Текст книги "Гордость и булочки, или Путь к сердцу кухарки (СИ)"

Автор книги: Вейла Лили

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

Эпилог

Из продолговатого кабинета доносились крики. Это было необычно. Хэвлок поудобнее перехватил Заморыша под пузико и ускорил шаг.

Строго говоря, Заморыш не был заморышем. Он был огромным толстым пятнадцатилетним котом, но имя, полученное при первом появлении, приклеилось. Заморыша когда-то подобрал Седрик, но тот был несколько старше остальных котят, потому легко сбежал из подземелий, проскакал по главной лестнице, вбежал в Крысиный зал в момент совещания глав гильдий и с ходу пометил ботинки лорда Низза, чем немедленно снискал симпатию Хэвлока.

Как раз к этому времени пятилетняя Робби перестала получать удовольствие от постоянного сидения на руках у отца, и Хэвлок нередко чувствовал некоторую пустоту и необходимость руки чем-то занять. Мистер Хлопотун, пёс-председатель Королевского банка, к тому времени уже давно воссоединился со своей горячо любимой первой хозяйкой миссис Мот на небесах (или куда бы та ни отправилась), а нового любимца он так и не завёл.

Когда Заморыша отмыли, оказалось, что он рыжий. И распостранённое мнение о том, что такой окрас связан с наглостью, в его случае себя оправдывало. Хэвлок сам не мог понять, почему терпит его выходки, впрочем, коту всегда хватало ума вовремя остановиться (возможно потому, что растили его хорьки, а эти животные прекрасно умеют ставить наглецов на место).

В последние пару лет Заморыш всё больше лежал и набирал вес, поскольку Гленда никогда не могла устоять перед кошачьими чарами и всегда оставляла “кусочек вкусненького для котика”. Таскать его стало непросто, но, несмотря на тяжесть, Хэвлок почти не выпускал Заморыша из рук. Как он заметил, неторопливое поглаживание кота прекрасно сочеталось со значимыми паузами в разговоре. У многих собеседников это вызывало неконтролируемый ужас. Конечно, приходилось мириться с шерстью на одежде, но городские модники быстро признали это новым трендом (тренд упорно держался в новых все последние пятнадцать лет).

Спор в Продолговатом кабинете нарастал, и Хэвлок ускорил шаг. Судя по голосам, спорили Сэм-младший и Робби. Младший Ваймс уже три года был заместителем Хэвлока, первым (и единственным) министром, если быть точным. А Робби… Как казалось Хэвлоку, она ещё не определилась со своим будущим, но испытывала к юному Ваймсу самые тёплые чувства. Гораздо более тёплые, чем те, о которых отцу хотелось бы знать.

У кабинета он столкнулся с Глендой.

– Что там происходит? – шёпотом спросила она.

– Предлагаю войти и выяснить, – пожал плечами Хэвлок. Заморыш у него на руках недовольно завозился.

Судя по выражению лица, Гленда предпочла бы ещё послушать, но с неохотой надавила на ручку двери.

– Я всё расскажу его светлости! – твёрдо заявил в этот момент юный Сэм.

– Что именно? – Хэвлок вздёрнул бровь.

Сэм и Робби замерли с весьма комичными лицами. Хэвлок сделал себе мысленную пометку поговорить с дочерью о контроле над эмоциями. Впрочем, оправилась она первой, но над высказыванием явно не подумала.

– Не вздумай! – она стукнула Сэма в плечо.

– Дорогая, – мягко сказал Хэвлок, – неужели ты думаешь, что после подобного заявления я не выражу настоятельного желания выслушать мистера Ваймса.

– Он глупости говорит, – насупилась Робби.

– И в чём же заключаются эти глупости?

Сэм явно смутился, но, нахмурившись, заговорил:

– Сэр, я должен признаться: последние три года, в смысле, с самого начала, как я пришёл к вам работать, мне помогала Робби. И все те мои идеи, которые вы поддерживали, – это были её идеи.

– В самом деле? – Хэвлок повернулся к дочери.

Робби скрестила руки на груди, как делала Гленда, но, поскольку худобой она пошла в отца, вышло не так впечатляюще.

– И что тебе мешало высказывать эти идеи самой? – поинтересовался Хэвлок.

– Ты бы захотел, чтобы я заняла его место! – выпалила Робби. – А всем известно, что это место для твоего преемника.

– И?

– Папа, не глупи! Большинство Глав Гильдий видело, как ты менял мне подгузники! Как я, по-твоему, должна управлять людьми, которые видели мою голую задницу?

– Во-первых, мне хватало ловкости сменить тебе пелёнки без того, чтобы демонстрировать интимные части тела собственной дочери окружающим, – строго сказал Хэвлок. – А во-вторых, ты действительно думаешь, что я позволил бы им проявить к тебе неуважение?

– Нельзя добиться уважения, опираясь на аргумент “я папе пожалуюсь”.

– С этого можно начать. Если бы ты не тратила три года на то, чтобы играть в… как это говорят омниане? Серого кардинала, возможно, они уже боялись бы тебя больше, чем меня.

– Я всё время ей про это говорю, сэр! – запальчиво вмешался юный Сэм.

Хэвлок окатил его ледяным взглядом.

– Но, тем не менее, вы поддерживали этот спектакль?

– Честно говоря, сэр, я надеялся, что она втянется в управление и сама меня оттеснит. И я смогу с чистой совестью отправиться в экспедицию в Очудноземье.

– Только через мой труп, – глаза у Робби опасно заблестели.

Ага, понял Хэвлок, вот она и причина.

– Милая, – Хэвлок разложил кота на столе и обнял дочь за плечи, – в наши дни путешествия – даже в Очудноземье – больше не представляют смертельной опасности.

– Это для тех, кто не собирается лезть в глубокие джунгли! – вспыхнула Робби, выворачиваясь из объятий. – А знаешь, что собирается делать этот идиот? Открывать новые племена – вот, что он хочет! Зачем? Чтобы они пригласили его на обед и им же отобедали?

– Знакомство с новыми цивилизациями представляет огромное значение для развития общества…

– Лично я всегда считал, что слово “цивилизация” применимо там, где носят брюки. Иди хотя бы прикрывают… Стратегически важные места.

– При всём уважении, сэр, то, что их жизнь примитивна, не значит, что они хуже нас.

– О. В самом деле?

– Теперь ты понимаешь, почему я хотела, чтобы он и дальше оставался твоим министром?

– Да, но я не допущу, чтобы его светлость передавал мне полномочия. Я этого не заслуживаю.

– Не волнуйтесь, дорогой Ваймс, теперь и я вижу, что мне рано отходить от дел.

– Значит, я могу собирать экспедицию?

– Папа, нет.

– Милая, я не могу препятствовать людям свободно передвигаться по Диску…

– Не-ет…

– Да!

– Однако… Если мистер Ваймс желает, чтобы результаты его экспедиции были признаны научным сообществом, боюсь, ему придётся взять с собой представителей Университета.

– Ты хочешь сказать, – прищурилась молчавшая до того Гленда, – профессора жестокой и необычной географии?

– Совершенно верно. У Ринсвинда есть два неоспоримых достоинства, которые прекрасно уравновешивают друг друга: трусость и удачливость.

– Он будет не в восторге. Но лично я думаю, что стоит пригласить ещё и Библиотекаря.

– Дорогая, твой острый ум, как всегда, на высоте. Конечно, лучше пригласить Библиотекаря, а не ждать, что он тайком отправится неучтённым пассажиром в места, где бананы растут в естественной среде и можно совершенно законно передвигаться на руках по лианам, не касаясь земли.

– Но я хотел получить опыт индивидуальной работы исследователя…

– А получишь опыт работы представителя Анк-Морпоркской гигиенической железной дороги, – сказала Робби очень спокойным тоном и соединила ладони, как делал сам Хэвлок, вежливо наклонив голову в сторону. Юный Ваймс поёжился. – И с тобой поедут люди мистера Симнела.

– Но, но… Это же разрушит уникальную природную среду! Что если аборигены не захотят, чтобы прогресс приходил в их жизнь? Мы должны уважать культурную среду местных жителей!

– О, я не сомневаюсь, что кое-кто из аборигенов не захочет, чтобы в их культурную среду вмешивались, – прищурилась Робби, и сердце Хэвлока наполнилось гордостью – фирменный прищур Гленды в сочетании с его собственным уничижительным взглядом давали сокрушительный эффект. – И я даже скажу тебе, как они будут выглядеть. Готова спорить – это будут бородатые мужики, чья власть держится на “вековых традициях”. Но знаешь что? Меня мало интересует их культура, если она имеет что-то против того, чтобы больному ребёнку вовремя оказали медицинскую помощь. Такие традиции должны умереть.

– Требование вполне справедливое, – поддержал дочь Хэвлок.

– И если вы, молодой человек, считаете, что сможете улизнуть в эту экспедицию, никого не предупредив, – добавила Гленда, – я расскажу о ваших планах вашим родителям. Уверена, капитан Анва окажет командору Ваймсу любезность.

– Да зачем же тревожить капитана Ангву, – усмехнулась Робби. – Фаундер прекрасно сам справится. Когда ты мог от него уйти?

– Ладно, – нехотя проворчал Ваймс-младший. – Могу я теперь пойти и сам поговорить с родителями?

– Безусловно, – милостиво улыбнулся Хэвлок, – но к вечеру я жду вас – нужно будет передать дела.

– Вообще-то Робби и так в курсе всего, но я, конечно, приду.

– Я испеку пирог пахаря, если тебя это утешит, – пообещала Гленда.

– Спасибо, леди Гленда, – вздохнул юноша, бросил Робби извиняющийся взгляд и вышел.

– Это было неожиданно, – сказал Хэвлок, когда его шаги стихли. – Но, что греха таить, приятно. Я рад, что в конце концов именно ты оказалась ответственна за все лучшее решения. Но я всё ещё не понимаю, почему ты скрывала от меня свои таланты.

– Да потому что как бы я иначе узнала, что это действительно хорошие идеи? – жалобно отозвалась Робби и сама подошла к Хэвлоку, чтобы по-детски уткнуться ему лбом в плечо. – Вы же с мамой меня всегда за всё хвалите. Мне хотелось… Независимой оценки.

– Но целых три года?

– Время пролетело незаметно.

– Я тобой горжусь, – Хэвлок обнял дочь, и на этот раз она не выворачивалась.

Гленда однако по-прежнему хмурилась.

– А мне вот что хотелось бы знать… – начала она с подозрением в голосе. – Кому из этих молодых людей ты морочишь голову? Сэм старше вас с Фаундером, но мне всегда казалось, что они двое – лучшие друзья, благо выросли в Страже бок о бок. А ты, как мне кажется, ведёшь себя не вполне честно, заигрывая с обоими. Должна сказать, меня такое поведение разочаровывает.

– Ну-у… – протянула Робби, отошла от отца и повернулась к столу, чтобы её лица не было видно.

– О, дорогая, – вздохнул Хэвлок. – Думаю, наша дочь просто не знает, как сказать тебе, что они… Скажем так, давно нашли взаимопонимание втроём.

– Ты… Ты откуда знаешь? – Робби выглядела испуганной, и Хэвлок снова напомнил себе о необходимости научить дочь скрывать эмоции. Всё-таки в этом она была больше похожа на Гленду, чем на него.

– Милая, в этом городе происходит мало такого, о чём я не знаю. И уж конечно, ваши с мистером Айронфаундерссоном упорные попытки склонить юного Ваймса ко греху от меня не укрылись. И что они в конце концов увенчались успехом – тоже.

– Всё-то ты знаешь, – проворчала Робби.

– Как выяснилось, не всё, но каким бы я был отцом, если бы игнорировал настолько важный аспект жизни единственной дочери?

– Нормальным?

– Не вздумай применять против меня эту улыбочку, Роберта.

– А у дядюшки Мокриста срабатывает.

– Дядюшка Мокрист – мошенник.

– И ты сам говорил, что это его ценнейшее качество.

– ПРЕКРАТИТЕ! – Гленда всплеснула руками, и по её виду Хэвлок понял, что к новости она не была готова. Собственно, именно поэтому он и не спешил делиться с ней донесениями тёмных клерков о том, с кем и как Робби проводит свободное время. – Вы… Ты… Как?! – продолжала заикаться Гленда.

– Гленда, дорогая, если тебя интересуют технические детали, то для этого есть специальная литература, уверен, это не тот вопрос, который стоит задавать собственному ребёнку.

– Ты вообще помолчи! Знать… Такое! И не сказать!

– Именно потому, что я предвидел твою реакцию…

– Ну уж вот этого главы гильдии ей точно не спустят!

– Не вижу причин, по которым кого-то должна волновать личная жизнь нашей дочери, если при этом она будет справляться с рабочими обязанностями.

– Папа… – Робби расплакалась и снова кинулась к нему обниматься.

– Это всё ты, – ворчала Гленда. – Ты её избаловал!

– Повторюсь, не вижу ничего предосудительного. Если мы разрешили гоблинам их многожёнство, почему бы для моей дочери не существовать многомужеству.

– Мы так далеко ещё не заглядывали, – шмыгнула носом Робби. – И Сэм всё время угрызается, что он нас старше.

– Восемь лет – не двадцать с лишним, – пожал плечами Хэвлок. – Главное, чтобы всё происходило с твоего согласия.

– По обоюдному согласию, ты хочешь сказать?

– Их согласие пусть волнует их родителей.

Робби рассмеялась, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щёку.

– Папочка, ты самый лучший!

– Самый лучший интриган, – проворчала Гленда, но явно уже смягчаясь. – И да, меня, в отличие от твоего отца, волнует, насколько добровольно молодые люди в этом участвуют.

– Ну-у, – задумчиво протянула Робби. – Между ними всегда было некоторое… Напряжение. В конце концов, предок Сэма обезглавил предка Фаундера. Такие вещи… Оставляют след. Фаундер сказал, что сильные чувства – это просто сильные чувства, и только от нас зависит, какой знак мы им поставим, плюс или минус – любовь или ненависть.

– Надо же, какие философские рассуждения. Не думал, что капрал Айронфаундерссон к ним склонен.

– Мы все понемногу набираемся друг от друга… Попробуй-ка пообщайся с Сэмом и не проникнись философскими рассуждениями.

– Я понимаю, о чём ты – по твоей, как выяснилось, вине я тесно общался с ним целых три года. А мог бы общаться с тобой. Только подумай, скольких радостей ты лишила своего бедного пожилого отца…

– Хэвлок Ветинари, – Гленда сложила руки на груди, у неё это, как обычно, вышло не только весьма грозно, но и весьма провокационно, – прекрати морочить голову ребёнку своей мнимой старостью.

– Эй! – Робби возмущённо вскинулась. – Только не надо при мне вот так вот переглядываться! Некоторые вещи детям про родителей знать не положено.

– Родителям про детей тоже, – парировала Гленда. – Но вот они мы, обсуждаем твоё… многомужество.

– Перспективу многомужества, прошу уточнить. Мы ещё ничего не решили. И вообще, может, поговорим о том, что мне придётся взять на себя обязанности Сэма?

– Теперь безусловно придётся, дорогая. Но, я полагаю, мы можем отложить этот торжественный момент месяца на два-на три. Как раз хватит времени, чтобы попутешествовать в компании друзей по далёким странам…

– Ты серьёзно?! – Робби с Глендой сказали это вместе, Робби – с восхищением, Гленда – возмущённо.

– Совершенно серьёзно. И думаю, присутствие какого-нибудь представителя Стражи, например, в звании капрала, будет не лишним.

Робби взвизгнула и повисла у него на шее. Гленда неодобрительно закатила глаза.

– Но я также настаиваю, чтобы вас сопровождал сержант Артур. Насколько я знаю, ему уже доводилось бывать в Очудноземье, кроме того, он может вести разведку с воздуха, что в подобных местах крайне полезно.

– Двинутый крошка Артур? Фигль? – уточнила Гленда. – Ну ладно, при таком раскладе я согласна.

– Сэм взбесится, – вздохнула Робби. – Он мечтал остаться с джунглями один на один.

– Представить не могу, для чего ему это, – скривился Хэвлок. Мысль о том, чтобы покинуть лоно цивилизации (которое в последние годы значительно улучшило свой запах даже в Анк-Морпорке) и добровольно испытывать “прелести” дикой природы, вызывало у него примерно те же эмоции, что попавшая в суп муха. – Но лично я считаю, что ответственные исследователи должны проявлять заботу об аборигенах диких земель. А им определённо не пойдёт на пользу диета из Ваймсов. К тому же, не могу представить, что означает в его случае “взбесится” – темпераментом юноша пошёл в Сибиллу.

– Тут ты прав. Но, пап, – Робби явно смутилась и даже отошла от него на шаг. – Когда я займу место Сэма, и мы вернёмся к разговору об управлении городом… Ты же знаешь, что я сделаю? Во всяком случае, что я настоятельно порекомендую сделать.

Теперь Хэвлок скривился так, будто у него в супе обнаружился целый таракан. Или заболели разом все зубы.

– Ты говоришь о… демократии, – мрачно констатировал он.

– Как минимум на уровне муниципалитетов, – твёрдо ответила Робби. – Налогоплательщики имеют право сами решать, что происходит в их дворах и по соседству. И потом, пап, – она шагнула к нему, положила ладони на плечи и, глядя в глаза, восторженным шёпотом добавила: – ты только представь, какой видок будет у Низза, когда он поймёт, что башмачник, честно заплативший все свои налоги, имеет больше влияния, чем он с его гильдией, которая постоянно использует “налоговую оптимизацию”.

– Хм, – Хэвлок представил. – Что ж. В таком виде я, пожалуй, могу… Найти в этой идее некоторую привлекательность. Но мне понадобится время, чтобы с ней свыкнуться!

– У тебя будет целых два месяца, или даже три! – весело сказал Робби и снова чмокнула его в щёку. – Я пойду найду Фаундера, чтобы сказать, что мы едем с Сэмом в Очудноземье, – быстро проговорила она, обняла Гленду и поцеловала её тоже со словами: – Мамочка, не сердись из-за парней, я просто не хотела тебя расстраивать. Я вернусь, и тебе всё-всё расскажу! Ну, не совсем всё-всё, но то, что матерям прилично рассказывать.

– Иди уже, – отмахнулась Гленда.

Робби выпорхнула из кабинета со скоростью, приличествующей двадцатилетней особе, вдохновлённой сияющими перспективами ближайшего будущего.

– Очудноземье. А потом управление Анк-Морпорком, – вздохнула Гленда глядя ей вслед.

– Не волнуйся, – Хэвлок притянул Гленду к себе. – Я буду не я, если не подстрахую её как в первом, так и во втором. Лучше посочувствуй мне – рассчитывая на юного Сэма, я отпустил Стукпостука в отпуск. А я привык полагаться на него, вернее, как теперь выясняется, на твою гениальную дочь.

– Нашу гениальную дочь, ты хотел сказать.

– Я подвожу тебя к той мысли, что тебе придётся заменить её, Сэма и Стукпостка до тех пор, пока хотя бы один из них не вернётся во дворец. Я уже слишком стар, чтобы справляться без помощи.

– Ты опять за своё? Тебе доказать, насколько ты не стар? – Гленда бросила быстрый взгляд на закрытую дверь и скользнула ладонью к его поясу.

– Я определённо не стану возражать, – ухмыльнулся Хэвлок.

– Угу, так вот для чего все эти разговоры о старости.

– Странно, что за столько лет ты этого ещё не поняла…

– С чего ты взял, что не поняла? Откуда-то же наша дочь взяла талант к притворству.

– Ты не очень расстроишься, если я скажу, что в данный момент меня интересуют другие твои таланты?

Заморыш, недовольный тем, что люди его игнорируют, сбросил со стола чернильницу. Но Хэвлоку с Глендой было не до него.