Текст книги "Жизнь обреченных на смерть (СИ)"

Автор книги: Вера Малахова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 46 страниц)

– Ну, с Миной еще можно понять, но к Яго ты какое имеешь отношение?

– Ты действительно считаешь, что мы обязаны отвечать на твои бестактные вопросы? – вскипел Хулиан.

– Нет, – ухмыльнулась Ремиза, – но попробовать стоило.

Малкани Шагрин и Корин Фоли обменялись недобрыми взглядами, и на этот раз Хоакин решил снизить накал страстей.

– Мое участие в этой истории не обсуждается вообще. Я Кейсар. Этим все сказано, чтобы не происходило с этим миром, это имеет ко мне отношение.

Ремиза кивнула и молча перевела взгляд на свою коллегу. Ей было плевать, что там о себе думает эта белобрысая примадонна, раз она явилась в ее дом, то пусть играет по правилам. Наступив себе на горло, Моника все же решила объяснить свое присутствие на данном собрании. И хотя говорила она глядя на Хоакина, это было довольно серьезной уступкой со стороны высокомерной Малкани Темо.

– Я начала несколько долгосрочных проектов, исследование которых, может затянуться лет на пятьсот-шестьсот. И я не желаю, чтобы они прервались из-за чьей-либо семейной ссоры, будь то посудомойка и кузнец, или сестра и брат Создателя.

– Ну, что же, раз мы определились с мотивами каждого из вас, давайте поговорим конкретнее, – продолжила вести разговор Ремиза.

– Для начала я предлагаю свести в единое целое имеющуюся у нас информацию. – Деловито вступил в беседу Хоакин. – Мы так и не имеем представления о том, почему все это происходит. Ремиза, ты не могла бы рассказать нам поподробнее, что тебе удалось узнать.

– Сперва, я хотела бы узнать вашу версию этой истории.

Хоакин в очередной раз себе напомнил, что теперь с Ремизой придется считаться. Она уже не та ветреная красотка, которой можно помыкать, как вздумается. Кейсару Фоли казалось невероятным, что за такой короткий срок тысячелетиями формировавшаяся личность могла так резко измениться. Сам довольно равнодушно относясь к продолжению своего рода, Хоакин старался избегать возможного отцовства и ему это весьма неплохо удавалось. Возможно еще и поэтому, ему было так сложно принять, что для матери, стремящейся спасти своего ребенка, нет ничего невозможного.

– Все, что я знаю об этой истории, я знаю от Габриэллы. Когда я пришел к ней и выложил планы Густаво на Джельсамину, она призналась мне, что в курсе происходящего, и пошла на этот шаг вполне сознательно. Тогда-то она мне все и рассказала. Благодаря ее стараниям в вопросе собственного развития, она достигла той стадии, когда начинала приближаться к демиургам. Ни для кого не секрет, что при желании Густаво, Габриэлла и Нихуш могли стать ровней своим предкам. Не рожденные, а созданные демиургом дети, несущие в себе не только частицу плоти, но и крови родителя, являются потенциальными демиургами. И если Густаво этот вопрос мало волновал, то Габриэлла, как одержимая стремилась к тому, чтобы перерасти состояние Персоны, стать демиургом, сбросить с себя оковы нашего мира, и пуститься в вечное путешествие по другим мирам. Скажу больше, насколько я смог понять, она давно уже достигла того уровня, когда готова шагнуть за пределы нашего мира.

– Почему же она до сих пор его не покинула, – не выдержав, спросил Хулиан.

– Потому что она пока не может понять, как ей компенсировать свое отсутствие. Не смотря на ее стремление покинуть этот мир, она вовсе не желает, чтобы в тот миг, когда она его покинет, все сущее погибло Фаране на радость.

– Значит, она ищет себе замену? – задумчиво почесал затылок Реналь.

– Совершенно верно, – кивнул Хоакин.

– И, похоже, уже нашла, – заметила Моника.

– В какой-то степени это так, – кивнула Ремиза. – Джельсамина отлично справляется с обязанностями Малкани и сила Габриэллы приняла ее. Вопрос только в одном – она не бессмертна. Что такое для Габи срок жизни Джельсамины? Даже если ее дочь проживет до глубокой старости, за шестьдесят-семьдесят лет Габриэлла не успеет почти ничего. И что дальше? Возвращаться и растить еще одну дочь заново?

– Ну, смогла же она подстроить все так, чтобы Фарана передал сан и бессмертие Корина Куори Яго? Почему нельзя так же поступить с Джельсаминой? – фыркнула Моника, которой до сих пор становилось дурно от зависти, когда она представляла себе, какое количество факторов просчитала Малкани Куори, чтобы подвести Создателя к нужному ей результату.

– Потому что Фарго отказался помогать ей в любом вопросе. – Безрадостно вздохнул Хоакин, откинувшись на спинку кресла. Становилось очевидным, что вечер будет долгим. – Он вообще не желает вмешиваться в наши дела, считая, что дал нам все, для того, чтобы мы могли жить и защищать себя от любой угрозы. И то, что он явился разобраться с Густаво, было скорее исключением. Когда Габи открыла мне, что происходит, я первым делом предложил ей обратиться к Фарго с просьбой защитить нас. Она только раздраженно фыркнула "уже". Со славами "девочка моя, в тебе достаточно потенциала, чтобы справиться с этой ситуацией самой" он умыл руки.

– Но тем ни менее, чтобы разобраться с Густаво он вернулся, – не желая потерять надежду, проворчал Реналь.

– Да, – согласно кивнула Ремиза, – но заметь, только после того, как кризис был преодолен. Он не пришел спасти наш мир, когда нож Джельсамины завис над грудью Густаво-Химены. Он появился, когда Яго уже разоблачил отца и нам ничто не грозило.

Проведя часы в размышлениях над произошедшим, Ремиза имела возможность найти для себя многие ответы. Но многие детали все же ускользнули от ее внимания – Так каков все же был план Габриэллы?

Кейсар Фоли тяжело вздохнул и решился поделиться историей, которая ему не принадлежала.

– Незадолго до рождения Яго, Габи познакомилась с Шантэль. К тому моменту ее детки достигли брачного возраста, и она стала активно продвигать их на ярмарке женихов и невест. Из того, что нам стало известно, она старалась пристроить их в супруги к Персонам из разряда Великих. И так как, доступ к Кейсарам всегда был серьезно ограничен, ей пришлось обходиться Коринами и Малкани. Знакомясь с каждым из вас, она пыталась выбрать более подходящие кандидатуры. На Реналя и Хулиана выбор пал сразу. Могущественные, неразборчивые в связях, стремящиеся передать свои способности детям вы были идеальной мишенью. "Подтасовать карты" и привести к мысли, что именно с ее детьми вы сможете достигнуть цели, ничего не стоило. Значительно тяжелее оказалось ситуация с Малкани. Химена вообще не признавала супружеские отношения последние пару тысяч лет. Моника относилась к мужчинам исключительно, как к научному материалу или подсобному инструменту. Габриэлла просто сразу увидела, кто она такая, хотя и не подала виду, заполучить ее в невестки не представлялось возможным. Оставалась только наша очаровательная хозяйка дома, находящаяся в вечном поиске, кто бы мог стереть из ее сердца бесподобного Реналя Д'Артуа. Отличавшиеся божественной красотой ее дети с легкостью привлекли внимание всех вас троих. Далее все было вполне предсказуемо, оба Корина, получив желаемых отпрысков, избавились от их матерей традиционными для каждого из них способами. И только с твоим мужем вышла довольно темная история, Ремиза. Что с ним произошло?

– Она убрала его, когда поняла, что Николас будет бороться за Анри. – Ремиза с трудом сдерживалась, чтобы не взорваться. Она до сих пор с болью вспоминала мужа. – В отличие от Николь и Нинэль, мой муж отнесся к нашему браку не как к выполнению долга. Он всей душой полюбил и меня и сына. Мы были почти счастливы, но когда я увидела растущие способности моего мальчика, Николас был вынужден объяснить мне то, что знал сам. Не выдавая того, что мне все известно, он поговорил с матерью, объявив ей, что выходит из игры, и не позволит положить нашего сына на алтарь ее войны. Через три дня после его возвращения, я нашла мужа мертвым в нашей постели.

Всем присутствующим стало очевидно, что Николас оставил серьезный отпечаток в сердце Ремизы. Реналь с уважением посмотрел на возлюбленную, которой удалось скрыть от всего света, чего для нее стоила потеря, казалось бы, очередного мужа. Почувствовав, что своим рассказом вызвала жалость окружающих, Ремиза раздраженно спросила. – Так что же планировала Габриэлла по отношению к Шантэль?

– Габи пристально наблюдала за ней и ее детками. То, как целенаправленно она сватала своих детишек за Великих Персон, вызывало крайнее беспокойство. И Габриэлла появившись на пороге Шантэль, потребовала объяснений. Услышанное потрясло ее. Не готовая вступить в открытую борьбу, Габи сказала, что не будет ни помогать, ни мешать в осуществлении ее планов. Все эти годы мы считали, что Шантэль ей поверила, но когда Габи не смогла выйти из комы, у меня на этот счет возникли серьезные сомнения. Но это уже детали. Итак, Габриэлла узнает, что Шантэль готовит свою маленькую армию. Она считала, что при всем могуществе сил всего Персоналия не хватит, чтобы спасти наш мир от этой напасти. И хотя, она сама стала уже почти демиургом, Габриэлла понимала, что одной ей не справиться. Густаво обладал почти безграничным могуществом, но, во-первых, это могущество было просто в зачаточном состоянии, так как он никогда его не развивал, а во вторых, он был помешан на том, чтобы умереть, и пальцем бы не пошевелил, чтобы спасти наш мир. Был еще Нихуш, могущество которого является тайной за семью печатями, но то, что он являлся Сыном Нифреи останавливало Габриэллу. Итак, ей был нужен достойный союзник. Когда она поняла, что Яго перенял часть способностей отца, она только отметила для себя этот факт. Но когда на ее пороге появился Нихуш с признанием о своем позорном проигрыше и условиях их с Густаво сделки, пройти мимо такого, она была не в состоянии. Она попросила неделю на размышление и за это время не только вычислила, что же задумал ее чокнутый братец, но разработала этот безумный план. Когда к ней пришел я со своим рассказом о кознях Густаво, она только молча кивнула, получив подтверждения своих подозрений. Не понимая, что происходит, я потребовал объяснений, и тогда она поделилась своими планами. Габи с легкостью вычислила, что задумал Густаво и как он намерен это воплотить в жизнь. Она решила подыграть ему, чтобы не потревожить и без того расшатанную психику братца. При этом все время вела свою игру. Она день за днем, год за годом готовила Яго на замену отцу. Не знаю уж как, но она просчитала, что если Фарго увидит, как далеко зашли стремления Густаво разрушить наш мир, и у Создателя под носом будет готовое решение, он избавит Сына от мучений. Таким решением был Яго. В то же время, Габриэлла не была бы Габриэллой, если бы не продолжала готовиться к передаче своих сил дочери. Когда Густаво "неожиданно" начал "убивать" Персон, и стало очевидно, что скоро придет и ее час, она обрадовалась, как дитя! Можно было провести эксперимент и на время передать дочери силы, к тому же не без пользы для дела – помочь ей справиться с тем давлением, которое на нее будет оказывать дядя. Эти девятнадцать лет показались мне бесконечным кошмаром. Наш мир жил под двумя угрозами уничтожения сразу. Джельсамина могла все же убить Густаво и, чтобы не говорил Фарго, и я и я Габи были уверены, ей это удалось бы. А, с другой стороны, эти двое чокнутых, решившие поиграть в войнушку. Когда Яго остановил безумный план Густаво, и Фарго передал ему сан, я не спал три ночи. Мне казалось, что если я усну, то проснувшись не смогу поверить, что все это действительно случилось. Это было одновременно и большой победой и поражением. Потому что без Габриэллы я не имел ни одного шанса. И только Моника смогла меня убедить, что не все еще потеряно. Надо продолжать план Габи, готовя Яго к борьбе, а место Габриэллы должна занять ее дочь.

– Вместо того чтобы искать способ, как разбудить Габи, вы решили отправить ее детей на войну, – горько усмехнулся Хулиан. Он так и не смог простить своего господина за проявленное недоверие.

– Что еще нам известно об этих двоих? – стараясь увести беседу от опасной темы, спросил Реналь.

– Могу рассказать только то, что мне известно со слов Николаса и Анри, – вздохнула Ремиза.

– Я думала, что нам придется вытаскивать из тебя это под пытками, – облегченно вздохнула Моника.

– Моник, ты действительно не знаешь, что пытки любимая сексуальная игра Реми, или в курсе и пытаешься с ней подобным образом заигрывать? – усмехнулся Реналь.

– Господа, я вас умоляю! – Хоакин был готов повеситься, лишь бы Ремиза не взорвалась. Но к его удивлению, Малкани Шагрин оценивающе окинула взглядом коллегу и вызывающе промурлыкала,

– А ты хорошо смотрелась бы в черной обтягивающей коже, на фоне огня и с раскалёнными щипцами в руках. Ты умеешь обращаться хлыстом?

Находящиеся в комнате мужчины нервно вздохнули от нарисованной картинки, а лицо Моники приобрело зеленый оттенок ее прекрасных глаз.

– Да, вижу, что скорее плетку придется взять мне, а я-то думала, что Темо с удовольствием играют в такие игры, – усмехнулась Ремиза, увидев реакцию коллеги.

– Ремиза, умоляю! – воскликнул Хоакин. Привыкший держать все под контролем, он просто терялся в присутствии обновленной, дерзкой Малкани Шагрин.

– Ну, хорошо. Слушайте.

Эрик решительно вошел в комнату бабки. Чтобы не говорил Анри, молодой человек воспринимал эту внешне довольно эффектную женщину, как древнюю старуху.

– Ты слишком рано, – недовольная, что внук прервал ее отдых, несдержанно бросила Шантэль.

– Я собираюсь уезжать, поэтому если тебе есть, что мне сказать, сейчас самое время.

Удивленно взглянув на наглого юнца, Шантэль кивнула головой в сторону кресла.

– Садись. – Убедившись, что молодой человек расположился достаточно удобно, чтобы выслушать ее длинное объяснение, она довольно кивнула головой. – То, что я тебе сейчас расскажу, является тайной известной единицам, и ты должен поклясться, что все так и останется.

– Извини, но я не даю клятв, – качнул головой Эрик.

– Не поняла, – холодок в голосе бабке неприятно царапнул внука.

– Мой отец не так много уделял внимание нашему воспитанию, но некоторые правил привил нам с раннего детства. Одно из таких правил, никогда и никому не давать никаких обещаний и тем более клятв. Он считал все клятвы и обещания грубым ограничением свободы жизненного выбора. Один человек не должен иметь над другим человеком такой власти, чтобы ограничивать его в чем-либо.

– Довольно неожиданная философия для Корина Темо.

– И тем ни менее, я, как и мои братья придерживаемся этой философии. Поэтому, если ты считаешь возможным рассказать мне то, что собиралась, не беря с меня никакого слова, то пожалуйста. А если нет, то я не хотел бы терять время, мне пора ехать.

– И ты сможешь вот так запросто уехать, не узнав величайшей тайны этого мира?

Эрик тоскливо вздохнул и горестно улыбнулся.

– Я довольно в раннем возрасте осознал, что от любых тайн лучше держаться как можно дальше. Так что, тайна это последнее для чего я буду поступаться своими принципами.

– Интересно, ты спокойно мог соврать, пообещав мне хранить мою тайну и все узнать, но ты предпочитаешь прямой путь.

– Мне кажется, мы уделили достаточно времени моей скромной персоне, – довольно резко одернул Эрик рассуждения бабки о его предпочтениях.

Шантэль поджала губы. Этот мальчишка был не так-то прост. Мартин не сильно жаловал тещу, поэтому, заполучить его в детстве ей не удалось. За все время, что она имела возможность пообщаться с Эриком, Шантэль так и не удалось выявить его слабые и сильные стороны.

– Я просто расскажу тебе все, как есть, а ты сам решай, что тебе делать.

Эрик молча приготовился слушать. Обычно болтливость ему была не свойственна, и многим он казался молчуном. Впрочем, вряд ли бы его так охарактеризовал Дэймон.

– Я на самом деле твоя бабушка, мать твоей матери. Но это не вся правда обо мне. Помимо этого, я родная сестра Создателя, я Нифрея.

Ожидая реакции на сказанное, Шантэль сделала торжественную паузу. Осознав, что для приличия надо хоть как-то отреагировать, Эрик напрягся и попытался хоть что-то выразить на лице. Обычно для него это было несколько проблематично, в виду того, что он не знал, как реагируют нормальные люди на некоторые события. В их семье все было несколько по-другому, чем у остальных. Он с трудом представлял себе, какой должна быть реакция на подобное сообщение.

–Гм.... И вы действительно такая чокнутая, как об этом гласят легенды? – наконец нашел, что сказать молодой человек.

– Это действительно все, что тебе интересно? – высокомерно задрав бровь, поинтересовалась Нифрея. Эрику показалось, что еще чуть-чуть и бровь бабки убежит за пределы ее лица. Он еле удержался, чтобы не рассмеяться, глядя на этот чрезмерно пафосный вид сестры Создателя.

– А есть еще что-то, что должно быть мне интересно?

– Ну, к примеру, что я делаю в вашем мире.

– Это ваше личное дело, меня оно никоим образом не касается.

– А вот здесь ты ошибаешься, – Шантэль пыталась нащупать ниточку, которая позволит перевести разговор в более доверительную беседу. – Я пришла в ваш мир, чтобы его спасти.

– Спасти от чего? – Наконец-то в голосе Эрика проскользнула заинтересованность, и Нифрея мысленно поздравила себя с этой маленькой победой.

– От гибели.

– И что же угрожает существованию нашего мира?

– Не что, а кто. Мой братец Фарана.

– Чем помешало ему наше бренное существование? – Эрик с трудом мог представить, что могло привлечь в их мире, такую одиозную фигуру.

– Естественно, ваше существование никоим образом не может помешать Фаране. Просто он сошел с ума. Какое-то время назад мой братец пришел к мысли, что больше не желает создавать миры. Он создал их такое количество, что однажды перестал получать удовольствие. Его миры были похожи один на другой, и ни один не был в состоянии его привлечь или заинтересовать. И тогда он начал разрушать их. Он методично уничтожал все, что создал, пока не уничтожил все. И тогда он взялся за миры Фарго. Я узнала о происходящем аккурат, когда он подобрался к вашему. Я просила прекратить его разрушительную деятельность. Но мой братец в своем безумии столь упрям, что переубедить его в чем-то просто невозможно. Я пригрозила рассказать все Фарго, но Фарана тут же выдвинул мне ультиматум, расскажу кому-нибудь о том, что происходит, он расскажет нашему отцу мою тайну. – Понимая, что ждать от своего неадекватного внука законного любопытства к слову "тайна" занятие неблагодарное, Нифрея по собственной инициативе открыла свой секрет. – Я создала свой мир.

– А я слышал, что женщина демиург не может создавать миры.

– Я смогла.

– Поздравляю. – Не выразив особого восхищения, кивнул Эрик. – Так что же было дальше между вами с Фараной?

– Он сказал, что расскажет отцу о моем мире, если я не перестану вмешиваться в его разрушительную деятельность. Я слишком люблю жизнь, и пока не готова с ней расстаться. А если отец узнает о моем мире, он уничтожит и его и меня.

– Но почему? – недоуменно поинтересовался Эрик

– Ты сам сказал – я женщина. По закону я не могу создавать миры. И если кто-то узнает, что я создала свой мир, меня ждет полное уничтожение.

– Да, перспектива не из веселых. Тогда что же ты здесь делаешь? Разумнее было отступить и оставить Фарану в покое.

– Я была бы рада, так и поступить, но было слишком поздно. Фарана увидел новую возможность развлечься. Он возжелал организовать небольшое соревнование. Ставка – ваш мир. По условиям договора, мы с ним оба поселяемся в вашем мире, как смертные. Он целенаправленно подталкивает ваше общество к саморазрушению, я же пытаюсь спасти. Если побеждаю я, он прекращает уничтожать миры, и возвращается к созиданию. Если побеждает он.... Ну, ваш мир, понятное дело, исчезнет, а меня он сдает отцу вместе с моим детищем на тарелочке.

– Ну, как определится победитель, в случае победы Фараны ясно, а как понять, что победила ты? Он же может продолжать свои старания до бесконечности.

– Игра длится три раунда. Один он уже проиграл.

– Так вся это история с Корином Густаво....

– Первая афера Фараны, провалившаяся моими стараниями.

– Ты была слишком близка к провалу, – ехидно заметил Эрик.

– Это только подчеркивает степень опасности, в которой мы все находимся. – Трагично заметила Шантэль, тщетно пытаясь понять, что творится в голове ее внука.

– Так что ты хочешь от меня? – Молодой человек еле заметно напрягся в ожидании ответа.

– Я хочу, чтобы ты пожертвовал своей жизнью, ради спасения вашего мира.

– Каким образом?

Шантэль удивленно про себя отметила, что Эрик воспринял ее заявление абсолютно равнодушно. Будто она предложила ему выпить бокал фари.

– Я уверена, что первый акт игры Фараны был только отвлекающим маневром. Основное блюдо еще впереди. Я с трудом отразила первый удар, боюсь, что с последующим мне не справиться. Поэтому считаю, что пришло время покончить с играми. Мне придется убить брата.

– Теперь я начинаю догадываться, в кого пошла моя мать.

– Если бы ты понимал всю катастрофичность ситуации, ты бы не был так язвителен и высокомерен в своей попытке осудить меня за братоубийство.

– Я все еще продолжаю не понимать, причем здесь я.

– По своей природе Фарана значительно сильнее меня. С тем, что у меня есть от рождения, мне не победить его ни силой, ни хитростью. Мне нужны дополнительные силы.

– И эти силы....

– И эти силы заложены в тебе и твоих кузенах по материнской линии.

– Хочешь сказать, что Дэймон, Анри....

– А так же покойный Касиано.... Да-да, все вы, благодаря крови моих детей, получили по наследству от своих родителей-Персон силу.

– Не понимаю, почему так сложно? Ты не могла просто создать наделенных силой людей? Зачем вся эта история с твоими детьми и Персонами?

– Ты меня не слушал! Моей силы недостаточно, для того, чтобы справиться с Фараной. Создавая какое-то существо, и наделяя его силой, а потом отбирая ее, по сути, я ничего не приобретаю, а только трачусь. Мне нужны дополнительные силы. И кроме как от Персон, мне их взять было неоткуда.

– Ну и взяла бы прямо у Персон. Не думаю, что они отказались бы помочь тебе в борьбе с Фараной, готовым уничтожить наш мир.

– Если бы все было так просто, разве я бы сейчас сидела здесь, и распиналась перед тобой? Пойми, жизненная сила позволяет тебе существовать. Если ты мне ее отдашь, то умрешь. С Персоной то же самое. Только вся проблема в том, что если умрет Персона, ваш мир все равно рухнет. Это дурацкое бессмертие Персон весьма серьезно омрачает мне жизнь.

– Ну, Фаране тоже. По логике вещей, пока Персоны живы, мир существует. А так как они бессмертны, то и мир нельзя уничтожить.

– Сложно, да. Невозможного ничего нет. И события трехмесячной давности явно нам на это намекают.

– Не знаю, не знаю. Как-то это все....

– Тебе решать. Насильно я у тебя ничего отбирать не буду.

– Я должен подумать.

– У меня нет времени на твое "подумать"!

– Тебе придется его найти. Не моя вина, что ты решила открыть мне карты в последний момент.

– Ты был не готов.

– К такому нельзя быть готовым. Я уезжаю. Вернусь, когда приму решение. А до этого момента, извини, ничем не могу помочь.

Когда за Эриком закрылась дверь, Нифрея заскрежетала зубами от ярости и остановилась только когда по одной из стен комнаты пробежала трещина.

Введя кузину в круг танцующих, Яго нервно поежился. Казалось, что Мина испускает в окружающее пространство миллион острых жал.

– Звезда моя, что с тобой?

– Я в бешенстве!

– Это я уже понял! – Ухмыльнулся Яго кровожадности Джельсамины. – А позволено ли мне будет спросить, что привело мою дражайшую кузину в столь неустойчивое эмоциональное состояние?

– Что ты знаешь об Эйрин?

– Кроме того, что она младшая сестричка Дэймона и очаровательная, как любовь на заре?

– Создатель! Какой же ты болван!

– Ох! Кажется, я не оценил серьезность ситуации, – настороженно пробормотал Яго, начиная понимать, что все значительно запущеннее, чем он думал.

– Кажется, мы все не достаточно оценили серьезность ситуации, – недовольно рявкнула Мина.

– Дорогая, не забывай держать лицо! – Стараясь не накалить до предела обстановку, Яго все же решил напомнить Мине, кем она является для окружающих в данных момент.

– Ты прав, прости! Просто я ненавижу ситуации, когда не знаю, что делать!

– Извини, если тебя обидит мое наблюдение, но за все то время, что я тебя знаю, ты никогда не говорила ничего подобного! Ты не знаешь что делать? Может, посвятишь меня в подробности твоей проблемы? Не то, чтобы мне больше нечем было заняться, но твои интересы для меня стоят на первом месте.

– Рада это слышать. Но для начала нам необходимо как можно скорее убраться отсюда, при этом желательно так, чтобы не столкнуться с твоей любимицей Стэйси.

При упоминании дочери Хельги Куори Яго поморщился. Он до сих пор не мог поверить, что плутовка так легко обвела его вокруг пальца. И в тот же момент он понял, что Мина права ей нельзя приближаться к Стэйси.

– Я не подумал, что она слишком близко с тобой знакома!

– Помимо того, что она знакома со мной, она еще и знакома с Эйрин, – ядовито прошипела Мина.

– Фарана!

– Вот именно!

– Ну, успокойся, мы просто уберемся отсюда сразу после танца, – судорожно ища выход, предположил Яго.

– А как же Жаннин? Все это время Стэйси не отходит от нее. Мы не можем ее бросить здесь одну в первый же выход в свет!

– Фарана!

– Ты повторяешься!

– Извини, нет слов одни междометия!

– Понимаю. Мы должны немедленно покинуть бал. – Мина ненавидела отступать, вся природа Куори противилась в ней этой мысли, но выбора не было.

– Поправка. Это ТЫ должна немедленно покинуть бал. – Самодовольно возразил Яго, зная как не по коже это кузине. – А я останусь и постараюсь выяснить, что здесь происходит.

– Возьмусь тебе напомнить, что в данный момент я не дочь Малкани Куори, фактически заменяющая мать, а юная провинциальная дебютантка. Эйрин не может покинуть бал без сопровождения.

– Ну, судя по всему, сопровождение мы тебе подобрать сможем, – металл в голосе Яго заставил Мину удивленно обернуться. Трудно было представить, кто мог вызвать такую реакцию кузена. Подходивший к ним Анри, был мало похож на того, кто прибыл на бал. Его дорожный костюм был не в лучшем состоянии, но еще в более плачевном состоянии было его настроение. Джельсамина внутренне напряглась. С таким выражением лица, как у Анри, люди, обычно, сообщали крайне неприятные известия. Вспомнив об отношении реальной Эйрин к сыну Ремизы, Мина осветила свое лицо восторженным взглядом.

– Анри, – сухо приветствовал кузена Дэймона Яго. С одной стороны, он был рад его такому своевременно появлению. И представившейся возможности с соблюдением приличий увести Мину с бала. С другой стороны, доверие к этому субъекту у Яго было на отметке минус сто. С третьей стороны, по неизвестным ему причинам Мина и Анри удивительным образом сдружились, и кажется, кузина доверяет этому парню. А ее очень трудно обмануть.... В любом случае, в сложившейся ситуации появление Анри было чрезвычайно своевременно.

– Джельсамина, Яго, добрый вечер.

– Эйрин, – с улыбкой подчеркнула Мина, – меня зовут Эйрин.

– Простите, я никогда не был хорош в мастерстве интриг, – смутился молодой человек.

– Анри, – Яго легким кивком обозначил приветствие. – У меня к тебе личная просьба.

– Все, что угодно, – не задумываясь, кивнул Анри.

– Не мог бы ты проводить Эйрин домой. Она неважно себя чувствует. Здесь слишком душно. Я не могу оставить одну Жаннин, а так же не хочу лишать ее бала.

– Почту за честь, – недоумением ответил Анри, взглянув на цветущую здоровьем Мину.

Уловив непонимание молодого человека, Яго ехидно заметил.

– Дорогая, может, все-таки начнешь изображать недомогание? У окружающих есть ощущение, что ты до чрезвычайности здорова.

– Спасибо, что напомнил, – нахмурилась Мина. "Эйрин Д'Артуа" схватилась за грудь, постаравшись набрать в легкие побольше воздуха и на ее безупречном челе поселилась зеленоватая бледность. Способность кузины менять цвет лица с такой легкостью всегда была причиной зависти у Яго. Сам он был способен выжать из себя легкий румянец, но чтобы побледнеть – это было за гранью его возможностей!

Увидев зеленоватый оттенок на лице Джельсамины, Анри жутко испугался, подхватил ее под руку и с беспокойством обратился к Яго.

– Может лучше отвезти ее к врачу?

– Не стоит, – внутренне усмехнулся Яго, стараясь не допустить веселья на своем лице. – Я более чем уверен, как только Эйрин покинет бал, ей сразу станет лучше.

– Как скажите. В случае чего, я привезу врача в дом Корина Реналя.

– Яго, вы же навестите меня? – слабым голосом выразила смесь надежды и сожаления "Эйрин".

– Безусловно. Если вы позволите, то я бы проведал вас, когда мы вернемся с бала. Если, конечно, вы еще не будете спать.

– Я буду ждать вас.

Анри поторопился вывести Джельсамину на улицу, а Яго проводив их взглядом, отправился на поиски Жаннин.

Джинни с головой погрузилась в домашнюю работу по кровеносной системе человека, когда легкий стук в ставни окна заставил ее вернуться в реальный мир. Медленно приходя в себя, она открыла створки и изумленно замерла. Меньше всего она ожидала увидеть «на своем пороге» Дэймона Д'Артуа. Друг Яго всегда старался держать дистанцию в общении с ней. Поначалу, ей казалось, что сын Корина Шагрин просто не желает опускаться до общения с дочерью садовника, но присмотревшись внимательнее, девушка пришла к выводу, что он ее просто боится. У Джинни не было теорий, чем был вызван этот страх. В принципе, ей это было не сильно и интересно. Но то, что в данный момент Дэймон стоял на ступенях садовой лестницы перед ее окном, определенно делало эту историю более занимательной.

– Добрый день, – настороженно поздоровалась девушка, не зная чего же ожидать от этого визита.

– Добрый вечер, – понимающе ухмыльнувшись, ответил Дэймон. Настороженность Джинни возросла еще на пару градусов. Разительная перемена в поведении молодого человека заставила ее глаза распахнуться чуть шире. Она никак не могла связать в своей голове образ вечно страдающего по ее подруге голубоглазого лирика и дерзко улыбающегося ей в данный момент самодовольного шалопая.

– Чем обязана?

– Хотел пригласить тебя прогуляться, – беззаботно пожал плечами Дэймона.

– Прогуляться... – с недоверием повторила Джинни.

– Ага, проезжал мимо, дай думаю, захвачу тебя с собой. Яго и Мина на балу, одному скучно.

– Раньше у тебя не возникало таких идей.

– Послушай, я не знаю, в чем ты меня подозреваешь, но я невинен, как младенец! Может мы с тобой не очень хорошо начали, и между нами возникла некоторая натянутость.... Но это не значит, что мы должны и дальше продолжать делать вид, что другого не существует. В конце концов, ты лучшая подруга Мины, я лучший друг Яго, мы уже почти три месяца сталкиваемся то тут, то там. Мне кажется, будет значительно проще, если мы с тобой найдем общий язык и научимся мирно общаться.