Текст книги "Жизнь обреченных на смерть (СИ)"

Автор книги: Вера Малахова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 46 страниц)

– Похоже, кто-то только что похитил твою невесту, – заметил Корин Фоли.

– Похоже, кто-то только что превратил твоих людей в фарш, – ответил Корин Шагрин. – Хулиан, чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы мальчишка прошел ускоренный курс обучения пользования силой? При его могуществе, это не самое мудрое решение. Такими темпами он за неделю освоит все те техники, которые мы изучали десятилетиями. И судя по тому, как билась его сила вчера о границы сейма, при желании он сможет пойти значительно дальше, чем земли Куори.

– Ты думаешь, я этого не вижу и не понимаю, – злобно бросил Хулиан. – Задай тот же вопрос моему Кейсару. Все это работа Хоакина.

– Он что свихнулся? По окончании истории с Густаво, ему стало скучно? Мы только-только прошли один кризис, и он хочет погрузить нас в другой? Хулиан, мы не поддержим Фоли в этом безумие. И на нейтралитет не рассчитывайте. В данном случае Шагрин безоговорочно примет сторону Куори. Так что подумайте еще раз, есть ли вам резон воевать со всем миром сразу. Оставьте Куори в покое. Считай это официальной нотой.

– Закончил, – устало спросил Хулиан.

– Да, – буркнул Реналь.

– Отлично, может, теперь успокоимся и подумаем, что делать?

– Сперва доставим Эсте домой.

– Спасибо, что сообщил, – Хулиан спрыгнул с коня, бросил повод Реналю и зашел в лавку Гэли-Мэли.

Малкани Ремиза шла по центру и с ужасом смотрела на разгромленный город. Сколько могли видеть ее глаза и сила, вокруг были разрушения и кровь, кровь и разрушения. Иногда ей казалось, что она видела тела еще живых людей, но когда она тянулась к ним силой, то не находила ответа. Каждый, кто поднял сегодня руку на жителей сейма Куори, заплатил за это жизнью, вне зависимости от величины нанесенного ущерба. Джакомо Альфредо довольно быстро вписывал свое имя в анналы истории, и как истинный Корин, он делал это кровью. Буйное воображение Малкани Шагрин подсказала ей, что реки крови, текущие по столице их мира, это предвестники конца света. Когда эта мысль только зародилась на задворках ее сознания, она ощутила то, чего не чувствовала с тех пор, как Джельсамина приняла в себя силу матери в день гибели Касиано Борджиа. Это была свободная, никому не подчиненная сила Малкани Куори. Грянувший в небе гром, заставил город вздрогнуть. Стремительно собиравшиеся на небе тучи, закрыли собой солнце настолько, что трудно было поверить, что на улице день. Ремиза Монье не боялась промокнуть под дождем, но она все же поторопилась дойти до дома.

Взглянув, на затянувшееся тучами небо, Яго остановил лошадь у центрального подъезда Малкури и подумал о том, что вернулся вовремя. Сила Малкани Куори осознала, что осталась без хозяйки. Куори соскочил с коня, и снял Джинни.

– Яго, как ты? – девушка была серьезно озабочена. За время их сумасшедшей гонки, ее "похититель" не сказал ни слова, а она успела оценить масштабы произошедшего. По пути она то и дело наблюдала корчащихся от боли и умывающихся кровью людей.

– Нормально, – пожал плечами Яго, и Джини внутренне улыбнулась этому такому родному жесту Мины. – Злой как собака, и страшно голодный.

– Голодный? – смесь сомнения и изумления прозвучавшая в голосе Джинни, заставила молодого человека удивленно остановиться.

– Ну да, голодный. Представь себе. Я, между прочим, не ел со вчерашнего обеда. Ты серьезно считаешь, что если я бессмертный, то мне и есть не хочется?

– Нет, прости, если задела тебя своим уточнением....

– Составишь мне компанию за обедом? Что-то мне не хочется, есть в одиночестве.

– Конечно, почему нет. Я весь день пыталась сделать забор контрольного материала мозга, а когда, наконец, решила попить чайку, объявился избитый сын Хулиана Эстебан.

– А этому от кого досталось? – удивленно присвистнул Яго.

– От своих же. Отказался участвовать в погромах.

– Ну, надо же, оказывается и среди фоли есть порядочные парни. Вот не подумал бы.

Джинни потрясенно смотрела на Джакомо и никак не могла понять, он действительно абсолютно не переживает из-за того, что ему пришлось сегодня и вчера сделать, или это просто очередное проявление актерского мастерства. Пока они перебрасывались фразами, был накрыт стол, и можно было, наконец, приступить к трапезе. Похоже, Яго был действительно голоден. Джинни никогда не видела, чтобы кто-то так жадно ел. И надо признать, даже это он делал так, что никакого чувства, кроме зависти не вызывал.

– Хочешь что-то спросить? – чувствуя витающую в воздухе недосказанность, поинтересовался Яго.

– Ну, ты сам предложил, так что если что, я не виновата.

– Давай, давай, выкладывай, что там у тебя на уме. – Яго впился зубами в кусок мясо и закатил глаза от удовольствия.

– Гм.... Хорошо.... Мне казалось, ты должен был переживать, что тебе пришлось убить этих разбойников. Да и сегодняшнее побоище, прямо скажем, актом гуманизма не назовешь. Ты как себя ощущаешь по этому поводу?

– Честно? – не отрываясь от потребления пищи, начал Яго. – Скверно. Простить себе не могу, что такой болван. Разве можно было так запускать эту ситуацию? Я должен был сделать то же самое в тот же день, как первый раз сообщили о нападении фоли на наших людей. Джинни, я Корин сейма Куори. Моя святая обязанность защищать наших граждан от внешней угрозы. Ну и заодно контролировать внутренние проблемы. – Яго прервался для того, чтобы в очередной раз впиться в кусок мяса, и с урчанием прожевав его, продолжил, возмущенно фыркнув. – А что сделал я, получив первое письмо? Ударился в страдания на тему того, какой же я несчастный! Знаешь, ты была права, с таким защитником наш сейм быстро превратится в отстойник всякого отребья. Поэтому у меня нет ни малейшего сожаления о том, что я сделал. Есть только сожаление о том, что я сделал это слишком поздно.

Джинни растеряно смотрела на своего товарища по детским играм и пыталась понять, насколько искренен он в своих изъяснениях.

– Ты мне не веришь, – с непониманием нахмурился Яго.

– Не знаю. Это немного не похоже на тебя.

– Очень может быть, – кивнул Яго. – Но ты пытаешься примерить чувства и поведение простого человека на тушку Корина Куори.

– Ты всегда теперь будешь такой? – растерянно спросила Джинни.

– Такой, это какой?

– Жестокий, расчетливый, вспыльчивый....

– Можешь не продолжать дальше, я понял. – Яго задумался, пытаясь разобраться в самом себе. Джинни задавала ему вопросы, которые сам он только собирался перед собой поставить. И готового ответа у него пока не было. Ощущение, предчувствие, да. Но не знание того, как все будет дальше. – Наверное, всегда. Сан Корина требует от его обладателя быть таким. Посмотри на Реналя, Хулиана, Мартина, и даже если вспомнить моего отца. Все они мало подходят в кандидаты на приз "душка года". Корин несет на себе ответственность за благополучие граждан его сейма. А их благополучию, как правило, угрожают жестокие подонки или какие-нибудь извращенцы. Уговорами и лекциями тут не справиться. И на эту мысль меня подтолкнула ты. Ведь именно ты напомнила мне о том, что я должен внушать ужас окружающим. Я и воплощаю в жизнь твои заветы. Чего не ешь? Кушай, кушай. Наговориться мы всегда успеем. Хотя, если ты выйдешь замуж за Реналя, он может возражать против нашего тесного общения.

– Я не собираюсь замуж за Корина Реналя, – отмахнулась Джинни. – Мне и так неплохо. И хватит поднимать эту тему, а то я решу, что ты ревнуешь.

– Я не ревную, меня съедает любопытство. Я никак не могу просчитать, почему отец Дэймона сделал тебе предложение, через пять минут, после вашего знакомства.

– Думаю, там и пяти минут не прошло, – пробормотала Джинни себе под нос. – Минуты три максимум.

– Вот! А это говорит нам о чем? О том, что когда он тебя увидел, то увидел что-то такое, что подвигло его сделать тебе предложение.

– Не иначе как мою неземную красоту! – фыркнула Джинни.

– Может и красоту. Важно только то, что он дал тебе возможность подумать, значит, экстренной необходимости жениться он не видит. У тебя есть идеи на этот счет?

– Честно?

– Ну, я же был с тобой искренен.

– Я об этом даже не думала.

– На тебя это не похоже, – усмехнувшись, повторил Яго замечание Джинни.

– И правда. – Джинни задумалась, и будто проговаривая мысли вслух, медленно продолжила говорить. – Мне кажется, я так и не приняла всерьез предложение Корина Шагрин. Я это воспринимаю, как какое-то временное явление. Будто, мне даже и отвечать не придется. Не знаю. Для меня это все еще просто дурная шутка. И, хотя, Корин Хулиан сказал мне, что его друг не склонен шутить такими вещами, я так и не поверила в это предложение.

– Кстати, о Хулиане. Что это он тут говорил о том, что его связывают с тобой некие обязательства....

– Ах да! Я совсем забыла тебе рассказать! Ты был прав, когда посоветовал мне попробовать договориться о смене учителя....

Дэймон с трудом ввалился в свою комнату. Проведенный в компании Эрика и младших братьев по отцу день вряд ли отразиться в его памяти. Он послушно последовал совету Анри и провел время в бессмысленной попытке оторваться от действительности. Его улыбка не сходила с уст, пока на него смотрели братья. Как только дверь комнаты за ним закрылась, лицо исказила гримаса боли и тоски. Давненько на него не накатывали эти приступы отчаянья. Безысходность его существования проталкивалась сквозь глотку, словно расплавленный металл. Близившийся конец заставлял терять рассудок. Последнюю пару месяцев ему удалось почти забыть о предстоящем. Знакомство с Джельсаминой Валенте приглушило водоворот мыслей о приближающемся кошмаре. Но сейчас, когда Мина была на расстоянии, а сам он оказался в Шагрин-Вилле, отчаянье набросилось на него, словно дикая лесная кошка. Оно вцепилось острыми, безжалостными когтями и с наслаждением терзало его душу. Дэймон понимал, что ему жизненно необходимо отвлечься от мыслей о приближающемся конце, и он направил свои мысли к той, от кого бежал, как от огня, пару дней назад. К Джельсамине. И только сейчас он осознал, что она так и не прибыла в Шагрин-Вилле. Захватившая паника взвинтила его ментальные силы до способности связаться с Яго, находящимся в Куори-Сити.

– Яго!

– Дэймон?

– Яго, я потерял Мину!

– Ты пьян?

– С чего ты взял?

– Серьезно? Да ты, даже ментально общаясь, спотыкаешься! Это сколько же надо было выпить?

– Это единственное, что тебя волнует? Я говорю, что Мина не добралась до Шагрин-Вилле!

– Я знаю. Она сделала небольшое отступление от маршрута. Заехала в гости к старой приятельнице матери. Решила сбить преследователей со следа. С ней все в порядке.

– Уверен?

– Да. Поверь, все будет хорошо. Лучше скажи мне, что заставило тебя напиться столь диким образом и при этом без меня?

– Оплакивал свою никчемную жизнь.

– Фарана! С тобой, что там, Анри?

– Нет. Ни тебя, ни Анри. Пришлось довольствоваться обществом братьев. Впрочем, к такому никчемному существу как я, на большее не стоило и рассчитывать.

– Ух ты! Я от тебя таких речей не слышал со времен гимназии! Что случилось?

– Тебе не понять.

– Действительно. И куда же мне.

– Тому, кто будет жить вечно, не дано понять того, кто должен умереть слишком рано.

– Вот ведь! Какой высокий слог! И ради чего это ты, позволь полюбопытствовать, собрался умирать слишком рано?

– Ради чего? И правда, ради чего?

– Эй, приятель, пожалуйста, не умирай. Ты нам нужен. Ну, кто будет спасать всякий раз Джельсамину, если тебя не будет. А я хочу, чтобы моя кузина жила долго и счастливо.

– Я тоже этого хочу, – пытаясь справиться с опьянением, пробормотал Дэймон то ли в ментально, то ли вслух. – Да ради этого стоит умереть.

– Создатель, ради чего?

– Чтобы она жила долго и счастливо.

Яго почувствовал, как сознание друга уплывает. Не трудно было догадаться, что количество принятого алкоголя склонило друга ко сну, против воли. Гораздо тяжелее было понять причину, по которой его друг так страдал. А в том, что с Дэймоном происходило что-то чрезвычайно серьезное, сомневаться не приходилось. И не смотря на то, что в данный момент молодому Корину Куори казалось, что вокруг него рушиться мир и земля уходит из-под ног, отмахнуться от происходящего с Дэймоном он не мог. Подойдя к ненавистной доске, он тяжело вздохнул, взял мел и написал в верхнем левом углу имя Дэймона. Немного помедлив, чуть ниже Яго написал имя Анри и поставил рядом три вопросительных знака. Загадки все прибавлялись, а решений так и не было! Если бы рядом была Мина.... Нет. Джакомо решительно себя одернул. Он Корин Куори и ему не пристало ныть в отсутствие любимой кузины. Он будет справляться со всем сам.

Хоакин, скривившись, посмотрел на сидящих перед ним друзей-приятелей. Не то, чтобы утренний визит Хулиана и Реналя был непредсказуем, но он надеялся, что этот разговор произойдет не скоро. Когда ему доложили об их приходе, у Кейсара Фоли возникло непреодолимое желание сказать, что его нет дома. Но это было слишком по-мальчишески и необходимость поговорить с этими двумя, заставила его принять незваных гостей. Чтобы хоть как-то скрасить осадок от визита двух Коринов сразу, он решил неприятный разговор совместить с завтраком. «Молодежь», как про себя называл их Хоакин, опешила от подобного приема и теперь неуверенно мялась, сидя за столом. Сделав глоток молодого фари для поднятия настроения, Хоакин с улыбкой доброго дядюшки взглянул на своих гостей и от этой улыбки оба поежились.

– Ну-с, пока мы ждем горячее, может быть, поведаете мне, с чем пожаловали? – Конечно, это без всяких объяснений было понятно и младенцу, но Кейсару Фоли хотелось посмотреть, как эти двое будут предъявлять ему претензии.

– Хоакин, думаю, тебе прекрасно известна причина нашего визита, – раздраженно и как всегда несдержанно начал Хулиан. Реналь, в свойственной ему непрошибаемой манере, даже не повел бровью, пока его товарищ брал удар на себя. – Мы хотим знать, чем вызвана твоя атака на сейм Куори, а если быть точным на Яго. Только не надо подсовывать нам эти нелепые объяснения на тему деления сфер влияния. Особенно после вчерашних погромов в Куори-Сити. Потрудись назвать истинную причину.

– Мда, а вы уверены, что я действительно должен перед вами отчитываться?

– Уверены, – лаконично ответил Реналь, не давая другу ответить более эмоционально.

– Реналь, – усмехнувшись, Хоакин покачал головой, – если честно, я надеялся, что Хулиан придет один, мне удастся разозлить его до бешенства, он выплеснет все, что обо мне думает и уйдет, а мне не придется ничего объяснять. Но, похоже, вы все же научились действовать заодно. Знаете, мне всегда было интересно, создавая вас такими... разными, Фарго просчитывал, что вы так чудесно будете дополнять друг друга? Думаю, что скорее да, чем нет. Один бы ты до сих пор думал, стоит ко мне идти или не стоит, и только взрывной характер Хулиана привел вас сегодня ко мне. И, похоже, мне придется дать ответы, которые вы так жаждете получить. Но хочу сразу предупредить, что это как раз тот случай, когда незнание благо.

– Мы как-нибудь переживем, грозящее нам потрясение, – с сарказмом бросил Хулиан, и, наткнувшись на предупреждающий взгляд Реналя, затих.

– Как пожелаете. Любой ваш каприз, – Хоакин вернулся к своей обычной шутовской манере вести беседу, и Реналь понял, что сейчас они услышат что-то малоприятное.

Кейсар Фоли, уловив эмоцию Корина Шагрин, согласно кивнул и начал:

– Я узнал обо всем этом девятнадцать лет назад, когда после рождения Мины пришел к Габи рассказать о намеренье Густаво использовать их с Нихушем дочь для самоубийства....

После вечерней беседы с Дэймоном Яго поднялся в спальню тетки и почти всю ночь просидел, наблюдая за тем, как бесчинствует сила Малкани Куори в попытках поднять свою хозяйку. От происходящего он прибывал в ужасе. Перед ним бушевала голая, бесконтрольная стихия, с которой он ничего не мог бы сделать, даже если бы захотел. Когда тело Малкани Куори вихрем подняло к потолку, он просто забыл, как дышать. В тот момент он больше всего хотел, чтобы Мина поскорее проснулась и все это прекратилось. Спустя пару часов стало очевидно, кузина может хоть месяц находится под действием мнимой смерти, это не даст никакого результата. Отчаянье в очередной раз захлестнуло Яго. Ему сейчас, как никогда была нужна Габриэлла! Чтобы не говорил Гастон, Яго не чувствовал в себе необходимых сил справиться с ситуацией. И речь шла вовсе не о силе Корина, которую он принял от отца. Ее было больше, чем необходимо. Чего ему не хватало, так это сил душевных. Когда он был маленьким, и его одолевали тоска или отчаянье, рядом всегда появлялась Габриэлла. Она гладила его по голове, обнимала и говорила, что все будет замечательно, все обязательно наладиться. Воспоминание Яго было настолько ярким, что на мгновение ему показалось, что Габриэлла очнулась и протянула к нему руку. Но моргнув, он понял, что это лишь разыгравшаяся фантазия. С наступлением утра ситуация не улучшилась. Измученный ночным бдением Яго с ужасом отметил, как взбесившаяся от бессилия сущность Малкани перестала терзать тело своей хозяйки и отправилась в разрушительный полет по сейму. Вспомнив последствия урагана двухмесячной давности, Корин Куори вздрогнул, провожая взглядом уносящийся смерч.

Хоакин набрал в легкие воздуха побольше и медленно выдохнул. За окном бушевала буря, нагнетая и без того обостренную обстановку. Справляться с выплескивающимися на него эмоциями Хулиана и Реналя становилось все сложнее. Где-то в середине его рассказа оба перестали контролировать себя, и теперь комната была перенасыщена яростью и гневом. Поняв, что еще немного, и он сам перестанет себя держать себя в руках, Хоакин поторопился поскорее закончить свое повествование.

– Вот так я и узнал о грозящих нам бедах. Мы с Габриэллой согласились, что данный план нас не устраивает, и решили развивать свой. Когда Габи не вышла из комы, как планировалось, я не знал, что делать. Без ее помощи и поддержки.... Разве смог бы я сам додуматься поддержать план Густаво, чтобы заменить его на Яго? Когда она первый раз заговорила о том, что мы должны подыграть ему в этой авантюре и подвести все к тому, чтобы Фарго вернулся, я решил, что она окончательно и бесповоротно сошла с ума. Но она упрямо твердила, что только объединённая сила Густаво – сына Создателя, и ее – дочери Фараны сможет спасти мир. Ни один из нас не был столь наивен, чтобы предполагать, что Густаво не воспользуется такой уникальной возможностью покончить собой. Поэтому его силу нужно было передать кому-то. И единственной кандидатурой был Яго. Надежда, что Фарго придет, и к тому же действительно заменит Густаво сыном, казалось мне такой призрачной. И когда все вышло, так как она сказала.... Мне оставалось только преклонить колени перед дальновидностью Габриэллы. Вопрос только в том, что она не смогла вернуться. Вот это стало действительно ударом. Когда через несколько дней на моем пороге появилась встревоженная Моника, я был готов броситься за помощью к кому угодно. Задетое самолюбие Малкани Темо заставило ее пристальнее присмотреться ко всей этой истории с Густаво, и ей не потребовалось много времени, чтобы понять – все не так, как кажется. Она просчитала почти все, кроме небольших деталей. Когда я выложил ей все подробности нашего с Габи плана, она кивнула, погрузилась минут на пять в себя, и когда вернулась, милостиво заявила, что поможет мне, потому что у нее есть пара десятков незаконченных проектов, и это никак не вяжется с возможной гибелью нашего мира. Если честно, я был потрясен, что она решила оторваться от своих экспериментов и заняться настоящим делом. Мы решили продолжить воплощать в жизнь план Габи, только ее место должна была занять Мина, так как мать смогла передать ей всю свою силу. Пришло время начать выбивать опоры из-под Яго. – Заметив, как перекосилось лицо Хулиана, Кейсар Хоакин перехватил дыхание и продолжил. – Моника наняла Джейсона, чтобы он похитил Мину. Нам было жизненно необходимо, чтобы дочь Габриэллы осталась в живых, и поэтому мы решили, что друг Яго подходит на роль похитителя лучше любого другого наемника. Мы знали, что Джейсон никогда не причинит вреда любимой кузине своего друга. Но не все складывалось гладко.... Избавиться от Мины оказалось несколько сложнее, чем мы планировали.... Эта плутовка Джинни и неизвестно откуда появившаяся Николь со своими попытками убить Джейсона спутали все наши планы. Тем ни менее мы продолжили действовать дальше. Я внедрил в ваши извращенные интригами головы, что жажду убить Дэймона. С этим никаких проблем не было. Стало очевидно, что день другой и Дэймон покинет столицу. Но Мина все так же оставалась рядом с Яго. Я начал снова ломать голову, как ее куда-нибудь спровадить, и вдруг она сама решает покинуть Куори-Сити. О таком подарке мы и мечтать не могли. Но радость наша была не долгой. Когда стало понятно, что Дэймон и Мина отправляются в одну сторону.... И что оба они направляются прямо в Шагрин-Вилле, мы резко перестали радоваться подаркам судьбы. Мы попытались еще раз похитить Джельсамину уже в пути, но она исчезла, а наемники были найдены мертвыми в лесу.

Мы потеряли Мину, но у нас все еще остается Яго. С ним все идет строго по плану. Парень усиленно набирается опыта владеть своей силой. Учиться принимать жесткие решения.... Мы планировали, как только он достигнет пика своей силы, вернуть Мину и выставить своих игроков на поле, но ее исчезновение .... Когда утром началось это бесчинство за окном, у меня появились весьма серьезные основания полагать, что ее больше нет в живых.

– Создатель! Если с ней что-то случилось...., – Хулиан все хуже владел собой – я не знаю, что с вами сделаю.

– Если с ней что-то случилось, совершенно не важно, что ты сделаешь. Если Джельсамины нет в живых, мы обречены.

Способный контролировать себя лучше двух своих собеседников, Реналь все еще пытался мыслить логически и заполнял пробелы в этой истории.

– Хоакин, объясни ка мне вот что, а что тебя конкретно не устроило в происходящем? Твоих детей никто не планировал положить на алтарь этой войны. Я понимаю, почему против него могли возражать мы, ну а тебе то что? Или Монике?

– Дело в том, что ни я, ни Габи, ни Моника, не верим, что это план спасения. Нас просто используют, как полигон для военных действий.

– Если честно, звучит малоубедительно. – Не скрывая скептицизма по поводу услышанного, с усмешкой заметил Реналь. – И почему же ни один из вас не обратились к нам? Мы с Хулианом должны быть самыми яростными противниками этого плана. Это нашими детьми собираются пожертвовать ради всеобщего блага. Не говоря уж о том, что мы могли просто поговорить с Дэймоном и Чано и убедить их не участвовать в этой чудовищной авантюре.

– Мы не могли дать понять, что готовим альтернативный план. Габи сказала, что пока не может тягаться с ними в чистой силой. И в этой войне можно победить только терпеливо выстраивая планы, и ожидая результатов своих действий. За последние девятнадцать лет я чуть не сошел с ума, каждый день думая о том, что что-то может пойти не так. Мы не должны были обнаружить свое знание этой истории и свое участие в ней перед основным врагом. А он может оказаться кем угодно. Надеюсь, я понятно объяснил?

– В какой-то степени да, – мрачно ответил Реналь. – Я тут мысленно вернулся к последнему балу Ремизы.... Четыре яда в одном бокале....

Хоакин с пониманием кивнул.

– Я тоже об этом думал. Один был мой, второй это идиотки Августы, третий скорее всего "его", и думаю, что отравить он пытался и Анри и Дэймона сразу. Он решил избавиться от двух игроков одним махом.

– Но почему было не сделать этого раньше?

– Близиться час икс, и если Анри и Дэймона не станет сейчас, нет шансов успеть вырастить им замену.

– Бред какой-то, – фыркнул Реналь. – Ну, а четвертый то яд чей?

– Этого мне пока не удалось выяснить. Как и вопрос, какой яд именно был от этого психа. Тот, который был в бутылке, или тот, который подмешал официант.

– Хоакин, я надеялся, что степень доверия между нами несколько иного уровня, – наконец не выдержав, с горечью произнес Хулиан. – Все эти бесконечные тысячи лет я верой и правдой служил тебе, никогда не ставя под сомнение свою преданность и лояльность. Я был для тебя тем, кем ты хотел меня видеть. Я позволял себе считать тебя своим другом. Почему, ради Создателя, ты не пришел с этим ко мне? Почему позволил использовать моего сына?

– Я побоялся, что твоя импульсивность выдаст нас. – Честно ответил Хоакин. – Как сам ты нередко замечал, ты не Куори. Тебе не дано мастерски дурить людям головы. Я, как мог, присматривал за Чано. И когда он послал ее куда подальше, радовался за него, как за собственного сына. Да, признаю, что я не успел его спасти. И, как бы я не отрицал, я чувствую за это свою вину. Но посвятить тебя в весь план.... Я и сейчас не уверен, что поступил правильно. И ты своим поведением не испортишь все на свете.

– Тебе стоило больше верить в меня, – сухо ответил Корин Фоли своему Кейсару. Сдерживая бушующую в душе бурю, Хулиан встал, коротко поклонился, и, не поднимая глаз, спросил.

– Ваше Величество, могу я быть свободным?

– Хулиан, не надо так, прошу!

Реналь с ужасом наблюдал эту сцену. Никогда еще он не видел Великого Кейсара Фоли таким угнетенным и раздавленным. Он чувствовал, какую боль ему причиняет обида Хулиана, но если сердцем он был на стороне друга, то холодный рассудок говорил о том, что Хоакин был прав. В эту минуту Реналь был не уверен даже в себе самом. Он сам не знал, что станет делать дальше.... Примет участие в плане Хоакина и его соратников, или, потеряв голову, помчится сражаться сам. Впрочем, нет. Он прекрасно знал, что будет делать. Он отправится к той единственной, к женщине, которую любил все свою жизнь. К той, что всегда любила только его. К той, с кем он никогда не мог быть вместе. Потому что два пламени не могут гореть на одной головке спички. Они сливаются в одно и теряют самих себя. Сотни раз, они пытались быть вместе, и сотни раз понимали, что до сих пор живы только потому, что бессмертны. Их любовь была столь разрушительна, что близкие им смертные гибли, сгорая в их пламени. Расчетливый, выдержанный, хладнокровный Реналь Д'Артуа становился абсолютным безумцем, если на расстоянии вытянутой руки от него оказывалась его единственная любовь. Хотя, правильнее было сказать, что именно из-за своей сумасшедшей, бесконтрольной любви, он был вынужден стать выдержанным и хладнокровным, ведь в сложившейся ситуации на кону стояли жизни людей.

Джинни стояла у прилавка и изумленно пялилась на зашедшую посетительницу. Конечно, она и ранее пару раз видела Ремизу Леклер, и это было мельком, издалека. Но сейчас, когда Малкани Шагрин стояла прямо перед ней, у девушки перехватило дыхание. Все дело было в том, что Ремиза была кумиром юной красотки. Стоящая перед ней женщина была словно соткана из шарма и флирта. И хотя Джинни предпочитала мужчин, она поймала себя на безумной мысли, что смотрит на посетительницу с некоторой долей вожделения. Убедившись, что произвела достойное впечатление, Ремиза довольно кивнула и перевела взгляд на Гильермо.

– Вы не оставите нас вдвоем. Девушкам надо пошептаться.

– Будет ли мне позволено предложить вам свой кабинет, чтобы посетители магазина не помешали ненароком? – с восхищением глядя на совершенную диву, еле вымолвил Гэли-Мэли.

– Очаровательно, – промурлыкала Ремиза и уверенным шагом направилась к прилавку.

Когда они с Джинни оказались наедине, девушка с трудом очнулась, поняв, что будто ученица перед директором гимназии стоит перед сидящей в кресле хозяина Ремизой Леклер. После минуты пристального разглядывания Малкани Шагрин, все же, начала говорить.

– Думаю, что у тебя в голове сейчас некоторым образом сумбур. И я хотела бы помочь тебе принять правильное решение. – А вот это уже прозвучало, как посягательство на свободу волеизъявления. Подобные выпады Джинни переносила с трудом. Но видимо, очарование Ремизы все еще сковывало девушку, и она не нашлась, чтобы такого дерзкого ответить на столь навязчивое внимание.

– Полагаю, что в этом городе ни для кого не секрет, что Рене сделал тебе предложение. Впрочем, так же ни для кого не является секретом, что тебе хватило то ли ума, то ли глупости не броситься ему на шею со словами "да", а заявить, что ты должна подумать. Исходя из этого твоего ответа, я решилась предположить, что по какой-то никому не известной причине, ты действительно можешь ответить "нет". Так вот я пришла остановить тебя и не позволить совершить эту ужасную ошибку.

Взяв себя в руки, Джинни уже скорее с любопытством слушала Малкани Шагрин. И сейчас она явственно видела, как нервничает посетительница.

– Малкани Ремиза, позвольте спросить, почему вас взволновала моя судьба.

– Твоя судьба мне мало интересна, как и судьба всех предыдущих жен Реналя. Меня волнует он сам.

– Простите...

– Я люблю его. – Закончив с предисловиями, прервала Ремиза Джинни. И после минутной паузы добавила.

– А он любит меня.

– Но почему же тогда вы не вместе?

– Это слишком сложно. И почти необъяснимо. Но это факт. Мы так давно любим друг друга, порой мне кажется – это было всегда.

– И никогда не были вместе? – Джинни попыталась осознать, какого это тысячелетиями любить друг друга и при этом не быть вместе. То, что Ремиза может лгать или принимать желаемое за действительное, даже не приходило Джинни в голову.

– Почему же бывало и такое. Но очень недолго. Беда в том, что сказка о двух половинках сердец, соединившихся в одно целое не про нас. Мы оба достаточно эгоистичны, чтобы не делиться ни с кем своей половинкой. Поэтому, когда мы сходимся, то получается, будто в одной груди бьется два сердца. И бьются они отнюдь не в унисон. И так уж получилось, что стоит нам, забыв обо всем на свете, вновь сойтись, как мы начинаем задыхаться в объятьях друг друга, не замечая, как сгорают близкие, обычные смертные, в пламени нашей любви. Такое ощущение, что любовь лишает нас рассудка, – с тяжелым вздохом закончила Ремиза.

– Вы поэтому так любите заниматься сватовством?

– Умная девочка, – улыбнулась Ремиза. – Подбирая идеальных для брака партнеров, я всякий раз создаю ту семью, которую могли бы иметь мы с Реналем.

Джинни пыталась найти слова, но что-то ничего не приходило в голову. Она только и могла рисовать в своей голове Реналя рядом с Ремизой и осознавать, что внешне это была бы идеальная пара. А какие были бы дети!

– Судя по тому, что на твоем лице я вижу только идиотское выражение умиления, ты ни капельки не ревнуешь. На этот раз Реналь ошибся в выборе жены.

– Я вообще не понимаю, зачем он сделал мне предложение..., – от того, что действительно не могла найти никакого объяснения происходящему, Джинни поморщилась. Ремиза оглянулась вокруг, и, увидев зеркало, подошла к нему, поманив девушку к себе. Когда Джинни с интересом подошла, Малкани Шагрин поставила ее перед зеркалом, встав за спиной и обняв за плечи. – Посмотри, что ты видишь?