Текст книги "Осознание"
Автор книги: Вадим Еловенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 63 страниц)
Мозг, это устройство, которое несмотря на почти все открытые его тайны не перестает быть уникальным по свой реакции на окружающее. Вместо того чтобы думать, что делать дальше я задумался, а какого черта мне не помогает мужик, который остался по другую сторону баррикады.
Пытаясь разглядеть где он там я заметил что стрелок из-за столешницы пытается пролезть рукой с зажатым в ней ружьем и выстрелить вслепую, не куда-нибудь, а именно в меня. Такого хамства я потерпеть не мог. И просто забрал у него оружие. Получилось это настолько легко, что я даже не сразу рассмеялся осознав что теперь я сам вооружен и очень опасен. Из шахты лифта раздался стон отчаяния. Я слышал гомон там, но никак не мог разобрать в чем дело и что они намереваются теперь делать когда против них уже есть вооруженный противник. Нож я уронил на пол как совершенно не нужный уже.
Я искренне надеялся что они просто испугаются ненужных потерь и пойдут выше. В тире же они отступили?!
Но когда через щель сверху над столешницей проскочила граната и мягко ударившись об обивку кресла наваленного на диван соскочила на пол, мечты легко отделаться улетучились. В два прыжка я оказался у дверей дальнего лифта и забился в угол прикрытый двумя баррикадами. Взрыв был ошеломляющим. Можно честно сказать, что способность слышать вернулась ко мне не сразу. Я поднялся пытаясь в дымной полутьме хоть что-то увидеть и пошел к раскрытому лифту. К моему удивлению баррикада устояла. Только обивку мебели рассекло во многих местах, да в столешнице засело не мало осколков. Быстро обойдя баррикаду пользуясь задымленностью я нашел погибшего мужчину и присел к стене рядом с ним. И чего я там ждал? Второй гранаты?
– Эй! – раздался глухой голос из шахты лифта. Я молчал думая не померещился ли мне звук голоса.
– Эй там! – повторил голос.
– Чего? – громко крикнул я. Точнее хотел громко, но получилось глухо и хрипло. Надышался дыма и пыли.
– Сколько вас там? Я чуть не засмеялся от такой наивности.
– Человек десять. – соврал я и весело добавил: – На вас хватит.
– Ты вот что… мы двери закрываем и идем выше. Откроете кинем гранату. – пообещал голос и я с удивлением почти сразу услышал звук закрываемой двери. Наконец заскрипели запоры встающие на место и я чуть выглянув убедился, что дверь и правда закрыта.
Все еще не веря своим глазам я стоял возле двери и слушал шумы внутри шахты. Ругань, брань, и даже чей-то плачь. Отпустив цевье ружья и достав сигарету я закурил. Я докурил одну сигарету и сразу закурил следующую. Стоя у дверей лифта и почти не веря что нас миновала чаша сия, я никак не мог ни надышаться, ни накуриться.
Я слышал как ко мне сзади кто-то подходит. Но боялся отвести взгляд от дверей. Я стоял и смотрел даже когда Катины руки взяли меня за локоть отчего ствол опущенного ружья уперся в ковровую дорожку. Она стояла рядом со мной и тоже смотрела на двери. И другие подошедшие люди глядели даже не на труп погибшего мужчины, а только на иссеченную утыканную мелкими осколками столешницу и дверь за ней. Тяжело выдохнув я сказал не оборачиваясь:
– Кажется пронесло. Катя посмотрела мне в лицо и сказала:
– Ты скинул заложника… Я не верил своим ушам. Они у меня изрядно кажется пострадали.
– Что? – переспросил громко я.
– Там все показывали… – Катя показала в сторону моей квартиры. – Это заложники открывали двери. И ты скинул одного из них.
Я чуть ружье не выронил от таких слов. А я-то уже стоял, думал, ну, неужели мне еще медальку повесят за мужество. А я оказывается заложника убил и еще один человек погиб от гранаты… Медленно я опустился на край кровати и спросил глупо у Кати:
– И что теперь будет? Покачав головой она сказала:
– Ничего… ничего не будет. Суд примет во внимание обстоятельства.
– Какой суд? – теряясь в бреде спросил я.
– Обычный. – сказала Катя кажется поняв мое состояние близкое к шоку. – Идем в комнату. Ляжешь. У тебя лоб кровоточит… пойдем я протру.
Я безвольно поднялся и не выпуская винтовку пошел за ней. И куда только делась моя героическая мегамужественность? Словно и не я это был. Я чувствовал, что меня наглым образом обманули. И еще мне было жалко того ни в чем не повинного заложника который просто выполнял то, что ему сказали. Ну правильно. Сказали же сопротивления не оказывать. Сказали же выполнять все требования преступников. Твердили же следить только за собственной безопасностью и не геройствовать. А я? Я получается все не так сделал? Но если бы они вошли они бы всех убили! Или нет? Убили бы. Я же сам видел как они без разбору расстреляли столько человек.
В комнате я сел на тряпки и откинулся на спину переживая происшедшее. А по телевизору оператор показывал, как бандиты поднялись и заняли весь следующий этаж не встретив ни сопротивления ни даже заграждения. Один из заключенных выбрав из толпы заложниц самых уставших подвел их как специально к камерам и демонстративно застрелил. Остальные в ужасе жались к друг другу и что-то кричали. Звука понятно не передавали вообще. Но почему-то мне показалось что в камеру после этого бандит передал мне привет. С намеком – месть за сопротивление.
Я все никак не мог придти в себя. Странно, но меня вдруг довольно неприятно и резко затошнило. Я сдержался что бы не выплеснуть из себя праздничные салаты и шампанское, но я боялся что следующий спазм просто не выдержу.
– Своих видел уже? – спросила Катя и я абсолютно не понял кого она имеет ввиду. А когда сообразил, то отрицательно замотал головой. Катя кивнула присаживаясь рядом со мной и прикладывая к царапине на лбу какую-то белую тряпицу. Гладя и успокаивая меня она сказала: – Я Вовку этого видела. Еще жив. Он заложников сторожит. Я знала что он дурачок, но что на столько даже не догадывалась. Подумать только… и этот урод ко мне клеился и я даже когда-то думала не переспать ли с ним от скуки на ВБНК.
Эти подробности меня не столько успокоили, сколько развеселили. Нервный смешок и я заметил, что Катя тоже улыбается. Повернувшись ко мне она нагнулась и поцеловала меня коротко. Легла на мое плечо и призналась:
– А знаешь… Я ведь за тебя жутко испугалась. Никогда так не пугалась. А потом словно отпустило. Будто точно знала что ты не погибнешь. – она помолчала и сказала: – Мне так стыдно было когда все кончилось. Ты там один был… и я даже не волновалась. Переживала, как студентка за сборную института и не больше. И только потом дошло что это не кино и что там ты… настоящий ты, который может погибнуть. Вот тогда стало снова страшно и я выбежала к тебе. Я думаю остальные тоже это все как кино смотрели. Как еще одно реалити шоу… а то что на их глазах люди гибнут настоящие, а не актеры… наверное не все и понимали. Она повернуло лицо к потолку и крикнула:
– Оператор! Гад! Выключи трансляцию. Народ перестает понимать, где реальная смерть, а где кино.
Этот ее возглас хоть и был полным гнева, но вызвал у меня только улыбку. Правда, прозвучавший следом суховатый ответ вверг меня в ступор:
– Кнопка выключения на вашем телевизоре слева снизу. Обращайтесь… Даже Катя вскинула брови. Нас слушали в прямом режиме.
– А если бы мы любовью занимались? – спросила она.
Я только отмахнулся от этих глупых мыслей уже даже не посещавших меня. Слишком много я передумал на эту тему и слишком много я для себя решил что бы удивляться или возмущаться.
Минут тридцать я просто отдыхал гадая кончилось для нас все или нет. На экране и правда, как в кино заключенные двигались вверх, по ходу не спеша и деловито уничтожая ученых попавшихся на пути. Бессмысленные или даже безумные убийства безвредных для них людей. Я невольно подумал, что уничтожая наших с Катей коллег, они вершат какую-то свою великую месть государству. Каждый из этих специалистов был на вес золота и сейчас этот золотой запас стремительно таял. Оставляя в живых только не многих женщин небольшой отряд заключенных уже удалился от нас на три этажа вверх. Сколько еще погибнет людей, гадал я, пока они остановятся или будут остановлены.
От просмотра нас оторвали раздавшиеся из коридора крики. Мы поднялись с Катей и поспешили из квартиры. Я крепко сжимал ружье в руках думая что после увиденного буду палить по бандитам без всякой жалости.
Собравшиеся возле лифта так и не разошлись и теперь напуганные обсуждали что-то. Мы подошли и нам сказали, что из лифтовой шахты только что слышали разговоры, а потом негромкий стук.
Буквально сразу опять несильно постучали. Я по дивану и навалу на нем подобрался к дверям и спросил:
– И кто там?
– Служба безопасности. – раздался негромкий голос: – Откройте пока нас не заметили сверху.
– Нет, мужики я пас… – сказал неуверенно я. – Я даже не знаю кто вы. Катя слыша разговор спросила громко:
– Оператор! Кто в шахте?
Сначала я думал нам и не ответят. Проигнорируют или даже сняли прямое наблюдение. Но через пару минут голос из динамиков под потолком ответил:
– Да. Это ЭсБэшники с двадцать шестого. Впустите их пока дым не рассеялся и их не заметили.
О каком дыме идет речь я понял только когда мы разгребли завал и с помощью стальных ножек газетного столика с которого предварительно сняли стекло, отжали немного двери. Даже не дым, а гарь ворвалась тонкими струйками к нам. Чьи-то руки перепачканные копотью вцепились в края дверей и стали раздвигать их. Вот один человек в черной форменной рубахе и с маской на лице проскочил к нам и немедленно отполз в сторону. За ним следующий. И последним зашел невысокий жилистый мужчина, что держал двери открытыми. Сняв маску он вдохнул полной грудью и сказал:
– Двадцать девятый загорелся. Потушить, наверное потушили уже, но из-за дыма ни черта не видно. Благо на двадцать пятом маски захватили, а так бы точно сейчас задохнулись. И вентиляцию в шахте заблокировал контроль. Думают что это остановит тех… Я кивнул и попросил помочь завалить вход обратно.
– Не надо. – сказал мужчина. – Спецназ уже идет вниз. Мы сейчас отдохнем и дальше вверх пойдем. Попросили в случае чего поджать их. Отвлечь.
– А переговоров не будет? – спросила пожилая, женщина что стояла у стены возле погибшего мужчины и тряслась обняв себя за плечи. Охранник посмотрел на нее и сказал:
– Они если вы не заметили не идут на переговоры. Они планомерно уничтожают всех до кого просто добраться. Вам повезло что с вами Альберт… – Я удивился что этот человек знает мое имя хотя я лично даже его лица не помнил. Отвечая на мое удивление охранник сказал: – Видали по трансляции из контроля. Ты молодец. И не забивай голову. Тот парень был уже обречен. А ты спас вон сколько человек. Кстати, если чувствуешь в себе силы… Пойдем с нами. Мы все знаем, как ты стреляешь. Может еще кому жизнь спасти сможешь.
Я не сразу решился. Катя молчала и я понимал ее молчание. Она ни за что бы не отпустила бы меня сама. Но тут было дело, когда каждый решает сам для себя. Что бы потом нельзя было самому себе сказать что струсил.
Поглядев на остальных собравшихся и на ребят, что стащив маски тяжело дышали сидя на полу и облокотившись на стены, я просто кивнул. Заметив мой кивок охранник кивнул в ответ и без лишних слов дал мне запасной пистолет.
– Пару обойм бы. – совершенно автоматически попросил я, как обычно просил при получении оружия в тире.
– Нету. Патронов вон тебе Сеня насыплет, а обойм нет.
Принимая горсти патронов у парня с редким для меня именем я боялся даже посмотреть на Катю, которая стояла недалеко и не знала куда деть руки. Она словно мучилась неразрешимым для себя вопросом. Когда она обратилась к охранникам я подумал что из всего что она могла сделать это была самая неразумная идея.
– Я тоже умею стрелять. – призналась она. Охранник бывший старшим даже не повернулся к ней. Она повторила и сказала: – Я хочу пойти с вами.
– Девушка. Это не тир. Мы загонщики. Мы не должны дать им возможность повернуть или отступить, когда начнет зажимать их спецназ.
– Я офицер службы контроля.
– Хоть военно-космических сил… – спокойно сказал охранник и добавил: – Я внизу уже насмотрелся на девчонок убитых. Вон Сеня весь праздничный ужин на пол там вылил.
По ставшими стальными глазам Кати, я понял, что сейчас она закатит неплохую взбучку зазнавшемуся охраннику и даже уже ждал ее вечного «Уважаемый…», но она внезапно успокоилась и как-то сникла.
Парни натягивали маски и старший охранник взяв из пожарного щита протянул маску и мне.
– Дышать тяжело, так что не разгоняйся особо. Когда я одевал маску я услышал старушечий голос обращенный к Кате:
– Девушка, а вы правда офицер контроля?
Ответ я не расслышал. Повернувшись к Кате я, как ни в чем не бывало просто помахал рукой и двинулся к лифту, закидывая ружье на спину.
– Алька! – возмутилась Катя, но я не повернулся. Возвращаться и красочно целовать ее на прощание я не посмел… Я больше не хотел играть для кого-то спектакль. Слишком много зрителей.
Встал на край и увидел слева от себя широкую лестницу идущую между двумя направляющими лифтов. Я пролез сквозь каркас ограничивающий лифтовый ход и замер на лестнице. Проверил еще раз не вывалится ли пистолет из брючного кармана и полез осторожно вверх поглядывая на еле видного впереди молодого Сеню. Следом за мной на лестницу взобрался и старший охранник. В просвете внизу я заметил выглядывающего человека, но так и не понял Катя это была или кто. Хотелось думать что это она проводила нашу группу взглядом.
Ползли и правда не спешно. Периодически останавливаясь и прислушиваясь к голосам наверху. Один раз пришлось даже выходить на этаж и ждать будет кто-то спускаться или нет. Стараясь не наступать на тела людей наваленные возле лифта я думал, что вызвался не потому что просто захотелось погеройствовать, а потому что все это творили и те, кого я еще считал в душе своими друзьями. Если бы меня в тот момент спросили, что я хочу от них я бы даже не знал что ответить. Я наверное хотел убедить их опомнится. Остановится. Не убивать больше никого. Любой бы счел мое желание глупостью, но я продолжал верить, что мои слова их образумят. Если бы старший охранник знал, что я всего лишь хочу их увидеть и попытаться убедить, он бы меня с собой не взял, как и Катю. Он справедливо считал, что со зверьем не разговаривают. Его загоняют и уничтожают. А то что они поступают хуже зверья понимал даже я.
В очередной раз преодолевая расстояние между этажами и слушая уже громкие голоса над головой я, в который раз проклял, что в таких местах обычные лестницы запрещены. Руки уже порядком подустали да и плечо нездорово оттягивало тяжелое ружье. Остановившись отдохнуть я чуть совсем не свалился от раздавшегося мне в лицо негромкого голоса:
– Закрепляйтесь на этом этаже. Уроды дошли до транспортной развязки восьмого уровня. Не двигаются ни вверх ни вниз.
Разглядев перед собой на грязно-серой стене небольшой динамик я почему-то шепотом спросил:
– А мы на каком? Оператор с неуместным смешком ответил:
– Между одиннадцатым и десятым.
– Может нам поближе подобраться? – все так же шепотом спросил я.
– Выполнять… Идиот, если бы не копоть ты бы уже в лица им глядел.
Я не обиделся. Тем более что в это время мимо меня пролетел какой-то мусор, и я испуганно отпрянул от него. Первый боец охраны выбрался на нужный этаж.
Закреплялись по простому. То есть никак. Просто расселись у стены, а второй молодой охранник сел прямо у раскрытых дверей в шахту прислушиваясь к близким голосам наверху.
– Выключайте свет здесь, – сказал старший охранник, – и откатывайте двери остальные. Что бы с трех точек если что могли стрелять.
– А гранату бросят? – спросил я еще очень хорошо помнящий взрыв и помутнение после него.
– Значит судьба. – спокойно ответил охранник и добавил. – Для этого в три ствола и будем пасти чтобы не успели гранату подползти и бросить.
Сеня на настенном пульте выключил свет во всем коридоре. Стало абсолютно темно. Даже спустя минут десять я ничего, кроме лифтового проема различить не мог. И как в таких условиях вообще в кого-то можно стрелять?
– Давай, Альберт, смотри за шахтой. – сказал мне старший и предложил: – Лучше с ружьем. Точно заденешь если полезут.
Тихо откатить двери не получилось. Скрежет и стон запоров выдал нас с головой. еще не успели Сеня и второй молодой охранник занять позиции как сверху нам крикнули:
– Это ты герой? – спросил уже знакомый мне голос. – Со своим липовым десятком или все-таки один? Нам тут уже девчушка поведала одна, что видела по трансляции. Я вот думал уже спустится объяснить тебе что обманывать не хорошо… Ты или не ты? Вместо меня в шахту крикнул старший охранник:
– Тут много героев. Кто тебе нужен?
– А ты кто такой? – спросил насмешливо голос. – Очередная старая овчарка с цепи?
– Старая, старая… я таких как ты еще на дальвостоклагере танками давил, когда они заложников брать думали. Сверху раздались много голосов, но всех перебил прежний:
– Я не такой старый, чтобы помнить, но наслышан… думаю сегодня у тебя будет только вечер воспоминаний. Нас ты танками не подавишь.
Через некоторое время полного молчания, я интуитивно почувствовал что что-то не так. Но сделать я бы ничего не сумел. Все решил случай. Брошенная сверху граната взорвалась этажа на три ниже. Но осколки пронесшиеся вверх по шахте я кажется все-таки буквально ощутил.
– Перелет. – констатировал голос сверху. – Но ничего следующей попадем.
Со словами «Ну, нафиг» старший охранник отошел от шахты и даже я немного отполз назад. Помогло бы мне это? Не знаю Но граната вниз не полетела.
– Чего молчите? – спросил голос. Нервно усмехнувшись я сказал:
– Так мы тебя все слушаем.
– Воооот! Этот голос я узнаю. – довольно донеслось сверху – Молодец парень. Ты же ученый, мне твоя пигалица говорит. Откуда такая прыть?
– Да как-то я посмотрел, что в живых с вами оставаться не получается… решил побороться за жизнь.
– А сюда зачем поднялся?
– Да вот думал свою девушку забрать. – сказал я шутливо.
– Тебе ее скинуть или сам за ней поднимешься?
– Будем считать что она у тебя в гостях. – сказал я думая что наша мирная беседа может кончится тем что либо я прозеваю спускающихся, либо они прощелкают спецназ. Играя ва-банк я попросил: – А позови-ка ты мне моих старых друзей. Скажи Альберт Кох просит. Через минутное молчание голос высказался:
– Так вот откуда такая прыть. Наслышан о тебе бывший пикер. Говорят тебя свои же чуть не убили? Как выжил-то? Я почувствовав на плече руку старшего охранника сказал:
– Исполнительница неопытная была. После ехидных смешков голос пообещал:
– Сейчас позову твоих приятелей. И девушку даже твою трогать не буду.
К своему удивлению я почувствовал не только руку охранника на своем плече, но и ствол его пистолета у своего виска.
– Отдай оружие. – тихо потребовал он.
– С ума сошли? – возмутился я тихо.
– Сдай или мозги вышибу. – жестко сказал он и я поверил что вышибет. Я отдал ему ружье и пистолет, недоумевая чего это он взбеленился.
– К стене. – приказал мне охранник и я послушно отполз метров пять к стене напротив лифта.
– Не дурите! – сказал я в темноту.
– И не собираюсь. Пикер это пикермен? – поинтересовался охранник. – Я не знаю что ты там задумал. Я не знаю кто ты. Но пока ты задержан. На фильтрации решат кто ты такой. Спаситель тех внизу или соучастник и убийца заложника.
Это рок. Решил я тогда. Меня, что бы я не делал, всегда будут принимать не за того кто я есть на самом деле. Собираясь громко и с чувством ругаться я даже в грудь воздуха набрал, когда из динамиков раздался голос оператора:
– Верните ему оружие.
– Но он… – хотел что-то сказать старший охранник.
– Не обсуждать. Выполняйте.
Темнота не могла скрыть ни изумленности ни разочарованности охранника. Его ребята тоже недоумевали нервно шевелясь в темноте. Возвращая мне винтовку охранник умудрился меня же ей и ударить в и так оцарапанный лоб. Он извинился за удар.
– А пистолет? – спросил я.
– А пистолет мой. – жестко сказал охранник.
Оператор наверное только наши разговоры и слушал. Он немедленно жестко приказал:
– Дайте ему пистолет. Он из него хоть стрелять умеет. Пистолет тоже вернулся ко мне. В это время сверху уже раздавался недоверчивый, но довольный голос Вовки:
– Коха! Ты там что ли? Я громко поприветствовал его и сказал:
– Тут еще Катюха тебе привет передавала. Помнишь по ВБНК? Через некоторое время он ответил радостно:
– Конечно помню. Пока ты там валялся я все пытался с ней закрутить. Не дала.
– И не даст! – сказал я. – Куда тебе до меня… Смех многих голосов и наконец голос Вовки мне сказал:
– Молодца. Красава девчонка. Что же ты не сказал что вдобавок такую красавицу заполучил? И кто эта мелкая что тут изображает из себя твою подругу.
– Слишком много вопросов. А что раньше не говорил, так было бы дико при особистах рассказывать о своих подвигах.
Я уже никого не боялся из службы контроля. У меня была только одна задача убедить их что бы они спустились ко мне. Что бы хоть их можно было задержать, а не отдавать на пули спецназа.
– Это да. Не поняли бы слушатели… – согласился Вовка и сам пошел навстречу. – Может поднимешься хоть обнимемся, поговорим.
– Ну уж нет, меня там ваш старший гранатами накормит. Уже вторую скормить пытался. «Старший» никого не стесняясь загоготал и крикнул мне:
– Не ссы. В наших ты не стрелял. Что мне до тебя?
– Те кто внизу с пулями в затылках тоже в твоих не стреляли.
– Так надо было… – спокойно и ни о чем не жалея сказал их вожак. – Тебя обещаю отпустить.
– Давай поднимайся! – крикнул мне Вовка.
Я раздумывая над положением попытался еще раз убедить Вовку спустится ко мне. Где черти носили моего второго приятеля я понятия не имел.
– Лучше ты ко мне.
– Он к тебе не пойдет. – отрезал их старший и я со вздохом поднялся с пола на котором сидел заглядывая в шахту.
Отдав винтовку старшему охраннику и я вышел на край и пряча пистолет спереди за пояс крикнул:
– Я иду.
– Давай. Стрелять не будем. – пообещали мне сверху. Пробормотав, «знаю, вы меня гранатами только пытаетесь», я полез наверх.
После тьмы внизу свет резал глаза до слез. Только я выбрался из шахты и еще не пришел в себя, как у меня уже отобрали пистолет. Спокойно протянув руку я потребовал:
– Верни. Не твое.
– Да щас. – ответил мне кто-то кого я не мог разглядеть протирая рукой глаза. Наконец, я проморгался и снова потребовал:
– Верни.
– Вынь обойму да отдай. И так оружия набрали, что не унести. – сказал ставший уже знакомым голос. Его обладатель очень тщедушного телосложения не вызывал у меня никакого уважения, но видно что-то в нем было раз все остальные в этой банде его слушались.
Мне еще не вернули оружие, а Вовка уже обниматься полез. Кряхтя под его руками я поглядел на стоявшую у стены девочку с нашего ВЦ. Она не была зареванной и вообще казалась спокойно и уверенной что вот именно ее спасут непременно.
– А где?.. – спросил я Вовку надеясь что он поймет, кого я имею ввиду.
– Поезд готовит. – шепотом сказал мне Вовка и добавил: – Суки электричество отрубили. Они там автономное питание пытаются включить. До соседнего комплекса доехать хватит. А там и пешком до стройки дойдем. Я понимая их замысел спросил у главного:
– По стенам выбраться хотите? Тот восседая на стуле покивал и сказал:
– Выбора нет. Здесь нас спецназ передушит как котят. А там радиация. Сто к одному что вояки не подготовлены. Так что есть шанс оторваться.
– Там степь. Напомнил я. И зима. Вы не уйдете. Если уж бежать то бегите в восьмой лагерь. Хотя там вас наверняка ждут. Но там хоть шанс есть. В степи на морозе нет ни одного шанса.
Вожак мне ничего не ответил. И я забрав пустой пистолет отошел с Вовкой в сторону. Тихим злым шепотом я спросил:
– Ты что творишь? Я там все нервы извел думая, как бы через связи срок тебе скостить, а ты … я когда видел ваш беспредел мне дурно стало. Чуть не вырвало… Вовка грустно посмотрел на меня и сказал:
– Я не убивал никого без оружия. Так что не имей мне мозг. Да и все равно не выйти нам отсюда. Все прекрасно это понимают. Но побарахтаться тоже хочется.
– Ты не убивал. Они убивали…. Какая разница. Ты им помогаешь. Они даже не люди. Они женщин и стариков там расстреливали. – сказал я указывая вниз.
– Так надо. – уверенно заявил Вовка.
– Кому надо? – возмутился я. – Тебе надо или им надо?
– Всем надо. Смерть стольких ученых вызовет возмущение, пусть даже направленное на нас. Надо раскачать общество. Чтобы волнами ходило все. Тогда этот режим не удержится. Такие режимы нестабильны по определению. Достаточно ощутимого воздействия и они рушатся.
– А это-то тут при чем? – изумился я думая куда это сносит голову моего бывшего товарища.
– Ты всерьез думаешь, что я в побег ради себя пошел? – с насмешкой спросил Вовка. – Да я на себя плюнул еще когда на суде мне сказали столько сидеть. Я понял, что просто не доживу. Они меня укатают. Я пошел сейчас, чтобы хоть смерть моя пользу принесла. Раз жизнь такая бестолковая. Что мне терять? Я затряс его за плечи и заговорил глухо:
– Херню не неси. Я твоей матери звоню каждый раз как из этого гроба выбираюсь. Она ждет тебя. Сейчас уйдешь и получишь только прибавку к сроку. И незначительную как опомнившийся… – в этом месте я врал совершенно открыто. За вооруженный мятеж положено было от пятнадцати и до двадцати пяти. Причем срок будет прибавлен к уже имеющемуся. Но все-таки Вовка бы был жив. – а поможешь нам так еще и срок скостят. Но останешься… спецназ не будет брать живых думаю после того, как познакомится с тем что вы наворотили.
– И хорошо… лучше сразу, чем сапогами в камере или пропасть как другие непонятно где.
– В смысле пропасть? – скорее не расслышал, чем не понял я.
– А ты типа не в курсе. – съехидничал Вовка. – У нас каждый день людей уводили и обратно они не возвращались.
– Так может их переводили или вообще отпускали!? – возмутился я. – Сам вспомни как нас с тобой из лагеря увезли! Мы же даже с ребятами не попрощались. Вовка качал головой и говорил:
– Тут другой, Коха. Другое! – Вовка странно ощерился – Одного из ушедших наши случайно видели в госпитале на двадцать седьмом. Весь обожженный. Глаз нет, губ нет… и это не радиация.
Я молчал не зная что сказать. Вовка подвел меня к шахте лифта обратно и спросил:
– Сколько вас там? Не раздумывая я ответил:
– Пока десять. Думаю остальные подтянуться. Так что будут вас жать в нашу сторону даже не думайте. Перестреляют с заготовленных позиций.
Старший из этих зеков посмотрел на меня исподлобья, но ничего не сказал погруженный в свои мысли. Вовка понимая что затягивать не стоит сказал:
–Я ему привет передам. Не волнуйся. Как все закончится нашим… родителям скажи что-нибудь. Сам придумаешь… ну, так чтобы не сильно за нас стыдно было. Мол, выбора у них не было. Довели супостаты. Качая головой я сказал:
– Передам конечно… – обращаясь к другим заключенным я сказал: – Но зря вы… Не по-людски это все.
– Вали давай отсюда! – жестко сказал мне вожак. – Не тебе бывший пикер о таком рассуждать. Был бы на нашем месте по другому бы говорил. Я посмотрел в жесткие серо-зеленые глаза тщедушного человечка и попросил:
– Отпустите Вику со мной. Она вам не нужна. Вам вообще никто не нужен. Так хоть мне жизнь не калечьте. Сам говоришь, что я тебе зла не делал.
Зачем-то старший поглядел по очереди на Вовку на своих зеков что стерегли шахты ожидая спецназ, на девчонку что с мольбой глядела на него. Он просто махнул рукой и поднявшись пошел по коридору в сторону транспортного терминала. Вика подошла к шахте и я помог ей нащупать ограждение перелезть сквозь него на лестницу и сказал:
– Через этаж наши. Голос только подай. – не веря что она все сделает правильно я крикнул вниз: – Спускается заложник! Не стрелять!
Я повернулся и осмотрел перепачканные лица бандитов и моего неудачника Вовки. Вздохнул и получив обратно обойму не раздумывая полез в шахту. Вовка наблюдал за мной недолго и убрал голову сразу, как снизу спросили:
– А Это кто там такой наглый?
– Свои. – ответил я и назвался. В полной темноте внизу я чуть не оступился выбираясь на наш этаж. Старший охранник буквально сам вытащил меня из шахты.
– Молодец что девочку вытащил. Ну чего там? – спросил он и я рассказал все что мне разрешили увидеть. Охранник узнав про поезд довольно усмехнулся: – Ну, пусть покатаются. Нам же лучше. Я отошел к стене возле которой угадывался смутный силует девушки.
– Ты как нормально? – спросил я и Вика обняв меня за пояс прижалась всем телом и разревелась.
Я довольно жестко отстранил ее, но не потому что боялся быть заснятым на пленку, которую увидит Катя, сколько потому что сам был на срыве. Вовка выбрал свой путь и я был абсолютно бессилен ему помочь.
– Не плачь и держись. – посоветовал я девушке опускаясь по стене на пол. – Еще ничего не кончилось.
Дальше мы долго, очень долго просто молчали. Не меньше часа прошло в молчании И я сидя на полу напротив шахты даже откровенно подремывал слушая ворочание рядом старшего охранника. Нервный и физический стресс улеглись и мой организм адекватно реагировал на пережитое. Единственное что мне удавалось это просто не провалится окончательно в глубокий и здоровый сон. Из полудремы меня вырвал голос оператора над нами:
– Спецназ занял девятый этаж. Штурм отложен. Перекрытия слишком прочны. Люди сверху уже выведены.
– А что бандиты? – спросил охранник.
– Телевизор включите. – посоветовал нам голос. – Я показываю только их в трансляции.
Старший охранник ушел в рекреацию и вскоре по коридору разлился призрачный свет работающего вдали телевизора. Как бы я сам не хотел пойти посмотреть, но оставлять без присмотра шахту я не посмел. Сеня и другой парень поерзали о чем-то переговорили и один из них поднявшись тоже ушел к старшему охраннику. За ним поднялась и ушла Вика. Я с грустью подумал что где-то там сидит и ждет когда все закончится моя Катя, а я даже словом с ней перекинуться не могу. Интересно, если оператор показывает только бандитов, то она вообще не в курсе что со мной и как мы тут. Я наблюдал за шахтой и настолько обострилось мое зрение и слух что я довольно хорошо различал и свет еле пробивающийся через раскрытые двери через один этаж и звуки голоса где-то что-то непонятно вещающего оператора контроля.
Ушедшие к телевизору долго не возвращались о чем-то переговариваясь в абсолютной тишине этажа. Через минут тридцать они вернулись разом и старший охранник сообщил:
– Эти уроды в поезд погрузились. Сейчас отъедут. Наверное нас сразу погонят народ снизу организованно выводить. Мы тут больше не нужны.
И действительно через минут пятнадцать напугав меня ожили лифты и вентиляция в шахте. Специально для нас оператор подал одну кабинку и пока мы катились к оставшимся внизу инструктировал нас о правилах фильтрации неопознанных личностей. Я только брови вскидывал, как много надо было сделать с теми, кого найдем на этажах.
