Текст книги "Закон Талиона (СИ)"

Автор книги: Валентин Пригорский (Волков)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

Саня согласно закивал головой, зачем-то подул на аппарат, подержал навесу, положил на столик рядом с креслом и развёл руками.

– Отложил. Обычно он меня не сбрасывает. Не берусь судить категорично, но имеет место вполне понятное уважение к реальному пацану. Это я про себя. Сами слышали, начи-нал хорошо, а потом скис. Как раз хлопнула дверь. Что-то в доме его не устроило.

– Отец в запое, разве не ясно? Вот и застеснялся, – подсказал всегда чуткий к теме алкоголя Вавилов.

– А, пожалуй, – согласился Илларион, и повернулся к Николаю, – и если так, тогда всё, о чём трепались врачи, подтверждается. И что мы имеем?

Коля задумчиво потёр подбородок и указал пальцем на телефон.

– Мы имеем в квартире Капраловых своё прослушивающее устройство. – С расстанов-кой произнёс он и вдруг, будто подстёгнутый неожиданной мыслью, вскочил на ноги, – Как долго до них добираться?

Саня Мартынов тоже встал.

– Минут тридцать. Поедем?

– Да, надо. – Николай зачем-то похлопал себя по карманам. – Допускаю, что Игорь прав, и Капралов-старший в данный момент глушит горькую. В таком случае среди его алкогольных запасов находится подменённая бутылка. Что в ней – отрава? Но, даже если запой всего лишь наша выдумка, и Сергею просто приспичило в сортир, всё равно надо ехать.

Дато уже рылся в раздвижном шкафу, меняя домашнюю куртку на лёгкую ветровку.

– Вот чёрт! – Вавилов начал неловко выбираться из кресла.

Илларион повернулся к нему.

– Игорёк, извини, но ты болен. Даже и не думай.

– Ну, как же…, – попытался возразить Игорь, но его бормотание заглушил переливча-тый свист, перенесённый чудо-волнами из квартиры Капраловых в кабинет Иллариона Кон-стантиновича.

Все замерли, будто на пару секунд в помещении зависло время. Каждый умом пони-мал, что позвонить в дверь мог кто угодно: приятель, соседка по этажу, почтальон или пред-ставитель ЖЭКа, но на уровне подкорки у всех членов штаба этот, казалось бы, невинный звонок-свисток ассоциировался с опасностью. Наверное, потому, что тема сегодняшнего заседания волей-неволей располагала к такому восприятию.

Из динамика последовательно послышались невнятные шорохи, вроде бы топоток и голос Сергея: "Кто?"

Ответ из-за двери обозначился басовитым фоном – голос, безусловно, мужской, но на членораздельные слова он не дробился, сплошное "бу, бу, бу". Не соседка, это точно. Может быть, сосед?

Саня Мартынов, гипнотизируя взглядом телефон, слегка подогнув колени и сжав кула-ки, понимая, что хоть заорись – Сергей его по-любому не услышит, простонал сквозь зубы:

– Не открывай!

Николай, легонько шлёпнув Сашку по плечу и подхватив со столика мобильник, рабо-тающий в режиме громкоговорителя, кивком указал на выход, мол, прослушивать можно и на ходу, и в автомобиле.

В этот момент аппаратик в руке Николая выдал голосом Сергея очередную порцию звуков.

– Извините, он себя плохо чувствует. Отдыхает. Зайдите попозже.

…Сергей поспешным шагом направился к входной двери. Он не собирался никому от-крывать, а собирался послать всех подальше. Но узнать, кому тут чего понадобилось, всё-таки придётся.

– Кто?

За дверью средней тяжести мужской голос ответил вопросом на вопрос:

– Простите, здесь живёт Анатолий Капралов?

Блин! Хрен! Трах-та-ра-рах! Сколько можно делать вид, что всё прекрасно?! Не было печали!

– Извините, он себя плохо чувствует. Отдыхает. Зайдите попозже.

После секундной заминки из-за двери послышался настойчивый голос:

– Это "Скорая помощь". Нам позвонил мужчина, представился Капраловым Анатоли-ем, назвал адрес, сказал, что ему плохо и чтобы мы быстрей приезжали. Нам считать этот вызов ложным?

"Скорая"? Так вот почему отец лежит на полу! Ему плохо, а я…!

Руки враз затряслись. Непослушными пальцами Сергей потянул флажок задвижки.

У порога топтались двое молодых мужчин, одетых стандартно одинаково: в синие джинсы и такого же цвета лёгкие ветровки. Тот, что пониже, держал в руке пузатый чемо-данчик белого цвета с красным крестом на боку.

– Я думал, он просто спит. А он…, а ему…

– Разрешите, – высокий решительно, как и положено врачу "Скорой", шагнул в кварти-ру, бесцеремонно отодвинув в сторону растерянного родственника, – где больной?

– Там.

Сергей поспешил на кухню, врач двинулся следом, второй с чемоданчиком, перешаг-нув порог, запер дверь на щеколду.

Так спокойно и привычно брошенное врачом слово "больной" тяжёлым камнем удари-ло под дых. Сколько Сергей себя помнил, отец ни разу не болел по-настоящему – покашли-вал, бывало, шмыгал носом. Домочадцы привыкли к его неизменному здоровью и даже в мыслях не допускали, что он вообще способен заболеть. И вот сейчас происходит что-то не-бывалое, невозможное и страшное. У Сергея уже тряслись не только руки, плечи ходили хо-дуном, он, еле сдерживая горловые спазмы, обеспокоено всматривался в синеватое, словно покрытое разбавленной акварелью лицо отца.

Высокий, покосившись на юношу, бросил напарнику с чемоданчиком:

– Петро, дай мальчику успокоительное, – присев на корточки, он приложил пальцы к шее лежащего, на полминуты замер в неудобной позе, покивал каким-то своим мыслям вро-де "я так и думал", и выпрямился, – ничего страшного, сейчас сделаем укольчик и поедем.

Во рту у Сергея неведомо как оказалась таблетка. "Под язык", – приказал голос сзади. Он послушно прижал пластинку языком, рот наполнился кисловатой слюной, он сглотнул раз, другой и, почувствовав лёгкое головокружение, ухватился за косяк. Стены закачались, пол кухни вместе с батиным телом как-то вдруг провалился. Нет, это не пол, это сам Сергей взлетает всё выше, и кусочек пола превращается в плохо различимую точку. Однако этот странный трюк его нисколько не удивил, не взволновал и не огорчил – значит, так надо.

…Илларион Константинович и Саня узнали по голосам Вакуленку с Вернигорой. Хлопцы вели себя вроде бы прилично, как положено врачам. Другое дело, появились они в квартире вовсе не для того, чтобы кого-то лечить или спасать. А для чего? Какими инструк-циями снабдила их опасная красавица Магда? Из обмена репликами выяснилось, что со старшим Капраловым случилось что-то нехорошее. Без сознания он, что ли? Версия с зельем получала подтверждение.

За руль "Круизера" уселся Мартынов – единственный, знающий капраловский адрес. Если бы место водителя занял Коля Иваньков, он, пусть и случайно, бросая взгляд в зеркало заднего обзора, рано или поздно, но обязательно засёк бы серебристую "божью коровку" – "Матиц", как многократный повтор уличного окружения. Но, но, но… Никто из членов штаба не предполагал слежки именно сегодня, никто не озаботился лишний раз оглянуться. Если честно, у них вообще не имелось никакого, хотя бы расплывчатого плана, они не пред-ставляли, что будут делать на месте. Такая беспечность тем более удивительна, поскольку каждый из седоков "Круизера" имел кое-какой, в том числе и негативный опыт, приобре-тённый в разнообразных конфликтных ситуациях. Они это понимали и оправдывались тем, что времени на разработку детального плана у них просто-напросто не было. Пришлось действовать на порыве.

Заразная штука – порыв. Уютно раскинувшись на заднем сиденье, пощипывая ус, биз-несмен Жордания в который раз подумал о великой силе искусства. Вот, к примеру, он, по жизни обречённый на воровское ремесло и убожество зоны, можно сказать, по случаю свёл знакомство с тщедушным театралом Вавиловым. И что? И сам не заметил, как изменилось его миропонимание. На старости лет потянуло на культуру, и пропал авторитетный вор Да-то! И задумался: "А для чего я?" Ответа он так и не нашёл, но ему вдруг стала небезразлич-на судьба других людей. И вот, бляха-муха, пожалста – "Чип и Дейл спешат на помощь".

Ещё перед выходом из дома Николай отключил громкость на телефоне и, влезая в ма-шину, прижимал коробочку к уху. Та-ак, а вот слова про "успокоительное" и " под язык" ему сильно не понравились – хлопцы с малороссийским говором на гуманистов не тянули.

Сашка уже запустил движок и в ожидании товарищей нетерпеливо постукивал пальца-ми по баранке. Мощный мотор работал так тихо, словно его тут не было. Как профессионал, Коля не уставал восхищаться качеством японской техники. Какие всё-таки умельцы, эти парни из "Страны восходящего солнца"!

Дверцы захлопнулись, Коля врубил звук. Говорили двое.

– …нитевидный, аритмия страшенная. Кома. Не довезём.

– Десять кэмэ за город, – задумчиво протянул другой, – кому нужен покойник? Берём мальца? А этого…? Кто ж знал, что его в первый же день угораздит?

– Да, берём. А этот пусть отдыхает…Ты бутылку поменял?

– А как же!

– Тогда поехали. Ну, что, мальчик, вперёд! – Послышались шорохи и скрип, будто друг о друга тёрлись резиновые коврики.

Саня Мартынов, не отрывая глаз от дороги, удивлённо приподнял брови.

– Почему Сега молчит? – Похоже, с тем, что Капралов старший умирает, он уже сми-рился.

Динамик воспроизвёл щелчок ригеля, шорохи исчезли, осталось лишь лёгкое шипение эфира.

– Ему какую-то дрянь скормили, – пояснил Коля, – в отключке. Далеко ещё?

Ответ Коля и так знал, просто не хотелось переваривать молча.

– Только-только отъехали, – буркнул Сашка, – не перехватим.

– Тогда не спеши. И подумаем. Десять километров от города…

Илларион потеребил ус.

– У Камаева, тем более у Магды загородной резиденции нет. Я бы знал.

Коля сузил глаза.

– А завод Шефчука, он…

– Точно, – перебил Саня, – как раз километров десять!

– Есть варианты? Тогда…, – Коля неопределённо махнул рукой и, не совсем впопад до-бавил, – а прослушку пока отключать не будем, чем чёрт не шутит. А мы хоть правильно едем?

– Нам, – Саня надавил на газ, – по пути.

Коля, удовлетворённо кивнув, вытащил из внутреннего кармана ещё один телефон, поднял левую руку, характерным жестом призывая к молчанию, нажал кнопку и, выдержав паузу, выдохнул в точечное отверстие микрофончика: "Для Сухова…"

Судьбоносные пустяки – 2

Доржи Камаев стоял в распахнутых воротах складского ангара, того самого – капра-ловского, и без интереса разглядывал окружающий ландшафт. Прямо от ворот метров на триста тянулась узкая, ровная, не заставленная оборудованием плешь плотно утрамбованно-го грунта. Тянулась, тянулась, и срезалась кромкой колоссального в размахе, но не шибко глубокого – метров пятнадцати в глубину – рукотворного провала, на первый взгляд идеаль-но круглого, формой похожего на лунный кратер. Сразу за кратером, то есть в полукиломет-ре от ангара начиналась обкусанная полоса бурого леса. Всего несколько минут назад небо было чистым, а лес казался зелёным, вдруг беспричинно задул шальной верховой ветер, на-бежали клочья сизой пены, моментально запеленавшие прозрачную высь, и небо огрузло, и налилось влагой.

Он, сунув руки в карманы чёрной, мазутно отливающей ветровки, зябко повёл плеча-ми, поёжился, но не от ветра, ветер ни при чём. Погодные выкрутасы волновали Камаева меньше всего. Последние дни он чувствовал себя неуверенно и тревожно, словно в окруже-нии стен из непрозрачного стекла, будто под колпаком, а кто-то невидимый, но всевидящий, находится за стеклом и наблюдает. Наблюдает и до времени ничем себя не выдаёт. Ощущение сбивало с толку, заставляло сомневаться в правильности решений. Такого с ним ещё не бывало.

Ему стал болезненно неприятен вид хмурого леса, он отвернулся, зацепился взглядом за стоящий поодаль боком к ангару автомобиль и, по странной прихоти, подумал об Илла-рионе Жордания. Наверно потому, что они оба отдавали предпочтение большим чёрным японским машинам. У Иллариона точь-в-точь такой же.

"Да, Илларион – нормальный мужик, вот с кем можно было бы поработать. Почему приходится подставлять под удар нормального мужика? Что я делаю неправильно? Какие решения я принимаю? Будто капитан в поисках незнакомого фарватера, слепо доверяющий пьяному лоцману, – и снова ощущение колпака, и пронзительный, как визг испуганного по-росёнка, вывод, – а ведь я сейчас совершаю величайшую глупость! Если СОТОФ через "Дальний" вышел на Шефчука, так и чёрт с ним! Если Капралов предаёт своего бывшего друга – пусть его! Фирма "Дато" к заводу Шефчука до сих пор не имела никакого отноше-ния. А начальник службы безопасности Доржи Камаевич Камаев, приказом нового владель-ца, вообще уволен с сегодняшнего дня. Тогда…"

Он потянул из кармана ветровки чёрную – он любил всё чёрное – пластинку мобиль-ника.

…Выкрашенная под «Скорую» Газель приближалась к выезду из города. За рулём си-дел Петро Вакуленко, а Гриша Вернигора трясся в салоне, придерживая безучастного ко всему, полуобморочного Сергея. Парень точно спал с открытыми глазами, в уголке рта пу-зырилась слюна. Действие «успокоительного» рассчитано часа на полтора-два, но можно и моментально привести в сознание одним прыском нейтрализующего аэрозоля. А пока ка-тись, парнишка, навстречу судьбе.

Гриша искренне не считал себя каким-то там злодеем, он просто выполнял хорошо оп-лачиваемую работу. Очень хорошо оплачиваемую. А такие бабки даром не достаются.

Он вытащил из лежащей на полочке пачки синего "Петра" сигаретку, похлопал по карманам куртки – где зажигалка – вспомнил, что ещё утром выбросил использованную, а новую так и не купил, открыл, было, рот, чтобы попросить у Петьки, и в эту секунду запи-ликал мобильный телефон.

Ёшь твою…!

"Моторола" из нагрудного кармашка в один миг перепрыгнула в Гришину руку, он, мельком глянув на номер, сказал: "Ого, – нажал "ответ" и чётко произнёс, – Вернигора у те-лефона…Да…Нет…Он уже принял…Мальчишку…На выезде…Так…Так…Да…Я понял, выполняем".

Он бросил телефон на полочку рядом с сигаретной пачкой.

– Петро, разворачивайся – новая вводная, – Вакуленко, не выказывая удивления, кив-нул, показал левый поворот, перестроился, – возвращаемся в квартиру, пацану внушаем, что он тормознул нас возле дома в панических, растрёпанных чувствах, притащил к себе, и тут с ним случился обморок. Придётся сделать поправку на время, подключить официальную медицину и, скорее всего, ментов. Надо бы согласовать мелочи, так что…

– А не проще внушить парню, будто он сам только что пришёл домой и…, а нас тут не стояло?

– Нет. Рекомендация шефа.

…Мало ли «Газелей» с красными крестами на фюзеляже снуёт по улицам не такого уж маленького промышленного города? И ничего удивительного, что мелькнувшая по встречной полосе «Скорая», не привлекла внимание пассажиров чёрного «Круизера», тем более, полосы разделялись десятиметровым газоном с двумя рядами мелкого, но густого кустарника. К тому же Саню Мартынова занимал насущный тактический вопрос, каковой он и сформулировал предельно чётко:

– А как мы…, а что мы будем делать, когда…?

Отчаянный, готовый ввязаться в любую драку парень Дато потеснил респектабельного Иллариона Константиновича.

– Возьмём с бою, как Приморье.

Однако дивер Николай Иваньков – бывших диверов не бывает – с высоты своего воен-ного опыта рассудил иначе.

– Очертя голову? Шутишь? Короче, как имеющий боевой опыт, принимаю командова-ние и ставлю задачу: к объекту приближаемся, соблюдая максимальную осторожность, тор-мозим вне зоны видимости, я иду на разведку. Любая войсковая операция начинается с раз-ведки, уж поверьте.

И все поверили.

– Думаешь, – Дато потянул Иллариона Константиновича за ус, – там охрана с автомата-ми?

Охрану с автоматами Дато не жаловал, впрочем, как и все здесь присутствующие.

– Вот и узнаем, – Коля щёлкнул пальцами, – но объект паршивый, это точно.

Помолчали. Каждому было о чём подумать.

Иллариона, например, вовсе не волновала вероятная предстоящая потасовка. О ней он не думал, а думал он о своём прошлом и о своём будущем, если ему – будущему то есть – суждено состояться. Рано или поздно любой человек, даже последняя сволочь – за исключе-нием, разве что, тяжело психически больных, и то, как сказать – задумывается о своём пред-назначении. Другой вопрос – какова глубина личных раздумий, и в какую форму они обле-каются. Напрасно интеллектуалы, наделяя себя высокой исключительностью, полагают, что необразованный человек мыслит примитивно. Напрасно, господа, напрасно. Духовность не зависит от образования. Мышление – категория непознаваемая; мысли и чувства нераздели-мы; холодный разум – больной разум. Поразмыслив таким макаром, Дато подобрался, нако-нец, к умозаключению: пришло время не думать о себе – пора бить морды подонкам. Кон-кретно.

Саня Мартынов пришёл к точно такому же выводу менее длинным путём, сведя до ми-нимума любомудрие, то бишь – философию, поскольку управление автомобилем в потоке требовало некоторого внимания.

Николай же, зная намного больше, не находил объяснения происходящему – такого просто не должно быть, а если происходит то, что происходит, значит, у кого-то сильно сда-ли нервы и поехала крыша от перенапряжения.

Трасса вблизи города всегда загружена, хоть в будни, хоть в праздники. Автомобили шли вереницей в обе стороны, не давая воли гонщикам, и это, казалось бы, пустячное об-стоятельство стало не первым и не последним – ещё одним кирпичиком событийного строе-ния.

– Где-то скоро должна быть своротка к заводу, – сказал Саня и, включив левый пово-ротник, начал плавно выходить на осевую, – ага, вот она!

Лаково-чёрный мастодонт с горящими фарами, требовательно рыкнув на встречную мелюзгу и удачно подгадав просвет, ушёл налево на грунтовку. Мимо проскочила серебри-сто-серая "божья коровка".

Что позволено "Круизеру", то не позволено "Матиц", вёрткой букашке пришлось про-катиться ещё метров триста, прежде чем она смогла развернуться. Однако юркая малолит-ражка вполне профессионально справилась с задачей и шустро поехала в обратную сторону к пропущенному повороту.

Полтора века тому, обер-мастер Стальский, руководствуясь промышленной надобно-стью, распорядился пробить к руднику две дороги: одна вела к центральной площадке, дру-гая – в объезд главного карьера. Анатолий Шефчук восстановил обе.

Человек, управлявший "Матиц", во-первых, этого знать не мог, во-вторых, так уж по-лучилось, второй съезд с трассы на мгновение прикрыл встречный "Икарус". Секунда про-мелька, и грунтовка-близнец, замаскированная таким густо разросшимся, таким одинаковым смешанным лесом, оставшись позади, выпала из поля внимания. Сидевший за рулём уютной машинки тёмно-патлатый молодой человек, чья молодость от юности отделялась лишь жидкой порослью под носом да клочком волос под нижней губой, более похожим на заросшую волосом родинку тётушки Матильды, даже не догадывался, что свернул не на ту дорогу. На приборной доске медвежонок панда, игрушечный и потешный, осуждающе-отрицательно покачал головой.

Всего лишь случай…Всего лишь? Случай? – Случай, как генеральный менеджер су-щего! На крыше маленькой "Матиц", свесив ноги, невидимые, как и положено богиням, ехали дочери Ночи – мойры: прядущая нить жизни Клофо; определяющая судьбу Лахезис; главной же среди сестёр, бесспорно, была Атропа-неизбежная, отрезающая нить.

Молодой человек уверенно придерживал руль левой рукой; тонкие, изящные пальцы правой руки ласково поглаживали металлическую крышку большого, снабжённого надёж-ным наборным замком сейф-кейса, лежащего на сиденье рядом с водителем. Ручка кейса прикована стальной, очень прочной цепочкой к петле под сиденьем. На случай досмотра шифр замка водителю не известен – здесь особо ценные документы, позвоните, пожалуйста, в службу безопасности фирмы "Дато". В кейсе в специальных гнёздах покоились детали современного винтореза с соответствующей оптикой – это на крайний случай. А на случай повседневный под мышкой пригрелась кобура с весьма эффективным на близком расстоянии пистолетом "Макарова". На пистолет имелось разрешение, выписанное на имя Бестужевой Натальи Геннадьевны – той самой девочки Наты, водителя по совместительству и снайпера по призванию.

Семнадцатилетней пацанкой, только-только получив аттестат об окончании десятилетки, имея в активе звание мастера спорта по стрельбе из малокалиберной винтовки, следуя авантюрному порыву и желанию подзаработать, она махнула в Приднестровье в составе сводного казачьего отряда. Там, выполняя работу снайпера, девочка проявила настоящий профессионализм и шокирующую безжалостность, удивительную для столь юного создания.

…Дорога, ведущая к въезду не заводик, строго говоря, грунтовкой не являлась, по-скольку была выровнена грейдером, щедро отсыпана мелким гравием, за десяток лет втрам-бованным, впитавшимся в глинистую почву, отчего полотно приобрело плотность асфальта и не раскисало даже в период затяжных дождей. Погода этим летом дождями не расщедри-лась, деревья, и кусты по обочинам подзапылились. Вот и сегодня затянутое серенькой пе-леной, посмурневшее небо пока ещё не уронило ни капли.

Следуя разумным указаниям, Саня вёл джип плавно на малой, чтобы и самое чуткое ухо не выделило пение движка в шелесте листвы и шуме верхового ветра. В салоне царила совершенно ненапряжённая тишина, здесь находились люди многажды битые, умевшие, не расслабляясь, не хлопотать попусту. Каждый думал о своём. Слабое покачивание гасило не-ровности дороги.

Наконец, Саня, занятый баранкой и потому менее других утонувший в размышлениях, нарушил молчание.

– Как бы к воротам не выскочить.

Коля к чему-то будто прислушался, может быть, к своим ощущениям.

– Да, – кивнул он, – пожалуй. Сашок, ты тут ужмись, чтоб не маячить, а я пока прогу-ляюсь.

В этот самый момент из динамика действующего мобильника, лежавшего по правую руку от Дато на заднем сиденьи, послышался щелчок отпираемого замка, в квартире Капра-ловых хлопнула входная дверь. Уши Коли Иванькова напряглись, все уставились на подсве-ченный дисплей телефончика, словно там могло проявиться изображение.

Изображение не появилось, но качество звучания хоть чуть-чуть искупало этот недос-таток.

– Постой, парень, – забубнил динамик голосом Гриши Вернигоры, – вот тут и постой. Петро, доставай будилку, пускай прям тут оклёмывается.

– Может, на диван? Вроде как хлопнулся, и мы его…

– Та ни, помутилось, и усё. Давай!

Шебуршание, возня, и слабый голос Сергея:

– А?…Что это?…Вы кто?

– Очнулся? Мы, парень, на "Скорой" мимо ехали, тут ты выскочил, прям под колёса, как ошалевший, бормочешь, что кому-то плохо. Мы сюда за тобой, а ты в обморок. Кому плохо? Тебе?

– Мм, не помню…голова…ой, отец на кухне…! Что с ним?

– Где кухня? А, ага! Ща посмотрим. Петро, побудь с ним!

– Ё-моё, – прошептал Дато, – вернулись! А мы, какого хрена…?

Николай недоумённо приподнял плечи.

– Или мы просчитались, или у них по ходу планы того…, Саня, разворачивайся!