Текст книги "Каин: Антигерой или герой нашего времени? (СИ)"

Автор книги: Валерий Замыслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

Глава 2
Михаил заря

Струг, который удалось закупить Каину, пришелся ему по душе. Был он парусный, с отвесными бортами и заостренными оконечностями, а главное двухъярусный и с каютой на корме; хорошо просмоленный, крепкий и довольно вместительный. Может поднять двенадцать пудов клади. Длиной – восемнадцать сажен и шириной более десяти. Дно судна было составлено из пятидесяти толстых дубовых досок, которым не страшны были даже соленые воды, ибо, как рассказывал продавец судна, оно побывало в Хвалынском море[112]112
  Хвалынское море – Каспийское.


[Закрыть].

Каин был очень рад приобретению. Струг (вместе с кормчим) разместил три десятка повольников.

Собрав в каюте ближайших сподвижников, Иван Каин сказал:

– Надумал, я, братцы, сходить к Самарской луке. Небось, все слышали об этом славном месте?

– Как не слышать, атаман? Луку даже сам Стенька Разин облюбовал.

Каин кинул на Кувая признательный взгляд.

– Золотые слова, есаул. Самое удачное место на Волге для нападения на купеческие суда. Можем хорошие деньги сорвать. Даете ли добро, братцы?

– Мы-то согласны, Иван, но полезут ли с баграми и крючьями бурлаки?

– Не зря же я каждого, как через рез сито просеивал. По пути проверим, кровью повяжем. Полезут!

Твердые слова Каина вселяли уверенность, и они были московским ворам остро необходимы, ибо впервые они должны были заняться грабежом на непривычных для них водных набегах, пиратским путем, о коих были только наслышаны из рассказов потомков морских разбойников, чьи предки были корсарами Ивана Грозного. Ныне же самим придется брать купеческие суда на абордаж.

– В Старом Макаре[113]113
  Старый Макар – так называли в простонародье уездный город Макарьев, когда-то знаменитый центр населения в Нижегородской губернии, на левом низменном берегу р. Волги, возник из монастыря Желтоводского, воздвигнутого св. Макарием.


[Закрыть], – продолжал Каин пополним запасы продовольствия, закупим порох, свинец и ружья, кои завозят сибирские купцы, а уж потом и к Жигулям.

* * *

В Старом Макаре состоялась любопытная встреча.

Каин, зайдя со своими товарищами в кабак, увидел, что он полон разбойными людьми, вооруженными ружьями. Среди них выделялся крупный, плечистый человек в красном кафтане и с саблей в золоченых ножнах.

Мест в питейном заведении не оказалось, но не тот Каин человек, чтобы смиренно уйти. Подошел к одному столу и сказал:

– Вы, как я погляжу, попили, поели, дайте и другим стопку выпить.

Но бражники и с места не сдвинулись, напротив ощерились:

– Где это видано, чтобы орлы воробью место уступали? Гуляй, паря!

Каин, не терпевший оскорблений, приподнял бражника со скамьи за ворот ситцевой рубахи.

– Сам погуляй, да с посвистом. Быстро!

И что тут началось! Застолица вскочила, выхватила из-за голенищ сапог ножи, но тут же раздался резкий, повелительный голос человека в красном кафтане:

– Сидеть!

Бражники, повинуясь повелительному окрику, вновь опустились на скамьи, а их вожак, устремив на Ивана властные глаза, спросил:

– Ты кто такой?

– Кто я такой? Не перед тобой мне ответ держать.

Лихие загалдели, но вожак вновь их осадил коротким, но звучным окриком:

– Ша!

Вожак поднялся и вразвалочку ступил к Ивану:

– В последний раз спрашиваю: кто такой?

– А ты угадай, – насмешливо отозвался Каин. – На реке на Клязьме два борова увязли: пришел спас да ткнул в Николин глаз.

Вожак, положив на эфес сабли тяжелую руку, хмыкнул.

– А если не угадаю?

– Освободишь кабак.

В третий раз взорвалось питейное заведение. Сторонники главаря, только и ждали его сигнала, чтобы прикончить с вызывающим человеком.

Но не дремали и повольники: их ножи и кистени тотчас могли пойти в ход. Правда, их было вдвое меньше, но наметанный глаз вожака безошибочно определил: много крови прольется, чтобы выйти победителем, а это в его планы не входило, а посему он вновь утихомирил свою ватагу, на минуту призадумался и ответил:

– Пробой и замок.

– Другое дело, мерекаешь.… Иван Каин.

Замер кабак, а затем тишина прервалась словами вожака:

– Дерзкий же ты человек, Иван Каин… Наслышан. Но и я не из последних людишек. Михаил Заря.

Теперь уже пришел черед удивляться Ивану, ибо имя атамана Михаила Зари гремело по всему Поволжью.

– Весьма рад тебя видеть, атаман. Чаял, что ты в понизовье Волги, а судьба здесь свела.

– Белый свет не клином сошелся. Идем за мой стол, потолкуем.

Сидели, пили вино и продолжали пытливо присматриваться друг к другу.

– Лихо ты под Ярославлем купчишек тряхнул, – наконец произнес Иван. – И как тебе удалось так вольно на суда нападать?

– А сметка на что, Каин?

– Не только сметка, но и золотишко, которое ты всучил воеводе Павлову.

– И об этом знаешь? – хмыкнул Заря.

– Слухом земля полнится, Миша.

– Ну и ну, – протянул Заря, но вдаваться в подробности не стал. – Далеко собрался, Иван?

– Если Бог даст – до Хвалынского.

– Далече. Купчишек зорить?

Иван молча кивнул.

– А я вот помышляю винокуренный завод взять. Бочонками вина запастись, да и хозяина на деньгу тряхнуть. Правда, хозяин имеет немало караульных людей с ружьями. Начеку. Никак прослышал, что Заря к Старому Макару нагрянул… Может, собьемся в одну ватагу и захватим завод?

Иван ответил без колебаний, ибо ему очень хотелось «поработать» с самим Михаилом Зарей.

– Собьемся.

– Похвально, Каин… Но есть к тебе щекотливый вопрос. Человек ты не только дерзкий, но и гордый. В есаулы пойдешь?

Болезненный для Ивана подкинул Заря вопрос. Привыкнув к безоговорочному единоначалию, честолюбивый Каин уже вообразить себе не мог, что сможет ходить на второстепенных ролях, а посему не сразу ответил знаменитому волжскому атаману. Однако разум, его необычайная сообразительность нашли верный ответ:

– Двум саблям в одних ножнах не ужиться, а посему и двум атаманам в одном воинстве не бывать. Согласен быть твоим есаулом Заря.

Михаил протянул Ивану руку.

– Повоюем, друже…

Добрая сотня разбойников остановилась неподалеку от винокуренного завода.

– Федька! Разводи огонь, будем кашу варить! – крикнул Заря.

Каша, разумеется, предлог: надо было осмотреться, прикинуть, как без большой крови завладеть заводом.

– А что, есаул, не послать ли нам на завод огневщика?[114]114
  Огневщиком у разбойников называется тот, кто носит трут, огниво и кремни.


[Закрыть]

– Дело сказываешь, Михаил. Не худо бы запалить завод, дабы началась паника.

– Добро бы.

Но хозяин завода, Илья Коробейников, не зря держал вооруженных людей на чеку.

– Взять и привязать к столбу, – приказал он, когда огневщик вошел в ворота.

– Что за люди сделали привал подле моего завода? Лихие?

Огневщик – сама невинность:

– Да вы что, ваше степенство. Мы людишки малые, мирные, идем в понизовые города на отхожий промысел.

– А почему такая большая артель?

– Так ить, время залихватское, ваше степенство. Всюду недобрые люди шастают, вот и скучились в большую артель.

– Врешь, нечестивец. Ты, никак, из разбойной ватаги Мишки Зари. А ну стегай его плетьми, чтобы язык развязался!

Так и не дождавшись огневщика, атаман мотнул головой Каину.

– Пошли кого-нибудь из своих, да чтоб был половчей.

Иван послал Камчатку.

– Свист твой Соловья-разбойника разбудит. Коли что, дай знак.

Но Камчатку ждала та же участь: не успел ворота миновать, как на него навалился десяток караульных, кои привязали посланника к тому же столбу, но Петр успел оглушительно свистнуть.

Атаман, не мешкая, поднял ватагу на штурм завода.

– Пали по разбойникам! – закричал Коробейников.

С обеих сторон забухали выстрелы.

Каин, быстро оценив обстановку, подал свой воинственный клич:

– К амбару! Солодовому амбару, братцы!

Заря бешеными глазами глянул на Каина и признал его правоту. Захват амбара с солодом, без коего ни вина, ни пива не получишь, сулил успех всей баталии, ибо там трудилась основная часть работных людей.

Амбар захватили успешно, в нем действительно оказалось много народа.

– Всех запереть! – заорал Каин, и когда на амбаре повис полупудовый замок, Иван вновь прокричал, теперь уже караулу:

– Не стрелять, иначе амбар вместе с работными сожжем! Кидай ружья!

Караульные (из тех же подневольных людей) ружья побросали и подались врассыпную. Разбойная ватага ринулась к господскому дому.

Илья Коробейников принялся бесстрашно палить по лихим, но не только никого не убил, но даже ни одного не ранил.

«Дьяволы! Не зря говорят, что разбойники заговаривают ружья».

Прекратив пальбу, Коробейников закрылся в покоях, но лихие приволокли бревно и вышибли двери.

В покоях, кроме хозяина оказался и незнакомый темно-русый кавказец в красивой черкеске. Стройный, широкоплечий, темноглазый. При кавказце ружье за плечами, кинжал, пистолет и шашка в кожаных ножнах, отделанных серебряными узорами и драгоценными каменьями.

На черкеске по обеим сторонам – кожаные гнезда для ружейных патронов, на поясе – жирницы, отвертка и сумочка с принадлежностями для чистки оружия. На стене висели бурка и папаха, обшитая серебряным галуном. Красивое лицо черкеса гордое, волевое.

Отвязанный от столба огневщик, оказался впереди ворвавшихся в покои разбойников. Его глаза загорелись, когда он увидел на кавказце дорогую шашку.

– А ну дай сюда свой меч!

Огневщик не успел и шага ступить, как кавказец с молниеносной быстротой выхватил из ножен шашку и отсек огневшику голову.

– Ах ты сволочь! – разъярился Михаил Заря, намереваясь рубануть кавказца саблей. Но его остановил Каин.

– Погодь, Михаил. Оставь его мне.

– Но он убил моего огневшика.

– Оставь. Сей инородец нам еще пригодится.

– Леший с тобой, забирай!

Иван кивнул своим повольникам.

– Свяжите ему руки, заприте вместе с хозяином в чулане и выставите караул.

Затем началось разграбление завода. Тащили все, что могло пригодиться в походе, а главное продовольственные припасы, ружья, бочонки с вином…

Когда грабить было больше нечего, Иван приказал привести ему кавказца.

– Что ты здесь делаешь, инородец?

– Я Бакар, грузинский царевич[115]115
  Царевич Бакар, сын Кахетинского царя Вахтанга У1 действительно был захвачен Зарей и Каином на винокуренном заводе, что находится близ города Макарьев.


[Закрыть].

– Ого! – осклабился Зуб. – Грабили купцов и графов, а ныне и царевич в руки угодил.

– И не только царевич, атаман, но и царевну обнаружили в покоях, – сказал Кувай.

– Царевну? – на лице Каина промелькнула веселая и в тоже время загадочная улыбка.

Лицо же царевича Бакара побледнело. Куда девался его гордый вид.

– Не трогайте мою сестру! Оставьте ее в покое!

– Как вы оказались в России?

– Я иногда посещаю завод господина Коробейникова, так как половину вина он изготовляет из моего винограда.

– Ясно, царевич. А зачем сестру с собой привез?

– Меня вместе с Лейлой пригласил в Петербург правитель Бирон. По пути я заехал на завод.

– По какой надобности вас вызвал в столицу Бирон?

– Вам не обязательно это знать, господин атаман. Межгосударственные дела.

– Как скажешь, царевич. Коль дела у тебя государственные, то отпущу с миром.

– Благодарю вас, господин атаман. Надеюсь, что и моя сестра обретет свободу.

– Сколько ей лет?

– Четырнадцать.

– Довольно юное создание, чтобы проделать тяжелый путь с Кавказа до Петербурга… Вы хорошо знаете Бирона, царевич?

– Я не обязан отвечать на такие вопросы, господин атаман.

– Воля ваша. Одно лишь могу сказать, что герцог Бирон не только жестокий правитель, но и последний мерзавец. Не лучше ли вам возвратиться в Тифлис?

– Это не возможно, господин атаман. Мы едем по высочайшему повелению моего государя отца.

– Мне жаль вас, царевич… Но где ваша свита?

– Два часа назад, по совету господина Коробейникова, я оправил ее в Макарьев, чтобы пополнить запасы пороха и закупить десяток пистолетов. Господин Коробейников рассказал о шайках воров, которые шалят на дорогах.

– Шалят, царевич, крепко шалят. Вот почему я не хочу гибели вашей сестры.

– Гибели?.. Не забывайте, господин атаман, что у меня два десятка прекрасно вооруженных джигитов. Ружья, шашки и пистолеты способны справиться с любой шайкой.

– Вы мужественный человек, царевич, но плохо знаете Россию. В стране голод, а при голоде народ звереет и берется за топоры и вилы. Вы можете натолкнуться на одну, две сотни отчаявшихся людей, и тогда ваше грозное оружие не спасет. Не приведи Господи встретиться вам с такими людьми, а посему я оправлю вашу сестру назад.

– Вы с ума сошли! Я не позволю вам этого сделать! Вы, Вы!..

Царевич даже задохнулся от гнева.

– Отведите царевну на мой струг, – приказал Каин.

– Я убью вас! Я вызываю вас на дуэль! – закричал царевич.

Каин рассмеялся царевичу в лицо.

– На дуэль? Ха!.. Я бы с удовольствием сразился с вами на любом оружии, но я – лапотный мужик, разбойник, а посему дворянские штучки со мной не пройдут. Не хватайтесь за кинжал, иначе я вас зарублю вашей же шашкой. Отныне она будет напоминать мне вас.

– Шакал! Грязный разбойник!

– Ребятушки! Отведите этого прынца снова в чулан. Пусть остынет.

– А далее что, атаман?

– На струг! А я пока с Зарей попрощаюсь.

Михаил был огорчен решением Каина.

– Честно признаюсь, друже. По нраву ты мне пришелся. Лихой атаман. С твоей ватагой мы бы таких дел наворочали! Жаль… Но что поделаешь? Двум саблям в одних ножнах не ужиться, это ты верно сказал. Значит, в Жигули норовишь податься? Доброе место для ватаги.

– Бывал там?

– Какой же поволжский атаман Самарскую Луку не посетил? Особенно после Степана Разина. Постоять на его утесе, с которого он Волгу матушку озирал – честь немалая. Богатырским духом набираешься. Вот был человек!

– Великий, Миша, – блескучие глаза Ивана заискрились. – Миновало семь десятков лет, а народ его никогда не забывает.

– И веки не забудет, – кивнул Заря, и вдруг он выкинул такую фразу, которая ошеломила Каина. – Мы же – букашки против Разина, плевая мелкота.

Самобичевание известного волжского атамана настолько омрачило Ивана, что на душе его стало пакостно.

– Ты что говоришь, Миша? Что говоришь?.. Неужели мы не достойные потомки Разина?

– Достойные? Шутишь, Каин. Навсегда забудь это слово. Мы и в подметки не годимся Степану Тимофеевичу. Кто мы? Банда головорезов-разбойников. Набьем карманы золотишком – и рады-радешеньки. Тьфу! А Степан Тимофеевич в первую очередь о закабаленном народе думал, дабы перестал горбатиться на бояр, разогнул спину и волю от ярма получил. Не зря ж он целые города от царских воевод освобождал, и царевы войска нещадно бил. Не для золотишка же, а для воли народной. А мы? Какие к черту потомки Разина?! Мазурики.

Сгорбился Каин, будто многопудовая кладь плечи придавила. Слова Михаила Зари выводили его из себя и рвали душу, но в тоже время их пронзительная правота была настолько очевидной, что Иван не стал вступать в ожесточенный спор, тем самым (с болью в сердце, невольно) признавая справедливость слов гулевого атамана.

Каин поднялся и протянул Заре руку.

– Прощай, атаман. Да пусть сопутствует тебе удача.

– Прощай, Иван. Будешь на Луке, постой все же на утесе Разина.

Каин молча кивнул и быстро зашагал к берегу Волги.

Глава 3
Каин и царевна

Течение реки было слабое, кумачовый парус почти обвис, но Каин ватагу за весла не посадил. Стругом управлял один кормчий.

– Сегодня гуляем, братцы. Пей, сколь в глотку влезет!.. Васька, поднеси кубок.

Кубок был из чистого золота, который братва прихватила еще в Москве у князя Ромодановского. Иван выпил кубок до дна и, хрустнув соленым огурцом, вновь бесшабашно воскликнул:

– Гуляй, братцы!

Пожалуй, впервые Каин разрешил бражничать без меры. Кувай что-то помышлял ему сказать, но его поразило лицо Ивана: оно было мученическим, словно грызла атамана какая-то смутная, тягостная тревога, несвойственная Каину после победного грабежа. Что это с ним? Аль с Зарей чем-то не поладил?

А Каин, тем временем зашел в каюту, где под присмотром Камчатки находилась грузинская царевна Лейла.

– Оставь нас Петр.

– Что с ней собираешься делать, атаман?

– Пока не знаю.

– Лакомая добыча.

– Выйди!

Хмель, казалось, вовсе не опьянил Каина, ибо глаза его оставались трезвыми.

Девушка была юной и необыкновенной красоты. Она была в шароварах и в длинной рубахе из бязи с широкими рукавами; поверх рубахи – шелковый бешмет; на ногах сафьяновые чувяки, обшитые галуном, а на голове круглая шапочка, повитая белой кисейной, чалмой.

Лицо слегка продолговатое, чистое, ясноглазое, с темными, бархатными ресницами, красиво оттеняющими большие черносливовые глаза.

Девушка забилась в угол, ее била дрожь. Громадный Камчатка, видимо, испугал ее до смерти, да и вошедший человек с сумрачным лицом еще больше умножил ее страх.

Каин сел на прибитую к полу лавку и молча уставился на пленницу, и та от его насупленного, жалящего взгляда еще больше съежилась.

– Чего скукожилась? Сядь на стул, – сухо произнес Каин, все еще оставаясь под впечатлением разговора с Зарей.

Девушка послушно выполнила приказание атамана.

– Ты понимаешь русский язык?

– Да, – немногословно отозвалась Лейла.

Когда царевна выходила из угла каюты, Иван обратил внимание, что она выглядит старше своих четырнадцати лет. Кстати, южанки всегда выглядят взрослее русских подростковых девиц.

– Зачем брат взял тебя к Бирону?

– Я не знаю, господин атаман. Нас послал отец, царь Вахтанг Шестой. Цель поездки знает лишь мой брат Бакар. Он сказал правду.

– Кажется, тебя зовут Лейлой?

– Да, господин атаман.

Иван помолчал несколько минут, а затем продолжил:

– Герцог Бирон – страшный человек. Твой брат, может, и в самом деле отправился выполнять какое-то поручение царя Вахтанга, но тебе, царевна, во дворце Бирона делать совершенно нечего. Извини за прямоту, но герцог сделает из тебя наложницу.

Лицо Лейлы вспыхнуло, теперь она не напоминала испуганного ребенка. Перед Каином предстала гордая царевна.

– Как вы смеете такое говорить? Я дочь грузинского царя Вахтанга.

– Ваша страна маленькая, поэтому я никогда не слышал о таком царе.

– Стыдно, господин атаман. Моя страна не такая уж и маленькая. Во всем виноват самаркандский эмир Тамерлан. Три века назад он вторгся в Грузию и предал мою прекрасную страну огню и мечу. Грузия распалась на три царства: Карталинское, Имеретинское и Кахетинское, но распад этот преходящий, Грузия вновь станет большой страной. Вы разве не знаете, что совсем недавно ваш император Петр Первый готовил вместе с моим отцом поход на нашего извечного врага Персию и хотел наше Кахетинское царство воссоединить с двумя остальными?

Каин усмехнулся.

– Я что, член государственного Сената? Где уж нам лапотным мужикам, лихим разбойничкам, о державных делах смекать.

– Простите, я забыла, с кем разговариваю. Но только знайте, господин разбойничек, что Московия очень дружна с Грузией. Мой отец говорит, что настанет время, и Грузия неизбежно войдет в состав России[116]116
  Это произойдет 18 января 1801 года.


[Закрыть]. Думаю, что регент Бирон не случайно пригласил царственную семью в Петербург. Возможно, он намеревается породниться с Вахтангом Шестым, а вы сорвали судьбоносный акт.

– Ха! Видел татарин во сне кисель да не было ложки. Вот что, милая девушка, Бог не по годам наградил тебя не детским умом, но еще раз скажу: твой отец скверно знает Бирона. Это не тот человек, с которым следует заводить родство. Он погубит тебя, как погубил уже многих княжеских дочерей.

– Я не верю вам. Вы далеки от межгосударственных дел, а поэтому настоятельно прошу вас отпустить меня и дать надежное сопровождение до столицы, иначе регент Бирон накажет вас.

Каин не просто рассмеялся, а звучно расхохотался.

– Развеселила-таки ты меня, царевна. Я дам тебе сопровождение, человек эдак пятнадцать, но через час тебе и ад покажется раем.

– Не говорите загадками, господин атаман.

– Как прикажешь, ваше высочество. Тебя скопом изнасилуют, а затем выбросят в Волгу на корм рыбам. Благодари Бога, что оказалась в моей каюте, а не в трюме вместе с крысами.

– Вы… вы грубый человек, и все ваши люди заслуживают виселицы.

– Твоя правда, царевна. Виселицы нам не избежать, а перед этим ноздри щипцами вырвут, на щеке каленым железом выжгут слово «вор», а на дыбе кости переломают.

– Вы говорите жуткие вещи. Зачем же вы разбоем занялись? Уж лучше бы занимались земледелием.

– Под ярмом бар? Кнут, голод, за малейшую провинность вся та же дыба? Шутить изволите, ваше высочество. Уж лучше недолгая воля, чем под барином с голоду пухнуть. И давай закончим никчемный разговор.

– Закончим… Но скажите, господин атаман. Что вы собираетесь со мной делать?

Каин поднялся с лавки, близко ступил к озабоченной царевне и, посмотрев ей прямо в глаза, спросил?

– О Стеньке Разине слышала?

– Слышала. В моей Кахетии знают о больших русских государственных преступниках.

– Ай да Разин! На весь мир прогремел. Молодец, Степан Тимофеевич.

– К чему вы вспомнили известного преступника?

– Ошибаешься, царевна. Разин – не преступник, а защитник обездоленного люда. Впрочем, тебе царевна, этого не понять… Что же касается тебя, то поступим как с персидской княжной.

Глаза Каина при последних словах были насмешливы.

– Что вы имеете в виду, господин атаман?

– Поступлю, как Степан Разин. Весной он приплыл на восточный берег Хвалынского моря, погромил трухменские улусы[117]117
  Трухмены – представители монгольской расы, жившие на Кавказе.


[Закрыть] и встал на Свином острове. Летом на струги Разина напал персидский флот, но потерпел полное поражение.

Начальник флота Менеды-хан едва спасся, а вот его сын и красавица дочь попались в плен; последняя стала наложницей атамана. Разин с огромной добычей вернулся на Волгу. На радостях Разин пировал, устраивал празднества и катался по Волге. Во время одного из таких катаний разгоряченный вином Степан Тимофеевич стал на край струга, схватил свою любовницу-персиянку и бросил ее в Волгу со словами: "Возьми Волга-матушка! Много ты мне дала злата и серебра, и всякого добра, наделила честью и славою, а я тебя еще ничем не поблагодарил!"[118]118
  Эпизод этот сообщает не только немец Страус, очевидец восстания Разина, но и народное предание.


[Закрыть]. Ситуация повторяется, милая пленница. Не хочешь быть обесчещенной ватагой, станешь моей полюбовницей.

Лейла отшатнулась от Каина.

– Не забывайтесь, господин атаман! Я дочь кахетинского царя Вахтанга Шестого. Вы и пальцем не посмеете ко мне прикоснуться.

– Это разбойник-то? – рассмеялся в лицо царевны Каин. – Будешь брыкаться, силой возьму.

– Дикарь! Порождение шакала!

– Ишь, как заговорила, горная козочка. Закрой свой прекрасный рот, иначе в него болт[119]119
  Болт – (из воровского жаргона) половой член.


[Закрыть] вобью!

Иван сорвался. Эта узница корчит из себя великосветскую даму, он же – ничтожный человек, дикарь.

Распахнул дверь каюты, гаркнул:

– Кувай! Вина атаману!

Есаул принес жбан вина, две серебряных чарки и закуску.

– Полагаю, царевна голодна. Может, что-то принести по ее просьбе?

– Мне ничего не нужно, – сухо отозвалась Лейла.

По ее рассерженному лицу Кувай понял, что царевна чем-то недовольна, да и вид атамана продолжал оставаться весьма мрачным. Что произойдет дальше, нетрудно было догадаться. Всего скорее Каин надругается над своей пленницей: не зря же он взял царевну на струг. Так думают все повольники, Каин своего не упустит.

Атаман налил в чарки вина и протянул одну царевне.

– Дикарь угощает.

– И не подумаю!

– Вино слабое, из виноградников твоего отца. Выпей и окажи честь своему тятеньке.

– Вам ли понимать о чести? – ядовитая усмешка пробежала по алым губам царевны.

– Будешь хорохориться? Советую не лезть на рожон, иначе…

Каин не договорил, чувствуя, как им начинает овладевать бешенство. Он выхватил из ножен шашку, сорвал с головы царевны кисейную чалму и круглую шапочку, усеянную мельчайшим жемчугом.

По плечам пленницы рассыпались густые, шелковистые, темно-русые волосы, что сделало лицо царевны еще прекрасней.

Каин захватил волосы в горсть и прикоснулся к ним острым лезвием шашки. Царевна, что было сил рванулась от атамана, но она не сдвинулась и с места от железной руки.

– Решай, девка, иначе красу и честь твою вмиг порушу. И не дерзи! Еще одно твое злое слово – и лишишься головы.

– Лучше убей меня! Убей!

Каин скрипнул зубами, а затем вложил шашку в ножны, вышел из каюты, а затем прошел к кормчему.

– Слышь, Митрич, далече ближняя пристань?

– В двух верстах, атаман. Лысково.

– Что за город?

– Сам по себе городишко невелик, стоит на крутояре. Народишко незначительным промыслом занимается: отливкой почтовых колокольчиков, деланием крестьянских пуговиц, запонок, наперстков и прочей мелочью.

– Кто шишкой в городе?

– Городовой приказчик.

– Причаливай.

Митрич пожал крутыми плечами.

– Прости, атаман. Артель в крепком подпитии, да и брать в Лыскове особо нечего.

– Причаливай! – прикрикнул Каин.

Через полчаса струг стоял у пристани, на которой оказался судовой смотритель в синем мундире.

Каин, отстегнув шашку, сошел по сходням к чиновнику, представился:

– Купец первой гильдии Степан Тимофеев. Спешно покличь, господин смотритель, городового приказчика.

– Это невозможно. Господин Чурилин сверх меры занят. Если у вас, господин Тимофеев, есть какое-то безотлагательное дело, вы должны сами обратиться к Городовому приказчику.

– Дело государственной важности, господин смотритель. На моем суде находится царевна грузинского царя Вахтанга Шестого.

– Как, каким образом? – оторопел чиновник.

– Долго сказывать. Сообщу лишь одно, что нам удалось захватить царевну у лихих людей. Все подробности – приказчику. Поспешите!

– Но…

– Промедление может стоить вашей головы.

Смотритель торопливо начал подниматься по крутой лестнице, выходящей на берег, а Каин вернулся в каюту.

Царевна вновь была в головном уборе, почти полностью скрывавшие ее волосы. Лицо окаменелое, напряженное.

– Ждешь своей участи? Скоро все завершится.

– Было бы еще скорей, если бы окно не было заделано решеткой.

– Ты выпрыгнула бы в Волгу?

– Вы слишком догадливы для разбойника. А теперь запомните: я ни при каких обстоятельствах не стану вашей наложницей. Даже если вы меня возьмете силой, то я найду способ, как умереть. Не верите?

– Почему ж? Охотно верю. И все же хоть единственный раз овладеть царевной – мечта не только дикаря, но и любой мужской особи. Готовься, ваше высочество.

– Ненавижу! Будь вы прокляты!

– Благодарствую за добрые слова, царевна… А теперь послушай меня. Лапотный мужик и царевна – люди несовместимые, тем более, Ванька Каин, а посему сейчас я передам тебя местным властям, и катись на все четыре стороны, – хоть на свой Кавказ, хоть к мерзавцу Бирону. Городовой приказчик выделит тебе необходимое сопровождение.

В каюту вошел Кувай.

– Городовой приказчик прибыл, атаман, со всеми чинами и полицейским караулом.

– Отменно! Посиди чуток, царевна, приведи себя в порядок, а я несколькими словами с чинами перекинусь.

Каин вместе с подвыпившими есаулами вышел на пристань, где его уже поджидал городовой приказчик Чурилин. Он – и наместник, он и воевода – всё в одном лице.

Теперь уже Каин выглядел не купцом, а грозным атаманом: сабля, пистоль за рудо-желтым кушаком.

– Здорово жили, господин Чурилин.

Городовой приказчик пришел в замешательство: кто его приветствует? Смотритель доложил, что на судне прибыл купец первой гильдии. Но тогда почему на торговом человеке сабля с пистолем, кои имеют право носить лишь военные чины и кои должны быть в мундире и треуголке.

– И вам доброго здоровья, – после некоторого замешательства заговорит приказчик… Позвольте справится – с кем имею честь разговаривать?

– Иван Каин – атаман волжской повольницы.

Приказчик, городские чины и полицейские обомлели. Сам Ванька Каин, один из самых свирепых разбойников, чье имя наводит ужас на любого человека.

Чурилина озноб прошиб. Он глянул на полицейских, чтобы отдать приказание: взять разбойника под караул, но язык прилип к горлу, да и сами полицейские изрядно оробели. На судне-то человек тридцать-сорок лихих людей, да вон и ружья мелькают, на бортах же струга четыре пушки угрозливо ощетинились своими жерлами. Настоящее разбойное судно, с которого в любую минуту может выскочить воинственная ватага, сметая все на своем пути.

Каин, дав время городским чинам очухаться, приступил к деловому разговору:

– Мною, Иваном Каиным (специально подчеркнул) взяты в полон грузинский царевич Бакар и его сестра Лейла, направляющиеся в Петербург. Бакара я отпустил, а теперь передаю властям Лысково и царевну. Забирайте. Куда ей путь держать, сама скажет. Кувай, приведи пленницу!

Когда Лейла поднималась на крутояр по лестнице, заботливо поддерживаемая под локоток городовым приказчиком, то она почему-то оглянулся, чем Иван и воспользовался:

– Слышь, ваше высочество, вспомни иногда о дикарях, кои вскормили тебя и без коих не знала бы ты ни питий ни яств.

Царевна проводила Ивана тягучим, задумчивым взглядом и вновь стала подниматься на крутояр[120]120
  Истории не известно о дальнейшей судьбе грузинской царевны Лейлы.


[Закрыть].