Текст книги "Годы огневые"

Автор книги: Вадим Кожевников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 43 страниц)

СОВЕТСКИЙ ЭТИКЕТ

Мне бы хотелось в этой статье заставить зазвучать современно и свежо одно словосочетание, которое многим, возможно, покажется сегодня старомодным, устаревшим. Я имею в виду «хороший тон». В дни юности наших отцов это словосочетание было в постоянном обиходе и не заключало в себе иронического или даже шутливого оттенка…

Нужен ли хороший тон нашему сегодняшнему советскому демократическому обществу, которое в социальном отношении не имеет, разумеется, ничего общего с тем, старым? По этому поводу мне и хочется высказать несколько соображений.

Время от времени возникает схоластический спор: надо ли воспитывать у молодых «автоматизм вежливости»? Не породит ли этот автоматизм лицемерия? Что лучше: чистосердечная фамильярность, «искренняя» невоспитанность или «автоматическая вежливость», за которой, возможно, ничего не скрывается? Лично я не вижу ничего дурного в том, что мужчина, например, «автоматически» уступает женщине место в автобусе или метро. Подобный автоматизм, несомненно, не унижает человеческого достоинства. Вовсе не обязательно, чтобы любое элементарное действие (скажем, попытка поднять с пола то, что уронил твой сосед) было результатом сложных душевных движений.

При этом, конечно, никогда не следует забывать истину, высказанную еще Яном Амосом Коменским: «Под именем нравственности мы разумеем не только внешние приличия, но всю внутреннюю основу побуждений».

Возможно, не все со мной согласятся, но мне кажется, что «внутренней основы побуждений» сейчас у нас все же больше, чем «впешнпх приличий». Разве редко встречаются хорошие, душевно чистые юноши и девушки (а часто и люди старшего поколения), которые элементарно не умеют себя вести?

В последние годы появилось немало статей и даже книг в защиту чистоты русского языка: в первую очередь память подсказывает, разумеется, отличные выступления Корнея Ивановича Чуковского. Не стоит ли столь же методически и темпераментно бороться и за чистоту наших нравов? Ведь эта борьба входит в более широкий фронт борьбы за торжество коммунистической нравственности.

Я сейчас не случайно заменил слова «хороший тон» более емким и энергичным определением: нравы. Поведение человека в обществе: на улице и в семье, на работе и в театре, с незнакомыми людьми и с любимыми друзьями – и создает картину или картины нравов времени. Может быть, стоит в «Литературной газете» время от времени публиковать статьи под рубрикой, которую сейчас назову условно «Жизнь и нравы»?

Не говорю уже о том, что несомненно нужны популярно написанные, издаваемые массовыми тиражами книги, посвященные этим вопросам. В других социалистических странах, например, в Чехословакии, подобная литература разнообразна и обширна. У нас же крайне мало книг, рассказывающих молодому читателю, как нужно себя вести в метро, в гостях, на работе и т. д.

Не учат этому и в наших школах. А не стоит ли начинать даже с детских садов: ведь ученые сегодня утверждают, что человеческая личность, весь ее эмоциональный мир и навыки, формируется особенно устойчиво в возрасте трех–пяти лет.

Позволю себе употребить еще одно старомодное слово: этикет. Мы часто, иногда даже без надобности, повторяем известную чеховскую мысль о том, что в человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда…

На улицах наших городов, в театрах, на стадионах трудно не заметить, что люди стали гораздо лучше одеваться: изящно, современно и со вкусом. Вокруг вас немало умных, красивых лиц. И в то же время вас толкнут, почти ударят, не извинившись, оттиснут локтем девушку, не уступят дорогу ребенку…

Я сейчас веду речь не о хулиганах. Не сомневаюсь, что после недавних решений партии и правительства воздух наших городов и сел станет намного чище. Но нам надо решительно избавляться и от «простой» грубости нравов. И тут уже нужны не законодательные акты, а кропотливая, умная и энергичная воспитательная работа. Работа, к которой будут привлечены все наши организации, вся наша общественность.

Само собой разумеется, что правила хорошего тона невозможно прививать столь же решительно и эффективно, как внедряет ОРУД правила безопасности движения. Но, может быть, имеет смысл поискать какие–то действенные, в том числе наглядные формы воспитания хорошего тона, высокой коммунистической нравственности? Почему бы не разработать своеобразные памятки, составленные умно, тактично, которые бы напоминали молодежи и всерьез, и в шутку (чем больше юмора, тем лучше), как надо себя вести. Такие памятки могли бы появиться в парках и электричках, в школах и кинотеатрах…

Я не берусь разрабатывать систему мероприятий по воспитанию хорошего тона, но если хотя бы одно из моих предложений сослужит добрую службу в улучшении наших нравов – цель моя будет достигнута.

1966 г.

СОЛДАТЫ ЮБИЛЕЙНОГО ГОДА

Кто они, какие они, солдаты Советской Армии нынешнего года – года пятидесятилетия Великой Октябрьской социалистической революции? Это им нынче вверяет Отчизна мужественную охрану страны, всего того, что обрел советский народ своим титаническим трудовым подвигом; всего того, что так героически отстоял в битвах с врагами, навечно озарив бессмертной славой свои Вооруженные Силы; всего того, что гений нашей ленинской партии дал миру; всего того, что достиг наш народ, и самую жизнь народа. И нет более священного долга, чем этот долг советских солдат!

Прошлой осенью я видел, как торжественно, с оркестром встречали воины прославленного гвардейского соединения новое пополнение – тех, кто не был еще ни гвардейцем и даже пока солдатом. Это были просто юноши, и каждый из них обладал особенностями присущих только ему черт характера, привычек, взглядов, устремлений. Все они были разные, и каждый обладал сложным сочетанием человеческих качеств.

Я видел, как генерал, обходя строй нового пополнения, пытливо, жадно, пристально вглядывался в лицо каждого. Я знал этого генерала на фронте, когда он не был еще генералом и был в возрасте тех, в глаза которых сейчас вглядывался столь пытливо. Он получил звание Герэя Советского Союза, совершив дерзновенный рейд по тылам врага, командуя дивизионом. После войны окончил две военные академии, что тоже, думается, подвиг. Я смотрел в лицо генерала: никогда не видел я его столь вдохновенным и озабоченным. Вечером поделился с генералом своими наблюдениями. А он сказал:

– Когда мы получаем новую сложную технику, мы заранее знаем, сколько понадобится времени, чтобы воины в совершенстве овладели ею и были способны к овладению еще более сложной техникой. Но когда приходит новое пополнение, я думаю не только о том, как оно овладеет этой боевой техникой. С каждым годом в армию приходят люди, все более сильные в своей подготовленности, и я думаю о том, чтобы каждый из них стал лучше, чем он есть, вобрал в себя то, чем мы были сильны, и приплюсовал к этой силе то, что составляет истинную сущность сегодняшнего нашего солдата.

– А в чем она?

– В высокоразвитом чувстве ответственности, в гордом сознании, что ты – солдат той армии, которая является щитом мира. И ты стоишь на страже того, ради чего в бою отдали миллионы своих жизней люди нашей страны. И ты отвечаешь перед ними и перед грядущим…

В комнате воинской славы, как в музее, собраны героические реликвии, говорящие о бессмертных подвигах тех, кто их совершил. И сюда пришли юноши из нового пополнения, отсюда начинается их армейский путь. Такова традиция. Великая, добрая традиция посвящения в солдаты.

Пробитые пулями партийные и комсомольские биле–ты, ордена с раскрошенной осколками эмалью, личное оружие героев с истертой чернью. Краткие, как воинские приказы, повествования о героических боях, фотографии тех, кто свершил подвиг. Я смотрю на эти фотографии и на лида царней из нового пополнения – они такие же, как у тех, изображения которых прикрыты стеклом. Все они – сверстники. Я вижу, как эти новые солдаты смотрят в лица тех, кто был их однополчанами. Смотрят молча, пристально. Смотрят и на фотографию тощего, в обсмоленной пламенем гимнастерке паренька, стоящего у подбитого вражеского танка.

– А этот живой? – спрашивает кто–то тихо.

Генерал наклонился над витриной, всматривается, объявляет:

– Живой! – И добавляет смущенно: – Это я. А почему цел остался – не знаю. Очень суматошливо на танк с гранатой кинулся. Испугался, потому и засуматошился, – генерал показал на другую фотографию и произнес с глубокой нежностью в голосе: – А это политрук нашей роты, Орлов Василий Алексеевич – большевик с восемнадцатого года, великого сердца человек.

– Жив?

– Для тех, кто его знал, он на всю жизнь живой…

В этом соединении так же, как и во многих других, навечно числятся герои, отдавшие жизнь за Отчизну. И на поверках называют их имена. Тех, кто в вечном строю. Они незримо стоят плечом к плечу с солдатами шестьдесят седьмого года – юношами, не познавшими войны. Они добыли для них победу.

Вот боевое знамя. Алое, с изображением В. И. Ленина, с орденскими лентами. По обе стороны его – часовые. Молодые солдаты пришли к знамени. Это – святыня воинской чести, добытой в боях и продолженной по сей день теми, кто совершенствует свое боевое мастерство во всех новых постижениях ратного дела с неколебимой солдатской твердостью.

Офицеры сопровождают солдат нового пополнения по всем подразделениям. Вот парк могучих тягачей и бронетранспортеров. Если запрячь всю эту технику в плуги, она могла бы вспахать на высоких скоростях гигантское пространство. Или за сутки доставить материалы, достаточные для строительства районного городка. А вот площадка с современным вооружением. Пояснения новому пополнению дают старослужащие. Они только на год, на два старше вступающих в строй. Люди одного поколения. Но как они не сходственны с этими, только что пришедшими на воинскую службу! И дело не только в ловкой их ладности, в строевой выправке, не только в том, как свободно они демонстрируют назначение и особенности сложнейшей аппаратуры. Они делают все это с той любовной уверенностью, которая присуща человеку, одержимому профессиональной гордостью постигнутого. И так происходит в каждом подразделении.

Я слышу, как старослужащий, сидящий у пульта, говорит молодому солдату чуточку сочувственно:

– Нам было трудно – вам будет еще труднее.

– Почему?

– Технический прогресс. Пока справитесь с этой техникой, придет новая…

– Ты что кончал? – спрашивает молодой.

– Вечернюю, рабочей молодежи…

– А я – из десятилетки.

– Тоже неплохо, – одобряет старослужащий.

– А после армии куда?

– Что значит после? У меня специальность. Прямой путь – в военное училище.

– А потом?

– Послужу, буду готовиться в академию.

– Значит, на всю жизнь военным?

– Правильно. Серьезная профессия. На уровне всех достижений науки и техники.

– А если войны не будет?

– Не будет, если вы, – солдат кивнул на пополнение, – будете хорошо службу нести.

– Ну, в радиотехнике я не хуже тебя разберусь…

– «Разберусь»… Ею командовать надо, выжать из нее все. Там у них тоже техника, и тоже грамотные у нее стоят. Весь вопрос, кто лучше ею владеет. Вот тебе главная от меня солдатская памятка…

Казарма. Настольная лампа горит только на тумбочке дежурного. На койках спят молодые солдаты. Прошли первые сутки их армейской службы. По тревоге поднимаются подразделения. Все, кроме пополнения. Они еще не солдаты. Им еще предстоит стать солдатами. Какими? А вот такими же, как их сверстники, уже овладевшие многими высококвалифицированными солдатскими профессиями. Это пм – солдатам народа – страна щедро дала могучую технику, столь насыщенную современными достижениями, что все ее образцы могут служить эскпонатами на выставке самых последних достоинств научно–инженерной мысли и индустриальной мощи страны.

И все они, эти солдаты, в считанные мгновения занимают места на своих постах – у боевых машин и установок, у орудий, электронных агрегатов и пультов – возле всей той техники, которая не столь давно считалась уникальной даже в стенах научно–исследовательских институтов.

Несоизмеримость, насыщенность мастерства сегодняшнего солдата с солдатом минувших времен такие же, как не соизмерима огневая мощь, которой владеет это соединение сегодня, с той, какой оно владело в годы войны. Образцы ее оружия тех лет стали музейными экспонатами. И каждый солдат, владея в совершенстве своей воинской профессией, владеет профессией своего товарища по боевому посту, чтобы в критическое мгновение быть способным заменить его. И солдатское искусство – во множестве знаний и, главное, в той мгновенной точности, с которой он осуществляет свое дело, проявляя виртуозную сноровку, выработанную настойчивой учебой.

Ратное дело обрело ныне черты высокого мастерства, где перед каждым огромные пространства открыть свой дар, ум, характер, настойчивость, всю свою человеческую особость. И то, что в армии введены ныне почетные звания мастеров, – тому свидетельство. И мастера рабочего класса нашей страны с гордой уверенностью передают всю эту высокую технику солдатам – мастерам Вооруженных Сил страны.

Армия учит солдата быть командиром техники, и армия воспитывает юношу быть таким солдатом, какими были солдаты Отчизны. Советская Армия – это высшая школа формирования человека стойкого, твердого, закаленного, исполненного духа коллективного братства и сознания своей ответственности и долга перед Родиной. Вот кто он, какой он – советский солдат 1967 года, года великого полустолетия Советского государства.

Отработаны ночные занятия по боевой тревоге. Зелеными просветами озарено небо, Я спрашиваю генерала:

– Ну как?

Генерал молча закуривает, вздыхает, потом произносит задумчиво:

– Я бы, знаете, чего хотел больше всего в жизни?

Чтобы мой политрук, старый большевик Василий Алексеевич Орлов, который меня в партию рекомендовал, сегодня учебные занятия посмотрел.

– Очевидно, он не ошибся в своей рекомендации?

– Не в этом дело, – досадливо поморщился генерал, – сегодняшнего солдата он увидел бы. Какой он!

– Да, техника сейчас не та!

– Да что техника! – сказал генерал. – Не она солдатом командует, а солдат ею. Вот в чем главное. И хорошо командует. Красиво, уверенно, бесстрашно…

– В условиях учебных занятий?

Генерал пристально посмотрел на меня.

– Как–то, – сказал он сурово, – на учениях одна система неточно сработала. Причину выяснить не удалось. Приехал в подразделение, сказал: «Может, есть у кого соображения?» Вышел из строя солдат Соловаев, докладывает: «Товарищ генерал, я всю ночь думал – это я виноват. Не могу точно припомнить – все ли я сделал при подготовке». Мужественный поступок? Да еще какой! Он ведь, Соловаев, знал, что никакой комиссии сразу не установить причину неполадки. Сказал. Проявил подлинное солдатское бесстрашие. А кто он, Соловаев? Ничем не выделяющийся от других. Солдат и солдат. А в критический момент: смелость. Значит, вот он какой, солдат шестьдесят седьмого года… Надежный! Быть солдатом – это быть человеком коммунистической чистоты и убежденности. Такими быть мы и учим молодых воинов. Какими и нас самих партия учит быть везде и всегда…

И генерал зашагал в казарму…

1967 г.

ВЕЛИКОЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЕ

Если бы тома «Истории СССР» довелось снабдить иллюстрациями, допустим, добытыми в разные времена путем аэрофотосъемки, то перед нами предстали бы поистине удивительные фотодокументы, повествующие о стремительном видоизменении одной шестой части планеты Земля.

Тайна этих изменений – в титаническом трудовом подвиге советского народа.

Запечатлеть преображенное гигантское пространство, панораму нашей Отчизны с помощью оптики значительно легче, чем изобразить во всей яркости человеческие черты тех, кто свершил этот подвиг. Чтобы ощутить электроэнергетическую мощь страны, сегодня достаточно ночного трансконтинентального полета с одного края Родины до ее другого края: увидишь соперничество земных электросозвездий с небесными светилами. А ведь в не столь уж отдаленное историческое время для того, чтобы осветить в Большом театре карту будущей электрификации РСФСР, пришлось временно выключить освещение столицы, жившей на голодном энергетическом пайке…

Такие сравнения минувшего с нынешним вызывают у нас всякий раз благоговейное восхищение теми, кто дерзновенно провидел уже тогда нашу Родину такой, какой она должна была стать и какой она стала.

Ныне даже самые отъявленные враги коммунизма то с меланхолической печалью, то со скрежетом зубовным, но вынуждены признавать экономическое могущество СССР.

Конечно, мы испытываем патриотическую гордость, видя свершенное. Материально–техническая база коммунизма – мощное основание всеобъемлющих благотворных преобразований жизни народа, безопасности мира социализма, экономической взаимопомощи, исполненной духом пролетарского интернационализма. Вопреки всем историческим бурям, бедствиям, нашествиям интервентов партия, народ исполнили завет Ленина: подняли страну из бездны отсталости, нищеты, превратили ее в самую могущественную социалистическую державу.

Но где мера самого великого, самого сложного и трудного преобразования – духовного преобразования народных масс страны! Ведь не только масштабами индустриального созидания измеряются вершины человеческого духа в творчестве истории.

Можно назвать цифры, наглядно свидетельствующие, что у нас больше, чем в какой–либо другой стране, людей, обладающих высшим образованием, что у нас самая большая в мире когорта ученых, открывающих тайны неведомого; сказать о том, что закон о всеобщем среднем образовании выполняется неукоснительно и плоды этого видны воочию… На всем историческом пути Советского государства неустанно свершалась партией величайшая революция – преображение духовного мира, психологии людей, их перевоспитание и воспитание, формирование социалистического сознания, нравственности, убежденности. Духовный рост всего народа, рост личности в социалистическом обществе – великие плоды творческой деятельности Коммунистической партии.

Рост нравственной культуры народных масс – это и рост ярких человеческих личностей. Деяниями выдающихся сынов и дочерей народа обозначен весь исторический путь страны. Немеркнущие образы таких людей – светочи для многих поколений.

С необычайной полнотою воплотился гений народа во Владимире Ильиче Ленине.

Ленин предначертал пути переделки старого мира и строительства нового общества. Он указал, какими качествами должны обладать те, кто будет вершить этот величайший исторический подвиг творческого созидания, высшая цель которого и есть формирование нового человека, человека социалистического мира.

На Алмалыкском медеплавильном заводе работает 30-летний старший мастер анодного передела Геннадий Михайлович Ситников. Он возглавляет передовую бригаду. Но я не знаю, кем его правильно считать: рабочим с образованием инженера или инженером, не расставшимся со своим рабочим местом. Он учился, работая. Вся страсть его устремлена к тому, чтобы изгнать тяжелые работы, и там, где особенно трудно, заменить людей – автоматикой.

Есть такой процесс «дразнения» печи. Сжигается при этом много сосновых бревен, сгорает уйма леса. Ситников проводит опыты – пробует заменить дерево вдуванием газовоздушной смеси. Говорит:

– Лес жалко, и труд тяжелый.

Верит:

– Мы своего добьемся. С инженерными знаниями стало работать перспективней, увлекательней. Вот чугунные горловины печей раньше сгорали в месяц. Металл пропадал, труд. Заменили огнеупором – стоит больше года. Приятно!

– Кто придумал?

– Мы – бригада.

– Что вы считаете главным в ваших поисках?

– Как всякий рабочий человек, чту труд людей, его и экономлю. Это, если хотите знать, и есть самое лучшее уважение к человеку. Я лично так думаю.

Такое определение действенного гуманизма я услышал от Геннадия Ситникова, рабочего–инженера. Он утверждает со своими товарищами этот гуманизм в творческом вдохновенном труде.

Мы живем в атмосфере постоянно растущих, все более высоких моральных стремлений, освещенных жаждой совершенствования человеческой личности в коммунистическом духе.

Недавно весь советский народ по велению сердца вышел на юбилейный коммунистический субботник. Это было вызвано душевной потребностью, стремлением как бы слить себя, сегодняшнего человека, с теми, кто на заре Советской власти открыл в этот день новые черты человека нового мира, столь явственно, отчетливо видимые теперь во всех народах нашей страны.

Юноши–пограничники, герои острова Даманский, своим подвигом подтвердили ту высокую верность заветам отцов, которая свойственна новому, молодому поколению, как и всем другим поколениям героического нашего народа.

Эта преемственность, прочность моральных устоев зиждется на единых коммунистических убеждениях.

Если в начале начал, как указывал В. И. Ленин, можно и должно было «строить коммунизм из массового человеческого материала, испорченного веками и тысячелетиями рабства, крепостничества, капитализма», то каким несоизмерным могуществом коммунистического самосознания наш народ обладает сегодня! За полвека мы прошли огромный путь. Путь подвигов, созидания, преображений, идейно–нравственного совершенствования, культурного обогащения, новаторского творчества во всех сферах деятельности.

Партия, руководствуясь учением Ленина, служит народу как великий педагог, воспитатель нового человека. Светлые черты нашего народа – нравственная чистота, бескомпромиссная требовательность к моральному облику каждого человека, героический склад характера, постоянная неуспокоенность уже достигнутым, преданность делу партии, делу социализма.

Наша Коммунистическая партия избрала своим девизом На все времена: «Все во имя человека, все для блага человека!»

1969 г.