Текст книги "Жизнь обреченных на смерть (СИ)"

Автор книги: Вера Малахова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 46 страниц)

– Ну, мы вроде как, до сих пор глотки друг другу не грызли, – усмехнулась Джинни.

– Но и с объятьями друг к другу не бросаемся, – игриво заметил Дэймон.

– На это можешь даже не рассчитывать.

– Тут ты можешь быть спокойна, у меня есть отличная прививка от твоих чар – мое сердце принадлежит Мине.

– Рада это слышать, – все еще с подозрением глядя на Дэймона, кивнула Джинни.

– Ну, так что, прогуляешься со мной?

– Я хотела закончить работу..., – Джинни с тоской взглянула на тетрадь. Казалось, весь мир задался целью помешать ее занятиям.

– Закончишь ночью, когда вернешься. Ночью все усваивается гораздо лучше.

– Уговорил, – решительно кивнула красотка. – Надеюсь, мне не придется жалеть о принятом решении.

– Клянусь здоровьем папы, ты не пожалеешь!

– Ну, это очень серьезная клятва в свете того, что твой папа бессмертен.

– Не будь придирой, я же не поклялся его жизнью. А заболеть, чисто теоритически он может...., пусть и ненадолго. – Дэймон подмигнул очаровательной собеседнице и скрылся под окном.

– Поторопись, я жду тебя у ворот!

Обрадовавшись, что не пришлось его просить уйти, дабы переодеться, Джинни невольно улыбнулась. Сегодня она столкнулась с несколько иным Дэймоном. Пришедшей к ней молодой человек не имел ничего общего с тем пришибленным парнем, которого она увидела первый раз в "Нолике". И хотя это было довольно приятное преображение, оно скорее пугало, чем радовало. А его внезапный интерес к ней заставил обостриться чувство самосохранения до предела. Джинни ни на минуту не поверила во все эти сказки, про его желание наладить отношения, чтобы не испытывать неудобства в общении с Яго и Миной. Ей безумно хотелось отказаться от этой прогулки и остаться дома в тишине и покое, наедине с возможностью дописать свою работу, но любопытство разорвало бы ее на части. Поэтому Джинни пришла к выводу, что лучше потратить час другой, чтобы выяснить, что от нее потребовалось Дэймону, чтобы потом не изводить себя этим вопросом ближайшую пару месяцев. Ей и так было о чем подумать, и Дэймон был последним человеком, кто входил в список тем, на которые она была готова размышлять.

Реналь сжав зубы, старался не сорваться на крик. Две Малкани в одной комнате это было слишком тяжким испытанием даже для Персоны уровня Корина. Молнии в прямом смысле слова сверкали с интервалом в пять минут, а концентрация озона, скопившегося в комнате, могла парализовать нервную систему обычного человека. Реналь это точно знал, ибо такое уже случалось не раз, когда Ремиза теряла над собой контроль, пусть и при более привлекательных обстоятельствах. Поймав себя на последней мысли, Корин Шагрин постарался взять себя в руки. При всей трагичности ситуации, нельзя было забывать о том, что его длительное общение с возлюбленной может повлечь за собой крайне плачевные последствия. Стоит позволить вспыхнуть искре страсти, в мгновение все вокруг будет охвачено разрушительным пламенем. И помня об этом каждую минут, Реналь старался контролировать себя. В данный момент внимание его прекрасной Малкани было сосредоточено на Монике, и это давало ему возможность, бороться только с собственными страстями. Моника и Ремиза уже больше часа не могли прийти к единому мнению, что же делать дальше. Ремиза требовала как можно скорее вывести из игры их деток, пока они не обрели могущество и власть, с которыми родители не смогут справиться. Моника настаивала на том, что это ни в коем случае нельзя делать, дабы не дать врагу понять, что они в курсе происходящего. Реналь сам не мог определиться, что лучше, поэтому пока старался занять пассивную позицию. Хоакин давно перестал пытаться вставить хотя бы слово и, размышляя над чем-то глобальным, пялился в потолок. Хулиан был мрачен, как никогда. Похоже, его мысли были заняты малоприятными вещами, и Реналь мог биться об заклад, что последние пятнадцать минут его друг вспоминал Касиано.

– Хоакин, – резкий голос Моники заставил вздрогнуть всех присутствующих мужчин, – а ты не хочешь, высказаться на сей счет? Что-то ты не жаждешь принять участие в нашем споре.

– Моник, дело в том, что я вообще не желаю участвовать в спорах, ибо считаю их крайне не продуктивным действом. Бесконечным крикам я предпочитаю молчаливые размышления.

– Ну и насколько продуктивны твои размышления, – в бешенстве сверкая глазами, поинтересовалась белокурая Малкани Темо.

– Ни насколько. – Вынужденно констатировал Хоакин.

Чувствуя, что обстановка вот-вот снова накалится, Хулиан негромко прокашлялся.

– Гм..., гм..., собственно, тот вопрос, который вы в данный момент столь рьяно обсуждаете, не имеет особого значения. Это маловажная деталь, которую можно решит потом. Куда важнее, что конкретно мы будем делать для того, чтобы спасти наш мир. Надеюсь, последователей Густаво среди нас нет, и все согласны с тем, что этот мир стоит того, чтобы его спасти. – Выдержав небольшую паузу, и убедившись, что с последним все согласны, Корин Фоли довольно кивнул и продолжил. – Логичнее всего продолжить воплощать в жизнь план Габриэллы и Хоакина. Яго получил силу отца, и, судя по тому, что мы видели в последние дни, у парня отличная хватка. Он учится на лету, и с каждым разом его способности раскрываются с новой силой. Но, как бы силен он ни был, он просто неопытный мальчишка в сравнении с Фараной и Нифреей. Мы не можем выставить его одного против них обоих. Мы даже не можем его выставить против одной Нифреи. Вы отлично знаете, что опыт, как правило, побеждает голую силу, а опыта у этой парочки не занимать. Яго нужен тот, кто сможет ему помочь. И в этом мире есть только два существа, которых потенциально могли бы сыграть с ним на одной руке – это Нихуш и Габриэлла.

– Одна в отключке, другой на всю голову больной сын Нифреи, – презрительно фыркнула Моника.

– Нихуш абсолютно здоров, – сквозь зубы прошипела Ремиза. – А то, что он сын Нифреи не имеет никакого значения. Если ты не забыла, Габриэлла дочь Фараны, но от этого мы не сбрасываем ее со счетов.

– Ты защищаешь Нихуша, только потому, что он влюблен в тебя, как мальчишка. Габриэлла основную массу времени была адекватна. По крайней мере, степень ее безумия ненамного превышает данный показатель многих других.

– Дамы, можно прекратить ваши бессмысленные пререкания, – зло выплюнул Хулиан. – Повторяю, единственные, кто может помочь Яго это Габриэлла и Нихуш. Поэтому мы должны направить свои силы на то, чтобы вывести из комы Габи и уговорить Нихуша, приложить усилия для спасения мира.

– Как я понимаю, – высокомерно вздернув бровь, заметила Моника, – все вы пытались привести в чувства Габриэллу и ни у кого не получилось. У тебя появились новые идеи на этот счет?

– Может и появились, – задумчиво заметил Хулиан.

– Брось, все мы прекрасно понимаем, что есть только один способ заставить Габи проснуться, это убить Джельсамину. Пока сила Малкани Куори уютно дремлет в теле этой девчонки, шансов, поднять с кровати Габриэллу, нет никаких.

– Не хотела бы я смотреть на то, что сделает Габриэлла, когда придя в себя и узнает, что мы убили ее любимую дочурку, – усмехнулась Ремиза. – Да, она первая разнесет этот мир на кусочки, просто покинув его.

– Если ты так хорошо это понимаешь, – прищурился Реналь, – то зачем пыталась отравить Джельсамину у себя на балу?

– Не говори ерунды! Мне бы и в голову такое не пришло!

– А вот и пришло! Я прочитал твою мысль о том, что тебе проще избавиться от нее, чем терпеть то влияние, которое она оказывает на твою жизнь и жизнь твоего сына, – еле слышно заметил Хулиан.

– А подслушивать нехорошо, – поучительным тоном ответила Ремиза. – Все вы Корины такие, вечно слышу звон, не знаю где он. Я подумала, что ее надо спровадить с моего бала! Мне совершенно ни к чему наживать такого врага, как Габи. Кому такое вообще может прийти в голову? Ах, ну да! Нашей единственной и неповторимой приме Малкани Монике.

– Я не боюсь Габриэллу, – словно змея бросилась в атаку Малкани Темо.

– А я боюсь. И тебе следовало бы, – парировала Ремиза.

– Дамы, дамы, – в очередной раз попытался погасить конфликт Хоакин, – нам придется обсудить очень много вариантов, и мне не хотелось бы, чтобы это растянулось на вечность, вы и так спорите уже часов восемь. В данный момент предлагаю отставить все наши разногласия и спокойно выработать дальнейший план действий. Итак, на повестке дня вопрос номер один, каким образом вывести Габриэллу из комы?

– Убить Джельсамину, – беззаботно пожала плечами Моника.

Эрик возвращался в Куори-Сити. Разговор с бабкой серьезно задел его. То, что рассказала Шантэль, выбивало из колеи. Всю жизнь ему внушали только одну мысль, «убей или убьют тебя». Николь жила по этому принципу сама и в том же духе растила своих детей. И хотя, доктрина матери была глубоко противна Эрику, он был вынужден признать, что часто это утверждение было верным. Сегодня же ему предложили поступить вопреки всему тому, чему его учили всю жизнь. Ему предложили умереть, чтобы жили другие. «Пожертвовать собой ради спасения мира» звучало красиво, благородно.... Именно так, как он мечтал всю жизнь. С малых лет он жаждал быть героем, а не злодеем. Мать всегда одергивала его и говорила, что герои долго не живут. Первое время Эрик пытал отца на эту тему, но быстро понял, что это бесполезно. Корин Темо всегда настаивал на том, чтобы его дети жили своим умом. «Свобода волеизъявления» была навязчивой идеей Мартина. Порой, Эрик думал, что они даже чисто теоретически не могли вырасти нормальными, когда родители пропагандируют столь разные доктрины. Николь могла с легкостью убить собственного ребенка, если он был не согласен с ее точкой зрения, и в чем-то перечил. Мартин не желал озвучивать свои мысли, чтобы не навязать их детям. Иногда, Эрику казалось, что отцу просто лень ими заниматься, а все что говориться о свободе волеизъявления, лишь слова, чтобы он него отстали. Но иногда, казалось, что отец искренне верит в то, что говорит. И вот сейчас, когда перед ним встал выбор всей его жизни, Эрик растерялся. Он не думал о том, что если не пожертвует собой, весь мир погибнет и ему все равно не жить. Этот вопрос занимал его меньше всего. Его волновало совершенно другое. Неожиданно для него самого в нем боролось два настроения. С одной стороны, он был готов с радостью пожертвовать своей бессмысленной, пустой жизнью, подарив существование миллионам живых существ. И эта мысль казалось ему такой притягательной и манящей. А с другой стороны в его голове колокольным звоном стоял менторский голос Шантэль. Ее манера общения доводила его до ручки. Эрик был готов послать к Фаране весь этот мир, лишь бы не подчинится ее воле. Вернуться домой, посоветоваться с.... С кем? С отцом бессмысленно. С матерью опасно. Друзей ни у него, ни у его братьев никогда не было. Как ни странно, единственным человеком, к которому он мог обратиться, оказался Дэймон, ненавистный старший сын его матери.

Яго танцевал с Жаннин, когда почувствовал неприятное гудение. Первые несколько секунд он судорожно пытался понять, на что это похоже, и только интуиция подсказала ему, что это может быть. Найдя удаляющееся от бала сознание кузины, он как можно осторожнее коснулся ее разума.

– Мина.

– О! Ты меня услышал. – Ее восторгу не было предела. – Ты меня услышал!

– Да, я сам удивлен. Это было похоже на писк назойливого комара. Впрочем, чему ты удивляешься, один раз ты уже смогла до меня достучаться, когда я был на границе.

– Мне тогда не надо было тебя искать, ты уже был в моей голове.

– Гм.... Вот значит, как это ощущается.... Надо запомнить.

–Разберемся с этим потом. Слушай, я забыла тебя предупредить, Эсте, Эйрин и, похоже, Стэйси могут ментально общаться.

– Этого не может быть. На это способны только Персоны.

– Такие как я или Дэймон, или такие, какими были Касиано и Морган? Напомню тебе, что троих, из перечисленных, объединяет кровное родство в лице Хулиана.

– Фарана, ты как всегда права. К нашим бесчисленным загадкам добавилась еще одна.

– Согласна.

– Это надо обсудить. Дождешься меня?

– Конечно. Только постарайся не задерживаться. Я слишком устала.

– Постараюсь. До встречи.

Оборвав связь с кузиной, Яго пытался справиться с очередным потрясением, и с легкостью это сделал, когда изящная ножка Жаннин мстительно отдавила ему пальцы на ноге.

– Ох, прости! – расплылся в самой милой, на какую был способен, извиняющейся улыбке Яго.

– Прости? Это, по крайней мере, оскорбительно танцевать с одной девушкой, а думать о другой! – ехидно резанула сестра Дэймона. Корин Куори мысленно отчитал себя за столь непозволительное легкомыслие и взял себя в руки.

– Прости, Жаннин, но ты сама виновата в моей рассеяности. Разве может здравомыслящий мужчина остаться равнодушным к такому очарованию и красоте?

– Яго, ты, кажется, забыл, с кем имеешь дело. Я не одна из твоих пустоголовых поклонниц. Так что не надо флиртовать со мной. Я вовсе не претендую на звание той, кто разделит с тобой жизненный путь, да и разбитое сердце мне ни к чему.

– Создатель, тебя послушать так я просто бездушный монстр.

– А разве это не так?

– Нет! Я тонкая, легкоранимая натура. И твои нападки причиняют мне боль...

– Ага, и вообще я растоптала твою нежную душу, – усмехнулась девушка.

– Создатель, как же я люблю, когда ты выпускаешь свои когти, расставшись с ролью образцово-показательной старшей сестры! – улыбнулся Яго.

– Рядом с тобой это происходит непроизвольно. Присутствие таких самовлюбленных, эгоцентричных бабников, вызывает у меня естественную защитную реакцию, – не задержалась с ответным выпадом Жаннин.

– Между прочим, некоторые девушки находят меня очаровательным и легкоранимым.

– Некоторым девушкам не мешало бы обратиться к мозгоправу. Впрочем, каждый волен жить так, как ему больше нравится.

– Как обычно, мудра и милосердна.

Яго искренне наслаждался этой легкой пикировкой со старой знакомой. С тех пор, как он стал Корином Куори, никто не разговаривал с ним столь беззаботно, будто в его жизни ничего не изменилось. Взяв небольшую паузу, девушка с неприязнью взглянула на своего партнера, но все же решилась, спросить.

– Яго, скажи честно, какие отношения между тобой и Джельсаминой?

– Не понял. К чему такой личный вопрос? – опешил от очередной смены разговора молодой Корин Куори.

– Хочу понять, есть ли хоть какая-то надежда, что любовь Дэймона к Мине найдет ответ. Вы Куори всегда играете в игры, разобраться, что правда, а что ложь, не представляется возможным. Мы же Д'Артуа не знаем полумер. Если любим, то на разрыв. И судя по всему, мой дорогой братец не на шутку влюблен в Джельсамину. Если ваша помолвка имеет под собой реальную основу...., возможно, ему стоит держаться от вас обоих подальше. Сколько еще боли он должен испытать, находясь рядом с девушкой, которая никогда не ответит на его чувства?

Яго с любопытством взглянул на Жаннин. В ее глазах разгорался огонек, способный превратится в пожар гнева. Она действительно всерьез волновалась за брата.

– Ага, к нам вернулась вечно серьезная, обо всех заботящаяся Жаннин, – улыбнулся Яго. – А в кого сейчас влюблена самая ответственная из сестер Д'Артуа сама?

– Думаю, это мое личное дело, – ехидно резанула плутовка.

– Ну, мне-то ты можешь сказать! – возмутился Яго.

– Чем же ты так отличаешься от всех остальных? – усмехнулся, очередному приступу самомнения своего собеседника, Жаннин.

– Брось, уже забыла, к кому прибегала со всеми своими бедами и у кого просила совета, очаровывая очередного кавалера?

– Яго, мне тогда было двенадцать лет!

– Это не мешало тебе сводить с ума окружающих молодых людей. И, кстати, в советах ты не сильно нуждалась. Так что смысл наших бесед, мне был не понятен еще тогда.

– Может быть, мне просто лишний раз хотелось побыть наедине с очаровательным другом моего брата? – многозначительная улыбка проскользнула по губам Жаннин.

– Ну, давай-давай, издевайся. Можно подумать, что ты не знала, что я каждый раз являлся, чтобы насладиться блеском твоих глаз.

– Еще раз скажешь мне одну из твоих идиотских заготовок для безмозглых барышень, и я лишу тебя возможности стоять прямо, будешь корчиться в полусогнутом состоянии, – звучавший нараспев голос Жаннин не обещал ее партнеру по танцу ничего хорошо.

– И ты мне еще угрожаешь? Только не говори, что не замечала, как я сох по тебе, – Яго возмущенно взглянул на сестру друга.

– Яго, это не смешно, я, кажется, тебя предупредила, – начала злиться Жаннин.

– А кто смеется? Нет, я готов принять все эти несправедливые обвинения, про разбитые девичьи сердца и так далее, но я отказываюсь говорить, что моя светлая, юношеская любовь к тебе была ложью.

– Знаешь, ты, как был шутом, так и остался.

– А какой смысл мне так шутить?

Жаннин на мгновение усомнилась в своей правоте, и с недоверием взглянула на Яго.

– Ну и почему ты тогда не признался в своих чувствах?

– Создатель, подумай сама! Мне было семнадцать лет, я был лучшим другом твоего брата! Разве мог я тогда во всеуслышание объявить, что влюблен в двенадцатилетнюю сестренку Дэймона?

– В таком случае, тебе удавалось очень хорошо скрывать свои чувства, – ехидно продолжила обороняться Жаннин.

– Прости, я все-таки Куори!

– Это просто бред. Хорошо, я допускаю, что я могла не заметить твоих нежных чувств ко мне, но как ты мог не заметить моей детской, чистой любви к тебе?

– Если то, что ты говоришь о своей детской и чистой любви ко мне, правда, то я вижу этому только одно объяснение. Похоже, что от ревности я вообще ничего вокруг не видел! Я столько сил тратил на то, чтобы не поубивать всех твоих сопливых ухажеров!

– У меня никогда не было сопливых ухажеров! Все они были приличными, очаровательными молодыми людьми.... В отличие от некоторых!

– Да, и, конечно, общение с ними помогало тебе бороться с твоими нежными чувствами ко мне?

– Это ты о чем?

– Если бы ты была влюблена в меня, как это сейчас пытаешься представить, ты не флиртовала бы со всеми этими придурками.

– Во-первых, они вовсе не были придурками. Во-вторых, можно подумать, что твоя юношеская любовь ко мне сильно мешала тебе сводить с ума бесчисленное множество окружающих тебя девиц! И в-третьих, прости, но я все-таки, Д'Артуа!

После непродолжительной паузы молодые люди, как два драчливых кота, облитых ледяной водой, изумленно уставились друг на друга.

– Похоже, на этот раз ты не шутишь! – еще не до конца, но, все же начиная верить в правдивость слов Яго, покачала головой Жаннин.

– Не шучу, – нежно улыбнувшись, ответил Яго и потеряно спросил: – И что теперь?

– Да, собственно, ничего, – улыбнулась Жаннин, забавляясь растерянному выражению лица Яго. – Я уже давно пережила свое юношеское увлечение, надеюсь, ты тоже. А уж в свете того, что ты помолвлен с Джельсаминой.... Кстати, ты так и не ответил на мой вопрос, что между вами происходит на самом деле.

Яго расплылся в самодовольной улыбке. Судя по тому, как расправились плечи девушки, и каким уверенным стал взгляд, ему удалось ликвидировать последствия своей невнимательности к партнерше. Меньше всего ему хотелось, зародить в сестре Дэймона чувство неуверенности в себе. И хотя, вряд ли подобное грозило одной из сестер Д'Артуа, обременить свою совесть еще одной оскорбленной девичьей душой молодой человек не желал. И если его маленькая ложь помогла сестре друга стать еще более обворожительной и уверенной в себе, его это только радовало. В отличие от того, что Жаннин не растеряла своей железной хватки, и не отстанет, пока не услышит ответа на свой вопрос, какой бы любовной чепухой он ей не забивал голову. Впрочем, ответы бывают разные....

– Прости, это слишком личное, попробуй спросить Мину, о ее чувствах к Дэймону. Это будет правильнее.

Яго своим "приступом откровенности" вызвал ответную реакцию у Жаннин.

– Я ее стесняюсь, она какая-то... Необыкновенная.

– Ну, спасибо, что так тонко намекнула мне, что я обыкновенный!

– Ну что уж тут поделаешь, если это правда? Джельсамина для меня такая же невероятная личность, как и ее отец! А ты просто друг моего брата, которого я знаю, сколько себя помню. Так, что "да", ты вполне обыкновенный.

– Когда в следующий раз мне нужно будет справиться с очередным приступом самомнения, я буду знать, к кому обратиться.

– Всегда, пожалуйста, – с милейшей улыбкой ответила Жаннин.

Смирившись с поражением, Яго решил, что лучшим средством забыть поскорее жестоко-сердечное упоминание о его посредственности, это вернуться к другим тяготящим его проблемам. Похоже, их с Жаннин мысли были на одной волне.

– Почему Мина так внезапно покинула бал? – неожиданность, с которой Жаннин перескочила с игривого на серьезный тон, заставила Яго нервно сглотнуть.

– Она сказала мне, что Эсте и Стэйси знакомы с Эйрин. С этим могут быть проблемы? Насколько близко они знакомы?

Жаннин задумчиво кивнула, нашла взглядом волнующую его парочку, и поморщилась.

– На самом деле могут. Эти трое в детстве были очень дружны. Все они познакомились в одном из этих клубов для детей Персон. Обычно, папа сбагривал нас туда на все лето, чтобы дать немного свободы Пьеру. Там они и подружились.

– Удивительное трио.

– На самом деле не такое уж и удивительное. Кроме них в клубе было не так много одногодок. А эти просто нашли друг друга, и все время были, не разлей вода. Я никогда больше не видела, чтобы Эйрин с кем-то так сходилась. И хотя, последние четыре года мы не посещали клуб....

– Кстати почему?

– Он всегда проходил под патронажем Малкани Химены, а она в какой-то момент перестала интересоваться этим проектом.

– Я даже догадываюсь почему, – с пониманием пробормотал Яго. – Есть кто-то еще, кто может опознать в нашей "Эйрин" Мину?

– Нет, пожалуй, – покачала головой Жаннин.

– Нам надо понять, заподозрил ли что-то Эстебан. Ты могла бы познакомить нас поближе?

– Конечно. Думаешь, он мог узнать Мину? Мне кажется это просто не реально. Я сама частенько не могу понять, кто передо мной.

– От этого может зависеть жизнь Мины. Я не готов пускать этот вопрос на самотек.

– Ты прав. Как только закончится танец, подойдем, я представлю вас друг другу.

Мина и Анри удалились уже на весьма приличное расстояние от здания городского собрания, когда молодой человек внезапно остановился и не решительно начал,

– Мина,

– Анри, меня зовут Эйрин, – устало перебила Джельсамина.

– Прости, прости! Я никак не могу запомнить. Ты, похоже, валишься с ног.

– Да, но мне придется дождаться Яго, чтобы обсудить наши дальнейшие действия. Так что, возможность упасть и уснуть мне представится не скоро.

– Возможно, тогда мне стоит воспользоваться твоим окном в расписании.... Нам надо поговорить.

Джельсамина изумленно подняла голову и заглянула в лицо очаровательного Анри Леклер. Пожалуй, он был последним в этом мире, от кого она ожидала услышать эту фразу и таким серьезным тоном.

– Я как раз хотела поинтересоваться, с какого перепугу ты явился на бал в таком виде, вместо того, чтобы отправиться домой и как следует отдохнуть.

– Я пытался это сделать, но у меня дома собрался целый совет Великих Персон. Начиная с Кейсара Хоакина, и заканчивая Малкани Моникой. А в такой компании под боком мне было крайне не комфортно, и я отправился к Дэймону. А уж побывав у него, понял, что мне срочно нужно с тобой поговорить.

– Что-то случилось?

– Пока нет..., но может.

– Я думаю, Корин Реналь не будет возражать против того, чтобы ты нанес мне немного поздний визит.... – Мина не успела договорить, когда в несвойственной ему манере, Анри перебил ее.

– Мне бы не хотелось говорить об этом в их доме. Может, ты сочтешь возможным посидеть где-нибудь со мной в нешумном месте попить кофейку?

Мина поняла, что складывающаяся ситуация все больше и больше интригует ее. И в данный момент она все меньше и меньше вспоминает об усталости.

– Конечно. Мы в двух шагах от Нолика, там есть отдельные кабинеты, о которых мало кто знает.

– Отлично, это идеально.

Мина взяла Анри под руку, и они медленным прогулочным шагом пошли по направлению к любимому детищу Яго. Мину уже съедало любопытство, и она решила не дожидаться прибытия в точку назначения.

– Я не ожидала увидеть тебя в столице так быстро.

– Ну, как тебе известно, я ехал в Шагрин-Вилле по просьбе Дэймона, а так как ты его оттуда похитила, мне не было причин оставаться там надолго. Я навестил бабушку, и отправился обратно.

– И как поживает твоя таинственная бабушка?

– Почему таинственная?

– А разве не так?

– Ну, определенная доля истины в этом есть, – улыбаясь, кивнул Анри. – На самом деле, она была очень недовольна, что ты так до нее и не доехала. Впрочем, надеюсь, что присутствие Эрика компенсирует ей то, что она упустила возможность познакомиться с тобой.

– Что-то мне подсказывает, что хочу я этого или нет, мне все равно придется с ней встретиться.

– Я не понимаю, чем тебя так насторожила моя бабушка?

Мина понимающе ухмыльнулась и все же поделилась с Анри своими сомнениями.

– Понимаешь, Яго считает ее совершенством. А мой кузен, бывает, как правило, прав почти во всех вопросах. В то же время, я не верю в совершенных людей. Таких не бывает. У всех какие-то свои недостатки, секреты. И когда я сталкиваюсь с человеком, который претендует на звание совершенства, и при этом данная оценка выдана не кем-либо, а моим кузеном, способным разгадать самую запутанную загадку.... Для меня становится совершенно очевидно, что кому-то очень ловко морочат голову. А уж ваш слет любящих внуков, просто кричит "здесь зарыта страшная тайна"! Так что извини, что твоя бабушка не вызывает у меня доверия.

– Теперь и мне стало жаль, что ты не добралась до Шантэль! – одним уголком губ улыбнулся Анри.

– Почему же?

– Было бы интересно послушать твое мнение о ней, после личного знакомства. Это добавило бы полноты картины.

– Знаешь, порой человека можно узнать лучше, не видя его лично.

– Однако, это новая теория!

– Я серьезно. Сталкиваясь с человеком лично, мы тем или иным образом попадаем под его влияние, и уже не в состоянии объективно оценить. А вот когда ты судишь о человеке по его поступкам, по людям окружающим его, по тому, как они реагируют на упоминания о нем, что и как сами говорят об объекте исследования, вот тогда порой вырисовывается более объективная картина, чем при личном знакомстве. Более чем уверена, познакомься Яго с вашей бабушкой сейчас в более сознательном возрасте, а не в детстве, когда еще был абсолютно открытым для влияния и наивным ребенком, он бы не впал в такую восторженную эйфорию.

– Думаю, ты недооцениваешь Шантэль, – покачал головой Анри.

– Вот видишь? Ты сам создаешь у меня образ коварной, таинственной Шантэль.

– Я не упоминал коварство или таинственность, может я имел в виду то, что она действительно потрясающая женщина.

– Неважно ТО, что ты говоришь. Важно КАК ты это говоришь. И знаешь что..., – Мина остановилась перед входом в Нолик прямо под фонарем, чтобы лучше видеть лицо спутника, – я абсолютно уверена, что ты не только считаешь свою бабушку коварной и таинственной, но к тому же до коликов боишься ее. Впрочем, как и Дэймон.

Увидев реакцию Анри на свои слова, Мина только убедилась в своем предположении.

– Так что прости, но у меня нет ни необходимости, ни желания встречаться с твоей бабушкой, чтобы произвести ее оценку. Я и так знаю, что она относится к разряду людей, от которых надо держаться подальше.

Убедившись, что Анри воспринял ее слова всерьез, она улыбнулась ему мягкой, успокаивающей улыбкой и открыла дверь.

Яго с любопытством смотрел на очередного отпрыска Хулиана, и пытался понять, насколько серьезную угрозу тот собой представляет. Внешне парень производил впечатление самодовольного сыночка высокопоставленного родителя. Высокомерный, уверенный в собственной исключительности, не дурен собой, но в то же время, не образчик мужской красоты, как Дэймон или Анри. В его ленивом, презрительном взгляде на окружающих не наблюдалось буйство интеллекта, но внешность бывает обманчивой. Опиравшаяся на руку молодого человека Стэйси, встретившись с Яго взглядом, тут же расплылась в улыбке и приветливо кивнула. Наблюдающие за ними со стороны, могли подумать, что Стэйси и Яго старые, хорошие приятели. Чем ближе они с Жаннин подходили, тем меньше Корин Куори понимал, как собирается вывести эту пару на чистую воду. Но то, что его приближение заставляло Эстебана паниковать, было очевидно. Стэйси, как обычно, даже тенью взгляда не выдала своих истинных чувств. Казалось, что она искренне рада встрече с Яго. Жаннин представляла молодых людей друг другу, но для Яго все происходило будто в глубоком сне. Он был так сосредоточен на Эстебане, что с трудом улавливал смысл беседы.

– Корин Джакомо, откройте секрет, где скрывается госпожа Джельсамина. Светское общество просто в растерянности, мы потеряли ее после отравления на балу у Малкани Ремизы.

Собравшись, Яго улыбнулся,

– Джельсамина путешествует со своим отцом. Узнав, о случившемся, Нихуш решил, что им надо какое-то время побыть вместе.

– Неужели он лично приезжал в Куори-Сити за Джельсаминой, – вырвалось у Эстебана.

– Я не знаю подробностей, но, насколько мне известно, они встретились за пределами столицы. Вы знакомы с Нихушем?

– Нет, что вы, – кривовато усмехнулся Эсте, – я и существование то его всю жизнь ставил под сомнение, считая просто сказкой для бедных.

– Понимаю, какое-то время я тоже так считал, – кивнул Яго стараясь сохранить дружественный тон, в то время, когда мягко пытался прощупать своих собеседников на предмет ментальных способностей. Определить есть ли они у них или нет, не давая знать об этом можно было бы только в том случае, если бы один из них пользовался ими в данный момент, но ничего подобного не происходило. Яго решил зайти с другой стороны.

– Джинни рассказала мне о том, как мужественно вы пошли против своих соотечественников. Что заставило вас так рисковать здоровьем? В этом не было никакой необходимости.

– Сам не знаю, – Эсте сделал вид, что задумался. – Наверное, мысль о том, что на вашем месте я поступил бы точно так же, заставила меня воспротивиться происходящему. Поверьте, я по натуре, вовсе не герой, и это не было попыткой защитить невинных граждан вашего сейма. Скорее, я отстаивал право на собственное мнение. Сейчас я считаю это чрезвычайно глупым и неосторожным поступком, ведь если бы я не оказался рядом с лавкой Гэли-Мэли, то мог лишиться не только зрения, но и жизни.

– Да, удивительное везение, – невинно восхитился Яго.

– Эсте всегда был скромником и не стремился указывать окружающим на свои добродетели, – с чувством гордости за товарища встряла в беседу Стэйси. – Корин Джакомо, мы немного огорчены и ошарашены столь стремительным уходом Эйрин с бала. Что случилось?