355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Василий Петров » Прошлое с нами (Книга первая) » Текст книги (страница 33)
Прошлое с нами (Книга первая)
  • Текст добавлен: 11 октября 2016, 22:54

Текст книги "Прошлое с нами (Книга первая)"


Автор книги: Василий Петров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 42 страниц)

– Огонь!

На пустыре опять пламя и дым надвигается, ползет к домам. Усиливался перестук пулеметов. На минуту я увидел атакующих. Легла новая очередь разрывов.

С полудня силы нашей пехоты увеличились. На поле боя выдвинулся еще один – 2-й батальон 10-го СП. Он занимает отдельные участки траншей, частично оборудованных подразделениями 4-го дивизиона. На этом и базировалась вся оборона. Основная масса пехотинцев рассеялась во все стороны и укрывалась в воронках.

Огонь минометов сосредоточен на пустыре. От северного переезда до озера стелется жидкий дым. В подразделениях 10-го СП, насколько я мог судить, закончилась перегруппировка, вызванная прибытием 2-го батальона.

В траншее хода сообщения появился дозорный, привел пехотинца. Следом еще один.

– Товарищ лейтенант, вы из артполка? Немцы наступают... Послал командир батальона... просит открыть огонь.

– Какой батальон? – спросил лейтенант Смольков.

– Второй, командир батальона просил срочно...

– В каком направлении наступают немцы? Откуда? Пехотинец не знал. Не могли ответить на этот вопрос ни лейтенант Смольков, ни разведчик-наблюдатель. Стена дыма на пустыре непроницаема.

Нужно помочь пехоте. 6-я батарея открыла огонь в своем секторе по пристрелянным целям непосредственно за чертой переднего края.

«Феникс», стой!– команда с НП командира дивизиона. «Феникс» привлекается к ведению массированного огня:

– НЗО «Бизон», огонь!

Разрывы немецких снарядов и мин учащались. Слышится треск очередей.

– Направление атаки... на мостовую трубу,– пришел к выводу Смольков.– Глядите, что в долине делается...

– Ориентир три... пехота,– из своей ячейки доложил разведчик-наблюдатель.

Дым на короткое время рассеялся. Я увидел снова немецких пехотинцев – три, пять. Огород остался позади. Они бежали к траншее, там, кажется, пулемет. Участок 4-й роты. Пулемет не стрелял.

В бинокле знакомая деталь: две воронки перед изгородью, пристрелянная цель № 4.

– «Феникс-один», внимание... цель номер четыре, прицел меньше восемь, батареей четыре снаряда... беглый... огонь!

Ложатся на недолетах осколочно-фугасные гранаты. Три, пять, восемь. Дым расползся, скрыл немецких пехотинцев.

– Товарищ лейтенант,– сообщил разведчик,– наша пехота отходит... ориентир три, вправо десять...

За левой границей сектора 6-й батареи виднелись песчаные пятна. Позиции боевого охранения. Их занимал взвод от 1-го батальона. Похоже, пехотинцы собирались оставить свои окопы. Что ждет их после этого? До ближайшего укрытия не менее 300 шагов.

На схеме целей песчаные пятна – рубеж неподвижного заградительного огня «Вепрь». Данные – я помню – записаны на ОП. Пристрелка не проводилась. Почему? Некогда ломать голову. Что же, подать команду «Вепрь»? Опасно. Перенести огонь от пристрелянной цели, но какой?

Отходивших преследовали разрывы мин.

– «Феникс-один», цель номер пять, батареей один снаряд, огонь!

– Очередь! – передал с ОП телефонист.

Я не различал разрывы своих снарядов. Дым, пыль. Поднимаются ракеты.

– Стой!

Я выведу разрывы на открытый участок, попытаюсь перенести огонь.

– «Феникс», стой! НЗО «Буйвол», десять снарядов, огонь!

Команда командира дивизиона вывела меня из затруднения. «Буйвол» – сектор озера. В течение последующих минут выяснилось: немцы сосредоточили основные усилия вдоль железнодорожной насыпи. Цель очевидна – оттеснить , оба батальона 10-го СП на пустырь, где непрерывно рвались снаряды и мины.

– Ну, это им не удастся,– заявил лейтенант Смольков,– пехота имеет опыт... и не захочет оставить окопы... Вы видели, что осталось от боевого охранения? Да... участь его должна предостеречь. Пехота едва ли решится отходить. Тем более, что отходить некуда.

Разрывы снарядов поднимали на поверхности озера белые султаны воды. Единственный участок, который я видел. Немцы продолжали в ряде мест продвижение.

«Феникс» израсходовал по НЗО «Буйвол» указанное количество снарядов. 6-я батарея вела огонь по цели № 8. Разрывы... да, скорее всего это 107-мм калибр – мои. Следующая очередь дала наблюдение по дальности. Теперь легко перенести огонь в район цели № 5. Можно ожидать, снаряды лягут там, где рассчитал стреляющий.

Число наших батарей примерно с 11 часов увеличилось. Лейтенант Смольков насчитал 19. По-видимому, подошли артиллерийские полки 45-й СД.

В течение семи минут 6-я батарея вела огонь с закрытыми глазами. Видимости никакой. Затем участвовала дважды в огневых налетах в составе дивизиона и полка.

Общими усилиями двух батальонов 10-го СП и артиллерии удалось отразить три атаки: в направлении железнодорожного переезда, на барановскую дорогу, в секторе озера частично и в центре на пустыре. Немцы заняли позиции боевого охранения. Незначительная уступка, по-видимому, объяснялась внезапностью атаки и неудовлетворительной видимостью участке НЗО «Вепрь».

Немцы продвинулись, начали минометный обстрел пространства за железнодорожной насыпью. Мины стали рваться в 800 шагах в тылу НП, куда прежде не залетали.

К 13 часам противник приостановил атаки. Треск очередей затих. Реже рвались снаряды и мины. За насыпью слышатся крики раненых.

Персонал НП приступил к восстановлению порядка в ячейках. Лейтенант Смольков принял две телефонограммы – одну с КП полка, другую – от командира дивизиона. Первая предупреждала, что снаряды необходимо расходовать экономно. Во второй – командир дивизиона отмечал случаи недостаточного массирования огня прежде всего на участках НЗО по причине того, что командиры стреляющих подразделений самовольно увеличивали прицел из опасения поразить свою пехоту.

Автоматчики обращены в бегство

В средних числах июля 1-я танковая группа и 6-я армия – основные силы группы армий «Юг» – вышли к Днепру в среднем течении.

Между тем районы на север от шоссейной дороги Новоград-Волынский – Житомир – Киев продолжали удерживать войска 5-й армии. Есть ли смысл отводить их на несколько сот километров, если учесть их низкую подвижность, неподготовленную дорожную сеть и тот факт, что господство в воздухе принадлежит авиации противника?

Эти и другие соображения побудили командующего войсками Юго-Западного фронта сосредоточить значительную группировку войск 5-армии в Коростенском укрепленном районе. Состояние этих войск было далеко неблестящим, но они вполне сохранили боеспособность. Удержание района Коростеня отсрочило на месяц, а, возможно, и больше, развитие тех неблагоприятных событий, которые во второй половине сентября 1941 г. привели к окружению войск Юго-Западного фронта в районах восточнее Киева.

Ближайшая задача 113-й и 262-й ПД заключалась в том, чтобы выйти к Припяти и блокировать пути подвоза Коростенской группировки 5-й армии, только при этом условии 6-я армия могла атаковать позиции 37-й и 38-й армий, которые сражались на подступах к Киеву. Удастся ли предотвратить продвижение противника на Барановку и дальше на Базар, Чернобыль? Оборона малинского рубежа, задача тактического масштаба, приобрела оперативное значение.

Любопытно было бы заглянуть в оперативные сводки штабов периода боев за Малин. Как расценивали обстановку их непосредственные участники? В архивах нет об этом сведений. Отсутствуют боевые донесения командиров подразделений, на основании которых штабы составляли ежедневные оперативные сводки. Сожжены, уничтожены в киевском окружении.

Вслед за 45-й СД на малинский рубеж начали подходить другие соединения 15-го CK – 87-я, 62-я СД, соединения 9-го МК. Но от многих остались только номера. На малинском рубеже была сосредоточена большая часть артиллерии 5-й армии и многие части артиллерии РГК.

Все эти меры осуществлялись с опозданием и не вызвали положительных изменений в обстановке. Чаша весов непрерывно колебалась то в одну сторону, то в другую. Положение в районе Малина внушало командующему войсками Юго-Западного фронта серьезное беспокойство. Была поставлена задача занять Малин.

Имелись ли для этого предпосылки? Наша пехота едва не опоздала. Части 45-й СД вводились в бой с ходу, без должной подготовки. Еще хуже было то, что они вводились, не ожидая сосредоточения своих сил и средств, по частям. Нередко командиры-пехотинцы не имели сведений ни о противнике, ни о местности, где действовали их подразделения. Приказы и приказания той поры пестрели выражениями: «срочно», «в первую очередь», «немедленно», «вне всякой очереди», и опять еще более срочно и незамедлительно двигаться туда-то, наступать или обороняться там-то и т. д. Но войска не могли сделать того, что было выше их сил, и делали только то, что возможно, и отнюдь не по вине войсковых командиров. На поле боя обстоятельства диктуют свои законы. Части 45-й СД перебрасывались на малинский рубеж из районов, удаленных на сотню километров. Совершить марш такой протяженности в компактной колонне под бомбардировками и обстрелами с воздуха – трудная задача. Численный перевес противника не позволил 10-му СП, как и другим частям 45-й СД, в последующие дни успешно завершить атаки. Пехота была остановлена на пустыре – плоской, выжженной солнцем равнине, уже лишенной всякой растительности. Помимо неглубоких ячеек, отрытых батареями 4-го дивизиона, ничего похожего на укрытия. Глазу задержаться негде. Пехота искала спасения в воронках, благо грунт там песчаный. Снаряд, даже с установкой взрывателя на осколочное действие, оставлял заметное углубление. Воронок уйма, достаточно выбросить десяток лопат песка, и стрелковая ячейка готова.

Жаловаться на недостаток артиллерийской поддержки у пехоты не было оснований. Вторую и последующие атаки 10-й СП сопровождали огнем пять дивизионов. На каждую роту – дивизион.

Всякая цель, обнаруженная на линии соприкосновения сторон и в ближайшей глубине боевых порядков противника, подавлялась немедленно. Единственное, что оставалось вне досягаемости наших батарей – это минометы. Заставить их молчать трудно, если в распоряжении стреляющего нет средств для определения координат огневых позиций. Стрельба по площади требовала большого расхода снарядов и не приносила ощутимых результатов, потому что цель укрыта, как правило, в окопе. Как только прекращался огневой налет, минометчики возобновляли стрельбу.

Справедливости ради нужно отметить, что и немецкая пехота находилась не в лучших условиях. Части 113-й и 262-й ПД, -несмотря на все прочие преимущества, не продвинулись дальше северной окраины Малина, сколько ни пытались. Невдалеке от Малина, в лесу, по дороге на Радомышль, еще 10 лет назад проезжающие видели ряды крестов на кладбище немецких солдат, погибших в бесплодных атаках железнодорожного полотна. Массированный огонь наших батарей причинял немецкой пехоте большие потери.

Немецкая фронтовая пропаганда не преминула отметить этот факт. На рассвете 16 июля караул, несший охрану НП, доставил в мою ячейку пакет немецких листовок, сброшенных ночью с самолета. Множество их валялось в ходе сообщения и белыми лоскутами устилало насыпь. Листовки утверждали, что «советы» стянули под Малин всю свою артиллерию.

С прибытием 45-й СД положение существенно улучшилось. Пехота заняла значительный участок насыпи и создала сплошную оборонительную линию. Повторение того, что произошло, когда разведывательные группы проникли в тылы наших наблюдательных пунктов, исключалось.

Люди взвода управления ободрились. Исчезло на лицах выражение озабоченности и тревоги. Разведчики, телефонисты, вычислители уже позволяли себе шутки в адрес пехоты, которую вчера еще ждали с нетерпением. Впрочем, повод к этому подавали сами пехотинцы. Не желая подчиняться требованиям караульных, они переходили в ночное время насыпь напрямик. Предостерегать их было бесполезно. В ячейку, где спала смена разведчиков, свалился пехотинец с котелком горячего супа. Глубина 2 метра. Поднялась тревога. Пустячное недоразумение обрастало другими, и к пехотинцу обращались уже не иначе как «мотыль», от слова «обмотки», либо «двенадцать месяцев» – число мотков, которыми укладывались обмотки.

К 12 часам огонь с обеих сторон начал слабеть. Жарко. Солнечные лучи раскаляют стенки ячеек, приборы, рельсы, шпалы над головой. Духота, как в бане, пыль, вонь, сырость.

Прошлой ночью немецкая 155-мм батарея откуда-то издали обстреляла насыпь снарядами с установкой взрывателей на фугасное действие. Воронки два метра глубиной. На дне тех, что в долине – вода. За насыпью недалеко, триста метров. Вода мутная, с каким-то неприятным привкусом. Но люди пьют непрерывно.

– Пятое ведро,– обращался лейтенант Смольков к сержанту, командиру отделения разведки,– вы который раз прикладываетесь к котелку? И пользы сколько? Четверть часа прошло и снова... Пить так много нельзя... Избыток влаги вызывает такую же жажду, как и ее нехватка.

Смольков человек бывалый. Знает жизнь в пустыне. Он кавалерист, срочную службу нес в Средней Азии, в гарнизоне, который вел борьбу с басмачами.

– Фляга на сутки... Хочешь пей, хочешь гляди,– продолжал он, когда грохот стрельбы затих,– командир эскадрона поощрял экономию и по вечерам приказывал старшине доливать тем, у кого больше во фляге... воду очень ценил.

С рассвета Смольков не сделал еще ни одного глотка. Ждет, когда отфильтруется, в противогазную маску разведчик залил воду. Жидкость по гофрированной трубе попадала в коробку и капала из входного клапана в кружку. У изобретателей противогаза эта картина, наверняка, вызвала бы столбняк. Вычислитель принес новое ведро. Брал из другой воронки, в самом низу. – Попробуйте, товарищ лейтенант, почти чистая, предложил он Смолькову,– без запаха... как из родника, теплая только. Смольков поднял ведро, пригубил. – Нет, спасибо, подожду... наберется в кружке.

– Товарищ лейтенант, пейте... а то испарится,– вычислитель снова протянул лейтенанту котелок.

– Спасибо, возвращайтесь к планшету,– губы лейтенанта пересохли, он отслонил котелок.

По-видимому, солнце пустыни люди переносят легче, чем духоту вырытых в насыпи глубоких и тесных ячеек.

Каждый занят своим делом. Разведчик-наблюдатель периодически сообщал о том, что происходит в батарейном секторе. – Ориентир номер четыре... вижу движение людей. – Чьи люди? – Смольков направился в ячейку наблюдателя.– Говорите вразумительно...

Ориентир номер 4 – желтое пятно – левый край песчаного бруствера траншеи боевого охранения от 1-го батальона.

– Виноват,– поправился наблюдатель,– ориентир четыре... выше семь... люди.

– Ну вот... понятно,– произнес лейтенант,– выше семь... где же – за домом, перед домом?

– Так точно, в створе с «Трамплином» во дворе.

– Журнал разведки, товарищ сержант,– крикнул Смольков,– припоминаю этот двор... а вот и отметка... семь часов три минуты... движение... девять часов... и снова... там что-то есть... наводите стереотрубу и глаз не спускать...

В нише у входа в ячейку стреляющего место телефонного аппарата для связи с ОП. Телефонист раз за разом спрашивал: «Феникс», как слышимость?» Шуршала щебенка под лопатой. Два человека выносили из хода сообщения наружу то, что осыпалось на дно.

Обнаружены блеск стекол приборов, признаки движения людей, дым винтовочного выстрела. Вполне вероятная цель. Лейтенант Смольков уточнял ее положение относительно ориентиров или пристрелянной цели. Телефонисты проверяли связь.

В расположении пехоты раздаются отдельные выстрелы, время от времени падают мины. У мостовой трубы – единственного безопасного хода сообщения через железнодорожную насыпь – скапливались раненые.

Полдень. Телефонист передал: «Командиру батареи в 13.15 прибыть на НП командира дивизиона». Нужно идти.

В моем распоряжении 30 минут. Я передал лейтенанту Смолькову обязанности стреляющего и пустился в путь. Направление на НП командира дивизиона указывал кабель. За насыпью жарко, но дышать гораздо легче, трава под ногами. Простор. Справа на перекате гороховое поле. Впереди – два-три кургана. Расстояние около километра.

Под насыпью саперы оборудуют блиндаж. В разных местах – вздутые лошадиные туши, обломки повозок. В углублениях, сидя, спали пехотинцы. Вообще жизнь на северной стороне насыпи несравненно легче, чем на южной. Не залетают пули, меньше падает снарядов, и только мины, отвесно опускаясь с высоты, находили и здесь свои жертвы.

Из окопа торчала труба – ствол миномета. Спавший рядом сержант протер глаза. Я спросил, почему миномет не стреляет.

– Нет мин.

Подступы к НП командира дивизиона охраняли караульные. Со всех сторон – кабели. Воронок не так уж много. В ячейке капитана Значенко – стереотруба, раскладной стол с планшетом и принадлежностями для подготовки данных. Полно людей, повернуться негде: майор, командир 10-го СП и три других пехотных командира, командиры батарей.

Капитан Значенко протиснулся к стереотрубе и стал называть цели, местоположение которых установила пехота.

– Товарищи командиры, до начала артиллерийской подготовки подавить... на всю операцию не более одного часа. Второй дивизион поддерживает второй батальон, наступающий на главном направлении десятого СП. Его ближайшая задача... выйти на северную окраину Малина. Дальнейшая задача... овладеть лесотехникумом. Шестой батарее подготовиться к смене НП. Начало артиллерийской подготовки по сигналу «Ливень». Расход снарядов... один боекомплект.

Я вернулся на свой НП, приступил к поискам целей. Оказалось, они большей частью подавлялись, и неоднократно. Я доложил командиру дивизиона.

– Это не в счет,– ответил Значенко.– В порядке подготовки атаки указанные цели подавить заново.

На юго-восточной окраине Малина поднимался дым. Горят две автомашины, подожженные в мое отсутствие. И в районе ориентира № 6 – облако. Выгон, озеро, домики и темнеющий вдали лес колеблются в знойных волнах миража.

В расположении противника тишина.

– «Феникс-один», по местам, левее ноль восемьдесят,приготовиться к приему команд, цель номер одиннадцать... первому... один снаряд... огонь!

Справа позади раздался одиночный выстрел. Спустя полминуты у отдельного домика взметнулось облако разрыва. Начали стрелять и другие батареи.

Участок по фронту протяженностью свыше 16 километров, от тригонометрического пункта на западе до железнодорожного переезда на востоке, разделен на девять секторов по числу батарей. Организовано непрерывное наблюдение. Колодец, угол изгороди, дом, кочка, куст,– короче, все, что выделялось на поверхности земли, притягивает взгляд разведчика-наблюдателя. Замеченные изменения он заносит в журнал целей. Там указывается время, характер цели, направление и т. д. Суммируя данные наблюдения, командир батареи получает определенное представление о деятельности противника и его намерениях.

Стреляющий должен знать местность и безошибочно ориентироваться. После обнаружения цели определяется ее положение относительно ориентиров. Необходимо решить, как действовать. Переносить огонь от пристрелянной цели или готовить заново данные?

Проблема засечки целей, ориентирование и целеуказания упрощаются, если группа батарей имеет общие ориентиры. Штаб полка создал единую для всех девяти батарей сеть ориентиров. Она охватывала свыше 20 километров по фронту и в глубину. Командир полка имел возможность в считанные минуты сосредоточить огонь по любой цели.

Не менее важное значение имела связь. Капитан Мартынюк – начальник штаба полка – организовал промежуточные узлы связи. Работа телефонных линий улучшилась. На промежуточных узлах связи находились группы телефонистов. В случае обрыва кабеля они двигались навстречу друг другу. Они же несли охрану подступов к НП с тыла.

Проведенные штабом полка, штабами дивизионов меры улучшили работу всех элементов системы управления. Батареи не имели телефонной связи с поддерживаемыми подразделениями пехоты, ее просьбы поступали кружным путем – через НП командира дивизиона.

Пехота снова готовилась к наступлению. Лейтенант Смольков со связистами отправился к командиру 2-го батальона. 6-я батарея продолжала вести огонь. Большая часть целей уничтожена или подавлена. Так, уцелевшие автоматчики еще вчера оставили отдельную траншею у разбитого телеграфного столба, именуемую целью № 7. Разрушен до основания сарай, на углу которого в 19.15 из окопа вел стрельбу пулемет.

Подавленные цели иногда оживают. К примеру, та же цель № 7. Не исключено, что ночью автоматчики заняли опять траншею, укрылись на ее дне в ожидании момента. Цель № 9 – пулемет под копной в огороде – подавлена. А если пулеметчик жив? Удачная очередь – и атака сорвана.

– «Феникс-один»... цель номер девять... первому... один снаряд.,, огонь!

Подавление начинается по заведенному порядку – с правой границы сектора. По цели № 9 четвертый снаряд дал прямое попадание.

– Стой! Цель номер пять... первому... один снаряд... огонь!

Пока телефонисты передают корректуры на ОП, стреляющий наблюдает за положением в районе цели. Тем же занят обслуживающий буссоль разведчик, который с большей точностью измеряет отклонения разрывов, нежели стреляющий в бинокль. Стреляющий использует измерения разведчика, если сочтет необходимым. В районе ориентира № 8 – юго-восточный переезд, у нас он называется восточным – воздушные разрывы. Шрапнели, одна очередь, другая. По-видимому, огонь ведут батареи 1-го дивизиона. Я наблюдал: они перешли на беглый огонь. Что бы это значило? – «Феникс», стой! – передал телефонист с НП командира дивизиона.– СО – сто три, десять снарядов, беглый, огонь! Спустя четверть часа поступило сообщение: пехота противника неожиданно атаковала и заняла восточный железнодорожный переезд. 6-я батарея продолжала вести огонь. В вышине шуршат снаряды батарей 3-го дивизиона и рвутся на юго-восточной окраине города, перемещаясь ближе к переезду.

– «Феникс», стой... ИЗО «Буйвол»,, восемь снарядов, огонь! Вели огонь по району восточного переезда все батареи. Прошло четверть часа. Телефонист принял сообщение: « Для всех батарей. Наша пехота вернула переезд». У озера и на пустыре противник не проявлял активности. Пехотинцы продолжали оборудование позиций. За насыпью появился командир 61-го СП, подполковник Антонов, два командира батальонов и начальник разведки 2-го дивизиона старший лейтенант Азаренко. Телефонист принял сообщение одновременно с их появлением. Мины, перелетавшие через насыпи, заставили командиров укрыться. Налет закончился.

– «Феникс», стой! Внимание... «Ливень»!.. Началась артиллерийская подготовка. В ней участвуют 231-й КАП, 178-й ЛАП, 217-й ГАП и еще два полка, корпусной и гаубичный, прибывшие в последние сутки.

Прошла минута, другая, и канонада достигла предела. Уже не слышно ни выстрелов, ни разрывов. Гул. Пламя бушует на всем пространстве от озера до лесотехникума.

Все батареи 231-го КАП ведут огонь на установках первого рубежа ИЗО «Бизон», переносят дальше, и, наконец, последний рубеж – кварталы северной окраины Малина.

«Стой»! Поступило приказание – вести огонь по целям в своих секторах. И снова – «Бизон».

Грохот затих. И после минутной паузы: «Огонь!»

Разрывы постепенно перемещались на рубеж «Бизон-2». Подразделения 10-го СП начали атаку. В районе ориентиpa 4 пехотинцы дружно бросились к огородам. В горячем воздухе висит пыль последних разрывов.

В левой части батарейного сектора наступала 6-я рота: пехотинцы двигаются перебежками. Начали стрельбу немецкие минометы. Цепь залегла. Нет, не вся – три, четыре пехотинца продолжали бег.

Разрывы мин становились все чаще. 5-я и 6-я роты приближались к огородам. В ячейке тишина, умолкли голоса, все следят за тем, что происходит на участке наступления. 6-я батарея перешла на сопровождение атаки.

Дрожит насыпь. Снаряды, мины рвутся беспрерывно. Из-за домов, южнее озера, открыли огонь самоходные орудия. Снаряды часто рикошетируют и улетают дальше, за насыпь.

– «Феникс-один», цель номер восемь, четыре снаряда... беглый огонь!

С передовым наблюдательным пунктом часто рвалась связь. Последний телефонист – сержант Митрощенко – убежал вслед за другими устранять порыв линий. Включился, передал: командир взвода управления вместе с пехотой. Связь с ним – через посыльных.

– «Феникс-один», стой... цель номер шесть, четыре снаряда залпом... огонь!

Минометы не унимались. Батареи 1-го и 3-го дивизионов переносили огонь в район озера. Взвод пехотинцев миновал оставленную утром траншею боевого охранения и залег. Четкие цепи, в которых подразделения начали атаку, распались. Лишь две небольшие группы продвигались вперед. В районе цели № 8 – вспышки.

– Ориентир номер шесть... причал на озере, вправо двадцать... пулемет! – выкрикнул разведчик.

Наводка орудий после двадцати минут интенсивного огня, наверное, нарушилась. Неужели начинать пристрелку заново? Как найти свои разрывы?

– «Феникс-один», стой... Цель номер восемь, четыре снаряда... беглый огонь!

Цель № 8 – стрелковая ячейка, отмеченная воронками прямых попаданий.

– Очередь! – передал с ОП телефонист.

Один... второй... третий снаряды. Как будто мои. Большое рассеивание. Это в порядке вещей – огонь беглый. Главное – заставить пулемет замолчать.

Новая очередь немецких разрывов легла внизу, под насыпью, дым хлынул в ячейку. Может быть, пулемет умолк? Снова вспышки очередей. Отставить корректуры! Огонь! Снаряды второй очереди высоко выбросили комья земли. Погасло пламя выстрелов. Прямое попадание!

Пехотинцы – какой роты? – поднялись, мины тут же прижали их к земле. На пути пехоты ложатся разрывы. Похоже, 4-я и 5-я батареи перенесли огонь в район предполагаемых позиций минометов. Пехотинец вскочил, бросился, размахивая руками, вдоль цепи. Поднялось еще несколько человек, побежали вперед.

Из окопов вылезают автоматчики, пятятся назад к дворам. Немецкая пехота отходит! Я впервые наблюдал такую картину.

Противник усилил огонь по насыпи. В небе – бризантные разрывы, за бруствером – мины...

– «Феникс», внимание... внимание... по исходному рубежу НЗО «Бизон» не стрелять. Пехота вышла к домам северной окраины Малина,– передал телефонист с НП командира дивизиона.

Я потерял 2-й батальон из вида. Где находились его подразделения? Разведчики-наблюдатели не могли ответить.

Снова порыв на линии ПНП. Нет с лейтенантом Смольковым связи. Поступило подтверждение: «Второй батальон 10-го СП вытеснил автоматчиков из восточного квартала и вышел к озеру».

Поле боя перемещалось к югу. Отдельная группа пехоты продолжала блокировать дома, где засели немецкие автоматчики.

Связь с ПНП не восстановлена. Нужно думать о перемещении наблюдательных пунктов. Когда поступит приказание? Разведчики начали собирать имущество.

– «Феникс», стой! – передали с НП командира дивизиона.– СО – сто семь.

6-я батарея ведет огонь в составе дивизиона по району огневых позиций минометов.

– Немецкая пехота оставила северо-восточный квартал Малина и отошла. «Феникс»! Ваш новый НП... район ориентира номер три. Приготовиться к смене,– передал телефонист с НП командира дивизиона.

Люди разобрали оружие, сворачивали приборы, выносили телефонное имущество. Нужно каждому поставить задачу.

Телефонист передал мне трубку. Говорит командир дивизиона. Смена НП временно отложена. 10-й СП выполнил ближайшую задачу и переходит к обороне на достигнутом рубеже. К смене НП готовятся все батареи 2-го дивизиона. Восстановить связь с ПНП, наблюдение продолжать в прежнем секторе.

В ячейках дышать нечем. Объявлен перерыв. С оглушительным треском разорвалась очередь бризантных снарядов. Осколки вонзаются в стенки. Шуршит, осыпается щебенка. Вычислитель, полагая, что ячейка – место небезопасное, бросился к выходу, свалил планшет. Другой – впопыхах подцепил ногой лямку, растянулся на полу.

Огневой налет не помеха, служба не прекращается. Караульный обнаружил людей. Начальствующие лица.

Из ячейки стреляющего не просматривались подступы к насыпи с тыла. Я спустился по ходу сообщения. Кто там разгуливает во время обстрела? Генерал Шерстюк. Да, это командир 45-й СД. С ним 6—7 человек, в том числе майор Соловьев и командир 10-го СП. Выделялся высоким ростом капитан – начальник штаба артиллерии.

Новая очередь снарядов, с воем рассекая воздух, легла позади идущих. Немцы не наблюдали с наземных НП мертвое пространство – стометровую полосу позади насыпи.

– Стреляет метко,– заметил генерал, обращаясь к майору Соловьеву.– Пойдемте, товарищи командиры. Прошу в укрытие.

Генерал. остановился рядом с Соловьевым у входа. Последние два снаряда разорвались на рельсах. Кто-то потерял выдержку, лег, закрыв проход. Конфуз. Генерал сделал вид, будто не замечает. Он вошел последним, поддерживая под локоть Соловьева.

Еще несколько очередей, и грохот затих.

– Вот так штука, вошли в траншею, и обстрел закончился,– произнес генерал и направился в ячейку к стереотрубе.

Зная, что некоторые пехотинцы не умеют пользоваться артиллерийскими приборами наблюдения, я отжал рычаг обводки, но генерал уверенно развернул стереотрубу и стал осматривать местность. Обращаясь к присутствующим, он говорил о взятии Малина. Сил, по мнению старших начальников, с прибытием 87-й СД – ее части заканчивали сосредоточение на рубеже железной дороги – и двух – корпусного и гаубичного артиллерийских полков – достаточно, и он, командир 45-й СД, считает, что наши шансы захватить город сегодня больше, чем вчера. Почему подразделения 10-го стрелкового полка не стали продвигаться дальше? Генерал начал перечислять ошибки командиров подразделений в ходе наступления.

Отвечая на замечания генерала, командир 10-го СП остановился на отдельных моментах атаки. – Немецкие пулеметы были, в основном, подавлены. Артиллеристы действовали вполне удовлетворительно, но минометы испортили нам все дело. Никакой возможности управлять людьми... долбят непрерывно. Генерал обратился к майору Соловьеву.

– Моя пехота на каждом шагу несет потери. Нетерпимое положение. Нужно уничтожить немецкие минометы.

– Товарищ генерал, миномет... узкоразмерная цель. С моих НП не просматривается пространство за домами, где находятся, мы полагаем, позиции минометов... Поручите своим артиллерийским полкам. Борьба с минометами... их задача.

– Товарищ майор, у вас... разведывательно-артиллерийский дивизион?

– Да, но его аппаратура предназначена для засечки позиции артиллерийских батарей, а не минометов. И корпусная артиллерия ведет контрбатарейную борьбу...

– Вы тут старожилы... Успели изучить и местность, и противника... сколько времени держались одни.

– Если вы освободите полк от всех остальных задач и обеспечите его необходимым количеством снарядов, чтобы сравнять с землей все сооружения в городе на площади в два квадратных километра, то и тогда не исключено, что минометы уцелеют, будут продолжать стрельбу из развалин и окопов. Миномет живуч, товарищ генерал, и его можно подавить только минометами пехоты или гаубицами.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю