Текст книги "Годы огневые"

Автор книги: Вадим Кожевников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 43 страниц)

НАЧАЛО ВЕЛИКИХ РАБОТ

Реку покрывает сейчас метровая ледяная кровля. Сколько же машин уже прошло здесь, если продавлены такие глубокие колеи в этом ледяном настиле? Какие тяжести надломили его? Местами зияют трещины, из которых бурно хлещет вода, дымящаяся на стуже.

Гусеничный трактор волочит исполинских размеров сани, сделанные из цельных стволов деревьев.

– Эй, друг, ты тут шоссе поломал?

Тракторист высовывается из кабины и озорно кричит:

– Нет, мой груз легкий, река его еще держит. По ней другой механизм на тот берег переправлялся, вот уж под ним она похрустела.

Тесно на ледяном тракте: бесконечные караваны машин везут грузы – строительные материалы, гигантские части каких–то механизмов.

А левее нас на льду лес буровых вышек. Значит, вот оно, близко, заветное, волнующее…

Вереница стальных самосвалов, вздымая поочередно кузова, ссыпает в проруби грохочущий щебень, и мы видим, как кипит, как выбрасывается вверх волжская вода.

– Банкетку насыпаем, – объясняет шофер, – вроде барьера для будущей плотины, чтобы на нее Волга–матушка не очень напирала.

И, бросив небрежно окурок в прорубь, картинно протянув руку, он сказал:

– Глядите, уже вода вспять пошла. Видите, куда он поплыл? То–то же.

Да, здесь течение Волги, натыкаясь на насыпаемую каменную преграду, откатывалось назад и огибало ее. Повторяя опыт шофера, мы бросали в воду из наших карманов все, что могло плавать, все, что могло служить поплавком, свидетелем начавшейся победы.

У подножия забеленных снегом Жигулевских гор, на побережье, мы увидели окруженное стрельчатыми кранами стальное сборище могучих экскаваторов; тяжкие их узлы висели на тросах кранов, плыли в воздухе, медленно и тщательно примерялись, прежде чем одеться доспехами. Стальные зубастые шлемы их, способные вместить трактор, лежали еще на земле.

– Снаряжаются наши землекопы. Но это еще так, средневесы. Скоро сюда шагающие пришагают, – ну, те; богатыри.

– Но как же вы их на холоде монтируете, ведь железо к рукам липнет?

– А у нас здесь весна, товарищ, – смеется монтажник, – мы уже весенний план перевыполнили.

Коммунисты возглавили соревнование. Экскаваторщики Воронович, Игнатов, Колобаев, Зинкевич досрочно смонтировали свои машины.

Обратные склоны Жигулевских гор у будущей плотины уже изрезаны каменными карьерами. Уже обнажена первозданная слоистая порода гор, сложенная будто из циклопических плит. В горах выдолблены каменные пещеры, колодцы штолен, куда подрывники укладывают тонны аммонита.

Земля колеблется под ногами. Взрыв. И расшибленные взрывом каменные пласты трещат, лопаются, грохочут, рушатся вниз оползнем, и вековая сосна, стиснув в своих корнях гигантскую каменную глыбу, словно орлиная пернатая нога с добычей, летит вниз.

Машинист экскаватора, скрываясь в кабине, двумя взмахами ковша доверху, наполняет стальной кузов самосвала хрустящей щебенкой.

Отсюда, с высоты Жигулевских гор, мы смотрим на Волгу – огромную, недвижимую, и видим лес буровых вышек, сверкающую в прорубях черную воду, сотни машин, идущих бесконечной вереницей, – здесь возникнет великое сооружение нашего временп.

Здесь дивным изваянием из стали, гранита, бетона, из чудодейственно спаянных сотен миллионов тонн возвысится величайшая в мире плотина самой мощной на всей планете гидроэлектростанции.

Здесь воды будут подняты на большую высоту и бережно разлиты по каналам, чтобы оросить сотни тысяч гектаров земли.

Отсюда Волга ринется в гидротурбины, и мощь ее потечет по проводам.

Миллионы машин будет питать она, даст миллионы вещей, предметов, сработанных силой' самой дешевой энергии. Миллионы пудов хлеба, технических культур, злаков, взращенных на полях, где будут работать электроплуги и электрокомбайны, одарят изобилием советских людей, творцов и тружеников, смелых преобразователей природы.

Все мы поднимемся на новую ступень на пути к сияющим высотам коммунизма…

– Я сюда не по вызову приехал, по личному влечению. Хорошую квартиру в Смоленске бросил. Объяснил жене: пойми, говорю, мы стройками социализма – Магниткой, Кузнецком, Комсомольском – и другими своими делами в ответственный для всего человечества момент весь мир спасли. А теперь мы коммунизм воздвигаем!..

– Неправильно говоришь, Сидорин: как это не по вызову ты приехал? Каждый из нас, кто настоящий, всегда в сердце своем повестку носит на всенародное дело идти!

Да, точно выразил машинист экскаватора Михаил Тимофеевич Калатурин те чувства, которыми наполнены ныне сердца советских людей.

Семнадцать тысяч писем получено отделом кадров Куйбышевского гидростроя от советских патриотов, жаждущих принять участие в коммунистической стройке.

Мы читали эти письма. И столько в них безмерной любви к Родине, готовности к самоотверженному труду, что нельзя их все назвать иначе, как голосом сердца народа.

Я хочу привести трогательное письмо учителя Якушкинской средней школы Октябрьского района Татарской АССР Василия Прохоровича Орлова.

«Эти стройки, – пишет старый учитель, – окрылили советских людей, влили новые силы в миллионы сердец. Каждый советский гражданин выражает глубокое чувство благодарности партии, каждый хочет принимать активное участие в строительстве новых сооружений, каждый хочет внести свою лепту в эти величайшие памятники техники и могущества страны социализма.

Мон чувства, чувства простого советского гражданина, – чувства сотен миллионов трудящихся Родины. Сплотим еще теснее ряды в борьбе за мир, в строительстве мира, в строительстве коммунизма!»

Старший механик экскаваторного парка Николай Федорович Пантази рассказал нам, как экскаваторщики сами разгружали с самоходных барж многотонные машины и нетерпеливо собирали их еще до прибытия кранов. С каким самоотверженным упорством – в буран, вьюгу и стужу – работали люди, опережая все самые кратчайшие сроки!

Михаил Калатурин на своем экскаваторе перевыполняет сейчас нормы в четыре раза.

150 миллионов кубических метров земли должны будут вынуть куйбышевские строителн.

Да, этим людям поистине предстоит поднять горы земли.

А вот как работают на каменных карьерах. Проходчик комсомолец Семен Петров в десять раз перевыполняет нормы. Не отстает от него бывший моряк, ныне проходчик Николай Горшков. Во много раз перевыполняет нормы бывший минер, ныне взрывник Владимир Иванов. Мы слышали, как Иванов, держа в руках записную книжку, говорил своим товарищам по работе:

– Если мы взялись сдать нашу Куйбышевскую, в ее полную мощность, в 1955 году, – значит пообещались мы всему нашему народу, партии и правительству работать вдохновенно и высокопроизводительно, в совершенстве овладевать новой техникой, использовать ее до дна. Так скажите мне после этого: кто из нас? сможет спокойно на норме сидеть? Вы смотрите, сколько нам страна техники прислала! С ней можно не только котлован, а всю землю насквозь пройти.

Да, действительно: в первые же месяцы после решения правительства страна направила мощные потоки грузов на адрес Куйбышевской гидростанции.

150 тысяч тонн материалов лежат здесь, на берегу Волги, с прошлой навигации. Только одной лесобиржейна левом берегу приняты сотни тысяч кубометров древесины.

Да, гигантское, бесценное техническое вооружение дала страна для великого наступления по всему плацдарму строительства.

Какого же могущества достигла наша промышленность, чтобы создать такие огромные резервы на самом переднем крае только что начатой битвы за изобилие электрической энергии в стране!

Но для того чтобы прийти сюда мощной и разнообразной технике – сквозь девственные чащобы леса, овраги и балки, сквозь снежные завалы и лютые вьюги, – ей нужны были дороги.

И здесь колхозники Куйбышевской области, движимые высоким патриотическим чувством, проявили подлинный героизм. В дождь со снегом, в буран и метели тысячи колхозников вышли на строительство подъездных путей. Это была битва, полная самоотверженности, энтузиазма.

Да, можно восхищаться мощностью машины, одним взмахом ковша вздымающей ввысь вагон грунта. Но какого же восхищения заслуживают люди, пробивавшие путь этим машинам ночью, при свете костров, гаснущих от непогоды. 700 тысяч кубометров грунта вынули они, чтобы открыть путь механизмам.

О чем же говорили они в короткие перерывы этого штурма?

150 человек – трактористов, шоферов, механиков – дали великой стройке только одни ставропольцы. В этом наглядное свидетельство высокого культурно–технического развития современной деревни, способной без ущерба снабжать квалифицированными кадрами стройки коммунизма. У ставропольцев уже открыты при МТС курсы электромашинистов и электрокомбайнеров. Для снабжения строителей отводится 1500 гектаров под овощно–бахчевые культуры. Намечается строительство птицефермы на 15 тысяч птиц. Строится инкубаторная станция емкостью в 100 тысяч яиц. Широко развернулось производство кирпича, черепицы.

Но здесь – при свете гаснущих от снежной бури костров – колхозники мечтали о том, какой будет их земля, преображенная водой! Каким станет их труд, оснащенный могучей электрической энергией.

На строительстве открыт учебный комбинат. Подготовляется открытие вечернего техникума и филиала вечернего Куйбышевского инженерно–строительного института. Организовано отделение Всесоюзного научного инженерно–технического общества. На стройку приезжают крупнейшие ученые страны.

Великие стройки коммунизма вбирают в себя все высшие достижения науки и техники и в свою очередь дают мощный толчок дальнейшему развитию советской науки и техники.

Партийные организации стройки, направляя деятельность коммунистов, мобилизуют их на успешное завершение строительства в 1955 году.

На собрании первичных партийных организаций были обсуждены вопросы о социалистическом соревновании, о ходе жилищного строительства, об использовании механизмов, о состоянии партийной учебы. Коммунисты, выполняя решение партийной организации стройки, показывают образцы высокой производительности труда, вдохновляют строителей на стахановский труд.

На левом берегу, в сосновом бору, уже высятся здания нового поселка. В новых домах живут советские люди, которые уже считают себя здесь коренными жителями, они с гордостью говорят: «Наш город».

Города, собственно, как такового, еще нет. Но он будет, мы это знаем. Потому что мы строили Магнитогорск, город юности Комсомольск и сквозь толщу времени безошибочно угадывали их такими, какими они стали. И на карту мира будет очень скоро нанесен и этот город, которого еще нет, но который будет.

И вот, в воскресный день 18 февраля, в торжественный день выборов в Верховный Совет РСФСР, мощные электроэкскаваторы подошли к Волге, и машинист Владимир Колобаев первым зачерпнул гигантским ковшом землю. Так началась выемка грунта для котлована под фундамент гидроэлектростанции.

Многотонные дизельные самосвалы Минского автозавода подставили свои стальные кузовы под многокубовые ковши. Начался новый этап работы. И в эти мгновения, как гигантский салют, прогремел взрыв.

Сотни тысяч тонн камня рухнули на Могутовой горе. От мощного дуновения поднялись в воздух миллиарды блистающих снежинок. И тысячи людей сняли шапки и несколько секунд стояли молча. Так они стояли в сверкающей метели снежных искр, и в эти мгновения у каждого на сердце было одно великое, общее – скорее, скорее бы осуществить то, чего ждет от них советский народ, – построить гигантскую гидроэлектростанцию на Волге.

1951 г.

ВЕСНА СТРОИТЕЛЕЙ

Мы ехали по дороге, пробитой в зыбучих снегах. Дорога походила на бесконечную гигантскую траншею; высота ее обледеневшего бруствера достигала крыши машины.

В открытых местах, где ледяной бруствер не защищал дороги, недавно бушевавший буран нагромоздил снежные сопки. И они могли бы стать непреодолимой преградой, если бы бульдозеры со слоновым упорством не вспарывали их гигантскими изогнутыми лемехами, а идущие вслед грейдеры не сдвигали обломки снежных гор в сторону.

Мы ехали на Куйбышевгидрострой. Сотни многотонных машин шли непрерывным потоком, вздымая черную пыль – частицы истертой тысячью колес чугунно–твердой промерзшей земли. Гусеничные тракторы волокли прямо по целине, на санях, сколоченных из огромных бревен, силовые установки, по величине и тяжести своей, пожалуй, не уступающие локомотиву. Казалось, мы видим шествие перемещающегося завода.

Бронзовая колоннада столетних сосен стояла навытяжку, роняя пуховые хлопья с широких, как орлиные крылья, ветвей, сотрясающихся от могучего движения машин. Вчерашний буран сменился поземкой, тонкое снежное течение ее с сухим шорохом мчалось сейчас по снежному насту…

Царев курган! Кто не слышал об этой древней остроконечной возвышенности, далеко отступившей на левый берег Волги от гряды Жигулевских гор? Кто видел ее, тот теперь не узнает. Взобравшийся на холм экскаватор разобрал его почти до половины, словно старательный плотник старую хату. Переработанную в дробленый щебень гору развозят в стальных кузовах самосвалы, чтобы воплотить в бетон…

Советское правительство поставило задачу: начать в этом году строительство величайшей на планете Куйбышевской гидроэлектростанции и ввести ее в действие на полную мощность в 1955 году.

Куйбышевская плотина создает самое большое на всем земном шаре искусственное водохранилище.

История человечества не знала строительств подобных темпов и масштабов.

Американцы строили Панамский канал 35 лет. Тысячи рабочих погибли во время работы на канале.

Одна из крупнейших американских гидростанций на реке Колумбия строится уже почти 20 лет, а ее мощность – 972 тысячи киловатт.

Мощность Куйбышевской гидроэлектростанции – около двух миллионов киловатт.

Широко разрекламированная Ниагара, по признанию самих американцев, имеет гидростанции «вроде водяных мельниц», настолько они слабосильны и технически устарели.

Строительство Куйбышевского гидроузла является только частью великого плана преобразования природы, сотворения нового мира на земле.

Ученые и изыскатели, определяя место будущей плотины, руководствовались требованиями сложнейшего научно–технического комплекса, в который входило все, за исключением, быть может, пожеланий о красоте пейзажа. Но такова, видно, сама душа советского строительного искусства, что оно всегда чудесно сопутствует красоте природы, бережно сохраняя ее или грандиозно воссоздавая заново.

Место, выбранное для будущей плотины, ошеломляюще красиво.

В этот предвечерний час отчетливо видны гряды Жигулевских гор, покрытые почти фаянсовой твердости скорлупой снега. Они возвышаются рядами округлых вершин, роняя гигантскую тень на белую равнину прижавшейся к их подножиям Волги. Стройные стволы сосен мерцают теплым оранжевым светом. Красное, как остывающий металл, солнце исполинским полудиском стоит на вершине Могутовой горы…

Мы смотрим на Волгу: словно бакинский пейзаж – целой чащей буровых вышек покрыта она. Волжское ложе, исследованное геологами, дало показания, что оно готово принять и выдержать на себе величайшее творение советской техники.

Непрерывным потоком самосвалы сбрасывают в широкие проруби тысячи тонн щебня. Каменная насыпь, поднявшись со дна, даст возможность намыть земляную перемычку, которая оградит ложе реки для рытья котлована. Намывку перемычки будут производить землесосы производительностью до тысячи кубометров грунта в один час.

Жигулевские горы – эти идеальные, с инженерной точки зрения, склады минеральных строительных материалов – совершают путешествие в стальных кузовах самосвалов на дно Волги.

Для того чтобы сберечь красоту их склонов, обращенных к Волге, площадки для каменных карьеров отведены на обратной стороне гор. Может быть, было и дешевле брать камень ближе к реке, но советские люди, ревностно борющиеся за экономию каждого государственного рубля, умеют становиться щедрыми во имя красоты, потому что прекрасное всегда сопутствует их замыслам, их творческому труду.

Я слышал, как подрывник, после того как в штольню было заложено 70 тонн аммонита, озабоченно спрашивал, указывая рукой на синеющие вдали чащи лесного заповедника:

– Перепугаются там небось лоси от грохота, еще убегут куда–нибудь? – И, застенчиво улыбнувшись, пояснил: – Вот выстроим город – какая радость будет школьникам такого красивого зверя в натуре наблюдать. Места тут необыкновенные!

Скоро здесь, возле карьеров, вырастет камнедробильный завод, который будет давать не меньше десяти тысяч кубометров щебня в сутки. Он удовлетворит не только потребность Куйбышевского строительства – в навигационный период завод сможет снабжать щебнем и строительство ВолгоградГЭС. Так части Жигулевских гор суждено перевоплотиться в новые твердыни, созданные волей и творчеством советского человека.

На правом берегу Волги началась выемка грунта под фундамент гидроэлектростанции. Здесь работают мощные электроэкскаваторы. Движения этих машин почти бесшумны: слышен только звон ломающихся глыб промерзшей каменно–твердой земли, блещущей в изломах ледяными кристаллами, словно куски гранита. Когда же ковш погружается в непромерзший грунт, слышно только одно податливое сопение почвы и под ногами ощущается ее колебание.

150 миллионов кубометров земли предстоит переместить строителям Куйбышевской ГЭС – в двадцать пять раз больше, чем при строительстве Днепровской станции.

И я вспоминал Днепрострой вот в такие же дни начала его созидания. Сколько людей тогда кишело на дне котлована с тачками, с лопатами в руках! И с каким восхищением я тогда глядел на экскаватор, наполняющий кузов полуторатонной машины несколькими взмахами ковша!

А здесь в котловане почти такое же безлюдье, как в цехе нового завода. Электроэкскаватор сразу подымает ввысь вагонетку грунта, и все–таки несколько взмахов сделает он прежде, чем наполнится доверху стальной кузов минского богатыря–тяжеловоза.

Я думаю: пройдет еще немного времени, и мы так же будем стоять на берегу другой нашей могучей реки, и будем вспоминать Куйбышевский гидрострой, и будем испытывать чувства, подобные тем, какие испытываем сейчас.

* * *

Строительство – это сражение, и как бы ни был тщательно, дальновидно и мудро разработан план его, какой бы могущественной техникой ни была вооружена армия строителей, – битва с природой требует от человека мужества и самоотверженности.

Буран, с огромной скоростью передвигавший по приволжским степям миллионы тонн снега, обрушился на строителей подъездного железнодорожного пути.

Мощный снегоочиститель не мог одолеть снежные громады. Иссякло топливо, не хватало уже продуктов питания. И все же куйбышевские колхозники и рабочие–путейцы не прекратили работы. На помощь им пришли летчики. Сбросили с самолета продукты и топливо. В своем рапорте начальнику гидроузла строители дороги с гордостью доложили, что, «несмотря на неблагоприятные условия погоды, механический путеукладчик, экскаваторы, большегрузные скреперы, бульдозеры, грейдеры и другие механизмы отечественного производства показали себя с самой отличной стороны».

О себе они ничего не сказали, справедливо считая, что стойкость и мужество – сами собой разумеющиеся качества советского человека.

У строителей Куйбышевского гидроузла есть уже своя история завершенных трудовых подвигов.

Коллектив инженерно–геологической экспедиции Гидропроекта должен был в кратчайший срок выполнить изыскания, определяющие выбор створа сооружений, их компановку и типы, исследовать устойчивость грунтов.

Страна вооружила геологов сложнейшей техникой. Сейсмическая, электрометрическая разведка позволяет им проникнуть в тайны земной коры, не вскрывая ее оболочки. Но самые точные данные добывают путем бурения почвы.

Плацдарм, где ляжет величайшее гидросооружение земного шара, должен быть исследован с абсолютной точностью. И вот, как только Волга встала, на еще зыбкий лед вышли геологоразведчики и с ледяной крыши начали вручную бурить ее ложе. По мере того как крепла ледяная кровля, сюда перевозили механические буровые установки. Много было машин, оборудования, но не хватало людей. К геологам пришла колхозная молодежь. Ребята не имели представления о буровом деле, но быстро овладели им, потому что это были грамотные люди, получившие в школе знания основ физики, химии.

Были дни, когда человеческий голос терялся в реве снежного урагана; буровые вышки, сотрясаясь, гудели, как струны, готовые лопнуть от напряжения. Тяжелую доску, сорванную с вышки, ветер уносил на сотни метров. Но бригады геологоразведчиков не только выдержали штурм непогоды. Они вдвое, втрое перевыполнили свои нормы.

Комсомолец Сергей Иванов, когда трактор не смог преодолеть снежные заносы, отправился пешком с кернами особо важных горизонтов грунта, закутав их в свой полушубок: если бы керны замерзли, нельзя было бы произвести полноценное исследование.

Это боевые будни строителей.

* * *

В отделе кадров строительства мы встретились с группой комсомольцев.

– Поймите, дорогие, нельзя так стихийно, – убеждал их сотрудник отдела, видно, переживший за сегодняшний день немало таких «вторжений», – нам нужны только квалифицированные товарищи. Это раньше, на Магнитострое каждая пара рабочих рук в дело шла. А у нас здесь машины, механизмы. Вы думаете, в строители так просто попасть? Учиться надо.

– А мы готовы учиться.

– Вот и выходит, вас сначала надо на курсы, в учебный комбинат посылать. Вы же слова сказать не даете – «работать, работать»… Я сам без спроса в Комсомольск уехал. Но ведь это когда было!

Выписав путевки в учебный комбинат, сотрудник вздохнул:

– Это еще ничего народ – дисциплинированный. Тут у меня одна девушка из Алма–Аты приехала. «Я, – говорит, – в первую пятилетку маленькой была, во время войны из–за молодости на фронт не взялп, а теперь вы мне отказываете? Где я жизненную закалку получу?» А специальность у нее – фармацевт.

– И что же, вы ей отказали?

– Нет, уговорил в нашу аптеку пойти. А она на экскаватор просилась!

Учебный комбинат Гидростроя выпустил уже 500 плотников, 100 печников, 200 каменщиков, 140 мостовщиков.

В разных городах страны открыты курсы, на которых обучаются дизелисты, экскаваторщики, десятники, бухгалтеры для Куйбышевского строительства. Учебный комбинат в Калаче выпустил около ста экскаваторщиков и тридцать десятников. Курсы шоферов в Куйбышеве дали строительству сто водителей.

Когда мы выходим из управления, уже ночь.

Ледяная кровля Волги, освещенная прожекторами, сияет, словно лунный слиток. В огромных прорубях кипит ее черная вода, теснимая каменной перемычкой. Сквозь темные чащи леса мелькают движущиеся всполохи света – это по дорогам идут сюда колонны машин с драгоценными грузами. На стрелах экскаваторов и кранов, словно на мачтах кораблей, горят фонари. В окнах недавно выстроенного городка теплятся, точно диковинные цветы, разноцветные абажуры. И отсюда в недвижимое от стужи пространство плывут звуки музыки. В небе горят звезды такой голубизны и яркости, что кажется, это они зажигают в снегу бесчисленные синие огоньки.

– Как здесь будет красиво, и очень скоро, – говорит нам молодой машинист экскаватора, недавно прибывший сюда из Москвы, со строительства университета. – Вот думалось мне, что нет ничего прекраснее той моей стройки, и оторвался от нее с болью в сердце. Но там я научился в будущее глядеть. И как быстро, словно каким–то чудом, выросло то здание красоты необыкновенной. А это строительство на Волге всю душу у человека захватывает, оно его на такую высоту поднимает, что просто сам себе завидуешь!

– Я сегодня три нормы выполнил, а Михаил Калатурин – четыре. И теперь не могу идти домой спокойно – хожу и думаю. Ко мне сегодня на машину девушка приходила, говорит, из Алма–Аты приехала, чтобы на экскаваторе работать. Тоненькая такая, в резиновых ботиках. Я ехг объясняю: «Идите, а то замерзнете, простудитесь», а она требует – учи. А вот на мне и полушубок и валенки, так я вместо того, чтобы постоять да посмотреть, как Калатурин свои четыре нормы берет, вчера в клуб ушел, кино смотреть. Вот и взял только три нормы, а теперь хожу и мучаюсь.

Становилось все холоднее. Воздух делался прозрачнее и суше. Над чистым от снега, сверкающим ледяным полем реки подымался легкий голубой' столб отраженного звездного света.

И вдруг прошло еле ощутимое дуновение, словно от теплого крыла медленно пролетевшей над головой какой–то огромной птицы, и тонкий привкус горечи набухающих березовых почек остался на губах. Механик экскаватора настороженно поднял голову, вздохнул полной грудью и торжествующе произнес:

– Слышите, весной потянуло. Первая у нас здесь весна будет. Ух, и развернемся мы тут…

И где–то внизу, на самом берегу Волги, послышались лязганье металла, шум падающих глыб земли. Уже не было больше тишины ночи: она наполнилась мерным дыханием машин – это приступила к работе новая смена. Колонны многотонных минских самосвалов снова с грохотом валили в кипящую черную воду камень, и вода выбрасывалась на лед, билась на нем и медленно замерзала.

1951 г.