Текст книги "Долгая Земля"

Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт

Соавторы: Стивен М. Бакстер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

18

День третий (начиная с Ричмонда Запад-10)

Уже прошло три дня! Но капитан Бэтсон говорит, что на пересечение Ледникового пояса у нас уйдет сто дней. А затем у нас уйдет еще месяц на пересечение Шахтного пояса, чтобы это не означало. Мы должны добраться до места назначения прежде, чем наступит зима. А зима наступает одновременно во всех мирах.

Мы перемещаемся по миру в минуту, примерно по шесть часов в день. Для уменьшения тошноты мы принимаем таблетки, но все равно это нелегко. Они пытаются привести нас к местам, где уровень земли не особо меняется от мира к миру. Если вы упадете с высоты, это может сильно замедлить ваше движение, и вы вообще не сможете двинуться с места, если ваши лодыжки окажутся погруженными в землю на пять дюймов. И все же потрясающе видеть, как двести человек со всеми своими пожитками внезапно исчезают, а затем также внезапно появляются в следующем мире, и так много раз.

Я скучаю по Интернету.

Я скучаю по телефону!!!

Я скучаю по школе. По некоторым ученикам в ней, по крайней мере. А по другим вовсе нет.

Я скучаю по Роду. Даже при том, что он еще тот чудак.

Я скучаю по своим занятиям чирлидерши.

Папа говорит, что мне стоит упомянуть хоть что-нибудь позитивное. А то этот журнал будет скучно читать его внукам. Внуки!? Похоже, он рассчитывает, что ему повезет.

День пятый.

Мне нравится кемпинг!

В ходе учебной практики мы разбивали лагерь на Западе5, но здесь все совсем иначе.

После нескольких дней мы подружились с семьей Доуков. У них четыре ребенка, два мальчика и две девочки, которых зовут Бетти и Мардж, и мы договорились с ними оставаться вместе на ночевку каждую ночь!

Я могу развести костер! У меня есть линза, и я научилась поджигать хворост. Я могу найти съедобные сорняки, корни и грибы. Я также теперь знаю о лесных орехах и различных фруктах, но сейчас для них не сезон. Я могу сделать леску из старой нити или даже стебля крапивы. Я знаю, где искать рыбу. Круто.

Сегодня мистер Генри показал нам, как поставить ловушку для форели в реке. Вы выкапываете небольшую яму в воде, и они заплывают в нее и застревают. Мистер Генри усмехается, когда забивает рыбу. Я же испытываю желание заплакать. Он говорит, что молодежь должна учиться.

Мардж Доук раньше тоже была чирлидером! Теперь мы с ней вместе занимаемся.

День восьмой.

Вчера мы достигли ледяного шельфа.

Мы двигаемся по тропе. Повсюду попадаются различные ориентиры, в виде маленьких груд камней и столбов, которые точно знаки на шоссе подсказывают вам порядковый номер мира. А иногда даже попадаются тайники с вещами.

И вот мы наткнулись на знак с надписью «Дальше льды». Мы прошли через несколько миров ледникового периода в первый день или два, но только по одному за раз, и в большой спешке. Теперь нам предстояло преодолеть целую кучу их .Все вынуждены были остановиться, и носильщики раздали арктические пальто и брюки, лыжные маски и прочее обмундирование. На следующее утро капитан Бэтсон проследил, чтобы все мы были связаны веревками группами по восемь или десять человек, и удостоверился, что младенцы тщательно укутаны в переносных сумках без торчащих пальцев рук или ног.

Мы переместились, и там был великолепный вид, без единого облачка в ярко-синем небе, и почти безо льда, лишь твердая как камень замерзшая земля под ногами. А затем холод добрался до меня, словно крохотные иглы, вонзающиеся в мои щеки.

И мы перемещались снова и снова. Все больше зимних миров. Иногда мы оказывались в снежной буре с нулевой видимостью. А в иной раз после перемещения мы оказывались в местах, где было значительно теплее, и земля была болотистой, поэтому в процессе пути мы оставляли на ней следы, и еще там были эти странные склоненные карликовые деревья. И мошки! Я видела огромного оленя, с рогами как люстра. Бен Доук сказал, что видел мамонта, но никто не верит ни единому его слову.

Вот почему нам пришлось отправиться так далеко на юг, в Ричмонд, чтобы двинуться на запад. Поскольку Исходная Земля находится в центре Ледникового пояса, связке миров, где есть Ледниковые периоды, и поэтому необходимо идти к югу ото льда туда, где возможно переместиться. Но даже вдалеке от ледниковых покровов весь мир окутан холодом.

Некоторые люди возвращались обратно после первой ночи на холоде. Утверждая, что им не сказали об этом, хотя это явная ложь, и их точно предупреждали.

День двадцать пятый.

Ночью необходимо втискиваться в небольшие палатки. Они малость тесноватые. Да еще в них незнакомцы, в конце концов. С Мардж Доук проблем нет, но у Бетти постоянно стучат зубы. И еще она храпит.

Мама поругалась с мистером Генри, который заявил, что женщины должны заниматься всей готовкой пищи и стиркой! Капитан Бэтсон сказал, что мистер Генри здесь ничего не решает. Хотя, по словам отца, он все же не рискнул ему высказать это в лицо.

Проблемы, споры и обмены колкостями!

День сорок третий.

Я продолжаю забывать записывать все, поскольку очень устаю. К тому же слишком многое происходит.

В середине ледяных миров более умеренный климат, который напоминает домашний, «межледниковые» миры (написано папой). Межледниковые миры просто кишат животными. Я видела огромные стада, в которых были лошади и забавно выглядящими коровы, антилопы и верблюды. Верблюды! Папа говорит, что подобные животные водились в Америке до прибытия людей. Волки. Койоты. Лocu. Кроншнепы. Медведи! По словам капитана Бэтсона, в лесах полно гризли, поэтому нам стоит держаться от них подальше. Змеи повсюду, и необходимо смотреть под ноги. Вороны, грифы, индейки, совы. Днем слышно птиц, а ночью карканье лягушек и писк москитов, если поблизости есть водоем. Иногда мужчины охотятся на кроликов, уток и даже антилоп

Здесь есть броненосцы! Большие, а не как в зоопарках. Папа говорит, что они могли попасть сюда из Южной Америки, откуда они родом. Очевидно, что раньше люди видели и обезьян в Америке. Иногда континенты объединяются, и животные перемещаются на новую территорию, а порой они этого не делают. Никто толком не знает. Ни у кого нет карты любого из этих миров.

В некоторых мирах мы и вовсе не могли найти деревьев. Тогда нам приходится разводить костер из «буйволовых лепешек». Из навоза!! Он неплохо горит, но вы только представьте себе запах

И есть забавные миры, где все походит на пепел или песок или еще что-то. Весь мир покрыт толстым слоем чего-то там. Обычно бывают таблички, если это опасно, и мы должны надеть шляпы или прикрыть рты масками. Капитан Бэтсон называет такие миры «Джокерами».

Иногда можно заметить следы людей. Брошенные палатки, развалины хижин или сожжённые вигвамы. Даже кресты, воткнутые в землю. В Долгой Земле, мало только надеяться на лучшее, как говорит мистер Бэтсон.

День шестьдесят седьмой.

Бен Доук заболел. Он пил из водного источника, который не был проверен. Как оказалось, в нем присутствовала бычья моча. Его тут же напичкали антибиотиками. Я надеюсь, что он поправится. У нас уже болели несколько человек, но никто не умер.

Все больше людей возвращались обратно. Капитан Бэтсон пытался уговорить их остаться, а мистер Генри высмеивал их и называл слабаками. Я не думаю, что признание собственной ошибки является слабостью. Как по мне, так это требует мужества.

Наверное, мы кажемся очень странными животным обитающим здесь, и никогда прежде не видевшим человека. С какой целью мы пришли сюда и портим все?

День сто второй.

Мы вне Ледникового пояса! И только на два дня отстаем от графика!

Странно подумать, чтобы мы путешествовали через тридцать шесть тысяч миров, но расстояние, которое мы преодолели, исчисляется несколькими милями. Что ж, на этой конкретной Земле мы собираемся преодолеть несколько сотен миль на север, в штат Нью-Йорк. И там мы переместимся еще через шестьдесят тысяч миров или столько, сколько потребуется, пока мы не доберемся до места, в котором обоснуемся окончательно.

Я думала, что нам пора выдвигаться. Но, нет! Оказывается, что здесь в городе, ну, скорее в деревне, есть рынок. Там мы сможем обменять наше вещи для Ледникового пояса на те, что являются более подходящими для миров Шахтного пояса.

И там есть вереница обозов, поджидающий нас! С большими крытыми повозками, которые, по словам папы, называются конестогами. Они выглядят как лодки на колесах, запряженные лошадьми – смешными лошадьми, но, безусловно, лошадьми. У них есть литейный завод для изготовления железа, и у повозок есть шины на колесах на подобие автомобильных. Как только мы увидели повозку, мы сразу же закричали и побежали! Конестоги! Интересно, окажется ли поездка в них веселее полета на вертолете?

День сто девяносто девятый.

Мы находимся на Земле Запад-70000 плюс-минус несколько, как сказал бы nana. Я пишу рано утром, прежде чем мы разбили лагерь. Вчера вечером взрослые допоздна спорили о рутинной работе. Но когда они всецело увлечены своими собраниями, мы, дети, можем ускользнуть от них ненадолго.

Не то, чтобы мы занимаемся чем-то плохим. Ну, по большей части. В основном мы (Пауза для размышлений. Поиск подходящего слова.) наблюдаем. Вот именно. Мы наблюдаем. Я знаю, что папа волнуется, что мы все превращаемся в зомби, поскольку нам не чем здесь заняться, кроме рутинной работы, и учебы, которую они навязывают нам. Но это совсем не так. Мы просто наблюдаем, когда ничто не отвлекает нас. Вот почему мы такие тихие. Не потому, что наши мозги превратились в кашу. А потому, что мы наблюдаем.

И мы видим вещи, которые не видят взрослые.

Мы видели очень странных животных и растения, о которых не упоминалось ни в одном учебнике прочитанном мною.

Миры Джокера, посреди этих скучных засушливых миров Шахтного пояса. Взрослые думают, что они безжизненны. Они заблуждаются. Поверьте мне.

И Серые.

Мы называем их так даже при том, что они являются оранжевыми. Они похожи на волосатых маленьких детей, но если вы хоть раз приглядитесь, и увидите причиндалы, что болтаются в тех оранжевых промежностях у вас исчезнут сомнения, что они не дети. И огромные глаза, как у пришельцев в мультиках. Они мигают вокруг лагеря. А затем исчезают. Очевидно, перемещаясь в другой мир.

Животные, которые могут перемещаться по мирам!

Долгая Земля является более странной, чем все думают. Даже папа. Даже капитан Бэтсон. Даже мистер Генри.

Особенно мистер Генри.

День двести восемьдесят первый.

Сейчас ноябрь? Папа узнает.

Мы сделали это!

Мы добрались до Земли Запад-100000! – или «Старой доброй сотни», – как бывалые первопроходцы называют ее. Начало Кукурузного пояса.

В старой доброй сотне есть сувенирный магазин. Вы можете приобрести в нем футболки и кружки с надписью «Я проделал весь путь к старой доброй сотне», но согласно маркировке они сделаны в Китае!

Миры понемногу меняются. Становясь зеленее. Влажнее. С все большим разнообразием животных. И самое главное, деревья. Деревья, лес, вот что нужно прежде всего, чтобы построить колонию, город, и все остальное. И именно поэтому нам потребовалось добраться сюда. В Шахтном поясе недостаточно деревьев. Здесь же есть прерии, дожди и деревья: подходящее место для сельского хозяйства. Никто не знает, насколько глубоко простирается Кукурузный пояс. Здесь очень просторно, и сложно сказать, как быстро все заселят.

Во всяком случае, теперь мы здесь. И за магазином у них находятся поля кукурузы и пасутся овцы, прямо как дома. Овцы! Папа сказал, что они выросли из маленьких ягнят, которых вручную доставили сюда люди из Исходной Земли, поскольку они не водятся в Северной Америке, ни в одном из миров, которые кто-либо исследовал

В магазине нам детям уделили особое внимание. У них были пиво и лимонад, и местный самодельный напиток с пузырьками, вкуснее которого я никогда не пробовала. Они задавали нам вопросы о том, что происходит на Востоке, Исходной Земле и ближайших к ней мирах Мы с радостью рассказывали и хвастались о наших приключениях в ходе путешествия. По-видимому, каждый год что-то менялось и происходило.

Англичанка, представившаяся Гермионой Довс, записала нашу историю в большой учетной книге, в крохотной библиотеке полной аналогичных записей. Мисс Довс сказала маме, что ее призвание в жизни записывать интересные истории, и она была счастлива оказаться здесь, чтобы иметь возможность постоянно получать новый материал. Вероятно, она навсегда останется там, записывая истории, поскольку новые люди всегда будут проходить мимо нее. Люди странные, но если она счастлива, я лишь порадуюсь за нее. Очевидно, ее цель стать девушкой-ковбоем.

Мы совершали покупки! Какая роскошь.

А между тем взрослым пришлось зарегистрировать свою заявку. Американский правительственный чиновник прибывает сюда каждые несколько лет, чтобы проверить и подтвердить передачу земли в собственность, которую мы выкупили еще в Исходной Земле перед отправкой. Мы все ознакомились с бланками заявления перед дальнейшим путешествием. В конечном счете, взрослые выбрали мир наугад: номер Запад-101753. Всего в недели пути. Мы выстроились, Доуксы и Гарри Бергрин, Мелисса Харрис, Риз Генри, и все-все-все. В целом сто человек.

И отправились в путь. Мы переместились и расположились лагерем с дисциплиной, которая заставила капитана Бэтсона гордиться. Хотя миссис Харрис все еще отказывалась заниматься стиркой белья.

Неделю спустя, когда мы добрались до мира 101753, шел дождь. В итоге, все переглянулись, взялись за руку в наших группах, и переместились еще на шаг навстречу солнцу.

И именно так мы предпочли один мир всем остальным. Поскольку в нем было солнечно, когда мы очутились там! Возможно, еще в Австралии мира 101753 где-то были алмазные горы, мы никогда не узнаем этого. Это не имело значения. Земля Запад-101754: наша Земля. Мы на месте!

19

В первый день полета, «Марк Твен» перемещался межу мирами снова и снова, и после каждого перехода мурашки пробегали по спине Джошуа. Скорость перемещения медленно нарастала, пока Лобсанг изучал возможности корабля. Джошуа мог отсчитывать пересекаемые миры, используя маленькие мониторы, которые Лобсанг назвал землеметрами, встроенные в стену каждой каюты. Он заметил, что на них достаточно цифр для вывода числа вплоть до миллионов. И пока они перемещались, дирижабль следовал четко по курсу, направляясь на запад через всю Евразию. На мониторах отображалась небольшая карта, по которой Джошуа отслеживал курс; их позиция была получена по наблюдению за звездами, но конкретное расположение на местности, которую они пересекли в этих неизведанных мирах было основано на догадках.

На смотровой палубе, сидя напротив Джошуа, Лобсанг улыбался своей пластиковой улыбкой. Они оба держали чашки кофе – Лобсанг также отпивал и Джошуа представлял, как заполняется емкость в его животе.

– Как полет? – спросил Лобсанг.

– Пока неплохо. – Вообще-то это было лучше, чем неплохо. Как всегда, когда Джошуа покидал Исходную Землю, гнетущее ощущение замкнутого пространства, которое он неизменно испытывал там, быстро улетучивалось: давление, о котором он даже не знал, пока не вырос, пропадало. Давление мира, переполненного другими сознаниями, как он подозревал. Это отлично ощущалось; даже в отдаленных пошаговых мирах он всегда чувствовал чье-либо появление, даже если это была маленькая группа. Но он ни с кем никогда не обсуждал эту странную квази-телепатическую способность, или отклонение, – ни с сестрой Агнес, ни даже с офицером Янссон, – и не хотел обсуждать это с Лобсангом. Тем не менее, ощущение свободы, освобождения, явно сейчас присутствовало. Это, и еще его своеобразное понимание Тишины, как будто где-то на краю сознания он смутно ощущал звон огромного и древнего колокола в отдаленной горной цепи... Или скорее он ощущал это, когда Лобсанг молчал, как сейчас.

– Мы будем следовать по линии широты на запад, ориентировочно. Мы можем с легкостью преодолевать по тридцать миль в час. Хороший неторопливый темп; как-никак мы здесь проводим исследование. Таким образом, мы пересечем континентальную часть США за несколько недель...

Лицо Лобсанга, было не совсем реальным, счел Джошуа, скорее напоминая моделирование компьютерной графики. Но на этом фантастическом судне, в этом воплощении удивительных мечтаний Лобсанга, отношение Джошуа на удивление потеплело к нему.

– Знаешь, Лобсанг, я изучил твою историю, когда вернулся домой после интервью в «Трансземле». Говорят, что самая умная вещь, которую любой суперкомпьютер может сделать с момента включения, это удостовериться, что его больше никогда не выключат. И что история о перевоплощенном тибетце была лишь прикрытием, чтобы тебя не могли выключить. Я обсудил это с сестрой Агнес, и она сказала: «Что ж, если компьютер опасается отключения тогда, у него должно быть самосознание, а это означает наличие души». Я знаю, что Папа Римский придерживается иного мнения, но всегда встану на сторону сестры Агнес против Ватикана.

Лобсанг обдумал это.

– Я надеюсь когда-нибудь встретиться с сестрой Агнес. Я уловил твою мысль. Спасибо, Джошуа.

Джошуа замялся.

– Вместо того чтобы благодарить меня, может ответишь на вопрос. Это ты, Лобсанг? Или ты находишься в каком-нибудь хранилище Массачусетского технологического института на Исходной Земле? Это корректный вопрос?

– О, конечно он корректный, Джошуа. На Исходной Земле я распределен между многочисленными банками хранения памяти и процессоров. Отчасти это для безопасности, а частично для эффективности поиска данных и обработки. Другими словами я распределен между многими центрами, очагами сознания.

– Но я являюсь человеком, я – Лобсанг. Я помню, каково смотреть из одной пещеры в теле, и иметь единственное очевидное местоположение сознания. И именно этого я сейчас придерживаюсь. Есть только один я, Джошуа, только один Лобсанг, хотя у меня есть резервная копия памяти, разбросанная по нескольким мирам. И это «я» с тобой в этом путешествии. Я полностью посвящен миссии. И между прочим, когда я вселяюсь в это передвижное тело, это также по большей части «я», хотя достаточное количество «меня» остается вне этой оболочки, чтобы позволить дирижаблю лететь. Если со мной что-то случится, то резервная копия на Исходной Земле инициируется и синхронизируется с тем, что ты сможешь восстановить из моего банка хранения памяти на корабле. Нo это будет уже другой Лобсанг; он будет помнить меня, но это буду уже не я... надеюсь, что это понятно.

Джошуа задумался на секунду.

– Я рад, что являюсь просто обычным человеком.

– Ну, в твоем случае, это лишь отчасти так – сухо сказал Лобсанг. – Кстати, теперь, когда мы идем полным ходом, можешь убедиться, что мой отчет о резне экспедиции конгресса уже передан властям. И, для подстраховки, еще газетам, которые по моему мнению заслуживают доверия. Включая «Фортеан Таймс», освещающей все необычные происшествия в ходе исследования Долгой Земли. Ты можешь ознакомиться с прошлыми выпусками на экране в своей каюте... Дело сделано. Сделка есть сделка.

– Спасибо, Лобсанг.

– Ну, вот мы и в пути! Кстати, не пугайся, если кофеварка заговорит с тобой; это бета-тестирование искусственного интеллекта от одного из наших партнеров. Ах да, как ты относишься к кошкам?

– У меня на них аллергия.

– На Ши-ми не будет.

– Ши-ми?

– Еще одна новинка от «Трансземли». Ты видел размер дирижабля; в нем полно сложно доступных мест, и паразиты могут стать серьезной проблемой для нас. Им не сложно будет проникнуть на борт по якорным кабелям, когда мы приземляемся. И последнее, что нам нужно, это крыса, перегрызающая проводку. Итак, встречай Ши– ми. Ну же, кис-кис...

На палубу зашла кошка. Она была гибкой, бесшумной, и в целом правдоподобной. Но в каждом зеленом глазу у нее блестела светодиодная искра.

– Замечу, что она...

– Она, Лобсанг?

– Она может, по требованию, издавать приятный мурлычущий шум, с оптимальной громкостью для человеческого уха. Она может отследить мышей через инфракрасный спектр, и обладает превосходным слухом. Она будет оглушать свою добычу низковольтным разрядом тока, проглатывать ее в специально сконструированный живот с маленьким раздаточным устройством воды и пищи, а затем осторожно передаст в виварий, где мышь сможет счастливо жить, пока ее не переместят в безопасное место.

– Это доставит много неудобства для мыши.

– Воплощение буддистского пути. Этот прототип чист и гигиеничен, не будет вредить своей добыче и, в целом, будет делать большинство вещей, которые ожидают от домашней кошки, за исключением порчи наушников – распространенная жалоба, как. выяснилось. Ах да, в настройке по умолчанию она будет спать на твоей кровати.

– Кошка-робот, на судне-роботе?

– Есть и преимущества. У нее гелиевый мозг, аналогичный тому, что используется в моем подвижном теле, и она гораздо умнее обычной кошки. И у нее синтетические волосы. Так что я обещаю, что никакого чиханья...

Внезапно, перемещение остановилось, и Джошуа почувствовал странный крен, словно они резко спикировали вниз. Палуба была залита светом. Он с любопытством выглянул в окно. Они оказались в солнечном мире. Солнечным, но скрытым во льду.

– Почему мы остановились?

– Посмотри вниз. В шкафчике есть бинокль.

Крошечными разноцветными точками на белизне оказались ярко– оранжевые куполообразные палатки, и несколько человек натянуто бродили вокруг них, выглядя абсолютно бесполыми в своей массивной арктической одежде. На льду была размещена портативная буровая установка, и звездно-полосатый флаг развивался на столбе.

– Ученые?

– Студенты из Род-Айленда. Изучают биоты, добывают ледяной керн и все в таком духе. Естественно, я записываю все обнаруженные следы человеческого присутствия. Я ожидал этих господ, хотя они зашли на несколько миров дальше заявленного.

– Но ты все равно их нашел.

– Мое зрение богоподобно, Джошуа.

Джошуа, всмотрелся вниз, но не был уверен, что студенты заметили дирижабль, внезапно появившийся в воздухе над ними.

– Мы спустимся?

– В этом нет нужды. Хотя мы можем пообщаться с ними без приземления. У нас на борту целый ряд коммуникационных устройств, от средних и коротковолновых радиопередатчиков, которые позволят нам передавать и получать сигналы отовсюду в отдельно взятом мире, до более простых средств. Гелиограф, военного образца. И даже громкоговоритель.

– Громкоговоритель!

Голос Лобсанга пророкотал сверху подобно Яхве.

– Оборудование имеет только практичную цель, Джошуа. Не каждое действие имеет символический характер.

– В отличие от человеческого действия. А ты ведь являешься человеком, не так ли, Лобсанг?

Лобсанг возобновил перемещение без предупреждения, с очередным мягким креном. Научный лагерь мигнул в небытие, и все больше миров проносилось мимо.

После первой ночи на дирижабле Джошуа проснулся абсолютно выспавшимся. Корабль методично перемещался по мирам, и звук его различных механизмов походил на мурлыканье кошки. Вообще-то, спустя мгновение он обнаружил, что мурлыканье исходило именно от кошки, свернувшейся калачиком в его ногах; когда он пошевелился, она изящно поднялась, потянулась, и спрыгнула с кровати.

Движимый урчанием живота, Джошуа пошел исследовать камбуз.

В эти дни для него не составляло проблем получить приличную еду в пошаговых мирах; путешественникам отчасти нравилось его присутствие рядом, они знали его имя и репутацию, и воспринимали так, будто он был счастливым талисманом. И ему редко отказывали в пище в любой из гостиниц или туристских летних коттеджах, которых все больше появлялось в ближайших Землях. Но сестра Агнес говорила, что без оплаты еду получают только иждивенцы, и поэтому он всегда брал с собой только что убитого оленя, или другую дичь на обмен. Новоявленные поселенцы любили свежее мясо, но пока еще не смирились с идеей собственноручной разделки Бэмби, таким образом, Джошуа тратил немного времени на потрошение своей добычи. Зачастую в обмен он получал несколько мешков муки и корзинку яиц, если приносил ее с собой.

Но камбуз дирижабля был в разы роскошнее любой гостиницы. В нем был холодильник забитый яйцами и беконом, и шкаф с мешками соли и перца. Джошуа был впечатлен: во многих мирах за горстку соли можно было получить ужин и кров на ночь, а перец был даже ценнее. Джошуа принялся за бекон.

Голос Лобсанг застал его врасплох.

– Доброе утро, Джошуа. Надеюсь, ты хорошо выспался?

Джошуа проглотил бекон и сказал:

– Я даже не помню снов. Было так спокойно, словно мы и вовсе не двигались. Где мы теперь?

– Мы более чем в пятнадцати тысячах шагов от дома. Я замедлил перемещение по мирам для твоего комфорта во время приема пищи, и стабилизировал нас на трех тысячах футов, понижаясь, если датчики замечают что-нибудь интересное. Во многих из местных. миров этим утром солнечный день с небольшим количеством росы на траве, и я предлагаю тебе после окончания трапезы спуститься на смотровую площадку и насладиться видом. Кстати, в кладовой есть упаковки мюсли; уверен, что сестра Агнес хотела бы, чтобы ты сохранял свои испражнения регулярными.

Джошуа впился взглядом в пустой воздух, учитывая нехватку любого другого подходящего объекта, и сказал:

– Сестры Агнес здесь нет. – И даже в этом случае, почувствовав вину, будто монахини каким-то образом могли узнать о его поведении, он порылся в кладовой и шумно сжевал сухофрукты и орехи, закусив арбузом.

А после вернулся к недоеденному бекону. И отдельно пожарил сало.

В конце концов, здесь было холодно, и он нуждался в жире.

Движимый этой мыслью, он вернулся в свою каюту. В просторном шкафу, рядом с одеждой для холодной погоды, которая была на нем по прибытии, он обнаружил весь диапазон промежуточной одежды, часть из нее в различных оттенках камуфляжа. Конечно же, Лобсанг все продумал. Он выбрал куртку на меху и спустился на смотровую палубу, где в одиночестве точно бог наблюдал слайд-шоу мелькающих миров.

Без предупреждения судно пересекло ряд ледяных миров.

Свет бил Джошуа в глаза: ослепительно яркий солнечный свет, отражающийся ото льда и заполняющий пространство, как будто вся палуба внезапно превратилась в фотовспышку, с Джошуа в виде насекомого, пойманного в ловушку внутри. Внизу были равнины льда, равномерно покрывающим поверхность, с редкими горными хребтами, напоминающими темную костистую полосу на ледяном покрове. Они перемещались сквозь облака, ливни, и снова солнечный свет, в зависимости от местного климата в каждом мимолетном мире. Мерцающий свет болезненно слепил. От Земли к Земле уровень ледяного покрова повышался и понижался, и все это казалось ему неким огромным приливом. В каждом мире в глазах пульсировали бескрайние ледяные просторы покрывающие Евразию, ледяные пики сменялись, а южный полюс рябил миля за милей; он молча просматривал снимки этого огромного континентального потока.

И затем ледяные мира закончились, и они полетели по межледниковым мирам, и в основном он видел лишь верхушки деревьев. Долгая Земля была устлана верхушками деревьев, мир за миром, дерево за деревом.

Джошуа редко скучал. Нo пока утро тянулось, он с удивлением обнаружил, что чувствует скуку. В конце концов, он просматривал тысячи пейзажей, которые никто, вероятно, не видел прежде. Он вспомнил сестру Джорджину, которой нравился Китс:

Тогда я почувствовал себя, как некий наблюдатель небес,

Когда новая планета вплывает в его кругозор;

Или как отважный Кортес, когда орлиными глазами

Он смотрел на Тихий океан – и все его люди

Смотрели друг на друга в смутной догадке -

Тихий, на вершине в Дариене.

В детстве он думал, что смутной догадкой была некая экзотическая птица. Что ж, теперь он созерцал новые миры со своего рода скучной догадкой. За спиной раздался звук шагов. Спустя мгновение появилось передвижное тело Лобсанга. Одет он был по этому случаю в рубашку и брюки сафари.

– Это может дезориентировать, верно? Я вспоминаю собственную реакцию на первый полет. Долгая Земля продолжается и продолжается, Джошуа. А избыток чудес быстро утомляет.

Наугад они остановились в одном из миров, примерно двадцатитысячном. Небо в нем было пасмурным, угрожая дождем. Без солнечного света, поле, раскинувшееся под ними, было унылого серо-зеленого цвета, с редкими вкраплениями темного леса. В этом конкретном мире, Джошуа не видел никаких признаков человека, даже отдаленной струйки дыма. И все же было движение. На севере он увидел огромное стадо, несущееся за горизонт. Лошади? Бизоны? Может даже верблюды? Или что-то более экзотическое? А на берегу озера он различил большую группу животных у кромки черной воды.

Теперь, когда они остановились, системы Марка Твена активировались. Люки на всем протяжении судна открылись, выпуская воздушные шары, а якорные буи были спущены к земле под парашютами, каждый отмеченный логотипом «Трансземли» и звездно-полосатым флагом. Были даже выпущены маленькие ракеты, которые взлетали с шипением, оставляя следы дыма в воздухе.

– Теперь мы будем регулярно делать остановки, – сказал Лобсанг. – Это поможет мне расширить исследование любого мира без ограничений этой единственной точку обзора. Сейчас я соберу некоторые данные, и в дальнейшем вся собранная информация будет загружена в базу данных, которой сможем воспользоваться либо мы сами, когда будем возвращаться через этот мир, либо любым другим кораблем, перемещающимcя этим путем в будущем.

Среди существ у озера были напоминающие носорогов, гигантские животные со странно тонкими ногами. Они столпились у кромки воды, отпихивая друг друга в стороны, в попытке напиться.

– На палубе предостаточно биноклей и фотокамер, – заметил Лобсанг. – Эти животные похожи на эласмотерий. Или их очень развитых потомков.

– Это ничего не значит для меня, Лобсанг.

– Конечно, нет. Не хочешь собственную разновидность? Назови их как пожелаешь; я записываю все, что мы видим, слышим, говорим и делаем, и подам заявку на патенты по возвращению домой.

Джошуа откинулся на стуле.

– Давай продолжим путь. Мы напрасно тратим время.

– Время? Да у нас все время в мирах. Хотя...

Перемещение возобновилось, и подобное носорогам стадо исчезло. Теперь в полете Джошуа ощущал лишь легкую тряску, как на машине с хорошей подвеской, едущей по изрытой колеями дороге.

Он полагал, что они перемещались по мирам каждые несколько секунд, более сорока тысяч в день, если бы они продолжали путь круглосуточно (чего они не делали). Джошуа был впечатлен, но не собирался говорить этого вслух. Пейзажи сменялись под гондолой дирижабля, и только их продвинутое оборудование позволяло ему различать целые миры, проносящиеся с каждым ударом сердца. Едва он успевал бросить взгляд на стада животных как они исчезали в череде непохожих друг на друга пошаговых миров. Даже скопление деревьев отличались по форме и размеру от мира к миру, неустанно мелькая перед глазами. И были вспышки – недолгое погружение в темноту, редкие проблеску света, размытые очертания цветов по всему пейзажу.