Текст книги "Гордость и булочки, или Путь к сердцу кухарки (СИ)"
Автор книги: Вейла Лили
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
ЧАСТЬ I. Глава 11
– Нравится книжка? – спросила Гленда, заметив в углу столовой для слуг Милдред Ветерок с тонкой книжкой в аляпистой обложке. Кроме Милдред и Гленды тут никого не было, но Милдред всё равно вспыхнула. – Я тоже их читаю, – призналась Гленда, решив, что раз уж патриций видел эту её постыдную слабость и не стал насмехаться, то на мнение остальных и вовсе плевать, пусть думают, что хотят. – Анжебета Бодссль Ярбоуз, да?
– Угу, – смущённо кивнула Милдред. – "Солнечная низина". Ничего особенного, конечно…
– О, нет, я понимаю, – Гленда достала из буфета большое блюдо с имбирным печеньем. На дворе стоял Сектябрь, летняя жара сменилась затяжными дождями, и имбирное печенье пришлось в самый раз (а что патриций при его изготовлении развлекался разрисовыванием имбирных человечков орнаментами, в которые вплетал элементы гербов некоторых гильдий, так кому какая разница, из слуг никто не заметил, а Ветинари, похоже, это позволяло снять напряжение в отсутствии возможности поработать кочегаром). – Они, конечно, все одинаковые, эти книжонки, но здорово позволяют сбежать от реальности на какое-то время. Вроде и глупость полнейшая, но расслабляешься. Кстати, хочешь глинтвейн?
Был вечер, а Милдред работала по утрам, так что каплю алкоголя можно было себе позволить. К тому же Ветинари на несколько дней отправился с дипломатическим визитом в Сто Лат, а Гленда внезапно поняла, что без привычных вечерних посиделок чувствует себя одиноко.
– Наверное, можно немного, – неуверенно отозвалась Милдред.
Гленда видела, что Милдред перед ней робеет, хотя вряд ли была сильно её младше. Вот, что делает статус, думала она, разогревая глинтвейн. Впрочем, Ветинари в последнее время утверждал, что это всё её собственная харизма – и то, что главный почтмейстер с ней не смеет спорить, и что Леонард с Диком послушно совершенствуют механизмы и ничего до сих пор не взорвали.
С Леонардом вообще оказалось на удивление легко и даже интересно. И не так уж сложно. Взять хотя бы его электрические лимоны. В Убервальде Гленде доводилось общаться с Игорями, и её восхищало их умение обращаться с электричеством. Правда для этого им приходилось постоянно ждать грозы, но для Убервальда это не проблема. В Анк-Морпорке с грозами было хуже, так что Гленда прекрасно понимала желание Леонарда получить более надёжный источник электричества и даже не очень сердилась, когда ради этого он изводил не только свои, но и её запасы лимонов. Тем более, что, как выражался сам Леонард, прорывом в работе с этими лимонами стал для него глендин пирог пахаря. Он сразу разгадал фокус с изоляцией луковок и решил, что точно так же может изолировать провода, идущие от лимонов. Мастерская наполнилась обрезками резины, Дик Симнел прикидывал, можно ли приспособить электричество на благо железной дороги.
– Держи, – Гленда поставила перед Милдред большую глиняную кружку, полную глинтвейна – было приятно для разнообразия, вместо запаха жжёной резины, который постоянно висел у Леонарда, обонять что-то, пахнущее цитрусом и специями.
– А какая тебе больше всех нравится? – осторожно спросила Милдред, откусывая голову имбирному человечку. Судя по орнаменту, он был членом Гильдии Воров. – В смысле, из её книг?
– "Локомотивная любовь", – не задумываясь ответила Гленда, но тут же поправилась, – нет, не совсем так. Когда-то мне больше всего нравилась "Гордость и чувствительность". А к "Локомотивной любви" я просто придумала своё продолжение.
– Своё? – изумилась Милдред. – Никогда об этом не думала. Вроде как, у всех же всё хорошо в конце, а когда хорошо, что в этом интересного?
Вот теперь Гленда задумалась. Действительно, всё интересное в мире литературы непременно было связано с плохим, а хорошее казалось скучным. Но так ли это на самом деле? Вот у ребят вроде Леонарда и Дика интересное связано со сложным, но вряд ли это можно назвать плохим… Она решила, что ещё раз обдумает эту мысль попозже и переключилась на Милдред.
– Иногда, – сказала она в порыве внезапной откровенности, – то, что кажется хэппи-эндом, на самом деле оказывается лишь началом настоящих проблем.
– Обидно, – вздохнула Милдред, – но интересно. Расскажи, как ты придумала?
А почему бы и нет, решила Гленда. В конце концов, ведь Милдред не владеет навыками Трахбергской школы, так что вряд ли заметит за её выдумкой очевидную симпатию к патрицию, которую Гленда теперь даже не пыталась от себя скрывать.
Милдред слушала, затаив дыхание, забыв про глинтвейн и печенье. А Гленда рассказывала увлечённо, придумывая по ходу дела новые подробности, которые будто сами прыгали ей на язык.
– Тебе обязательно нужно это записать! – воскликнула Милдред, когда Гленда закончила. – В твоей истории всё такое настоящее, как в реальной жизни, но всё равно, очень интересно! Запиши, пожалуйста, хотя бы для меня, я буду перечитывать.
– Ну-у, – протянула Гленда, – я не уверена, что записать у меня получится так же хорошо, как говорить, но если тебе действительно интересно, я попробую.
Милдред улыбнулась, а затем опустила глаза в чашку и тихо произнесла:
– Знаешь, а я ведь давно хотела с тобой поговорить. Насчёт этих музеев, которые делают на верхних этажах. Я слышала, там будет музей паровозных моделей?
Гленда кивнула.
– Тогда, – голос Милдред стал ещё тише, но она откашлялась и постаралась говорить увереннее, – я хотела бы тебя попросить.
Гленда слушала внимательно, вникала. И решила, что в этом случае, ради Милдред, она настоит на своём.
***
– Мисс Гленда, – в голосе Ветинари чувствовалась строгость, но явно притворная, а под ней – Гленда уже научилась это определять – тщательно замаскированное любопытство, – мой секретарь написал на вас жалобу. Причём на этот раз именно написал, а не высказал недовольство вслух, что для наших с ним отношений не совсем характерно.
– И по какому же поводу? – хмыкнула Гленда, привычно раскладывая перед патрицием продукты, которые нужно было нарезать. С приходом холодов количество мяса в сэндвичах увеличилось. – Уж не из-за того ли, что я не назначила его хранителем железнодорожного музея, а взяла на эту должность Милдред Ветерок?
Ветинари не стал петь очередную оду её проницательности, лишь кивнул, ухмыляясь. Ему явно было интересно, что за интрига скрывалась за действиями секретаря.
Гленда отложила хлебный нож и сложила руки на столе перед собой (она стала резать хлеб сидя с тех пор, как поняла, что долго стоять в одной позе Ветинари тяжело – пусть он использовал трость лишь для вида и мог без труда проскакать по длинному коридору к Леонарду, старая рана в ноге, очевидно, временами давала о себе знать).
– А он рассказал вам, почему я так поступила? – с нажимом поинтересовалась Гленда.
– Он не написал об этом в своём заявлении, – Ветинари тоже отложил нож, почувствовав по голосу Гленды, что дело серьёзнее, чем ему казалось. – Но из его слов я сделал вывод, что он считает, будто вы воспользовались служебным положением, чтобы продвинуть подругу. Однако, это настолько непохоже на вас…
Гленда почувствовала, как её заливает краска стыда и ярости.
– Я продвигаю Милдред по дружбе? – вскипела она. – Вот же сволочь этот ваш секретарь! А ведь я ему всё по-человечески объяснила, специально, чтоб не обижался – знала, что он сам на это место метит. Как по мне, так неплохо бы его самого на пару лет на каторгу сослать, как того убийцу мамаши Аткинсон, или ещё в какое место, чтоб понял, как несладко бывает простым людям.
– Я догадывался, что здесь что-то не так, – кивнул Ветинари. – Заботиться о друзьях – это одно, и в этом вы мастер, но продвигать по службе – совсем иное дело. И мне интересно, что именно это было.
Гленда тяжело вздохнула.
– Вы ведь помните, что в той истории со свечами она потеряла младшего брата, верно? Так вот, когда появились игрушечные паровозики, Милдред подумала, что Вильяму они бы понравились, и стала покупать их – ну, как бы в память о нём. Постепенно это её по-настоящему увлекло, она стала читать разные специальные журналы, говорит, на Почте можно прийти почитать подшивку, как в библиотеке. Вот, кстати! Я тут подумала, что и городская библиотека не помешала бы, журналов на почте явно недостаточно, но это к слову, и вы наверняка скажете, что с этим нужно обращаться к мистеру Губвигу.
– Хм, – казалось, Ветинари задумался. – Нет, полагаю, нет. Мы же не хотим превращать библиотеку в увеселительное заведение. Пожалуй, я удовлетворю прошение леди Сибиллы об открытии такой библиотеки.
– То есть, кто-то уже об этом думал?
– Нет, но я предполагаю, что очень скоро задумается. Мы с леди Сибиллой встретимся за чаем послезавтра и, поскольку леди Сибилла очень переживает по поводу своей фигуры, пусть никогда в этом и не признается…
– Я приготовлю макарони, – тут же поняла Гленда. – Лёгкие, нежирные.
Ветинари удовлетворённо кивнул и вернулся у нарезке ветчины.
– То есть, – Гленда решила уточнить, хоть и понимала, что, скорее всего, права: – вы устроите чаепитие со знатной дамой, и после этого она сама предложит вам организовать библиотеку? На свои средства?
– Именно, – подтвердил Ветинари. – Боюсь, в данном случае мне придётся лишить вас авторства идеи.
– Меня это ни капли не расстроит, – пожала плечами Гленда. – А с бесплатной больницей тоже так было?
– О, нет, это целиком и полностью идея командора Ваймса. Доктор Газон спас леди Сибиллу во время тяжёлых родов, так что Ваймс решил его отблагодарить.
– Добавив работы? – усмехнулась Гленда.
– Да, но сделав его условия труда более комфортными.
– Что-то мне это напоминает, – хмыкнула Гленда. – Надеюсь, вас от тяжёлых родов мне спасать не придётся?
– Очень на это рассчитываю! – Ветинари улыбнулся так, как – и Гленда давно уже это заметила – улыбался только ей. На душе от этого становилось тепло и настолько хорошо, что она забывала обо всём на свете. Или почти обо всём…
– Так что насчёт Милдред? – строго спросила она, борясь с охватившим её чувством умиротворения. – Вы же понимаете, почему я так поступила?
– Понимаю, – вздохнул Ветинари. – И целиком с вами согласен – Милдред Ветерок это нужнее. Я поговорю со Стукпостуком. Каторгу не обещаю, но, думаю, кое-что о реальной жизни ему пора понять.
– Сэр, я не хотела бы, чтобы из-за меня… – начала Гленда, но Ветинари покачал головой.
– Дело не только в вас, мисс Гленда, и не только в Милдред Ветерок. Дело в том, что мне не совсем всё равно, какие люди меня окружают. Я могу терпеть рядом с собой мерзавцев и подлецов, но лишь для того, чтобы до них в решающий момент легче было добраться. Стукпостук не относится ни к одной из этих категорий, он просто… Нечувствителен, но не безнадёжен. Так что я предоставлю ему шанс исправиться. В конце концов, все мы заслуживаем своего шанса, не так ли?
– Да, – ответила Гленда, думая о том, что в этом последнем вопросе речь явно шла не только о секретаре патриция.
Ветинари снова улыбнулся, и они оба занялись нарезкой сэндвичей.
***
Пришедший вслед за Сектябрём Зольник оказался по-зимнему холодным, порой даже сыпал снег, хоть на земле и не задерживался (понятное стремление, учитывая, что Анк-Морпорк, несмотря на усилия Гарри Короля прибрать к рукам все городские нечистоты, оставался Анк-Морпорком). С каждым днём темнело всё раньше и свечей городу нужно было всё больше. Прежде Гленда не задумывалась об этом, но теперь, зная о надвигающемся кризисе, не могла не тревожиться.
К Страшдеству истечёт срок договора о поставках Убервальдского жира. Королева-Под-Горой, пусть и против своего желания, но под давлением леди Марголотты потребует пересмотра условий. И новые условия будут такими, что Анк-Морпорк не сможет их выполнить. Без убервальдского жира сначала обвалится рынок производства свечей, лампового масла и мыла, а затем начнётся эффект домино. “Падение котировок” уже не было для Гленды, к её огромному сожалению, загадочным словосочетанием. Некоторых вещей лучше не понимать, чтобы о них не думать.
Она знала, что Ветинари отчаянно ищет выход, что он объездил всю равнину Сто в поисках альтернативы убервальдскому жиру, но так ничего и не нашёл. И чем темнее становилось на улице, тем мрачнее делался патриций. Она уже не могла порадовать его ни бабушкиным жарким, ни пирогом пахаря, ни воздушными десертами. Он стал намного реже улыбаться, а когда делал это, улыбка выглядела не то чтобы вымученной, но такой, будто появилась против воли обладателя. И всё чаще его взгляд становился отсутствующим, будто он ни на миг не мог перестать прокручивать в уме возможные варианты будущего.
Впрочем, в последнюю неделю он, казалось, немного повеселел, они даже стали, как прежде, обмениваться безобидными шпильками, и Гленда уже было порадовалась, что дело идёт на лад, когда вместо ожидаемого визита Ветинари в полночь получила от него записку. Записку принёс мрачный, одетый в немаркий серый камзол человек, и Гленда не сомневалась, что столкнулась с одним из так называемых тёмных клерков. Прежде она их так близко не видела, да и теперь не то чтобы рассмотрела – посланник Ветинари упорно стоял в тени, на кухню не зашёл и удалился, как только записка оказалась у Гленды в руке.
Печать с простым V выглядела нарядной, глянцевой, как страшдественская игрушка. Возможно, именно поэтому её было жалко ломать. А возможно потому, что Гленда страшилась того, что обнаружит внутри.
“Дорогая мисс Гленда, – гласило короткое послание, – вынужден сегодня увильнуть от своих обязанностей. Прошу простить мне эту слабость. Надеюсь, вы не в обиде. Передайте вашему чудесному сыру мои глубочайшие извинения.”
Передайте сыру! Гленда понимала, что Ветинари хотел рассмешить её, но ей было не смешно. Что-то стояло за этим посланием, что-то тёмное и неприятное. Он не ссылался на дела, не писал о внезапной поездке. Нет, он просто говорил о слабости. О слабости! Это Ветинари-то. Конечно, он и её готовку называл своей слабостью, но это – совсем другое дело.
Каким-то шестым чувством Гленда понимала – он написал это потому, что его отчаяние достигло таких глубин, при которых он не может больше его скрывать, но и показываться ей на глаза в таком виде не желает.
Но зачем, чёрт побери, и существуют друзья, если не для того, чтобы принимать тебя в любом, даже самом плачевном состоянии?
С сэндвичами на утро Гленда управилась вдвое быстрее, чем это выходило у них с Ветинари. Правда, нарезка получилась довольно толстой, а кое-где и кривоватой, чего Гленда прежде себе не позволяла, но наработанные годами движения в купе с отсутствием интересного собеседника сделали своё дело – тарелка сэндвичей в рекордные сроки отправилась в холодный шкаф.
А из шкафа Гленда достала приготовленные для посиделок с Ветинари брауни с апельсиновым джемом, вскипятила чайник, и, пока настаивалась заварка, задумалась – не пойти ли к патрицию прямо в фартуке, как в первый раз. Старенького пальто у неё уже не было, вместо него она носила длинный стильный плащ, совсем как у благородных дам. На такую покупку её подбила Шелли и, как оказалось, не зря, плащ был действительно удобным и тёплым. Пожалуй, он в сочетании с фартуком выглядел бы ещё более парадоксально. А потом Гленда вспомнила про самую первую дворцовую форму, которую после памятного появления в кабинете патриция, больше не надевала. Как он тогда сказал? Придать танцу клатчских одалисок анк-морпоркский колорит? Что ж, если нужно будет, она и впрямь на столе спляшет!
Агнесса Нитт, с которой Гленда после истории с Владом Сорокулой изредка переписывалась, однажды прислала ей книгу некой Гиты Ягг “Васпаминанийа о весёлай жизне”, с автографом автора. Одной из самых примечательных вещей в этой во всех отношениях (включая орфографию, пунктуацию и грамматику) занимательной книге была глава о пользе танцев голышом под дождём. До таких высот открытости миру Гленда пока не доросла, но что-то в этом – в том, чтобы дать волю своим чувствам – определённо было. Гленда поставила заварник под тёплый колпак и пошла переодеваться.
Вещей в шкафу у неё было немного, так что висевшее на плечиках платье совсем не помялось, однако, надев его, Гленда обнаружила другую проблему – не зря Ветинари жаловался, что портным приходится расставлять его рубашки и камзолы (впрочем, в последний месяц он не вспоминал об этом и, по ощущениям Гленды, даже, несмотря на её старания, похудел). Она прикладывалась к пирогам и десертам наравне с патрицием, и теперь платье, которое когда-то было просто впору, выглядело… Чересчур облегающим. Особенно в области декольте. Во всех этих оборках Гленда, пожалуй, и сама выглядела как пирожное. Ну и пусть! – решила она, внезапно вспомнив, как они с Джульеттой уговаривали кучера экипажа на Сто Лат взять их в поездку, и Джульетта предложила того кучера поцеловать. Мужчинам иногда нужно вдохновение. “Как и женщинам!” – тут же прозвучал в её голове противный тонкий голосок новоявленного борца за права женщин Шнобби Шноббса. “Тоже верно” – согласилась с мысленным Шноббсом Гленда и накинула поверх кружевного безобразия плащ. Во-первых, в неотапливаемых коридорах дворца было довольно холодно, а во-вторых, она готова была развлечь патриция этим идиотским нарядом, но не собиралась веселить подобным образом кого-либо ещё.
***
– То есть, как это, война неизбежна?! – вскипела Либертина.
– Ты же сама просила их друг к другу подтолкнуть, – рассеянно пожала плечами Богиня Любви Астория. – А без войны у них ничего не получится.
– Это ещё почему? Как по мне, всё у них прекрасно ладилось, оставалось совсем чуть-чуть!
– Чуть-чуть оставалось до вспышки страсти, а ты, если я ничего не путаю, хотела любовь до гроба. Так вот – без наглядной перспективы того самого гроба они ни на что стоящее не решатся. Слишком большой багаж у обоих, понимаешь? Я богиня, а не ведьма, в голову им залезть не могу. Да и в чём проблема? Подумаешь, ещё одна война – хотя бы развлечёмся.
– Это ты с Роком сговорилась? – прищурилась Либертина, услышав в голосе давней подружки несвойственные ей интонации.
– И что такого? Он, знаешь ли, не тот, с кем хотелось бы ссориться. Если ты этого не понимаешь – твои трудности.
– Ах так? Ну, погодите! Дождётесь вы у меня!
Либертина взвилась морским вихрем и понеслась на самый верх, к обиталищу Слепого Ио. Она, может, и забыла, какой Рок пакостник, однако и он, похоже, забыл, что объявлять войны без санкции Ио запрещено.
Ио не то чтобы сильно хотел её слушать, но Либертина была в таком настроении, что игнорировать её было невозможно при всём желании, будь ты хоть самый разверховный бог.
– А что я получу взамен? – спросил он, когда Либертина выплеснула всё своё возмущение.
– Что?! – не поверила своим ушам Либертина. – Тебе мало того, что ты накажешь этого проходимца Рока?
– Наказать его я могу в любом случае, но не понимаю, зачем ради этого отменять игру, которая уже готова начаться.
Взывать к милосердию было бесполезно, это Либертина знала. У Ома однажды вышло остановить войну, но тогда он был в зените силы, к тому же, после того, как она поругалась с ним из-за своей подопечной, отношения у них оставались натянутыми – о помощи не попросишь. Конечно, его служитель всё-таки помог Гленде выпутаться из опасной ловушки Рока, но, по мнению Либертины, этого было маловато.
– Хорошо, – она сложила руки на груди и посмотрела на Ио свысока, насколько это было возможно, глядя снизу. – Чего ты хочешь?
– Другой разговор, – ухмыльнулся Ио. – Жди здесь…
Ио исчез, заставив Либертину как следует понервничать в ожидании, и вернулся в сопровождении очень необычного существа. Выглядело существо как человеческая девочка-подросток лет одиннадцати в длинном бело-синем искрящемся хитоне, однако по ощущению исходившей от неё силы она больше походила на одно из тех существ, вроде Зимовея или Така, что были в мире ещё до того, как люди начали поклоняться богам.
– Позволь представить, – церемонно заявил Ио, – моя дочь – Электрисия. Электрисия – это Либертина, богиня… Как там у тебя?
– Богиня Яблочного Пирога, Некоторых Сортов Мороженого и Коротких Кусков Веревки. И Моря ещё иногда, но это на полставки, – быстро проговорила Либертина и добавила: – Не знала, что у тебя есть дочь.
– Я и не хотел, чтобы кто-то об этом знал, – проворчал Ио. – И сейчас бы не стал говорить, но уж больно быстро силы у неё растут.
– Я хочу проявляться! – громко и решительно заявила Электрисия. Голос у неё был звонкий, пронзительный и какой-то острый. – Люди уже готовы мне поклоняться, их осталось лишь чуть-чуть подтолкнуть!
– Могу я поинтересоваться, кто её мать? – медовым голоском осведомилась Либертина.
– Зачем мне какая-то мать, – фыркнула Электрисия. – Я сама по себе появилась, понятно? Захотела и появилась.
Слепой Ио лишь развёл руками.
– Хм, – сказала Либертина, сложив руки на груди. – Не в обиду тебе будет сказано, но в воспитании твоей дочери явно недоставало женской руки.
– Я не желаю это слушать! – фыркнула Электрисия.
– А придётся, – мягко возразил Слепой Ио. – Ты хочешь стать полноценной богиней и проявляться, что ж – я не против. Но для этого тебе придётся поучиться мастерству у настоящей богини. Иначе – никак.
– Я?! Пойти в ученицы к…
– Либертина – одна из самых трезвомыслящих богинь, поверь, уж я их повидал. К тому же научит тебя многозадачности, видишь, сколько у неё рабочих ипостасей.
Электрисия надулась, а Либертина разулыбалась.
– Я с удовольствием возьму твою дочь в ученицы, – сказала она Ио и даже добавила: – Это честь для меня.
– Что ж, в таком случае – всё улажено, – потёр руками довольный отец. – Можно останавливать эту глупую войну. И задать Року ещё одну хорошую трёпку не помешает…
Однако, когда они втроём приблизились к игровому столу, там уже собралось немало божеств от едва пробившихся в Дунманифестин до самых давних и важных обитателей. Все азартно смотрели на предстоящее поле битвы и делали ставки.
– Ты не можешь нас остановить, – горделиво заявил Рок. – Мы уже договорились играть, и сейчас ход событий не повернуть никому.
– Правда что ли? – усмехнулась Электрисия, встав перед отцом и Либертиной. – Спорим, я остановлю вашу глупую игру в два счёта.
– Ты ещё кто? – с подозрением поинтересовался Рок.
– Моя дочь, – холодно сказал Ио. – Советую тебе быть полюбезнее.
– А не много ли она берёт на себя, твоя дочь? – огрызнулся Рок.
– Она ещё и моя ученица, – не без гордости добавила Либертина. – Так что действительно, был бы ты повежливее. Или по взбивалке для яиц соскучился? Я ведь могу и скалкой добавить.
– Ты! – вспыхнул Рок. – Ты мне ещё ответишь за это подлое нападение!
– Насколько я понимаю, – встрял крокодилоголовый Оффлер, – эта война и была твоим ответом. Теперь ход за ней.
– А я уступаю его своей ученице, – промурлыкала Либертина. – Давай детка. Покажи, на что способна.
– Но у неё же нет фишек, – презрительно фыркнула Астория.
– А вот и есть, – хмыкнула Электрисия. – Пусть он один, зато он мой верный последователь, – она сунула руку в складки своего хитона и извлекла оттуда небольшую фигурку.
– Леонард Щеботанский? – изумился Ио. – Когда ты успела прибрать его к рукам?
– Когда он высадился на Луне, – гордо ответила Электрисия. – Я как раз там кормила дракончиков.
– Прелестно, – издевательски отозвался Рок. – Но одной фигурки будет маловато.
– Такой фигурки вполне достаточно, – парировала Электисия.
– Посмотрим, – хмыкнул Рок.
Его ухмылка Либертине не понравилась.
– Её фишка не будет единственной, – она поставила фигурку Гленды рядом с Леонардом на игровое поле.
– Эй! – возмутилась богиня Пешеходи. – Это моя жрица!
– Твоя-а? – протянула Либертина. – И где же ты была, когда Рок запрятал её в Дальний Убервальд, и все о ней забыли? Это я её нашла, и теперь она моя. Да к тому же все считают твоей главной жрицей её подружку, а она у людей безумно популярна, хватит с тебя.
Тем временем Электрисия склонилась над Глендой.
– Какая интересная… – выдохнула она с восторгом. – Я хочу, чтобы она стала и моей жрицей тоже!
Либертине это не понравилось, она поджала губы и посмотрела на новоявленную ученицу-нахалку строго.
– Это поможет остановить войну! – быстро пообещала Электрисия. – У неё уже есть вся информация, нужен просто небольшой всплеск электричества. Ну, крохотный удар молнии, например…
– Ещё чего! – возмутилась Либертина.
– Всплеск электричества? – заинтересовалась Астория. – Это я как раз могу устроить. Но только если ты и правда уступишь девочке свою фигурку. Так будет справедливо.
– Хорошо, – нехотя согласилась Либертина, – но она будет нашей общей жрицей!
– Договорились, – кивнула Электрисия. – И как ты организуешь ей всплеск электричества?
– Увидишь, – улыбочка Астории стала одновременно самодовольной и фривольной. Либертина с сомнением посмотрела на Слепого Ио, мол, а такое точно можно детям показывать? Но тот невозмутимо добавил на доску свою фигурку – патриция Ветинари. Что ж, подумала Либертина, боги и богини могут выглядеть, как им вздумается, вполне возможно на самом деле эта Электрисия гораздо старше, чем кажется.
Астория склонилась над игральной доской, фигурки задвигались.
