Текст книги "Песни и романсы русских поэтов"

Автор книги: Виктор Гусев

К. Н. Батюшков

Константин Николаевич Батюшков родился в 1787 году в Вологде, умер в 1855 году там же. Он принадлежал к старинному, но обедневшему дворянскому роду и воспитывался в частных пансионах. Служа письмоводителем в министерстве народного просвещения (1802–1807), Батюшков вошел в литературный кружок, группировавшийся вокруг А. Н. Оленина, и вступил в состоявшее из последователей А. Н. Радищева «Вольное общество любителей словесности, наук и художеств». Впоследствии был членом «Арзамаса» и активно выступал вместе с карамзинистами против литературных «староверов». Служба чиновника тяготила поэта; он вступил в ополчение, участвовал в войнах против Наполеона и в русско-шведской кампании. Выйдя в отставку, он постоянно менял место жительства, много путешествовал, служил секретарем русского посольства в Италии. Литературная деятельность Батюшкова продолжалась сравнительно недолго: в 1822 году он заболел тяжелым психическим расстройством. Самим поэтом было составлено первое собрание сочинений: «Опыты в стихах и прозе». Часть 1. Проза. Часть 2. Стихи, СПб., 1817. Кроме публикуемых текстов известен романс В. Кашперова «Есть наслаждение и в дикости лесов…». В песенниках также встречаются: «Источник», «Пленный», «Радость», «Любовь в челноке», «Ложный страх».

160. Разлука ^*

 
Гусар, на саблю опираясь,
В глубокой горести стоял;
Надолго с милой разлучаясь,
  Вздыхая, он сказал:
 

 
«Не плачь, красавица! Слезами
Кручине злой не пособить!
Клянуся честью и усами
  Любви не изменить!
 

 
Любви непобедима сила.
Она – мой верный щит в войне;
Булат в руке, а в сердце Лила, —
  Чего страшиться мне?
 

 
Не плачь, красавица! Слезами
Кручине злой не пособить!
А если изменю… усами
  Клянусь, наказан быть!
 

 
Тогда, мой верный конь, споткнися,
Летя во вражий стан стрелой;
Уздечка бранная порвися,
  И стремя под ногой!
 

 
Пускай булат в руке с размаха
Изломится, как прут гнилой,
И я, бледнея весь от страха,
  Явлюсь перед тобой!»
 

 
Но верный конь не спотыкался
Под нашим всадником лихим;
Булат в боях не изломался,
  И честь гусара с ним!
 

 
А он забыл любовь и слезы
Своей пастушки дорогой,
И рвал в чужбине счастья розы
  С красавицей другой.
 

 
Но что же сделала пастушка?
Другому сердце отдала.
Любовь красавицам – игрушка,
  А клятвы их – слова!
 

 
Всё здесь, друзья, изменой дышит,
Теперь нет верности нигде!
Амур, смеясь, все клятвы пишет
  Стрелою на воде.
 

<1814>

161. Мой гений ^*

 
О память сердца! ты сильней
Рассудка памяти печальной,
И часто сладостью своей
Меня в стране пленяешь дальной.
Я помню голос милых слов,
Я помню очи голубые,
Я помню локоны златые
Небрежно вьющихся власов.
Моей пастушки несравненной
Я помню весь наряд простой,
И образ милый, незабвенный
Повсюду странствует со мной.
Хранитель-гений мой – любовью
В утеху дан разлуке он:
Засну ль? – приникнет к изголовью
И усладит печальный сон.
 

Июль или август 1815

А. С. Пушкин

Уже некоторые лицейские стихотворения Пушкина сделались песнями и романсами. Первым романсом на слова юного поэта стало стихотворение «К живописцу» (в ранней редакции) с музыкой лицейского товарища Пушкина – Н. А. Корсакова (1815). Корсаков написал музыку и на текст стихотворения «К Маше» (1816). По воспоминаниям И. И. Пущина, стансы «К Маше» «пелись тогда юными девицами почти во всех домах, где Лицей имел право гражданства»; [92]92
  И. И. Пущин, Записки о Пушкине, М., 1937, с. 50.


[Закрыть]по свидетельству В. П. Гаевского, «часто распевали в Лицее» и песню «К Делии». [93]93
  В. П. Гаевский, Пушкин в Лицее. – «Современник», 1863, № 7, с. 159.


[Закрыть]Но особенную популярность приобрели лицейские стихотворения «Казак» и «Романс», ставшие народными песнями. При жизни поэта на его тексты было написано около 70 вокальных произведений 27 композиторами. Наиболее значительны из них романсы М. Глинки, Н. С. Титова, А. Верстовского, М. Виельгорского, А. Алябьева, И. Геништы. Современная поэту критика констатировала: «Песни Пушкина сделались народными…». [94]94
  «Обозрение русской литературы в 1824 году». – «Московский телеграф», 1825, № 1, с. 86, примеч.


[Закрыть]Некоторые произведения Пушкина становились известными публике в качестве романсов и песен до опубликования их текстов («Песня Земфиры» – с музыкой М. Виельгорского, 1825; «Не пой, красавица, при мне…» – с музыкой В. Одоевского, 1828, и Глинки, 1828) или впервые публиковались одновременно с нотами («Слеза» – с музыкой М. Яковлева, 1825; «Ворон к ворону летит…» – с музыкой Верстовского и Виельгорского, 1829; «Прощание» – с музыкой А. Есаулова, 1830 или 1831; «Я здесь, Инезилья…» – с музыкой М. Глинки, 1834). В дальнейшем на тексты Пушкина писали музыку едва ли не все русские композиторы. Песни и романсы на слова Пушкина вошли в многочисленные песенники и в лубок уже при жизни поэта, [95]95
  Ник. Смирнов-Сокольский, Рассказы о прижизненных изданиях Пушкина, М., 1962, с. 481–625.


[Закрыть]а через их посредство – в музыкальный быт. В устном бытовании некоторые тексты поэта существенно изменялись (особенно «Казак» и «Узник»), но в большинстве случаев сохранялись в авторской редакции. О судьбе текстов Пушкина в лубочной литературе см. в книге: С. Клепиков, Пушкин и его произведения в русской народной картинке, М., 1949. Кроме публикуемых текстов особенно известными романсами на тексты Пушкина являются: «Я здесь, Инезилья…» М. Глинки, «Воротился ночью мельник…» А. Даргомыжского, «Для берегов отчизны дальной…» А. Бородина, «На холмах Грузии…» Н. Римского-Корсакова, «Сожженное письмо» Ц. Кюи, «Ночь» А. Рубинштейна, «Соловей мой, соловей…» П. Чайковского. Но популярными песнями стали преимущественно ранние произведения поэта.

162. Казак ^*

 
Раз, полунощной порою,
  Сквозь туман и мрак,
Ехал тихо над рекою
  Удалой казак.
 

 
Черна шапка набекрени,
  Весь жупан в пыли.
Пистолеты при колене,
  Сабля до земли.
 

 
Верный конь, узды не чуя,
  Шагом выступал;
Гриву долгую волнуя,
  Углублялся вдаль.
 

 
Вот пред ним две-три избушки,
  Выломан забор;
Здесь – дорога к деревушке,
  Там – в дремучий бор.
 

 
«Не найду в лесу девицы, —
  Думал хват Денис, —
Уж красавицы в светлицы
  На ночь убрались».
 

 
Шевельнул донец уздою,
  Шпорой прикольнул,
И помчался конь стрелою,
  К избам завернул.
 

 
В облаках луна сребрила
  Дальни небеса;
Под окном сидит уныла
  Девица-краса.
 

 
Храбрый видит красну деву;
  Сердце бьется в нем,
Конь тихонько к леву, к леву —
  Вот уж под окном.
 

 
«Ночь становится темнее,
  Скрылася луна.
Выдь, коханочка, скорее,
  Напои коня».
 

 
– «Нет! к мужчине молодому
  Страшно подойти,
Страшно выйти мне из дому,
  Коню дать воды».
 

 
– «Ах! небось, девица красна,
  С милым подружись!»
– «Ночь красавицам опасна».
  – «Радость! не страшись!
 

 
Верь, коханочка, пустое;
  Ложный страх отбрось!
Тратишь время золотое;
  Милая, небось!
 

 
Сядь на борзого, с тобою
  В дальний еду край;
Будешь счастлива со мною:
  С другом всюду рай».
 

 
Что же девица? Склонилась,
  Победила страх,
Робко ехать согласилась;
  Счастлив стал казак.
 

 
Поскакали, полетели,
  Дружку друг любил;
Был ей верен две недели,
  В третью изменил.
 

1814

163. Романс ^*

 
Под вечер, осенью ненастной,
В далеких дева шла местах
И тайный плод любви несчастной
Держала в трепетных руках.
Всё было тихо – лес и горы,
Всё спало в сумраке ночном;
Она внимательные взоры
Водила с ужасом кругом.
 

 
И на невинное творенье,
Вздохнув, остановила их…
«Ты спишь, дитя, мое мученье,
Не знаешь горестей моих,
Откроешь очи и тоскуя
Ко груди не прильнешь моей,
Не встретишь завтра поцелуя
Несчастной матери твоей.
 

 
Ее манить напрасно будешь!..
Стыд вечный мне вина моя, —
Меня навеки ты забудешь,
Тебя не позабуду я;
Дадут покров тебе чужие
И скажут: «Ты для нас чужой!»
Ты спросишь: «Где ж мои родные?» —
И не найдешь семьи родной.
 

 
Мой ангел будет грустной думой
Томиться меж других детей
И до конца с душой угрюмой
Взирать на ласки матерей;
Повсюду странник одинокий,
Предел неправедный кляня,
Услышит он упрек жестокий…
Прости, прости тогда меня.
 

 
Быть может, сирота унылый,
Узнаешь, обоймешь отца,
Увы! где он, предатель милый,
Мой незабвенный до конца?
Утешь тогда страдальца муки,
Скажи: «Ее на свете нет,
Лаура не снесла разлуки
И бросила пустынный свет».
 

 
Но что сказала я?.. быть может,
Виновную ты встретишь мать,
Твой скорбный взор меня встревожит!
Возможно ль сына не узнать?
Ах, если б рок неумолимый
Моею тронулся мольбой…
Но может быть, пройдешь ты мимо,
Навек рассталась я с тобой.
 

 
Ты спишь – позволь себя, несчастный,
К груди прижать в последний раз.
Закон неправедный, ужасный
К страданью присуждает нас.
Пока лета не отогнали
Беспечной радости твоей,
Спи, милый! горькие печали
Не тронут детства тихих дней!»
 

 
Но вдруг за рощей осветила
Вблизи ей хижину луна…
С волненьем сына ухватила
И к ней приближилась она;
Склонилась, тихо положила
Младенца на порог чужой,
Со страхом очи отвратила
И скрылась в темноте ночной.
 

1814

164. Певец ^*

 
Слыхали ль вы за рощей глас ночной
Певца любви, певца своей печали?
Когда поля в час утренний молчали,
Свирели звук унылый и простой
      Слыхали ль вы?
 

 
Встречали ль вы в пустынной тьме лесной
Певца любви, певца своей печали?
Следы ли слез, улыбку ль замечали,
Иль тихий взор, исполненный тоской,
      Встречали вы?
 

 
Вздохнули ль вы, внимая тихий глас
Певца любви, певца своей печали?
Когда в лесах вы юношу видали,
Встречая взор его потухших глаз,
      Вздохнули ль вы?
 

1816

165. Пробуждение ^*

 
Мечты, мечты,
Где ваша сладость?
Где ты, где ты,
Ночная радость?
Исчезнул он,
Веселый сон,
И одинокой
Во тьме глубокой
Я пробужден.
Кругом постели
Немая ночь.
Вмиг охладели,
Вмиг улетели
Толпою прочь
Любви мечтанья.
Еще полна
Душа желанья
И ловит сна
Воспоминанья.
Любовь, любовь,
Внемли моленья:
Пошли мне вновь
Свои виденья,
И поутру,
Вновь упоенный,
Пускай умру
Непробужденный.
 

1816

166. Черная шаль ^*

Молдавская песня

 
Гляжу как безумный на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.
 

 
Когда легковерен и молод я был,
Младую гречанку я страстно любил.
 

 
Прелестная дева ласкала меня,
Но скоро я дожил до черного дня.
 

 
Однажды я созвал веселых гостей;
Ко мне постучался презренный еврей.
 

 
«С тобою пируют (шепнул он) друзья;
Тебе ж изменила гречанка твоя».
 

 
Я дал ему злата и проклял его
И верного позвал раба моего.
 

 
Мы вышли; я мчался на быстром коне;
И кроткая жалость молчала во мне.
 

 
Едва я завидел гречанки порог,
Глаза потемнели, я весь изнемог…
 

 
В покой отдаленный вхожу я один…
Неверную деву лобзал армянин.
 

 
Не взвидел я света; булат загремел…
Прервать поцелуя злодей не успел.
 

 
Безглавое тело я долго топтал,
И молча на деву, бледнея, взирал.
 

 
Я помню моленья… текущую кровь…
Погибла гречанка, погибла любовь.
 

 
С главы ее мертвой сняв черную шаль,
Отер я безмолвно кровавую сталь.
 

 
Мой раб, как настала вечерняя мгла,
В дунайские волны их бросил тела.
 

 
С тех пор не целую прелестных очей,
С тех пор я не знаю веселых ночей.
 

 
Гляжу как безумный на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.
 

1820

167. Черкесская песня ^*

 
В реке бежит гремучий вал;
В горах безмолвие ночное;
Казак усталый задремал,
Склонясь на копие стальное.
Не спи, казак: во тьме ночной
Чеченец ходит за рекой.
 

 
Казак плывет на челноке,
Влача по дну речному сети.
Казак, утонешь ты в реке,
Как тонут маленькие дети,
Купаясь жаркою порой:
Чеченец ходит за рекой.
 

 
На берегу заветных вод
Цветут богатые станицы;
Веселый пляшет хоровод.
Бегите, русские певицы,
Спешите, красные, домой:
Чеченец ходит за рекой.
 

1820–1821

168. Узник ^*

 
Сижу за решеткой в темнице сырой.
Вскормленный в неволе орел молодой,
Мой грустный товарищ, махая крылом,
Кровавую пищу клюет под окном,
 

 
Клюет, и бросает, и смотрит в окно,
Как будто со мною задумал одно;
Зовет меня взглядом и криком своим
И вымолвить хочет: «Давай улетим!
 

 
Мы вольные птицы; пора, брат, пора!
Туда, где за тучей белеет гора,
Туда, где синеют морские края,
Туда, где гуляем лишь ветер… да я!..»
 

1822

169. <Из поэмы «Цыганы»> ^*

 
Старый муж, грозный муж,
Режь меня, жги меня:
Я тверда, не боюсь
Ни ножа, ни огня.
 

 
Ненавижу тебя,
Презираю тебя;
Я другого люблю,
Умираю любя.
 

 
Режь меня, жги меня;
Не скажу ничего;
Старый муж, грозный муж,
Не узнаешь его.
 

 
Он свежее весны,
Жарче летнего дня;
Как он молод и смел!
Как он любит меня!
 

 
Как ласкала его
Я в ночной тишине!
Как смеялись тогда
Мы твоей седине!
 

1824

170 ^*

 
    Ночной зефир
    Струит эфир.
      Шумит,
      Бежит
    Гвадалквивир.
 

 
Вот взошла луна златая,
Тише… чу… гитары звон…
Вот испанка молодая
Оперлася на балкон.
 

 
    Ночной зефир
    Струит эфир.
      Шумит,
      Бежит
    Гвадалквивир.
 

 
Скинь мантилью, ангел милый,
И явись как яркий день!
Сквозь чугунные перилы
Ножку дивную продень!
 

 
    Ночной зефир
    Струит эфир.
      Шумит,
      Бежит
    Гвадалквивир.
 

1824

171. Зимний вечер ^*

 
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя,
То по кровле обветшалой
Вдруг соломой зашумит,
То, как путник запоздалый,
К нам в окошко застучит.
 

 
Наша ветхая лачужка
И печальна и темна.
Что же ты, моя старушка,
Приумолкла у окна?
Или бури завываньем
Ты, мой друг, утомлена,
Или дремлешь под жужжанье
Своего веретена?
 

 
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
Спой мне песню, как синица
Тихо за морем жила;
Спой мне песню, как девица
За водой поутру шла.
 

 
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя.
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
 

1825

172. К*** ^*

 
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
 

 
В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
 

 
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.
 

 
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
 

 
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
 

 
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
 

1825

173. Зимняя дорога ^*

 
Сквозь волнистые туманы
Пробирается луна,
На печальные поляны
Льет печально свет она.
 

 
По дороге зимней, скучной
Тройка борзая бежит,
Колокольчик однозвучный
Утомительно гремит.
 

 
Что-то слышится родное
В долгих песнях ямщика:
То разгулье удалое,
То сердечная тоска…
 

 
Ни огня, ни черной хаты…
Глушь и снег… Навстречу мне
Только версты полосаты
Попадаются одне.
 

 
Скучно, грустно… завтра, Нина,
Завтра, к милой возвратясь,
Я забудусь у камина,
Загляжусь не наглядясь.
 

 
Звучно стрелка часовая
Мерный круг свой совершит,
И, докучных удаляя,
Полночь нас не разлучит.
 

 
Грустно, Нина: путь мой скучен,
Дремля смолкнул мой ямщик,
Колокольчик однозвучен,
Отуманен лунный лик.
 

1826

174. Талисман ^*

 
Там, где море вечно плещет
На пустынные скалы,
Где луна теплее блещет
В сладкий час вечерней мглы,
Где, в гаремах наслаждаясь,
Дни проводит мусульман,
Там волшебница, ласкаясь,
Мне вручила талисман.
 

 
И, ласкаясь, говорила:
«Сохрани мой талисман:
В нем таинственная сила!
Он тебе любовью дан.
От недуга, от могилы,
В бурю, в грозный ураган,
Головы твоей, мой милый,
Не спасет мой талисман.
 

 
И богатствами Востока
Он тебя не одарит,
И поклонников пророка
Он тебе не покорит;
И тебя на лоно друга,
От печальных чуждых стран,
В край родной на север с юга
Не умчит мой талисман…
 

 
Но когда коварны очи
Очаруют вдруг тебя,
Иль уста во мраке ночи
Поцелуют не любя —
Милый друг! от преступленья,
От сердечных новых ран,
От измены, от забвенья
Сохранит мой талисман!»
 

1827

175 ^*

 
Ворон к ворону летит,
Ворон ворону кричит:
Ворон, где б нам отобедать?
Как бы нам о том проведать?
 

 
Ворон ворону в ответ:
Знаю, будет нам обед;
В чистом поле под ракитой
Богатырь лежит убитый.
 

 
Кем убит и отчего,
Знает сокол лишь его,
Да кобылка вороная,
Да хозяйка молодая.
 

 
Сокол в рощу улетел,
На кобылку недруг сел,
А хозяйка ждет милого
Не убитого, живого.
 

1828

176 ^*

 
Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной:
Напоминают мне оне
Другую жизнь и берег дальный.
 

 
Увы, напоминают мне
Твои жестокие напевы
И степь, и ночь, и при луне
Черты далекой, бедной девы!..
 

 
Я призрак милый, роковой,
Тебя увидев, забываю;
Но ты поешь – и предо мной
Его я вновь воображаю.
 

 
Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной:
Напоминают мне оне
Другую жизнь и берег дальный.
 

1828

А. А. Дельвиг

Антон Антонович Дельвиг родился в 1798 году в Москве, умер в 1831 году в Петербурге. Интерес Дельвига к песнетворчеству определился очень рано, во время пребывания его в Царскосельском лицее. Первая «Русская песня» юного поэта датируется 7 сентября 1812 года. Хор воспитанников на текст Дельвига с музыкой Г. Теппера де Фергюсона прозвучал на выпускном акте 9 июня 1817 года. По окончании Лицея поэт служил в министерстве финансов, затем в Публичной библиотеке и, наконец, в департаменте иностранных исповеданий. Дельвиг находился в ближайшем литературном окружении Пушкина, играл заметную роль в литературно-общественной жизни 1820–1830-х годов, состоял членом «Общества любителей словесности, наук и художеств», а затем (с 1819) – «Вольного общества любителей российской словесности», издавал альманахи «Северные цветы» и «Подснежник», «Литературную газету». Он был частым гостем литературных салонов С. Д. Пономаревой, А. Ф. Воейковой и др., где музицирование составляло одну из характерных черт быта. Ф. А. Кони вспоминает: «Лучшие русские песни Дельвига родились в минуты увлечения на рояли Рупини и им положены на музыку». [96]96
  Русский певец и композитор И. А. Рупини. – «Пантеон», 1850, т. 2, № 4.


[Закрыть]В литературно-музыкальных вечерах в доме самого Дельвига нередко принимали участие композиторы М. Глинка и М. Яковлев, с которыми у него возникло плодотворное сотрудничество. Двоюродный брат поэта вспоминает: «Песни… и романсы певались непременно каждый вечер. В этом участвовал и сам Дельвиг». [97]97
  А. И. Дельвиг, Мои воспоминания, т. 1, М., 1912, с. 51.


[Закрыть]Всего Дельвиг написал 26 песен и романсов. Кроме публикуемых текстов на музыку положены: «Застольная песня» (М. Глинкой и А. Даргомыжским), «Други, други, радость нам дана судьбой…» (А. Алябьевым и И. Литандером), «Вчера вакхических друзей…» (М. Яковлевым), «Что же ты, соловушко…» (Н. С. Титовым), «Когда, душа, просилась ты…» (А. Даргомыжским и М. Яковлевым). Особенно много романсов на слова Дельвига написал Даргомыжский (кроме названных – «Роза», «Хата», «К Лилете», «Мой суженый, мой ряженый…», «Жизнью земною играла она…»). Авторский текст самой популярной песни Дельвига – «Не осенний частый дождичек…» – не сохранился (песенный вариант см.).

177. Первая встреча ^*

 
Мне минуло шестнадцать лет,
  Но сердце было в воле;
Я думала: весь белый свет —
  Наш бор, поток и поле.
 

 
К нам юноша пришел в село:
  Кто он? отколь? не знаю —
Но всё меня к нему влекло,
  Всё мне твердило: знаю!
 

 
Его кудрявые власы
  Вкруг шеи обвивались,
Как мак сияет от росы,
  Сияли, рассыпались.
 

 
И взоры пламенны его
  Мне что-то изъясняли;
Мы не сказали ничего,
  Но уж друг друга знали.
 

 
Куда пойду – и он за мной.
  На долгую ль разлуку?
Не знаю! только он с тоской
  Безмолвно жал мне руку.
 

 
«Что хочешь ты? – спросила я, —
  Скажи, пастух унылый».
И с жаром обнял он меня
  И тихо назвал милой.
 

 
И мне б тогда его обнять!
  Но рук не поднимала,
На перси потупила взгляд,
  Краснела, трепетала.
 

 
Ни слова не сказала я;
  За что ж ему сердиться?
Зачем покинул он меня?
  И скоро ль возвратится?
 

<1814>

178. Песня ^*

 
«Дедушка! – девицы
Раз мне говорили,—
Нет ли небылицы
Иль старинной были?»
 

 
– «Как не быть! – уныло
Красным отвечал я,—
Сердце вас любило,
Так чего не знал я!
 

 
Было время! где вы,
Годы золотые?
Как пленяли девы
В ваши дни былые!
 

 
Уж они – старушки;
Но от них порою
Много на подушки
Слез пролито мною.
 

 
Душу волновали
Их уста и очи,
По огню бежали
Дни мои и ночи».
 

 
– «Дедушка, – толпою
Девицы вскричали.—
Жаль нам, а тобою
Бабушки играли!
 

 
Как не стыдно! злые,
Вот над кем шутили!
Нет, мы не такие,
Мы б тебя любили!»
 

 
– «Вы б любили? сказки!
Веры мне неймется!
И на ваши ласки
Дедушка смеется».
 

1820

179. Русская песня ^*

 
Ах ты, ночь ли,
  Ноченька!
Ах ты, ночь ли
  Бурная!
Отчего ты
  С вечера
До глубокой
  Полночи
Не блистаешь
  Звездами,
Не сияешь
  Месяцем?
Всё темнеешь
  Тучами?
 

 
И с тобой, знать,
  Ноченька,
Как со мною,
  Молодцем,
Грусть-злодейка
  Сведалась!
Как заляжет,
  На сердце —
Позабудешь
  Девицам
Усмехаться,
  Кланяться;
Позабудешь
  С вечера
До глубокой
  Полночи,
Припевая,
  Тешиться
Хороводной
  Пляскою!
Нет, взрыдаешь,
  Всплачешься,
И, безродный
  Молодец,
На постелю
  Жесткую,
Как в могилу,
  Кинешься!
 

1820 или 1821

180. Романс ^*

 
Одинок месяц плыл, зыбляся в тумане,
Одинок воздыхал витязь на кургане.
 

 
Свежих трав не щипал конь его унылый,
«Конь мой, конь, верный конь, понесемся к милой!
 

 
Не к добру грудь моя тяжко воздыхает,
Не к добру сердце мне что-то предвещает;
 

 
Не к добру без еды ты стоишь унылый!
Конь мой, конь, верный конь, понесемся к милой!»
 

 
Конь вздрогнул, и сильней витязь возмутился,
В милый край, в страшный край как стрела пустился.
 

 
Ночь прошла, всё светло: виден храм с дубровой,
Конь заржал, конь взвился над могилой новой.
 

1821 или 1822

181. Русская песня ^*

 
Что, красотка молодая,
  Что ты, светик, плачешь?
Что головушку, вздыхая,
  К белой ручке клонишь?
Или словом, или взором
  Я тебя обидел?
Иль нескромным разговором
  Ввел при людях в краску?
 

 
Нет, лежит тоска иная
  У тебя на сердце!
Нет, кручинушку другую
  Ты вложила в мысли!
Ты не хочешь, не желаешь
  Молодцу открыться,
Ты боишься милу другу
  Заповедать тайну!
 

 
Не слыхали ль злые люди
  Наших разговоров?
Не спросили ль злые люди
  У отца родного;
Не спросили ль сопостаты
  У твоей родимой:
«Чей у ней на ручке перстень,
  Чья в повязке лента?
Лента, ленточка цветная,
  С золотой каймою,
Перстень с чернью расписною,
  С чистым изумрудом?»
 

 
Не томи, открой причину
  Слез твоих горючих!
Перелей в мое ты сердце
  Всю тоску-кручину,
Перелей тоску-кручину
  Сладким поцелуем:
Мы вдвоем тоску-кручину
  Легче растоскуем.
 

1823

182. Русская песня ^*

 
Голова ль моя, головушка,
Голова ли молодецкая,
Что болишь ты, что ты клонишься
Ко груди, к плечу могучему?
Ты не то была, удалая,
В прежни годы, в дни разгульные,
В русых кудрях, в красоте твоей,
В той ли шапке, шапке бархатной,
Соболями отороченной.
 

 
Днем ли в те поры я выеду,
В очи солнце – ты не хмуришься;
В темном лесе в ночь ненастную
Ты найдешь тропу заглохшую;
Красна ль девица приглянется —
И без слов ей всё повыскажешь;
Повстречаются ль недобрые —
Только взглянут и вспокаются.
Что ж теперь ты думу думаешь,
Думу крепкую, тяжелую?
Иль ты с сердцем перемолвилась,
Иль одно вы с ним задумали,
Иль прилука молодецкая
Ни из сердца, ни с ума нейдет?
 

 
Уж не вырваться из клеточки
Певчей птичке конопляночке,
Знать, и вам не видеть более
Прежней воли с прежней радостью.
 

1823

183. Романс ^*

 
Прекрасный день, счастливый день:
  И солнце, и любовь!
С нагих полей сбежала тень —
  Светлеет сердце вновь.
Проснитесь, рощи и поля;
  Пусть жизнью всё кипит:
Она моя, она моя! —
  Мне сердце говорит.
 

 
Что вьешься, ласточка, к окну,
  Что, вольная, поешь?
Иль ты щебечешь про весну
  И с ней любовь зовешь?
Но не ко мне – и без тебя
  В певце любовь горит:
Она моя, она моя! —
  Мне сердце говорит.
 

1823

184. Романс ^*

 
Не говори: любовь пройдет,
О том забыть твой друг желает;
В ее он вечность уповает,
Ей в жертву счастье отдает.
 

 
Зачем гасить душе моей
Едва блеснувшие желанья?
Хоть миг позволь мне без роптанья
Предаться нежности твоей.
 

 
За что страдать? Что мне в любви
Досталось от небес жестоких
Без горьких слез, без ран глубоких,
Без утомительной тоски?
 

 
Любви дни краткие даны,
Но мне не зреть ее остылой;
Я с ней умру, как звук унылый
Внезапно порванной струны.
 

1823

185. Романс ^*

 
Только узнал я тебя —
  И трепетом сладким впервые
    Сердце забилось во мне.
 

 
Сжала ты руку мою —
  И жизнь, и все радости жизни
    В жертву тебе я принес.
 

 
Ты мне сказала «люблю» —
  И чистая радость слетела
    В мрачную душу мою.
 

 
Молча гляжу на тебя, —
  Нет слова все муки, всё счастье
    Выразить страсти моей.
 

 
Каждую светлую мысль,
  Высокое каждое чувство
    Ты зарождаешь в душе.
 

1823

186. Разочарование ^*

 
Протекших дней очарованья,
Мне вас душе не возвратить!
В любви узнав одни страданья,
Она утратила желанья
И вновь не просится любить.
 

 
К ней сны младые не забродят,
Опять с надеждой не мирят,
В странах волшебных с ней не ходят,
Веселых песен не заводят
И сладких слов не говорят.
 

 
Ее один удел печальный:
Года бесчувственно провесть
И в край, для горестных не дальной,
Под глас молитвы погребальной,
Одни молитвы перенесть.
 

1824

187. Песня ^*

 
Наяву и в сладком сне
Всё мечтаетесь вы мне:
Кудри, кудри шелковы́е,
Юных персей красота,
Прелесть – очи и уста,
И лобзания живые.
 

 
И я в раннюю зарю
Темным кудрям говорю:
Кудри, кудри, что вы вьетесь?
Мне уж вами не играть,
Мне уж вас не целовать,
Вы другому достаетесь.
 

 
И я утром золотым
Молвлю персям молодым:
Пух лебяжий, негой страстной
Не дыши по старине —
Уж не быть счастливым мне
На груди моей прекрасной.
 

 
Я твержу по вечерам
Светлым взорам и устам:
Замолчите, замолчите!
С лютой долей я знаком,
О веселом, о былом
Вы с душой не говорите!
 

 
Ночью, сплю ли я, не сплю,—
Всё устами вас ловлю,
Сердцу сладкие лобзанья!
Сердце бьется, сердце ждет, —
Но уж милая нейдет
В час условленный свиданья.
 

1824

188. Русская песня ^*

 
Скучно, девушки, весною жить одной:
Не с кем сладко побеседовать младой.
 

 
Сиротинушка, на всей земле одна,
Подгорюнясь ли присядешь у окна —
 

 
Под окошком всё так весело глядит,
И мне душу то веселие томит.
 

 
То веселье – не веселье, а любовь,
От любви той замирает в сердце кровь.
 

 
И я выду во широкие поля —
С них ли негой так и веет на тебя;
 

 
Свежий запах каждой травки полевой
Вреден девице весеннею порой,
 

 
Хочешь с кем-то этим запахом дышать,
И другим устам его передавать;
 

 
Белой груди чем-то сладким тяжело,
Голубым очам при солнце не светло.
 

 
Больно, больно безнадежной тосковать!
И я кинусь на тесовую кровать,
 

 
К изголовью правой щечкою прижмусь
И горючими слезами обольюсь.
 

 
Как при солнце летом дождик пошумит,
Травку вспрыснет, но ее не освежит,
 

 
Так и слезы не свежат меня, младой;
Скучно, девушки, весною жить одной!
 

1824

189. Русская песня ^*

 
Пела, пела пташечка
  И затихла;
Знало сердце радости
  И забыло.
 

 
Что, певунья пташечка,
  Замолчала?
Как ты, сердце, сведалось
  С черным горем?
 

 
Ах! убили пташечку
  Злые вьюги;
Погубили молодца
  Злые толки!
 

 
Полететь бы пташечке
  К синю морю;
Убежать бы молодцу
  В лес дремучий!
 

 
На море валы шумят,
  А не вьюги;
В лесе звери лютые,
  Да не люди!
 

1824

190. Русская песня ^*

 
Соловей мой, соловей,
Голосистый соловей!
Ты куда, куда летишь,
Где всю ночку пропоешь?
Кто-то бедная, как я,
Ночь прослушает тебя,
Не смыкаючи очей,
Утопаючи в слезах?
Ты лети, мой соловей,
Хоть за тридевять земель,
Хоть за синие моря,
На чужие берега;
Побывай во всех странах,
В деревнях и в городах:
Не найти тебе нигде
Горемышнее меня.
У меня ли у младой
Дорог жемчуг на груди,
У меня ли у младой
Жар-колечко на руке,
У меня ли у младой
В сердце миленький дружок.
В день осенний на груди
Крупный жемчуг потускнел,
В зимню ночку на руке
Распаялося кольцо,
А как нынешней весной
Разлюбил меня милой.
 

1825

191. Русская песня ^*

 
Сиротинушка, девушка,
Полюби меня, молодца,
Полюбя – приголубливай,
Мои кудри расчесывай.
Хорошо цветку на́ поле,
Любо пташечке на небе,—
Сиротинушке девушке
Веселей того с молодцем.
У меня в дому волюшка,
От беды оборонушка,
Что от дождичка кровелька,
От жары дневной ставенки,
От лихой же разлучницы,
От лукавой указчицы
На воротах замок висит,
В подворотенку пес глядит.
 

1828

192. Русская песня ^*

 
И я выйду ль на крылечко,
  На крылечко погулять,
И я стану ль у колечка
  О любезном горевать;
Как у этого ль колечка
  Он впоследнее стоял
И печальное словечко
  Мне, прощаючись, сказал:
 

 
«За турецкой за границей,
  В басурманской стороне
По тебе лишь по девице
  Слезы лить досталось мне…»
…………………………….
…………………………….
 

1828

193. Русская песня ^*

 
Как за реченькой слободушка стоит,
По слободке той дороженька бежит,
Путь-дорожка широка, да не длинна,
Разбегается в две стороны она:
Как налево – на кладбище к мертвецам,
А направо – к закавказским молодцам.
Грустно было провожать мне, молодой,
Двух родимых и по той, и по другой:
Обручальника по левой проводя,
С плачем матерью-землей покрыла я;
А налетный друг уехал по другой,
На прощанье мне кивнувши головой.
 

1828

194. Русская песня ^*

 
Как у нас ли на кровельке,
Как у нас ли на крашеной,
Собиралися пташечки,
Мелки пташечки, ласточки,
Щебетали, чиликали,
Несобравшихся кликали:
«Вы слетайтесь, не медлите,
В путь-дороженьку пустимся!
Красны дни миновалися,
Вдоволь мы наигралися,
Здесь не ждать же вам гибели
От мороза трескучего!»
 

 
Государь ты мой батюшка,
Государыня матушка!
Меня суженый сватает,
Меня ряженый сватает;
Поспешите, не мешкайте,
Меня поезду выдайте,
С хлебом-солию, с образом,
С красотой проходящею!
Мне не век вековать у вас,
Не сидеть же всё девицей
Без любви и без радости
До ворчуньи ль до старости.
 

1829