Текст книги "Чаша любви"
Автор книги: Уинстон Грэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)
Но когда к ней неожиданно подошёл молодой человек, на редкость привлекательный, хотя и длинноносый и слегка сутулый, и сходу поцеловал её в губы, да ещё остался недовольным из-за того, что она стиснула собственные, затем погладил её плечо, бесцеремонно положил руку ей на колено и сказал, что он – её единственный деверь, а потому им необходимо немедленно узнать друг друга поближе, и бросил недвусмысленный взгляд. Амадору это оскорбило. Её сковали скорее шок и возмущение, чем испуг, как позже объясняла она Джеффри Чарльзу: она вообще не из тех, кого легко смутить. И всё же она без промедления сообщила мужу, что не одобряет поведение его единоутробного брата.
Так что отношения Джеффри Чарльза и Валентина не задались с самого начала приёма.
Но этим не ограничилось.
– Да? – лениво спросил Валентин, когда они вошли в комнату и поняли, что та пуста. Он выпил больше остальных, но это было почти незаметно. – Чем я могу помочь, братец?
– Какого чёрта, – начал Джеффри Чарльз, – ты притащил сюда этого проклятого мальчишку?
– Что? – Валентин промокнул кончик носа шёлковым платком. – Какого мальчишку? А, ты о Конане Уитворте. А что? Он попросил взять его с собой. Тебя это задевает?
– Естественно, задевает! Ты не знал, что его мать тоже здесь будет? Ты разве не понимал, каким шоком для неё это может стать?!
– Боюсь, не понимал. А должен? Между матерями и сыновьями обычно нет особой антипатии.
– Ради Бога, ты мог бы написать и уточнить это у меня! Джереми хватило такта поступить именно так, когда он захотел пригласить кого-то незнакомого!
– А, Кьюби и Тревэнионов! – просиял Валентин. – Замечательная идея, не правда ли?
– К черту всё это! Я хочу узнать, зачем ты привёз сюда мальчишку!
Улыбка Валентина становилась всё слабее, но он не сдавался.
– Дорогой брат, я тебе уже сказал. Он захотел приехать. Я взял его с собой. Что не так? Меня ещё практически на руках носили, когда погиб его отец, а мать снова вышла замуж. Да ты сам ещё был юнцом. Откуда мне знать подробности взаимоотношений твоих утомительных друзей?
Злость Джеффри Чарльза притупилась от осознания, что Валентин говорит абсолютную правду. Притупилась, но не исчезла.
– Мне кажется, ты всегда чувствовал себя в этом доме хозяином! – заявил Джеффри Чарльз.
– Не то чтобы. Скорее остаточный интерес. А что, какие-то проблемы?
– Нет, если ты обещаешь, что не станешь вести себя слишком развязно с новыми родственниками.
Терпение Валентина иссякало, но он был на десять лет моложе и понимал, что он здесь не главный.
– А что, её королевские пальчики заболели от того, что я до них дотронулся? Ты только скажи...
– Я тебе уже всё сказал, – он не упомянул имени Амадоры, иначе всё бы выглядело так, словно она чересчур себя превозносит.
– Тогда могу я вернуться к дамам? Или ты хочешь, чтобы я ушёл?
– Да ну тебя к чёрту, делай, что хочешь, – отвернулся Джеффри Чарльз. – Но если у тебя нет ни ума, ни такта, чтобы извиниться, то лучше уходи.
– Извиниться? – переспросил голос за дверью. – Перед братом?
В довершение всего, это оказался сэр Джордж, чей голос звучал даже холоднее обычного. Хотя его чёрный шелковый фрак был пошит лучшим портным Лондона, сидел он плохо: по-бычьи крепкая шея резко контрастировала с подобной элегантностью.
– Валентин, я пришел сказать, что мы скоро уезжаем... Твоей жены здесь нет, Джеффри Чарльз?
– Нет, она наверху, – натянуто произнес Джеффри Чарльз, поскольку та сидела рядом с Морвенной.
– Извиниться? – повторил Валентин. С появлением в комнате ещё одного человека к нему вернулась уверенность, и он тут же решил наверстать упущенное. – Перед братом? Впрочем, перед наполовину братом. Половина извинения подойдет?
– Поступай как знаешь, – отмахнулся Джеффри Чарльз, – если ты вообще понял, о чем я тебе говорил.
– А о чем он тебе говорил? – поинтересовался Джордж.
Никто не ответил. Джордж прошёлся, оглядывая комнату, в которую не заходил до сегодняшнего вечера.
– Это прялка твоей матери, – вдруг сказал он. – Если вдруг она тебе не нужна, можешь отдать Валентину.
– Мне она нужна, – отрезал Джеффри Чарльз.
– Она в очень плохом состоянии. Не мешало бы починить.
– Ей никто не занимался очень много лет. Как, впрочем, и всем домом.
– Так и есть. Братья Харри всегда работали спустя рукава.
– Я их уволил.
Джордж изогнул бровь и коснулся пальцами прялки, точно желая проверить, сколько на ней пыли.
– А что сказал Валентин?
– Что?
– Что такого сказал Валентин, раз ты надеешься на его понимание?
– Так, пустяки, – объяснил Валентин. – Он считает, что в этом доме я должен следить за манерами и не приглашать сюда гостей без его разрешения.
– Тебе бы стоило впредь избегать таких ситуаций, – заметил Джордж. – Ты ведь сам скоро вступишь в права наследования.
– Вот и удачи ему! – сказал Джеффри Чарльз.
– А ты-то что об этом знаешь? – огрызнулся Джордж.
– Ничего. А должен? Я слишком долго отсутствовал, так что понятия не имею о ваших чёртовых планах! Пока они не касаются меня, мне всё равно.
– Уж обещаю, тебя они никоим образом не касаются. Ты в своем полном праве – тратить деньги жены, восстанавливать дом и возвращать ему прежнюю славу.
Похоже, даже Джордж этим вечером выпил лишнего.
– Я слышал, вы собираетесь уходить, – произнес Джеффри Чарльз. – Не хочу задерживать вас ни на секунду.
– Пойдем, Валентин, – Джордж повернулся к двери, но тут вошла Амадора в сопровождении Росса.
– Ой, – смутилась Амадора, – Джеффри, я пришла только сообщить, что Морвенна уснула.
Она остановилась, переводя взгляд с одного на другого.
– Росс, – произнес Джордж.
– Джордж, – откликнулся Росс.
Эта встреча не входила в планы ни одного из них.
– Дрейк всё ещё с ней? – спросил Джеффри Чарльз.
– Да. Я думаю, от произошедшего у неё случился шок.
– Именно так.
– Я тут рассматривал, как отремонтировали дом, – пояснил Джордж Россу. – Наверное, это стоило Джеффри Чарльзу целого состояния. Или я должен сказать «миссис Джеффри Чарльз»?
– Большая часть работ не потребовала особых вложений, – ответил Росс. – Деревенские всегда готовы поддержать хорошее начинание.
– Не сомневаюсь, – ухмыльнулся Джордж.
– Это стало облегчением.
– Облегчением?
– Дом снова зажил правильной и привычной для него жизнью.
– Ты намекаешь, что, когда я владел этим домом, он жил как-то неправильно?
– Многие так считают.
Джордж засопел.
– Понимаю, это же дом Полдарков. Поэтому он священен. По крайней мере, я не дошёл до такого вандализма, как выкинуть большой стол ради места для каких-то танцев.
– Его вернут на место, – отрезал Джеффри Чарльз. – Не беспокойся.
– Да я и не беспокоюсь, это ведь теперь не мое владение. И не моя забота.
– А бывало и такое?
– Возможно. Я вас оставлю, наслаждайтесь своим местечковым триумфом. Пойдём, Валентин.
За последние несколько минут Валентин успел обнаружить два полупустых бокала с недопитым кем-то кларетом и уже осушил оба.
– Скажи, отец, – начал он. – Говорят, однажды у вас завязалась грандиозная драка с кузеном Россом, и ты вышвырнул его из окна. Не в этой ли комнате?
Повисла мёртвая тишина, но Джеффри Чарльз нарушил её словами:
– Проваливай, идиот! Поезжай домой!
– Он немного перепил, – сказал Росс и пояснил Валентину: – Нет, не в этой. Здесь нам бы не хватило места для драки, не так ли, Джордж?
Джеффри Чарльз недоверчиво взглянул на Росса.
– И сэр Джордж вышвырнул тебя? Поверить не могу!
Валентин дотронулся до пятна от вина на своей кружевной манжете.
– Ох, в детстве мне часто об этом рассказывали. Все слуги об этом судачили. Полли Оджерс постоянно твердила об этом, когда я выздоравливал после рахита. Я всегда над этим смеялся. Всегда удивлялся, как у отца получилось вышвырнуть дядю Росса в окно!
– Насколько я помню, – вставил Росс, – меня вышвыривали трое слуг.
Кое-кому с трудом удалось сдержать смешок.
– А вот я помню, – произнес Джордж, в чьём голосе внезапно зазвучало презрение, – в чём состояла причина ссоры. Ты-то, может, и забыл, дядюшка Росс. Ты ведь в это время проворачивал аферу с долей в шахте своего племянника, Джеффри Чарльза, убедив его мать продать эту долю по заниженной цене. Так что, припоминаешь?
Росс заставлял себя вспомнить, сколько лет ему и мужчине напротив.
– Припоминаю, как ты рассказывал такую нелепицу. Может, женщина, на которой ты тогда только что женился, как раз начала осознавать свою ошибку, услышав обо всех твоих выдумках.
– Не смей даже произносить её имя в моем присутствии! – предупредил Джордж.
– А что, тебя это расстраивает?
– Меня расстраивает сама мысль, что ты прикасался к ней!
Маленькая гостиная вдруг наполнилась ужасными предзнаменованиями и воспоминаниями, которые очень заинтересовали двух молодых людей, особенно Валентина. «Прикасался», это слово, вырвавшееся у Джорджа, можно было истолковать как угодно. Казалось, через секунду между Джорджем и Россом начнётся потасовка, ведь на протяжении многих лет эта тема была для них слишком важна – может, даже важнее всего на свете. Ещё один шаг, и пути назад не будет. Они охотно убьют друг друга.
– Честно говоря, – произнёс Росс, – я первым вышвырнул из окна слугу. На лужайке образовалось неприятное месиво из досок и стекла. Когда я последовал за ним, то достаточно сильно порезал руки. В любом случае... – он замолк, осознав, что теперь лишь ему одному под силу разрядить обстановку. – В любом случае, миссис Джеффри Чарльз, уверяю, что в вашем присутствии ничего подобного не повторится: это так, хвастовство стариков о минувших днях. Сэр Джордж уже собирается уходить, и Валентин, несомненно, присоединится к нему, ведь в этой комнате он уже не оставил спиртного. Спасибо за очаровательный вечер, Амадора, ты украсила его, как не смогла бы ни одна англичанка. Мы все очень благодарны, что ты приехала и вернула нам Джеффри Чарльза.
– Ты уже упоминал всё это в своей утомительной речи, – заметил Джордж, всё ещё играя с огнем.
– Да, – согласился Росс. – Но хорошее заслуживает повторения. А вот плохое стоит задушить в зародыше.
– Или позволить ему жить на другом конце графства, а? – вставил Валентин. – Амадора, сладенькая моя, поцелуй-ка меня на ночь, и тогда я не постучусь в твою дверь ещё много дней.
Амадора бросила быстрый взгляд на Джеффри Чарльза, но его лицо осталось безучастным. Так что ей пришлось принять объятия и долгий поцелуй Валентина. Когда они разделились, Амодора едва удержалась, чтобы не вытереть губы платком.
– И половинный поцелуй полубрату, – добавил Валентин. – А вино ещё осталось?
– Тебе уже хватит, – отрезал Джордж.
– И то верно, отец. Но проблема в том, что моя компания всё ещё здесь, так что прощание немного преждевременно. А ты знаешь, как мне тяжело без бокала вина в руке.
Небольшой размер комнаты усилил напряжение: было невозможно отойти на приличное расстояние, не покинув её пределов. Ещё несколько секунд никто не шелохнулся. Сказано уже более чем достаточно, и теперь перед Россом и Джорджем стояла проблема: любой из них мог бросить другому вызов, а в присутствии молодого поколения тот не смог бы отказаться. Так что опасность всё ещё существовала. Одно неловкое слово...
Понимая это, Джеффри Чарльз скрепя сердце подавил раздражение.
– Обсуждая старые времена, которые лучше забыть, мы стали слишком серьёзны...
И снова никто не ответил.
Джеффри Чарльз продолжил:
– По крайней мере, я смогу вспомнить много приятного об этом вечере, когда вернусь на Пиренеи. Вот о чём мне стоит думать.
Валентин, весь вечер провоцировавший конфликты, заметил:
– Берегись французских пуль, братец. Амадора слишком миленькая, чтобы стать вдовой. А я, со своей стороны... – он не закончил.
Джеффри Чарльз выдавил улыбку, которая вовсе не смягчила выражения его лица.
– Думаю, тебе и без этого есть чем заняться.
– Разумеется, – отрезал сэр Джордж, бесцеремонно идя к выходу. – Ему есть чем заняться.
III
Часом позже Росс и Демельза поехали домой, следуя в сотне ярдов за смутными силуэтами Эндрю и Верити Блейми, а за ними – Изабелла-Роуз в сопровождении миссис Кемп.
– Почему так долго? – спросил Росс. – Я устал ждать...
– Ходила проведать Морвенну.
– А, не знал.
– Думала, она спит, и хотела было тихонько улизнуть, но она меня окликнула. Я стала извиняться, а Морвенна сказала, что ей хочется поговорить с тем, кто её поймет.
– По-моему, Джеффри Чарльз чуть не прибил своего сводного братца.
– Ужасная оплошность, что мальчишка приехал. Раньше я его не видела. Он вылитый Оззи. В нём вообще нет ничего от матери!
– Как Морвенна?
– Ей ужасно хотелось поговорить.
– О чём? О случившемся на празднике?
– Обо всём. Похоже, Джеффри Чарльз предложил им, то есть пригласил на время вернуться в Тренвит и, пока он за границей, присмотреть за имением, главным образом из-за Дрейка, об этом он мечтал с детства. Морвенна сказала, что мысль об этом чрезвычайно соблазняла обоих, не потому, что они несчастливы в Лоо, а потому, что ей нравится Амадора, а также это возобновит старую дружбу между Дрейком и Джеффри Чарльзом. Но эта встреча, как я думаю...
– Что ж, мальчишка существует, – сказал Росс. – Если он и дальше будет жить с бабкой рядом с Меваджисси, то окажется ближе к ней в Лоо, нежели здесь.
– Наверное. Но из-за его связей с Уорлегганами и Полдарками он скорее появится в Тренвите, как злобный гоблин, а не в Лоо.
Какое-то время они ехали молча.
– Ох уж эти танцы, – вдруг вспомнил Росс, – завтра я стану хромать, как старый осёл.
– Она умеет танцевать?
– Кто?
– Леди Харриет, кто же ещё.
– Спроси лучше, как я танцевал с хромой ногой и не зная при этом современных па!
– Вальс, – заметила Демельза, – это танец, где трудно быть на высоте, если хоть один из партнеров плох. Так что ты весьма недурно справился.
– Почему ты не стала танцевать с Джоном Тренеглосом? Я видел, как он тебя приглашал.
– Лучше я спляшу с цирковым медведем. Чуть позже я танцевала с Полом Келлоу.
– Да, я заметил. И Джон тоже!
– Что она сказала?
– Леди Харриет?
– Да, да, да, да!
– Мы едва перемолвились словечком, уверяю тебя, поскольку нас обоих заботило, как бы не оттоптать друг другу ноги. Она хорошо отозвалась о пении Изабеллы-Роуз.
– Ты не шутишь?
– Вроде она говорила всерьёз. Я сказал, что не мог этого выносить, её пение напоминало треск коростеля, а она ответила, что это грубо и чёрство с моей стороны.
– Это уж точно!
– Как можно принять эти вопли за пение? Хотя должен признаться, оно произвело приятное впечатление... Не позволяй ей задирать нос в моё отсутствие.
– Леди Харриет? – спросила Демельза.
– Что ж, и ей тоже, на твоё усмотрение. У вас явно нашлась общая тема для разговора, когда я её привёл.
– В основном лошади, – сказала Демельза.
– Лошади?
– Что ж, обо мне ходит легенда, будто я знаю о них всё.
– Ты знаешь больше многих.
– Она спросила о нашей конюшне, как будто можно сравнивать с её! Совсем недавно их конюшню начали белить, а я посоветовала ей не использовать белый цвет, а лучше бледно-зелёный, он приятнее для лошадиных глаз. Это обычный здравый смысл, а ещё я знаю всего лишь несколько простых средств...
– Могла бы ты с ней подружиться?
– Не выйди она замуж за Джорджа? Не знаю. Для меня она – птица слишком высокого полета. Ты же сам видишь, как она сдружилась с Кэролайн.
– Но ведь ты дружишь с Кэролайн.
– Да, разумеется. Но суровость Кэролайн напускная.
– Может, с Харриет то же самое.
– Ты испытываешь искушение пробиться сквозь оболочку её суровости?
– Нет, благодарю, любовь моя. У меня и так хватает проблем с Джорджем. Сегодня вечером у нас снова чуть не завязалась драка.
В темноте Демельза пристально всматривалась в Росса, чтобы понять, шутка ли это.
– Не шути так со мной! Я считала, что всё прошло замечательно, за исключением того ужасного мальчишки, который расстроил Морвенну.
– С этого всё и началось.
И Росс рассказал о случившемся. К тому времени они проезжали по деревушке Грамблер, стояла непроглядная тьма. Приятный западный ветерок отравила вонь выгребной ямы.
– Дорогой, – начала Демельза, – Джордж настоящий... Не знаю, слишком ли сильно это прозвучит, но он дьявол во плоти. Наверное, так и есть. Гадкий человек. И всё-таки женился на Элизабет, а она, если не упоминать о вашем прошлом, была хорошим человеком. А теперь он снова женился на красивой женщине с характером. Но сам Джордж... И ты. Вам смертельно опасно встречаться! Если вы оба окажетесь когда-нибудь в Бате и вас повезут на инвалидный креслах пить минеральную воду, то твоим сиделкам придётся дать указание держать тебя как можно дальше он него, иначе бог знает, какие последствия это повлечёт!
– Всё начал Валентин, – произнес Росс, – он как будто радовался, что стравил нас. У него нездоровое чувство юмора. Не удивлюсь, если он нарочно привел Конана Уитворта.
– Ох, ну откуда он мог знать? Уверена, всё произошло случайно.
– Поверю на слово. Но между братьями осталась неприязнь...
– Между Валентином и Джеффри Чарльзом?
– Да.
– Единоутробными братьями.
– Какая разница. Не подобает братьям так враждовать друг с другом. Оглянуться не успеешь, как мелкая брешь расширится и превратится в окончательный раскол, что опасно для обоих...
Демельза глубже завернулась в плащ; после жары в Тренвите ночная прохлада ощущалась сильнее.
– Джереми в этом не участвовал?
– Нет, я увидел его за несколько минут до ухода. Он вышел погулять.
– С Кьюби?
– Нет, он сопровождал миссис Поуп.
– Этим вечером ему опять не повезло, я абсолютно уверена. Пусть он и познакомил с нами Кьюби, но не думаю, что для него приём прошёл удачно.
– Почему ты так говоришь?
– Я просто замечаю мелочи.
Они увидели наклонный шпиль церкви Сола на фоне облачного неба. Вдалеке выла собака. Отчаянно и обречённо.
– После ужина ты беседовал с миссис Поуп, – вспомнила Демельза. – Она поведала о своих планах?
– Нет, лишь попросила совета. Не похоже, что она собирается уезжать.
Хорошо, что они уже миновали кладбище. Тут хочешь верь, хочешь не верь в привидений, но после наступления темноты, по мнению Демельзы, образовывалась своего рода призрачные испарения, которые делали это место опаснее, нежели физически осязаемые запахи, которые почти не ощущались.
– Она спросила о правах на полезные ископаемые, – ответил Росс.
– С чего вдруг?
– Когда Поуп купил землю, Анвин Тревонанс сохранил за собой права на разработку недр. Такое зачастую приводит к судебным тяжбам. Помнишь, пару лет назад Ченхоллс из Бодмина вместе с Тревонансом выступили с предложением открыть новую шахту всего в сотне ярдов от парадной двери мистера Поупа. Это совпало с болезнью мистера Поупа, и кое-кто решил, что волнение и раздражение отчасти стали причиной его недуга.
– Припоминаю, ты говорил об этом. Но разве?..
– Именно, ничего не вышло. Цена на медь падает, и пыл Ченхоллса поубавился. Анвин Тревонанс сказал, что продолжит дело в одиночку, но не хочет расходовать слишком много денег, и, как он заметил, «поездка из Лондона так утомительна, и это ужасно неприятно».
Вскоре до них донеслись более приятные ароматы сельской местности и моря: запахи жнивья и свежевспаханной земли, клубов дыма от затухающего костра, коров, жующих жвачку на соседнем поле. Демельза ткнула пятками в бока Мальвы, которая словно засыпала на ходу.
– Так что же?
– Селина Поуп сказала, что адвокат посоветовал ей купить у Анвина Тревонанса права на разработку недр, чтобы больше не испытывать затруднений из-за посягательств на землю и старательских работ прямо перед парадной дверью.
– А ты что ей посоветовал?
– Если у неё есть свободные деньги, то, по-моему, дело того стоит. Она спросила, как ей поступить, а я высказал ей свои соображения, и она ответила, что это почти сходится с тем, что ей и посоветовали.
– Только бы Клоуэнс благополучно добралась домой, – задумчиво произнесла Демельза.
– А как же иначе? Джереми ведь обещал её привезти.
Она обернулась и сказала:
– Белла всё ещё болтает с миссис Кемп. Надеюсь, Генри ещё не проснулся.
– Чем больше у курицы цыплят, тем больше она кудахчет.
– И больше радости; больше полноты жизни. Мне нужны они все, когда тебя нет.
– Одной заботой у тебя будет меньше.
– Я верю, в Лондоне ты будешь осторожен. Лишь бы ты хранил верность своему обещанию больше не соглашаться на поездки за границу.
– Война близится к концу. Не вижу причин для её продолжения. Когда она завершится, мы с Дуайтом договорились отправиться в Париж и там отпраздновать.
– Я бы не отказалась, – сказала Демельза.
IV
– Я рад, что Эндрю ушёл пораньше, – сказал капитан Эндрю Блейми. – И похоже, пил он сегодня более умеренно.
Верити попридержала лошадь, чтобы поравняться с мужем.
– Мне кажется, он какой-то сегодня странный.
– В каком смысле?
– Наверное, правильнее выразиться – напряжённый.
– Думаешь, очередной долг?
– Видишь ли, в этот приезд он почти не бывал дома, поэтому возможности его разговорить особо не представилось. Но ведь ты знаешь, кредиторы к нам заглядывали.
– Не выношу их! – Эндрю Блейми вышел из себя. – Меня ужасает и оскорбляет, что приходится смотреть, как они топчутся рядом с моим домом!
– По-моему, он это понимает.
– Тогда какого дьявола он угодил им в лапы? Я дважды уплачивал его долги, чтобы он всё начал с чистого листа. И сразу же угодить в другие долги!
– Его долг не слишком велик, дорогой. Это всё обычные искушения моряка.
– Мне удалось с этим справиться, перед женитьбой. – Блейми вдруг замолчал. – Хотя, Бог свидетель, я побил все рекорды по учинению постыдных поступков! И поэтому...
– Знаю, дорогой.
– И поэтому я страшно переживаю, как бы он не превратился в пьяницу и распутника. Уж я и то не был повесой, хотя боже упаси этим хвастаться! Спиртное стало моим проклятьем.
– Что ж, ты выбрался из пьянства, переборол его. Ни за что не поверю, что ты мучительно страдаешь последние двадцать три или четыре года...
– Нет, благодаря тебе...
– Ах, нет. До встречи со мной ты уже изменился. Знаю, знаю: только несчастье смогло тебя изменить. Но всё же это случилось. И Эндрю не исключение; и почему бы этому не произойти безо всякой трагедии? Он ещё так молод. Ты этого не учитываешь. Подожди немного. Прояви немного терпения.
Капитан Блейми вздохнул.
– Ох, знаю. Ты постоянно об этом напоминаешь. А я же вечно забываю... Но хотя бы сегодня он не напился и ушел своевременно.
– Меня порадовало, – сказала Верити, – что он тепло поцеловал меня перед уходом. Как в былые времена.
