Текст книги "Чаша любви"
Автор книги: Уинстон Грэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)
Что до последней авантюры с дилижансом, это произошло позже и заставило сильнее поволноваться. Но Стивен верил в свою удачу. До сих пор для него всё оборачивалось хорошо, а награбленные деньги дали старт началу морской карьеры. Он точно знал, нутром чувствовал, что немало людей вокруг заработали свой первый пенни не самым честным образом. К примеру, он бы удивился, если этот человек с кислой миной – хозяин дома – тоже не был бы замешан в тёмных делишках. Вот только в случае мистера Уорлеггана, вероятно, речь идет об обмане каких-нибудь вдов, а не о такой отважной и рискованной авантюре, которую он предпринял.
Итак, Стивен с уверенностью смотрел в будущее, высоко подняв голову, даже не подозревая о мистере Артуре Уильямсе Роузе, чьё грузное тело сейчас выносили через заднюю дверь гостиницы Пирса по пути на кладбище.
Что до Джереми, то этим вечером он тоже получил огромное удовольствие, пусть даже в такой странной и искажённой форме. В конце концов он убедил Кьюби выпить с ним по чашечке чая в следующую субботу в компании с Клеменс. Это продлит агонию, но лучше закончить так, считал Джереми, чем болтовней за карточным столом. Пусть будет так. Он вернется к Лизе, точно зная, что в Корнуолле его больше ничто не держит. По дороге к дому, скача верхом по тёмным вересковым пустошам, не слишком быстро, чтобы Колли не споткнулся и не сбросил его, Джереми, вероятно, даже под светом звезд внушал животный страх. Разного рода головорезы и прочие мерзавцы с шахт не решались нападать на военных.
Джереми был не больше Стивена осведомлен о тонкой грани, что отделяла их сегодня от разоблачения, но во время долгого пути домой он начал размышлять о применении доставшихся ему денег. Забирая значительную часть своей доли, чтобы купить армейское снаряжение, он заметил, что влажный воздух пещеры начинает наносить вред банкнотам. В то время он оставил всё как есть, но сейчас, в этот отпуск, казалось разумным попытаться что-то предпринять, чтобы сохранить оставшееся.
Джереми размышлял около часа, а затем принял решение. Сторожка, откуда они пустились в свое безрассудное предприятие и куда вернулись через полтора дня, всё ещё пустовала и была частично обставлена, с тех самых пор, как сорвалась помолвка Клоуэнс и Стивена. Джереми, довольно внимательно изучивший этот маленький дом, вспомнил о плохо закреплённой половице в одной из дальних комнат, в конце узкой лестницы. Если получится её сдвинуть, это может пригодиться. Он также вспомнил, что на кухне есть старый железный ящик. Если вытащить примыкающую к очагу часть, получится существенных размеров полость, куда вполне могут поместиться оставшиеся деньги, и банкноты будут спасены. Он решил совершить вылазку рано утром в четверг.
В отличие от Стивена, Джереми не только не имел такой же безрассудной веры в удачу, но даже не обладал счастливой способностью избавиться от чувства вины. Судя по всему, ограбление сошло им с рук и можно начать жизнь заново. Джереми почувствовал себя немного увереннее после необдуманного признания Джеффри Чарльзу. Но смех кузена заставил его задуматься – словно это было предупреждением – будто они продолжают плутать в лесной глуши, и никто никогда не окажется в полной безопасности.
А может, однажды учинив такое, неправильно находиться в полной безопасности? Возможно, именно служба в армии принесла в его жизнь то самое равновесие, так необходимое его внутреннему чувству справедливости.
Глава седьмая
I
В начале июня Англию посетили главы стран-союзников, которые помогли победить Наполеона. Самодержец всероссийский Александр I, король Пруссии Фридрих Вильгельм III, канцлер Австрии принц Меттерних, канцлер Пруссии принц Чарльз Август Харденберг, фельдмаршал фон Блюхер и многие мелкие князьки. Все добрались до Англии на одном корабле, но, по пути в каретах до Лондона, некоторые наиболее известные персоны отделились и прибыли в частном порядке, опасаясь энтузиазма и столпотворения среди неотёсанных и не слишком дисциплинированных местных жителей.
А энтузиазма было хоть отбавляй! Блюхеру не давали прохода, а русский царь не мог выйти из отеля, где решил остановиться (несмотря на то, что для него подготовили апартаменты во дворце), без радостно преследующей его восхищённой толпы. Проводились великосветские рауты: балы, ужины, посещения оперы.
Настали лучшие времена для принца-регента, толпа не освистывала его, расходуя все силы на приветственные возгласы в адрес иностранных гостей. Каннинг путешествовал по северу страны и писал Россу:
Мир, которого мы так ждали и который теперь честь по чести наступил, в первые месяцы преподнёс нам столько сюрпризов, что остаётся замереть в ужасе от собственной глупости и недальновидности. Некоторые отрасли промышленности действительно спасены, но в других воцарился хаос. Вся торговля – кипящий котел: Европа с энтузиазмом приветствует наш экспорт, но взамен наводняет нас импортом. Некоторые неоперившиеся отрасли промышленности, что расцвели пышным цветом в отсутствие конкуренции, теперь подкошены холодными ветрами, день ото дня всё более жестокими. Даже более того, теперь мы вынуждены настаивать на тех реформах, которым до сих пор сопротивлялись.
Однако Каннинга всё больше и больше тревожило ухудшающееся здоровье юного Джорджа, его старшего сына.
Дуайт Энис тоже подорвал здоровье – к ярости Кэролайн, он слишком часто посещал кишащий болезнями район Гернси, где подцепил лихорадку, от которой не мог избавиться. Она исчезала и появлялась снова с удручающей регулярностью. Пару раз Дуайт принял лекарство, изготовленное его помощником Клотуорти, но других докторов к себе не подпускал. Он практиковал голодную диету, прописал сам себе перуанскую хину и опиум и продолжал работать в деревнях как ни в чём не бывало.
Так что пока все разговоры о поездке на несколько недель в Париж были отложены. Позже Дуайт узнал, что Дэви с компанией, пережив крах Наполеона, покинули Париж и переехали в Овернь, а затем направились во Флоренцию.
– Париж особенно хорош в осеннее время! – заявил Росс с авторитетом человека, который никогда там не был. – Тогда и поедем!
Тем временем, великая пиренейская армия, созданная Муром и Веллингтоном и превратившаяся в лучшую армию в мире, вошла в Бордо, слёзно попрощалась с португальскими дивизиями, чьим парадом в последний раз командовал Веллингтон, и рассталась с ними навсегда. На следующий день после парада майор Джеффри Чарльз Полдарк отправился к командиру и сказал, что подаёт в отставку.
Полковник Уильям Нейпир с минуту смотрел на него исподлобья, прежде чем дать ответ.
– Правильно ли я расслышал?
– Да, сэр.
– И на каком же основании вы пришли к такому ошибочному решению?
– Война окончена, сэр. Полагаю, настало время вернуться к обычной жизни. Надеюсь, что смогу продать свой чин...
– Вы профессиональный военный, Полдарк, а не временный служащий.
– Армия была моей жизнью с шестнадцати лет. Но я недавно женился, моя жена ждёт ребенка. Я владею небольшим поместьем в Корнуолле, которое требует моего внимания.
– И вам есть на что жить?
– Благодаря приданому жены – да, сэр.
Нейпир встал и прихрамывая подошёл к окну. Он был худым, бледным молодым человеком и сам недавно женился.
– Война ещё не окончена, Полдарк. Возможно, война в той или иной форме никогда не закончится для страны вроде нашей, колониальной империи.
– Полагаю, приказов у нас пока нет, сэр?
– Мы отправляемся в Плимут, когда будет транспорт. Ну, а после...
– Признаюсь, у меня нет никакого желания воевать в Америке, – сказал Джеффри Чарльз. – В этой дурной мелкой ссоре нет никакого смысла, не считая будущего Канады.
Нейпир обернулся.
– Сколько вам лет, Полдарк?
– В октябре исполнится тридцать.
– Я на год моложе. Сколько раз были ранены?
– Четыре.
– А я – семь. Хоть в этом я вас превзошёл.
Они улыбнулись друг другу.
– Придётся, конечно, утрясти это с герцогом и командованием в Лондоне.
– Разумеется.
– Вероятно, это им не понравится.
– Так точно, сэр.
– В самом начале счастливого брака курс, которому вы собираетесь следовать, кажется очень привлекательным. Через год-два всё может измениться. А не поступить ли вам противоположным образом?
– Например?
– Останьтесь ещё на пару лет. Продолжайте свою доблестную службу, а затем задействуйте связи и выкупайте звание бригадного генерала.
Джеффри Чарльз удивлённо поднял взгляд.
– Вы слишком добры, сэр. Я думал, что такое невозможно. Но я бы сказал, не сочтите за дерзость, что вы гораздо более для этого подходите, нежели я.
Тёплый солнечный свет скользнул по бледной руке полковника, поправившего штору.
– Мне это не по карману, друг мой. У моей жены нет собственных средств. Да и, признаться...
– Сэр?
– Не важно. Так что скажете об этой перспективе?
– Такое предложение льстит моему самолюбию. Но до сих пор у меня едва хватало денег на жизнь. Без поддержки очень нелюбимого мною отчима я не смог бы остаться офицером. Поэтому, хоть я и привлёк некоторые средства жены, чтобы привести в порядок свое маленькое поместье, то не могу – мне невыносима даже мысль использовать их для покупки более высокого армейского чина. Это будет слишком эгоистично.
– А если спросить жену?
– Не могу, сэр, будет выглядеть, будто я отказался ради неё.
С улицы раздались звуки горна.
– Хорошо, Полдарк. Я передам ваш рапорт.
– Благодарю, сэр. – Джеффри Чарльз колебался. – Вы только что хотели что-то сказать. Это слишком личное для моих ушей?
– Да, именно так! Однако я расскажу. Я собирался сказать, что меня тоже на самом деле посещают подобные мысли – оставить армию. Как и у вас, у меня есть молодая и привлекательная жена. Вас ранения, кажется, беспокоят только при ходьбе, а я, в отличие от вас, не могу согнуться, когда ложусь спать, и по утрам мне не встать без помощи ординарца. Иногда меня трясёт от боли. Моя карьера в армии, как я уже говорил, ограничена недостатком средств. Но это всё – разговоры о будущем. Кто знает, что ждёт нас в будущем?
II
– Сэр, разрешите обратиться!
Это был лейтенант Кристофер Хавергал. Джеффри Чарльз незаметно сжал и разжал частично парализованную ладонь. Чрезмерная любезность его раздражала – он что, издевается?
– Да?
– Ходят слухи, сэр, что вы намерены уйти в отставку и покинуть армию.
– А вам-то что?
– Все интересуются, сэр. И другие младшие офицеры тоже. И солдаты.
– И почему младшие офицеры поручили самому младшему из них задать мне этот вопрос?
– Потому что, как им кажется, у меня... – лейтенант Хавергал помедлил и поправил волосы.
– Достанет дерзости?
Легкая улыбка тронула губы лейтенанта.
– Дерзость – одна из форм мужества, сэр. Разве нет? Надеюсь, меня... нас дезинформировали!
– Ваша дерзость, – сказал Джеффри Чарльз, – это та форма мужества, с которой вы ловили зайца. Не в этом нуждается герцог, да и армия вообще.
– Да, сэр.
– Кстати, Хавергал, что вообще привело вас в армию?
– Ну... – юноша пожал плечами. – Мой отец – владелец верфи в Сандерленде. Он сделал несколько неразумных вложений, потерял большую часть золотишка, прошу прощения, сэр, и ему пришлось продать дом и землю. Я уехал в Чартерхаус [7]7
Чартерхаус – одна из старейших привилегированных мужских школ.
[Закрыть], готовился стать адвокатом, но из-за ссоры с отцом решил вместо этого купить звание младшего лейтенанта. Почти год бессмысленной службы в Гибралтаре, а затем я добился перевода сюда, но хорошенько повеселиться уже не успел. И вот я здесь!
– И где же, позвольте узнать, вы подцепили свою подружку-португалку?
Хавергал усмехнулся.
– В Абрантесе. С очаровательной крошкой не возникает никаких проблем.
– Моя жена из Испании, как вы знаете.
– Разумеется, сэр! – Молодой человек поспешно добавил: – Это становится даже модным, к примеру, капитан Смит из стрелков. Жена ездит с ним повсюду, разделяя все трудности...
– А вы на своей собираетесь жениться?
– О нет, сэр. У меня... у нас всё совсем по-другому.
Джеффри Чарльз медленно разминал руку.
– Хорошо, Хавергал, вы задали вопрос, и я вам отвечу. Да, я покидаю армию. По личным причинам, которые не хочу обсуждать, к тому же я считаю, что наше дело в Европе завершено, а будущая миссия в Америке, если таковая случится, не для меня. В моей жизни найдутся, я полагаю, и более полезные дела.
– Что ж... лучшего ответа и быть не может, сэр. Я передам другим. И если позволите, скажу, что лично мне очень жаль.
– Благодарю.
Хавергал кашлянул.
– И если когда-нибудь нам ещё доведётся встретиться – я имею в виду в гражданской жизни – буду очень рад.
– Вы тоже подумываете оставить армию?
– Нет, сэр. Просто пришло на ум.
Джеффри Чарльз взглянул на свою руку.
– Спасибо, Хавергейл. Буду иметь в виду.
III
Двадцать третьего июня, в тот день, когда царь и большинство особ королевской крови покинули Англию, пребывание в которой прояснило для них многие странные особенности образа жизни англичан, Селина Поуп заехала навестить Полдарков.
Она никогда раньше не бывала в Нампаре. Демельза переживала, что никогда не приглашала её, но в течение долгого времени это было затруднительно, потому что Росс недолюбливал Клемента Поупа, а потом не находилось подходящей возможности. И вот она приехала без приглашения, верхом на Амбое и в сопровождении грума. Падчериц она с собой не взяла.
Как и на приёме в Тренвите, Демельза отметила, как гостья красива. Селина Поуп вполне уже могла избавиться от вдовьего платья, но, по-видимому, обнаружила, что чёрный ей к лицу, и не сделала этого.
Селина сказала, что отважилась заглянуть, раз уж проезжала мимо (скорее всего, просто уловка), а на празднике в Тренвите капитан Полдарк любезно предложил помочь советом по поводу её поместья. Демельза ответила, что Росс сейчас на Уил-Лежер, но придёт к обеду через полчаса, и если миссис Поуп не затруднит остаться и перекусить чем Бог послал, то она, миссис Полдарк, будет рада её принять. Перед тем как в дверь постучали, Демельза пыталась вымести кое-какой мусор из комнаты Клоуэнс, так что была в простом зелёном платье со светло-зелёным фартуком поверх него, непослушные волосы торчали в разные стороны, руки грязные. К тому же Демельза знала, что Росс вернётся с шахты в грубой шерстяной рубахе, плисовых штанах и старых сапогах, но она с удовольствием подумала – пусть Селина Поуп посмотрит на них обоих в таком виде и решит, хочет ли продолжать знакомство.
Миссис Поуп заявила, что рада будет остаться, если не доставит неудобств. Создавшуюся неловкую паузу прервала Изабелла-Роуз, держащая за руку Генри и убеждающая его идти на своих двоих. Личный опыт, состоявший из проб и ошибок, подсказывал Генри, что на четвереньках можно добраться от одного места к другому гораздо быстрее, и он слегка возражал против нового способа передвижения.
Росс вернулся домой хмурый и мрачный из-за каких-то сложностей на шахте, однако сделал над собой усилие, улыбнулся Селине и попросил дам подождать, пока он умоется.
За ужином обсуждали детей, текущие новости и местные сплетни. Миссис Поуп недавно вернулась из Лондона, где стала свидетелем многих волнующих событий. Говорят, царь обожает танцевать, особенно вальсы, однако дамы обескуражены тем, что выбирает он исключительно самых юных и красивых женщин, пропуская старших и более значительных особ. Он также нанёс обиду, проигнорировав фаворитку принца-регента, маркизу Хартфордскую. Миссис Поуп своими глазами видела выходящего из магазина маршала Блюхера – его сразу окружила ликующая толпа, хотя он всего-навсего старик и выглядит не так величественно, как Веллингтон. Падчерицы миссис Поуп, несколько месяцев гостившие у тётушки в Финсбери, также в восторге от всего этого.
А получали ли они новости от своего сына с тех пор, как он вернулся в Брюссель? У него выдающиеся способности! А видели ли они дорогую Клоуэнс после её свадьбы? И какие у них планы на август?
– На август? – не скрывая недоумения переспросил Росс.
– Разве не в августе, – сказала Селина, – будет столетие Ганноверской династии? Георг I стал королём в августе 1714 года. Наверняка устроят праздничные мероприятия, чтобы отметить это событие.
– Я не уверен, – сказал Росс с иронией, – стоит ли это праздновать или лучше скорбеть, как над катастрофой.
Миссис Поуп взглянула на Демельзу и улыбнулась.
– Похоже, ваш муж – республиканец, миссис Полдарк. Как и мой покойный супруг.
Россу не понравилась мысль, что у него может быть что-то общее с мистером Клементом Поупом.
– Если говорить о принципах – возможно. На самом деле я не вижу большого преимущества в том, чтобы иметь президента вместо короля. Фридрих Великий утверждал, что, как только американцы избавятся от одного короля, им сразу же придётся короновать следующего, чтобы страна не раскололась.
Селина кивнула.
– Один мой друг из Бостона написал, что если война затянется, страну разорвёт на части – на разные штаты. Массачусетс резко возражает против войны.
– Вы американка? – спросила Демельза.
– Нет. Мои родители уехали туда, когда я была ещё ребёнком. Обосновались в Нью-Йорке. Там я вышла замуж и жила в Перт-Амбое в штате Нью-Джерси, а когда муж отошёл от дел, мы вернулись в Англию. Он был родом из Кента. Конечно, если жить там долго и завести друзей, начинаешь смотреть на всё их глазами, понимать их.
– Ни одна страна в мире ещё не основывалась на таких благородных принципах, – сказал Росс. – Иметь принципы, даже когда не можешь им следовать – это что-то да значит! Если ваши бостонские законотворцы заставят свою страну предложить перемирие, мы будем выглядеть дураками, развязавшими конфликт.
«Я знаю, на кого она похожа! – подумала Демельза. – Временами она чем-то напоминает Элизабет. Интересно, заметил ли Росс. Ох, надеюсь, что нет!»
– Я приехала ещё и поблагодарить вас за совет, что вы мне дали тем вечером в Тренвите, капитан Полдарк, – сказала Селина.
– Насчёт права на добычу руды?
– Да. Недавно меня посетил сэр Анвин Тревонанс, и я показала ему, что обычная женщина может быть такой же решительной, как и мужчина, так что он согласился на продажу, и мы ударили по рукам.
– Я сделал очень мало, лишь подтвердил, что предложенная вами цена справедлива. Вы ведь наверняка уже раньше посоветовались с кем-то другим?
– Да. Кажется, это был ваш сын, он-то меня и надоумил.
Они ненадолго замолчали.
– По крайней мере, теперь в моём доме точно будет мир и покой, – сказала Селина и смущённо умолкла. – Простите, я не хотела сказать, что открытие шахт... нежелательно... в некоторых обстоятельствах.
– Например, в наших обстоятельствах, – мягко проговорил Росс. – Полагаю, всё зависит от достатка. Имей мы другой источник дохода, вероятно, моя жена потребовала бы убрать отвалы породы или красный ручей, изуродовавший нашу прекрасную долину. Как бы то ни было, мы приветствуем шахты, ибо они позволяют добавить в жизнь некоторую роскошь. Без всего этого – и без Уил-Лежер на утёсе – мы бы мало чем отличались от обычных небогатых фермеров.
– Но капитан Полдарк, вы известны всему графству! Вы член парламента! И банкир, насколько я знаю!
– И всё же я остаюсь владельцем шахт. Это моя жизнь, и именно так я достиг всего остального.
– А теперь ещё и член комитета в Лондоне, верно? Металлы или что-то в этом роде?
– Комитет по основным металлам и горной добыче, – подтвердил Росс. – Не такой уж важный. Но как вы об этом узнали?
– Джереми рассказал.
Они снова умолкли.
– Полагаю, – произнес наконец Росс, – это вполне естественное назначение. Я живу на прибыль от шахт, как я уже сказал. И никогда об этом не забываю. Или пытаюсь никогда не забывать. Это поддерживает во мне чувство равновесия.
– Ну и странный же визит, Росс, – сказала Демельза после ухода гостьи.
– Чем же?
– Что ж... Она как будто заявила о дружбе, которой никогда между нами не существовало. Я не говорю, что она не может возникнуть, ведь мы же соседи, но пока дружбы нет. Как не было её у нас с Тревонансами. Мы ездили в Плейс-хаус три раза за десяток лет. А она будто считает, что мы как-то связаны.
– Похоже на то.
– Ты тоже почувствовал?
– Некоторым образом. Не могу сказать, что она мне не нравится. Она обладает обаянием и быстро всё схватывает. А тебе не кажется, что дружба, на которую она претендует, имеет отношение к её дружбе с Джереми?
– Надеюсь, что нет. – Демельза закрыла окно – июньский день оказался прохладным. Солнечный свет нимбом окутал её голову. – Росс, в чём разница между сравнением и метафорой?
– Понятия не имею.
– Ну так вот, я собираюсь прибегнуть к одной из них. Дети для меня – как ручейки, неглубокие и чистые, так что можно разглядеть дно. Только Джереми другой – иногда он слишком глубок, чтобы я могла его понять. Никто из нас не может разгадать, чем он занят. Несмотря на его весёлость и добросердечие, он... не в ладу с самим собой.
– Вероятно, я никогда не был в ладу с собой, – заметил Росс.
– Возможно, он в какой-то степени унаследовал это от тебя, Росс, но это не то же самое. А кроме того... ты был в ладу с собой, много раз. Я точно знаю.
– Да, любимая, был. В основном благодаря тебе... А что до Джереми – не знаю. Возможно, это просто взросление. У него ведь нет ничего серьёзного с Селиной Поуп? До сегодняшего дня мне такое и в голову не приходило. – Росс взял газету, прочёл несколько строк и отложил её. – Черт бы побрал этих юнцов и девушек! Они слишком многое принимают близко к сердцу.
– А теперь ты куда мрачнее, чем был, когда пришёл к обеду. Надеюсь, твой вид не испугал миссис Поуп.
– Подозреваю, что понадобится нечто посерьёзней хмурого взгляда, чтобы её спугнуть. Да, всё это одного поля ягоды, как ты сказала бы. И еще один юноша, принимающий всё слишком близко к сердцу – наш крестник.
– Бен? Бен Картер? Что он натворил?
– Ты хотела сказать – что мы натворили, позволив дочери выйти замуж за Стивена Каррингтона! Люди жалуются, что Бен приходит по утрам в подпитии, а вечером уходит совсем на бровях.
– Но Бен же никогда не пил! В жизни не притрагивался к спиртному!
– А теперь, похоже, пристрастился. А сегодня вообще не пришёл на шахту. Когда я шёл обедать, то заглянул к Заки, но они тоже его не видели.
Демельза вздохнула.
– Боже ты мой...
– Да. Боже ты мой.
– А как Заки?
– Лучше. Но ещё недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы занять место внука на шахте.
– В субботу я видела миссис Заки. Мне показалось, что она чем-то обеспокоена.
– Имей мы четырёх двадцатилетних дочерей, – сказал Росс, – то могли бы сделать счастливыми четырёх мужчин вместо одного, меньше всего этого заслуживающего.
– Замолчи, – ответила Демельза. – Вспомни, мы же договорились никогда не высказываться нелестно о Стивене, даже между собой. Пусть он себя покажет.
– И всё же я беспокоюсь о Бене.
