Текст книги "Осознание"
Автор книги: Вадим Еловенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 63 страниц)
– В данном случае нужно было бы поручить такую работу биологу. – попытался я тоже показать норов.
– Я знаю. Но у нас в лаборатории нет ни одного биолога. А образцы очень важны. Работайте.
Я отключил связь не дожидаясь пока Катя сама ее отключит. То что данные важны я и так понимал, но так же я понимал шестым чувством, что не просто образцы воняют отвратительно, но и вся эта история пованивает невиданными проблемами. Что за образцы которые перевозит курьером майор? Что экстренное уничтожение материала? И с каких пор физическая лаборатория занимается изучением органики?
Сканер отвлек меня от настороженных мыслей потребовав долива группы реактивов. Прочитав чего этому чудовищу не хватает для счастья, я достал из стального шкафа нужные патроны с реактивами и заменил ими опустевшие. Сканер довольно квакнул и продолжил возню с образцом. Страдая бездельем пока машина изучала материал я достал тренажер мастера по стрельбе и начал, как он и требовал осторожно нажимать и отпускать курок. Самое смешное, что в отличии от моих ожиданий, занятие это оказалось не таким нудным. Я с какой-то непонятной сосредоточенностью не глядя на руку напрягал и расслаблял пальцы. Закончив работу с образцом сканер уведомил меня и я скормил ему другой. С виду такой же кусок мяса ну разве что чуть меньше. Упаковав отработанный материал и прилепив на фольгу по инструкции бирку выплюнутую сканером со штрихкодом с данными последней работы с образцом я отложил его подальше от себя. Маска хоть и спасала от вони, но соседство с гниющей чьей-то плотью меня раздражало. На восемнадцать образцов у меня ушло два с половиной часа. Сканер честно старался быстрее отрабатывать задачи, но некоторые исследования требовали значительного времени.
У меня уже вся кисть ныла от упражнений с тренажером, когда сканер тихо мяукнул уведомляя об окончании работы. Сложив все образцы обратно в контейнер и закрыв его я стал просматривать данные перепроверяя простое оформление документации.
– Коровы, собаки… – бормотал я читая чьи органические образцы мне попались. Качая головой я пролистал все и остановился только на предпоследнем образце в которым синим по белому на экране значилось принадлежность к человеку. Нет я не запаниковал, не стал названивать Кате, с требование объясниться. Я просто запаковал все эти данные как положено по инструкции, но в отличии от предписанных правил скопировал данные даже не на сервер хранилища, а в личные файлы моего терминала в кабинете Сергея Игнатьевича. Поведя вторую шифровку всех данных вкупе я отзвонился Кате:
– Я закончил.
– Мы идем. – коротко сказала Катя и погасила связь.
Войдя в кабинет майор первым делом снова вскрыл контейнер и голыми руками полез проверять все ли образцы на месте. Закрыв короб он взял его за ручку и сказал Кате:
– Я был рад вам помочь. Надеюсь, это то что вам было нужно.
– Я еще не смотрела данные. – сказала негромко Катя. – Но в любом случае вы сделали невозможное. Куда вы сейчас? Поглядывая на меня искоса майор сказал:
– Сейчас сожжем образцы, а потом обратно. Покивав сама себе Катя спросила:
– Водитель не сознается, что авария была инсценирована? Улыбнувшись майор ответил:
– Никто даже не подумает подозревать после пяти метров снесенной стены.
– Хорошо. Пойдемте я вас провожу до машины.
Они вышли и в кабинет немедленно вошел Кирилл. В самой бесцеремонной манере он отстранил меня от компьютера:
– Где файло? – спросил он небрежно.
– В смысле? – не понял я.
– Где данные по образцам?
Я показал папку с данными и он начал странные манипуляции с информацией. Раздробив сжатые данные на четыре модуля он подвел к терминалу свой мобильный видеофон и я с раскрытыми от изумления глазами наблюдал, как он отправляет через него данные в неизвестность.
Пока шла операция передачи файлов вернулась Катя и встав за спиной Кирилла наблюдала за процессом. Только все закончилась, как она скомандовала:
– Сотри в логах слежения сегодняшний вечер. Типа мы тут просто чай-кофе пили и не работали. Кирилл поднялся и куда-то вышел. Вместо него зашел Алексей и сказал:
– Екатерина Александровна, я домой. Можно? А то у меня с утра выезд в девятку на семинар Кстесса. Он там покажет что они наработали. Мне и с ним самим бы поговорить…
– Иди. Мы уже закончили. И Кстессу привет. Спроси когда он к нам вернется.
– Хорошо. – ответил Алексей и пропуская Кирилла в комнату сам скрылся.
Кирилл кивнув Кате снова сел за мое рабочее место и поиграв клавишами показал наглядно:
– Екатерина Александровна, вот смотрите… все чисто. Никаких действий с двадцати ноль ноль не производилось. Файл с данными удален. В Москве его уже поймали.
– Я поняла…. – нетерпеливо сказала Катя и потребовала: – Сейчас вместе идите в гостиницу и ложитесь спать. Постарайтесь по дороге изобразить что вы тут просто казенный спирт пили. Там возле парка народу много собралось, видела когда провожала вояку.
– У меня работы много. – попытался протестовать я.
– Не заставляйте меня повторять, Альберт. – сказала спокойно, но твердо Катя.
По дороге в гостиницу мы с Кириллом, конечно, не стали притворяться пьяными, просто болтали о насущный вещах:
– Она со всеми на вы? – спрашивал я.
– Катька? – переспросил Кирилл: – Да. На работе да. А только работа оканчивается даже мы к ней на «ты». Сложно привыкнуть первое время. Но надо. Были у нас сотрудники которые этого не понимали Катька от них быстро избавилась.
– Уволила? – удивился я.
– Нет. – ответил спокойно Кирилл. В полумраке мне было сложно разглядеть его лицо. Но голос был настолько флегматичным что я не нуждался в сопровождении его мимикой собеседника. – Из проекта вообще сложно уволиться. Перевели их в другие лаборатории и даже другие лагеря. А тебя вот она сказала ни за что не переведет… пока ты сам не захочешь.
– В смысле? – не понял я.
– Да так… – сказал он слегка махнув рукой, – Просто не все понимают на кой черт тебя держать в лаборатории после того, как ты разгребешь наши Авгиевы конюшни. Лучше на твое место было принять девочку биолога. Тем более эксперименты уже скоро все перейдут на органику. Я так откровенно говорю чтобы ты понимал… Это не цветник. Здесь своя конкуренция, свои законы… всегда и у всех есть свои недоброжелатели. Меня вон Сергей Игнатьевич ненавидит, наверное. И если бы он не был просто прикомандирован к нашей группе, а постоянным ее участником нашел бы способы на мое место взять кого-нибудь из своих. Сейчас ты с ним работаешь и он так сказать взял тебя под опеку, но и это не на долго. Скоро он отбудет обратно на свою «тройку» и ты без работы останешься. Если заберет тебя с собой хорошо. А если нет, то с тоски сдохнешь. Работу более сложную, чем так которой ты сейчас занимаешься никто тебе не поручит. Вот и думай.
Я и думал. Мне открытым текстом намекнули чтобы я валил подальше. Причем в то, что это забота о моем не скучном времяпровождении, я не верил ни на грош. Я мешал им. Но непонятно чем. Не тем же что спокойно и безропотно проделал всю грязную работу с образцами.
– А Катя сказала, что не хочет меня переводить?
– Ага. Мол у тебя контракт не просто с министерством, но и в нем прямо указано твое место работы. В случае если она тебя переведет ты разорвешь контракт без потерь со своей стороны. А она никогда в жизни не объяснит почему позволила специалисту получившему подъемные и на которого были потрачены такие средства по проезду содержанию и прочему вырваться из под власти контракта.
– Я не получал подъемных. У меня же практика. – сказал я как между прочим.
– Не важно. В общем Катя не хочет заморачиваться. По ней так проще тебе дать возможность отработать год и избавится от тебя.
Мы дошли до гостиницы и в холе упали в глубокие кресла перед огромным экраном телевизора.
– Я раньше думал, что в научной среде все несколько возвышенно. Нет таких вот…
– Чего таких вот? – не понял Кирилл и протягивая мне свою карточку попросил: – Купи мне кофе, чего-то уже и встать не могу. Я не ленивый. Сходил к автомату принес ему и себе кофе.
– Я забыл сказать чтобы без сахара. – опомнился Кирилл. – Ну да ладно… Не важно и такой выпью. Спасибо.
Он отпил горячего кофе и с удовольствием закрыл глаза. Я тоже пил напиток, переваривая слова коллеги.
– Практикант – это самое бесправное существо. – сказал смеясь Кирилл. – Я практику проходил на орбите. Расчетчиком орбит. Я думал помру там… я делал все только не то что был обязан делать. Орбиты и ситуации рассчитывал компьютер, а я летал по станции контроля пространства словно футбольный мяч. Сделай то, сделай это… Через полтора года я с визгами радости свалился обратно на Землю и с полным дипломом смог уже на работу нормальную устроится. Но свою практику я до сих пор с содроганием вспоминаю. Я там забыл все что помнил из института вообще. Когда мне начальник станции предложил подписать полный контракт с ним, я подумал он издевается. В космос я больше ни ногой.
Я усмехнулся и подумал, что может он и не лучший из людей встреченных мной по жизни, но и не самый плохой и циничный.
– А ты как выхватил такой контрактище к нам? – спросил он ставя пустой стакан на столик перед нами.
– Да я же говорил. Сами предложили.
– Ах да… типа у тебя опыт есть и допуск… помню. – покивал Кирилл и я по его лицу понял что он с огромным сомнением относится к моим словам. Он поднялся и сказал: – Ну ладно, я спать. Кстати если ты любитель… то возле коттеджей круглосуточный бар работает. Я по первой там отвисал. Потом надоело. Недалеко от Катюхиного дома…
– А она в коттеджах живет?
– Да. А где же еще? Не в нашей же общаге начальнику лаборатории жить. Это блин не гостиница, а убожество. – портье за стойкой поднял на Кирилла глаза, но ничего не сказал. – Они с Андрюхой восьмой коттедж занимают. Так что если пожар или ЧП в лаборатории после обязаловки надо к ней бежать будить…
Я не пошел в номер. Была половина двенадцатого ночи и я решил, что от небольшой прогулки на свежем воздухе хуже не будет. Я довольно быстро нашел нужный мне восьмой коттедж. И некоторое время стоя на освещенной дорожке рассматривал его темные окна. Чувствовал я себя настолько глупо и непонятно, что идея выпить для поднятия духа и приведение чувств в норму показалось мне не самой плохой задумкой. По еле слышной музыке я нашел одноэтажное здание бара спрятанное за невысокими деревьями парка не раздумывая вошел внутрь.
Людей в баре было не много, но вентиляция натужно гудя не вполне справлялась с накуренностью и духотой. Больше того я мог сказать с полной уверенностью что кондиционер в помещении если и был то тоже почти дышал на ладан. Я посмотрел на освещенную стойку за которой ловко орудовал бармен в белоснежной рубашке и бабочке. Не надо было особо приглядываться что бы заметить темные пятна пота у него под мышками и на спине. Я не брезговал, сам понимал, что не носи я сетчатую майку, то тоже бы красовался пятнами в условиях, когда даже ночью уличная температура не падает ниже двадцати трех градусов тепла. Подойдя к нему я спросил разливает ли он дайкири с лаймом и он только покачал головой. Тогда я попросил любой коктейль полегче и он соорудил мне вермут с чем-то слишком сладким и льдом. Напиток более приличный к подаче девушке я выпил практически залпом и с наслаждением ощутил, как охлажденный алкоголь остужает мое нутро.
– А теперь мне просто джина с тоником и со льдом. – попросил я и бармен не обсуждая налил.
Вставив карту в услужливо подвинутый терминал я расплатился и пошел искать место, где присесть. Столики с мягкими диванчиками расположенные по периметру зала были почти все заняты парочками или небольшими мужскими компаниями и я решил было остаться у стойки, когда знакомый голос позвал меня по имени. Я обернулся и разглядел что за столиком почти у входа сидит компания довольно пожилых мужчин среди которых и мой временный босс Сергей Игнатьевич.
– Идите к нам Альберт. – повторил он зов и я не спеша подошел к столику.
Поднявшись со своего места Сергей Игнатьевич очень лестно представил меня сидящим за столом:
– Прошу знакомьтесь. Мой помощник Альберт. Очень способный и старательный молодой человек. Он меня освободил от стольких трудоемких задач. Вы же синтез инженер по специальности? Присаживаясь на указанное мне место, я поправил босса:
– Нет, что вы, Сергей Игнатьевич. До инженера мне еще год практики здесь. Пока только синтез оператор второй категории. Первую не дали по причине сдачи экзаменов экстернатом. – далеко немолодые люди смотрели на меня с интересом и меня это немного смутило: – Но здесь, где на ближайшие сто километров ни одной синтез машины, я даже не знаю кто я… Улыбнувшись один из стариков сказал:
– Здесь всего в восьмидесяти километрах самая огромная на планете синтез машина.
– Другое дело что она неуправляем абсолютно. – подхватил другой старикан с тускло поблескивающей лысиной. И черт меня дернул спросить:
– Вы о процессе синтеза вокруг приемопередатчиков? Как на башне волшебника?
– Оооооо. – протянул Сергей Игнатьевич. – Чувствуете как он ВБНК называет? Башней волшебника. Я первый раз услышал подумал не в бровь, а в глаз выражение.
– Согласен. Но я слышал такое название только в «четверке». – признался лысый. – В четвертом лагере. Вы это название от кого-то услышали из там работающих, да?
– Я сам там работал. – сказал я и старики заулыбались. Они стали спрашивать знаю ли я того или другого ученого. С кем я там работал. Я честно признался, что из ученых я мало с кем был знаком и в основном общался с Лю Борисом Борисовичем.
– Обеспечение? О, самые хорошие воспоминания об этом человеке. – покачав головой сказал сидящий напротив меня старик в очках. Отпив из тяжелого кубического стакана голубой напиток он добавил: – Чудесная у вас там дорога. Я пару раз на ВБНК ездил в двухнедельные командировки. И главное как удобно. Сел в вагончик и там уже вышел. Не то что здесь. Пока до стройки доберешься уже таким разбитым себя чувствуешь.
Старики обсуждали свою текущую неустроенность, а я улыбался думая, что у нас там не было таких вот оазисов с искусственными ручьями и разбитыми парками. Один фонтан на весь лагерь. Я с удовольствием проводил в компании старшего поколения время не чувствуя себя даже чужим среди них. Для меня было бы больше проблемой находится среди ровесников или других молодых специалистов чем среди вот этих увлеченных беседой и алкоголем ученых. Но неожиданно в бар вошла Катя и все мои мысли оставили компанию стариков. Голова запульсировала одним единственным желанием позвать, окликнуть ее.
Как обычно ни на кого не обращая внимания Катя прошла к барной стойке и сделал заказ. Повернулась выбрала не занятый никем столик и села за него. Помахала рукой молодым ребятам окликнувшим ее из-за другого столика, но не присоединилась к ним. Словно ждала кого-то. Бармен вышел из-за стойки и на небольшом подносе лично отнес заказ Кате. Я видел как она в темноте пытается попасть даже в специально подсвеченную щель приемного терминала чтобы сразу расплатится. У нее что-то не получалось и я вдруг так захотел оказаться рядом с ней и помочь пусть даже в таком пустяке.
Я поднялся и извинившись покинул общество стариков. Делая непринужденное лицо я снова подошел к бармену и попросил повторить джин-тоник со льдом. Получив свой высокий стакан я обернулся словно ища куда присесть и встретился глазами с Катей. Она смотрела на меня хмуро, словно я что-то сделал не так. Под таким взглядом я даже не захотел спрашивать можно ли к ней подсесть. Улыбнувшись и сделав жест рукой я направился обратно в компанию моего босса.
– Альберт, – позвала меня громко Катя, когда я уже сел рядом с Сергеем Игнатьевичем. Мой босс расслышал ее голос и сказал компании:
– А вот и наше юное дарование. Самая юная начальница лаборатории, которую я когда либо видел. И кроме всего прочего я ей подчинен. – со вздохом закончил он и старики беззлобно засмеялись над страдающим видом моего босса.
Снова извинившись я поднялся и направился к ней. Встал рядом со столиком и с улыбкой спросил:
– Там народ над Сергеем Игнатьевичем смеется. Он с таким страданием всем поведал, что в твоем подчинении.
Вместо улыбки она хмуро указала мне на диванчик напротив нее и подождав пока я сяду сказала:
– Ничего. Не долго ему со мной мучится осталось. Скоро мы все на объект переберемся, а ему там делать нечего.
Я не стал спрашивать ни когда это скоро, ни что за объект. Захочет сама расскажет. И вообще, как говорила моя мама будет день и будет пища.
– А ты чего одна? Где Андрей? – спросил я и отпил из бокала джина. Лед тихо дзынкнул о стенки, когда я ставил стакан на стол. Вытянув соломинку из специального стаканчика на столе я стал топить подтаявший лед и это занятие позволяло мне не смотреть в глаза любимой.
Катя пила какой-то уж совсем яркого желтого цвета коктейль и не сразу ответила мне на вопрос:
– Он на стройке. Они контролируют монтаж своего оборудования. Обратно только послезавтра приедут.
Подняв глаза на ее лицо я с интересом стал изучать новый серебристый рисунок на ее щеке. Вроде недавно виделись, когда она успела нанести такой сложный орнамент?
– А ты значит отдохнуть, развлечься пришла? С вызовом посмотрев на меня Катя сказала:
– Ну, типа того.
Было как-то жутко неловко. Я абсолютно не знал что говорить, о чем спрашивать и вообще уже даже идею пойти в бар перестал считать такой уж правильной. Пошел бы спать и не сидел бы перед Катей выдавливая счастливую улыбку. Внезапно, толи джин подействовал толи мое подсознание сработало, но я расправил плечи стукнув своим бокалом о ее сказала:
– Ну и отлично. Значит тогда отдохнем и развлечемся. Она удивленно вскинула брови и сказала:
– С тобой?
– Ну конечно. Ты же меня позвала, а не бармена или еще кого. – сказал я нагловато и даже хамовато.
– Я тебя позвала только по одной причине. – сказала Катя. – Сообщить что стажерам и практикантам не рекомендовано посещать питейные заведения на территории лагеря. Ты это мог бы узнать и у других не дожидаясь пока я тебе скажу. Я заулыбался открыто:
– Кать, ты всерьез думаешь что я сейчас поднимусь и покину бар?
– Раз пришел – оставайся, просто на будущее имей ввиду. Здесь отдыхают люди которым может быть неприятно, что молодежь только что закончившая институт маячит на их глазах.
– Ого, какие порядочки. – изумился я.
– Да, такие вот. – сказала она.
Я отпил джин из стакана и заметил что лед почти растаял. Словно и не было мне намека уматывать из бара я спросил ее:
– Слушай, а зачем тут тюремный лагерь под боком?
– А кто будет на стройке работать? Там уже не так жарит как раньше. Провели огромную работу по дезактивации. Но гражданских специалистов туда не заманишь. А эти… тут одни убийцы. Только осужденные по статьям за предумышленное убийство. Особо опасные. Их не жалеют особо, но и специально на тот свет не отправляют. Работают потихоньку. За автоматикой на строительстве следят. Оборудование устанавливают в самой чаше.
– Где?
– На объекте. – сказала Катя словно я должен был понимать о чем речь. – На время экспериментов их в капониры уводят. Что тебя так судьба уголовников заинтересовала? Пожав плечами я сказал:
– Просто сам когда-то побывал в их шкуре. Катя посмотрела на меня как-то по-другому и сказала:
– Никому не говори, что ты был зеком. Может быть если станешь великим ученым государство будет тебя в пример ставить что вот мол оступился но каким стал, но наши не поймут… как так, они из приличных семей, получившие отличное образование, связавшие свою жизнь с наукой и с ними такое вот чудо… с уголовным прошлым. Так что молчи. Грустно улыбнувшись я сказал:
– Я и молчу. Я уже так привык, что меня все принимают не за того какой я есть на самом деле…
– А какой ты есть на самом деле? – вдруг взорвалась тихим яростным шепотом Катя. – Наивный дурачок верящий в справедливость, честь, правду, после всего что я тебе показала там? Ты винтик государственной машины. И ты сам выбрал этот путь. Причем так усердно по нему идешь, что даже я удивлена. Я смотрел на Катю и не понимал что на нее нашло.
– Что с тобой? – не удержался я от вопроса.
– Что со мной? – переспросила она зло. – Со мной все классно, если ты не заметил. А вот что с тобой я не понимаю. Допивай! Пойдем поговорим ко мне.
Но мы вышли из бара и направились не к ней, а пешком вышли за ворота лагеря. Стоящий на КПП солдатик откровенно недоумевал чего нас понесло в такую темень наружу.
Но темно было условно. Яркие, невероятно яркие звезды освещали небосклон. Да и огни базы давали достаточно света что бы не спотыкаться на ровном месте.
– Ну и зачем мы сюда пришли? – спросил я открывая банку с тоником что купил при выходе из бара.
– Поговорить.
– Здесь говорить будем? – спросил я с язвой.
– Да. – коротко ответил Катя и закурив спросила: – Ты знаешь что мне тяжело с тобой?
– Я вроде не туплю, не мешаю, стараюсь помочь тебе. – сказала я пожимая плечами.
– Я не об этом. Я сама нахожу тебе работу. Убеждаю себя, что ты просто сотрудник. Что у нас с тобой больше ничего нет. Что у меня есть любимый. Но это же бред. Бред саму себя убеждать что я люблю Андрея, а не тебя. Когда его нет я смотрю на тебя и думаю какая я дура. Причем не могу понять. Дура потому что вообще с тобой связалась или потому что предпочла Андрея. Постоянное общение в лаборатории меня начинает доводить. Просто бесить. Я даже причины-то этого раздражения понять не могу. Бесит все в тебе. И как ты аккуратно работаешь. И как к тебе уважительно относится этот старик, Сергей Игнатьевич. Бесит то что ты больше месяца здесь а так ни с кем из моей команды не подружился. Ужасно нервируют вечные разговоры о том чтобы от тебя избавится. А я как дура стою на твоей стороне и хотя сама бы с удовольствием прогнала тебя. Выдумываю причины чтобы тебя оставить…
– Я знаю. – перебил я ее и выкидывая опустевшую банку в темноту. – Кирилл буквально час назад рассказал какая я сволочь раз от меня нельзя избавится. Я только не понял чем вам мешаю? Может у вас ежевечерние оргии и при мне вам просто неудобно так ты им скажи, что я не консервативен и просто тактично буду уходить.
Кате хватило разума понять, что я просто прикалываюсь над ней, и она сказала:
– На оргии я бы тебя точно пригласила. Как образец для подражания. Я засмеялся, но Катя уже серьезно продолжала:
– Есть вещи, которые важнее личной жизни…
– Это я помню звучало в пропагандистском ролике призывающему брать в детских домах детей на усыновление…
– Я не видела. – призналась Катя и сказала: – Пожалуйста не перебивай меня. Мы занимаемся не только обрабатыванием моей теории. Но и помогаем другим группам исследователей. И некоторые группы… как бы это сказать.
– Скажи как есть. – порекомендовал я и буркнул первое что пришло в голову: – Ведут не совсем законную игру. Катя молча покивала и через пару минут словно очнувшись сказала:
– Точнее совсем незаконную. Их исследования запрещены отдельным приказом, даже кипой приказов. Но настоящих ученых не остановишь бумажками. Они находят средства иногда выпрашивают у своих единомышленников оборудование в аренду и продолжают изучать это…
– Это?
– Я не хочу что бы ты знал лишнее. Сегодня ты видел куски обгоревшей плоти. И если не слепец, то заметил среди них и человеческий образец. Если бы ты был более любопытен и знал бы где и что искать то нашел бы заметку в новостях по лагерю что вчера на объекте заживо сгорел один из биологов группы Артемьева. И конечно, если бы ты постарался бы то добыв его ДНК из информационной базы и сравнив с образцом…
– Ну, да, понял бы что это его останки. И дальше что…
– Видишь тебе дальше ничего… ты даже не задался вопросом почему человеческий образец оказался среди образцов животных. Я раздраженно сказал:
– Кать, ты либо определись хочешь ты мне все рассказать или нет. Потому что таким Макаром я сейчас и так все пойму. Неудачные эксперименты на животных. Трагедия при неосторожном обращении с оборудованием и погиб человек. Или он хотел рассказать об этих исследованиях и сообщники опасаясь его отправили вслед за этими животными. В общем вариантов много, но они интересны только Службе контроля да службе безопасности нашей базы. Но не мне.
– Вот-вот. Но не тебе. А мы с этим напрямую работаем. Понимаешь теперь почему моя команда так хочет избавится от тебя и от прикомандированного физика? Им просто страшно. А я… И мне страшно. Знаешь чего я боюсь…
Я пожал плечами и ничего не ответил, а Катя неожиданно взяв меня за ремень брюк призналась:
– Я боюсь что ты захочешь мне отомстить. Или Андрею. Он в этом больше завязан чем я. Что ты просто расскажешь о чем невольно узнаешь в нашей лаборатории.
Как же мне стало тошно в тот момент. Тошно, тоскливо, брезгливо. Сжав челюсти и боясь плаксиво возмутится ее обидным для меня словам, я жестко взял руку Кати и отцепил от своего пояса.
– Екатерина Александровна, вам стоит получше выбирать знакомых… они ведь знатные стукачи. К примеру вот Альберт Кох с которым вы имели неосторожность сожительствовать, он же старый сотрудник органов безопасности. Посмотрите скольких врагов существующего строя он помог справедливо отправить в заточение. А вы делили с ним не только кровать, но и ваши тайны… как вы неосторожны. Отпустив ее руку я развернулся и пошел на проходную.
– Алька! – крикнула мне вслед Катя.
Держась из последних сил чтобы просто в голос от такого не завыть я крикнул через плечо:
– Иди проспись, дура!
В комнату я вломился не особо церемонясь. Кирилл проснувшись пробурчал мне чтобы я скромнее себя вел. Услышав в ответ чтобы он повернулся к стенке и забыл, как вообще тявкать в мою сторону, он вытаращил на меня глаза собираясь возмутится.
– Только слово и ты пожалеешь значительно больше, что вам не прислали девочку биолога.
Надо признать, что Кирилл был не из тех кого можно было запугать вот так сходу. Он поднялся с постели и вскинув брови спросил не борзо ли я себя веду? Вместо слов я просто нанес удар ему в живот проворачиваясь всем телом. Кирилла сложило пополам и задыхаясь он осел на пол. Лицо его покраснело, из глаз катились слезы боли и обиды, а я стоя над ним еле сдерживался чтобы не добить его. Я удержался от втаптывания парня в пол и просто процедил ему шепотом опасаясь вездесущих устройств контроля:
– Мне осточертело что все вокруг считают меня человеком второго сорта. Теперь я им просто стану. А ты Кирилл будешь это терпеть. Потому что если ты терпеть не будешь, то всех заинтересует передача данных с твоего личного видеофона, запрещенного на территории лагеря, в Москву. И в этих данных они найдут человеческий образец. И их заинтересует, как это человек попал в вашу мясорубку вместе с животными. Ты все понял? Будешь паинькой?
Я думал он начнет меня обзывать последними словами и пытаться как-то сопротивляться, но вместо этого он просто кивнул. Мне этого было достаточно. Я забрался на свою койку, а он кое как поднявшись с колен и продолжая ронять слезы вышел из комнаты прочь.
Утром в лаборатории только я и Сергей Игнатьевич работали в штатном режиме. Мой босс был весел и доволен проведенным накануне вечером в компании своих немногих знакомых на этой базе. А я… а мне просто нравилось ни о чем не думать и сверяя результаты поступившие еще вчера с моделью Сергея Игнатьевича восхищаться его знаниями. Все угадал. До последнего всплеска. До еле заметного затухающего колебания.
Где были остальные сотрудники лаборатории включая Катю оставалось для нас хоть и загадкой, но третьестепенной.
Катя и Кирилл появились ближе к обеду и вежливо с нами поздоровавшись разошлись по кабинетам. Алексей приехал с семинара уже после обеда, но я так понял он был уже в курсе моего ночного выброса эмоций. Наверняка к нему и побежал Кирилл опасаясь продолжения со стороны безумного стажера. «Лешенька», как его иногда называла Катя жестко поздоровался со мной и был сама любезность с моим временным начальником. Кстати безрезультатно. Я так и не понял какая кошка пробежала между физиком и коллективом небольшой лаборатории, но на все любезности Сергей Игнатьевич реагировал слишком брезгливо. Ближе к концу рабочего дня когда я уже привычно разгребал поступившие накануне образцы готовясь к последней прогулке до хранилища ко мне заглянула Катя и словно ничего не случилось сказала:
– Альберт, выходите в холл сейчас Алексей расскажет нам что было на семинаре и покажет материал.
– Но у меня работа, Екатерина Александровна.
Услышав мои слова, проходящий мимо раскрытой двери Сергей Игнатьевичи, нескромно потягиваясь, сказал:
– Пойдемте, Альберт. Никакая работа самая распрекрасная и полезная не освобождает от необходимости постоянно учиться. Катя закатила глаза, но так что бы не видел пожилой ученый и сказала:
– Ждем только вас, стажер.
Я погрузил все отработанное на тележку, отправил запакованные данные на сервер в хранилище. И только погасив компьютер я соизволил не спеша перебраться в холл. Сев на отдельный стул так как на диване уже разместилась Катя, мой босс и Кирилл, я стал ждать пока Алексей не подключит к телевизору на стене переносной проигрыватель. Наконец на экране появилось изображение большого зала заполненного людьми. На сцене за пустующей кафедрой был развернут огромный экран на котором светился логотип министерства энергетики. Буквально сразу за кафедру встал пожилой сухощавый мужчина и поприветствовал собравшихся. К моему удивлению общаясь с аудиторией мужчина не прибегал ни к каким конспектам и записям. Он словно вот только решился поговорить, собрал народ и теперь просто изливался на него своими изречениями. Нигде не было указано что за ученый выступает перед собравшимися но я прекрасно осознавал что это и есть тот самый Кстесс. Личность не на много уступающая самому Полякову как по заслугам так и по легендарности. Из всей речи честно говоря я обратил внимания только на несколько его организационных высказываний.
– Через месяц когда новый подземный комплекс будет дооснащен отобранные специалисты заполнят его помещения и уже единым, а не разрозненным фронтом будут штурмовать поставленную перед нами задачу. Данных накоплено много. Изученного материала столько, что уже два поколения докторов наук благодарят этот проект за свои диссертации. Но пора забывать о частных интересах и собирать в новом комплексе тех кто не ради личных, но ради общих целей станет работать не покладая рук.
Он долго уверял собравшихся что объединение возможно и необходимо сделать в рамках одного проекта. И я думаю ему удалось многих заставить подумать, а собственно ради чего кто работает в этом проекте. Как он сказал: пора завязывать работать ради работы. Пора работать на мегарезультаты. На практическое воплощение предреченных открытий.
