Текст книги "Завет Христа"

Автор книги: Ульрих Хефнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

Хоук ударил кулаком по хромому складному столу.

– Он не имел права так поступать! – взревел он.

«Действительно ли Иисус был похоронен у подножия Храмовой горы?» – гласил крупный заголовок на первой странице вечернего выпуска газеты «Гаарец». Репортер сообщал о раскопках вдоль дороги на Иерихон и о сенсационной находке римской стенной тарелки, изображающей сцену распятия. Естественно, замечания профессора Хаима Рафуля о месте погребения Иисуса также были напечатаны – как цитата. Художник подготовил изображение тарелки, которое красовалось рядом со статьей.

– По крайней мере у репортера хорошая память, – заметил Том Штайн, рассматривая рисунок.

– Некоторые детали отсутствуют, – возразил ему Мошав.

После совместного ужина они собрались в палатке Джонатана Хоука, который и обнаружил статью в газете. Присутствовали все ответственные за раскопки: профессор Хоук, руководитель раскопок; Аарон Шиллинг, технический руководитель; доктор Жан-Мари Коломбар, специалист по компьютерам и метрологии; доктор Джина Андреотти, специалист в вопросах определения возраста; доктор Мошав Ливни, специалист по римскому периоду истории Израиля; доктор Яара Шоам, специалист по древним языкам; и Том Штайн – археолог и инженер горнодобывающей промышленности и подземного строительства, выполняющий обязанности технического ассистента Аарона Шиллинга.

Профессор Хоук созвал собрание второпях. В маленьком палаточном городке у подножия Храмовой горы бурлила лихорадочная деятельность – Хоук приказал установить прожекторы, чтобы освещать раскопки даже ночью.

– Нужно установить часы дежурства, – заявил он. – Кроме того, я бы хотел, чтобы раскопки обнесли забором. Мы должны быть готовы ко всему.

– Мы находимся посреди Иерусалима, а не Нью-Йорка, – возразила Яара. – Не думаю, что у нас возникнут трудности.

– Почему ты в этом так уверена? – спросил Том.

– Наш народ научился дисциплине и осознанию своего долга, – ответила Яара. – Мы с давних пор живем на острове, окруженном врагами. В 1967-м, и 1973-м, и в течение многих десятилетий нас пытались уничтожить. На севере каждый день взрываются ракеты группировки «Хезболла», но мы все еще существуем. Мы выжили потому, что чувствуем себя обязанными соблюдать традиции наших отцов и держимся вместе.

– Так ты думаешь, что этого достаточно? – возразил ей Том. – Не нужен никакой забор, так как вы – лучшие люди, а корыстолюбие и стремление к богатству и власти присутствуют исключительно в нашем мире?

– Вот немцу как раз ничего подобного говорить не стоило бы, – резко ответила Яара.

Том пристыженно опустил глаза.

– Дамы и господа, сейчас не подходящее время для того, чтобы затевать ссору из-за забора, – попытался урезонить их Жан. – Джон прав. Мы должны осознать, что авантюристы и джентльмены удачи будут пытаться отрезать и себе кусок пирога. На всякий случай нам следует оставаться настороже.

Внезапно в палатку проникли громкие крики. Все вскочили и поспешили наружу. К ним бежал Ариэль, старший среди студентов.

– Быстрее сюда! – крикнул он. – У нас двое незваных гостей. Мы поймали их, когда они хотели спуститься в раскоп номер четыре. Думаю, их сообщник упал в яму.

Том и Мошав побежали в указанном направлении. Раскоп номер четыре находился рядом с дорогой. Начинающуюся ночь тускло освещал молодой месяц. Прожекторы заливали светом близлежащую городскую стену. Температура никак не хотела опускаться ниже двадцати пяти градусов. В начале лета здесь даже ночь не приносила настоящей прохлады. Палаточный городок был пуст. Группа студентов и рабочих, помогавших в раскопках, окружила яму. Том подошел к ней почти одновременно с Мошавом.

– Быстрее, он сорвался вниз, – сказал кто-то из группы.

Парни крепко держали двух человек. Судя по росту задержанных, это были дети, возможно, подростки.

Том подошел к краю глубокой ямы. Он забрал карманный фонарик у одного из студентов и посветил в темный котлован. На его дне неподвижно лежало тело мальчика.

– Я спускаюсь! – решил он. – Быстрее, дайте мне веревку и вызовите спасателей!

Кто-то поспешно бросил ему веревку, и Том тут же опоясался ею. Мошав положил руку ему на плечо.

– Осторожнее, стены еще не укреплены.

Том посмотрел Мошаву в глаза.

– Я знаю, – ответил он.

Он ступил на тяжелую доску, которую они сегодня утром перебросили через котлован. Мошав первым схватился за страховочный конец.

– Обвяжите веревку вокруг того дерева, – крикнул он студентам.

Когда веревка натянулась, Том стал осторожно спускаться в раскоп глубиной почти три метра. Мошав постепенно отпускал веревку.

– Ты нормально продвигаешься? – крикнул он в яму.

– Давай быстрее, – откликнулся Том.

Наконец он достиг дна и склонился над раненым. Достав из-за пояса фонарик, он осветил мальчика – тот показался ему не старше десяти лет. Глаза у него были закрыты, однако грудная клетка поднималась и опускалась.

– Он жив, – крикнул Том собравшимся наверху и продолжил поверхностный осмотр. Ощупывая ногу упавшего, он обнаружил перелом. – Он сломал ногу! – снова крикнул Том. – Его нужно немедленно вытащить отсюда.

Он мысленно выругал себя за то, что они не соорудили согласно плану систему подъемных блоков сегодня к полудню. Вместо этого они послали Аарона на грузовике в город, чтобы он привез доски и стройматериалы.

– У нас нет носилок, – ответил один из рабочих. Том выругался и осторожно поднял мальчика. Вздох сорвался с губ раненого, безвольно повисшего на его руках. – Поднимайте его, только осторожно! – крикнул Том.

Он почувствовал, что веревка вокруг его бедер натянулась. Но как ему теперь опереться о стену?

Левой рукой он обхватил тело мальчика. Когда ноги Тома оторвались от земли, он оперся правой рукой о стену. Медленно, но верно он двигался наверх. Край ямы был все ближе. Пот выступил, казалось, из всех пор и заливал глаза. Секунды проносились, как в скоростной съемке. Где-то завыла сирена. Звук приближался. Мальчик становился все тяжелее. Один раз Тому пришлось перехватить ребенка поудобнее, но тот вцепился в него, как утопающий в спасательный круг. Когда силы археолога подошли к концу, он почувствовал сильные руки, которые схватили его и вытащили наверх вместе с ношей. Тяжело дыша, он опустился на землю рядом с раскопом, прямо у ног Яары, и увидел ее испуганный взгляд.

– Яма могла обрушиться, – сказала она. – Ты ранен?

– Как он? – спросил Том, едва дыша.

– Санитары уже здесь, – ответила Яара. Она наклонилась к Тому и нежно отерла ему лицо шарфиком.

– С ним все хорошо, он пришел в себя, – сообщил незаметно подошедший Мошав. – У двух других коленки от страха трясутся. Они хотели развлечься и тайком поискать артефакты. Но думаю, это желание у них пропало, и надолго.

– Теперь-то ты понимаешь, что нужно обнести лагерь забором? – обратился Том к Яаре.

Она кивнула и снова промокнула его лоб.

2

Рим, Святой город…

Кардинал Джулиано Боргезе вернул газету на огромный письменный стол из красного дерева и почесал макушку, прикрытую темно-красной шапочкой. Затем окинул вопросительным взглядом мужчину по ту сторону стола.

– Профессор Рафуль опубликовал свои тезисы еще три года назад в археологическом журнале, – объяснил отец Леонардо де Микеле, секретарь Sanctum Officium. [4]4
  Конгрегация вероучения, одно из подразделений католической церкви в Ватикане; бывшая инквизиция.


[Закрыть]– Мы хорошо его знаем. Он известный атеист. Мир вообще больше не воспринимает его сумасшедшие идеи.

Кардинал покачал головой.

– Я в этом не уверен. Эта тарелка, найденная во время раскопок, вероятно, может стать угрозой для нас. Кроме того, он ведь говорит, что надеется найти и другие доказательства, которые подтвердят его гипотезу о том, что Иисуса Христа не хоронили в Иерусалиме.

– Пусть даже и так, – возразил секретарь. – Наша церковь переносила бури и похуже. Да что может сделать одиночка! Брат Джулиано, существует уже столько историй о тайных заговорах, что одной больше или меньше – значения не имеет. Масоны, тайные союзы, ложи – все эти легенды и мифы живут столетиями, однако они так и не сумели подорвать авторитет нашей святой матери-церкви.

– При всем том мы должны быть начеку, – возразил ему кардинал Боргезе. – Надо было послать свои глаза и уши в Иерусалим. Что бы там ни нашли у подножия Храмовой горы, мы должны были узнать об этом первыми и, соответственно, отреагировать своевременно.

Отец Леонардо встал и подошел к окну. Снаружи светило полуденное солнце. Он задумчиво рассматривал герб Ватикана, украшающий коротко подстриженный газон посреди зеленого парка, напротив правительственного дворца.

– Я должен добавить, что эта идея мне нравится, – заметил отец Леонардо. – Я порекомендую кардинал-префекту послать в Иерусалим тайного соглядатая.

– Было бы хорошо, если бы мы могли принять участие в раскопках, – добавил кардинал Боргезе. – Тогда ничто не ускользнуло бы от нашего доверенного лица и при необходимости можно было бы принять своевременные меры.

Святой отец усмехнулся.

– И о каких мерах вы подумали, кардинал Боргезе?

Кардинал нахмурился.

– У нас должна быть возможность отреагировать надлежащим образом в любой момент, и интенсивность нашей реакции должна зависеть от сенсационности находок, которые все еще спрятаны в Святой земле.

Отец Леонардо обернулся и, тяжело ступая, возвратился к письменному столу.

– Я знаю только одного человека, который смог бы урегулировать это дело в наших интересах.

– Тогда чего же вы ждете, отче?

– Но разве не префект должен принимать решение?

Кардинал Боргезе покачал головой.

– Мы только потеряем время. Пройдет целая неделя, прежде чем префект вернется в Рим. А информировать его по телефону, думаю, не самая хорошая идея. Как член совета я считаю, что крайне необходимо принять соответствующие меры своевременно. Так что, святой отец, свяжитесь со своим человеком и организуйте встречу с ним.

Отец Леонардо задумался. Наконец он кивнул, снял телефонную трубку и спокойно набрал номер. Кардинал Боргезе барабанил пальцами по столешнице. Беседа длилась недолго. Когда отец Леонардо повесил трубку, кардинал с нетерпением посмотрел на него.

– И? Вы о чем-то договорились? – напряженно спросил он.

– Вы в этом деле на моей стороне и готовы повторить это перед префектом? – настойчиво переспросил отец Леонардо.

Кардинал Боргезе поднялся во весь свой рост. Он обладал импозантной внешностью. Будучи почти два метра ростом и ста тридцати килограммов весом, он походил на утес, который высится над морскими волнами.

– Я не обратился бы к вам, отче, если бы не считал, что дело серьезное, – холодно ответил он.

Священник кивнул.

– Через час я еду в аэропорт.

– Вы встречаетесь в Иерусалиме?

– Это не очень хороший вариант, и потому мой агент ожидает меня в Париже, – возразил святой отец. – Если мы станем обращать слишком пристальное внимание на происходящее, тем самым мы лишь подчеркнем его значимость. А этого следует избегать. Я не думаю, что нам стоит беспокоиться об археологическом лагере и теории Рафуля. Мы найдем возможность блюсти свои интересы другим способом.

– Я только надеюсь, что ваше влияние действительно распространяется достаточно далеко, – вздохнул кардинал.

– Вы можете быть уверены в этом, – ответил отец Леонардо де Микеле.

Иерусалим, раскопки у дороги на Иерихон…

Остаток ночи прошел спокойно. Трех нарушителей, подростков из округи, заманило на раскопки любопытство. Сорвавшийся мальчик – его звали Якоб, и ему было одиннадцать лет – отделался переломом ноги и сотрясением мозга, да еще получил несколько болезненных, но неопасных ушибов.

– Он мог погибнуть, – сказала Джина и подала Тому гаечный ключ.

Вокруг лагеря рабочие уже поставили деревянные столбы, чтобы обнести территорию забором. Аарон с самого раннего утра побеспокоился о том, чтобы им привезли достаточно стройматериалов. Треволнения ночи оставили отпечаток на лицах археологов.

– Но он ведь не погиб, Джина, – ответил Том. – Не нужно постоянно представлять себе, что еще могло бы случиться. Он сломал ногу, и ему придется несколько дней провести в больнице. И у него болит голова – так что, возможно, он немного подумает о том, какую глупость совершил.

Профессор Хоук подошел к раскопу вместе с полицейским.

– Черт побери, только этого не хватало, – вздохнул Том и затянул гайку на системе подъемных блоков. – Мы только теряем время. Я хочу закончить затяжку сегодня вечером, пока дождь не пошел.

Джина посмотрела в безоблачное небо.

– Это было бы неплохо.

Хотя до полудня было еще далеко, температура уже достигла тридцати градусов.

– Джина, Том, привет, – поздоровался Джонатан Хоук и указал на своего провожатого. – Это лейтенант Халюц из местного полицейского отделения. Он проводит расследование в связи со вчерашним происшествием. Он хотел бы задать тебе несколько вопросов.

Том кивнул, улыбнулся и смахнул рукой пот со лба.

– Добрый день, господин Штайн, – подчеркнуто официально произнес полицейский. – Вы главный в этом археологическом лагере?

– Ну да, я здесь кто-то вроде мастера на все руки, – ответил Том.

– Вы родом из Германии?

Том бросил на полицейского вопросительный взгляд:

– Это имеет какое-то значение?

Полицейский снял фуражку и покачал головой. Он улыбнулся.

– Во всяком случае, не то, что вы подумали, – любезно ответил он. – Моя сестра живет в Германии. Недалеко от Штутгарта. А вы откуда родом?

Том расслабился.

– Я родом из Гельзенкирхена. Рурская область.

– Я знаю, – ответил израильский полицейский. – Когда-то мои бабушка и дедушка жили в Леверкузене, прежде чем… впрочем, это к делу не относится. Я хотел только сказать, что с вашей стороны было мужественным поступком спуститься в яму, чтобы помочь мальчику. Я говорил с его семьей. Ему повезло, скоро он снова будет совершенно здоров. Хочу поблагодарить вас от имени его матери.

Том был несколько удивлен.

– Да не за что, – коротко ответил он.

– Мы закрываем дело, – добавил полицейский. – Мальчики получат предостережение, ведь они не настоящие воры. С их стороны это была глупая мальчишеская выходка. Как только вы поставите забор, таких происшествий больше не случится.

– Надеюсь, – ответил Том.

Полицейский снова надел фуражку.

– Не буду вам больше мешать. У вас еще много дел, – заметил он, после чего отвернулся и ушел вместе с профессором Хоуком к палаточному городку.

Монастырь Этталь, близ Обераммергау, Бавария…

Начальник отдела уголовной полиции Штефан Буковски вышел на улицу, сунул руку в карман пальто и достал оттуда сигарету и золотую зажигалку, которую подарил ему на прощание глава координационного бюро Европола в Гааге.

Труп, висящий вниз головой, распятый на деревянных брусьях в кладовой старого аббатства, отнюдь не был приятным зрелищем. Тело убитого священника покрывали раны и ожоги. Без сомнения, мужчину пытали, а затем перерезали горло. Его руки были разведены в стороны и прибиты гвоздями к деревянной балке. Гвоздями длиной в двадцать сантиметров, которые вогнали в его запястья, когда он был еще жив: кровь в ранах означала, что сердце жестоко изувеченной жертвы в тот момент еще билось.

Каменный пол в кладовой был густо измазан кровью. Будто свинья, которую забили и разделали, подумал Буковски, бросив первый взгляд на мертвеца. Однако ввиду святости данного помещения он предпочел не высказывать свою мысль.

– Его пытали, прежде чем убить, – раздался бархатный женский голос за спиной у Буковски.

Буковски щелчком отправил остаток сигареты в канализационный колодец и обернулся.

– Я знаю, глаза у меня есть, – ответил он.

Лиза Герман, коллега Буковски, улыбнулась уголками губ.

– Никто ничего не понимает, – продолжала главный комиссар Лиза Герман. – Братья спали. Его нашли сегодня утром, когда один из его коллег зашел в кладовую, чтобы набрать картошки.

– Ты хотела сказать, один из его братьев по вере.

– Да ладно – братья, коллеги, святые отцы – называй их как хочешь, – с вызовом бросила она.

– Эксперты уже все осмотрели?

– Нет, это займет еще некоторое время, – процедила Лиза Герман и отвернулась.

– Ты куда?

– Аббат хочет поговорить с нами, – коротко ответила Лиза.

Буковски откашлялся.

– Я с тобой.

– Если хочешь, пойдем, он ждет в трапезной.

– А где это?

Лиза указала на большое здание на другой стороне монастырского двора. Буковски кивнул и поспешил туда.

Посередине просторного зала трапезной стоял длинный стол. Там, где обычно ели братья, сейчас господствовала таинственная тишина. Во главе стола сидел аббат, закрыв лицо руками.

Он только тогда поднял глаза, когда Буковски подвинул себе стул и со вздохом уселся.

– Это ужасно, – пробормотал брат Ансельмо, аббат монастыря. – Брат Рейнгард был нашим соратником, мы его любили. Кто способен совершить столь ужасное злодеяние?

Буковски пожал плечами.

– Расскажите мне о нем, – попросил он.

Аббат опустил голову.

– Брат Рейнгард целых тридцать шесть лет был членом нашего ордена. К нашей религиозной общине он присоединился здесь, в Эттале. Потом стал преподавать историю церкви в Эрлангене, на факультете церковной археологии. Он знал мир и много разъезжал. Он присутствовал на раскопках и был специалистом в области древних языков – латыни, древнегреческого, арамейского, древнееврейского… В Ватикане его уважали, и мы все гордились тем, что он носит рясу бенедиктинцев. Три года назад в горах Галилеи с ним произошел несчастный случай. Брат Рейнгард упал в глубокий котлован во время раскопок на горе Мерон и получил сложный перелом, в результате чего ему стало тяжело ходить. Тогда он вернулся в наш орден и остался здесь, чтобы прийти в согласие с Богом. Он много повидал в этой жизни.

– Были ли у него враги? – спросил Буковски.

– Мы – братья по вере, – ответил аббат. – У нас нет врагов. Мы живем в строгом соответствии с правилами святого Бенедикта.

Дверь в трапезную распахнулась, и вошла Лиза в сопровождении монаха. Лицо монаха было скрыто капюшоном его сутаны, а голова опущена. Руки он держал сложенными, как при молитве.

– Что случилось? – спросил Буковски.

– Это брат Франциск, – ответила Лиза. – Он должен сообщить нам нечто важное.

И она подтолкнула монаха к Буковски.

– Брат Франциск? – повторил тот.

Монах поднял голову. Лицо его было бледным и морщинистым, а правый глаз закрывала повязка.

– Господи, не оставь меня, – хрипло начал монах. – Среди нас нечистый. Это произошло незадолго до утренней молитвы. Я услышал шум и встал с постели. Я подошел к двери – и вдруг увидел его. Глаза его пылали, лицо было отмечено огнем проклятия. Он был одет в черное и обернулся лишь на мгновение, когда вышел из кельи нашего брата. Я снова закрыл дверь, опустился на колени и стал молиться.

– Из какой кельи вышел этот мужчина? – спросил Буковски.

– Это был не мужчина, а Вельзевул, дьявол. Он вышел из кельи нашего брата Рейнгарда, душу которого похитил.

Аббат встал и подошел к брату Франциску. Он положил руку ему на плечо, и монах преклонил колени. Мягко, почти нежно, аббат погладил брата по голове.

– Брат Франциск иногда немного путается. Тогда он видит вещи, не принадлежащие нашему миру, понимаете?

Буковски кивнул и обратился к коллеге:

– Вы осмотрели келью убитого?

Лиза кивнула.

– Похоже, келью обыскивали. Эксперты уже над этим работают.

3

Иерусалим, лагерь археологов возле дороги на Иерихон…

Солнце все еще пряталось за облаками. Место раскопок находилось в тени восточного холма, однако работа там кипела вовсю. Том со своей командой уже все сделал: котлован был окружен защитной сеткой, всюду высились горбыли, подпирая выбранную горную породу, наваленную вокруг. Две широкие доски образовывали мост над котлованом, а над ними возвышался журавль, к которому крепилась система подъемных блоков. На канате висела люлька. С двух сторон вниз, на дно ямы, спускались лестницы.

– Здесь же сплошная горная порода, – заметил Том, постучав по земле долотом.

– А с моей стороны помягче, – откликнулась Яара. – Суглинок.

Том наморщил лоб.

– Странно. Камни обтесаны.

Мошав, занятый отбором образцов почвы в противоположном углу, отвлекся от работы и посмотрел на Тома.

– Я тоже постоянно наталкиваюсь на камень. Думаю, сантиметров тридцать, глубже мне не пробиться.

Том осмотрел обтесанный камень, который он выкопал из земли. Он был почти прямоугольным, размером с кирпич. Мошав встал и подошел к Тому.

– Что ты об этом думаешь? – спросил он.

Том пожал плечами.

– Похоже, что-то вроде стены, – пробормотал он. – Возможно, здесь когда-то стояло здание. Во всяком случае, камень явно был обработан.

– Ты только посмотри сюда! – крикнула Яара и указала на какой-то обломок, торчащий из глинистой почвы.

– Возьми кисть, – посоветовал ей Мошав.

Темные глаза Яары сверкнули.

– А ты думал, я возьму пневматический молоток? – язвительно спросила она. – Я не новичок в этом деле.

Мошав примирительно поднял руки.

– Сегодня утром ты опять какая-то злая, – заметил он.

Том снял шпателем еще один слой почвы. И обнаружил еще один камень.

– Здесь точно находилось какое-то здание, – сказал он. – Камни стоят впритык друг к другу. Очень похоже на фундамент.

Завыла сирена.

– Наконец-то завтрак, – вздохнула Яара и провела тыльной стороной руки по лицу. Свои черные как смоль вьющиеся волосы она связала в конский хвост.

– Наверное, это хорошо, – буркнул Мошав. – Может, благодаря завтраку твое настроение немного улучшится.

Недовольство отразилось на лице Яары, она высунула язык и скорчила рожу.

– Ты идешь, Том? – спросила она.

Том стоял на коленях на земле и расшатывал второй камень.

– Да, только разберусь…

Раздался грохот. Внезапно задрожала земля. Яара бросилась к лестнице и вцепилась в нее. Мошав тоже вскочил.

– Осторожнее! – крикнул он Тому. Грохот усилился. Том попытался подняться.

– Что это? – прокричал он, но тут земля разверзлась у него под ногами, и он провалился куда-то вглубь. Крик застрял у него в горле.

Мюнхен, управление уголовной полиции Баварии, отдел 63…

– Я не знаю, что и подумать, – заявила Лиза Герман и еще раз просмотрела свои записи. – Нет никаких намеков на преступника. Убитый ни с кем не ссорился и с момента возвращения за стены монастыря вел уединенную жизнь. Монастырь он покидал только иногда. Все остальное время он посвящал древним языкам и время от времени работал в типографии монастыря. Он сильно хромал, и его постоянно мучили боли в ноге.

– Возможно, он был гомосексуалистом, и это любовник его так изукрасил, – предположил молодой сотрудник отдела криминалистики. – В последнее время об этом много пишут.

– Преступник был не один, их было двое или даже несколько, – возразила Лиза.

– А если это ритуальное убийство? – предположил ее коллега. – По крайней мере, на это указывают тип пыток и распятие.

– Ну и что это должно означать, если человека распяли головой вниз? Конечно, тут явно есть второй план, – заметила Лиза.

– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился ее молодой коллега.

– Возможно, это символический обряд и у него есть более глубокое, сакральное значение. Это должно помочь нам сузить круг подозреваемых.

Штефан Буковски сидел в углу конференц-зала и безучастно приглаживал усы.

– Что, собственно, ты имеешь в виду? – спросила Лиза.

Буковски пожал плечами.

– Я совершенно не в курсе, почему этот случай попал именно на наш стол. Я всегда считал, что у нас отдел по борьбе с организованной преступностью. А теперь мы вынуждены возиться с самыми банальными убийствами, которые могли бы отдать отделу убийств.

Лиза недоверчиво посмотрела на руководителя своего отдела.

– И это все, что ты хотел сказать?

Буковски с унылым видом провел рукой по волосам.

– Может, все произошло именно так, как говорил наш младшенький. Вдруг он и правда пал жертвой неразделенной любви.

– Петра тоже распяли головой вниз, – заметила Лиза.

– И представить себе не мог, что ты так хорошо знаешь Библию, – проворчал Буковски, – но если уж на то пошло, Спартака постигла та же участь после того, как римляне жестоко подавили восстание рабов. Римлянам, очевидно, нравилось смотреть, как страдают их жертвы. Они не очень-то цацкались с предателями.

Лиза встала.

– Погоди-ка: Петр ведь отрекся от Иисуса и тем самым предал его веру, а Спартак был знаменитым и уважаемым гладиатором, который пользовался авторитетом у римлян, прежде чем стал вожаком восставших.

– А в фильме он из-за любви к женщине стал христианином, прежде чем его убили, если мне не изменяет память, – ответил Буковски. – Заметь, именно любовь уничтожает человека. Вот почему я по-прежнему одинок и намерен оставаться таковым.

– Значит, Спартак тоже был предателем, – задумчиво произнесла Лиза.

– И кого же, по-твоему, предал наш святой отец? – поинтересовался у нее Буковски.

– А как насчет Бога? – невзначай предположила Лиза.

Иерусалим, лагерь археологов возле дороги на Иерихон…

Мошав и Яара отчаянно вцепились в лестницу. Яара испуганно вскрикнула, когда Том вместе с куском тверди исчез в глубине. Грохот умолк. Темная дыра, почти метр в длину и метр в ширину, образовалась на том самом месте, на котором еще несколько секунд назад стоял на коленях Том.

Земля успокоилась, и над ямой воцарилась растерянная тишина. Потрясенные Яара и Мошав стояли возле лестниц. Прошло несколько секунд, прежде чем в их тела вернулась жизнь и вытеснила ужас. Первым очнулся Мошав. Он бросился к яме и припал к земле. Последние сантиметры он полз по суглинку на животе: в конце концов, земля снова могла просесть. Они натолкнулись на что-то вроде пещеры, и Том вынул два камня, тем самым ослабив структуру цилиндрического свода, так что самонесущее образование обрушилось внутрь.

– Том! – крикнул Мошав в зияющую дыру. – Том, с тобой ничего не случилось?

Ответа Мошав не получил. Он вглядывался во мрак, но ничего не мог рассмотреть.

– Мы должны достать его, – всхлипнула Яара.

– Но осторожно! – предупредил ее Мошав. – Мы не знаем, есть ли вообще в этой древней каменной стене кислород. Принеси мне карманный фонарик.

Яара быстро поднялась по лестнице. Поблизости никого не было. В последней из четырех ям в оливковой роще раскопки планировались только в конце недели. Поэтому там работали только Мошав, Яара и Том, которые, собственно, должны были всего лишь принять меры безопасности и провести первые пробные раскопки.

– На помощь! – кричала Яара, подбегая к маленькому палаточному городку. – Помогите мне, Том сорвался и упал в пещеру!

Все сотрудники и помощники в это время завтракали под большим тентом.

– Том сорвался! – продолжала кричать Яара издалека. – Мне нужна помощь!

Профессор Джонатан Хоук вскочил, увидев, что Яара бежит к тенту.

Легкий ветер донес до него ее слова.

– Черт возьми! – выругался он и выбежал ей навстречу. – Быстрее, возьмите все, что нам нужно для его спасения! – приказал он. – Не забудьте кислородные баллоны!

Для спасения засыпанных на каждом месте раскопок имелся план действий на случай чрезвычайной ситуации, а также необходимое снаряжение. В конце концов, исследователи работали в тех регионах, где из-за неукрепленного грунта мог в любой момент произойти оползень или открыться вход в пещеру – прежде всего, на начальных этапах раскопок. Двое из членов группы были специалистами по оказанию первой помощи раненым.

Когда Яара добралась до тента, она упала от изнеможения.

– Скорее! – задыхаясь от быстрого бега, взмолилась она. – Земля разошлась. Том сорвался вниз. Там пещера или подвал. Нужно скорее… фонарик, там Мошав… фонарик.

Профессор Хоук склонился над Яарой и обнял ее.

– Команда уже в пути, – сказал он, обнимая ее за плечи.

По лицу Яары текли слезы.

– Вы должны спасти его, – простонала она.

– Мы вытащим его оттуда, – успокаивал Хоук всхлипывающую женщину. – Не волнуйся, мы вернем его тебе.

Город Штайнгаден в районе Пфаффенвинкель, Верхняя Бавария…

Ночь была темной – новолуние. Даже кремовый фасад паломнической церкви в Висе не был виден в такой темноте. И если бы свет в близлежащем доме причетника не разрезал мрак, никто не догадался бы, что на небольшом холме, сразу за обширными лугами, скрывается настоящая жемчужина церкви.

Оба мужчины были в темных комбинезонах, лица они прятали под черными капюшонами и благодаря этому полностью сливались с ночью. Они точно знали, где находится церковь и с какой стороны можно незаметно попасть через маленькую дверь в ризницу под колокольней.

Полночь уже давно миновала, а свет в доме причетника горел всю ночь напролет. Все это было известно ночным пришельцам, которые находились здесь со вчерашнего дня и уже осмотрели церковь при свете солнца. В конце концов, паломническая церковь в Висе, недалеко от города Штайнгадена, что в прекрасной Верхней Баварии, была одной из достопримечательностей, которые охотно посещают туристы; к тому же ЮНЕСКО объявила ее объектом всемирного наследия. Шедевр баварского рококо летом ежедневно привлекал сотни посетителей, и даже зимой люди забредали в Пфаффенвинкель, чтобы побывать в маленькой церкви. Все это было безразлично двум мужчинам – они не бросили ни единого взгляда на вычурное церковное здание, остались равнодушны и к красоте, изяществу и спокойствию окрестностей. Перед ними стояла четкая цель, первоочередная задача, и появились они здесь именно и только по этой причине.

Деревянная дверь, ведущая в ризницу, не оказала им никакого сопротивления. У них был ключ, который мог открыть любые ворота и любую дверь в этом здании. Они не разговаривали, поскольку понимали друг друга без слов. Каждый из них знал, какое задание должен выполнить и насколько важен этот заказ.

Беззвучно проникнув в здание, они достали фонарики, осторожно пересекли помещение и прошли во внутреннюю часть церкви. Сакральные произведения искусства не удостоились их взгляда. Кафедра – вот единственное, что их интересовало. Они осматривали деревянную подставку, подсвечивая себе фонариками, пока наконец не обнаружили нужное место.

Тот, что был выше, опустился на колени и провел кинжалом в щелях, образовавшихся в отполированной древесине. Он провозился довольно долго, пока не открыл маленький тайник. В нем обнаружилось что-то вроде коробочки. Стоящий на коленях протянул к ней руку и открыл ее. Это оказалась шкатулка. В ней лежал золотой ключик. Размером немногим более пальца, он был богато украшен, а на головке виднелся герб. В центре гербового щита красовался синий крест крестоносцев.

Внезапно вспыхнул свет.

– Не двигаться! – резко и повелительно произнес глубокий голос. – И без глупостей: зрение у меня отличное.

В дверях ризницы стоял какой-то старик и держал темные фигуры на прицеле ружья.

– Полиция уже в пути, – заявил старик. – Я зарядил ружье крупной дробью, и если вы только пошевелитесь, то я выстрелю! Теперь поднимите руки – так, чтобы я их видел!

Старик дрожал, пот струился у него по лбу. Стоящий на коленях медленно поднялся. В ладони у него притаился кинжал. Пока меньший из взломщиков медленно поднимал руки, высокий немного повернулся в сторону. Он тоже стал поднимать руки, но внезапно сделал резкий жест правой. Молниеносно, почти неразличимо для старика кинжал покинул руку грабителя и с громким свистом разрезал воздух. Не успел он достичь цели, как оба взломщика отскочили в сторону. Они ловко перекатились по полу, ища укрытия. Однако выстрел так и не прозвучал – послышался лишь какой-то булькающий звук. Широко раскрыв глаза от неожиданности и боли, старик упал на колени. Ружье выскользнуло из его рук и с громким стуком обрушилось на каменный пол. В церкви этот шум прозвучал как раскат грома. Оба взломщика быстро поднялись.