в черное.
[Закрыть].
– Ах, здравствуйте, – пробормотала Кэт, вытирая о халат руку, испачканную банановой пеной.
Она энергично пожала модно-изнеженную руку и почувствовала, что ощущение неловкости опускается ей на плечи, будто накладные волосы.
Крессида была высокой, черно-белой, словно реклама ирландского портера «Гиннесс». Так выглядят поклонники музыки в стиле «готика». Но даже Кэт понимала, что ее устрично-белая кожа и черные как смоль волосы не были результатом применения косметических средств. Тонкая и гибкая, в льняном брючном костюме черного цвета, Крессида выглядела так, что становилось ясно – ее стройность была не результатом долгих диет, а природным даром. У нее были ногти цвета мха и кольцо на большом пальце.
Кэт в своем халате почувствовала себя борцом сумо.
– Я решила заехать посмотреть, как ты устроилась, а заодно и поговорить с братом. Но, смотрю, он почтил своим присутствием какое-то другое место. Судя по свинарнику, мальчики не организовали дежурство по мытью посуды, как обещали? – Кресс приподняла выщипанную бровь.
– Эээ, нет, то есть… я старалась, как могла, но есть некоторые вещи… – Кэт замолкла.
Ее стремление угодить и недовольство видом кухни сравнялись по силе. Кэт провела ногой по плиткам и вспомнила, что обещала Джайлсу делать педикюр.
Кресс закатила глаза.
– Если я позволю Данту жить, как он хочет, квартира превратится в притон. Ленивый маленький мерзавец! Не обращай внимания, – она включила посудомоечную и стиральную машины. – Я положила шерстяные носки, в которых Дант спит, вместе с формой Гарри для крикета. Все это валялось на столе. Надеюсь, это послужит им обоим уроком. – Она сложила руки на груди движением леди Макбет. – Хочешь эспрессо?
– Нет, я предпочитаю молочные коктейли, – ответила Кэт. Она вспомнила, как Гарри пытался прочистить кофеварку. Оказавшуюся ненужной деталь подсунули под ножку стола, чтобы не качался. – Я прохожу курс детоксикации организма, – добавила она для вескости.
– О, боже,а вот я не могу соблюдать ничего такого, – Крессида пошарила в сумочке, выудила новую пачку кофе, вскрыла ее зубами и наполнила кофеварку. Клюквенно-красная помада нисколько не размазалась. – В моем организме химикатов больше, чем в канализации клиники Бетти Форд [28]28
Клиника в Калифорнии, где лечат от алкогольной и наркотической зависимости.
[Закрыть]. Попытайся от них избавиться, и все кровеносные сосуды лопнут.
– Это в связи с работой.
– А, да, Дант говорил мне. Ты устроилась на место Мэнди в «Эклипс»? – Кресс засунула фильтр в кофеварку, не обращая внимания на отсутствие одной детали. – Наверно, интересно?
– Вроде того. Очень много работы. Не знаю, сколько я там продержусь. Мой парень… – тут до Кэт дошло: не очень умно рассказывать хозяйке квартиры, что собираешься вырваться на свободу в ноябре, на два месяца раньше, чем значится в подписанном контракте. Поэтому она закончила фразу так: – Мой парень подыскивает мне что-нибудь в том банке, где сам работает.
Это была ложь, но Кресс вызывала у Кэт то же чувство неполноценности, что и старшие девушки в школе.
Кресс налила себе в кофе немного виски из буфета Данта и быстро поставила бутылку на место. Гримаса исказила ее лицо.
– Гм, я бы на твоем месте осталась. Банкиры так нестерпимо скучны. Одно время наш бар был ими переполнен. Нам даже пришлось ввести запрет на посещение в офисной одежде. Конечно, у большинства банкиров ее даже нет. Не офисной-то одежды.
Кресс вновь взяла сумку и извлекла мягкую пачку «Кэмел». Она предложила Кэт, но та отказалась, сосредоточенно нарезая бананы для коктейля, что так удачно-благолепно сочетался с лицом без макияжа и бесполым халатом.
Кресс уселась на стол и положила одну стройную ногу на другую. Кэт бросила в миксер несколько кубиков льда и постаралась не замечать, что ляжки Кресс не расплющились, когда она села.
– Как ты уживаешься с ребятами? – спросила Крессида, выпуская уголком рта струйку дыма в окно.
– Прекрасно, – Кэт включила миксер и, как это обычно бывало, вздрогнула при мысли об опасности задеть вращающиеся лезвия. – Они немного неряшливы, но у меня есть брат, так что я к этому привыкла.
– Дант свинья. А Гарри – маленький песик.
Кэт подумала, как же назовут ее. Маленькая коровка?
– Мэнди ушла из-за этого? – поинтересовалась она.
– А, Мэнди… – Кресс поменяла ноги местами. Кэт не смогла не заметить, что безукоризненный педикюр в вырезе мягких туфель без задников был того же цвета, что и маникюр. – Они с Дантом… ну, они плохо ладили. А может, и хорошо, я не могу сказать. Кричали и бросались чем попало. А в квартире маловато места для двух звезд мелодрам. Думаю, развязка наступила, когда ее парень купил билет в Австралию и предложил ей уехать с ним. Так она и сделала. Чертовски неудобно для меня. Пришлось возвращаться из Америки и все улаживать.
«Но она не взяла выходной, чтоб показать мне и Лауре квартиру», – отметила про себя Кэт.
– Никто на работе не хочет мне сказать, почему Мэнди уехала. Я как вторая жена. Разговариваю с авторами по телефону, а когда упоминаю, чей я помощник, то они замолкают и потом переспрашивают: «Мэнди?» Словно я воскресла из мертвых.
Кресс затушила сигарету о кофейное блюдце.
– Думаю, она разочаровалась в работе. Она была довольно нервной. А разгребать кучи нестиранных трусов Данта, чтобы попасть в ванну, – это не то, о чем мечтаешь после тяжелого дня в офисе.
– Вы никогда не жили с ними вместе?
– Одну неделю. В исследовательских целях, уверяю тебя.
Кресс соскользнула со стола и собрала свои пакеты. Кэт выпрямила спину, насколько только могла, и даже прижалась к холодильнику, чтобы проверить осанку.
– Пойдем как-нибудь выпить и поболтать, – предложила Кресс тоном, подразумевающим, к удивлению Кэт, окончательное решение. Все это время она чувствовала себя словно на собеседовании – хуже, чем те полчаса у ног Дженифер Спенсер. – Возможно, я соблазню тебя на нечто большее, чем банановая болтушка.
Крессида улыбнулась ей, словно ребенку, и достала ключи от машины. Кэт инстинктивно глупо улыбнулась в ответ и возненавидела себя за это. Она туже затянула кушак халата.
– Скажи Данту, что я приезжала. Сегодня вечером позвоню. – Кресс не нужно было уточнять тему предполагаемого разговора. – Передай привет Гарри.
Она направилась к двери, отбросив блестящей туфелькой сумку для крикета и мышку, придушенную Крыскисом.
– До свиданья, – сказала Кэт.
Крессида, не оборачиваясь, подняла руку.
– Я заеду за тобой, – произнесла она и вышла.
ГЛАВА 13
Кэт довольно долго мучительно размышляла, как сообщить Джайлсу, что она покинула семейное лоно Крэгов и переселилась в дом идиотов. Она не знала его адреса в Америке. Напуганная его отъездом, Кэт просила дать адрес, чтоб поддерживать с ним связь в условиях, которых не могла себе представить. Он велел ей писать на Рэдклифф-сквер. Селина же будет отсылать всю его почту на адрес банка, пока Джайлс не обоснуется в каком-нибудь определенном месте.
В аэропорту Джайлс доброжелательно, но решительно дал понять, что им будет легче привыкнуть, если первые недели они вообще не будут общаться. Никаких писем и тем более телефонных звонков. Хотя Джайлс этого не сказал, но Кэт поняла, что ее хныканье по телефону во время рабочего дня не вязалось с его новым международным банковским имиджем. Кэт видела, что он все больше входил в этот образ. Бодрость и уверенность разливались по его лицу. Словно какое-то превращение коровы в дерево в «Метаморфозах» Овидия.
Джайлс всегда держался во время прощаний лучше, чем она. «Кратко и нежно, Кэти», – говаривал он в конце семестра, уезжая в Лондон, когда она, обливаясь слезами, просовывала голову в его машину для последнего поцелуя. Джайлс был очень нежен и в этот раз. Настолько нежен, что всю горечь утраты Кэт ощутила гораздо позднее.
В тот вечер она ехала на метро обратно в центр, словно оцепенев. Тогда-то до нее и дошло: Джайлс нисколько не извинялся, что уезжает и оставляет ее саму разбираться с тем, чего ей не хотелось. Крупные слезы катились по лицу Кэт. Она держалась за свешивающуюся с потолка петлю и качалась из стороны в сторону в толпе американских туристов. А Джайлс не увидел ничего, за что надо просить прощения.
Когда Кэт вступила в клапамскую зону войны Лауры и Майка, ее первым импульсом было написать Джайлсу длинное страстное письмо. Пусть оно даже пройдет через руки гордячки Селины, Кэт считала, что та вполне может вскрыть конверт и запечатать снова. Опьяненная жалостью к самой себе, Кэт нацарапала восемь отчаянных страниц, пока Майк и Лаура ругались в соседней комнате. Но она сделала роковую ошибку – решила перечитать письмо с утра. В ужасе от собственной беспомощности и выражения «эмоциональный вакуум», Кэт сунула его на дно рюкзака.
Теперь она жила на Довиль-кресент. Праведный гнев и ежеутреннее завывание музыки за стеной в комнате Гарри придали ей сил. Она решила написать коротенькую открытку – просто сказать, что у нее все хорошо. Только Кэт все не удавалось выразить это достаточно кратко. В конце концов, ей удалось ограничиться двумя недлинными предложениями. Одно – рассказ о ее новостях, второе – беззаботный вопрос по поводу его дел. Она написала и разорвала несколько открыток. Их тон был разным – от небрежного до совершенно отчужденного. Под конец ее измучил вопрос – открытку с какой картинкой лучше выбрать. И Кэт забросила эту идею.
Джайлс не писал ни слова. Кэт упомянула свой новый адрес в письме его родителям, где благодарила за гостеприимство. Хотя тупая тоска заполняла всю ее душу, Кэт решила не вступать с Джайлсом в контакт, пока он не сделает первый шаг, чего бы ей это ни стоило. Это было то самое упрямство, которое ее мать называла «комплекс недоброжелательно вздернутого носа». Однако когда Кэт неуклонно придерживалась его в отношении к шоколаду, она смогла купить джинсы десятого размера и завоевать восхищение Джайлса.
Кэт лежала в постели и слушала кассету, которую давно не включала. Она уже не могла выдерживать молчание Джайлса и запрет на шоколад. Кэт читала раздел искусства в субботней газете. Раздался звонок в дверь подъезда. Она подождала минутку – вдруг откроет один из ребят. Но взгляд ее упал на часы. Одиннадцать. Для них это середина ночи. Кэт тяжко вздохнула и скинула газеты на пол.
Цепочка чипсов тянулась по коридору в комнату Гарри. На столе в кухне валялись игральные карты, стояли переполненные пепельницы и формочки с растаявшим льдом. Кэт закрыла дверь в кухню и хотела было отпереть замки на двери. Но тот, кто пришел последним, явно не заботился о безопасности квартиры. Один поворот замка, и дверь отворилась.
Звонок прозвучал вновь. Кэт крикнула в переговорное устройство: «Я иду!» Ей внезапно пришло в голову, что это может быть почтальон с посылкой от Джайлса. Кэт босиком понеслась вниз. Четыре пролета вдруг показались ей бесконечными. Она молила бога, чтобы почтальон не ушел раньше, чем она спустится.
Кэт распахнула дверь. Перед крыльцом с большой коробкой в руках стояла Селина. За ее спиной БМВ Джайлса был припаркован рядом с заброшенным «ситроеном». На пассажирском месте сидел некто, напоминающий Джэми Текстона [29]29
Британский комедийный актер.
[Закрыть].
Селина невольно вздрогнула при виде футболки Кэт с надписью «Убей всех рок-звезд» и потертых домашних джинсов. Кэт внезапно заметила, что красный лак на ногтях ног Селины, нанесенный так тщательно и совсем недавно в «Харви Николз», уже начал трескаться.
Кэт прижалась к косяку и постаралась сделать такой вид, словно живет напротив дешевого кабачка только по соображениям стиля.
– Привет, Селина! – просияла она. – Как приятно тебя видеть!
Селина натянуто улыбнулась и протянула ей коробку.
– Я вчера вечером разговаривала с Джайлсом. Он решил отдать тебе свой музыкальный центр на время, пока его нет. Чтоб ты не скучала.
Сердце Кэт словно лопнуло, и переполнившие его чувства наполнили все тело.
– Правда? Как мило с его стороны! Мне действительно не хватает магнитофона. А просить маму прислать мой не очень удобно.
Кэт взяла коробку. Селина отдала ее неохотно.
– Он сказал, что не может представить тебя без какой-нибудь раздирающей уши песенки. Надеюсь, гарантия на центр еще не кончилась, – тон Селины можно было понять по-разному.
– Что еще сказал Джайлс? – спросила Кэт.
Она слишком поздно спохватилась, что должна быть равнодушна к недостатку общения, и теперь изо всех сил старалась выглядеть беспечно.
Селина наклонила голову. Раздражающее жеманное движение, напоминающее Лауру.
– Все о том, как ему нравится работа. Он надеется, ты не сильно скучаешь. У него новый адрес. Я записала на листке и вложила в коробку.
Кэт подавила желание немедленно ее вскрыть и перерыть весь пенопласт.
– О, хорошо. Хорошо. Мы решили, что лучше будет не писать друг другу, пока мы оба не обустроимся, понимаешь.
Ей удалось пожать плечами, но Селина уже поглядывала на свою машину. Семейные беседы явно не были частью ее планов на субботу.
– Превосходно, – ответила она, вытаскивая волосы из-за шиворота теннисной футболки. – Знаешь, нам удалось снять корт с половины двенадцатого. Так что мы не станем тебя задерживать, ладно?
– Селина, – окликнула Кэт, когда та уже повернулась. – Джайлс не сказал, что скучает по мне?
Кэт ущипнула себя за икру, чтобы подготовиться к боли на случай, если он сказал, что не скучает.
Селина уставилась на нее так, словно Кэт спросила, почему ее машина синего цвета.
– Гм, ну, вроде того. Он сказал, что слишком занят, чтобы сильно скучать по дому.
– Ах, да. Я так и думала, – поспешно произнесла Кэт. – Полагаю, он должен уже привыкнуть устраиваться на новом месте.
Кэт ужасно хотелось, чтобы Селина со своим самодовольным лицом убралась куда-нибудь подальше. Лучше всего – на заминированное поле.
Селина была уже на полпути к машине. Кэт почувствовала, что ускользает последняя ниточка, связывающая ее с Джайлсом.
Селина слабо махнула ей рукой, и Кэт помахала в ответ. БМВ выехал на дорогу.
– Смотри, не врежься в грузовик! – крикнула Кэт.
Она смотрела, как БМВ исчезает из вида. Потом повернулась и по вонючей лестнице, с тяжелым сердцем и тяжелой коробкой, поднялась на свою площадку.
Гарри уже проснулся и жарил ветчину. Стоя в одних боксерских трусах, он не обращал внимания на окружающий развал. Из гостиной доносились звуки компьютерной игры.
– Доброе утро, – поприветствовал он Кэт. – Хочешь ветчины?
Кэт постаралась не смотреть на светлые волосы на его ногах.
– Нет, я думаю, что только что стала вегетарианкой. Мясо – это негигиенично. Ты должен остерегаться масляных брызг, когда жаришь ветчину в одних трусах. Пользовался когда-нибудь воском для ног?
Гарри указал ножом для разделки рыбы на коробку.
– Что это?
– Это? – произнесла Кэт, словно сама удивляясь тому, что держала в руках. – А, это мой парень прислал мне подарок.
Слово «парень» прозвучало так сладко. Оно словно наполнило пространство вокруг Кэт теплым ощущением близости. Хотя самый близкий ей человек был сейчас далеко. Раньше она только вскользь упоминала о Джайлсе – как и вообще обо всем, что касалось ее биографии. Не хотелось создавать впечатление, что ее бросил парень и некому ее спасти от этого ада совместного житья. Но немножко похвастаться – это не повредит, верно?
Гарри поднял брови и выложил ветчину на тарелку.
– Парень, да? А Дант-то уже начал надеяться, что ты лесбиянка.
– Да, парень. – Кэт сделала усилие, чтоб ужас не отразился на ее лице. – Он уехал поработать в Америку и прислал мне сюрприз.
– Мило, – ответил Гарри, разбивая на сковородку яйцо.
– Ладно, – сказала Кэт, вспомнив об адресе в коробке. – Пойду поставлю.
Кэт поставила музыкальный центр на тумбочку, а колонки – по обе стороны кровати. Так все стояло у Джайлса в колледже. Кэт залюбовалась: комната вмиг преобразилась. В ней появилось нечто изысканное и дорогое. Джайлс приобрел центр на деньги, заработанные во время каникул. Вместе они поехали покупать диски. Он только поднимал брови, глядя на выбор Кэт, но вместо споров просто вручил ей свою пластиковую карту.
Она воткнула вилку в розетку и принялась настраивать радио. Центр был снабжен всеми достижениями техники, и радио автоматически переключалось с одной незнакомой станции на другую. Наконец она настроилась на станцию, передававшую музыку в стиле джангл – откуда-то из угольных копей на севере.
Что бы такое поставить? Все кассеты, которые Кэт взяла, чтоб слушать в плеере, напоминали ей то лето, когда она только начала учиться в Дареме. Это хорошо или плохо? Она перетряхнула рюкзак и разложила кассеты по кровати. Затем улеглась, и звуки «Сержанта Пеппера» и мысли о Джайлсе заполнили ее существо.
Транс Кэт был прерван щелчком закончившейся кассеты и перебранкой мужских голосов в гостиной. Сорок минут она уносилась прочь от земли на крыльях музыки, словно лежа на постели в общежитии университета, совершенно отрешившись от всего на свете. Но теперь пришлось вернуться в Лондон. На какой-то краткий миг Кэт забыла, где находится, а когда вспомнила, то сердце сжалось от одиночества. Она удивилась, что ей так долго удавалось не слышать криков.
– Ты придурок! – орал голос.
– Тормози! Тормози, недоумок! – вопил Гарри. – Гоночная дорожка – серая! Ради бога! Я же объяснял!
Кэт нехотя спустила ноги с кровати, подошла к двери и приоткрыла ее.
Над игровой приставкой склонились Дант и Сет – тот, с которым столкнулась Лаура в ванной. В одежде его можно было узнать с трудом. Оба раскачивались в разные стороны, словно действительно сидели в машинах, мчащихся на экране. Гарри лежал на полу в трусах с банкой пива в руке и громко рыгал. По столу были разбросаны остатки яичницы и ветчины.
Дант слишком быстро поворачивал и перевернул машину. Не помог даже резкий крен в сторону дивана.
Гарри двинул ему по плечу и вырвал из рук пульт:
– Смотри, гомик, как я это делаю!
– Это нечестно! Ты все подстроил! – жаловался Дант.
Гарри поднял машину и пустился догонять Сета. Дант отхлебнул глоток из пачки с апельсиновым соком и заметил в дверях Кэт.
– А, доброе утро.
В голосе его звучали веселые нотки. Кэт заподозрила, что они говорили о ней. Ей удалось криво улыбнуться. Она старалась не показать своей робости.
– Решила присоединиться?
Гарри вот-вот должен был обогнать Сета. Сет сильно сдал позиции. Он пытался закурить и одновременно направлял свою машину на зрителей – посмотреть, умрут они от такого нападения или нет. По помятым боксерским трусам и футболке Сета Кэт поняла, что, похоже, он провел ночь на диване. Его мохнатые паучьи ноги были наполовину завернуты в спальный мешок. Кэт засомневалась – спал ли он здесь или в комнате Данта. Она невольно покраснела.
– Звонила твоя сестра, – сообщил Дант. – Я сказал ей, что тебя нет дома.
– И она на этом успокоилась?
– Ну, в конце концов – да.
– Спасибочки.
Кэт задумалась – какую тактику применил Дант. Ей никогда не удавалось отделаться меньше чем получасовой головомойкой. Лаура вряд ли соизволит приехать, но так легко не откажется от возможности ее контролировать.
Кэт оторвалась от косяка и застенчиво уселась на свободный краешек дивана. Ей был хорошо виден экран. Головы парней заслоняли его совсем немного. В комнате царил полнейший бардак – даже по стандартам ребят. Всюду валялись объедки завтрака и вчерашнего ужина. Кэт брезгливо собрала кусочки ветчины с подушек и сложила на ближайшую тарелку.
На экране Сет врезался в трибуну, и его лобовое стекло покрылось трещинами.
– Эй, вы там живы? Что, черт возьми, происходит? – произнес озабоченный голос по радио, встроенному в гоночный автомобиль.
– Сет! Ты, конечно, не водишь машину. Но даже это не объясняет, почему ты такой никудышный игрок, – заметил Гарри.
– Сколько раз ты уже пытался сдать на права? – спросил Дант.
На нем были вытертые джинсы и неглаженая рубашка, застегнутая на две пуговицы на животе. Он подстригал ногти на ногах.
– Пять, – ответил Сет.
Он прибавил к своему счету три очка, выехав на дорогу с едущими навстречу спортивными машинами, но его тут же отбросило назад к трибунам.
– Вам лучше заехать на стоянку, – раздраженно сказал голос по радио.
Гарри насмешливо хмыкнул.
– А ты не пытался сдавать экзамен на острове Ски? Там не больше семи машин на дороге и всего одна полоса движения.
Гарри повернулся к Кэт:
– Сет завалил свой последний экзамен, потому…
– Заткнись, Гарри, – возмутился Сет, бросая в него вилку.
– … Потому что слишком медленно ехал по дороге с двумя полосами и…
– У меня была тяжелая ночь, – буркнул Сет.
– … И купил «Ивнинг стандард» у торговца на перекрестке, пока горел зеленый свет. А потом загорелся красный, а Сет стал требовать сдачу.
– Этот парень пытался…
– У каждого свои причины сдавать экзамен по вождению, – сухо отрезала Кэт.
Мало кому было известно, что Майк в первый раз тоже завалил экзамен. Он четыре раза превысил скорость, в том числе и проезжая мимо школы для детей-инвалидов.
– Держи, – сказал Гарри, кидая Данту пульт. С кряхтеньем он поднялся с пола и поправил трусы. – Кто хочет чаю?
Он осмотрелся, приподняв брови.
Кэт кивнула. Она старалась не замечать, что на его трусах не хватало самой важной пуговицы.
– И тостов, – Дант даже не оторвал глаз от экрана.
– Давайте сыграем в «Разорительницу могил», – заскулил Сет.
Кэт нашла за диваном пустой пакет из «Теско» и принялась складывать в него пакеты из-под чипсов и пивные банки. Она даже заставила себя заглянуть под подушки дивана.
Под старым выпуском «Санди таймс» обнаружились четыре пакета с фотографиями, вложенные в конверт из мастерской. Кэт удостоверилась, что Дант и Сет по-прежнему врезаются друг в друга, и открыла один пакет.
На снимках, несомненно, были запечатлены чьи-то каникулы. Местность похожа на Францию. Какой-то летний домик. Кэт неодобрительно вздрогнула, просматривая фотографии. Дант в саду. Дант готовит омлет – глаза у него красные, волосы растрепанные. Дант в открытом «фольксвагене». Дант без штанов в фонтане. Дант спит на столе среди расплывчато виднеющихся винных бутылок.
Во втором пакете было больше групповых снимков. Кэт узнала Гарри, Данта, Сета и Крессиду. С ними было множество людей сходного вида. По их состоянию можно было заключить, что либо вечеринка проходила прямо в винограднике, либо они выиграли бесплатный поход в гипермаркет. Правда, никто из них не выглядел уже способным идти куда-либо. Дальше шел ряд фотографий за праздничным обедом. Девушки с плечами более тощими, чем у Кэт, в летних платьях на бретельках, с вишнево-красными губами. Мужчины в хлопковых брюках и пиджаках. Дант в черных льняных штанах. Гарри в рубашке, под которой просвечивала футболка, обнимает двух девушек и ангельски улыбается. Столы, заставленные бокалами для вина, поблескивающими при свете свечей.
После этих парадных снимков пошли расплывчатые пятна огней, ноги каких-то людей, крупным планом губки, сложенные для поцелуя. Дант с шеей, покрытой пятнами помады. Гарри – судя по всему, голый – сидит в фонтане и истерически хохочет. Непроницаемая Кресс с неразмазанным макияжем.
