Текст книги "Гордость и булочки, или Путь к сердцу кухарки (СИ)"
Автор книги: Вейла Лили
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
ЧАСТЬ II. Глава 17
Стукпостук ждал патриция в карете у въезда в орочью деревню.
– Мне хотелось бы, – начал тот, как только лошади сделали первые осторожные шаги по крутой дороге, – чтобы ты выехал в Анк-Морпорк несколько раньше и подготовил дворец к приезду гостей. Я обещал леди Марголотте, что буду сопровождать её.
– Хотите сделать сюрприз? – сразу понял секретарь: в обществе леди Марголотты подготовить что-то в обстановке секретности определённо было невозможно. А так… Можно было по крайней мере попытаться.
Ветинари кивнул.
– Королева-Под-Горой была столь любезна, что подарила мне куб, после того, как его содержимое перезаписали. Теперь из него звучит мелодия того модного танца, что пришёл из Овцепиков. Полагаю, нам удастся удивить наших гостей…
Стукпостук тщательно записал все указания. Прежде они удивили бы его, но сейчас он не позволил себе даже задумчивого вздоха. Это касалось мисс Гленды, а обо всём, что касалось мисс Гленды, следовало с некоторых пор не только говорить, но и думать с осторожностью. С другой стороны – нельзя было не признать, что её влияние на патриция в конечном итоге оказалось благотворным. Возможно, раз уж ему, Стукпостуку, предстоит озвучить ей план лорда Ветинари, можно будет заодно похлопотать и о своём деле. Придётся, вероятно, извиниться, но, если Стукпостук что-то понимал в людях, злорадствовать мисс Гленда не будет, а её помощь и впрямь могла оказаться ценной.
От раздумий его отвлёк внезапный стук – патриций ударил тростью в крышу кареты.
– Останови! – крикнул он кучеру.
На этот раз скрыть удивление не получилось.
– Ваша светлость?
– Сентиментальность, друг мой. Досадный признак старения, – ответил патриций, с лёгкостью, которая ничего общего со старением не имела, выпрыгивая из кареты. – Подождите здесь, я скоро вернусь.
Стукпостук с тревогой смотрел, как худая фигура в чёрном медленно спускается к ручью, пробегавшему по небольшой поляне ниже дороги. Настроение патриция в последние недели ему не нравилось. Скорей бы уж действительно вернуться в Анк-Морпорк, и пусть присутствие мисс Гленды вернёт его светлости прежнее хорошее расположение духа. Стукпостук только теперь понял, насколько привык за последние месяцы видеть лорда Ветинари улыбающимся, и как печально было теперь смотреть на него, слишком сосредоточенного на делах, чтобы позволять себе хорошее настроение.
***
Лососи резвились в воде. Выдр поблизости не было. Ветинари вздохнул с облегчением. Приступ ревности, который овладел им в присутствии Натта, постепенно отступал, но медленнее, чем хотелось бы.
Он помнил, каким пришёл когда-то на берег этого ручья. Романтичным, всё ещё чувствительным, несмотря на проведённые в пансионе Гильдии Убийц годы. И каким ушёл после сцены, которая привела бы в восторг его учителя биологии: мать и дети поедают мать и детей. Закон дикой природы. Казалось, тогда он оставил на этом берегу часть себя – окончательно избавился от всего, что было в его характере мягкого, способного на нежность и искренность. Но все последние месяцы эта часть взывала к нему, напоминала о себе, заставляла тосковать по тому миру, каким его видел юный Хэвлок.
Что бы он подумал обо всём этом, окажись сейчас рядом? Ветинари почудилось, что он видит его рядом: юношу, ещё не шокированного жестокостью вселенной, ещё верящего в счастливые финалы – не только для других, обычных людей, которым достаточно малого, но и для себя самого. “Забери меня с собой, – внезапно сказало видение. – Я слишком долго был заперт здесь. Я устал.”
Хэвлок кивнул, вспоминая, что было время, когда он думал о себе как о человеке с именем, а не о потомке рода Ветинари, занимающим должность патриция. В последние годы собственное имя не раздражало его только в устах двух людей: леди Сибиллы и аркканцлера Чудакулли. Было непривычно обратиться по имени к себе. И чертовски любопытно услышать, как его имя прозвучит в устах Гленды.
Гленда… Да, пожалуй, эта его часть, о которой он забыл на долгие годы, могла бы с ней договориться.
Он поднялся и уже развернулся к карете, когда перед ним внезапно возник незнакомец. Нельзя было даже сказать, что он как из-под земли вырос, скорее, соткался из воздуха.
Сперва Хэвлок подумал, что это ещё одно видение того же свойства, что его юная ипостась, только на этот раз – ипостась была старше и мрачнее. Каким он мог бы быть, если бы юного Хэвлока не существовало никогда. Но затем он пригляделся к целиком чёрным, без намёка на белки, глазам и понял, кого перед собой видит.
– Чем обязан божественному присутствию? – спросил он, складывая руки на груди. Наверное, ему должно было быть страшно – Рок не то существо, с которым приятно столкнуться на горном склоне. Но страшно почему-то не было. Будто за его спиной стоял невидимый, но могущественный защитник.
– Визит вежливости, – Рок улыбнулся тонкой холодной улыбкой, и у Хэвлока снова возникло дурное ощущение, будто он смотрит в кривое зеркало. – Ты, кажется, только что решил начистоту поговорить с этой девушкой – Глендой, верно?
– Это нарушает божественные планы? – прищурился Ветинари, чувствуя, как что-то внутри него закипает от ярости.
– Возможно, – усмехнулся Рок. – Но важнее другое. В руках у этой девушки много нитей. И твои откровения могут… Изменить её судьбу не в лучшую сторону.
– Вот как? Прежде мне не доводилось слышать, чтобы бог Судьбы желал облегчить чью-то участь.
– Мало ли что болтают люди, особенно о тех, кто обладает большим могуществом, – Рок посмотрел на него со значением (что, учитывая отсутствие зрачков, было довольно неприятно). – Уж кому как не тебе должно быть известно, что не стоит слушать сплетни, – он шагнул к ручью и жестом поманил Хэвлока за собой. – Ты слышал о теории множественной вселенной?
– О том, что после каждого нашего решения мир расщепляется, и таким образом возникает бесконечное множество миров?
– Верно. Я хочу кое-что тебе показать…
Он взмахнул рукой над водой, и в волнах появилась рябь, складывавшаяся в изображения. Они были чем-то отдалённо похожи на печально знаменитые движущиеся картинки, но отличались от них объёмом: движущиеся картинки рассказывали одну историю, а здесь несколько историй разворачивались перед ним одновременно. При этом у него возникло странное чувство, какое бывает во сне, когда ты одновременно участвуешь в событиях, и смотришь на них со стороны. Он был Ветинари, который остался возлюбленным Марголотты и в конце концов позволил ей продлить собственную жизнь до бесконечности; он был Ветинари, который не тратил шесть лет даром – в той реальности Гленда вернулась в Анк-Морпорк сразу после поездки в Щеботан и сразу стала его любовницей, а потом и женой; он был Ветинари который…
– Ваймс?! – Хэвлок не ожидал, что способен настолько потерять самообладание. Он обнаружил себя валяющимся на траве, будто от его крика поток времени – или во что превратил Рок этот ручей? – взбунтовался и вышвырнул его с силой. – Я ещё могу понять капитана Моркоу или Стукпостука, если допустить, что у меня была бы склонность к таким… Предпочтениям. С натяжкой могу допустить фон Губвига – этого мерзавца не грех проучить, хотя я не стал бы прибегать к подобному способу. Но Ваймс! Ваймс в моей постели! Что это за извращённая реальность?!
– О, забавный мирок, созданный множеством человеческих ожиданий. Не бери в голову, – отмахнулся Рок. – Ты обратил внимание на судьбы мисс Гленды? – он снова уставился на него пристально. От этого по коже пробежали мурашки, и Хэвлок, не скрываясь, поёжился.
Да, каким-то образом он знал, пусть и в общих чертах, какой была судьба Гленды в любом из этих миров. Ни в одном из них, даже там, где они стали-таки мужем и женой, она не смогла проявить себя так ярко, как уже проявила в их нынешней реальности. Где-то её называли в ряду просветителей Убервальда, но лишь вслед за Наттом и всегда в связке с ним. Где-то она возвращалась в Анк-морпорк, чтобы принять предложение доктора Икса и стать некроманткой. Но в любом из этих вариантов её успехи объяснялись её близостью к тому или иному мужчине. И, похоже, ими же сдерживались.
– Я торможу её, – сказал Хэвлок, поднимаясь. – Если я сделаю ей предложение, снова получится так, что все её успехи – это успехи жены патриция.
– Верно, – ухмылка Рока стала самодовольной. – Ты не знаешь, но без тебя она начала делать ещё кое-что важное. То, что прославит её имя, если она себе это позволит. Но всё это будет ничем…
– Если она останется в моей тени?
– Да.
Хэвлок чувствовал, как его охватывает горечь. Как снова накатывает полученное на этом же месте тридцать лет назад понимание несправедливости всего сущего и жестокости мироздания.
– Ну, – Рок ободряюще похлопал его по плечу. Ощущение было жуткое, будто его замкнуло между леонардовыми лимонами. – Не всё так плохо. Дай ей годик – и сам удивишься, насколько вам обоим это пойдёт на пользу.
Хэвлок облегчённо выдохнул – год! Какая малость по сравнению с мыслью о том, что придётся и вовсе отказаться от Гленды для её же блага.
Он поднял голову, чтобы поблагодарить Рока – потому что так положено поступать с божествами, а раздражать саму Судьбу он определённо не хотел. Но Рока уже не было рядом. Вместо него на поляне стоял перепуганный и растерянный Стукпостук.
– Что с вами, сэр? – выпалил он. – Вы кричали. И упали, и…
– Всё хорошо, – Хэвлок сосредоточился на приведении в порядок измятого камзола. – Скажем так, случилось неожиданное явление сверхъестественного характера, но всё уже позади. В конце концов, мы находимся в Убервальде, а здесь происходят и более загадочные вещи.
– Да, сэр, – Стукпостук явно пытался взять себя в руки, но ему это так запросто не давалось. – Мы можем ехать дальше, сэр?
Хэвлок коротко кивнул и первым зашагал к карете.
А взволнованный Стукпостук выглядел забавно. В какой-то степени он понимал ту испостась себя, которая… Впрочем, понимал недостаточно глубоко, чтобы вдаваться в подробности.
***
– Идиот! – кричала Либертина. Она была в такой ярости, что пришлось по-быстрому смотаться к морю и устроить там ураган. – Почему он нас не услышал?!
– Он размышлял о своей судьбе, – задумчиво отозвалась Зеленоглазая. – Рок имел право считать это призывом и проявиться.
– Эй, но он и обо мне подумал! – возмутилась Электрисия.
– Электронный импульс в мозгу – не то же самое, что призыв божества, – скривилась Либертина. – Что делать-то теперь будем? Как ему объяснить, что этот манипулятор его надул, и ждать целый год вовсе не обязательно?
– Кажись, у меня есть идейка! – жизнерадостно отозвался Рег, прищёлкивая пальцами в такт внутренней мелодии.
– Ты всё ещё здесь? – удивилась Либертина.
– Ну, мне понравилась эта ваша парочка, я тоже решил за ними приглядеть. Да и Року насолить приятно… Сдаётся мне, я смогу заставить вашего Ветинари призвать меня. А уж я ему всё объясню…
***
– Значит, его светлость вернётся через неделю? – Гленда пыталась скрыть радость в голосе, но сразу поняла, что ничего не выйдет. Она так скучала по Ветинари, что её обрадовало даже присутствие на кухне Стукпостука, общение с которым никогда не вызывало у неё приятных эмоций. Впрочем, секретарь патриция выглядел присмиревшим, а в его голосе появились извиняющиеся нотки.
– Да, совершенно верно, – кивнул он, опустив очи доле. – И у меня есть поручение передать вам от него одну просьбу. Возможно, она покажется вам несколько экстравагантной…
Гленда вздёрнула брови. Экстравагантная просьба от патриция? Может быть, его нужно встретить с чем-то вкусным… Как следует помечтать об этом она не успела. Стукпостук озвучил просьбу, и теперь Гленде захотелось встретить Ветинари на перроне со скалкой или сковородкой – чтобы прибить. Или хотя бы как следует врезать стулом.
– Открывать бал с капитаном Моркоу? – переспросила она, чувствуя, что почти рычит. Стукпостук опасливо сжался.
– Его светлость хотел, чтобы всем сразу стали очевидны ваши заслуги, – кротко сообщил он.
– И для этого я должна выставить себя на посмешище? Я не умею танцевать!
– О, патриций распорядился нанять учителя танцев.
– Как это мило с его стороны – разумеется, всего за неделю я смогу догнать то, что люди учат годами!
– Его светлость очень в вас верит.
– Да, почему же он сам в таком случае не желает открыть бал?
– Как я уже упоминал, он прибудет с леди Марголоттой, и, насколько я понимаю, не желает вызывать её раздражения сейчас, когда их противостояние едва завершилось.
– Вот оно что… – Гленде пришлось встать и быстро отойти к плите, делая вид, что срочно нужно убавить огонь. Слышать это – после песен, которые он для неё заказывал, после его писем, которые недавно снова стали приходить, было почти физически больно.
– Мисс Гленда! – голос секретаря прозвучал с нехарактерной для него эмоциональностью. – Я боюсь, вы неверно меня поняли. Патриций не жлает вызывать ещё большее раздражение леди Марголотты, после того, как сперва победил в очередном споре, а потом… Прошу прощения за прямоту, но за время нашего пребывания в Убервальде его светлость ни разу не ночевал за пределами посольства. И вообще большую часть времени мы проводили вместе. Так что, если вы не подозреваете меня…
Гленда невольно рассмеялась – больше от облегчения, чем от неловкой шутки в последней фразе, и развернулась к Стукпостуку. Заговорила мягче:
– Но всё же я не понимаю, зачем он хочет выставить меня на всеобщее обозрение таким образом? И как же мнение Моркоу? И понравится ли это Ангве?
– Увы, моих скромных способностей тоже не всегда хватает, чтобы понять всю глубину замыслов его светлости, но я уверен – всему есть объяснение. Что касается капитанов Моркоу и Ангвы, c ними мне еще предстоит поговорить, но, учитывая нынешнее положение капитаны Ангвы, я надеюсь, она не станет возражать против того, что её не позвали открывать бал.
– Ну, удачи вам с этим, – усмехнулась Гленда, вернулась за стол и пододвинула к Стукпостуку блюдо с булочками. – Стражник и кухарка открывают бал в честь почётных гостей! И какая в этом глубина замысла, хотела бы я знать…
– Тайный король и первая изобретательница Анк-Морпорка открывают бал, – возразил Стукпостук, делая осторожный глоток из чашки с чаем.
– Кстати, по поводу изобретательницы, – прищурилась Гленда. – Что это за история с патентом? Я не давала своего согласия.
– О, в самом деле? – изумление секретаря выглядело искренним. – Но это было личное распоряжение его светлости, он потребовал подготовить бумаги таким образом, чтобы вам пожизненно отчислялась доля с доходов любого государственного электрического предприятия.
– Мне… Что? – Гленда порадовалась, что сама не держала в этот момент в руках чашку – от таких новостей можно было и выронить её из рук, как в каком-нибудь романе. – Но я… Погодите.
– Вы будете очень богатой женщиной, мисс Гленда, – улыбнулся Стукпостук. – И одной из немногих, кто заработал состояние самостоятельно.
– Глупости, – она помотала головой. – Ничего бы не вышло, если бы… Если бы я не была лично знакома с его светлостью.
– Конечно, – дипломатично согласился Стукпостук, – значение социальных связей нельзя преуменьшать, но у его светлости немало знакомых, а о существовании многих людей он просто знает, даже если они о нём не догадываются. И всё же, ни один из них не сделал того, что сумели сделать вы. Вы спасли город и подставили его светлости плечо в нужный момент. Так что его решение попросить вас открывать бал, вполне объяснимо. Я полагаю, при иных обстоятельствах он сам с удовольствием составил бы вам пару, но учитывая присутствие леди Марголотты… А капитан Моркоу – законный, пусть и неназванный наследник трона. Достойная замена.
– Осталось убедить Моркоу, – вздохнула Гленда. – Ладно, выучу я этот танец. Попробую. Но если будет смотрется как посмешище – откажусь, и вы меня не заставите, понятно?
– Благодарю, мисс Медоед, о большем я не смел бы просить.
– Зовите меня Глендой, чего уж, – проворчала Гленда, всё ещё не до конца веря, что ввязалась в очередную авантюру, задуманную Ветинари.
– Тогда и вы называйте меня по имени, – торжественно провозгласил Стукпостук. Гленда вопросительно подняла бровь. – Руфус, – пояснил Стукпостук. Гленда кивнула.
Ещё пара минут прошла в молчании. Секретарь допил чай и, казалось, уже собрался уходить, но бросил на Гленду нерешительный взгляд.
– Что-то ещё? – догадалась она.
– Да. Мисс Гленда… – Стукпостук одновременно оживился и смутился, будто сам не был уверен, что хочет говорить. Вытер ладони о колени. – Я хотел вас кое о чём попросить. Но, видите ли, это личное.
– Я вас слушаю, – ответила Гленда, стараясь не показать, как её забавляет его серьёзный тон в сочетании со всё нарастающим смущением.
– Это касается Милдред. Мисс Ветерок. Видите ли, после того, как патриций настоял, чтобы я выполнял обязанности её помощника в будущем Железнодорожном музее, мы в некотором роде подружились. Да, думаю, я имею право называть её другом. И однажды я пригласил мисс Ветерок на экскурсию к Дику Симнелу – у меня есть связи среди машинистов, и я подумал, что ей будет интересно… Я оказался прав даже более, чем рассчитывал. Если говорить коротко, у мисс Ветерок настоящий талант к управлению поездом. Конечно, это тяжёлая физическая работа, но, кажется, ей не привыкать, и у неё отлично получается! Я так ей и сказал: надо попробовать. Я уверен, Дик не отказался бы взять её машинистом… Машинисткой? В общем, дать ей управлять паровозом на каком-нибудь небольшом направлении для начала. Но она отказывается, говорит, что всё это просто шутки, и парни её не примут. К тому же у неё есть стабильная работа во дворце, и нельзя рисковать. Вы могли бы с ней поговорить? Пока я ехал из Убервальда, я слышал что говорили парни – новые поезда Дика, те, что пойдут на электричестве, будут ещё легче в том, что касается приложения грубой силы, но потребуют внимания, а Милдред, простите, мисс Ветерок, с этим совершенно точно справится.
Гленде стоило невероятных усилий сдержать понимающую ухмылку. В конце концов, Стукпостук-то над ней не хихикал по поводу отношения Ветинари. И вообще. Милдред Ветерок управляет поездом! А секретарь патриция влюблён в неё, пусть и пытается это скрывать.
– Я обязательно с ней поговорю мист… Руфус, – сказала она решительно. – Я ей пообещаю, что если у неё не получится с поездами, она всегда сможет вернуться сюда, в кухню. И в музее она останется пока главной. Как думаете, это её убедит?
– Надеюсь, убедит. Я буду вам очень признателен.
– Но вы в свою очередь пообещаете, что будете постоянно поддерживать с ней контакт, – добавила Гленда серьёзно и даже с нажимом. – Мальчишки не рады, когда девчонки принимаются играть в их игры. Если она не понарошку, а всерьёз примется водить составы, кто знает, как к ней отнесутся другие машинисты. Ей может потребоваться поддержка. Мужская поддержка, Руфус.
– О, да, – закивал секретарь. – Я понимаю!
Гленда едва не поперхнулась, скрывая очередную улыбку за глотком чая.
***
– Спасибо, – сказала Милдред, возвращая Гленде очередную книжку “Анжебетты”. – Не только за книгу, за… За всё. Я даже не думала, что он это говорит всерьёз, мне казалось, он так надо мной подшучивает.
– Насколько мне известно, – Гленда подтолкнула Милдред блюдо с новой порцией булочек, – Руфус Стукпостук очень серьёзный молодой человек. Такие шуточки совсем не в его характере.
– Наверное, – задумчиво ответила Милдред, глядя в свою чашку и нервно отщипывая от булочки микроскопические кусочки. – Я вроде давно его знаю, но теперь кажется – раньше и не знала вовсе. Он всегда был такой напыщенный, строгий, смотрел на нас свысока. А когда мы стали общаться, оказалось, тоже любит модели паровозов, собирает их, и ещё коллекционирует разные интересные канцелярские принадлежности – ты не представляешь, какие чудные бывают конверты! И ещё он сам конструирует эти… Чтобы бумаги связывать.
– Скоросшиватели, – подсказала Гленда, которой пришлось купить несколько штук для своих рукописей. – И что, удобные?
– Не знаю, – пожала плечами Милдред. – Мне они ни к чему… – она замялась и неуверенно посмотрела на Гленду. – Как думаешь, он… Ну… Иногда мне кажется, я ему нравлюсь, – выпалила она на одном дыхании и снова принялась запинаться, – но потом я думаю: я же такая глупая, у меня почти никакого образования, а он… Ну… Ну, в общем…
– Образование – дело наживное, – отмахнулась Гленда. Потом подумала, поняла, что, возможно, не всем так повезло с хорошей памятью, свободным временем (в Убервальде его было с избытком) и возможностями для образования, и добавила: – Но, если тебя это волнует – так и скажи: мне, мол, кажется, я недостаточно образована, что рекомендуете почитать? Уверена, он тебе не откажет.
– Думаешь? – неуверенно переспросила Милдред. – А это не стыдно, так говорить?
– Стыдно – упорствовать в невежестве, – сказала Гленда, вспомнив мысль, озвученную однажды в разговоре Натта с Весьма Преподобным Овсецом. – А хотеть это исправить – не только не стыдно, но и достойно уважения.
Мысленно она невольно перенеслась в те уютные вечера, когда к ним с Наттом заезжал редкий долгожданный гость. Ей нравилось слушать их долгие философские беседы, но теперь она с удивлением поняла, что ни священник, ни Натт никогда не спрашивали её мнения, не подталкивали к участию в разговоре. И даже после того, как отец Овсец уходил, Натт не интересовался, что она думает по поводу сказанного. А ей и в голову не приходило, что её мнение по вопросам, в которых она, как ей тогда казалось, не особо разбирается, кому-то может быть интересно.
Общение с Ветинари приучило её к тому, что её мысли имеют значение, и теперь даже странно было – почему она тогда молчала, никто ведь не запрещал ей говорить. Скорее всего, Натт бы даже порадовался, если бы она вмешалась в разговор. Может, гордился бы ею. Но, похоже, не считал её достаточно сообразительной и, возможно, не хотел ставить в неловкую ситуацию. А вот Ветинари только дай повод поставить её, ну, пусть не в неловкую, но в непростую ситуацию и посмотреть, как она из этого выберется. Впрочем, он всегда знал меру, а она знала, что может ответить ему тем же, и ничего ей за это не будет.
– Наверное, ты права, – задумчиво отозвалась Милдред, выдёргивая Гленду из потока воспоминаний. – Хорошо, что ты это сказала. Но даже если он даст мне какие-то книжки, я всё равно буду брать у тебя эти романы, можно? – добавила она заговорщическим шёпотом.
– Конечно, – так же заговорщически ответила Гленда. – Сейчас принесу тебе новый.
Она взяла книжку, которую принесла ей Милдред, и отправилась в свою спальню. Теперь не было необходимости подпирать кровать (широкую и прочную, из какого-то светлого дерева) стопками книг, поэтому глендина библиотека, хранившаяся все эти годы у Мэй Садик, перекочевала в небольшой шкаф у кровати, на нижнюю полку. Передний ряд сочинений Боддсль-Ярбоуз (а на самом деле, как выяснилось, Достабля) Милдред уже прочитала, возвращённая сегодня книга была последней. Гленда поставила её в конец ряда, вынула первую, чтобы добраться до второго ряда, и обомлела – книги не было, а в пространстве за ней обнаружилась дыра, да не просто в шкафу, в стене! Гленда быстро скинула половину первого ряда на пол. Итоги были неутешительны – половина заднего ряда отсутствовала, а те книги, что остались, выглядели потрёпанными и затасканными. На некоторых даже виднелись сажа и угольная пыль.
Гленда исследовала и дыру в стене – перекрытия в замке и часть внутренних стен были деревянными, и дыру, очевидно прогрызли крысы. И они же, похоже, таскали её книги. Но зачем? Ведь крысы, как она хорошо знала со слов Ветинари, совершенно не умеют читать…
Ветинари! – догадалась она. Только он мог за этим стоять. Но зачем? Зачем ему второсортное чтиво, которое к тому же продаётся в любой книжной лавке? Ну, ваша светлость, думала Гленда, вытянув наиболее прилично сохранившийся томик и тщательно вытирая его передником, ну вы у меня попляшете! Вот только объявитесь – припру к стенке как миленького! Она представила себе эту сцену и рассмеялась. Как же было приятно снова сердиться на него по-старому. Будто ничего и не было…
Конечно, ей нравилось вспоминать ту единственную ночь, и она уже не единожды делала это (особенно перед сном), но сейчас обрадовалась бы даже возврату к тем отношениям, что были у них… До всего. Секс с Ветинари был великолепным, но в то же время патриций действительно стал ей другом, и сейчас Гленда думала, что, возможно, лучше будет ничего не выяснять, а дать ему шанс вернуть всё в прежнюю колею. Если он этого захочет.
Либертина с Электрисией, глядя на это, кусали локти от досады. А Удача лишь загадочно улыбалась и тихо мурлыкала себе под нос мелодию, которой с ней поделился Рег.
