Текст книги "Гордость и булочки, или Путь к сердцу кухарки (СИ)"

Автор книги: Вейла Лили

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

ЧАСТЬ I. Глава 3

Самый большой сюрприз ждал её той же ночью, но вечер на кухне вышел настолько милым и домашним, что Гленда, вопреки собственным планам, совершенно расслабилась.

Шельма нашла для неё очень летнюю и очень легкомысленную белую блузку, почти безразмерную, благодаря сборке на завязках вместо ворота, и такую же юбку. Юбка оказалась чуть коротковата, до середины голени – неудачная длина, но Гленда решила не задумываться об этом и просто порадовалась, что ей, в отличие от Джульетты, за которой пристально следили модные журналы, совершенно безразлично, насколько стильно она выглядит.

Сперва они пили чай с Шельмой, у которой заканчивалось дежурство. Потом, когда Шельма отправилась спать, её сменила капитан Ангва, у которой дежурство должно было начаться, а затем появился капитан Моркоу, которому в середине дежурства полагался перерыв.

Гленда, конечно, и прежде знала, кто такие Моркоу и Ангва, и даже слышала городскую легенду, будто Моркоу – законный наследник анк-морпоркского престола. Она всегда относилась к этой легенде как к глупой байке, но теперь, после личного знакомства, могла поверить, что правды в этой легенде, возможно, намного больше, чем в иных статейках "из достоверных источников". Было в капитане что-то такое… Королевское. Мысли Гленды свернули по направлению "коварный всё же тип наш патриций, приручил этого простачка, и может ни о чём не беспокоиться", и она решила невзначай выяснить, как стражники относятся к Ветинари. В конце концов, узнать о том, на кого собираешься работать, от тех, кто уже на него работает, – вполне здравая мысль. И ничего зазорного в этом нет, никакие это не сплетни.

– А это ничего, что прямо сейчас никто не дежурит? – начала она издалека. – Патриций или этот его секретарь не отправят какую-нибудь жалобу на… Не знаю, халатность или ещё что? Ведь кто-то же может устроить покушение на патриция.

– Если хватит ума напасть на патриция – так ему и надо. Сам виноват, идиот, – безразлично пожала плечами Ангва.

Гленда впала в ступор от такого отношения к начальству – уж кем-кем, а идиотом Ветинари точно не был. Пока она пыталась осмыслить эту реплику, Ангве возразил Моркоу:

– Я этого не одобряю, – сказал он, качая головой. – Глупость, конечно, не раз пытались запретить законодательно, но позволять кому-то сюда проникнуть в качестве наказания за идиотизм – это уже слишком. Вы не волнуйтесь, мисс Гленда, я всё хорошо проверил и закрыл, перед тем, как уйти на перерыв.

– Ой, да брось, – отмахнулась Ангва, – как говорит Ваймс: надо же и патрицию как-то развлекаться.

– Точнее, он говорит: "этому ловкому проходимцу как-то развлекаться", – педантично уточнил Моркоу. – Но я с этим не согласен. Патриций может найти себе другие развлечения.

На словах про проходимца Ангва прыснула в свою чашку с чаем и сделала вид, что закашлялась, а Гленда наконец отмерла.

– Погодите, – медленно начала она, – так про глупость – это вы не про Ветинари?

– О, нет! – торжественно отозвался Моркоу, а Ангва на самом деле поперхнулась чаем. – Патриций Ветинари – очень умный человек, я у него многому научился.

– Но-о… – протянула Гленда.

– Он же был одним из лучших выпускников школы Гильдии Наёмных Убийц, – пояснила Ангва, прокашлявшись. – Если не лучшим. Так что идиоту, который попытается на него напасть, очень повезёт, если мы найдем его первыми.

– То есть, – выговаривая каждое слово очень медленно, уточнила Гленда, – вы охраняете не Ветинари от нападения, а нападающих от Ветинари?

– Не официально, конечно, – хмыкнула Ангва, – но по сути верно.

– Ужас какой, – выдохнула Гленда и добавила, не успев себя остановить: – И я ещё собралась на него работать!

– Ну, вам-то опасаться нечего, мисс Гленда, – жизнерадостно возразил Моркоу. – Вы же не собираетесь его травить.

– Упаси боги, нет конечно! – возмутилась Гленда.

– Вот и патриций сказал то же самое, – с энтузиазмом подтвердил Моркоу, – “Мисс Медоед никогда не подсыпет отравы в еду, но не из уважения ко мне, а из уважения к еде”.

– Надо же, – хмыкнула Гленда, и снова, будто какой бесёнок тянул её за язык (не иначе, запоздало сказалось влияние хереса) не сдержалась: – Но ведь кроме яда существует множество других способов прикончить человека, и кому как не кухарке об этом знать.

– О, думаю, патриций с удовольствием с вами это обсудит, – всё с той же жизнерадостностью кивнул Моркоу.

Гленда похолодела.

– Моркоу! – возмутилась Ангва и повернулась к Гленде: – Не обращай внимания. Это не намёк на какие-то последствия, он действительно имеет в виду то, что говорит. Причём всегда, таков уж Моркоу. В смысле, патриций, наверное, и вправду мог бы порассуждать на тему “как совершить убийство венчиком для взбивания яиц”, и даже провернуть это на практике, но второе вряд ли захочет. Вообще, как по мне, его злобность сильно преувеличена.

– Это точно! – подхватил Моркоу. – Однажды командор Ваймс рассказал мне, как один… Один очень дурной человек отрубил своей собаке задние лапы за то, что она на него зарычала. Ветинари приказал командору Ваймсу обыскать дом того человека, и в подвале у него нашли что-то такое, за что его уже через неделю повесили, командор не уточнил, за что именно, но думаю, это было что-то очень неприятное. Но я не об этом. Я не спрашивал у командора, что стало с собакой, но однажды зашёл на задний двор дворца: мне надо было потолковать с Молли Шлемобой – у неё сын тогда принялся таскать сладости из лавки господина Здравороста, и вовсе не потому что ему не давали на них денег, а просто чтобы похвастаться перед приятелями. Так вот, пока я с ней разговаривал, вокруг бегала очень примечательная собака – под животом у неё небольшая тележка с колёсами, которые заменяют ей задние ноги. Удивительно искусная работа, и собака, по-моему, не замечает разницы.

– Вообще-то замечает, – покачала головой Ангва. – Я его знаю, это Счастливчик. Иногда он очень переживает, что колесо не задерёшь, чтобы помочиться на дерево. С другой стороны, говорит, что теперь у него очень хороший хозяин: чёрный человек с вкусным печеньем и добрыми руками. Я раньше об этом не задумывалась, но теперь так понимаю – это он про Ветинари.

– Ничего себе, – только и могла сказать Гленда. К историям о человеческой жестокости она привыкла ещё в Анк-Морпорке, в Убервальде её поражала не столько сама жестокость нравов, сколько обыденное к ней отношение, будто это норма. Но никогда ещё не доводилось ей слышать, чтобы подобные истории заканчивались хоть сколько-нибудь хорошо.

– Да, патриций очень любит животных, – подтвердил Моркоу с такой гордостью, будто патриций был его родственником, скажем, дядюшкой. – Почти никто не знает, – добавил он, заговорщически понизив голос, – но когда в казне не хватает денег, чтобы кормить животных из Геральдической палаты, патриций выделяет средства из своего личного состояния. На самом деле, они почти всё время живут за его счёт. Только это, вроде как, тайна, господин Шатен, который за ними ухаживает, мне по секрету сказал.

“Ничего себе!” – подумала Гленда, но вслух повторять не стала.

– А по нему и не скажешь, – хмыкнула она недоверчиво. – С людьми-то он не то чтобы душка.

“Да? – тут же отозвался на это внутренний голос. – А ты вспомни его сегодня утром.”

– Точнее, – поправилась Гленда, – когда он бывает вежлив с людьми, это скорее пугает.

– Мне кажется, он специально это делает, – задумчиво сказал Моркоу. – Чтобы его боялись, и не пришлось делать что-то по-настоящему плохое. Как Ангва, когда громко рычит. Ты так делаешь, только если не хочешь нападать, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд невесты. – Если ты решила напасть, ты двигаешься тихо, а когда не хочешь нападать – ты пугаешь.

– Ну, спасибо за анализ, – кисло отозвалась Ангва. – А также за то, что сообщаешь новым знакомым, кто я на самом деле, ещё до того, как я сама об этом заговорю.

– О, прости, – смутился Моркоу. – Но ты сама сказала, что разговаривала со Счастливчиком.

– Вообще-то я знала, кто ты, – Гленда старалась сказать это мягко. За годы общения с пугливыми орками у неё получилось выработать что-то похожее на тон, которым любящие взрослые разговаривают с маленькими детьми, но она не была уверена, что это хорошо ей даётся. – В городе давно об этом судачат, так что это не тайна. Тебя это не очень расстроит?

Ангва только тяжело вздохнула и махнула рукой, а лицо Моркоу просветлело:

– Я так и знал, что мисс Гленда в курсе – патриций ведь сказал, что доверяет ей как себе.

– Он правда так сказал? – Гленда в который раз за день не поверила своим ушам.

– Не совсем так, если быть точным, – ответил честный Моркоу. – Он сказал, что доверяет вам больше, чем себе, потому что если бы столкнулся со вторым собой, уж точно не стал бы такому человеку доверять.

– Самокритично, – отозвалась Гленда слабым голосом.

– Мне кажется, он скорее этим гордится, – возразила Ангва. – Но да, когда он пригласил нас к себе на пирог – на твой пирог – он сказал, что тебе можно доверять.

– Постойте! – вдруг сообразила Гленда. – Он сказал, когда предлагал мне остаться тут, что хочет себе половину пирога, но сам съел всего кусочек. Он с самого начала рассчитывал делиться? Он всегда так делает?

– Не уверен, – покачал головой Моркоу. – Честно говоря, не припомню такого прежде. Но патриций вообще не очень увлекается едой. Хотя, такой едой, как у вас получается, сложно не увлечься, – на его лице появилось уже знакомое Гленде мечтательное выражение – похоже, её пироги на всех действовали одинаково.

– Думаю, – осторожно заметила Ангва, – тут дело не в пироге. Понимаешь, я была там, в том коридоре, из которого он смотрел на перрон, когда началась посадка. И слышала, что он говорил своему секретарю, когда заметил тебя в толпе.

Гленда вся обратилась в слух, боясь упустить хоть слово, – надо же понять, что творится в голове странного тирана, на которого она почти согласилась работать.

– Он сказал, – продолжала Ангва, которая, очевидно, понимала её беспокойство: – “А вот и мисс Гленда. Увы, я предполагал, что так будет. Но, что это, Стукпостук? Кажется, она идёт по направлению к вагонам третьего класса.” Секретарь ответил – мол, да, так и есть, они как раз находятся в самом хвосте, и тогда патриций сказал: “Но это совсем не дело, Стукпостук. Юные леди не должны путешествовать на такие расстояния третьим классом. Особенно, эта юная леди, которая, судя по всему, поплатилась за глупый, но крайне похвальный патриотизм. Нужно что-нибудь с этим сделать.”

А когда секретарь удивился, что патриций считает патриотизм глупым, Ветинари ответил, что по большей части патриотизм довольно прагматичен – он позволяет людям чувствовать себя частью целого и возвышаться над другими, не прилагая для этого никаких усилий, кроме рождения в одном из многочисленных дурнопахнущих человеческих муравейников. Но есть другой патриотизм, подобный недугу, которым, увы, страдает и он сам – патриотизм, который заставляет людей отказываться от того, что им дорого, ради всё того же дурнопахнущего человеческого муравейника. И, поскольку мисс Гленда, то есть ты, пострадала отчасти по его вине – потому что он не смог договориться с леди Марголоттой, следует исправить эту несправедливость.

– Вот значит как, – Гленда сердито сложила руки на груди. – То есть, он меня пожалел. С чего, интересно, он решил, будто я нуждаюсь в чьей-то жалости.

– Думаю, жалость – неверное слово, – встрял Моркоу. – Я бы назвал это другим словом – сочувствие. Вы же помните, каким он был на приёме.

Тут Гленда сообразила, что на большом приёме, до ужина “с приближёнными”, когда в замке Госпожи собралось полно всякой знати, она видела и Ангву с Моркоу, причём не в доспехах, а в вечерних нарядах. В голове всплыли слова Натта, которые она тогда пропустила мимо ушей: “Ты знала, что капитан Ангва на самом деле дочь барона фон Убервальда? Того, чей замок мы видим внизу, когда поднимаемся в наши горы. Ты ещё отзывалась о нём, как о мрачном месте, хотя я не могу сказать, что его архитектура отличается…” Дальше Гленда не слушала совсем, но краем глаза Ангву отметила. Впрочем, тут же об этом забыла – были вопросы поважнее. И только теперь она поняла, что Моркоу, Ангва, Шельма и Детрит оказались в этой поездке не просто так. Последние трое были представителями населявших Убервальд народов, а Моркоу… Что ж, похоже, патриций тоже считал его законным наследником престола. И старался на всякий случай держать в курсе событий, особенно тех, которые могли угрожать Анк-Морпорку. Умно…

– И каким он был, по-твоему? – уточнила она недоверчиво.

– Мне кажется, – Моркоу снова понизил голос, но не заговорщически, а нерешительно, будто опасаясь говорить то, что говорил, – ему было страшно. Мы все привыкли, что патриций всегда знает, как выйти сухим из воды, но я не думаю, что это так. Я уже видел похожие… Как это говорят? А! Тени тревоги на его лице – вот как это говорится. В общем, я уже видел похожее во время Лешпского кризиса. И то, что вы, мисс Гленда, были на его стороне, я думаю, его тронуло.

– Откуда ему было знать, на чьей я стороне? – недовольно фыркнула Гленда, оставив при себе вопрос: “А его вообще что-то может трогать, кроме одежды, которую он носит?”.

– О, поверь, это было заметно, – протянула Ангва. – Удивляюсь, как на этой леди Марголотте платье не загорелось от тех взглядов, что ты на неё бросала, когда она прохаживалась по перспективам торговли Убервальда с Анк-Морпорком. Думаю, там не было ни одного человека, точнее, ни одного мыслящего существа, которое не понимало бы, что ты в ярости от всего происходящего. И, честное говоря, мы были в таком же состоянии.

Гленда тяжело вздохнула – было обидно сознавать, что она настолько открытая книга не только для Ветинари, который, как ни крути, известен своей проницательностью, но и для всех остальных.

– Не переживай, – Ангва, сидевшая рядом, мягко похлопала её по плечу, – думаю, если бы я знала обо всём заранее и не могла повлиять на ситуацию, я была бы в такой ярости, что на мне бы клочки шерсти отрастали при одном взгляде на эту вампиршу. Всех их терпеть не могу, но эта… – на последних словах, хоть там и не было подходящих звуков, она почти зарычала.

– Мне кажется, она просто заигралась, – Гленда порадовалась, что наконец-то может высказать вслух мысль, которую не решилась озвучить даже Натту. – Она как-то говорила, что жажда крови – это ничто, и жажда власти – суета, по-настоящему увлекает контроль. Каждый разумный вампир должен это понять и первым делом научиться контролировать себя. Она никогда не говорила о том, что следует за тем, как он научится контролировать себя, но уж я-то знаю – дальше вампир учится контролировать других. Вплоть до того, как этим другим размещать полки в шкафу…

Она припомнила, как раздражали её бесконечные советы Госпожи по обустройству дома, который Гленда хотела сделать по-своему, и на секунду её ослепила вспышка уже знакомой ярости.

Чёрт побери, она должна была понять ещё тогда! Сказать Натту, что это неправильно – постоянно жить под крылом у леди Марголотты, что нужно увести орков подальше. Но она была влюблена, и это делало многие неприятные моменты менее ощутимыми, а Натт был окрылён принятием своей природы и полон решимости помочь своему народу жить открыто, не таясь, – это было возможно только под покровительством Госпожи. Так и получилось, что их жизнь с каждым днём всё больше и больше попадала под её контроль. Как и жизнь всего Убервальда.

– Она поставила под свой контроль весь Убервальд, – озвучила Гленда последнюю мысль, – но, очевидно, этого ей стало мало. Её игры с Ветинари – вы же знаете, что они играют в шахматы и в Шмяк по клик-сообщениям – мне кажется, ей показалось, что она и в жизни может так с ним играть. Получить контроль над ним, будто Анк-Морпорк равен Ветинари, а Ветинари – Анк-Морпорку. Но это не так! Я пыталась ей это объяснить, но она даже не стала слушать, словно я пешка на её доске, одна из многих. Будто нам мало богов с их играми в Дунманифестине!

– Железные же у тебя нервы, если ты сказала ей такое в лицо, – покачала головой Ангва.

– Я же говорил, что та история может быть правдой! – радостно отозвался на это Моркоу.

Ангва нахмурилась и с подозрением посмотрела на Гленду:

– То есть, ты действительно однажды пришла во дворец, чтобы отчитать Ветинари за то, что он… Как это? “Крадёт у простых людей футбол”? – спросила она, прищурившись, и пояснила: – Нам его секретарь рассказывал. Так всё и было?

Гленда смутилась:

– Возможно, со стороны это выглядело именно так, – ответила она осторожно, – но не думайте, пожалуйста, что мне не было страшно. Мне было! Чертовски.

– Но ты это сделала? – настаивала Ангва.

– Иногда просто нужно собраться и сделать то, что правильно, – пожала плечами Гленда. – И неважно, какие будут последствия. Поэтому да. Так я и сделала. И до сих пор об этом не жалею, хоть и не понимаю, почему моя голова после этого осталась на шее.

– Сделать то, что правильно, невзирая на последствия, я тоже так считаю, – кивнул Моркоу и неожиданно добавил: – А вы не хотите служить в Страже, мисс Гленда? Нам нужны люди, которые умеют отличать правильное от неправильного.

– Моркоу, – Ангва на секунду в отчаянии приложила ладонь ко лбу. – Ветинари чётко дал понять, что собирается нанять мисс Гленду шефом во дворец. Что будет, если ты уведёшь её у него из-под носа в Стражу?

– Думаю, я сумею с ним договориться, – хмыкнул Моркоу, и по мелькнувшей в его взгляде искорке Гленда вдруг поняла, что капитан совсем не так прост, как кажется.

– Что ж, это самоубийственно, – вздохнула Ангва, – но вынуждена признать: работа в Страже – отличное занятие для сообразительной девушки, которая не хочет ни от кого зависеть и не боится работы. Похоже, это как раз про тебя, так что подумай.

– М-м… – протянула ошарашенная Гленда. – Мне кажется, для стражника у меня неподходящая комплекция.

– Ты Фреда Колона видела? – ответила Ангва, подняв брови.

Они помолчали.

– Ну, если посмотреть с этой стороны… – начала Гленда.

– По сравнению с ним ты – тростинка на ветру, – фыркнула Ангва. – Так что серьёзно – подумай.

– Что ж, – Гленда была слишком шокирована этим предложением, чтобы как-то на него среагировать, но невольно начала крутить его в уме, представив себя в форме стражницы. – Может быть, подумаю, – осторожно ответила она.

– Вот и отлично! – просиял Моркоу. – А мне пора на дежурство. Всё-таки глупых людей, считающих, что они могут нанести патрицию физический вред, увы, немало. Кто-то должен позаботиться о том, чтобы у них появился шанс поумнеть до того, как они встретятся со Смертем.

– Я тебя скоро догоню, – улыбнулась Ангва.

Они обменялись многозначительными взглядами. Длилось это всего секунду, но у Гленды кольнуло в сердце. Совсем недавно она тоже бросала и ловила такие взгляды. Как же получилось, что всё так легко разрушилось? Возможно, оно просто никогда и не было прочным?

– Пока мы одни, расскажу тебе ещё кое-что о патриции, – прервала её мысли Ангва, дождавшись, когда Моркоу выйдет. – Только это не рассказывай никому. Я тебе говорю только потому, что чую: ты боишься Ветинари, и мне кажется, это неправильно. Место в Страже для тебя всегда найдётся, тут Моркоу прав – нам такие, как ты, нужны. Но я пробовала твой пирог – в Страже ты будешь зарывать талант в землю, поэтому, мне кажется, тебе стоит согласиться на предложение патриция. И поэтому я тебе о нём кое-что расскажу.

Гленда кивнула и всем своим видом дала понять, что слушает очень внимательно.

– Когда я прибежала в Анк-Морпорк, – начала Ангва, – а бежала я волчицей, я была едва жива. Окрестные фермеры тщательно охраняют своих кур, к тому же дождь стоял проливной. Я промокла, выдохлась и лежала в какой-то канаве у городских ворот, жалея только о том, что оборотню так сложно сдохнуть. И тут рядом остановилась карета. Я сначала не придала этому значения, просто постаралась стать ещё менее заметной, но тут из кареты вышел человек и пошёл прямо ко мне. Он положил мне ладонь на холку так, что я и дёрнуться не успела, и сказал: смотри, Стукпостук, настоящий овцепикский волкодав, но в каком плачевном состоянии! Право же, некоторые хозяева преступно небрежны, возможно, пора принять на этот счёт какой-то закон? А потом он поднял меня, будто я ничего не вешу, и отнёс в карету. Сил сопротивляться у меня не было, а внутри оказалось так тепло, что я мигом заснула.

Проснулась я от того, что меня купали в тёплой лохани – тот же человек, что меня нашёл. Рядом стояли ещё несколько парней с полотенцами, но они явно боялись подходить близко. Затем меня накормили куриным бульоном и уложили спать в большом рабочем кабинете на мягкую подстилку. Впрочем, кабинет заперли, так что уйти я не могла, хоть и попыталась.

Короче, ты ведь уже понимаешь – это был Ветинари. Он откармливал меня с неделю, а затем как-то раз заговорил со Стукпостуком о Страже – о том, как она меняется к лучшему, и что это теперь вполне достойное занятие для юных молодых мужчин, а может, кто знает, и женщин. И что пора бы Страже идти в ногу со временем и принимать в свои ряды дружественные нам виды – гномов, троллей, возможно, даже оборотней – почему бы нет?

А на следующий день мою подстилку перенесли в другое место и якобы оставили охранять кладовку – угадай с чем? С одеждой для служанок! И в этой кладовке лежала рекламка пансиона мадам Торт, и на ней – десять долларов. Думаю, он всё понял сразу, как меня отмыл, всё-таки шерсть у волков и овчарок немного разная, но предпочёл сделать вид, что ничего не знает, и дал мне подсказки, что делать дальше.

Мне кажется, в этом весь Ветинари: другие тираны творят мерзости, но заставляют людей восхвалять себя и говорить, какие они прекрасные и великодушные. А наш тиран делает всё наоборот. Думаю, он не обрадуется, если я начну всем рассказывать, как он мне помог, да и, если честно, немного неловко вспоминать, что он выкупал меня своими руками. Моркоу я об этом точно не скажу, так что не выдавай. Договорились?

Она дождалась кивка Гленды и улыбнулась.

– Вот и хорошо! – она поднялась, потягиваясь. – Пойду поищу Моркоу, а потом найду укромное местечко потише. Грохот поезда для вервольфа, чтоб ты знала, настоящее наказание. Считаю минуты до возвращения!

– Эй, постой! – спохватилась Гленда. В её голове роилось столько вопросов, что она не знала, с какого начать. – А куда ведёт эта дверь? – сдалась она, задав наименее актуальный из имевшихся, поскольку поняла, что остальные нужно сперва как следует обдумать самостоятельно. – Я вошла отсюда, через ту же, что и вы все, и ни разу не видела, чтобы кто-то из вас открывал ту, вторую… Она и не на перрон, и не между вагонами. Странно.

– А всё-таки Моркоу прав, – усмехнулась Ангва, – Страже нужны такие как ты – сразу подметила самое подозрительное! Мы и сами гадаем ещё с Анк-Морпорка, что это за дверь. Нам запретили её открывать, представляешь! Я попробовала, но она была заперта на ключ. Я решила, что взламывать двери в вагоне патриция – не тот конец карьеры, которого мне бы для себя хотелось, так что тайна пока остаётся тайной. Может, ты её и разгадаешь.

– Да ну, – отмахнулась Гленда. – Какой из меня… Отгадыватель, я даже кроссворды не люблю.

– Это, – весело, будто дразнясь ответила Ангва, – ни о чём не говорит. Командор Ваймс их тоже терпеть не может, считает напрасной тратой времени. Ну, удачи. Кстати, я ни на что не намекаю, но на этой кухне до чёрта продуктов и даже есть духовка.

– Я учту твой не-намёк, – Гленда улыбнулась в ответ – если чему и научил её Убервальд, так это улыбаться тем, кто искренне улыбался ей (таких там было не так уж много). – Так что загляни сюда утром и – возможно! – найдёшь что-то интересное.

– Непременно загляну с обыском, – пообещала Ангва и вышла, впустив на секунду звук громыхающего поезда.

А Гленда пошла разбираться с плитой и доливать чайник, который до этого для неё гостеприимно кипятили Шельма и Моркоу. Нужно было всё хорошенько обдумать, а чтобы обдумывать нет ничего лучше, чем хорошая чашка чая. Или процесс приготовления пирога, подумала Гленда. Правда, второй способ доступен не всем, так что стоит порадоваться, что она входит в число избранных счастливчиков.