Текст книги "Долгий поцелуй на прощание"
Автор книги: Виктория Рутледж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)
Кэт почувствовала, что просыпается, но боль в глазах не проходила, и свет не гас. Неужели она пропустила рейс?
– Я не хочу быть слепой, – пробормотала Кэт и вялым движением сорвала с глаз повязку.
Она заморгала от яркого света. Первое, что она поняла, – глаза болят от пересохших контактных линз. Второе – яркий свет исходит от направленного на нее мощного прожектора. Перед ней стояла съемочная группа из восьми человек. Парень в бейсболке наводил на ее ноги камеру. Яростно взглянув на него, Кэт поджала ноги. Где-то на заднем плане дама из «Дельта Эрлайнз» доброжелательно улыбалась ей, словно пришла на свидание по объявлению.
– Знаете, она ждет здесь с двух часов дня, – сказала стюардесса женщине с блокнотом в руках, кивком указывая на Кэт.
– Ах.Стив, ты снял? – Тут запищала рация. – Привет, да, у нас тут история с прибытиями, если хочешь, подходи… – Женщина нацарапала что-то в блокноте. – Да, довольно симпатичная. Милая рождественская история. Да, она уже проснулась…
Кэт села и попыталась разглядеть, что так поспешно строчит женщина. Нелегко сохранять невозмутимый вид, когда юбка задралась до талии.
Человек с камерой обошел скамейку, чтоб снять ее спереди. Она безмолвно уставилась на него. Стюардесса рассказывала журналистке детали.
Кэт четко осознавала, что на нее направлена камера, и не смотрела в объектив. Ей хотелось потереть глаза, но она понимала, что тогда почти несомненно выпадут ее драгоценные линзы. Еще у Кэт было желание сказать что-нибудь, притом очень грубое. Но ей не хотелось попасть на пленку до того, как она полностью проснется и сможет управлять своими мыслями. Несмотря на сухие линзы, ей удалось сурово взглянуть на окружающих. От такого взгляда ребята с отделения зарубежного права разбегались в ужасе.
Ситуация была настолько нереальной, что Кэт не могла ни выдавить хоть слово, ни встать. Она посмотрела на часы. Два часа ночи. Ей давно уже пора бы лежать в постели. Она до сих пор не знала, прилетел ли Джайлс. Нежелание показаться глупой мешало ей сказать что-нибудь. Съемочная группа замерла в ожидании. Единственным плюсом было то, что поздний час спас ее от толпы девятилетних детей, путешествующих целым классом.
– Прибыл ли самолет из Чикаго? – стараясь не обращать внимания на окружающих, спросила Кэт стюардессу.
– Милочка, мы пришли сообщить вам, что он прибывает через десять минут! – та показала две раскрытые ладони.
Теперь, разглядев эту женщину поближе, Кэт заметила, что широко улыбающиеся губы подозрительно сияли, а нос не блестел так сильно, как раньше. В воздухе стоял сильный запах лака для волос.
– О, хорошо.
Кэт села и спустила на пол ноги. Толстые носки выглядели как лошадиные копыта. Весь пол под скамейкой был усыпан листами рукописи.
– Вы снимаете это на пленку? – спросила Кэт, косясь на прожектор. – Я, должно быть, выгляжу как тролль, и мне бы не хотелось…
– О нет, нет, – солгал оператор, наводя объектив на ее растрепанные волосы.
– Мы – часть большой группы, снимающей документальные сюжеты о британских аэропортах, – пояснила женщина с блокнотом. – Снимаем Хитроу под Рождество. Людей, все, что с ними связано. Потерявшихся кошек. Встречи. Младенцев, родившихся в залах таможенного контроля. Вы понимаете.
– Да.
Кэт пристально посмотрела на нее, раздумывая, что бы такое сделать, из-за чего ее нельзя будет пустить в эфир. Выкрикнуть рекламный лозунг? Изобразить дефект речи?
– У вас замечательная история, – добавила журналистка, просматривая свои записи.
Кэт посмотрела на даму из «Дельты». Кэт стянула носки и надела сапоги со всей грацией, на которую была способна, стараясь при этом не разжимать колен (юбка задралась ужасно высоко). Ноги совершенно затекли.
– Так он сейчас появится здесь, верно? – застенчиво спросила Кэт и указала на двери.
Лента конвейера, доставляющая багаж, пришла в движение, и появилась одинокая красная спортивная сумка. Кэт вспомнила, что эта сумка вращается на конвейере уже с шести часов. Это могла быть бомба. Неужели никто не обратил на это внимания?
Оператор передвинулся, и Кэт одернула юбку.
– Почему он должен здесь появиться? – спросила журналистка, словно обращаясь к маленькому ребенку, и указала на монитор.
– Этот вход для прибывших внутренними рейсами, милочка, – добавила дама из «Дельты». – Для людей, прилетевших из других городов Великобритании.
– Что? – вскричала Кэт. – Разве надпись «Прибытие. Великобритания» не означает прибытие в Великобританию? И вы позволили мне здесь ждать, когда я должна быть… Стоп, где я должна быть?
– Прибытие международных рейсов – этажом ниже, милочка, – вставил оператор и, чтобы убедиться, что реакция заснята хорошо, прибавил: – Боже, он мог прилететь уже несколько часов назад, и вы бы пропустили его, пока спали здесь.
Кэт бросила на него злобный, очень злобный взгляд и собрала свои вещи.
– Можете ли вы обычной походкой дойти до лифта? Просто представьте, что нас здесь нет, хорошо? – сказала женщина, которая, видимо, всеми здесь распоряжалась. Она усмехалась, словно школьная учительница, говорящая: «Ну, разве это не забавно?»
_____
Кэт попробовала вернуться в состояние нервного трепета. Сейчас Джайлс вновь войдет в ее жизнь и будет реальностью, а не голосом в телефоне и не фотографией. Эта мысль прежде поглощала ее целиком. Но теперь, окончательно проснувшись, Кэт все больше думала о том, как она смешна: цокает в своих новых сапожках по аэропорту, а целая съемочная группа снимает ее со спины. В самый светлый момент ее несчастной жизни в Лондоне вторглась толпа незнакомых людей, но это пока доходило до нее лишь смутно.
Ремонт дверей в зале прибытия международных рейсов был еще не закончен. Слабые попытки придать ремонтным работам праздничный вид совершенно провалились. Здесь с табличками, на которых написаны имена прилетающих, толпились усталые водители. Они грызли «Кит-кат» и листали вчерашний номер «Сан». Кэт ожидала, что долгожданная встреча состоится в обстановке, напоминающей Большой центральный вокзал, а вместо этого ее словно втолкнули в домашнюю атмосферу на три часа раньше запланированного.
Первые пассажиры бизнес-класса из Чикаго уже входили в зал. Большинство – с саквояжами в руках и с выражением крайнего недовольства на лицах.
«Это, надеюсь, не фильм „Короткая встреча"?» – рассуждала Кэт. Она споткнулась о колесико багажной тележки носком новых сапог. Селии Джонсон, без конца пьющей чай, и бегущей в туалет как раз тогда, когда прибывает поезд Тревора Хауарда, видно не было.
Кэт хотела повернуться и поделиться своими соображениями с оператором – это был бы первый осмысленный разговор за весь день. Но тут она увидела человека в костюме, вразвалку направляющегося к своему водителю, и за ним – Джайлса. Он толкал тележку с багажом и был очень красив. Так красив, что желудок Кэт сжался. Как она могла думать, что не затрепещет от возбуждения?
Кэт хотелось запечатлеть этот момент в памяти: вычленить ту секунду, когда он еще не заметил ее, когда их миры не соединились вновь, секунду, когда ее бурлящие эмоции еще не выплеснулись в несмелый приветственный жест. Ей хотелось запомнить навсегда это головокружение от радости видеть его. Кэт забыла все на свете, кроме этой радости.
Джайлс уже почти прошел мимо нее. Кэт словно парализовала необъяснимая робость. Она хотела просто смотреть на него. Он так долго существовал лишь в ее сознании и на фотографии у кровати, что ей трудно было поверить в реальность происходящего. Будто она встретила кинозвезду в аптеке.
К счастью – или несчастью – первый шаг сделала съемочная группа.
– Сюда! – закричал человек с камерой.
Джайлс обернулся, ожидая увидеть Джулию Робертс с толпой телохранителей. Неожиданно многие пассажиры тоже стали оборачиваться. Все, заметив съемочную команду, старались согнать с лиц сонное выражение.
Кэт бросилась вперед, замахала руками и воскликнула:
– Джайлс! Джайлс!
Раздираемая смущением и волнением встречи, Кэт не знала, как себя вести. Его лицо озарилось улыбкой, и сердце запрыгало в груди.
– Кэт! – воскликнул он, спеша ей навстречу.
Один из репортеров отодвигал людей с его пути, чтобы не портили кадр.
«Ах, черт», – подумала Кэт.
– Простите, – произнес Джайлс предостерегающим, как с тревогой отметила Кэт, тоном. – Пожалуйста, позвольте мне пройти. Кого бы вы ни хотели снять, он наверняка вошел через черный вход.
– Джайлс, они не… – начала Кэт.
Джайлс яростно смотрел на оператора, и она старалась увести его от съемочной группы – туда, где можно объяснить ему на ушко, что происходит.
Но чем больше она старалась, тем ближе подходили репортеры.
– Кто, черт побери, эти клоуны? – раздраженно сказал Джайлс, толкая тележку так быстро, что Кэт приходилось бежать за ним. – Я не знаю, кого они ждут, но мы все просидели в этом самолете очень долго, долго кружили над аэропортом, и ты думаешь… Ах, а не пошли бы вы подальше?
Он остановился, и Кэт, оглянувшись, увидела, на что он смотрел.
Над их головами завис микрофон на длинной ножке.
Джайлс повернулся к ней, и по телу вновь пробежал трепет – словно в животе взлетали стайки бабочек.
– Что происходит? – Он устало улыбнулся, но Кэт с замиранием сердца увидела, что его налитые кровью глаза смотрели сердито.
– Гм, по-моему, это какая-то телевизионная группа, они делают репортаж о Хитроу под Рождество. Трогательные встречи, козы, заблудившиеся в самолетах из Намибии, все в таком духе… Я попрошу их уйти, хорошо?
«Я не виновата!» – кричал голос в ее голове, но что-то на лице Джайлса заставило ее почувствовать личную ответственность.
Он закрыл глаза.
– Это было бы здорово, да. Я совершенно не в настроении… прости.
Джайлс приоткрыл один глаз, и Кэт с облегчением увидела проблеск его обычного расположения духа, но он снова быстро опустил ресницы.
Кэт подошла к женщине с блокнотом. Та ободряюще улыбалась и указывала ей на камеру.
Кэт коротко и натянуто улыбнулась в объектив и сказала так сдержанно, как только могла:
– Простите, я не знаю, объяснила ли вам служащая информационного бюро, но мой друг провел в самолете очень долгое время, он совершенно измучен, и я тоже. Мы не виделись больше четырех месяцев. Не могли бы вы прекратить снимать? Нам хочется спокойно пойти домой.
Восемь пар глаз уставились на нее. Кэт попыталась выдавить еще одну быструю улыбку. В ее душе происходила титаническая борьба: столкнулись непомерная гордость, что этот великолепный мужчина будет запечатлен на пленку как ее возлюбленный, и сильное желание остаться с ним наедине как можно скорее. К этому примешивались неловкость, смущение, остатки раздражения и вызванная кофеином нервозность.
– Конечно, – промурлыкала женщина с блокнотом, – но не могли бы вы прежде изобразить какое-нибудь объятие, чтоб мы могли использовать этот кадр для завершения отснятого материала?
Кэт уставилась на нее:
– Что?
– Ну, вы пока что держались немного… чопорно, верно?
Кэт заскрежетала зубами. Это превращалось в кошмар.
– Я же сказала, он почти сутки провел в воздухе, и я не видела его…
Женщина с блокнотом посмотрела на нее с совершенно фальшивой мольбой на лице, затем показала на включенную камеру.
– Ну, быстренько. И потом вы можете идти.
– Хорошо, – ответила Кэт, выпустила воздух через нос, повернулась на каблуках и подошла обратно к Джайлсу.
Его глаза были по-прежнему закрыты, он опирался на свою тележку. Несмотря на часы, проведенные в самолете, он не выглядел помятой развалиной, как – Кэт была уверена – выглядела бы в этом случае она сама. Она с гордостью заметила, что на нем была новая куртка от Ральфа Лорана и хорошо отглаженные брюки. Кэт охватило странное чувство: она впервые защищала его.
– Джайлс!
Она подошла сзади, широко раскрыла руки и крепко обняла. Сквозь мягкую ткань куртки она чувствовала его позвоночник. От Джайлса исходил старый знакомый аромат. Кэт еле сдерживала слезы усталой радости, прижимаясь к его теплой щеке.
Он повернулся, тоже заключил ее в объятия и открыл глаза. Они были совершенно красными, но светились счастьем.
– Пойдем, – сказала Кэт раньше, чем он успел спросить, откуда эта съемочная группа и что они делают. – Давай я помогу тебе с тележкой. – Она направила ее к лифтам в надежде, что этот вид со спины – они с багажом уходят в закат – будет достаточно умилительным для съемочной группы. – Я приехала сюда на машине и оставила ее на краткосрочной стоянке, – болтала она, снова и снова нажимая на кнопку вызова лифта.
Лифт будто застрял на первом этаже. «Быстрей, быстрей», – думала она, кусая губы.
– Ты, кажется, ужасно торопишься, – заметил Джайлс.
В его усталом, но повеселевшем голосе слышался легкий американский акцент.
– Не могу дождаться, когда останусь с тобой наедине, – ответила Кэт, надавливая на кнопку еще несколько раз.
Приехал лифт, и Кэт насколько могла быстро затолкала в него тележку и втащила за собой Джайлса. К счастью, двери немедленно закрылись, и они увидели свои отражения в их зеркальной поверхности. Глаза Кэт скользили по знакомым чертам, сверяя их с портретом в ее сердце: родинка под глазом, длинные ресницы, легкая светлая щетина, массивные водонепроницаемые часы…
«Как забавно, – подумала она, когда отражение Джайлса повернулось к ее отражению, – я думала, он выше».
– Ты не представляешь, как мне тебя не хватало, – прошептал он ей в ухо и дрожащими руками обнял за талию.
Кэт повернулась к нему лицом и закрыла глаза. Она забыла обо всем в ожидании первого прикосновения его теплых губ. Она чувствовала на лице дыхание Джайлса, его взгляд и старалась запечатлеть этот момент в памяти. Желудок снова сжало, и она открыла глаза. Каждую ночь она вызывала в сознании это лицо, и вот оно было перед ней. Кэт не могла сдержать вздоха.
Лицо Джайлса приблизилось, глаза Кэт снова закрылись, а губы раскрылись навстречу его поцелую. Голову заполнило нежное, легкое головокружение.
Двери лифта открылись, и свет вспыхнул снова.
– Уф, как раз успели. Позвольте, мы тоже войдем, – сказала женщина с блокнотом, подавая рукой знак остальным.
В лифте можно было разместить «воксхолл корсу», и у Кэт не было причин отказать.
Все молча вошли внутрь. Кэт сердито оттолкнула мохнатый микрофон на длинной ножке, оказавшийся у нее под носом.
– Простите.
В лифте стояло напряженное молчание.
– Кажется, законы о невмешательстве в личную жизнь граждан здесь не действуют, – заметил Джайлс, но это не сняло напряжения.
Кэт, не отводя глаз, смотрела на номера этажей. Ее всегда огорчало, что ее великолепный гнев, который мог возникнуть из ничего, словно торнадо, обычно превращался в какое-то подобие суфле, в размокшую кучу раскаяния и примирения. В голове ее крутились телевизионные картинки с ее сердитым лицом. Только у знаменитых людей это смотрится выигрышно.
Кэт положила голову Джайлсу на плечо и попыталась увидеть, снимает ли еще оператор. В ограниченном пространстве никто не смотрел друг на друга. Настоящий триумф британского стиля поведения.
Двери лифта раскрылись, и телевизионная группа вышла, пятясь и снимая Джайлса и Кэт. Те вытягивали тележку.
– Ты сказала, у тебя машина на краткосрочной стоянке? – спросил Джайлс, овладев собой и глядя только на сумки.
– Да, – ответила Кэт.
В самый последний момент она ухитрилась бросить через плечо взгляд «Я такрада, что он вернулся» – в духе голливудских супруг. Затем она отвернулась, сжала зубы и на всей скорости направилась с тележкой к выходу.
ГЛАВА 21
На парковке не стало лучше: не успели они найти машину и определить нужный выезд, как Джайлс напомнил Кэт, что за стоянку нужно заплатить. Только подойдя к кассе, Кэт осознала, сколько времени блуждала она в параллельной вселенной аэропорта Хитроу.
– Простите, не могли бы вы повторить, пожалуйста? – переспросила она человека за кассой.
– Вы стоите уже больше двенадцати часов, поэтому…
Он показал ей цифру на экране, так как по выражению лица Кэт было ясно, что назвать сумму вслух было бы жестоко. В глубине комнаты по черно-белому телевизору показывали рождественскую передачу. Кэт хотелось оказаться где угодно, лишь бы подальше от западной части Лондона. Пусть даже дома, у телевизора с родителями.
– К сожалению, мне придется выписать чек, простите, – сказала она.
Она слишком устала, чтобы спорить или услышать саркастические замечания, что на такую сумму в Бристоле можно было бы купить машину. У нее уже совсемне осталось денег и до самого конца праздников не будет. Придется покупать подарки с помощью гибкого зеленого дружка – кредитной карточки.
– Зачем ты припарковалась на краткосрочной стоянке, Кэти? – спросил Джайлс, когда она вернулась в машину. Он натянул на глаза ее повязку от «Дельта Эрлайнз» и опустил спинку сиденья.
– Потому что вчера в час дня – когда я приехала– я не думала, что буду играть главную роль в фильме о катастрофах на авиалиниях, – кратко объяснила Кэт, дернув ремень безопасности.
Она смогла найти автомобиль, но зато припарковалась не на той стоянке и не смогла за нее заплатить. Кэт – Лондон. Счет 1–1,5.
Кэт завела машину. Мотор наполнил гулким ревом пустую стоянку, и они выехали навстречу снежной ночи. Маленькие снежинки роились в свете фар. Дорога была пуста, если не считать нескольких грузовиков. Лондон тянулся по обе стороны дороги, словно декорации сюрреалистического фильма – темная масса домов, усеянная неоновыми вывесками офисов. Бусы фонарей, похожие на рождественские гирлянды, освещали им путь к городу.
Кэт включила радио – вдруг впереди на дороге есть какие-нибудь проблемы. Это было бы превосходным завершением вечера. Какая-то добрая душа заказала «Прогулку в санях» – этой песенки хватило, чтобы к Кэт вернулось праздничное настроение.
– Динь-а-динь-а-динь-дон-а-динь-дон-динь!
Джайлс протянул руку и включил радио громче.
«Он всегда так делает, – с любовью подумала Кэт. – Он знает, что мне хочется погромче».
Кэт выехала на кольцевую транспортную развязку и тут вспомнила, что не знает, куда ехать. Пустят ли их в гостиницу в это время суток?
– Джайлс, а куда мы едем? – спросила она. – Не говори точное название, чтоб не испортить сюрприз, но мне нужно знать, по какой дороге ехать, если мы направляемся за город.
Хорошо бы поехать в Хартфордшир. Или куда-нибудь в Суррей. Кэт прокручивала в голове самые приятные названия из газетных рубрик «Дом и недвижимость».
Джайлс резко выпрямился и сорвал повязку с глаз.
– Боже, Кэт, прости, – сказал он. – Я собирался сказать тебе в аэропорту.
– Сказать мне что? – ее руки крепче сжали руль, и кожа вокруг колец побелела. – Говори быстрее, если не хочешь умереть в автомобильной катастрофе.
Джайлс протер глаза.
– На работе перед Рождеством был сущий дурдом, и я просто не успел что-либо зарезервировать, и потом… ну, мама с папой улетели на Барбадос до самого Нового года, и я подумал, что мы можем просто… провести эти выходные у меня дома, – слабым голосом закончил он.
– Хорошо, – ответила Кэт. – Прекрасно.
И она повела машину в центр Лондона. Песенка продолжала звучать, но Кэт уже не обращала на нее внимания. Впервые с тех пор, как она прочла, что в этой записи Шер выступает на подпевках, Кэт не пыталась вычленить ее голос. Она изо всех сил сдерживала поток глупых слез.
Песенка закончилась. Ди-джей принялся зачитывать новости о путешествиях («Все это к нам не относится», – подумала Кэт), назвал номера контактных телефонов и поставил «Рождественские подарочные упаковки». Это напомнило Кэт, что она не удосужилась посетить магазины и купить подарки родным. Может, Джайлс поводит ее по магазинам? Кэт силилась придумать преимущества пребывания в Лондоне. А кстати, что он привез ей из Америки?
Джайлс что-то искал в сумке. Кэт хотелось, чтоб он сказал что-нибудь приятное, но его усталость была слишком очевидна. Кэт сама дошла до такой степени утомления, что могла ляпнуть какую-нибудь гадость и, более того, полностью утратила бдительность – если вдруг потребуется спасать ситуацию.
Что-то замигало на панели приборов. Кэт покосилась на незнакомые шкалы и поняла, что кончается бензин. Либо температура мотора опустилась ниже температуры воздуха.
Слева показалась круглосуточная заправка – первая удача Кэт за весь день. И тут ее мочевой пузырь снова принялся исполнять свою любимую программу.
– Джайлс, я пойду долью в бак бензина, – пробормотала она, не зная, спит он или нет. – Это быстро.
Она подрулила к ближайшей колонке и выскочила из машины с сумочкой в руках.
Подмораживало. Джемперок на ней был скорее декоративным, чем практическим. Кэт дрожала, беря в руки заправочный пистолет. «Боже, бензин ведь дорогой», – подумала она, когда на экранчике замелькали цифры. К колонке напротив подъехал «поло», и из него вышел подросток. Кэт представила, как на глазах уменьшается ее банковский счет.
Кэт взглянула на соседнюю колонку. Неужели подросток заливал в бак бензин, очищенный от свинца? Ее рука дрогнула, и несколько капель пролилось мимо. А может, машина Гарри слишком стара для очищенного бензина? Кэт даже не знала, что за бензин она сейчас заливает.
Ну, вроде бы все. Сжав мышцы живота (недаром же она регулярно качала пресс!), Кэт поставила пистолет на место и открыла дверцу со стороны Джайлса, чтоб залезть в бардачок. Сердито заметила, что он спит, открыв рот, и даже почти храпит.
У Гарри в инструкции по эксплуатации машины были представлены (еще бы!) и описания всех ремонтов. Кэт принялась листать книжечку в поисках информации о необходимом бензине. «Возможно, уже поздно, – подумала она. – Я, наверно, навсегда погубила двигатель. Ну, как насчет еще нескольких тысяч фунтов?» Усталость затуманивала ее мозг, и она не могла сосредоточиться на абзацах и диаграммах. В конце концов, Кэт бросила руководство обратно в бардачок, захлопнула его, глядя на лицо Джайлса с глазной повязкой. Он даже не вздрогнул. Кэт пошла платить за бензин.
В зале автозаправки было очень светло и тихо. Кэт направилась прямиком в туалет. Годы автомобильных поездок по Великобритании на каникулах научили ее с безошибочностью эксперта обнаруживать даже тщательно спрятанные уборные на заправках. Она просила отца остановиться на пять минут и отыскивала необходимое место. А множество отчаявшихся автомобилистов, сбитых с толку планировкой заправки, покидали ее с надеждой найти укромное местечко на трассе. Трава на обочинах рядом с Майком перестала казаться ей привлекательной уже в пять лет. Нет, не для нее крапива, муравьи и остатки выпитой Майком крем-соды на туфлях. Папа обреченно вздыхал и говорил: «Можно и прикупить чего-нибудь, раз уж остановились». Он разрешал Кэт брать сколько угодно шоколадных крекеров «Малтезерз» и других необходимых в дороге вкусностей. Это только увеличивало прелесть ее слабого мочевого пузыря для всей семьи.
Кэт попыталась подправить макияж, глядя в грязное зеркало. Но разрушения были слишком велики. Кожа поблескивала – но это не было модное сияние лиц моделей. Вздохнув, она расстегнула заколку, потрясла волосами и расчесала их пальцами. Волосы легли по плечам блестящими ангельскими завитками. Что всегда отвлекает от лица.
Кэт расплатилась чеком и, по детской привычке, взяла еще пачку попкорна и упаковку «Малтезерз». Возвращаясь к машине, она вспомнила, что не должна любить шоколад. На ходу ей удалось уничтожить половину улик.
– Шоколад? – удивился Джайлс, когда она открыла дверцу водителя.
Он снял с глаз повязку и разулся.
– Нет, «Малтезерз»! – Кэт демонстративно открыла бардачок и бросила туда упаковку.
– Но ведь там шоколад, разве нет? Я думал, ты…
Кэт нежно посмотрела на его удивленное лицо.
– Это сюрприз для Гарри. Он одолжил мне машину на выходные. Очень мило с его стороны.
– Гарри – твой сосед по квартире?
– Один из них.
Кэт взглянула в зеркало, приготовляясь выехать на дорогу, и заметила комочек попкорна на верхней губе. Она поспешно смахнула его пальцем в рот, надеясь, что Джайлс этого не заметил.
– Мне так жаль, любимая, что я не смог ничего организовать на эти выходные, – сказал он, кладя руку ей на бедро.
Шоколад взбодрил Кэт. «Ха! – подумала она. – Принимай свои дорогие бизнес-наркотики, а мне дай семейную пачку попкорна».
– Да ладно. Дом твоих родителей лучше большинства гостиниц.
Разве важно, где они будут? Главное – вместе. Она сможет показать ему ужасное здание офиса, кофейный бар по соседству, парк, куда она ходит кормить уток, свою квартиру.
Впрочем, квартиру лучше не надо.
Джайлс улыбнулся и сжал ее бедро.
– Так замечательно видеть тебя снова!
– И замечательно отвозить тебя домой, – сказала Кэт, глядя на его усталое, но красивое лицо.
– Твои волосы стали еще длиннее.
Он накрутил прядь на палец, подбросил получившийся завиток на ладони и стал мягко массировать ее затылок. Легкий трепет ожидания пробежал по ее телу.
Джайлс сделал радио погромче. Кэт увеличивала скорость. Дорога была пуста, а после маминого слабенького «фиата» машина Гарри казалась ей гоночной.
– Вы можете позвонить и заказать мелодию, – говорил ди-джей, – наши телефоны работают всю ночь. А сейчас мы послушаем новую песню Марайи Кэрри. Она прозвучит для Кэт, которая сейчас едет по трассе М4…
Кэт не ездила по Лондону на машине и не знала номеров дорог. Она не обратила бы внимания на радио, если бы Джайлс взглядом не пригласил ее послушать.
– … Мы передаем ее с любовью от Джайлса. Он долго был в отъезде, но этой ночью собирается наверстать упущенное!
– Ну, я выразился не так, – вставил Джайлс, – но ты понимаешь, что я хочу сказать.
– … Кэт, лучший его подарочек к Рождеству – это ты!
– Но как ты… – слабая краска удовольствия проступила на ее щеках.
– Пока ты была на заправке.
Джайлс помахал мобильным телефоном, наклонился и приник к изгибу ее шеи. Он прижался губами к нежной коже у нее под ухом, как делал это сотни раз в студенческие времена. Кэт очень повезло, что некий добрый рождественский полицейский забыл вставить пленку в радар для определения скорости. «Ровер» Гарри мчался к Челси.
Рэдклифф-сквер была погружена в молчание и озарена фонарями и величественными елками за стеклами высоких окон.
– Припарковывайся рядом с маминой машиной, – сказал Джайлс, указывая на неправильно поставленную машину перед домом, и тут же вздохнул: – О боже.
– Что «о, боже»? – спросила Кэт.
Она пыталась вспомнить, какая кнопочка на брелке для ключей включает сигнализацию, а какая отключает это пронзительное верещание, которое будило почти весь дом уже не менее трех раз с тех пор, как Гарри его установил.
– Гм, я думаю, мы не одни, – сказал Джайлс, вылезая из машины. Он тотчас же сел обратно и притянул к себе лицо Кэт. – По-моему, мы оба слишком измотались, верно?
Он нагнулся и нежно поцеловал ее, покусывая зубами ее нижнюю губу. Теплая волна наслаждения окатила Кэт, смешиваясь с сильной усталостью. Как замечательно наконец закрыть глаза.
Кэт обвила рукой шею Джайлса и прижалась к нему, насколько позволял рычаг переключения передач. Его руки перебирали ее волосы. Радио тихо продолжало играть. Как удивительно волнующе быть с Джайлсом в машине перед его домом, пока все вокруг спят! Перед глазами Кэт плавали темно-красные круги. Все, чего ей хотелось, – найти удобную постель и залезть в нее вместе с Джайлсом.
Кэт удивилась, поняв, что думает только о мягкости и пышности подушек и одеяла, а не об обнаженном теле Джайлса. Она списала это на физическую и психическую усталость.
– Как давно я мечтал об этой минуте, – хрипло прошептал Джайлс в двух дюймах от ее рта.
Его дыхание горячей волной обдавало ее губы.
«Ужасная банальность», – отметила Кэт.
Но она слишком устала, чтобы думать об этом. Она просто улыбнулась и погладила грубую щетину и ямочку на его подбородке.
– Пойдем? – предложил Джайлс.
– Нет, посидим еще немного так, – попросила Кэт и снова притянула его к себе.
Через несколько минут Джайлс шевельнулся и произнес:
– Пожалуйста, не сочти личным оскорблением, но если я подержу глаза закрытыми еще немного, то засну у тебя на груди.
– Это же прекрасно, – ответила Кэт и вытащила ключ зажигания. – Давай помогу тебе с сумками.
– Ничего, я справлюсь, у меня немного вещей, – отказался Джайлс.
Он вышел и открыл багажник. Кэт пристально посмотрела на брелок и решила действовать методом научного тыка. С шипением включилась сигнализация на дверях, и боковые фары три раза мигнули.
Джайлс закинул на плечо большой рюкзак, вручил Кэт сумку с ноутбуком и направился к двери.
– Это все, что ты привез? – спросила Кэт, поднимаясь вслед за ним по белым ступеням.
Когда он уезжал, вещей было больше. Неужели остальное ему пришлют морем?
– Только девушки любят возить с собой сразу весь гардероб, – ответил он, толкая дверь задом и одновременно целуя ее в лоб.
– А где твои костюмы? – игриво поинтересовалась Кэт, но, заглянув через его плечо в прихожую, не смогла сдержаться и выругалась.
– …Ну, Лидия знает правила вечеринок с белыми галстуками так же, как знаем ты и я. Не надевать трусов – это просто отбиваться от общества. Особенно на такой вечеринке. Она ищет себе неприятностей, я же ей говорила. Да, и все со мной согласились…
Кэт тихо застонала. Селина лежала на полу, задрав на безупречно-белую стену свои длинные лошадиные ноги. Трубка беспроводного телефона была прижата к ее уху. В пределах досягаемости ее пальцев, украшенных французским маникюром, стояли переполненная пепельница и бутылка вина. Селина шарила рукой по полу в поисках пачки «Мальборо лайтс», нащупала ее и открыла. Она, очевидно, обсуждала вечеринку, с которой только что вернулась. На ней было коротенькое синее платье с разрезами по бокам и воротником-стойкой. Разрезы доходили чуть ли не до пояса. Ключи от машины лежали рядом с серебристыми босоножками на огромной платформе.
– С Рождеством, Селина! – поприветствовал ее Джайлс и развел руки для объятий.
– Она недолго пробыла после этого, говорю тебе… О боже, – пьяным голосом выговорила Селина в трубку, – приехал мой братишка со своей девушкой. Кажется, мне надо идти.
Джайлс с нежностью посмотрел на Кэт. Она постаралась придать своему лицу приветливое выражение. Селина не поднялась.
– Нет, пожалуйста, не вставай ради нас, – сказал Джайлс.
– Да, я вернусь в свою собственную квартиру через несколько недель, когда мама с папой вернуться с …бадоса, да…
Джайлс не стал ждать. Он переступил через ее ноги и направился на кухню. Кэт последовала за ним. Селина, надувшись, отодвинула вино и сигареты с прохода.
Джайлс открыл дверцу холодильника. Его мгновенно окружил желтый свет, словно вырвавшийся из люка космического корабля. Холодильник был набит до отказа, и, как заметила Кэт, нигде не было видно «Рамы». Джайлс наполнил два стакана молоком и достал половину шоколадного рулета, остатки жареного цыпленка и целый круг сыра «Бри» со слезой. Он поставил на стол несколько тарелок и набросился на цыпленка.
