Текст книги "Завет Христа"

Автор книги: Ульрих Хефнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)

6

Паломническая церковь в Висе, Штайнгаден, Бавария…

– Это непостижимо, – заявил священник из Фюссена, сделав удивленное лицо после того, как Буковски предъявил ему свое удостоверение. – Моя экономка рассказала мне, что здесь произошло. Вам, должно быть, известно, что я принял церковный приход только три недели назад, после того как с отцом Иоганном произошла эта ужасная авария. Епархия пока передала управление мне. Так ужасно, когда оказываешься непосредственно связан с таким кошмарным преступлением. Йозеф уже лет тридцать заботился об этой церкви, а теперь за нее и жизнь отдал.

Буковски указал на скамейку и сел сам. Лиза Герман подала руку священнику. Она повернулась к Буковски и сказала:

– Извини, я уже сообщила в соответствующую службу новые сведения.

Буковски кивнул и молча посмотрел Лизе вслед, когда она исчезла в тени церкви.

– Гм… – откашлялся священник. – Куда увезли тело Йозефа? Я ведь должен был подготовить его к погребению.

– Так быстро не получится, господин пастор. С ним еще работают судмедэксперты. Я думаю, через день-два прокуратура разрешит забрать его.

Священник кивнул с пониманием.

– Господин пастор, – спросил Буковски, – что здесь могло так привлечь воров, что они решились на взлом?

Священник задумался.

– Помимо позолоченных чаш, дароносицы, которая покрыта сусальным золотом и украшена несколькими драгоценными камнями, наверное, есть еще несколько скульптур, которые могли бы представлять интерес для воров. Скульптура бичуемого Спасителя известна во всем мире, ей уже почти триста лет. На алтаре стоят и несколько фигур святых. Я не питаю никаких иллюзий: мир стал безнравственным и безбожным. Любители и «черные» коллекционеры заплатили бы за них целое состояние. Поэтому наш верный Йозеф и запирал церковь с приходом темноты.

– Есть ли здесь система сигнализации?

– Нет, насколько я знаю, – ответил священник. – Йозеф и супруг экономки, господин Дишингер, следят за порядком. С тех пор как я знаю обоих, – а с Йозефом, по крайней мере, я знаком уже давно, – я уверен, что они очень добросовестны и берегут церковь как зеницу ока.

Буковски указал на боковой вход.

– Преступники проникли в церковь через эту дверь.

Священник проследил за жестом Буковски.

– Возможно, они думали, что у этого входа никто не помешает им.

– Это-то и странно, – ответил Буковски и встал. – Очевидно, дверь не была заперта. Мы не нашли следов взлома.

Священник наморщил лоб. Он не спускал удивленного взгляда с начальника отдела полиции.

– Однако это совсем нетипично, – задумчиво заметил он. – Старый Йозеф и господин Дишингер были очень добросовестны и серьезно относились к своим обязанностям.

Они неторопливо направились к боковому входу.

– Может быть, ключей на самом деле больше?

Священник схватился за связку.

– У Йозефа был один, еще одним пользуются Дишингеры, третий у меня, а четвертый хранится в доме пастора – и это все.

– Когда ваш предшественник попал в автомобильную катастрофу, ключ был у него с собой?

Священник продемонстрировал маленький металлический ключ с секретом на своей связке.

– Это был ключ отца Иоганна. Полиция передала нам его через несколько дней после аварии.

– Не могли бы вы предоставить мне ваш ключ для небольшой проверки?

Священник кивнул.

– Разумеется, если это поможет раскрыть преступление.

Когда они подошли к боковому входу, священник окинул взглядом дверь, из которой был вырезан замок. Буковски заметил его вопросительный взгляд.

– Мы вынули замок. Вам придется временно установить другой, – объяснил он и открыл дверь.

Их шаги разнеслись эхом, когда они вошли в прохладную церковь. Священник огляделся и целеустремленно направился к алтарю. Он ненадолго преклонил колени и перекрестился. Когда он встал на ступени перед алтарем, взгляд его упал на то место, где остались контур убитого и кровавое пятно. Он снова перекрестился и неразборчиво пробормотал несколько слов.

– Вы можете сказать нам, не пропало ли что-нибудь? – спросил Буковски.

Священник кивнул. Перед алтарем он остановился и открыл золотой ларец. Проверив его содержимое, направился к ризнице.

Буковски со вздохом опустился на скамью в первом ряду и ждал, пока священник не закончил тщательный осмотр алтаря и ризницы и не остановился перед ним, покачивая головой.

– Ничего, – сказал он. – Ничего не пропало, все на месте.

Буковски кивнул.

– Это подтверждает нашу теорию, что преступники убежали, после того как их внезапно обнаружили.

Священник сел рядом с Буковски, который немного подвинулся.

– Это ужасно. Наш добрый Йозеф… Убит в доме Господнем. И еще эта бессмысленная смерть от несчастного случая отца Иоганна. Кроме того, лишь в нескольких километрах отсюда, в монастыре Этталь, какой-то сумасшедший убил брата-бенедиктинца. Вы, конечно, в курсе. Создается впечатление, что Бог отвернулся от людей.

– Я знаю об убийстве в монастыре, – ответил Буковски. – И я его тоже расследую.

– Неисповедимы пути Господни, – возразил священник. – А вам, собственно, известно, что отец Иоганн тоже был бенедиктинцем и знал убитого из Этталя?

Буковски весь обратился в слух.

– Они были знакомы?

– Они даже некоторое время работали вместе – в Церковной службе древностей, прежде чем отец Иоганн удалился от дел и принял общину.

– Они работали вместе? – повторил Буковски.

– Отец Иоганн был специалистом по древнееврейской и древнеармянской письменности. Пять лет он путешествовал по Израилю и Ближнему Востоку.

Буковски хлопнул себя рукой по лбу.

– Что такое? – испуганно спросил священник.

Буковски встал.

– Я благодарю вас, господин пастор. Вы очень помогли мне.

Буковски вылетел из церкви и чуть не столкнулся с Лизой Герман, стоявшей у двери.

– Где ты была? – набросился на коллегу Буковски.

– Мы не в духе? – парировала Лиза. – Я говорила с господином Дишингером, мужем экономки. Он как раз вернулся. Я попросила его показать мне ключ от церкви. Очевидно, все ключи в наличии, вплоть до ключа священника. Но это, пожалуй, тебе не интересно, раз ты все равно хочешь отдать дело. Мне позвонить в Гармиш и пригласить коллег из инспекции?

Буковски сунул руку в карман пиджака и достал полиэтиленовый пакетик с ключом, полученным от священника.

– Это наше дело, – ответил Буковски. – И в следующий раз говори мне, какие изыскания ты провела. Или, по-твоему, хорошо, что мы все делаем дважды?

– Что? – удивленно переспросила Лиза.

– Я об этой ситуации с ключами, черт возьми!

Лиза озадаченно смотрела на Буковски.

– Да какая муха тебя укусила?

Буковски отдал ключ Лизе.

– Отвези в лабораторию – пусть его исследуют. Я хотел бы знать, не с него ли делали отмычку.

– А ты чем займешься? – резко спросила Лиза.

– Аварией отца Иоганна.

Иерусалим, раскопки у дороги на Иерихон…

Над раскопом номер четыре, где предположительно некогда помещалась кухня или столовая римского гарнизона и где позже была обнаружена могила крестоносца, возвышалась огромная, со всех сторон закрытая палатка. Соорудили ее по распоряжению Хаима Рафуля. Но не из-за опасений, что дождь помешает дальнейшим работам, а скорее чтобы защитить раскопки от любопытных взглядов остальных помощников. С могилой работала тщательно подобранная группа – те помощники, которых он считал надежными. Была сооружена большая система подъемных блоков с несущей способностью почти двенадцать тонн, для того чтобы поднять тяжелую крышку гроба. Команда Хоука больше не могла оттеснить Хаима Рафуля. Он едва скрывал возбуждение и любопытство, нетерпеливо ожидая, когда же наконец можно будет приподнять плиту, не боясь повредить ее.

Тем временем наступило утро, и под палаткой становилось все жарче. Тяжелый грузовик ждал своего часа рядом с ямой. Джонатан Хоук уже изучил состояние места раскопок. Слои горной породы до глубины в три метра можно было однозначно отнести к той же эпохе, что и остальные находки римского происхождения. А дальше четкой картины не получалось. В яме почти трехметровой глубины обнаружился склеп, уходящий в землю еще на два метра. Джонатану Хоуку было ясно, что здесь произошло. Почти тысячу лет назад слой земли сняли, чтобы получить место для погребения рыцаря. Потом все снова засыпали землей, и поэтому кое-что перепуталось. С точки зрения стратиграфии [7]7
  Стратиграфия – раздел геологии, изучающий последовательность формирования горных пород и их первичные пространственные взаимоотношения. ( Примеч. ред.)


[Закрыть]ничего необычного в этом не было. Такие феномены встречались часто, когда нельзя было определить слои или если несколько столетий спустя на этом месте рыли фундаменты, и тогда со стратиграфическими слоями почвы смешивались те, которые принадлежали прошедшим столетиям. Прежде всего это происходило вблизи больших городов, когда они разрастались и в них возникали новые комплексы зданий.

– Мы уже вот где, – сообщил Аарон и вырвал профессора Хоука из задумчивости. Джонатан Хоук спустился в яму и осмотрел толстый стальной трос, находившийся под небольшим натяжением.

– Хорошо, что я так вовремя пришел, – раздался голос Тома за спинами обоих археологов. Джина и Джонатан обернулись.

– Том! – удивленно воскликнул Хоук. – Я думал, ты лежишь в постели, где тебе и место.

Том улыбнулся.

– Яара и Мошав поехали в город, а мне уже лучше. И в конце концов, я хочу знать, что здесь происходит.

– Мы хотим открыть саркофаг и осмотреть твою находку, – ответил Хоук.

– Но разве не лучше было бы достать гроб целиком и открыть его в лаборатории, пока мы тут еще что-нибудь не повредили?

Хоук пожал плечами.

– Так захотел Хаим, а он – руководитель раскопок. Я здесь отвечаю только за техническую сторону работы.

– Он, похоже, уже не может ждать, – добавила Джина.

– Ладно, давайте начнем, – решительно произнес Джонатан Хоук и дал знак Аарону.

Кантон Фрибур в Швейцарии, монастырь Сент-Гиацинт, принадлежащий ордену доминиканцев, на рю дю Ботце…

Куда либерализм привел человечество? Даже в Конгрегации вероучения сидят либеральные вольнодумцы и медленно распространяют свое влияние, подобно раковой опухоли. Если эта церковь будет только улыбаться врагам, а не сражаться с ними до последней капли крови, то однажды она погибнет!

Кардинал Боргезе все еще не мог понять, почему отец Леонардо так спокойно воспринял сообщение о раскопках в Иерусалиме. Собственно, его святой долг как секретаря Sanctum Ojficium– делать все возможное для того, чтобы предотвратить опасность для Курии, веры и спасения душ человеческих. И как отреагировал на это отец Леонардо? Ему бы стоило позаботиться о том же, однако он не видел никакой угрозы в работе Хаима Рафуля. Церковь, мол, пережила много бурь и устояла. Да, она пережила много бурь, но каждый раз платила за свое дальнейшее существование высокую, кровавую цену.

Хаим Рафуль, этот язычник, этот еврейский колдун, который делал все, чтобы нанести удар в самое слабое место католической церкви, этот дьявол в человечьем обличье мог бы снова атаковать ряды верующих до тех пор, пока не осталось бы никого, кроме одних скептиков. А отец Леонардо только улыбнулся и отбросил нападение этого врага церкви одним движением руки. Именно так, как будто бы Рафуля можно было отогнать, как надоедливую муху.

Кардинал Боргезе внутренне закипал, стоило ему только подумать об этом. Во что превратилась церковь? Все больше скамей остаются свободными на святых мессах, все меньше людей приходят в дом Божий, чтобы посвятить себя Господу. А что делают высшие чиновники в Риме? Они спят и видят сны о власти и влиянии, в то время как люди, подобные Рафулю или этому немцу, Древерманну, [8]8
  Древерманн Евгений – немецкий психоаналитик, католический священний, трактующий Библию с точки зрения отношения между сознательным и бессознательным.


[Закрыть]прилагают все силы, чтобы разрушить дом, который Петр воздвиг две тысячи лет назад.

Кардинал Боргезе молча сидел за письменным столом и задумчиво смотрел в окно на хмурый и дождливый день.

Глухой стук вырвал его из мрачных мыслей. Дрожащее «да!» сорвалось с его губ.

Монах-доминиканец в черной сутане открыл дверь.

– Ваше Высокопреосвященство, месье Бенуа прибыл и ждет вас в библиотеке.

Кардинал поднялся.

– Спасибо, Жак, я иду. Приготовьте нам, пожалуйста, чай. Месье Бенуа устал, наверное. Ему нужен ночлег. Позаботьтесь об этом!

Доминиканец поклонился, прежде чем закрыть дверь. Кардинал Боргезе одернул сутану. Наконец-то он сможет поговорить с кем-то, кто разделит его беспокойство.

7

Вайльхайм в Пфаффенвинкеле, полицейское управление, улица Ам Майстерангер…

– Это случилось среди ночи, – сообщил молодой старший комиссар полиции. – Как нам удалось выяснить, он ехал по автостраде из Роттенбуха в Штайнгаден. Неподалеку Райсвиса тянется небольшой лесок. Там господин пастор свернул с дороги и помчался по просеке, пока не врезался в дерево, из-за чего машина перевернулась. Только на следующее утро его обнаружил водитель автобуса.

– Почему он съехал с проезжей части? – спросил начальник отдела уголовной полиции Буковски, рассматривая фотографии с места аварии.

– Мы обнаружили след заноса, – ответил полицейский. – Предположили, что он хотел избежать столкновения с животным и при этом потерял контроль над машиной. Когда по ночам теплеет, там часто переходят дорогу косули, чтобы пастись на соседней пашне.

– Свидетелей нет?

– Никто не видел аварии, – развел руками полицейский. – Возможно, она произошла около полуночи.

– Как вы установили это время? – спросил Буковски.

Полицейский полистал следственное дело.

– Священник ехал с собрания в Шонгау. Он встречался там с членами местной общины, чтобы обсудить проведение праздника в церкви в Висе. Обсуждение закончилось около половины двенадцатого. Оттуда он поехал прямо домой. Дорога заняла бы примерно двадцать пять минут. Председатель приходского совета проводил его к машине и видел, как он уехал.

Буковски подвинул к себе географическую карту.

– Я одного не понимаю, – заявил он, – почему священник поехал через Пайтинг, а не по дороге из Фюссена, которая ведет прямо в Штайнгаден? Ведь так было бы намного быстрее.

Полицейский в форме пожал плечами.

– Наверное, у него были на то причины.

– Проводилось ли вскрытие?

Полицейский услужливо кивнул.

– Судебный медик его осмотрел. Диагноз – черепно-мозговая травма. Это совпадает с тем, что нам удалось установить. Он влетел в дерево сбоку и, наверное, врезался черепом в какой-нибудь сук.

– Что значит «осмотрел»? – уточнил Буковски. – Проводилось вскрытие или не проводилось?

Старший комиссар замялся.

– Признаков насилия не имелось, а повреждения типичны при таких авариях. Ведь от удара боком нет достаточной защиты, да и машина была совсем не новая. Довольно старый «опель» без защиты от бокового удара и без надувных подушек безопасности.

– Я хочу знать, проводилось ли вскрытие? – настойчиво повторил Буковски.

– Скажем так, тщательный осмотр трупа, – уклончиво ответил полицейский. – Так принято, если нет повода сомневаться в причине смерти. Прокуратура в курсе. Это позволяет избегать ненужных издержек, а наш судмедэксперт – опытный специалист.

– То есть священник мог получить повреждения иным образом, – пробормотал Буковски.

– Это была авария, тут нет никаких сомнений, – повторил полицейский. – Священник висел на ремне безопасности. У нас в лесистых районах такие аварии случаются часто. Внезапно в свете фар появляется косуля, пугает водителя, и тот пытается уклониться от столкновения с животным. При этом он теряет управление и уходит в занос. Священнику просто не повезло, что он резко свернул налево и врезался в дерево. Сверни он в другую сторону, вообще ничего бы не произошло, кроме небольшого повреждения кузова.

– Я так понимаю, при этом можно подумать, что у священника в такой ситуации появился помощник свыше, – ответил Буковски. – Где я могу найти судмедэксперта, который осматривал тело?

Полицейский вытаращил глаза.

– Дело закрыто, – заметил он.

– Для вас, может, и закрыто, коллега, – возразил Буковски. – Но позвольте мне самому решать, когда закрывать свое дело. А я забираю ваше дело себе – вы ведь наверняка не имеете ничего против, или я должен поговорить с вашим начальником?

Глаза старшего комиссара полиции снова расширились. На одно короткое мгновение в них вспыхнуло упрямство, но в конце концов полицейский в форме нервно сглотнул и подвинул дело своему коллеге.

Буковски встал.

– Вы не могли бы отвезти меня на вокзал? – спросил он.

– На вокзал? – озадаченно переспросил полицейский.

– Моя коллега оставила меня здесь. Ей нужна была машина, поэтому я еду в Мюнхен поездом.

– Я прикажу отвезти вас, – ответил полицейский наигранно приветливо.

Иерусалим, раскопки у дороги на Иерихон…

Наконец настало время приподнять надгробную плиту. Она казалась прочной и не имела никаких трещин. Но нельзя было исключать, что известняковая плита приблизительно в два метра длиной, около метра шириной и порядка десяти сантиметров толщиной может разбиться при малейшем нажиме. Джонатан Хоук убедил нетерпеливого Хаима Рафуля принять все меры, чтобы сохранить плиту в целости. На грузовике все было готово к тому, чтобы осторожно положить артефакт: там лежали мягкие одеяла, плиты из полистирола и воздушные подушки. Аарон Шиллинг держал пульт дистанционного управления системой подъемных блоков и ждал условного знака от Джины Андреотти.

Когда надгробную плиту слегка приподняли в первый раз, чтобы подсунуть под нее стальную сетку, связанную с талями подъемного устройства, Джонатан Хоук смог бросить беглый взгляд в нутро саркофага. В луче фонарика тускло сверкнул металл, но щель примерно в три сантиметра позволила только предположить, что находится в гробу. Отдающий плесенью запах ударил профессору в нос, прежде чем он успел выпрямиться.

Оба рабочих, которые укрепили стальную сетку на крюке, еще раз критически осмотрели соединительные тросы и кивнули Джине. Шум генератора перекричать было невозможно. Джина подняла руку, давая знак, что фиксация закончена. Аарон двинул маленький желтый рычаг, и надгробная плита стала подниматься, как в киносъемке – сантиметр за сантиметром. Напряженные взгляды были прикованы к саркофагу, который через несколько секунд раскроет свою тысячелетнюю тайну. Один из помощников направил на саркофаг луч прожектора.

– Нет, это не может быть правдой, – пробормотал Хаим Рафуль, но его реплику заглушил громкий рокот генератора.

В гробу лежал рыцарь. Темная высохшая кожа почти не отличалась по цвету от проржавевшего железного оружия. Руки рыцаря были сложены на груди. Виднелись кираса, ножные латы и кольчуга, на голове – шлем с забралом, из-под которого свисали длинные желтоватые волосы. У его правой руки лежало лезвие меча, деревянная рукоять которого, похоже, не пережила столетия. Слева располагался глиняный сосуд, похожий на длинную узкую амфору Он начинался у колен рыцаря и заканчивался у его головы.

– Просто фантастика! – громко воскликнула Джина.

Джонатан Хоук кивнул и бросил критический взгляд на надгробную плиту, которая парила над гробом на высоте около двух метров и уже преодолела верхний край могилы.

Дальше все пошло как по маслу: Аарон подвел стрелу прямо к кузову грузовика, где четыре помощника приняли каменную плиту и выровняли таким образом, чтобы она легла на свое мягкое ложе.

В открытом склепе воцарилось изумленное молчание. Аарон выключил генератор. Спустившись по лестнице в могилу, он встал рядом с Томом.

– Это непостижимо, – тихо произнес Аарон, чтобы не нарушать благоговейный настрой. – Он не истлел, он остался человеком.

Том кивнул.

– Теплый и соленый воздух внутри высушил и мумифицировал его тело.

Мертвеца обвивали тонкие волокна.

– Плащ не пережил время, – сказал Том, заметив любопытный взгляд Аарона. – И оружие стало пористым и ржавым. Нужно соблюдать осторожность, когда будем убирать их от тела, иначе они превратятся в пыль.

– Сколько приблизительно весит гроб?

Том осмотрел каменный саркофаг.

– Думаю, примерно тонну.

– А что это за колчан, который лежит слева от тела?

Том пожал плечами. Профессор Хаим Рафуль, стоявший поблизости, повернулся к ним.

– Это глиняный сосуд, я уже видел нечто подобное, – заявил он. – Возможно, что-то вроде припасов для долгой дороги в рай.

– Вы полагаете, там может находиться пища или что-то подобное, господин профессор? – удивился Том. – У христианина?

– Ну, это возможно, – возразил Рафуль и подошел к краю гроба.

Он протянул руку к лому, лежавшему рядом с гробом, и поднял его. Потом осторожно раздвинул темный клубок пуха, пожалуй, некогда бывший плащом рыцаря. Открылась часть глиняного диска. Хаим Рафуль осторожно высвободил стенную тарелку. Она походила на ту, которую он недавно продемонстрировал журналистам в Тель-Авиве, но эта была разбита посередине. Он соединил обе части.

Среди присутствующих послышался говор, вызванный изумлением. На тарелке было изображено небо, разделенное на две половины, будто открывающиеся ворота. В нем парила фигура на облаке, держащая в руке длинный посох. Ниже этого изображения на горе был разложен костер, и языки его пламени достигали неба.

– Кисть, быстро, – потребовал Хаим Рафуль.

Джина поспешно подала ему кисть с мягкой щетиной. Хаим Рафуль осторожно провел ею по маленькой круглой тарелке. В костре показалась фигура, которая протягивала руки к небу.

– Это окончательное доказательство, – громко заявил Хаим Рафуль. – Эта фигура – Иисус, и он лежит на костре. Он не отправился живым на небеса. Тело его так и не положили в могилу – потому что его сожгли.

Джонатан Хоук подошел к Рафулю и вопросительно посмотрел на него.

– Ты знал, что мы там найдем, – заявил он с уверенностью, не терпящей возражений.

Хаим Рафуль улыбнулся.

– Риму не понравится моя находка.

Иерусалим, Христианский квартал, около Новых ворот…

Гидеон огляделся. Да где же Поллак? Они ведь договорились встретиться здесь. Он все еще находился под впечатлением от сегодняшних событий на раскопках. Он смотрел на лицо человека, который был похоронен в Иерусалиме 878 лет назад. Крестоносец, отдавший жизнь за свою веру – веру, которая после обнаружения в саркофаге стенной тарелки стала более чем сомнительна и спорна. Наверное, всегда существовали люди, сомневающиеся в изображениях воскресшего Иисуса. Собственно, верить означает не знать наверняка. Но если тело Иешуа из Назарета после его смерти действительно было сожжено римлянками, то как же он смог выйти из могилы? Все евангелисты в своих текстах утверждали, что Иисус, сын Божий, был похоронен и через три дня воскрес. Но как такое возможно, если тело его похитил огонь, а пепел был развеян на все четыре стороны?

Соломону Поллаку придется изрядно поплатиться за эту новость.

Гидеон огляделся. Фонари освещали вроде бы мирный город, так и не успокоившийся за прошедшие тысячелетия. Христиане, мусульмане, армяне, евреи, турки – Иерусалим был магической ретортой различных культур. Гидеон, еврей по рождению, в течение последних лет все сильнее удалявшийся от своей веры, подумал о Хаиме Рафуле, чудаковатом профессоре из университета Бар-Илан. Рафуль обрадовался находке. Он старался скрыть свою радость, но Гидеон, стоявший неподалеку, почувствовал тайное удовлетворение профессора. Новость о содержимом саркофага наверняка посеет панику среди христиан.

– Привет, Гидеон, – произнес чей-то голос, вырвав его из задумчивости. – Похоже, денек у тебя выдался тяжелый?

Гидеон обернулся и увидел ухмыляющееся лицо Соломона Поллака.

– Десять часов тяжелой работы, – согласился Гидеон. – Но тебя определенно заинтересует то, что произошло сегодня на раскопках.

Соломон попытался прикинуться равнодушным. Однако Гидеон почувствовал, так же как и сегодня утром с профессором Рафулем, что его нового знакомого снедает любопытство.

– Новость, которая у меня припасена для тебя, стоит приличную сумму, – продолжил Гидеон.

– И что же в ней такого интересного?

– Скажем так – возможно, конец старой легенды, которую люди рассказывают себе уже две тысячи лет и в этой стране, и почти во всем мире.

– О каких людях ты говоришь?

Гидеон улыбнулся.

– О тех, кто верит в Сына Божьего.

– Сколько? – спросил Соломон.

– Тысяча!

Соломон махнул рукой.

– Ты с ума сошел, – заявил он.

Гидеон отвернулся.

– Ну и ладно, нет так нет. Найдутся и другие, кто заинтересуется моей новостью.

Он не прошел и трех шагов, когда Соломон нагнал его и потянул за рукав.

– Ты быстро учишься, – заметил Соломон; его лицо исказила злоба. – Пятьсот.

– Тысяча, и ни центом меньше, – стоял на своем Гидеон. – Возможно, это последнее сообщение, которое я могу передать тебе с места раскопок.

Соломон оценивающе посмотрел на Гидеона, вздохнул и сунул руку в карман пиджака. Когда его рука снова показалась наружу, в ней была зажата пачка банкнот.

– Девятьсот, – он попытался еще раз сбить цену. – Больше у меня нет. Надеюсь, что твои новости стоят каждого потраченного мною цента.

Гидеон пересчитал деньги и спрятал их в карман. После этого он рассказал о могиле и о том, что было обнаружено в гробу. О мумифицированном крестоносце, о разбитой стенной тарелке и о большой узкой амфоре, в которой, похоже, находились дорожные припасы для мертвеца.

– Ты действительно не врешь мне? – спросил Соломон после того, как Гидеон закончил свой доклад.

– Я клянусь: все, что я рассказал тебе, – правда, – заверил его Гидеон.

– А куда повезли гроб с содержимым?

Гидеон пожал плечами.

– Вероятно, в музей Рокфеллера, а возможно, даже в Тель-Авив. Там у профессора есть лаборатория. Точнее они не сказали.

Соломон задумался.

– Две тысячи долларов, если ты это выяснишь. Я хочу знать все подробности завтра вечером.

Гидеон улыбнулся.

– Можешь на меня положиться! Завтра здесь же, перед воротами. В то же самое время.

Соломон кивнул.

– Буду ждать тебя.