Текст книги "Жизнь обреченных на смерть (СИ)"

Автор книги: Вера Малахова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 46 страниц)

– Вы прямо прирожденный дипломат, – закатил глаза Анри, начиная утомляться от всего это балагана. – Подтверждаю, что иду абсолютно добровольно.

– Это конечно, очень благородно и мило, но очень глупо, – заметила Мина, стараясь не смотреть Анри в глаза.

– Глупость моя вторая натура, – со вздохом заметил Анри. – Итак, мы идем или так и будем стоять до рассвета?

Под громкий резкий свист молодого вожака воровской стаи, все они тронулись в путь. Мина поежилась, и подумала, что в данный момент не отказалась бы от защиты своего покровителя.

Яго сидел перед кипой бумаг, которую навалил ему на стол глава службы безопасности Мануэль. Даже в кошмарном сне он не мог себе представить, что все это прочтет. И как отец со всем этим справлялся? Впрочем, Яго точно знал как. С помощью многочисленных помощников. И хотя самого Яго он учил всеми вопросами заниматься самому, никому не доверяя, сам Густаво никогда не гнушался использовать чужие руки и мозги. Сейчас, когда стало очевидно, что целью отца было вовсе не научить Яго разбираться с делами, а именно завалить его ими так, чтобы ему было некогда обращать внимание на все, что происходит, пора было изменить тактику, переложить часть обязанностей на других. Поэтому полчаса назад молодой человек нашел сознание Мануэля и вызвал его к себе. Судя по всему, дверь была должна открыться буквально через несколько минут. Так и произошло. Вошедший в кабинет глава службы безопасности, как обычно, занял все пространство. Яго поторопился его усадить, дабы минимизировать влияние этой неординарной личности.

– Ваша светлость, у вас ко мне были какие-то вопросы?

– Мануэль, я знаю, что вы следите за всем и вся, что происходит в моем доме и в Малкури.

– Так и есть.

– Я пытаюсь понять, кто и зачем заказал похищение и убийство моей кузины Джельсамины. И все меньше и меньше вижу реальных фактов. В голове сплошные домыслы. Я был бы признателен, если бы вы сообщили мне, что приходило вам на ум в связи с этим событием.

Мануэль неловко замялся и, похоже, решал для себя какую-то морально-этическую проблему.

– Пожалуйста, будьте предельно откровенны. Я представляю себе степень контроля, который вы установили за нашей жизнью, и давно признаю его необходимым злом. Так что, вам вряд ли удастся смутить меня тем, какими методами вы добыли ту или иную информацию.

Мануэль восхищенно покачал головой.

– Вы не представляете, насколько вы сейчас были похожи на своего отца. Эта проницательность, умение читать по лицам, хладнокровность. Возможно, вам это сравнение может показаться неприятным, но поверьте, ваш отец был Великой Персоной. По долгу службы мне приходилось общаться и наблюдать за многими представителями Персоналия, и никто из них, кроме, пожалуй, вашей тетушки, не был равен ему.

Яго пытался переварить услышанное. Умом он понимал, что, скорее всего Мануэль прав, но злость на отца была еще слишком свежа.

– Наверное, вы правы, – пожал плечами Яго, стараясь избежать более конкретных высказываний.

– Теперь, что касается подозреваемых. У меня тут есть стенограмма беседы вашей кузины с господином Джейсоном, которая произошла за несколько часов до ее отъезда....

– Так-так, – заинтересовался не на шутку предметом разговора Яго.

В этот миг из папки Мануэля на его стол перекочевали еще несколько листов бумаги.

– Вы могли бы сделать выводы и сами, но если прочитать между строк...

– Ну-ну...

– Вы, все же, перечитайте. Но у меня создалось впечатление, что похищение госпожи Джельсамины вашему другу заказала Малкани Моника.

Яго не потрудился скрыть эмоции. Да вряд ли бы ему это удалось. Моника была одной из последних, кто был в его списке подозреваемых. Переварив, полученную информацию, Яго взял в руки стенограмму, и углубился в чтение. Когда он закончил, он пришел к тем же выводам что и его глава СБ.

– И еще.

– Да?

– Не знаю известно ли вам..., но в тот же день госпожу Джельсамину пытались убить.

– Конечно я в курсе, теперь уже очевидно, что отравить пытались именно Джельсамину.

– Нет-нет, я не об этом. Я о том, что в нее стреляли из лука.

– Стреляли из лука?

– Да. В тот вечер она стояла в этой комнате у окна, и с улицы в нее выстрелили из лука. Стрелу с несколькими капельками крови на наконечнике потом нашли валявшейся под столом. Кстати она была отравлена. Так что сомнения в том, что ее пытались именно убить, не возникает.

– Откуда вам это известно?

– Охранник в саду видел, как в нее попала стрела. Он пытался догнать какого-то мужчину в саду, но не смог.

– Почему вы не доложили мне об этом немедленно?

– Гм.... Простите, я позволил себе сделать вывод, что вы были в курсе. Ведь через мгновение, после того, как в вашу кузину выстрелили, вы зашли сюда в кабинет и пробыли достаточно долго, чтобы заметить, что госпожа ранена. Но возможно кровь на стреле была не ее.

Мануэль насупился.

– Ее. Я заметил, что у нее порван рукав и какая-то царапинка, но она сказала, что оцарапалась о гвоздь.

– Ну конечно, – не сдержался Мануэль.

– Мда.... – проворчал Яго, злясь, что позволил Джельсамине заставить чувствовать себя виноватым и тем лишить его возможности задавать слишком много вопросов. – И к какому выводу вы пришли?

– Думаю, что к тому же, что и госпожа Джельсамина и вы сами. Малкани Моника, безусловно, является заказчицей похищения, но убить госпожу пытается кто-то другой.

– Я рад, что наши мнения на этот счет совпадают, есть надежда, что у меня еще остались хоть какие-то мозги, – язвительно проворчал Яго.

– Вы просто оказались под слишком большим давлением. Абсолютно уверен, что через пару месяцев вы будете полностью контролировать ситуацию.

– Очень на это надеюсь. Есть что-нибудь еще, что вы могли бы мне рассказать.

– Ммм, пожалуй, да. Наш дворецкий, как вам известно, он работает доносчиком у Корина Фоли, мне сегодня доложил, что несколько часов назад его вызвал к себе Корин Хулиан и велел с этого дня докладывать о каждом вашем шаге. И сразу доложить, когда объявиться госпожа Джельсамина.

– Хорошо. Над этим надо подумать. Что-то еще?

– Пожалуй, пока все.

– Отлично. И, пожалуйста, в будущем не смущайтесь и без всяких сомнений докладываете мне обо всех значительных и подозрительных событиях, вне зависимости от того, в курсе я или нет.

– Моя вина. Исправлюсь.

– Отлично. До встречи.

Как только Мануэль покинул кабинет, Яго подошел к доске, которую перетащил из своего дома в кабинет Мины. Под именем Хоакина он вписал имя Малкани Темо. Рядом с именем Хоакина он написал имя Хулиана и, обведя все три единым контуром, сбоку написал "вместе?".

Мина ожидала, что сейчас их выведут за пределы ярмарки, и они отправятся в какую-нибудь мрачную разбойничью пещеру, но все оказалось значительно проще и прозаичнее. Воровская шайка располагалась прямо на краю ярморочной площади, среди рядов, торгующих оружием. Ножи, мечи, стрелы были выставлены на любой вкус. Разношерстная компания человек пятнадцати спокойно копошилась вокруг костра. Кто-то кашеварил, кто-то чистил оружие, кто-то продолжал работать у прилавков, кто-то уже закончил дела и играл в карты, кто-то пел, греясь у огня. Мина быстро отыскала того, кто был главным в этой шайке. Вальяжно развалившись на огромном ковре с картами в руках, в кремовой рубашке с роскошными манжетами и воротником, и в то же время, в замшевой, видавшей виды, жилетке, он буквально притягивал взгляд. Мужчина лет сорока, выделялся из всех присутствующих так, будто они все были серые, а он огненно-красный. Конечно, ничего подобного не было, но сила, которую он излучал, казалось, кошкой трется о кожу Мины. Она ошеломленно разглядывала человека, который так же изумленно смотрел на них с Анри. Темные волосы слегка волнились, но это не придавало им желаемого порядка. Телосложения он был изящного, но не хрупкого. Правильные черты лица в первое мгновение заставляли восхититься, его притягательной красотой, но при более пристальном рассмотрении вызывали недоумение, потому что становилось, очевидно, что красавцем он вовсе не был. Такое противоречие заставило Мину напрячься, потому что она моментально вспомнила, когда видела подобное первый раз. Такое же впечатление на нее произвел Чано. Нет, эти двое не были друг на друга похожи, но что-то общее, роднившее их восприятие, явно проскальзывало. Мина быстро поняла что. Они оба были в состоянии борьбы с самими собой, и это был столь очевидно, что даже отражалось в их облике.

"Старший брат" подошел к мужчине и что-то очень эмоционально стал рассказывать, постоянно поглядывая в их сторону. Не трудно было догадаться, о чем идет речь. Не дослушав молодого человека, главарь приглашающе махнул рукой, глядя Мине прямо в глаза. Девушка чуть было не переглянулась с Анри, но вовремя спохватилась, вспомнив о том, что глаза это то, что выдаст ее моментально. Она уверенным шагом отправилась к главарю, замечая, что окружающие постепенно покидают "поле боя", оставляя их один на один со своим вожаком.

Предполагая, что он так и будет, лениво валяться, когда они подойдут, Мина чуть не споткнулась, увидев, как мужчина встал им навстречу.

– Джельсамина, рад нашей встречи. – От такого приветствия девушка застыла, открыв рот. Раздавшееся над ее ухом с секундной задержкой сухое покашливание Анри, заставило ее выйти из ступора. Взглянув на молодого человека, она, извиняясь, пожала плечами и тут же вернула свое внимание к потрясшему ее незнакомцу.

– Как вы меня узнали, – ее актерскому таланту был нанесен удар, с которым было трудно смириться.

– Не понимаю, – слегка потряс головой, чтобы сосредоточится, мужчина и изумленно уставился на Мину, – а в чем собственно проблема? – Прозвучавший ответ, чуть не заставил девушку взорваться от ярости.

– Я тоже хотел бы знать, как вы смогли узнать Мину, к своему стыду, вынужден признать, что мне это не удалось, – вступил в разговор Анри, наконец пришедший в себя.

– Ну, было бы очень странно, если бы отец не смог узнать собственную дочь, – то, как прозвучал ответ, явственно давало понять, что отвечавший искренне не понимает, почему ему задают этот странный вопрос. Возникшая тишина заставила Мину перестать дышать. Она просто стояла и смотрела на этого потрясающего человека, который утверждал, что он ее отец. У девушки не было никаких сомнений, что он не лжет.

– Вы Нихуш? – смогла она выдавить из себя через несколько мгновений затянувшейся паузы.

– Собственной персоной, – обозначив легким кивком головы поклон, с достоинством отметил мужчина, и тут же с легкомысленным смешком добавил, – хотя технически Персоной я не являюсь. Видишь ли, для меня не нашлось местечка в абсолютно бездарной системе власти этого нелепого мира.

– Почему бездарной? – Мине казалось, что их разговор сейчас вынесет ей мозг! Разве могут отец и дочь, впервые встретившись друг с другом, обсуждать, как ни в чем не бывало, подобные темы?

– Стоит ли сейчас углубляться в столь малоинтересные вопросы, – пожав плечами, спросил Нихуш, и Мина в этот момент поняла, от кого унаследовала этот дурацкий жест, который не смогли из нее вытравить ни ее няньки, ни дядя Густаво. В этот момент она действительно начала осознавать, что перед ней стоит ее отец. Горло свело от какого-то щемящего чувства, а на глазах стали проступать слезы. Заметив происходящее, Нихуш испуганно замер и настороженно спросил,

– Надеюсь, ты не собираешься разрыдаться от трогательности момента и броситься мне на шею с криком "папа"?

Пытавшаяся подавить в себе бушующие эмоции, Мина сглотнула, весьма неграциозно шмыгнула носом и отрицательно покачала головой.

– Отлично! – Облегченно вздохнул непутевый папаша. – Знаешь, за всю историю моего существования, ты мой единственный ребенок, и если честно, я с трудом представляю, что с этим надо делать. – Растерянно почесав затылок, он со вздохом признал, – да, отец из меня получился никудышный. Единственное на что меня хватило, это сварганить в твоей голове эту штуку.... – Он неопределенно покрутил рукой в воздухе, будто пытаясь обозначить контуры чего-то. Но сделал это так хаотично, что больше всего это было похоже на клубок спутанных ниток. – Ну, ты знаешь...., наверное.

– Да, – всхлипывая, кивнула Мина. – Она спасла мне жизнь, так что.... – пожав плечами, она смущено добавила, – спасибо..., наверное.

– Правда? – Восторгу Нихуша не было предела. – Ну, кто бы мог подумать!

– Да, – заражаясь искрящей энергией отца, сквозь слезы улыбнулась Мина.

– Дочь, ты представишь меня своему молодому человеку, – то, как легко и непринужденно Нихуш назвал ее дочерью, заставило девушку потрясенно покачать головой. Все же люди были правы, ее отец был совершенно необыкновенным существом. И, похоже, в какой-то степени она переняла от него эту странную форму безумия.

– Папа, познакомься, это Анри Леклер Каде.

– Судя по всему, вы молодой человек, сын Ремизы, – с загадочной улыбкой заметил Нихуш. – Тогда понятно, откуда эти потрясающие глаза. Ваша матушка необыкновенной красоты и очарования женщина.

– Спасибо, при случае передам ей ваши слова.

– О! Не стоит! – весело подмигнул Анри Нихуш. – Ремиза отлично знает, насколько я потрясен ее красотой. Некоторое время назад, тысячелетия эдак три, ну может четыре, я весьма настойчиво добивался ее внимания. – Раздавшийся драматичный вздох, заставил Мину улыбнуться. – Но, увы, у вашей матушки расчетливый ум и ледяное сердце. Она весьма популярно объяснила мне, почему наши отношения невозможны, и велела убираться с ее порога, пока я не перерасту свою привязанность к ней.

– Очень странно, – искренне изумился Анри. – Обычно маман обожает внимание мужчин к собственной персоне.

– Гммм... – похоже, даже Нихуш умел смущаться, судя по тому, как краска залила его лицо. – Ну, наверно, стоит добавить, что я в своих ухаживаниях за Ремизой был довольно настойчив, и возможно по общепринятым меркам несколько эксцентричен. По крайней мере, когда я подарил ей каменный цветок собственной работы, она именно так и сказала, что я несколько эксцентричен.

Изумленно глядя на Нихуша, Анри несколько минут сдерживался, но, не выдержав, стал хохотать.

– Скажите, этот чудовищный булыжник величиною с дом, стоящий посреди нашего сада в Шагрин-Вилле ваша работа?

– Между прочим, я работал над ним ни одну сотню лет, и мне было очень неприятно, когда Ремиза пришла в бешенство от моего подарка. – С детской обидой в голосе проворчал отец Мины. – Впрочем, когда она оставила его себе, стало понятно, что не так уж неприятно ей мое внимание.

– Не хочу вас разочаровывать, но боюсь, матушка вынуждена была оставить себе ваш подарок, по причине того, что никто просто не в состоянии сдвинуть его с места.

Нихуш с участием посмотрел на Анри и покачал головой.

– Молодой человек, до чего же вы еще по-юношески наивны. Ваша матушка, Малкани сейма Шагрин. И при желании могла собственной силой перенести мой подарок до границы сейма, даже не выходя из дома.

Когда до Анри дошло, что Нихуш абсолютно прав, он замер и потрясенно спросил,

– Но тогда почему она его оставила?

– Все очень просто. Ни одна женщина не в состоянии отказаться от подарка, который будет выделять ее среди других женщин. Согласитесь, не каждая может похвастаться тем, что ей подарили каменный цветок, да еще таких размеров, что его нельзя сдвинуть с места и видно с любой точки округи. Ну, впрочем, все это дела давно минувших дней. Дорогая, может, расскажешь, что привело тебя ко мне?

Мина, имевшая пару минут, чтобы прийти в себя, задумалась, что ответить на этот вопрос.

– Ну, если честно, мы встретились абсолютно случайно, я просто путешествую....

– Правда? – лицо Нихуша просто засияло от счастья. – Ну как же это славно, а я, уж было дело, подумал, что ты решила мне напомнить об отцовских обязанностях.

– Судя по всему, ты не горишь желанием их выполнять, – заметила Мина.

– Отчего же, я, в общем-то, не против, если ты мне расскажешь, в чем они состоят, и при этом не заставишь расставаться с тем образом жизни, который я виду. – Нихуш поморщился от одной только мысли, об этом. Его лицо так комично перекосилось, что Мина с Анри, не удержавшись, прыснули от смеха.

– То есть, ты предлагаешь мне влиться в твою воровскую шайку? – Пытаясь понять логику отца, спросила Мина.

– Почему сразу шайку? Мы сообщество людей, объединённых общими интересами.

– Точно. Что же конкретно объединяет вас? Обучение маленьких детей воровскому ремеслу?

– Нет, нас объединяет то, что в нашем сообществе каждый живет так, как ему нравится. И его никто не осуждает за это.

– А если одному из вас понравится убивать, это тоже не вызовет вашего осуждения?

– И откуда в моей дочери такая страсть к морализму? – потрясенно спросил Нихуш.

– Возможно от дяди Густаво, который заменил мне отца? – ехидно спросила Мина.

– Ах, сынуля Фарго, который заставил меня за проигрыш в карты, стать отцом. Ну что же, он, конечно, является образчиком морали.

– Ты прав, прости, – с досадой, что не сдержалась, извинилась Мина.

– Перестань! Ты моя дочь, и никогда и не перед кем не должна извиняться, – махнул рукой погрустневший Нихуш.

– Это почему, – усмехнулась такой категоричности Мина.

– Как это почему? Потому что я ни перед кем, и никогда не извиняюсь.

– Почему, – с настойчивостью в голосе спросила дочь отца.

– Да потому что, каждый поступок, который мы совершаем, вызван нашим желанием, а желания надо воплощать в жизнь, а не извиняться за них.

– Интересная философия, но тебе не кажется, что некоторые наши поступки спровоцированы не желанием, а глупостью?

– Ну, я надеюсь, что ты достаточно умна, чтобы так не поступать. Впрочем, я в этом абсолютно уверен, потому как, имея таких совершенных родителей, как мы с Габриэллой, по-другому быть не может. Кстати, как мама? Все так же прекрасна?

– Ты что ничего не знаешь? – не веря в реальность подобного, спросила Мина.

– Что я не знаю?

– Что после того, как дядя Густаво умер, мама так и не пришла в себя!

– Густаво умер? – потрясенно спросил Нихуш. – Вот это да! Подожди, но это же невозможно....

– Невозможным мне кажется то, что ты даже не слышал об этом! Фарго исполнил желание дяди и умертвил, в обмен на согласие его сына Яго принять сан Корина Куори и бессмертие.

– И парень согласился? – с ужасом спросил Нихуш.

– Да.

– Должно быть, он или очень любил отца, или очень глуп.

– Яго не дурак. Он понимал, на что идет.

Нихуш, усмехнувшись, взглянул сперва на Анри, затем снова на Джельсамину и удивленно произнес,

– А я смотрю, ты готова постоять за кузена.

– Я за него готова выгрызть сердце.

– Гм.... – Прочувствовав, что дочь не шутит, Нихуш невольно сделал шаг назад и пробормотал себе под нос, – надо это запомнить.

Дэймон стоял у окна и готовился к завтрашнему дню. Визит к Шантэль не сулил ничего хорошего. Впрочем, теперь ему будет значительно проще перенести предстоящее. Теперь он знал, ради чего жертвует своей жизнью. Ради благополучия Джельсамины. Это девушка одновременно была его ночным кошмаром и якорем в бушующем море. Он представить себе не мог, чтобы оказаться с ней рядом снова на расстоянии вытянутой руки. Он ненавидел себя за то, что не смеет ухаживать за ней, чтобы не причинить боль своей смертью, как это сделал Касиано, и в то же время, ненавидел себя за то, что порой забывается и позволяет своей природе Шагрин включаться и очаровывать несчастную девушку. Сегодня он как никогда был счастлив, что Джельсамина отложила свой визит к Шантэль. Его душевное состояние было столь неустойчивым, что увидь он сейчас ее «невинную» улыбку, вырвал бы себе без конца кровоточащее от неразделенной любви сердце собственными руками. Единственное, что он мог сейчас сделать, это лечь спать, и надеяться, что образ Джельсамины Валенте не будет преследовать его во сне хотя бы этой ночью.

Мина прогуливалась в одиночестве, наслаждаясь звездным небом и голосом молоденькой девушки, исполнявшей трогательную и удивительно чувственную балладу. После знакомства с Нихушем, он приказал их накормить, а сам удалился. Его не было около получаса, но когда вернулся, трудно было не заметить печати озабоченности на его лице. Последние полчаса она наблюдала, как Анри общался с ее отцом. Ее друг подвергался довольно жесткому допросу. Мина подозревала, что следующая на очереди. Когда отец подошел к ней, она была готова оказать сопротивление, но заданный вопрос заставил ее растеряться.

– Дочка, не хочешь рассказать, почему ты уехала из Куори-Сити?

– Почему бы и нет. – Осознав, что вопрос отца удивительным образом перекликается с ее мыслями о том, возвращаться в столицу или нет, она решила, что не будет лишним поразмышлять вслух. – Причин на самом деле несколько. Первая это мама. Я сломала голову над тем, как вернуть ее к жизни. У меня возникла одна идея, которую я хотела опробовать. Собственно, за этим я и отправилась в путешествие.

– Что за идея?

– С тех пор, как мама умерла, я стала носительницей силы Малкани Куори.

– Да, Анри мне рассказывал, что-то подобное.

– Кейсар Хоакин предположил, что мама не может вернуться к жизни, потому что все свои силы отдала мне, чтобы я выжила. Я попыталась загнать силу в тело матери, но она тут же возвращается обратно. Моя подруга Джинни поделилась со мной зельем лекарей Фоли "мнимая смерть". Слышал про такое?

– Ну, еще бы.

– Вот я и поехала за пределы сейма, чтобы сила осталась здесь и не нейтрализовала действия зелья, и попыталась "убедить" ее, что умерла. Надеялась, что сила пробудит маму.... – Джельсамина разочарованно пожала плечами.

– Мда, вероятность, конечно, была – почесал затылок Нихуш, – но уверен, что из этого ничего не получилось.

– Естественно, – горько вздохнула Мина, еще не смирившаяся с поражением.

– И кому же ты доверила свое "почившее" тело? Неужели этому юноше, сыну Ремизы.

– Нет, конечно. Я попросила о помощи Кейсара Магнара.

– Понимаю. Довольно разумный выбор. Ну, с этим все понятно. Давай перейдем ко второй причине.

– Как скажешь, – тяжело вздохнула Джельсамина и приступила к следующему рассказу. – За последние несколько дней меня два раз пытались похитить, и несколько раз убить.

– Моя дочь! – с гордостью кивнул Нихуш.

Мина с недоверием покачала головой, трудно было понять, что вызвало подобную реакцию у ее непутевого папаши.

– Что вызывает у тебя в этом такой восторг?

– Ты пользуешься популярностью, любой отец гордился бы в такой ситуации! – Казалось, этот человек способен находить светлые стороны даже в самых мрачных историях. Но Мина была не в состоянии в данный момент оценить жизнелюбие Нихуша и ехидно заметила,

– Любой отец сходил бы с ума, от мысли, что его дочь пытаются убить.

– Ну, ты же жива.

– Пока.

– Ерунда, – беззаботно махнул рукой Нихуш, улыбаясь своей по-детски непосредственной улыбкой. – Не важно, что будет завтра. Живи сегодняшним днем.

– Легко такое говорить, когда ты бессмертен.

– Хочешь, чтобы я подарил тебе бессмертие? – не изменяя своей легкомысленности, беззаботно поинтересовался Нихуш, будто спрашивал дочь, не подарить ли ей котенка.

– А ты можешь? – В принципе, Мина не сомневалась, что этот удивительный человек способен и на такое, но с таким же успехом, он смог спросить просто так, чтобы узнать, что она ответит.

– Я никогда не пробовал, но мама меня учила, что для меня нет ничего невозможного. Я же сын демиурга. А значит и сам демиург. Хоть меня создала и женщина, но все необходимые для демиурга свойства в меня заложены, спасибо дедушке, он добавил все, что нужно – пожал плечами Нихуш.

– Подожди! Хочешь сказать, что дети демиургов....

– Не дети демиургов, а творения демиургов, созданные из их плоти и крови, потенциальные демиурги.

– И мама....

– И мама, и твой ныне покойный дядюшка Густаво. Каждый из нас чисто теоретически может почти все.

– Не понимаю, почему тогда ни один из вас не сохранял жизнь своим любимым!

– Возможно, потому что ни один из никогда не любил так сильно, чтобы обречь любимого на вечность? – мягко улыбаясь, с грустью в глазах ответил Нихуш. – Извини. Это я драматизирую. На самом деле все значительно прозаичнее. Твой отец, то бишь я, создан твоей сумасшедшей бабкой, таким сумасбродным и непостоянным существом, что ни разу в жизни не пребывал в состоянии влюбленности больше трех дней. Глупо при таких обстоятельствах кому-то дарить бессмертие. Ремиза не в счет, сама понимаешь, у нее нет проблем с краткосрочностью бытия. Твой дядюшка Густаво был настолько эгоистичным ублюдком, что не был способен любить вообще никого, кроме себя любимого. А что касается твоей матери, то всю жизнь она болела только одной любовью – любовью к знаниям. И даже когда Хулиану удалось растопить ее ледяное сердце и пробудить в ней любовь, Габриэле не пришлось делать любимого бессмертным, потому что он уже таковым являлся.

Нихуш остановился и поднял глаза к небу. Он с восхищение смотрел на звезды, будто видел их в первых раз. Мине всегда было интересно, как можно прожить десяток тысячелетий и продолжать восхищаться окружающим тебя миром. С ее точки зрения к этому моменту бессмертным должны были опостылеть все его виды.

– Ты не ответила на вопрос, хочешь ли ты, чтобы я сделал тебя бессмертной? Как считаешь, твой кузен будет рад, узнав, что останется не один? Насколько мне удалось разобраться в произошедшем, благодаря болтливости твоего друга Анри, Яго пошел на эту жертву не столько ради отца, сколько ради тебя. Если честно, я потрясен. Клянусь, мне начинает нравиться этот парень. – После непродолжительной паузы, Нихуш продолжил. – Я смотрю, что ты не готова ответить на этот вопрос. Ну что ж, я тебя не тороплю. Я, слава маме, бессмертен, так что пока ты жива, готов в любой момент обречь на бессмертие и тебя. А пока может, продолжишь свой рассказ?

– Да, пожалуй. – Мина с удовольствием ушла от ответа. – В общем, меня достали эти попытки убийств. К тому же, была несколько взвинчена этой ситуацией с мамой. Я устала от лежащей на моих плечах ответственности, хотела просто посвятить какое-то время самой себе. Убежать от всех и вся. И, так как, это вполне совпадало с опробованием "мнимой смерти", то я решила отправиться в путь.

– Теперь мне понятно, почему ты болтаешься незнамо где, когда по логике вещей должна быть в столице мира и поддерживать любимого кузена.

Мина настороженно замерла.

– Гммм, мне кажется несколько странным твое последнее замечание.

– Ну, после всего того, что произошло в последние дни с Яго....

Сердце девушки замерло. И хотя теоритически она понимала, что с бессмертным кузеном вряд ли могло случиться что-то фатальное, но она отлично знала, что бывают вещи и пострашнее смерти.

– Хватит травить душу, рассказывай, – не выдержала театральной паузы отца дочь.

– Похоже, кто-то очень разозлил твоего кузена, поскольку шестнадцать человек Фоли, участвовавших в нападении на граждан Куори, вернулись после последней вылазки с пустыми руками, и, передав всем предупреждение от Корина Джакомо, что в дальнейшем так будет с каждым, кто поднимет руку на его людей, перерезали себе горло.

– Шестнадцать человек? – тихо повторила Мина.

– Шестнадцать.

– Фарана!

– А на следующий день выходцы Фоли устроил погром в Куори-Сити. И когда твой кузен вернулся в город и узнал об этом.... Я выражусь очень мягко, если скажу, что город превратился в кровавую баню. Он отыскал сознание каждого участвовавшего в погромах, и заставил их забить друг друга до смерти. Говорят, кровь до сих пор смыли не со всех улиц города.

Мина похолодела. Она оставила Яго в один самых тяжелых периодов жизни. А ведь он просил ее остаться, говорил, что она ему нужна.

– Час назад ты даже не знал, что дядя Густаво умер и мама не подает признаков жизни.

– Ну, скажем так, я понял, что позволил себе слишком сильно расслабиться и восполнил пробел знаний о текущих делах мира.

Мина пыталась справиться с чувством вины и у нее это плохо получалось.

– Поверить не могу, что его бросила! Ну, почему у меня всегда действия бегут впереди мыслей? Что мне стоило задуматься и прислушаться к Яго!

– Ну, тогда у тебя была довольно объективная причина – тебе надо было испробовать средство для того, чтобы вернуть к жизни мать. – Заступился за дочь перед ней самой Нихуш. – И к тому же.... Есть вполне объективная причина тому, что ты взбалмошная и весьма противоречивая особа. Мне тоже свойственны импульсивные поступки. Боюсь, что в нас говорит кровь Нифреи. Тебе должно быть еще труднее, твоя мама дочь Фараны. Мой дядя и твой дедушка некоторым образом вспыльчивый демиург. Он может разрушить мир, только за то, что когда он его навестил, там была ночь. И смею тебя уверить, его крови в тебе тоже достаточно. Я был просто поражен, что до сих пор не слышал ничего скандального о тебе. Это говорит о том, что, не смотря на тот коктейль в крови, которым тебя наделили твои безумные предки, сама ты очень сильная. Всего это более чем достаточно, для того, чтобы сорваться в ночи неизвестно куда.

Мина позволила себе на несколько минут погрузиться в размышления о сказанном. Отец был прав, и сейчас ей стала значительно яснее причина многих ее поступков, реакций. Трудно оставаться обычным человеком с такими родственниками в багаже. Череда мыслей и образов заставила ее с надеждой вскинуть голову.

– Ты так много знаешь! Ты понимаешь, что происходит с мамой?

Нихуш взглянул на взрослую дочь, как на неразумное дитя.

– Детка, никто тебе не ответит на вопрос, что происходит с твоей мамой. Это может быть понятно только ей, ибо никто в этом мире не достиг того уровня могущества и знаний, которого достигла твоя мать. Ты осознаешь, что она сделала, передав тебе силу, которой ее наделил Фарго? По сути, она нарушила, изменила волю Создателя! Она сделала то, что до сих пор считалось невозможным! В любом из существующих миров, нет никого могущественнее, чем его Создатель. И все, что им наказано, все так и должно быть. Отдав тебе свою силу, Габриэлла смогла нарушить волю Фарго. По сути, она преодолела законы нашего бытия. Ты серьезно считаешь, что кто-то еще способен понять, как она это сделала и что с ней теперь происходит?

– А мог Фарго, за то, что мама нарушила его волю, наказать ее таким образом? – с ужасом спросила Мина.

– Конечно, мог. Но не думаю, что это так. Во-первых, Фарго всегда восхищался стремлением твоей матери развиваться. Он говорил, что она единственная из всех Персон вела себя так, как он ожидал. Во-вторых, в отличие от Фараны, Создатель никогда не был злобным и мстительным. Вредным, ворчливым, иногда капризным, да. Но злобным и мстительным, это не про него. И в третьих, Фарго не признает полумер. Оставить твою маму в летаргическом сне.... Не его почерк. Нет, то, что произошло с Габриэллой результат ее собственных действий. Теперь, когда ты знаешь, что происходит с твоим кузеном, ты поедешь домой или продолжишь путь?