Текст книги "Завет Христа"

Автор книги: Ульрих Хефнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

21

Восточный берег реки Иордан, в тени Моисеевой горы…

– Я благодарю тебя, брат Филиппо, – произнес отец Леонардо, закрыл глаза и восхищенно вздохнул. – Это величественная картина. Гора Моисея, Иордан – река, в которой крестился наш Спаситель. Такое ощущение, как будто он еще жив.

– Вплоть до иорданского флага и укреплений на заднем плане, – добавил отец Филиппо. – Это фронтовая страна, каждый день требующая новых жертв.

– Галилея, страна Спасителя, – мечтательно произнес отец Леонардо. – Назарет, Капернаум, Табха, гора Блаженств и гора Фавор. Рим так далеко отсюда…

– …далеко и одновременно близко, – перебил его отец Филиппо. – Кардинал-префект будет доволен вами, почтенный брат. Раскопки могут возобновиться через месяц. Это был умный шахматный ход с вашей стороны – обратиться к Биньямину Яссау и попросить поддержки. К сожалению, случилось это ужасное происшествие, впрочем, оно даже пошло нам на пользу и ускорило дело; однако, в конечном счете, справедливо, что церковь принимает участие в раскопках.

– Но нам все еще не удалось напасть на след профессора Рафуля. Такое впечатление, что он просто сквозь землю провалился. Друг префекта, кардинал Боргезе, придерживается точки зрения, что профессор может сильно навредить нам. Его абсурдная теория, похоже, после обнаружения крестоносца вновь обрела крылья. Кардинал Боргезе видит, что наша церковь уже погибает. А Боргезе – влиятельный друг префекта. Потому он отзовет меня в Рим не раньше, чем я найду профессора.

Отец Филиппо одобрительно кивнул.

– Я полагаю, Хаим Рафуль давно пересек границу. Иначе мы бы уже нашли его.

– Давайте еще немного насладимся открывающимся видом, – предложил отец Леонардо. – Никому не будет хуже от того, что я еще некоторое время побуду вне стен Sanctum Officium. Я только боюсь, как бы кардинал-префект не потерял терпение окончательно.

– Ну и что с того? Вы ведь сами сказали: Рим далеко, – улыбаясь, ответил отец Филиппо.

Отель «Рейх» в пригороде Иерусалима…

Они встретились в номере Тома. Профессор Хоук сел на край кровати и молча уставился в пол. Лицо его будто окаменело.

– Они следуют за мной по пятам, конфисковали мой паспорт и запретили покидать страну, – сухо заявил он. – Я должен все время быть в их распоряжении. Они даже декана допросили. Они считают меня убийцей Джины, но я клянусь, я не убивал ее. Все же косвенно я виновен в ее смерти. Нельзя было оставлять ее одну в городе.

– Это глупость, – возразил Том. – Мы все уже неоднократно оставались в городе в одиночку. У Джины это тоже был не первый раз. В конце концов, это Иерусалим, и хотя здесь часто происходят беспорядки, старая часть города, однако, считается безопасной для туристов.

– И тем не менее, – настаивал профессор.

– Что бы мы тут с вами ни надумали, все равно нужно что-то делать, – заявил Мошав.

– Например? – парировал Жан Коломбар.

– Мы должны найти Хаима Рафуля, – решительно предложил Том. – Мы должны выяснить, что скрывается за убийствами и несчастными случаями. Все это вовсе не случайность.

– К чему ты клонишь? – спросила Яара.

– Хаим Рафуль сам говорил, после того как мы обнаружили крестоносца, что он больше никому не доверяет и боится влияния церкви. Помните – тогда, в могиле?

Мошав и Яара кивнули.

– Что, собственно, узнала Джина? – спросила Яара у Жана Коломбара. – Вы ведь исследовали находку вместе.

Жан пожал плечами.

– Немногое, только имя рыцаря и что он происходит из дворянского рода с юга Франции. Потом нам пришлось оставить это дело. Рафуль хотел сам заняться дальнейшей работой.

– А где ее записи? – поинтересовался Мошав и вопросительно посмотрел на профессора.

Профессор кивком переадресовал вопрос Жану.

Тот пожал плечами.

– Записей не было.

– Я знаю, что у нее была записная книжка, куда она заносила все, что узнавала, – возразила Яара.

– В ее вещах не было никакой записной книжки, – упорствовал профессор.

– Возможно, полиция…

– Я сам составлял список вещей, которые полиция конфисковала, – перебил профессора Жан. – Записной книжки в них не было.

– Я видела ее, – не сдавалась Яара. – Она показывала ее мне. Маленькая черная записная книжка.

– А если и так, – примирительно сказал Жан, – в ней вряд ли было много важных записей. Может, эта книжка была при ней, когда ее убили.

Том навострил уши.

– Может, эта записная книжка и стала причиной того, что Джину убили.

– Глупости, ну кто мог знать о ней? – возразил Жан.

– Если Джина показала ее Яаре, то, вероятно, другие тоже ее видели. Я ведь рассказывал вам об этом Гидеоне, который прикарманил несколько римских монет. Очевидно, в районе раскопок были не только честные труженики. Я говорю вам, все это – один большой заговор.

– И кто же за ним стоит? – недоверчиво спросил Жан.

– Почему бы и не церковь? – своим вопросом Мошав опередил Тома.

Жан Коломбар покачал головой.

– Если мы уедем отсюда, то это будет приравнено к признанию в том, что мы и правда виновны. Полиция подозревает, что мы как-то связаны со смертью Джины. И если мы совершим одну-единственную ошибку, то нас арестуют. Мне это не нужно. Я остаюсь здесь, что бы вы там ни думали. Мне нечего скрывать, и я верю, что рано или поздно это подозрение будет отклонено к моему полному удовлетворению.

Том вопросительно взглянул на профессора.

– Я думаю, Жан прав, – ответил Джонатан Хоук. – Если мы сейчас исчезнем, то должны будем смириться с арестом. Нам ничего не остается, кроме как ждать.

Том вздохнул.

– И как долго – одну неделю, два месяца или годы? Я не хочу сидеть сложа руки, я хочу знать, что за всем этим кроется.

– Джину убил какой-то психопат, – холодно возразил Жан. – Аарон подорвался на мине, а Хаим Рафуль забился в угол и все еще считает, что церковь его преследует. Власти приостановили раскопки, так как находиться там слишком опасно; полиция проводит расследование и за отсутствием других следов держится за нас, потому что мы были вместе с Джиной. А тот, кто считает иначе, пускай следует за профессором Хаимом Рафулем!

Жан Коломбар, ни слова больше не говоря, вышел из номера и захлопнул за собой дверь.

– Я найду нам адвоката, – через некоторое время заявил профессор Хоук. – Надеюсь, декан нас поддержит.

Министерство древностей, Иерусалим…

Биньямин Яссау застегнул воротник рубашки, откашлялся и взял печать. Тщательно прижав ее к штемпельной подушке, он поставил оттиск на лежащий перед ним до, кумент. Тем самым было окончательно официально подтверждено, что университет Бар-Илан прекращает проведение раскопок в долине Кидрона. Раскопки были остановлены по причине внешних обстоятельств, прежде всего из-за рискованности. Тем временем появилось ходатайство Церковной службы древностей о продолжении раскопок. Служба гарантировала, что произведет дорогостоящее исследование территории с помощью группы специалистов на предмет обнаружения других мин. Ходатайству, как заключил Яссау из документов, со стороны высокопоставленных лиц города было присвоено преимущественное право. Уже в начале следующей недели группа саперов должна приступить к работе. Биньямин Яссау был доволен. Он был чрезвычайно грамотным чиновником и прекрасно ориентировался в указах и распоряжениях, а лежащее перед ним ходатайство соответствовало всем правилам, которые нужно принимать во внимание. Только одна деталь удивляла его; впрочем, разрешение на проведение раскопок действовало несколько недель, и значит, все аспекты рискованного предприятия были проверены. Инструкции по технике безопасности, соответствие экологическим требованиям, влияние на местных жителей, а также политические соображения – все имело значение. Однако в ходатайстве церкви все вопросы были уже решены положительно. Кроме того, на документе стояли подпись и печать начальника ведомства, так что он, как мелкий исполнитель, в компетенции которого находились долина Кидрона и Старый город, должен был просто завизировать документ.

Он взял ручку с водоупорными чернилами, поставил размашистую подпись и вызвал секретаря.

– Оформите документ сегодня же! – распорядился он. – Дело очень срочное.

22

Мюнхен, управление уголовной полиции Баварии, отдел 63…

– Ты уже нервничаешь? – спросил Буковски, после того как сложил дорожную сумку.

Лиза сидела напротив него за письменным столом и смотрела на экран монитора. Она и бровью не повела.

– Надеюсь, ты себе тоже упаковала парочку красивых тряпок. Французы любят женственную одежду, в джинсах там у тебя не будет ни одного шанса.

– А я и не ищу себе мужчину, – отрезала Лиза, не отрывая взгляда от экрана.

– Борьба с организованной преступностью в рамках Европы без границ, – пробормотал Буковски. – Я надеюсь, ты что-то приготовила на эту тему.

– Я просто сопровождаю тебя. За все остальное отвечаешь ты.

Буковски поставил дорожную сумку на пол.

– Две ночи в Париже – как чудесно!

– Не радуйся заранее, – ответила Лиза. – И никаких фривольных мыслей!

– Собирайся, уже пора! – напомнил ей Буковски и бросил взгляд на часы.

– Чертовщина какая-то: я не могу установить личность четвертого человека на снимке.

– Оставь это, я обо всем позаботился. Миттермайер позвонит в редакцию журнала. Когда мы вернемся, то результат уже наверняка будет лежать на моем письменном столе. А теперь – поехали. В конце концов, в дороге мы пробудем не меньше семи часов, а я не хочу опаздывать. Максим ждет нас часам к трем.

Лиза пошла к двери.

– Тогда поехали, нас ждет Париж. Три великолепных дня в городе любви.

– Ну, ну, полегче. Мы будем там работать и должны сосредоточиться на своем деле. В конце концов, это не экскурсия.

Иерусалим, отель «Кинг Дэвид»…

Высоко над Старым городом, расположившись на возвышенности, восседало величественное здание солидного отеля «Кинг Дэвид». Фасад его переливался на солнце оттенками желтого. Под тенистой аркадой суетились люди множества национальностей. Бегала гостиничная прислуга в ливреях, носила туда-сюда чемоданы, открывала дверцы роскошных лимузинов или провожала прибывающих гостей к большому порталу.

Яара потрясенно наблюдала за происходящим.

– Гостиница явно не из дешевых, – простонала она.

– Триста долларов за ночь, – ответил Том. – Профессор позволил себе потратиться на пребывание в Иерусалиме.

– Прошла уже почти неделя, так неужели ты всерьез считаешь, что он еще снимает здесь номер? – спросил Мошав.

– Посмотрим, – ответил Том и целеустремленно направился к входу. Яара и Мошав последовали за ним. Когда они вошли в отель, молодой швейцар в синей ливрее проводил их подозрительным взглядом.

Том мгновение помедлил.

– Ну, как и договаривались, – шепнул он Яаре и направился к ресепшну. Яара и Мошав немного подождали, а затем, держась на некотором расстоянии, последовали за Томом.

Том подошел к стойке портье и терпеливо подождал, пока одна из служащих освободилась. Молодая черноволосая женщина любезно улыбнулась ему.

– May I help you? [19]19
  Чем могу помочь? ( англ.).


[Закрыть]– спросила она.

– Скажите, профессор Хаим Рафуль еще проживает в вашем отеле? – спросил Том.

Женщина окинула Тома внимательным взглядом.

– Минуточку, пожалуйста.

Она повернулась к нему спиной и опустила лицо к экрану. Вскоре она снова вынырнула из-за монитора.

– Он здесь проживает, но его нет в номере, – ответила она.

– В каком номере он проживает?

– Сожалею, но наш отель очень большое значение придает неразглашению подобной информации, – ответила женщина; ее улыбка исчезла.

– Можно мне, по крайней мере, оставить ему сообщение? Я археолог и работаю вместе с профессором. Это срочно.

Женщина огляделась. За нею на стене располагались ряды ящиков.

– Вы, очевидно, не единственный, кто ищет профессора.

Том проследил за ее взглядом, но не смог определить, на какой ящик смотрела служащая.

– Только вчера о нем спрашивал пожилой мужчина, – продолжила женщина и подала ему карандаш и блокнот.

Том благодарно кивнул ей.

– Примерно на полголовы выше меня, седые волосы, лет шестидесяти, – пробормотал он. – Наверняка это наш руководитель раскопок. Возникли некоторые проблемы, и нам срочно нужен профессор.

Служащая поправила свою белую блузу.

– Неверно: ему лет семьдесят, он невысокий, полный, – ответила она и приняла сообщение Тома.

– Большое спасибо, – попрощался Том. – И, как я уже говорил, важно, чтобы профессор получил это сообщение как можно скорее.

– Я посмотрю, что смогу сделать, но ничего не обещаю. Профессор уже несколько дней не появлялся.

Том кивнул ей и отвернулся. Она попрощалась и некоторое время смотрела ему вслед, пока он не затерялся в толпе в фойе.

– Ну, давай уже! – пробормотала Яара, стоявшая вместе с Мошавом на заднем плане.

– Тебе, похоже, не понравилось, как она смотрела на Тома, – пошутил Мошав.

– Она не в его вкусе, – отрезала Яара. – Осторожно, осторожно!

Девушка за стойкой повернулась и направилась к ящикам корреспонденции для проживающих в гостинице. Она сунула листок Тома в один из ящиков и удалилась.

– Ты видел? – спросила Яара.

– Мы слишком далеко, – ответил Мошав.

– Тогда идем!

Яара буквально потащила Мошава за собой, и они подошли к ресепшну. Служащая посмотрела на Яару, снова нацепила рабочую улыбку и любезно поинтересовалась, чем она может помочь.

– Мы к господину Коломбару, – ответила Яара.

Женщина извинилась и снова бросила взгляд на экран компьютера. Наконец она набрала имя, а через минуту вернулась, покачав головой.

– Господин Коломбар не останавливался в нашем отеле.

– Значит, он остановился в отеле «Палац», – решила Яара. – Большое спасибо.

– Не за что.

Отойдя от ресепшна, Яара спросила Мошава:

– Ты рассмотрел?

– Номер триста одиннадцать, – ответил Мошав.

– Хорошо, и что теперь делать?

Мошав пожал плечами.

Том ожидал обоих у выхода.

– Какой номер? – спросил он.

– Триста одиннадцать, – повторил Мошав. – Что ты собираешься делать?

– Это уже моя забота, – ответил Том. – Вы должны просто поддержать меня.

Ла-Круа Вальмер, департамент Вар, Лазурный Берег…

Пьер Бенуа устроил прием в своей летней резиденции неподалеку от Ла-Круа Вальмер, и на прием явились все приглашенные VIP-персоны. Парковка перед величественной усадьбой изобиловала дорогими лимузинами и спортивными автомобилями. «Бентли», «мерседесы», «феррари», «порше» – одних только машин перед домом было достаточно, чтобы финансировать покупку еще одного аналогичного участка. И это при том, что, когда Бенуа его купил, он стоил почти миллион долларов. Правда, здания были ветхими и частично разрушенными. Но к данному моменту, – а прошло восемь лет – земельный участок превратился в драгоценность.

Территория его охватывала три с половиной гектара. Располагался он на склоне и был разделен на три террасы. Над поместьем находилась маленькая капелла XVII столетия, на реставрацию которой Бенуа потратил целое состояние. На третьей террасе это великолепие дополнялось огромной конюшней и многочисленными флигелями – Бенуа любил лошадей, и его конный завод стал одним из самых известных в Европе.

В общем и целом с первого взгляда было понятно, что Пьер Бенуа, председатель наблюдательного совета различных банковских консорциумов и единственный сын состоятельных и влиятельных родителей, никогда не будет страдать от бедности. Чего стоила одна только огромная яхта под названием «Сайлент Найт», стоявшая в гавани Сен-Тропе – одних только штрафов за простой судна в портовом городе хватило бы на беззаботную и обеспеченную жизнь семье из восьми человек. Тем не менее Пьер Бенуа любил покой. Его жена умерла четыре года назад, а детей им Бог не дал. Пьер Бенуа был глубоко верующим человеком, и если бы он однажды умер, то вся его собственность досталась бы разным частям церкви.

Так как он не делал из этого тайны, никого не удивляло, что среди гостей также находились высокопоставленные представители церкви.

Кардинал Боргезе, старый друг Бенуа, стоял на террасе и смотрел поверх покрытых лесами холмов на синее море. В середине дня прошел дождь, и Бенуа уже начал опасаться, что ему придется проводить праздник исключительно в стенах дома. Но наконец Господь на небесах проявил благосклонность к осыпанному Его милостями земному другу и позволил солнцу выйти из-за туч. Только в последние несколько минут темные тучи снова поплыли на сушу.

– Надо надеяться, что дождя не будет, дорогой друг, – заметил Бенуа и бросил скептический взгляд в небо. На заднем плане играл музыкальный квартет; большинство гостей собрались вне зала – они стояли рядом, пили шампанское и непринужденно болтали.

Бенуа указал на пожилого мужчину в синем блейзере.

– Лорд Витингтон охотно познакомился бы с вами, – сказал он кардиналу.

Кардинал обернулся. Его лицо напряженно застыло и стало похожим на маску изо льда.

– Что вас так расстроило, дорогой друг? – удивился Бенуа. – Все будет хорошо. Слишком часто мы волнуемся без причин.

Кардинал откашлялся.

– Возникли некоторые трудности.

– Трудности? – повторил Бенуа.

– Они снова потеряли его из виду, – вздохнул кардинал.

– Ну и что? Они найдут его. Это только вопрос времени.

Кардинал сурово посмотрел на Бенуа.

– Времени, которого у нас нет, – тихо заметил он.

23

Париж, Национальная полиция, Иль-де-Франс…

Почти семичасовое путешествие на поезде из Мюнхена в Париж сильно утомило их. Когда таксист припарковал свой «пежо» на стоянке перед штаб-квартирой Национальной полиции, Буковски облегченно вздохнул. Он открыл дверцу машины и вывалился наружу, пока Лиза отстегивала ремень безопасности и весело осматривалась вокруг.

– Ах, Париж, центр Парижа, как чудесно… Этот город – просто мечта!

– Не забывай, мы здесь по службе, – вернула она Буковски в реальность.

Здание, в котором находилась штаб-квартира Национальной полиции, походило на замок из феодального прошлого. Две мощные башни стояли по сторонам больших ворот, над которыми развевался французский флаг. Было никак не меньше 25 °C, но Буковски тем не менее набросил светлую летнюю куртку. Он взял свою дорожную сумку с заднего сиденья и заплатил таксисту, когда тот достал из багажника остальной багаж.

– Давай войдем, – предложил он Лизе. – Максим ждет нас. У нас ушло больше времени, чем я думал. Если бы мы так не опоздали…

– Мы могли бы поехать служебным автомобилем, тогда не опоздали бы.

Буковски поморщился.

– С этими психами я и метра не проеду. Это опасно для жизни.

Перед входом стоял полицейский в синей форме. Буковски достал документы и заговорил с коллегой на превосходном французском.

Лиза удивилась.

– А я и не знала, что ты так хорошо говоришь по-французски.

– И по-английски, по-испански, знаю несколько фраз по-датски и по-арабски. По крайней мере, их мне хватило бы, чтобы не умереть с голоду или жажды.

– Да ты космополит, – заметила Лиза.

Французский коллега провел их в здание и предложил подождать в приемной. Высокое, наполненное светом помещение было украшено различными постерами и картинками полицейских будней – реклама для новобранцев. Не прошло и пяти минут, как в комнату вошел Максим Руан. Крупный темноволосый француз тоже был в синей форме. Серебряные знаки отличия с дубовыми листьями подчеркивали его молодцеватость. Он галантно подступил к Лизе, взял ее руку и запечатлел легкий поцелуй на тыльной стороне ее ладони.

– Это честь для меня, mademoiselle, – произнес он на чистом немецком языке. – Штефан очень много мне о вас рассказывал.

– Надеюсь, только хорошее, – смущенно ответила Лиза.

Буковски поднялся.

– А ну-ка, притормози, это моя коллега, – проворчал он.

Руан обернулся, подошел к Буковски и обнял его.

– А он ни капли не изменился, все тот же старый сукин сын, каким был в Гааге. Как вы только его терпите, mademoiselle?

Максим провел своих гостей по зданию. Длинные широкие коридоры, всюду офисы и бесчисленные служащие, спешащие по делам – штаб-квартира французской Национальной полиции отличалась от земельного уголовного розыска в Мюнхене только архитектурным стилем. Кабинет Максима Руана находился на третьем этаже. Service International [20]20
  Отдел международных связей ( фр.).


[Закрыть]– гласила надпись на стеклянной двери, в которую они вошли, прежде чем Буковски смог наконец усесться на мягкий диван.

Сначала они немного поболтали о старых временах, поговорили о коллегах, с которыми вместе работали и которых давно потеряли из виду. Лиза терпеливо ждала, пока радость встречи улеглась и Буковски перешел к настоящей причине своего приезда.

– Интересная история, – заметил Максим после того, как старый друг сообщил ему подробности убийства двух священников и пономаря, а также вторжения в паломническую церковь в Висе.

– Следы однозначно ведут во Францию, – подвела итог Лиза, после того как Штефан Буковски упомянул о машине с французскими номерами и о конфетном фантике.

– Но почему вы не обратились в Федеральное управление уголовной полиции…

– Ну ты же знаешь все эти формальности и нашу бюрократию, – перебил его Буковски. – Если бы мы направили официальную просьбу к французским властям, то бумаги легли бы под сукно где-нибудь в Висбадене или в прокуратуре Парижа. Уж я-то знаю. Нет, нам нужны факты, и как можно скорее. Мы уже знаем, что машина, очевидно, была взята напрокат. Но нам нужна твоя помощь, так как мы хотим выяснить, кто арендовал ее в день преступления. Кроме того, мы получили образец ДНК подозреваемого. Все данные у меня с собой.

Штефан Буковски полез в дорожную сумку и достал оттуда папку. Максим Руан забрал ее и пролистал.

– «Ле Мюле», – пробормотал он. – Это в Экс-ан-Провансе. Маленькое семейное предприятие.

– Ты разбираешься в конфетах?

– Они, конечно, не так известны, как наше бордо или шампанское, но эти карамельки – тоже маленькое фирменное блюдо нашей страны. Я сам их люблю.

– Было бы здорово, если бы ты…

– Я позабочусь о бумагах, но позвольте мне сначала проводить вас в отель. Сегодня вечером мы вместе поужинаем, а потом я покажу вам город. Не страшно, если вы приступите к обмену мнениями на конференции только завтра к полудню. Я сообщил, что сегодня вы не появитесь.

– Где находится отель? – спросила Лиза.

– Я забронировал вам номер в отеле «Леско», – ответил Максим. – Там очень мило. Один из моих людей отвезет вас.

– Номер? – ошарашенно спросила Лиза.

Максим улыбнулся.

–  Mademoiselle, я никогда так не поступил бы с вами. Я знаю Штефана и не хотел бы, чтобы вы попали ночью в его сети: он ненасытен, если вы понимаете, о чем я.

Лиза посмотрела на Максима с подчеркнутым изумлением.

– Я знаю только то, что он быстро устает – если вы понимаете, о чем я.

Иерусалим, отель «Кинг Дэвид», номер 311…

Том ждал, когда официант с сервировочным столиком исчезнет за следующим утлом. Яара выбрала себе место рядом с лифтами, а Мошав охранял другой конец коридора. После того как официант покинул наконец их этаж, у Тома завибрировал мобильный телефон. Это был условный знак.

– Можно начинать? Ты абсолютно уверен? – спросил Мошав.

– Я это уже делал, – ответил Том.

Они купили инструмент и почти час прождали в фойе, пока наконец не решились и не поднялись по очереди – по лестнице или на лифте – на третий этаж отеля «Кинг Дэвид».

Том прошел по коридору и остановился перед номером 311 – угловым номером, который находился в дальнем конце коридора. Толстый ковер смягчал его шаги. Он постучал в дверь, но никто не ответил. Вторая попытка. Он снова подождал, и только удостоверившись, что из номера не доносится ни единого звука, принялся за работу. С собой он взял комплект современных отмычек и крючков, которые достал из ящика с инструментами. В конце концов, во время раскопок иногда можно было натолкнуться на запертые контейнеры или даже двери. Он пробовал один крючок за другим, щупал, вращал, нажимал, но дверь никак не хотела открываться. Наконец в замке щелкнуло. Том проник в номер. Внутри стоял затхлый запах, как если бы здесь уже давно не проветривали. В маленькой кладовке сразу за дверью рядом с парой сандалий валялась потертая коричневая дорожная сумка. Том заглянул в ванную. На умывальнике стоял стакан для зубных щеток, рядом с ним лежала зубная паста. Номер не производил впечатления свободного. Осторожно шагая, Том вошел в комнату. Она была большой, просторной и прибранной, но ею явно не пользовались. Все было чисто, постель – не тронута. На секунду в голове его появилась мысль: а что бы он сделал, если бы натолкнулся здесь на труп Хаима Рафуля? Следовало учитывать любую возможность… Том медленно принялся за работу и осмотрел комнату. Ночной столик был пуст. Ни под кроватью, ни возле нее ничего не валялось, на столе тоже не было ничего, кроме пульта от телевизора. На магнитоле лежала газета, номер «Вашингтон Пост». Это был выпуск от того числа, когда Рафуль бесследно исчез. Том вытащил ящики серванта, посмотрел в щелях обоих кресел и под ковром, но не нашел ничего и вернулся в прихожую. Сандалии, без сомнения, принадлежали профессору, Том сразу узнал их. Профессор неоднократно надевал их на раскопки. Шкафы в передней были пусты, как и выдвижные ящики. Том снова обратил внимание на сумку и высыпал ее содержимое на пол. Кроме футляра для очков, фломастеров и пустой коробки из-под сигар «Гавана клуб ориджинал», там ничего не было. Том уже собирался вернуть сумку на место, когда неожиданно заметил клочок бумаги, застрявший в подкладке между дном и стенкой сумки. Он взял бумажку кончиками пальцев и вытащил ее. Оказалось, что это визитная карточка. Том прочитал текст. Она принадлежала антиквару на улице Лунц здесь, в Иерусалиме. Мужчину звали Мохаммад аль-Захин. Том прикарманил визитку и еще раз осмотрел сумку, пока не удостоверился, что в ней точно больше ничего нет. Затем он снова убрал сумку, после чего осмотрел ванную. Ничего странного он там не обнаружил; заметил только, что зубная паста засохла. Должно быть, Хаим Рафуль давно не заходил сюда.

Три четверти часа спустя он вышел из номера и сел за столик рядом с Яарой.

– Я уже начала думать, что ты решил там переночевать, – заметила она. – Нашел что-нибудь?

– Хаим Рафуль давно не приходил в этот номер, – ответил Том и показал Яаре визитную карточку. – Ты его знаешь?

– Мохаммад аль-Захин, – тихо прочитала она, – это имя ничего мне не говорит.

– Тогда мы нанесем ему визит, и лучше всего немедленно.

Яара кивнула.

– Больше ты ничего не нашел?

Том пожал плечами.

– Пустую коробку из-под его любимых сигар. То есть в любом случае он здесь когда-то был. Но в номер уже, похоже, неделю никто не заходил.

Яара наморщила лоб.

– Номера здесь не дешевые.

– Я знаю, и именно этот факт меня настораживает, – ответил Том.

Париж, отель «Леско», рю Пьер Леско…

Буковски был подшофе: он смеялся, шутил и наслаждался вечером. Максим Руан выдумал нечто совсем особенное. После отличного ужина у Мишеля Ростанга на рю Ренкен он провел своих гостей в увеселительный квартал. Они ходили по знаменитым клубам, а в конце, хорошо нагрузившись шампанским и «Пастисом», [21]21
  Марка анисового ликера.


[Закрыть]осели в «Шез-Мишу». На Лизе было черное платье с глубоким декольте, и она, наверное, отказалась бы от посещения ночного клуба, будь она хоть немного трезвее. Но шампанское так окрыляло, что Буковски приходилось время от времени притормаживать.

Максим и Буковски получали огромное удовольствие от своего общения, болтали и наслаждались вечером, да и Лизе, кажется, все очень нравилось. Она положила голову на плечо Буковски, а после того как на маленькой сцене началось травести-шоу и свет погас, она нежно погладила его по бедру. Штефан Буковски чокнулся с ней. Она запечатлела нежный поцелуй на его щеке.

– Я… Лиза, – запинаясь, проговорила она.

–  О, la, la, mademoiselle, похоже, не промах, – пошутил Максим; к нему подсела темнокожая красотка, с которой он только что весело шутил.

Ночь шла своим чередом. Было уже начало четвертого, когда Максим высадил своих немецких гостей у отеля.

Буковски держал в руке бутылку шампанского и, покачиваясь, стоял рядом с Лизой в прихожей на втором этаже.

– Как думаешь, может, опрокинем еще по одной? – спросил он.

Язык у него заплетался.

– Естественно, зачем добру пропадать, – отвечала Лиза.

Они вошли в номер Буковски и уселись на кровать. Буковски откупорил бутылку и наполнил бокалы, которые нашел в мини-баре. Большая часть шампанского пролилась мимо.

Лиза сделала большой глоток.

– Кстати, ты вовсе не такой уж идиот, – хихикнула она. – Твое здоровье!

– Да и ты тоже ничего, – ответил Буковски и заглянул в глубокий вырез платья Лизы.

– Да? Тебе нравится? – спросила она, заметив его взгляд.

Он погладил ее по белокурым волосам, которые она заплела в косу. Она распустила их и встряхнула головой.

– Ты прекрасна, – прошептал Буковски.

– А ты старик, – ухмыльнулась она.

Лиза расстегнула молнию на платье и спустила бретельки с плеч. У нее оказалась большая красивая грудь. Буковски страстно поцеловал ее в губы.

– Я тебе в отцы гожусь, – хрипло каркнул он.

– Но ты мне не отец, – возразила она, расстегивая его брюки.

– Я… я… я не знаю… я не знаю… правильно ли это, – охнул он.

– Помолчи! – прошептала она.