Текст книги "Жизнь обреченных на смерть (СИ)"

Автор книги: Вера Малахова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 46 страниц)

Дэймон выглядел уже намного лучше. Обещание Джинни, что к завтрашнему дню он сможет отправиться на танцы, радовало тем, что хотя бы не придется одному болтаться на завтрашнем балу.

– Вижу тебе лучше.

– Так и есть. Джинни волшебница.

– С ее наследственностью это не удивительно.... Ты отлично выглядишь, мне это не нравится. – Тень тревоги складкой залегла меж бровей Яго.

– Что, боишься, что я снова стану первым красавцем, и ты останешься ни с чем? – Стараясь разрядить обстановку, ухмыльнулся Дэймон.

– Боюсь, увидев, что ты оклемался, Нифрея решит, что ты ей все же пригодишься.

Дэймон отвел в сторону глаза, пару секунд помолчал и, тяжело вздохнув, спросил,

– Яго ты действительно веришь, что при каких-то условиях она оставит меня в живых? Мне жаль тебя огорчать, но она заберет меня даже в том случае, если я буду лежать на смертном одре. Ей просто не захотелось со мной возиться в тот момент, и она прекрасно понимала, что здесь меня поставят на ноги и "приготовят" для нее в лучшем виде. Что бы ты ни делал, предначертанного не изменить, безумная богиня соберет свою кровавую жатву. Единственный способ избежать участи быть высосанным ею заживо, это умереть раньше, как это сделал Чано.

– Или если она умрет раньше.

– Ты всегда мне казался трезвомыслящим человеком. Яго, даже если ты не просто наследник отца, а потенциальный демиург, перенявший силу отца, даже если Джинни вдруг ни с того ни с сего за пару суток почувствует себя демиургом и научиться управляться с этой силищей, ваши шансы равны нулю.

– На что-то же рассчитывала моя тетка, затевая всю эту бучу. Значит, она видела какой-то выход.

– К сожалению, спросить мы ее об этом не можем, – сухо заметил Дэймон.

Яго замолчал. До этой минуты он ни разу не позволил себе отнестись серьезно к перспективе того, что Дэймона, как и Анри и Эрика принесут в жертву. До этого момента он рассматривал только тот ущерб, который им уже был нанесен и ни разу не позволял себе думать об их будущем. Бросив взгляд на товарища, он встретил полный тоски и печали взгляд.

– Так и знал, что этот момент настанет! И как я хотел избежать его.

– Ты о чем? – недоуменно поинтересовался Яго

– Я о том, как ты смотришь на меня.

– А как я должен смотреть на друга, которого возможно потеряю через пару дней и ничего при этом не могу сделать? – Яго начинал злиться и терять контроль над эмоциями.

– Ну, почему же, кое-что ты все-таки можешь....

– Скажи что? – требовательно бросил Корин Куори, усаживаясь в кресло напротив друга.

– Ты можешь в оставшиеся два дня сделать мне лучший подарок в мире.

– Это какой же? – затянутое предисловие уже порядком напугало Яго.

– Забудь о том, что происходило в последнюю пару лет. Позволь оставшееся время мне провести с моим старым другом. Не с Корином Куори, обременённым бессмертием, не с сыном почившего отца, опустившим плечи под грузом тяжелого наследия, не со сдержанного женихом Джельсамины Валенте, забывшим о том, как надо развлекаться, не с человеком, на которого неожиданно возложили ответственность за существование целого мира. А со старым, добрым Яго, который позволял мне забывать о той участи, которая меня ждет.

– И ты серьезно считаешь, что обо всем этом можно забыть?

– Я серьезно верю, что ты в состоянии создать у меня подобную иллюзию.

Яго попытался, уложить у себя в голове услышанное. В чем-то Дэймон был прав. Ему не составит труда погрузить друга в круговерть безрассудных поступков. Но как при этом совмещать подобное с попытками спасти мир?

– Ну, надо подумать....

– Яго, я же не прошу тебя отдать мне все два дня.... Мне хватило бы и вечеров.

– То есть....

– То есть я хочу в последний раз взглянуть, как мой друг, пускает в ход свое обаяние и махом влюбляет в себя всех самых красивых женщин, оказавшихся в его поле зрения.

От одной мысли о подобном, в глазах Яго стал загораться шкодливый огонек.

– Вот-вот, об этом я и говорю, – довольно улыбнулся обреченный на смерть молодой человек. – И надеюсь, что не далее, как завтра на балу, я увижу не слабую тень былого Яго, а грозу всех юных девиц и заскучавших жен.

– Как это ужасно не прозвучит, но будь Мина сейчас в сознании, я вряд ли смог бы пойти на это, – задумчиво почесал затылок Яго.

– Ты так серьезно относишься к вашей помолвке?

– Видимо да. Не обижайся. Я помню о твоих чувствах к Мине, и был бы самым счастливым человеком на свете, если бы вы были вместе.... Но я рад, что она не пала жертвой твоих чар.... И теперь я понимаю, почему ты сделал все, чтобы она не влюбилась в тебя.

– Зачем ей второй Касиано, да? – с горечью усмехнулся Дэймон.

– Да. И спасибо, что поставил ее интересы выше своих чувств.

– Я мыслил рационально, как учил отец. Мне осталось мучиться всего ничего, а сколько проживет Мина не известно. Выбор был прост и очевиден.

– Мина и здесь оказалась права, ты рыцарь и романтик.

– Создатель, услышать подобное из твоих уст.... Какая гадость!

– Ну, прости! Прости! Ладно, не хочу тебя грузить своими соплями, пойду входить в образ, чтобы не разочаровать тебя завтра.

Яго вышел из комнаты, тихо закрыл за собой дверь и попытался прислушаться к самому себе. Чувство, что его только что обвели вокруг пальца, несмываемым осадком осело на зубах.

Дэймон достал блокнот, вычеркнул из него шестой пункт, откинулся на подушку и потянулся к сознанию Анри.

Джейсон нес свое вахту под стенами дома Джинни, по приказу Дэймона и чуть не заснул, когда его привел в чувство ворчливый голос за стеной.

– Кто здесь, что за незваный гость?

– Дядя, это я.

– Кто тебя впустил?

– Джинни.

– Ага. А я все ждал, когда ты появишься. Перешел в активное наступление? – ворчливость из голоса никуда не пропала, но стали проступать нотки любопытства.

– Просто играю отведенную мне роль. Все мы марионетки.

– Мне жаль. – Почему то Джейсон не поверил ворчащему голосу, и не он один.

– Вериться с трудом.

– Не важно, – последовавший тяжелый вздох, говорил о том, что ворчуну не шибко нравится все происходящее.

После недолгой паузы незваный гость, прокашлявшись спросил,

– Ты примешь приглашение на бал?

– Нет. Ты же знаешь, пока еще рано.

– Это просто невыносимо!

– Осталось недолго.

– Знаю. Я просто хотел сказать спасибо и попрощаться.

– Не надо столь трагично.

– Извини, но уж как могу.

Собравшиеся в доме Ремизы Персоны пытались прийти в себя, после попытки объединить силы, когда вошел дворецкий и внес пачку писем. Обнеся нескольких Великих Персон, и вручив конверты, дворецкий молча удалился. Хозяйка дома, подцепив острым, как кинжал, ногтем вскрыла конверт и достала бланк приглашения.

"Дорогая, обожаемая Ремиза! Данным сообщением, хочу известить тебя, что ты приглашена на завтрашний бал, посвященный представлению высшему свету моей дочери Дженевьев. Думаю, как истинная женщина, ты поймешь мотивы, по которым, вслед за приглашением, я попрошу тебя не появляться на этом балу. Умоляю не счесть это оскорблением, ибо даже само существование моей дочери является живой одой твоей красоте и совершенству.

Все еще не потерявший надежду и вечно влюбленный в тебя, Нихуш Диаш де Коста."

Ремиза, дочитав это весьма экстравагантное приглашение, нашла глазами Реналя. На лице любимого отражалось понимание того, что он только что прочел. В игру включался новый игрок, от которого никто не знал, что ожидать. На чьей стороне выступит Нихуш? На что способна, оказавшаяся потенциальным демиургом, Дженевьева? Оторвавшись от лица возлюбленного, Ремиза встретилась взглядом с Магнаром. В глазах Кейсара Темо читалась тревога. Его явно напрягло возможное участие Нихуша в предстоящей борьбе. Похоже, он знал несколько больше, чем говорил. Возможно, Габриэлла рассказала ему больше, чем остальным, и в этих откровениях не было никакого упоминания о Нихуше. Хулиан задумчиво крутил в руках приглашение и не знал, что с ним делать. Стоящий без приглашения Хоакин встретился взглядом с Малкани Моникой, которая так же не стала обладательницей конверта. Увидев, что она находится в таком же неведенье, как и он, Кейсар Фоли взорвался,

– Может кто-нибудь объяснит несведущим, что происходит?

Реналь взял обязанность объясняться на себя.

– Нихуш Диаш де Коста оповещает нас, что намерен ввести в общество свою младшую дочь Дженевьев Диаш де Коста, для чего завтра устраивает бал в ее честь, на коей нас и приглашает.

– Нашел время! – потрясенно воскликнул Хоакин. – И где была все это время эта девица?

– У нас под самым носом, – презрительно фыркнула в сторону Хоакина Ремиза. – Это Джинни, якобы дочь садовника Малкани Куори.

Раздавшийся по залу шепот подсказал хозяйке дома, что она была единственной, кто понял, кто такая Дженевьева Диаш де Коста. Даже во взгляде Хулиана проскользнуло удивление. С пониманием кивал только потрясённый Реналь.

– Что это нам дает? – отставила в сторону эмоции Моника.

– Трудно сказать, – задумчиво ответил Реналь. – С одной стороны, девушка беззаветно предана семейству Валенте, с другой, она прямая наследница Нифреи. На чью сторону она встанет и на что способна....

– Никаких вариантов, – не раздумывая ответил Хулиан, – Джинни сделает все, что будет в интересах Джельсамины и Джакомо. Она никогда не предаст интересов этой семьи.

– Ты уверен? – с сомнением покачал головой Хоакин. – Вчера, когда она была дочерью простого садовника, ее преданность семье Валенте не ставилась под сомнение. А сегодня, узнав, что приходится дочерью одному из самых богатых, влиятельных и могущественных существ этого мира.... Тщеславие страшная штука. Да и кровные узы, сильнее самых крепких цепей.

– Можешь думать все, что угодно. Джинни никогда не предаст Джельсамину, Яго и в первую очередь Габриэллу. – Резко бросил Хулиан. – И не надо забывать, что Джинни оказалась не только внучкой Нифреи, но и действительно является сестрой Джельсамины. Так что, в какую сторону качнуться узы родства в данном случае, еще вопрос.

– Думаю, что в свете вновь вскрывшихся фактов, нам необходимо разойтись и еще раз обдумать, что мы можем предпринять, чтобы спасти мир, – уже почти уйдя в себя, пробормотала Моника.

– Тем более, что до сих пор, у нас не было ни одного дельного варианта, – ухмыльнулась Ремиза. – Впрочем, мы хотя бы убедились, что в состоянии объединить все наши силы. Может Гаспар прав, и каким-то образом, это поможет нам остановить приближающуюся катастрофу. Но прежде чем мы разойдемся, я от лица всего Персоналия требую, что ты Хоакин прекратил свою идиотскую войну с Куори. Меньше всего нам сейчас нужны эти мелкие распри. Из-за своего тщеславия, что по твоим словам является страшной штукой, ты готов подвергнуть опасности весь мир.

Все в зале замерли. За тысячелетия их существования никто и никогда не смел что-либо требовать от Кейсара Фоли, да еще и в таком тоне.

– Хоакин, я жду.

Ремиза Монье не давала Хоакину ни одного шанса выйти из сложившейся ситуации достойно. Такой ее раньше не видели.

– Ремиза ты права. Мой поступок был эмоциональным и неоправданным в сложившейся ситуации. Я немедленно отведу войска от границ Куори и отошлю парламентария с условиями мирного договора.

Безразличие, покорность и скорость, с которой Хоакин согласился с ее требованием, напугали Ремизу. Меньше всего она хотела, чтобы сейчас один из самых сильных игроков опустил руки и отстранился от борьбы. Увидев успокаивающий взгляд Хулиана, она выдохнула.

– Все могут быть свободны. Объявляю собрание Персоналия инициированное сеймом Шагрин закрытым.

Яго стоял перед своей доской и дорисовывал недостающие элементы. Он зачеркнул вопросительный знак, над стрелой, направленной в сердце Мины и вписал имя Хельги Фоли. Напротив имени Шантэль он поставил знак равенства и написал имя бездушной богини. Почти все игроки были расставлены по своим местам. Дверь тихонечко открылась, и вошел Дэймон. Яго изумленно вскинул брови.

– Ты не слишком рано встал?

– Джинни разрешила. Сказала, что мне надо начинать двигаться.

– Что-нибудь о Мине новое есть?

– Нет, все та же песня – ей надо время, чтобы мозг восстановился.

– Это я уже слышал. Скажи мне что-нибудь новое.

– Со мной на связь вышел Эрик. Точнее, я думаю, что это он.

– Какие-то сомнения?

– Когда в твоем сознании кто-то пытается неумело рисовать, сложно быть в чем-то убежденным, – усмехнулся Дэймон. – Но мне трудно представить, кто еще это может быть.

– И что же он тебе нарисовал?

Дэймон улыбнулся шире, подошел к доске Яго и на свободном фрагменте в сторонке изобразил слегка изогнутый овал, в центре которого написал БУМ!!! И добавил "два дня".

– Довольно информативно, – усмехнулся Яго. – Судя по всему, Джейсон уговорил Эрика помочь нам.

– Я не сомневался в этом ни на минуту. Он хороший парень.

Повисшее в кабинете молчание, говорило громче всяких слов. Друзья могли думать лишь о том, что Дэймону осталось жить два дня. Раздавшееся в голове Яго осторожное "тук-тук", заставило его расплыться в улыбке.

– Войдите, – настороженно пригласил Яго.

– Джакомо, это Ремиза.

– Очень рад.

– Да.... Со мной связался Анри. До часа икс осталось два дня.

– Значит, развязка близка.

– Что ты будешь делать?

– Пока не знаю.

– Может, все-таки вернемся к попытке привести Габриэллу в чувства?

– Я не знаю, что еще можно сделать.

– Я могла бы попробовать направить силу Габриэллы, если Мина ее выпустит.

– Боюсь, что сейчас это мало возможно, в свете того, что Мина без сознания.

– Да, конечно. В любом случае, можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо.

– Удачи.

Хоакин и Моника молчали с тех пор, как вернулись с Персоналия. Малкани Темо, словно статуя, сидела в кресле, и только редкое постукивание ногтей по деревянной ручке кресла, говорило о том, что красавица жива. Она настолько глубоко ушла в себя, что перестала дышать и моргать.

– Что скажешь? – не выдержав молчания, спросил Хоакин.

– Это было ошеломляюще, – потрясенно ответила Моника через мгновение. – Никогда не могла подумать о том, что объединенные силы Персоналия могут дать такое количество энергии.

– Вопрос даже не в количестве, – покачал головой Хоакин, – вопрос в качестве. Ты видела, какой чистоты разливалась сила? Она была совершенна! А ведь там не было ни Яго, ни Гастона, ни тем более Габриэллы! Может, Фали правы, и, объединив усилия, мы сможем сопротивляться демиургам?

– Хоакин, не хочу тебя разочаровывать, но я с трудом удержала этот поток. Об управлении речи быть не может.

– Может, если фокусом будешь выступать не только ты.....

– Тогда не будет единого потока энергии! Возможно, если попробует Яго или Джинни.... Они демиурги, им даны другие возможности. Если один из них будет управлять....

– Джинни отпадает. Она слишком неопытна. Яго уже немного освоился, но пока еще не справляется с той силой, которая досталась ему от отца. Всякий раз он работает на пределе.

–Фарана!

Усталые стариковские глаза с любовью смотрели на Джинни.

– Сердишься?

– А не должна?

– Я был тебе хорошим отцом?

– Лучшим!

– Я сделал все, что мог, чтобы ты была счастлива в тех обстоятельствах, в которых оказалась.

– Нихуш хочет представить меня обществу, как свою дочь, ты не возражаешь?

– Почему я должен быть против?

– Потому что это ты мой настоящий отец.

– Нихуш это делает не для себя, он был бы счастлив вновь уползти в свою дыру и никого не видеть. Он это делает для тебя. Ты заслужила эту честь. Миру давно пора отдать должное тебе по рождению уважение.

Джинни не знала, что сказать. Все это было как-то слишком.

– Почему он отдал меня? Почему именно тебе?

– Он хотел, чтобы его дочери росли вместе, чтобы дружили, чтобы у тебя было нормальное детство, образование. С другой стороны, если бы Габриэлла взяла тебя к себе, это вызвало бы слишком много вопросов. Их и так было предостаточно. К тому же, у нее хватало проблем и без того, чтобы воспитывать дитя Нихуша. А я был рядом. Он знает меня много лет, и знал, что может доверять.

– Он навещал меня?

– Не могу сказать, что слишком часто, но для него и это было уже подвигом. У тебя есть какие-то вопросы?

– Пока не знаю.... Я потеряна, сбита с толку и не знаю, что спрашивать.

– Ну и к лучшему. Спросишь потом, когда придет время. А пока иди, отдыхай.

Дэймон остался ночевать в Малкури, по настоянию Джинни. Она категорически не хотела наносить визиты в дом Реналя, но и не была готова снять контроль со своего больного. В свете того, что Дэймону было необходимо подумать в тишине и покое, он был даже рад остаться в доме Малкани Куори. По крайней мере, здесь ему не придется объясняться с отцом. Было удивительно то, что его бессмертный папаша до сих пор не настоял на разговоре по душам. Это было не похоже на Реналя.

Едва заметное колебание силы заставило молодого человека подготовиться к ожидаемому визиту. Появившаяся из ниоткуда бабка с усмешкой окинула еще весьма болезненно выглядящего внука.

–Не ожидал тебя увидеть снова, – недовольно проворчал Дэймон.

– Я и не собиралась, но тут Анри...

– Что с ним? – Дэймон постарался вложить в свой голос всю тревогу, на которую был способен.

– Представляешь, он мне сказал "я просто счастлив, что ты отцепилась от Дэймона, больше мне ничего и не надо".

– Какой удар по твоему самолюбию, – криво усмехнулся Дэймон. – Ну и ты, конечно, не удержалась, чтобы подпортить ему и заодно и мне настроение.

– Точно! – довольно воскликнула красавица, лениво разваливаясь в огромном кресле напротив кровати Дэймона.

Молодой человек внимательно всмотрелся в знакомое с детства лицо. Сейчас его божественной бабушке можно было от силы дать 25 лет.

– А ты несколько помолодела....

– Какой смысл и дальше себя искусственно старить? Все уже знают, кто я такая. Нет никакого смысла скрываться. Я красива, бесподобна, ошеломительно хороша....

– Остановись, а то от еще умрешь от переизбытка чувств к себе любимой.

–Что поделаешь, если я неотразима.

Дэймон с улыбкой сомнения на устах взглянул в глаза богини,

– Ты в этом абсолютно уверена?

– А что могут быть сомнения?

– Красива? Да. Бесподобна? Возможно. Неотразима.... Очень сомневаюсь.

Гнев, сверкнувший в глазах красавицы Нифреи, заставил Дэймона довольно улыбнуться.

– Да как ты смеешь!

– Легко! Более чем уверен, что даже в нашем захудалом мирке найдется пара тройка мужчин, которые устоят перед твоими чарами.

– Ерунда! Это невозможно!

– Спорим?

– Ну, конечно! Хочешь поставить на кон жизни кузенов?

– Нет. Просто спорим на предмет – кто прав. Мне будет достаточно твоего унижения. Это лучше любого приза.

– Ты осмелел, – еле сдерживаясь от клокочущей ярости, Нифрея подалась вперед. – Впрочем, я не вижу своей выгоды в этом пари.

– Что ты хочешь?

– Ты собственноручно перережешь глотку Анри, когда мне потребуется забрать его душу.

– Согласен. Завтра бал в честь дочери Нихуша, уверен, ты планировала на нем появиться.

– Естественно.

– Сможешь влюбить в себя Яго, считай, выиграла.

– Это просто смешно. Мальчишка всю жизнь пускал на меня слюни, даже когда я была бабушкой. Сейчас мне даже напрягаться не придется. Достаточно просто пройти мимо.

– Нет, так не пойдет. Ты не должна пользоваться старыми наработками. Я хочу, чтобы ты пришла инкогнито. Это будет бал-маскарад, уверен под маской, да еще моложе на тридцать лет, ты сможешь стать неузнаваемой.

– Точи свой кинжал, дорогой. Для меня будет особым наслаждением увидеть, как ты будешь собственными руками перерезать глотку любимого кузена.

– Ты себя переоцениваешь, – покачал головой Дэймон.

– Продолжай тешить себя иллюзиями дальше, – фыркнула Нифрея. – Увидимся завтра на балу.

Нифрея исчезла так же внезапно, как и появилась. Она определенно перестала прятаться, и вовсю демонстрировала свое могущество.

Дэймон достал блокнот и довольно вычеркнул восьмой пункт.

Последние сутки прошли в полной суматохе. До ее первого официального выхода в свет оставалось не больше получаса. Джинни нервно поежилась, глядя в зеркало. Платье, которое ей прислал с портнихой Яго, решилась бы одеть не каждая. Глубокого синего цвета лиф переходил в легкую, многослойную юбку, которая плавно светлея к подолу приобретала пепельно-голубой цвет. К платью прилагалась потрясающей красоты камея на ленте цвета подола юбки. Одного цвета с лифом атласные туфельки, были осыпаны дымчато-серыми камнями. Платье, которое выбрала Джинни сама, сиротливо висело на вешалке, не смея конкурировать с великолепием, столь вызывающе облегающим фигуру девушки. Портниха недовольно окинула фигуру клиентки и поцокала языком.

– Вам тоже кажется, что это слишком вызывающе? – неуверенно поинтересовалась Джинни.

– Вызывающе? Если бы я знала, с какими формами буду иметь дело...! Оно могло бы быть более дерзким! Мало кто, так одарен от природы.

Джинни бросила очередной скептический взгляд в зеркало.

– Даже не думайте, лучше вы все равно ничего не найдете. Господин Джакомо с самого утра перерыл весь город в поисках достойного вас платья!

– Я тоже искала! – защищаясь, промямлила Джинни.

– Угу! Хорошо, что Корин Джакомо не стал полагаться на ваш вкус. – Модистка бросила презрительный взгляд на девушку и стала собирать принадлежности для подгонки платья, которые ей не понадобились.

Джинни продолжала крутиться перед зеркалом, когда дверь в комнату открылась, и вошел Яго.

– Как ты?

– Немного волнуюсь.

Голос Джинни сел от переживаний.

– Напрасно. Ты прекраснейшая из прекрасных. Это говорю тебе я, главный ценитель женской красоты нашего мира.

Чувство неуверенности, поселившееся на лице Джинни, не смог поколебать столь примитивный комплимент. Яго нахмурился.

– Создатель вот уж не думал, что ты можешь испытывать чувство неуверенности в себе! Да что с тобой? Ты же Джинни!!! Воплощение самоуверенности и убежденности в собственной неотразимости!

– В том-то и дело, что я Джинни!!! А никак не Дженевьева Диаш де Коста! Ну, какая из меня Дженевьева? Я же дочь садовника! Представляешь, как на меня будет смотреть весь высший свет? И ты предлагаешь мне искупаться в море их презрения в этом великолепии? В том платье, что выбрала я, меня, по крайней мере, не назовут выскочкой!

– Дорогая, мне жаль тебя разочаровывать, но ты совсем не разбираешься в людях!

Яго подошел к готовой разрыдаться красавице и нежно взял ее за руку.

– Знаешь, о чем они будут думать, глядя на тебя сегодня вечером? Ни о чем! Они просто не смогут думать, потому что будут заходиться от зависти.

– Да, уж чему тут завидовать? – жалобно всхлипнула Джинни.

Увидев слезы в глазах подруги, Яго не смог удержаться от того, чтобы, с одной стороны, обновить свои навыки общения с женским полом и, с другой, переключить мысли взвинченной до предела подруги.

– Кроме твоего беспрецедентно высокого общественного положения, несметного богатства отца, и сущности демиурга? Дайка взглянуть... – Осторожно подтолкнув девушку к шкафу, Яго навис над ней, лишая возможности бежать. – Возможно твоя бесподобная красота, молодость и очарование заставят их ощутить собственную ничтожность перед тобой? Как считаешь, этого достаточно?

Прижатая к стене Джинни почти забыла, как дышать. Интимная близость Яго, его вкрадчивый, чуть слышный голос и головокружительные комплименты могли заставить забыть обо всем на свете. Она пыталась взять себя в руки, когда почувствовала его жаркое дыхание на шее чуть ниже ушка.

– Джинни, во всем мире не найдется девушки, которая сможет сравниться с тобой. Но если этого тебе не достаточно, чтобы быть уверенной в своем превосходстве, думай о том, что никто из них не способен заставить трепетать сердце Корина Куори, так как это можешь сделать ты.

Легкое касание его губ на шее заставило сердце красавицы биться с сумасшедшей скоростью. Прокладывая дорожку из поцелуев от ключицы к ее губам Яго не торопился. В последний момент нехотя отпустив красавицу, Яго пристально посмотрел ей в глаза.

– Джинни?

– Что? – осоловевшим взглядом глядя в пустоту, еле выдохнула его жертва.

– Как ты?

– Эммм... Отлично.

– Пойдем?

– Куда?

– Гм..., на бал в твою честь.

Последние слова заставили Джинни прийти в себя.

– О!

– Все в порядке. Если почувствуешь, что приступ паники захлестывает тебя, и покажется, будто весь мир смеется над тобой, думай о дорожке моих поцелуев на твоей коже.

– Ты уверен, что это хорошая мысль? – то, как серьезно Джинни задала вопрос, заставило Яго измениться в лице.

– Дорогая, ты способна поколебать даже мою уверенность в себе. Да, я уверен.

– Как скажешь.

Девушка решительно кивнула головой и воинственно сжала кулачки.

– Встретимся на балу?

– Я надеялся, что смогу быть твоим сопровождающим? – недоуменно поднял брови Яго.

– Извини, но это будет несколько странно, в свете того, что вы еще не расторгли помолвку с Миной..., – печать озабоченности вновь легла на лицо Джинни.

– А обжиматься со мной в темном уголке в свете этого тебе не кажется странным?

– Еще как кажется! – побледнев, прошептала Джинни.

– Так, я начинаю за тебя волноваться! Это уже не смешно! Да, приди же, наконец, в себя. Мина прибьет меня, если узнает, что я не сопровождал тебя на твой первый бал!

– И все же, я предпочла бы другого сопровождающего.

Поняв, что девушку не переубедить, Яго сдался.

– Джейсона?

Джинни решительно покачала головой.

– Дэймона.

– Вот теперь я окончательно потерял нить твоих рассуждений!

– Яго, я взвинчена до предела! Мне сейчас не нужен ни тот, кто будет зажимать меня в каждом темном углу в твоем лице, ни страстно влюбленный социопат, способный убить только за то, что на меня кто-то не так взглянул. Мне нужен тот, рядом с кем мне спокойно, и кому я могу доверять.

– То есть Дэймону ты можешь доверять, а мне нет?

– Да.

Яго всем своим видом показал, что Джинни придется объяснить ему столь странное заявление.

– Я сама не знаю, но когда он рядом.... – Девушка действительно не знала, как это описать. – Это такое беспричинное убеждение, что он перенесет меня через огненную реку и со мной все будет в порядке. Как будто внутри я знаю, что он пожертвует своей жизнью ради меня.

– Вот это да! – Яго потрясенно покачал головой. – Не могу сказать, что моя гордость не задета, но ради твоего спокойствия, я отступаю.

– Спасибо.

Бал был в самом разгаре, когда на пороге залы появились Хулиан Борджиа и Реналь Д'Артуа. Оба Корина безошибочно нашли в толпе виновницу торжества и ее отца, и направились поприветствовать их.

– Мне казалось, у тебя должны быть немного натянутые отношения с Хулианом, – заметил Нихуш, обращаясь к дочери.

– Поначалу так и было, но после того, как я начала проходить обучение у целителей Фоли....

– Можешь не продолжать. Это единственное за что стоит уважать этого хмурого, вечно всем недовольного выпендрежника.

– У вас что, какие-то разногласия?

– Не то, чтобы очень.... Но его навязчивое отношение к Габриэлле всегда раздражало меня.

– Ты же всегда любил Малкани Ремизу! И при этом умудряешься ревновать Хулиана к госпоже Габриэлле?

– Это не ревность. Это забота о кузине.

– Гм... Странные у вас с кузиной отношения.

– Мы с ней вообще странные по меркам этого мира. И всегда очень хорошо чувствовали свою исключительность. Ты можешь мне не поверить, но ни одно живое существо не понимало меня так, как понимает Габи. Мы просто другие. Только вопрос в том, что мы и между собой не похожи. Не то, чтобы мы одни, а все остальные другие. Просто мы чувствуем то, что другим в этом мире просто не дано, и это позволяет нам понимать некоторую часть друг друга. Но, надо признать, весьма ограниченную. А вот и они.

– Джинни, Нихуш..., благодарю за приглашение, – Реналь был, как всегда, изыскан и очарователен.

– Это Джинни захотела пригласить тебя, – сухо ответил Нихуш.

– Все так же ревнуешь, – усмехнулся Реналь.

– Я не ревную. Но меня не может не заботить то, сколько боли и страданий ты причиняешь несравненной Ремизе одним своим, к сожалению бессмертным, существованием.

Корин Реналь стиснул зубы и постарался пропустить этот удар. Хулиан, дабы отвлечь внимание от одной неприятной темы, перевел ход беседы на другую, еще более неприятную.

– Признаться честно, я несколько поражен тем, что ты выполз на белый свет. Мне казалось, что даже приближающийся конец света не способен заставить тебя красоваться на балу. Может ли это означать, что ты присоединишься к нашей борьбе за существование против твоей матери и дяди?

– А вы, оказывается, с ними боретесь, – с издевательской усмешкой заметил Нихуш. – До сегодняшнего дня мне казалось, что вы боретесь с еще неокрепшими детьми. Но видимо я ошибался.

– Из твоего вызывающего ответа нам следует сделать вывод, что ты не станешь с нами бороться за существование мира, в котором живешь, – вернулся в разговор Реналь.

– С вами однозначно не стану.

Джинни почувствовала нарастающее напряжение и, слегка прокашлявшись, спросила,

– Никого из вас не смущает мое присутствие? Не хочу показаться нескромной, но это мой первый официальный выход в свет, и мне казалось, что в центре сегодняшнего вечера буду я....

– Прости, дорогая! – произнесшие это одновременно, Нихуш, Хулиан и Реналь непроизвольно улыбнулись тому, что их все же что-то объединяет, несмотря на разногласия. Почувствовав, что на этой позитивной ноте лучше остановить общение, Хулиан и Реналь поторопились выказать Джинни свое восхищение и ретироваться в сторону бара.

Яго очаровал уже всех красавиц в зале в угоду Дэймону, когда заметил новую гостью. Стройная красавица в вызывающе прозрачно-серебристом платье, уверенной походкой шла прямо к нему. Яго, не задумываясь, расплылся в самой обаятельной улыбке из своего арсенала и сделал шаг на встречу.

– Божественная, вы зашли в этот зал и затмили собой всех присутствующих дам! Мое сердце пропустило удар, когда вы посмотрели на меня.

– Отлично! Примерно на это я и рассчитывала, собираясь на данное мероприятие. В мои планы входит влюбить вас в себя, при этом, желательно за один вечер. – Деловой тон дамы не допускал даже намека на то, что она шутит.

– Даже так? – растерялся от подобного напора и откровенности Яго.

– Да, – абсолютно серьезно ответила красотка.

Что-то в этом "да" заставило Яго насторожиться. Что-то знакомое в интонации вынудило прогуляться по уголкам памяти.

– И что же заставило вас задаться подобной целью?

– Любопытство вперемешку с безумием, – кровожадно усмехнувшись, ответила дама.

При слове "безумие" внутри Яго все похолодело. У него не осталось никаких сомнений в том, кто перед ним стоит. От осознания того, что он только что строил глазки великой и ужасной Нифрее, молодому человеку стало нехорошо. Возможно, будь перед ним сейчас Шантэль, это вызвало бы в нем меньше смущения. Но в этой молодой, ошеломляющей красавице не наблюдалось даже тени совершенной Шантэль. Из голубых глаз исчезли мудрость и понимание всего сущего, в них поселились безрассудство и способность поставить на карту все. Мягкая, манящая улыбка уступила место осознанию собственного совершенства и ничтожества окружающих. Благородную, идеальную осанку вытеснила напряженность плеч и готовность к броску. Совершенная мраморная бледность кожи сменилась румянцем азарта. Она была неудержима и безумна, как весна. Гибкая, дикая, необузданная – количество мелькавших в голове эпитетов зашкаливало. Мысль, о просьбе Дэймона влюбить в себя всех красавиц бала, уже не казалось ему легко выполнимой, и приятной. Он со страхом в душе нашел сознания друга.