Текст книги "Завет Христа"

Автор книги: Ульрих Хефнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

42

Мюнхен, аэропорт имени Франца-Йозефа Штрауса, Эрдингер Моос…

Самолет отца Леонардо приземлился по расписанию. В аэропорту его должен был встречать представитель архиепископства Мюнхена и Фрайзинга. Молодой человек с короткими белокурыми волосами и в темном костюме ожидал его в зале прилета. Поскольку он был высокопоставленным представителем церкви из Рима и членом религиозного братства, ему обеспечили соответствующий прием. Темная «ауди» с шофером стояла на стоянке, прямо перед залом.

– Я к вашим услугам, – поприветствовал брат Маркус своего высокого гостя из Святого города.

Отец Леонардо любезно улыбнулся. Полет его немного утомил.

– Вас прислал кардинал?

– Правильно, – подтвердил молодой священник. – Он передает вам привет и надеется поужинать с вами в ближайшие дни. Сейчас его нет в Мюнхене, срочные служебные дела вынудили его уехать в Румынию. Мне приказано всюду сопровождать вас. Если у вас есть вопросы или пожелания, я в вашем распоряжении.

Отец Леонардо ласково похлопал молодого священника по плечу.

– Никогда не обещайте того, что от вас не зависит. Вы работаете в епископстве?

– Я еще учусь. В семинарии Святого Иоанна Крестителя, а сейчас прохожу практику. Я работаю в секретариате кардинала.

– Прекрасно, – ответил отец Леонардо. – Вы уже радуетесь предстоящей службе?

– Я… я еще не знаю, куда меня приведет мой путь.

– Кто может это знать в столь юном возрасте?

Брат Маркус решил, что загорелый тридцатилетний римлянин – человек приятный. Он ожидал увидеть старого, почтенного, седовласого священника из Ватикана, а перед ним стоял приветливый, энергичный и даже спортивный южанин-итальянец, который не только свободно владел немецким языком и говорил безо всякого акцента, но и производил впечатление разумного и дружелюбного человека.

– Иногда это не просто, – признался брат Маркус. – Часто трудно определить, что правда, а что ложь. Иногда происходящее так неясно, а пути так запутаны…

Отец Леонардо улыбнулся. Он сам слишком хорошо знал о противоречиях между жизнью в миру и работой во славу Божию. Буквально за эти дни все его сомнения снова, как землю в бурной реке, вынесло на поверхность. Он задумчиво покачал головой.

– Мой юный друг, дорога, на которую вы решились ступить, нелегка. Эта дорога полна несправедливости и преград, но одно вы должны запомнить: есть тысячи правд, и вы должны сами для себя решить, в какую правду вы хотите верить.

После того как отец Леонардо забрал свой чемодан, к нему подбежал шофер с тележкой.

– Мы забронировали для вас номер в «Кардинал-Дёпфнер-Хаус», – сообщил ему брат Маркус.

– Вы слышали об убийстве в Берхтесгадене? Там одного мужчину пытали, а затем распяли.

Брат Маркус пожал плечами.

– Я знаю, что в монастыре Этталь несколько недель назад убили монаха. Вы об этом случае говорите?

Священник остановился. Эта новость оглушила его, как удар кнутом.

– Этталь? – пробормотал он.

– Да, за стенами монастыря. Кроме того, в церкви, недалеко отсюда, убили причетника. Говорят, он застал врасплох воров, которые хотели украсть церковные ценности.

– А что случилось со священником в Эттале?

– Я точно не знаю.

Шофер открыл дверь машины. Отец Леонардо со вздохом опустился на сиденье.

– Вы, должно быть, устали; мы отвезем вас во Фрайзинг, и там вы наконец сможете…

– Монастырь – он далеко отсюда?

– В ста километрах, – ответил шофер.

– Тогда сначала поедем в Этталь, а отдохнуть я могу и позже, – решительно заявил отец Леонардо.

Жантийи, пансион «Тиссо», Франция…

– Это безумие, – сказала Яара и перевернула страницу. – Эта рукопись – результат тщательнейшего исследования. Все утверждения профессора подкреплены доказательствами. Он принимал участие в раскопках в Иерусалиме, во Франции, на Кипре и даже в Новой Шотландии. Он проверил все полученные сведения минимум дважды. Если он опубликует книгу, то она вызовет большое замешательство, и прежде всего – в церковных кругах.

Жан Коломбар сидел у окна маленькой комнаты и задумчиво смотрел на тучи. Мадам Дюбарри приказала подать постояльцам кофе и сливочные пирожные в комнату. Яара была очень голодна, так как обед попросту проспала. Не успев встать с кровати, она тут же принялась читать толстую рукопись объемом почти в тысячу страниц. В комнате горел свет, так как, хотя до вечера было еще далеко, на пригород Парижа опустилось темное покрывало облаков, из которых лил дождь.

– Думаю, рукопись никогда не увидит свет, – возразил Жан. – Он уже много лет ее пишет, но так и не может найти конец всей истории.

Яара перевернула еще одну страницу.

– Это потому, что у него пока нет последнего кусочка мозаики. Завета Бога.

– И ты думаешь, мы его нашли?

– Посмотрим, – ответила Яара и потянулась к мобильному телефону. – Странно, что Том еще не позвонил, – пробормотала она.

– Наверное, занят. Думаешь, они найдут Рафуля?

– Посмотрим, – ответила Яара и набрала номер Тома. Прошло некоторое время, а потом прозвучал сигнал «занято». – Либо он как раз звонит, либо он вне зоны доступа. Позже я еще раз попробую.

Жан поднял свою чашку кофе.

– Жаль, я охотно показал бы тебе Париж, но в такую погоду, пожалуй, лучше не надо.

–  Non nobis Domine, поп nobis, sed nomini tuo dagloriam, – процитировала Яара девиз тамплиеров, приведенный в рукописи. Увлекшись чтением, она не расслышала замечания Жана.

– Изречение тамплиеров, – добавил Жан. – Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу.

– Ты знаешь девиз тамплиеров? А я думала, это не твоя специальность…

– После университета в голове еще кое-что осталось, – ответил Жан. – Хочешь еще пирожное?

Яара отложила в сторону переплетенную рукопись и посмотрела в окно.

– По-моему, ты хотел показать мне Париж?

– Ты серьезно?

– Ну и что, что идет дождь – я ведь не знаю, доведется ли мне еще раз побывать в этом городе.

Жан улыбнулся.

– Ну, тогда побежали! У тебя есть куртка с капюшоном?

Яара встала.

– У меня даже зонт есть.

Зальцбург, управление общественной безопасности Тироля, Австрия…

Штефан Буковски положил дело на письменный стол своего коллеги из австрийского бюро безопасности. Инспектор Хагнер был крупным мужчиной с кустистыми бровями и густыми черными волосами. Он предложил Буковски садиться и спросил, не хочет ли он кофе. Буковски не стал отказываться.

– Я уже проверил эту фирму, – начал инспектор. – Карадик выехал из бывшей Югославии и более тридцати лет живет здесь, в Австрии. За это время он получил гражданство и обладает кристально чистой репутацией. На него зарегистрированы два вертолета. Один ВК-117, а второй – как раз вот этот AW-139. В общем, на него работают четверо, в том числе два пилота. Он женат на австрийке, у них двое детей. Его лицензия пилота все еще действительна, и он аккуратно платит налоги. У него есть алиби на ночь преступления: он был в Инсбруке на семейном празднике, который продолжался вплоть до следующего дня.

– Может, за штурвалом вертолета сидел и не он, но воздушный контроль точно опознал его машину.

Хагнер улыбнулся.

– Я тоже так думаю, и поэтому мы проверили обоих пилотов. Однако одного из них можно не принимать в расчет, поскольку он уже две недели лежит со сложным переломом ноги в клинике в Куфштайне. Другой, некий Петер Бреттшнайдер, живет на территории предприятия. В последнее время у него возникли проблемы. Его жена рассталась с ним и выжимает его, как лимон. У него двое маленьких детей, и он платит большие суммы за их содержание.

Буковски поджал губы.

– Это уже похоже на нашего человека.

– Мы тоже так подумали, поэтому установили за ним наблюдение. Я думаю, вы захотите поговорить с ним как можно скорее.

Буковски кивнул.

– Он сейчас на месте, охраняет оба вертолета. Сегодня вылеты не запланированы, поэтому я уверен, что мы найдем его там.

Инспектор встал.

– Ну что ж, не будем терять времени. Господин Карадик ожидает нас. Мы говорили с ним. Он также допускает, что этот Петер Бреттшнайдер замешан в нашем деле – очевидно, в последнее время он стал очень ненадежным и Карадик уже подумывает о том, чтобы разорвать с ним контракт.

– Вы прекрасно справились с подготовительной работой, – похвалил Буковски инспектора.

– Мы делаем все, что в наших силах – особенно если нужно помочь хорошему знакомому нашего окружного начальника, – язвительно заметил Хагнер.

– Коллега, вы и сами знаете, как нетороплива наша бюрократия. Если бы мы посылали исключительно письменные запросы в соответствующие инстанции, то мы бы успели состариться, прежде чем продвинулись вперед хотя бы на один шаг. Кроме того, оба преступника выскользнули у меня из-под носа, и это больно ранило мое самолюбие.

Хагнер натянуто улыбнулся.

– Вы, наверное, хотели сказать – вылетели. Ну что ж, идем, мы теперь тоже полетим: так будет быстрее всего.

Штруб, Берхтесгаден…

Том захлопнул мобильный телефон и с довольным вздохом опустился на пень рядом с Мошавом.

– Мне не терпится узнать, выгорит ли дело, – заявил Мошав и недоверчиво улыбнулся.

– А почему оно не должно выгореть? – возразил Том. – Во время учебы мы с Дитером делили одну комнату на двоих. И за ним должок.

– Я думал, мы здесь находимся тайно.

– Дитер для нас не опасен. Он адвокат в Ботропе. Два года назад он представлял меня в деле об аварии. Он совершенно нормальный тип. Правда, немного буксует, когда речь заходит о технических вопросах, но потому он и стал юристом.

– Ты всем своим друзьям врешь? – спросил Мошав.

– Скажем так, в случае с аварией ложь была вынужденной. Вряд ли я смогу назвать ему настоящую причину нашего любопытства. В конце концов, он адвокат и представляет закон.

– Яара еще не звонила?

Том покачал головой.

– Я забыл отправить ей CMC. Позвоню сегодня вечером.

Мошав снова вооружился биноклем и стал рассматривать улицы Штруба.

– Похоже, все птички улетели. Думаю, здесь ничего больше не произойдет.

Том посмотрел в почти безоблачное небо.

– Подождем еще немного, пока Дитер не перезвонит. Обычно запрос по номерным знакам в центре страхования делают очень быстро. И тогда уже будем думать, что делать дальше.

Том и Мошав просидели еще целый час на лугу с видом на Штруб, прежде чем мобильный телефон Тома зазвонил. Это был адвокат из Ботропа. Разговаривали они недолго.

– Ну что? – спросил Мошав, после того как Том нажал кнопку отбоя.

Том довольно улыбнулся.

– Ганс Штайнмайер, Бишофсвизен, переулок Штангергассе, 9а.

– Это точно?

– По крайней мере, машина принадлежит именно ему. Владельцу автомобиля около сорока лет, так что это может быть человек, который вышел из дома соседки.

– Что будем делать теперь?

Том указал вниз, в долину, и встал.

– Едем в Бишофсвизен; ночь будет долгая!

43

Монастырь Этталь, Бавария…

В стороне от трапезной, напротив маленькой капеллы, стояло административное здание, в котором располагался служебный кабинет приора. Отец Леонардо дал понять своему провожатому, что он, наверное, будет довольно долго занят. И потому он предложил брату Маркусу подождать своего высокого гостя из Рима в кухне. Монах в черной сутане проводил отца Леонардо в кабинет аббата. Брат Ансельмо встал из-за стола, как только отец Леонардо вошел в комнату.

– Какое неожиданное явление в наших скромных стенах, – поприветствовал аббат своего гостя из Святого города.

Он встал и, улыбаясь, протянул руку. Отец Леонардо ответил на приветствие и сел в кресло.

– Видите ли, у меня к вам просьба – я хочу побольше узнать о жестоком убийстве, которое произошло здесь, за этими стенами. Кардинал-префект поручил мне разобраться в этом деле и предоставил мне arbitratus generalis. Я должен проверить, не отразится ли негативно это событие на нашей матери-церкви.

Аббат нахмурился и удивленно посмотрел на гостя.

– Но я ведь рассказал все лично кардинал-префекту, – ответил он.

Отец Леонардо подавил нарастающую досаду. Снова префект опередил его и не поставил в известность.

– Кардинал-префект уже был здесь? – спросил он.

Брат Ансельмо кивнул.

– Неделю назад. Странно, что он ничего не рассказал вам об этом.

– К сожалению, я находился в срочной командировке в Иерусалиме, а префекту пришлось неожиданно уехать в Южную Америку, – ответил отец Леонардо. – Мы не виделись уже несколько дней.

Брат Ансельмо во всех подробностях поведал ему об убийстве брата Рейнгарда, которого распяли в кладовой вниз головой.

– Были ли предзнаменования – я хочу сказать, какие-то инциденты, которые показались вам странными? Были ли у нашего брата проблемы?

Аббат покачал головой.

– Брат Рейнгард уже несколько лет жил в нашем аббатстве и был ценным членом братии. Он в основном занимался тем, что касалось иностранных языков. В конце концов, он владел, помимо испанского, английского и португальского, еще и русским и древнееврейским языками, а также несколькими диалектами арабского. Перед тем как попасть в наш монастырь, он работал в Церковной службе древностей. К сожалению, во время раскопок произошел несчастный случай, так что ему пришлось отказаться от своей работы и удалиться сюда, в Этталь.

– Знаете ли вы, чем он занимался в последнее время? – спросил отец Леонардо.

– Он много читал, – ответил брат Ансельмо. – Он читал книги на древнегреческом языке и на древних восточных языках. Насколько мне известно, он переводил древние тексты для службы древностей. С древнеарамейского, древнееврейского языков, понимаете?

– Работал ли он над чем-нибудь особенным?

Брат Ансельмо пожал плечами.

– Я, к сожалению, не знаю этого. Разумеется, ходили разные слухи. Вам известно, что священник церковного прихода паломнической церкви в Висе также был убит? Как и пономарь, когда ночью застал нескольких взломщиков врасплох в церкви. Полиция считает, что оба случая как-то связаны.

Отец Леонардо кивнул.

– Я слышал об этом, – ответил он скорее небрежно, хотя и с трудом сдерживая нервозность. В какой заговор довелось ему попасть? Всюду его дорогу устилали трупы. Как в Германии, так и в Святой земле.

– Вы можете рассказать мне что-нибудь о слухах, которые ходили здесь после смерти брата Рейнгарда?

Аббат улыбнулся и махнул рукой.

– Болтовня, не что иное, как глупая болтовня. Говорят, будто брат Рейнгард потерял веру в Бога. Он был очень сдержан в течение последних недель. Кроме того, вы знаете, как он умер. Его сначала замучили, а затем распяли, как предателя.

– Были ли знакомы брат Рейнгард и священник церкви в Висе?

– У вас очень много вопросов. Наверное, вам стоит обратиться к представителю полиции. Это дело расследует некий Буковски, начальник отдела уголовной полиции.

Отец Леонардо кивнул.

Брат Ансельмо посмотрел на часы.

– Мне жаль, но я ничем не могу помочь вам. У меня срочная встреча с представителями округа. Мы должны обсудить проведение мероприятий в течение ближайших нескольких недель.

Отец Леонардо встал. Ему еще очень о многом нужно поговорить, подумал он про себя. Однако прежде чем связаться с полицией, ему непременно следует побеседовать об этом деле с кардинал-префектом. И на сей раз он не позволит вешать себе лапшу на уши, на сей раз префекту придется ответить на его вопросы.

Бишофсвизен, Берхтесгаден…

Дом Ганса Штайнмайера стоял в маленьком переулке. Это был аккуратно побеленный дом с эркером из темного дуба и большим балконом. В ухоженном саду покачивались на ветру две белые березы.

Том и Мошав припарковали свой «форд» на некотором удалении от переулка.

В то время как Мошав ждал в машине, Том неторопливо прогуливался возле дома. Гараж был открыт, но темного «рено» в нем не было. Вообще, похоже, дом пустовал, потому что в течение часа никто там даже не показался. Том завершил второй круг и открыл дверцу со стороны водителя.

– Все еще ничего, – шепнул он Мошаву.

– Ночь будет долгой, – ответил тот.

Том кивнул, но прежде чем сесть в машину, снова выпрямился. Недалеко от них, на выезде на улицу, над входом в дом красовалась вывеска булочной.

– Я слегка проголодался, – заявил он. – Тебе что-нибудь купить?

Мошав покачал головой. Том захлопнул дверь машины и пошел к булочной. Остановился у витрины и заглянул в магазин. Там было пусто. Он поднялся на три ступени, открыл дверь и вошел. Звякнул висящий на двери колокольчик.

Том подождал минуту, пока появилась пожилая женщина со снежно-белыми волосами, заплетенными в косу. Поверх синего платья в цветочек на ней был надет белый передник.

– Добрый день, – сказала женщина, приветливо глядя на Тома.

Том тоже поздоровался.

– Что бы вы хотели купить? – продолжала женщина на баварском диалекте.

Том заказал два кренделя с солью и решил взять еще и кусок яблочного пирога, аппетитно выглядывавшего из-за стеклянного прилавка.

– Мы здесь в отпуске, – сказал он, чтобы разговориться с женщиной.

– Я так и подумала, что вы не отсюда, – ответила та, стараясь не подчеркивать свой диалект.

– Я работаю в Мюнхене и хотел совершить поездку в Вацманн со своим другом. К сожалению, я забыл адрес нашего проводника для похода в горы.

– Вот как, – сказала женщина.

– Ганс Штайнбрехер – так его зовут. Или как-то похоже.

– Он из Бишофсвизена?

– Кажется, да, – ответил Том.

Женщина задумалась.

– На этой улице живет один Ганс Штайнмайер, но он не водит экскурсии в горы.

– Штайнмайер, – повторил Том, – может, и так. Где он живет?

Женщина покачала головой и указала на улицу.

– Ганс – явно не тот, кто вам нужен. Он работает на одного старого профессора, а не возит туристов. А Ганса Штайнбрехера я не знаю. Может, и есть такой в Штрубе или в Миттербахе.

Том задумался.

– Ганс Штайнмайер – по-моему, я знаю это имя. Я забыл листок с адресом проводника в своей квартире в Мюнхене. Надо же, как глупо, теперь мне, похоже, придется возвращаться.

– Этот Ганс когда-то был борцом, и очень хорошим. Он получил олимпийскую медаль. Прошло уже несколько лет, но, возможно, именно поэтому его имя кажется вам знакомым.

Женщина положила яблочный пирог в пакет и подала его Тому.

– С вас за все четыре евро, – сказала она.

Том порылся в кармане.

– Тогда я, похоже, ошибся.

– Наверняка, – согласилась женщина. – Ганс заботится о старом профессоре, который прикован к инвалидной коляске. Он ухаживает за садом, за домом и выполняет разные поручения. У него определенно нет времени общаться с туристами.

Том кивнул, улыбнулся, забрал пакеты и покинул магазин. Вернулся к машине и со вздохом опустился на водительское сиденье.

– Мы попали в яблочко: этот Штайнмайер заботится о профессоре, так как тот сидит в инвалидной коляске.

– Ты расспрашивал булочника? Ты что, с ума сошел? – возмутился Мошав. – Ты же сам говорил: никакого шума.

– Я был осторожен и назвался туристом, – ответил Том, полез в пакет и с наслаждением начал поглощать яблочный пирог.

– Наверное, вкусно, – заметил Мошав.

– Так и есть – а что, пахнет?

– Нет, просто ты так увлекся своим пирогом, что даже не заметил машину, – ответил Мошав и указал вперед.

Черный «рено» Штайнмайера остановился прямо перед домом.

Шеффау-ам-Вильден-Кайзер, Австрия…

Оба автобуса «фольксваген», за которыми следовали бело-красная патрульная машина и две гражданских, свернули с главной улицы ко въезду на территорию фирмы Карадика. Рядом с летной школой для начинающих гражданских пилотов также можно было забронировать экскурсионные полеты над горным районом или чартерные рейсы.

Под ярким солнцем машины направились к зданиям. Рядом с квадратной башней, большим ангаром и жилым домом находилась свободная часть территории, на которой не росла даже трава. Стоянка располагалась рядом с жилым домом, и на ней находились три машины. На севере навстречу небу тянулись серые скалы гор Вильде-Кайзер.

Прямо перед ангаром, на заасфальтированном участке, где был нарисован большой круг с огромной латинской буквой «N» в центре, стоял сверкающий желто-красный вертолет, в котором возился какой-то мужчина в синем комбинезоне. Наверное, механик, так как части боковой обшивки на высоте хвостового винта были сняты и лежали аккуратно в ряд возле ящика с инструментами.

– Господин Карадик ожидает нас; он живет в Куфштайне, но сегодня находится в своем офисе – так он нам сообщил.

– В доме кто-нибудь живет?

– Внизу расположены офисы, комната отдыха и кафе, наверху – две квартиры. В одной из них живет механик, который также убирает территорию, а другая – для гостей.

– А пилот?

– Он тоже живет в Куфштайне, но Карадик позаботился о том, чтобы он сегодня был здесь.

Машины остановились на стоянке. Полицейские в форме выскочили на улицу и окружили дом. Не успел Буковски выйти из машины, как из дома показалась белокурая женщина, а за ней мужчина среднего роста с вьющимися черными волосами и густыми усами.

– Карадик и его жена, – сообщил Хагнер, указывая на вновь прибывших.

– Инспектор Хагнер, здравствуйте, – поздоровался с ним мужчина с усами.

Сначала Хагнер протянул руку женщине, а затем и мужчине.

– Это мой коллега из Германии.

Буковски вежливо кивнул.

Хагнер откашлялся.

– Пилот здесь?

– Петер в комнате отдыха. Мы проверили вахтенный журнал AW-139, но в нужный вам день в нем не зарегистрировано никаких полетов.

– Похоже, в вертолете нет ничего вроде спидометра, – пошутил Буковски и сунул руку в карман рубашки, чтобы достать пачку сигарет.

– Здесь запрещено курить! – заявила женщина и указала на красные объявления, установленные возле подъезда.

– Пилот что-нибудь знает? – спросил Буковски и с недовольным видом сунул сигареты обратно.

– Мы не говорили с ним об этом, – ответил Карадик. – Я лишь рассказал ему, что полиция арендовала вертолет, а за штурвал сядет он.

– Ладно, так чего же мы ждем? – спросил Хагнер.

Карадик провел обоих полицейских и двух их коллег в штатском в дом. Жена Карадика тем временем проводила криминалистов в ангар, где стоял AW-139.

– Ищите следы крови: один из преступников был ранен, – напомнил Хагнер, прежде чем его коллеги ушли вслед за женщиной.

Петер Бреттшнайдер сидел в комнате отдыха перед чашкой дымящегося кофе. Он удивленно поднял глаза, когда в помещение вошел Карадик со своими провожатыми. Оба полицейских в штатском, которые должны были обеспечить защиту полицейским, если бы пилот решил сопротивляться или вообще попытался бы сбежать, молча встали перед дверью, в то время как Карадик сел за стол рядом с пилотом.

– Я думал, что приедут только двое полицейских, а здесь их целая армада, – заметил Бреттшнайдер. – Сколько человек полетит?

Буковски сел на стул рядом с пилотом и вопросительно посмотрел на Хагнера. Тот незаметно кивнул.

– Три дня назад, после наступления темноты, двое опасных преступников отправились на вертолете в Миттербах, что в Берхтесгадене, недалеко от озера Кёнигзее, – начал Буковски. – Вертолет потом улетел в направлении австрийской границы.

Бреттшнайдер вопросительно посмотрел на Буковски.

– А я-то здесь при чем?

– Вертолет был фирмы «Аугуста-Вестланд», тип AW-139, сигнал опознавания OEARU – вы можете это объяснить?

Бреттшнайдер недоверчиво посмотрел на Карадика.

– Ты ведь не думаешь, что я как-то в этом замешан? – спросил он.

– А кто еще это мог быть? Уж точно не я, а Хельмут лежит в больнице, – возразил Карадик. – У тебя была возможность.

Бреттшнайдер посмотрел в глаза присутствующим.

– Я тут ни при чем, – решительно заявил он и скосил глаза в окно: во дворе механик все еще занимался ВК-117 и работал над хвостовым винтом.

Буковски заметил взгляд Бреттшнайдера и тоже посмотрел в окно.

– Есть ли у вас алиби на ту ночь?

Бреттшнайдер обернулся. Взгляд его был направлен на кофейную чашку.

– Я был дома, один.

– Если это был ты, то лучше признайся: это твой единственный шанс.

Бреттшнайдер хлопнул ладонью по столу и так резко вскочил, что опрокинул стул.

– Черт побери, никого я не забирал, я лежал дома, пьяный вдрызг! Я знаю, что все говорит против меня. Вы наверняка проверили меня и знаете о моих финансовых трудностях. Но лицензия и эта работа – все, что у меня осталось. Вы должны поверить мне!

Хагнер оперся о стол.

– Содействие при побеге опасным преступникам – не простое правонарушение. За это и в тюрьму сесть можно. Вам стоит подумать, не лучше ли изменить показания.

– Клянусь вам, это не я, – еще раз повторил Бреттшнайдер.

В его голосе слышалось отчаяние. Буковски тем временем снова повернулся к окну и посмотрел на механика, который по-прежнему стоял в вертолете и время от времени украдкой посматривал на вертолетный ангар.

– А как насчет механика – он умеет пилотировать вертолет? – в наступившей тишине спросил Буковски.

– Луиджи? Но у него вообще нет лицензии, – ответил Карадик.

– Я не об этом спрашивал, – возразил Буковски. – Он в состоянии управлять вертолетом?

Бреттшнайдер обернулся.

– Луиджи умеет управлять: он несколько раз летал со мной. Я разрешал ему сесть за штурвал.

– Луиджи Калабрезе, – зачитал Хагнер из папки, которую ему протянул полицейский в штатском. – Ему чуть за сорок, холостяк, живет здесь же, в доме.

– Он вроде механика, привратника и садовника в одном лице, – объяснил Карадик.

Буковски встал.

– Я хотел бы поговорить с ним.

– Мне его позвать? – спросил Карадик.

Буковски покачал головой.

– Дайте мне десять минут, – сказал он Хагнеру.