Текст книги "Песни и романсы русских поэтов"

Автор книги: Виктор Гусев

С. Т. Аксаков

Сергей Тимофеевич Аксаков родился в 1791 году в Уфе, умер в 1859 году в Москве. Учился он в Казанском университете, служил в Петербурге переводчиком, в Москве – цензором (1827–1832), инспектором и затем директором Межевого института (1833–1843). Литературную деятельность Аксаков начал в 1820-е годы, выступив как поэт и театральный критик. Впоследствии большую известность он приобрел как прозаик, напечатав «Записки об уженьи рыбы» (1847), «Записки ружейного охотника» (1852), «Семейную хронику» (1856), «Детские годы Багрова-внука» (1858). Из поэтических произведений популярным стало публикуемое стихотворение, не включенное в собрание сочинений писателя, но вошедшее без имени автора в многочисленные песенники и в переработанном виде – в устный репертуар.

215. Уральский казак ^*

(Истинное происшествие)

 
Настала священная брань на врагов
И в битву помчала Урала сынов.
 

 
Один из казаков, наездник лихой,
Лишь год один живши с женой молодой,
 

 
Любя ее страстно и страстно любим,
Был должен расстаться с блаженством своим.
 

 
Прощаясь с женою, сказал: «Будь верна!»
«Верна до могилы!» – сказала она.
 

 
Три года за родину бился с врагом,
Разил супостатов копьем и мечом.
 

 
Бесстрашный наездник всегда впереди,
Свидетели раны – и все на груди.
 

 
Окончились битвы; он едет домой,
Всё страстный, всё верный жене молодой.
 

 
Уже достигают Урала брегов
И видят навстречу идущих отцов.
 

 
Казак наш объемлет отца своего,
Но в тайной печали он видит его.
 

 
«Поведай, родимый, поведай ты мне
Об матери милой, об милой жене!»
 

 
Старик отвечает: «Здорова семья;
Но, сын мой, случилась беда у тебя:
 

 
Тебе изменила младая жена, —
За то от печали иссохла она.
 

 
Раскаянье видя, простили мы ей;
Прости ее, сын мой: мы просим об ней!»
 

 
Ни слова ответа! Идет он с отцом;
И вот уже входит в родительский дом.
 

 
Упала на грудь его матерь в слезах,
Жена молодая лежала в ногах.
 

 
Он мать обнимает; иконам святым,
Как быть, помолился с поклоном земным.
 

 
Вдруг сабля взвилася могучей рукой…
Глава покатилась жены молодой!
 

 
Безмолвно он голову тихо берет,
Безмолвно к народу на площадь идет.
 

 
Свое преступленье он всем объявил
И требовал казни, и казнь получил.
 

<1821>

В. Головин

Достоверных данных о жизни и творчестве Василия Головина не сохранилось. Он сотрудничал в журналах 1820-х годов: «Вестнике Европы», «Дамском журнале», «Мнемозине».

216. Песня ^*

(На голос: «При долинушке стояла…»)

 
Рано, солнышко, играешь
  Утром на долине;
Ты померкни! иль не знаешь:
  Девушка в кручине.
 

 
Я вечор мое веселье
  С милым проводила;
Он уехал – в утешенье
  Мне одна могила!
 

 
Говорил мне на прощанье:
  «Буду: не крушися!»
Ах, исполни обещанье,
  Милый! возвратися!
 

 
Без подпоры – хмель кудрявый
  Не цветет, а вянет;
Без весны – в тени дубравы
  Птичка петь не станет;
 

 
Без росы – желтеет в поле
  И цветок от зною!
Ах! без милого мне боле
  Не цвести душою!
 

<1821>

П. М. Кудряшов

Петр Михайлович Кудряшов родился в 1801 году в Верхне-Уральске, умер в 1827 (?) году. Он служил унтер-офицером в верхне-уральском гарнизонном батальоне (1815–1822), затем аудитором с оренбургском ордонанс-гаузе. Некоторую известность Кудряшов приобрел повестями о нравах и жизни башкир («Айдар и Абдряш», «Кучак Галий», «Искак», «Киргизский пленник» и др.), опубликованными в журналах 1820-х годов. Перевод башкирской песни о Салавате, принадлежащий Кудряшову, положил на музыку А. Алябьев. Стихи Кудряшова печатались в «Вестнике Европы», «Благонамеренном» и в ряде альманахов конца 20-х – начала 30-х годов. Кроме публикуемых известны также песни: «Вы сгладьтесь на море, сердитые волны…», «Долго ль, долго ль станет сердце изнывать…», «Друг любезный, ненаглядный…», «Люблю я с высоты холмов…», «О касаточка…», «Посмотри, моя любезная…», «Росла, росла сосенка…», «Что вы, звезды, долго блещете…».

217 ^*

(На голос: «Ты проходишь, дорогая…»)

 
Как цветочек от засухи
    Увядает,
Так и сердце без подруги
    Унывает.
На часочек нет отрады —
    Лишь страданье;
Жизнь без милой – без услады —
    Наказанье!
Меж людьми живу – скучаю,
    Как в неволе!..
Дай пойду я погуляю
    В чистом поле…
Птичка с птичкой там порхают
    Меж кустами;
Мушки парами летают
    Над цветами…
Все находят, все вкушают
    В жизни радость —
Сердце с сердцем разделяют
    Счастья сладость…
Не с кем лишь душою страстной
    Мне делиться;
Верно, буду я, несчастный,
    Век крушиться!
 

<1822>

К. Ф. Рылеев

Кондратий Федорович Рылеев родился в 1795 году в с. Батово Софийского уезда Петербургской губ., казнен 13 июля 1826 года в Петропавловской крепости в Петербурге. Славу Рылееву как поэту-революционеру принесли ода «К временщику» (1820), поэма «Войнаровский», некоторые думы (одна из них – «Смерть Ермака» – стала популярнейшей песней) и агитационные песни (написанные при участии А. А. Бестужева-Марлинского), многие из которых вошли в песенный репертуар русской революционно настроенной интеллигенции, а иные из них проникли в солдатские и широкие народные массы. Е. И. Якушкин в своих замечаниях «По поводу воспоминаний К. Ф. Рылеева» свидетельствует, что из нескольких песен политического содержания, написанных Рылеевым вместе с А. А. Бестужевым, наиболее распространенными в свое время были «По улице мостовой…» (текст не дошел – В. Г.)и «Кузнец». [98]98
  Сб. «XIX век», кн. 1, М., 1872, с. 354.


[Закрыть]На тексты Рылеева музыку писал В. Казимир, а также многие советские композиторы. В песенниках, кроме публикуемых текстов, встречаются «Заблуждение», «Нечаянное счастье», «Иван Сусанин».

218. Смерть Ермака ^*

(П. А. Муханову)

 
Ревела буря, дождь шумел;
Во мраке молнии летали;
Бесперерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали…
Ко славе страстию дыша,
В стране суровой и угрюмой,
На диком бреге Иртыша
Сидел Ермак, объятый думой.
 

 
Товарищи его трудов,
Побед и громозвучной славы
Среди раскинутых шатров
Беспечно спали близ дубравы.
«О, спите, спите, – мнил герой, —
Друзья, под бурею ревущей;
С рассветом глас раздастся мой,
На славу иль на смерть зовущий!
 

 
Вам нужен отдых; сладкий сон
И в бурю храбрых успокоит;
В мечтах напомнит славу он
И силы ратников удвоит.
Кто жизни не щадил своей
В разбоях, злато добывая,
Тот думать будет ли о ней,
За Русь святую погибая?
 

 
Своей и вражьей кровью смыв
Все преступленья буйной жизни
И за победы заслужив
Благословения отчизны,—
Нам смерть не может быть страшна;
Свое мы дело совершили:
Сибирь царю покорена,
И мы – не праздно в мире жили!»
 

 
Но роковой его удел
Уже сидел с героем рядом
И с сожалением глядел
На жертву любопытным взглядом.
Ревела буря, дождь шумел;
Во мраке молнии летали;
Бесперерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали.
 

 
Иртыш кипел в крутых брегах,
Вздымалися седые волны,
И рассыпались с ревом в прах,
Бия о брег козачьи челны.
С вождем покой в объятьях сна
Дружина храбрая вкушала;
С Кучумом буря лишь одна
На их погибель не дремала!
 

 
Страшась вступить с героем в бой,
Кучум к шатрам, как тать презренный,
Прокрался тайною тропой,
Татар толпами окруженный.
Мечи сверкнули в их руках —
И окровавилась долина,
И пала грозная в боях,
Не обнажив мечей, дружина…
 

 
Ермак воспрянул ото сна
И, гибель зря, стремится в волны,
Душа отвагою полна,
Но далеко от брега челны!
Иртыш волнуется сильней —
Ермак все силы напрягает
И мощною рукой своей
Валы седые рассекает…
 

 
Плывет… уж близко челнока —
Но сила року уступила,
И, закипев страшней, река
Героя с шумом поглотила.
Лишивши сил богатыря
Бороться с ярою волною,
Тяжелый панцирь – дар царя —
Стал гибели его виною.
 

 
Ревела буря… вдруг луной
Иртыш кипящий осребрился,
И труп, извергнутый волной,
В броне медяной озарился.
Носились тучи, дождь шумел,
И молнии еще сверкали,
И гром вдали еще гремел,
И ветры в дебрях бушевали.
 

<1822>

219. Элегия ^*

 
Исполнились мои желанья,
Сбылись давнишние мечты:
Мои жестокие страданья,
Мою любовь узнала ты.
 

 
Напрасно я себя тревожил,
За страсть вполне я награжден:
Я вновь для счастья сердцем ожил,
Исчезла грусть, как смутный сон.
 

 
Так, окроплен росой отрадной,
В тот час, когда горит восток,
Вновь воскресает – ночью хладной
Полузавялый василек.
 

<1824>

220. Стансы ^*

(К А. Б<естуже>ву)

 
Не сбылись, мой друг, пророчества
Пылкой юности моей:
Горький жребий одиночества
Мне сужден в кругу людей.
 

 
Слишком рано мрак таинственный
Опыт грозный разогнал,
Слишком рано, друг единственный,
Я сердца людей узнал.
 

 
Страшно дней не ведать радостных,
Быть чужим среди своих,
Но ужасней истин тягостных
Быть сосудом с дней младых.
 

 
С тяжкой грустью, с черной думою
Я с тех пор один брожу
И могилою угрюмою
Мир печальный нахожу.
 

 
Всюду встречи безотрадные!
Ищешь, суетный, людей,
А встречаешь трупы хладные
Иль бессмысленных детей…
 

<1824>

К. Ф. Рылеев и А. А. Бестужев-Марлинский [99]99
  Биографическую справку «А. А. Бестужев-Марлинский»


[Закрыть]

221 ^*

 
Ах, где те острова,
Где растет трынь-трава,
       Братцы!
 

 
Где читают Pucelle
И летят под постель
       Святцы.
 

 
Где Бестужев-драгун
Не дает карачун
      Смыслу.
 

 
Где наш князь-чудодей
Не бросает людей
      В Вислу.
 

 
Где с зари до зари
Не играют цари
      В фанты.
 

 
Где Булгарин Фаддей
Не боится когтей
      Танты.
 

 
Где Магницкий молчит,
А Мордвинов кричит
      Вольно.
 

 
Где не думает Греч,
Что его будут сечь
      Больно.
 

 
Где Сперанский попов
Обдает, как клопов,
      Варом.
 

 
Где Измайлов-чудак
Ходит в каждый кабак
      Даром.
 

1823(?)

222 ^*

 
Ты скажи, говори,
Как в России цари
       Правят.
 

 
Ты скажи поскорей,
Как в России царей
       Давят.
 

 
Как капралы Петра
Провожали с двора
       Тихо.
 

 
А жена пред дворцом
Разъезжала верхом
       Лихо.
 

 
Как курносый злодей
Воцарился по ней.
       Горе!
 

 
Но господь, русский бог,
Бедным людям помог
       Вскоре.
 

1823(?)

223 ^*

 
Ах, тошно мне
И в родной стороне;
    Всё в неволе,
    В тяжкой доле,
Видно, век вековать.
 

 
Долго ль русский народ
Будет рухлядью господ,
    И людями,
    Как скотами,
Долго ль будут торговать?
 

 
Кто же нас кабалил,
Кто им барство присудил
    И над нами,
    Бедняками,
Будто с плетью посадил?
 

 
Глупость прежних крестьян
Стала воле в изъян,
    И свобода
    У народа
Силой бар задушена.
 

 
А что силой отнято,
Силой выручим мы то.
    И в приволье,
    На раздолье
Стариною заживем.
 

 
А теперь господа
Грабят нас без стыда,
    И обманом
    Их карманом
Стала наша мошна.
 

 
Они кожу с нас дерут,
Мы посеем – они жнут.
    Они воры,
    Живодеры,
Как пиявки, кровь сосут.
 

 
Бара с земским судом
И с приходским попом
    Нас морочат
    И волочат
По дорогам да судам.
 

 
А уж правды нигде
Не ищи, мужик, в суде.
    Без синюхи
    Судьи глухи,
Без вины ты виноват.
 

 
Чтоб в палату дойти,
Прежде сторожу плати,
    За бумагу,
    За отвагу,
Ты за всё про всё давай!
 

 
Там же каждая душа
Покривится из гроша.
    Заседатель,
    Председатель
Заодно с секретарем.
 

 
Нас поборами царь
Иссушил, как сухарь;
    То дороги,
    То налоги —
Разорил нас вконец.
 

 
И в деревне солдат,
Хоть и, кажется, наш брат,
    В ус не дует
    И воюет,
Как бы в вражеской земле.
 

 
А под царским орлом
Ядом потчуют с вином.
    И народу
    Лишь за воду
Велят вчетверо платить.
 

 
Чтобы нас наказать,
Господь вздумал ниспослать
    Поселенье
    В разоренье,
Православным на беду.
 

 
Уж так худо на Руси,
Что и боже упаси!
    Всех затеев
    Аракчеев
И всему тому виной.
 

 
Он царя подстрекнет,
Царь указ подмахнет.
    Ему шутка,
    А нам жутко,
Тошно так, что ой, ой, ой!
 

 
А до бога высоко,
До царя далеко,
    Да мы сами
    Ведь с усами,
Так мотай себе на ус.
 

1823–1825

224 ^*

 
Царь наш – немец русский —
Носит мундир узкий.
  Ай да царь, ай да царь,
  Православный государь!
 

 
Царствует он где же?
Всякий день в манеже.
  Ай да царь, ай да царь,
  Православный государь!
 

 
Прижимает локти,
Прибирает в когти,
  Ай да царь, ай да царь,
  Православный государь!
 

 
Царством управляет,
Носки выправляет.
  Ай да царь, ай да царь,
  Православный государь!
 

 
Враг хоть просвещенья,
Любит он ученья
  Ай да царь, ай да царь,
  Православный государь!
 

 
Школы все – казармы,
Судьи все – жандармы.
  Ай да царь, ай да царь,
  Православный государь!
 

 
А граф Аракчеев —
Злодей из злодеев!
  Ай да царь, ай да царь,
  Православный государь!
 

 
Князь Волконский-баба —
Начальником штаба.
  Ай да царь, ай да царь,
  Православный государь!
 

 
А другая баба —
Губернатор в Або.
  Ай да царь, ай да царь,
  Православный государь!
 

 
А Потапов дурный —
Генерал дежурный.
  Ай да царь, ай да царь,
  Православный государь!
 

 
Трусит он законов,
Трусит он масонов.
  Ай да царь, ай да царь,
  Православный государь!
 

 
Только за парады
Раздает награды.
  Ай да царь, ай да царь,
  Православный государь!
 

 
А за комплименты —
Голубые ленты.
  Ай да царь, ай да царь,
  Православный государь!
 

 
А за правду-матку
Прямо шлет в Камчатку.
  Ай да царь, ай да царь,
  Православный государь!
 

Между сентябрем 1823 и апрелем 1824

225 ^*

 
Как идет кузнец да из кузницы. Слава!
Что несет кузнец? Да три ножика.
Вот уж первой-то нож на злодеев вельмож,
А другой-то нож – на попов, на святош.
А молитву сотворя – третий нож на царя.
  Кому вынется, тому сбудется;
А кому сбудется, не минуется. Слава!
 

Декабрь 1824 или январь 1825

Ф. Н. Глинка

Федор Николаевич Глинка родился в 1786 году в Сутоках Смоленской губ., умер в 1880 году в Твери. Учился Глинка в кадетском корпусе, участвовал в войне 1805–1806 годов, отличился в Отечественной войне 1812 года. Глинка был членом декабристских организаций «Союз Спасения» и «Союз Благоденствия». Привлеченный по делу декабристов, он был заключен в Петропавловскую крепость и сослан в Олонецкую губернию (Карелия). После ссылки, с конца 30-х годов, он оказывается в лагере сторонников «официальной народности». Литературная деятельность Глинки начинается во второй половине 1800-х годов (первое печатное стихотворение – «Глас патриота», 1807). На время Отечественной войны 1812 года приходятся его опыты в области патриотической песенной поэзии («Военная песнь», «Солдатская песнь», «Песнь сторожевого воина пред Бородинскою битвою», «Песнь русского воина при виде горящей Москвы», «Авангардная песнь» и др.). Из них «Солдатская песнь» была положена на музыку Н. Кленовским и П. Лучкиным, «Авангардная песнь» – Д. Кашиным. Однако в песенный репертуар и быт вошли не эти песни, а публикуемые стихотворения. На тексты Глинки романсы писали А. Алябьев («Призыв», «Тоска больной Нины») и А. Варламов («Слезы умиленья»). На музыку положено также стихотворение «Москва» (С. Сенигов, П. Чесноков и др.). В песенниках, кроме публикуемых, встречаются многие тексты Ф. Глинки («Сетование», «Сетования русской девы», «Гусарская песнь», «Слезы умиленья», «Есть край, где желтеют…», «Желанный гость, мой друг младой…», «А ветер выл…», «К лугу», «Призыв», «Клятва», «Темнеет бурна ночь, темнеет…», «Я долго, долго бы глядел…» и др.).

226. Подоконье ^*

(С богемского)

 
Ночь придет. Знакомой мне
  Обойдя дорожкой,
Запою я в тишине
  Под твоим окошком:
«Спи, мой ангел! Добрый сон!
Пусть тебя лелеет он!..
Будь он сладок, как твоя
  Золотая младость!
Кто ж приснится?.. Если я —
  Улыбнись, как радость!
Спи, мой ангел! Добрый сон!
Пусть тебя лелеет он!..»
 

<1823>

227. Сон русского на чужбине ^*

Отечества и дым нам сладок и приятен!

Державин

 
Свеча, чуть теплясь, догорала,
Камин, дымяся, погасал;
Мечта мне что-то напевала,
И сон меня околдовал…
Уснул – и вижу я долины
В наряде праздничном весны
И деревенские картины
Заветной русской стороны!..
Играет рог, звенят цевницы,
И гонят парни и девицы
Свои стада на влажный луг.
Уж веял, веял теплый дух
Весенней жизни и свободы
От долгой и крутой зимы.
И рвутся из своей тюрьмы
И хлещут с гор кипучи воды.
Пловцов брадатых на стругах
Несется с гулом отклик долгий;
И широко гуляет Волга
В заповедных своих лугах…
Поляны муравы одели,
И, вместо пальм и пышных роз,
Густые молодеют ели,
И льется запах от берез!..
И мчится тройка удалая
В Казань дорогой столбовой,
И колокольчик – дар Валдая —
Гудит, качаясь под дугой…
Младой ямщик бежит с полночи:
Ему сгрустнулося в тиши,
И он запел про ясны очи,
Про очи девицы-души:
«Ах, очи, очи голубые!
Вы иссушили молодца!
Зачем, о люди, люди злые,
Зачем разрознили сердца?
Теперь я горький сиротина!»
И вдруг махнул по всем по трем…
Но я расстался с милым сном,
И чужеземная картина
Сияла пышно предо мной.
Немецкий город… всё красиво,
Но я в раздумье молчаливо
Вздохнул по стороне родной…
 

<1825>

228. Песнь узника ^*

 
Не слышно шуму городского,
В заневских башнях тишина!
И на штыке у часового
Горит полночная луна!
 

 
А бедный юноша! ровесник
Младым цветущим деревам,
В глухой тюрьме заводит песни
И отдает тоску волнам!
 

 
«Прости, отчизна, край любезный!
Прости, мой дом, моя семья!
Здесь за решеткою железной —
Уже не свой вам больше я!
 

 
Не жди меня отец с невестой,
Снимай венчальное кольцо;
Застынь мое навеки место;
Не быть мне мужем и отцом!
 

 
Сосватал я себе неволю,
Мой жребий – слезы и тоска!
Но я молчу – такую долю
Взяла сама моя рука.
 

 
Откуда ж придет избавленье,
Откуда ждать бедам конец?
Но есть на свете утешенье
И на святой Руси отец!
 

 
О русский царь! в твоей короне
Есть без цены драгой алмаз.
Он значит – милость! Будь на троне,
И, наш отец, помилуй нас!
 

 
А мы с молитвой крепкой к богу
Падем все ниц к твоим стопам;
Велишь – и мы пробьем дорогу
Твоим победным знаменам».
 

 
Уж ночь прошла, с рассветом в злате
Давно день новый засиял!
А бедный узник в каземате —
Всё ту же песню запевал!..
 

1826

229. Завеянные следы ^*

 
Над серебряной водой,
  На златом песочке
Долго девы молодой
  Я берег следочки…
Вдруг завыло в вышине,
  Речку всколыхало;
И следов, любезных мне,
  Будто не бывало!..
 

 
Что ж душа так замерла?
  Колокол раздался…
Ах, девица в храм пошла:
  С ней другой венчался…
 

<1826>

230. Призыв ^*

 
О друг младой, прекрасный друг!
  Уж солнце за горами.
Певец зари мой нежит слух,
  Луна над озерами;
 

 
Тебя я жду, тебя зову:
  Уже густеют тени;
Присядь ко мне, склони главу
  На дружние колени…
 

 
Она пришла, она была,
  Душа при ней так млела!..
Но вспыхнул день – и, как стрела,
  Куда-то отлетела…
 

 
Уж нет ее, и грудь пуста;
  Ах, если б, если б чаще
Ко мне слетала та ж мечта,
  Мне б горе было слаще!
 

<1829>

Н. М. Языков

Николай Михайлович Языков родился в 1807 году в Симбирске, умер в 1846 году в Москве. Учился он в петербургском Горном кадетском корпусе, затем в Дерптском университете на философском факультете (1822–1829). С 1829 по 1837 год Языков жил в Москве, последующие шесть лет за границей, где лечился от тяжелого недуга. Наиболее продуктивная поэтическая деятельность Языкова падает на дерптский период его жизни. Именно тогда он создает свои циклы «застольных» (1823) и «разгульных» (1829) песен, которые тут же кладутся на музыку (Науманом и другими неизвестными любителями-композиторами), распеваются студенческим хором и становятся популярными. Многие из них были переведены на немецкий язык. В молодости Языков состоял в «Вольном обществе любителей российской словесности», последние же годы своей жизни был близок к славянофилам. Устойчивый и глубокий интерес поэта к фольклору не отразился, однако, на его песенном творчестве, так как он был принципиальным противником подражаний народной поэзии. В письме к И. Киреевскому он писал: «Оставим материалы народной поэзии в их первобытном виде». [100]100
  Татевский сборник С. А. Рачинского, СПб., 1899, с. 48.


[Закрыть]На стихи Языкова, кроме неизвестных композиторов – студентов Дерптского университета, музыку писали А. Алябьев, А. Даргомыжский (цикл), С. Танеев, Э. Направник, К. Вильбоа, В. Золотарев. Кроме публикуемых текстов положены на музыку стихотворения: «Влюблен я, дева-красота…», «Элегия» («Вы не сбылись, надежды милой…»), «Элегия» («Меня любовь преобразила…») (все – А. Даргомыжским), «Песня короля Регнера», (С. Танеевым), «Ночь» (В. Золотаревым) и другие. В песенниках встречаются также: «Блажен, кто мог на ложе ночи…», «Воют волны, скачут волны…», «В час, как деву молодую…», «Бессонница», а также большая часть элегий. Языкову приписывается известная студенческая песня «Крамбамбули».

231 ^*

 
Кто за бокалом не поет,
Тому не полная отрада:
Бог песен богу винограда
Восторги новые дает.
 

 
Слова святые: пей и пой!
Необходимы для пирушки.
Друзья! где арфа подле кружки,
Там бога два и пир двойной!
 

 
Так ночью краше небеса
При ярком месяца сияньи;
Так в миловидном одеяньи
Очаровательней краса.
 

 
Кто за бокалом не поет,
Тому не полная отрада:
Бог песен богу винограда
Восторги новые дает!
 

22 августа 1823

232. Гимн ^*

 
Боже! вина, вина!
Трезвому жизнь скучна,
  Пьяному рай!
Жизнь мне прелестную
И неизвестную,
Чашу ж не тесную
  Боже подай!
 

 
Пьянства любителей,
Мира презрителей
  Боже храни!
Души свободные,
С Вакховой сходные,
Вина безводные
  Ты помяни!
 

 
Чаши высокие
И преширокие
  Боже храни!
Вина им цельные
И неподдельные!
Вина ж не хмельные
  Прочь отжени!
 

 
Пиры полуночные,
Зато непорочные,
  Боже спасай!
Студентам гуляющим,
Вино обожающим,
Тебе не мешающим,
  Ты не мешай!
 

Август – начало сентября 1823

233. Песня ^*

 
Из страны, страны далекой,
С Волги-матушки широкой,
Ради сладкого труда,
Ради вольности высокой
Собралися мы сюда.
 

 
Помним хо́лмы, помним долы,
Наши храмы, наши селы,
И в краю, краю чужом
Мы пируем пир веселый
И за родину мы пьем.
 

 
Благодетельною силой
С нами немцев подружило
Откровенное вино;
Шумно, пламенно и мило
Мы гуляем заодно.
 

 
Но с надеждою чудесной
Мы стакан, и полновесный,
Нашей Руси – будь она
Первым царством в поднебесной,
И счастлива и славна!
 

1827

234. Песня ^*

 
Когда умру, смиренно совершите
По мне обряд печальный и святой,
И мне стихов надгробных не пишите,
И мрамора не ставьте надо мной.
 

 
Но здесь, друзья, где ныне сходка наша
Беседует, разгульна и вольна;
Где весела, как праздничная чаша,
Душа кипит студенчески шумна, —
 

 
Во славу мне вы чашу круговую
Наполните блистательным вином,
Торжественно пропойте песнь родную
И пьянствуйте о имени моем.
 

 
Всё тлен и миг! Блажен, кому с друзьями
Свою весну пропировать дано,
Кто видит мир туманными глазами
И любит жизнь за песни и вино!..
 

22 марта 1829

235. Песня ^*

 
Разгульна, светла и любовна,
Душа веселится моя;
Да здравствует М<арья> П<етровна>
И ножка, и ручка ея!
 

 
Как розы денницы живые,
Как ранние снеги полей —
Ланиты ее молодые
И девственный бархат грудей.
 

 
Как звезды задумчивой ночи,
Как вешняя песнь соловья —
Ее восхитительны очи,
И сладостен голос ея.
 

 
Блажен, кто, роскошно мечтая,
Зовет ее девой своей;
Блаженней избранников рая
Студент, полюбившийся ей.
 

22 марта 1829

236. Пловец ^*

 
Нелюдимо наше море,
День и ночь шумит оно;
В роковом его просторе
Много бед погребено.
  Смело, братья! Ветром полный
  Парус мой направил я:
  Полетит на скользки волны
  Быстрокрылая ладья!
 

 
Облака бегут над морем,
Крепнет ветер, зыбь черней;
Будет буря: мы поспорим
И помужествуем с ней.
  Смело, братья! Туча грянет,
  Закипит громада вод,
  Выше вал сердитый встанет,
  Глубже бездна упадет!
 

 
Там, за далью непогоды,
Есть блаженная страна:
Не темнеют неба своды,
Не проходит тишина.
  Но туда выносят волны
  Только сильного душой!..
  Смело, братья, бурей полный,
  Прям и крепок парус мой.
 

1829