Текст книги "Долгая Земля"

Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт

Соавторы: Стивен М. Бакстер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

31

Ему причинили довольно сильные увечья, как он узнал позже. Множество небольших ушибов, на которые он не обращал внимания в то время, повреждения шеи и горла. Царапины, порезы, и даже укус – не от щенка на его лодыжке, а след от подобных человеку зубов на плече. Репликант Лобсанга осмотрел раны, и накачал его антибиотиками и болеутоляющими, после чего он отрубился. Иногда он ненадолго просыпался, смутно видя белые как кость звезды в вышине, или зеленые ковры, протянувшиеся под дирижаблем. Устойчивый ритм перемещения убаюкивал. В итоге он проспал несколько дней.

Но чем дальше они направлялись на запад, тем больше Джошуа ощущал то смутное давление в голове, проявлявшееся даже когда он дремал. Своеобразное удушье, которое он всегда чувствовал, возвращаясь на Исходную Землю: давление от скопления всех тех сознаний, что заглушали Тишину. Может это потому, что некоторые утверждали, что Долгая Земля была своего рода петлей, которая замыкалась на себе, и он возвращался к началу, обратно к Исходной Земле? Это было довольно необычно. Но если это не так то, что ждало впереди? И что вело троллей по дуге миров?

Когда он наконец-то полностью очнулся, движение вновь остановилось. Он сел на кушетке и осмотрелся.

– Успокойся, Джошуа, —раздался бестелесный голос Лобсанга.

– Мы остановились. – Его голос был хриплым, но отчетливо слышим.

– Ты долго проспал Джошуа, и я рад, что ты окончательно пришел в себя. Нам нужно поговорить. Ты ведь понимаешь, что нисколько не подвергался реальной опасности?

Он потер горло.

– Я бы так не сказал

– Я мог вырубить тех эльфов по одному в любой момент. У меня есть продвинутое лазерное наведение...

– Так почему же не вырубил ^?

–Ты просил отдых на берегу. Мне казалось, ты наслаждался им!

– Как ты уже упоминал, нам стоит поработать над взаимным пониманием, Лобсанг. – Джошуа отбросил одеяло, встали потянулся. На нем были шорты и футболка, которые он не помнил, чтобы надевал. Хотя он и не испытывал желание пробежать марафон, он все же не падал в обморок. Не спеша, он прошел в носовую часть судна, и тщательно смысл весь пот с тела. Его маленькие шрамы заживали, а горло больше не болело. Он вернулся и переоделся в чистую одежду.

Через окно каюты он видел, что дирижабль завис над большим рифом, покрытым тропическим лесом, который простирался далеко за горизонт. Клубы тумана застилали зеленые долины. Солнце висело низко, из чего Джошуа предположил, что было раннее утро. Дирижабль был на высоте примерно в тридцать метров.

– Мы не останавливались каждый день, но здесь сложно что-либо разглядеть.

– Из-за густоты леса?

– Я послал вниз репликанта. Мы далеки от дома, Джошуа. Более чем в девятистах тысяч миров. Задумайся над этим. Взгляни наружу – типичный лес покрывающий пейзаж до горизонта. А может, покрывающий и весь континент. Сложно делать наблюдения.

– Но здесь очевидно есть что-то, чем ты заинтересовался?

– Взгляни на поляну, – сказал Лобсанг.

Изображение на стенном экране мигнуло и сменилось. Оно показало поляну в лесу, по– видимому образованную падением гигантского дерева, ствол которого лежал в ее центре, покрытый лишайником и экзотическими грибами. Доступ света позволил молодым деревьям и кустам свободно расти.

И новая поросль привлекла гуманоидов. Джошуа заметил группу похожих на троллей существ. Они скученно сидели под открытым небом, терпеливо выискивая насекомых на спинах друг друга. При этом они непрерывно пели обрывки мелодий как полузабытые песни – отдельные аккорды, импровизированные на моду и сразу прерываемые, смутно слышались через внешние микрофоны.

– Тролли?

– Похоже на то, – пробормотал Лобсанг. – Музыковедам потребовались бы века, чтобы распутать структуру этого пения. Продолжай смотреть.

Когда глаза Джошуа привыкли к дергающемуся изображению, он увидел еще больше групп гуманоидов, на поляне и в лесных тенях, некоторые из видов он не признал. Они занимались то ли игрой, то ли чисткой шерсти, а может чем-то еще. Тем не менее, все они были гуманоидами, а не обезьянами; каждый раз, когда кто-то из ним шел, в глаза бросалось его прямохождение.

– Похоже, они совершенно не тревожат друг друга, – сказал он. – Несмотря на то, что они принадлежат различным видам.

– Очевидно, нет. По сути, все как раз наоборот.

– Почему они собрались здесь? В конце концов, они разных видов.

– Я подозреваю, что в этом особом сообществе, они научились уживаться. Они используют друг друга. Вероятно, у них есть индивидуальные сенсорные диапазоны, чтобы один вид мог обнаружить опасность перед другими: например, мы знаем, что тролли используют ультразвук. Точно так же различные разновидности дельфинов плавают совместно. Видишь, я последовал твоему совету, и уделил больше времени, чтобы рассмотреть чудеса Долгой Земли, вроде этого скопления гуманоидов. Замечательное зрелище, не правда ли? Это походит на мечту об эволюционном прошлом человечества, когда много типов гоминидов уживаются вместе.

– А что насчет будущего, Лобсанг? Что произойдет, когда колонисты доберутся сюда? Смогут ли эти существа выжить?

– Ну, это уже другой вопрос. Как и тот, что произойдет, если они все разом начнут перемещаться по мирам на восток? Хочешь спуститься?

– Нет.

Позднее, когда дирижабль тронулся в путь, они обсудили странную уникальность человечества в Долгой Земле. И Лобсанг рассказал, как вскоре после Дня Шага он инициировал поиски родственников человека за тысячу Земель, и поведал историю человека по имени Нельсон Азикив.

32

Согласно официальной истории семьи, его назвали Нельсоном в честь известного адмирала. Однако, в действительности его назвали скорее в честь Нельсона Манделы. По словам матери, теперь Нельсон сидел по правую руку Бога, и, подрастя, он пришел к выводу, что это только к лучшему, что Мандела имел возможность помешать мстительному богу израильтян взвалить еще больше проблем на спину человечества.

Его мать «воспитала его в Иисусе», как, она выразилась, и ради нее он упорно продолжал заниматься, и, в конце концов, после довольно сложной карьеры, и еще более сложного философского пути, он принял духовных сан. В итоге он был приглашен в Великобританию, чтобы нести благую весть язычникам: доказывая, что какой мерою мерите вы, той же мерою отмерится вам. Ему вполне понравились англичане. Они имели тенденцию часто просить прощения, что было вполне понятно, учитывая их наследие и преступные деяния предков. И по какой-то причине архиепископ Кентерберийский послал его в сельский округ, который был настолько «белым», что ярко светился. Возможно, архиепископ обладала чувством юмора, или хотела проучить его, а может просто хотела посмотреть, что произойдет.

Это определенно не было Соединенным Королевством, о котором мать рассказывала ему в юности. Теперь же, когда она уже давно умерла, он брел через Лондон, который пестрил огромным расовым многообразием населения. Вы едва ли могли увидеть сводку новостей, не зачитанную диктором, чьи предки совсем недавно жили под африканскими звездами. Черт, были даже темнокожее мужчины и женщины, сообщавшие вам, когда дождь прольется на колыбель демократии. И это несмотря на жуткое опустошение страны, жители которой покидали пригород за пригородом.

Он так, и сказал покидающему свой пост настоятелю церкви Святого Иоанна Крестителя, преподобному Дэвиду Блесседу, человеку, который яро отстаивал теорию всеобщего детерминизма. И который, увидев впервые Нельсона Азикива, сказал: «Сын мой, ты не будешь испытывать нехватку приглашений на ужин как минимум в течение следующих шести месяцев!» Это, оказалось успешным пророчеством со стороны преподобного Блесседа, который скопив немного денег, решил удалиться на покой в пригородный дом, чтобы по его собственным словам он мог «насладиться зрелищем его первой службы».

Он оставил дом приходского священника Нельсону, единственным жителем которого кроме него самого была пожилая женщина, помогавшая ему с уборкой дома и готовившая каждый день обед. Она была не очень разговорчивой, и со своей стороны, он не знал, о чем говорить с ней. Кроме того у него было достаточно проблем вызванных тем, что у пресвитерии не было абсолютно никакой вытяжки воздуха, а во внутренней канализации мог разобраться только сам Бог – порой она сама по себе смывала воду в середине ночи без всякой на то очевидной причины.

Это была часть Англии, чудом нетронутая Долгой Землей. Или даже, насколько Нельсон мог судить, всем двадцать первым столетием. Средний англичанин напоминал ему британского зулуса. Нельсону казалось, что каждый второй человек в деревне был в свое время воином, и нередко высокого ранга. Теперь, будучи на пенсии, они заботились о своих садах, протыкая картофель вместо людей. Но он был озадачен их любезностью. Их жены пекли ему столько пирогов, что он был вынужден делиться с преподобным Блесседом, которому, как подозревал Нельсон, было приказано держаться поближе к нему, и отчитываться обо всех его успехах перед властями в Ламбетском дворце.

Они беседовали в доме Дэвида, пока жена преподобного была на встрече Женского института.

– Конечно, всегда найдутся вечно недовольные чем-то, – сказал Дэвид. Но здесь вы не многих таких найдете, ибо рефлексы английской классовой системы все равно возьмут верх. Понимаете ли, вы высоки, красивы, и говорите на английском языке значительно лучше, чем их собственные дети. И когда вы процитировали отрывки из «Жизни пастуха» У. Г. Хэдсона на похоронах старого Хамфри, после службы, – которую к слову провели великолепно – некоторые из них незаметно подошли ко мне и спросили, не я ли надоумил вас на это. Конечно, я сказал им, что нет. И поверьте мне, когда эта весть разошлась, ну, в общем, они приняли вас. Они поняли, что вы не только очень бегло говорите на английским, но также и мыслите как англичанин, а это многого значит здесь.

– А потом, в довершение всего, вы взяли надел, и были замечены копающим, сажающим, и возделывающим почву нашей благословенной земли, и это сразу же расположило всех к вам. Видите ли, все немного нервничали, когда услышали о вашем прибытии. Они ожидали, что вы будете немного более, как бы это сказать... усердным? Вы кажетесь удивительно хорошо подготовленными к своей миссии среди нас.

– В некотором смысле вся моя жизнь готовила меня к этому, – сказал Нельсон. – Вы знаете, мне посчастливилось бегать по Южной Африке тех дней. Но мои родители видели мое будущее в другом свете. Вы можете решить, что у меня были жесткие родители, и полагаю, что так и было. Но они держали меня подальше от уличной жизни и заставили пойти в школу.

– А затем, корпорация Блэка придумала новую программу «Поиск будущего», и, разумеется, моя мать прознала о ней и удостоверилась, чтобы я прошел интервью, после чего, словно сама судьба выбрала меня. Очевидно, я попадал в десятку на каждом тесте, который они провели. И вот уже на рекламных плакатах корпорации красовался бедный африканский ребенок с IQ 210. Они буквально сказали мне просить все, чего захочу. Но я сам не знал, что хотел. По крайней мере, до Дня Шага... Где вы были в тот день, Дэвид?

Пожилой священник подошел к большому дубовому столу, взял журнал записей, и, пролистывая страницы, сказал:

– Я готовился к вечерней службе, когда впервые услышал о происшедшем. Что я думал об этом? У кого вообще было время что-либо толком обдумать?

– у нас тут все было не так уж и плохо. Сельская местность отличается от города. Люди не так легко поддаются панике, и не думаю, что многие из местных детей особо заинтересовались игрой с электронными компонентами. К тому же, ближайший магазин электроники находился в Суиндоне. Но все следили за тем, что происходило по телевидению. У нас люди смотрели на небеса, чтобы увидеть эти иные миры – вот насколько мало мы во всем разбирались. Но ветер все еще задувал в деревьях, коровы давали молоко, и мы изредка слушали сводки новостей в промежутках между насущными делами.

– Я не помню, чтобы занял какую-то позицию по данному вопросу, пока не было окончательно объявлено, что другие Земли существуют, миллионы из них близко к нам как мысль и, очевидно, доступные всем. Вот тогда я и навострил уши. Речь шла о земле! В сельской местности она крайне ценится. – Он заглянул в стакан бренди, увидел, что тот был пуст и пожал плечами. – Короче говоря, я серьезно задавался вопросом: Что же Бог творит?

– Книга Чисел, – сказал Нельсон, инстинктивно.

– Верно, Нельсон! И также, к слову, это были первые официальные слова, посланные Сэмюэлем Морзе по электрическому телеграфу в 1838 году. – Он наполнил стакан бренди, и сделал замысловатый жест, спрашивая налить ли и Нельсону.

Но молодой человек казался погружённым в свои мысли.

– Что же Бог творит? Позвольте мне рассказать вам, что же Бог сотворил, Дэвид. Когда День шага наступил, и все мы узнали о Долгой Земле, мир внезапно столкнулся с рядом новых вопросов. К этому времени я прочитал все о Луисе Лики, и работе, которую он с женой проделал в Олдувайском ущелье. Я был в восторге от мысли, что все в мире произошли от африканцев. В итоге я сказал корпорации, что хочу узнать, как человек стал человеком. Я хотел узнать, почему. Но больше всего, я хотел узнать для чего мы здесь, в новом контексте Долгой Земли. В общем, я хотел узнать, для чего мы существуем.

– Конечно, моя мать и ее вера были потеряны для меня к тому времени. Я был слишком умен для своего Бога, так сказать. Я нашел время, что ознакомиться с историей на протяжении четырех веков после рождения младенца Иисуса, и изучить неустойчивый прогресс христианства с тех пор. Мне казалось, что независимо от того, какую правду скрывала вселенная, она явно не содержалась в кучке ветхих священных книг.

Дэвид усмехнулся.

–И я полюбил палеонтологию. Я был очарован костями и тем, что они могли рассказать нам. Особенно теперь, когда у нас появились инструменты, о которых исследователи даже двадцать лет назад не могли и мечтать. Это было путем к истине. И я был хорош в этом. Чрезвычайно хорош, как будто сами кости пели мне...

Священник мудро сохранял молчание.

– Вскоре после Дня Шага мне позвонили люди из корпорации Блэка и сказали, что готовы организовать экспедиции в столько вариаций Олдувайского ущелья, сколько средства позволят. К месту рождения человечества, в новых мирах.

– Когда спонсором выступала корпорация Блэка, средства не имели большого значения. Проблемой, с которой мы столкнулись, заключалась в нехватке квалифицированных людей. Это было очень подходящее время для палеонтологов, и мы обучали много молодежи. У любого с подходящей ученой степенью и совком могло быть собственное ущелье для исследования. Независимо от того, что происходило, охотники за костями нашли свое Эльдорадо.

– Подобия африканского ущелья находятся на большей части Долгой Земли; геология относительно стабильна. И, как мы и надеялись, в большинстве из них были обнаружены костные останки, которые определенно принадлежали гоминидам. Я работал над проектом в течение четырех лет. Мы расширяли области работы, и всегда было одно и то же: да, там были кости, всегда одни лишь кости. Я выбирал другие вероятные места по всему миру, которые могли быть домом различных Люси – китайские отделение, например, занималось изучением раннего распространения людей из Африки.

– Но после более чем двух тысяч раскопок в смежных Землях, финансируемых корпорацией Блэка и другими, мы так и не обнаружили никаких признаков развития зарождающегося человечества помимо тех очень ранних костей, некоторые из которых были деформированы, другие истерзаны животными, а большинством из них очень маленькими. Не было ничего кроме останков представителей рода австралопитеков.

Колыбели человечества были пусты.

– Работы все еще ведутся, и до прошлого года, я все еще возглавлял проект. Но, в конце концов, пустота Долгой Земли – пустой от человечества, по крайней мере – напрягла меня настолько, что я ушел в отставку. получил щедрый чек, который корпорация выписала мне в качестве прощального подарка, хотя подозреваю, они все еще надеются, что однажды я вернусь на путь истинный.

– У меня скопилось достаточно тех пустых черепов и небольших костей. Но они были лишь последствием, а не предтечей. И внезапно я задался вопросами: В какой момент все пошло не так как надо, во всех этих других мирах? Или может что-то пошло не так как надо здесь? Возможно развитие человечества это следствие какой-то ужасной космической ошибки?

– И вы решили вернуться в церковь? Кардинальная однако смена курса.

– Мне сказали, что никто в новейшей истории не получал сан так быстро, как я. Я понимаю, что в минувшие дни Англиканская церковь была снисходительна к людям, которые в те дни, считали прирожденными философами. Многие священники проводили свои воскресные дни, заманивая новые виды бабочек в стеклянные банки. Я всегда считал те времена замечательными: Библия в одной руке и бутылка эфира в другой.

– Разве не с этого начинал Дарвин?

– Дарвин не получал духовного сана. Он стал слишком отвлекаться на жуков... И именно поэтому вы видите меня здесь. Полагаю, что я нуждаюсь в новых рамках. Я подумал: почему бы не взяться за богословие? Отнеситесь к этому серьезно. Я просто хочу разобраться во всем этом. Между прочим, мое предварительное заключение состоит в том, что нет никакого Бога. Без обид.

–Ох, я не обиделся.

– Это означает, что я должен узнать, что есть вместо него. Я сейчас я хотел бы произнести цитату, и она также отлично отражает мою личную философию, которая лучше всего подведет итог: «Когда вы встанете утром, задумайтесь о том, какая драгоценная привилегия быть живым – дышать, думать, радоваться, любить».

Священник улыбнулся.

–Ах, старый добрый Марк Аврелий. Но, Нельсон, он был язычником!

– Что только подтверждает мою точку зрения. Можно мне налить глоточек бренди, Дэвид?

– Нельсон был по существу прав, – заметил Лобсанг. – У рода гоминида, и обезьян, от которых они произошли, явно был большой эволюционный потенциал. Но если способность к перемещению впервые возникла на Исходной Земле, то очевидно гуманоиды быстро переселились подальше от нее, оставив скудные следы в палеонтологической летописи; и теперь на Исходной Земле можно обнаружить только кости, которые иллюстрируют медленное развитие человечества.

– Какой в этом смысл, Лобсанг? Это было вопросом Нельсона. Для чего нужна Долгая Земля?

– Я полагаю, что мы затеяли это дальнее путешествие как раз, чтобы узнать это. Продолжим путь?

33

Они продолжили полет, оставив замысловатые сообщества гуманоидов далеко позади. Теперь они направлялись на восток от побережья Тихого океана и вглубь континента. И, почти незаметно, они преодолели еще один рубеж: миллион перемещений от Исходной Земли. Не было никакой разительной перемены, или новых ощущений, лишь тихий скачок новой цифры на землеметре. Но теперь они были в мирах, которые первопроходцы называли Высокими Мирами. Никто, включая Лобсанга, не знал точно, заходил ли кто-нибудь так далеко прежде.

Джунгли, что покрывали всю Северную Америку, постепенно становились все гуще и плотнее. С воздуха немногое было видно, но зеленый покров тут и там испещряли крохотные водоемы. Аэрофотосъемка Лобсанга показала, что в этих мирах могли быть леса полностью свободные ото льда.

Как и прежде, каждый день Лобсанг останавливался, чтобы позволить Джошуа спуститься вниз на разведку, и заодно размять ноги. Джошуа обнаружил в густом лесу папоротники всех размеров, и деревья, как знакомые, так и незнакомые, увешанные жимолостью и виноградными лозами. Цветы поражали буйством цвета. В некоторые дни Джошуа возвращался с гроздьями подобных винограду фруктов, маленьких и твердых по сравнению с одомашненными сортами, но все же сладких. Густой лес не подходил для больших животных но там были странные прыгающие животные, немного напоминающие кенгуру, но с длинными гибкими мордами. Джошуа научился доверять этим существам, чьи следы, проходившие через подлесок, почти всегда вели к водоему. Он также видел летающих существ с гигантскими крыльями на вершинах деревьев. А однажды, ему на глаза попалась извивающаяся и корчащаяся тварь похожая на осьминога, которая вращаясь точно летающая тарелка, пронеслась сквозь полог деревьев. Оставалось лишь догадываться, что, черт возьми, это было?

Он провел несколько ночей вне дирижабля, прямо как в старые добрые времена. Это почти походило на его собственные путешествия, особенно если он отступал на мир или два от Лобсанга, но его босс и партнер не одобрял этого. Однако, при первой же возможности, он сидел у своего костра, прислушиваясь к Тишине. Спокойной ночью ему казалось, что он мог почувствовать другие Земли, огромные пустые пространства вокруг него, просто вне досягаемости света от его крошечного костра. Невыразимые возможности. А потом он поднимался назад на дирижабль, оставляя позади целый мир с его уникальными тайнами, только и ждущими открытия.

Но они продолжали путешествие все дальше и дальше.

И затем, после пятидесяти дней, более чем в полутора миллионах миров от дома, земля и воздух казалось, замерцали, и лес растаял, сменившись лазурным морем, который простирался до горизонта, в самом сердце Северной Америки.

Все еще перемещаясь по мирам, Лобсанг повернул дирижабль на юг, в поисках суши.

Но от мира к миру, море оставалось, изобилуя жизнью, зелеными водорослями, бледно-белыми очертаниями, напоминающими коралловые рифы, и существами, которые выпрыгивали из воды и плавали как дельфины. Пробы воды показали, что море было соленым. Это не обязательно означало, что это американское море впадало в мировой океан; внутренние моря могли стать солеными посредством испарения. Водные образцы, взятые Лобсангом, были полны экзотических водорослей и ракообразных – экзотичных для специалиста во всяком случае. Лобсанг сохранил экземпляры и образцы.

Наконец, следуя на юг, они достигли береговой линии. Лобсанг прекратил продвижение, и они осмотрели один конкретный мир этой последней группы, выбранный наугад. Вначале они увидели только туманные гряды, потом появились огромные похожие на птиц существа, парящие низко над морем, и только затем саму землю, где густой лес подступал почти вплотную к берегу. Лобсанг предположил, что возвышенность, к которой они приближались, могла быть дальним родственником плата Озарк.

Отсюда они направились на восток, пока не прибыли в огромную долину, возможно вырезанную некой местной Миссисипи или Огайо. Они проследовали по ней на север к устью, где река впадала в континентальное море. На стыке пресной воды и соленого моря виднелась мутная полоса, тянувшаяся на мили от побережья.

И здесь, под открытым небом, на берегу пресноводной реки, животные приходили на водопой. Пока они снова не продолжили перемещаться через миры, Джошуа успевал увидеть различные стада животные как четвероногих, так и двуногих, некоторые из них очень напоминали слонов, другие были похожи на бескрылых птиц, с меньшими существами, бегающими у них под ногами. Мимолетный взгляд, а затем перед глазами была уже другая необыкновенная, неземная сцена, сменявшаяся другой.

– Словно прокрутка бобины снятой Реем Харрихаузеном, – сказал Лобсанг.

– Кто такой Рэй Харрихаузен ⁵? И что такое бобина? – спросил Джошуа.

– Сегодняшним фильмом будет оригинальная версия «Ясон и аргонавты», с сопроводительными комментариями. Не пропусти. Но все же, что за находка, Джошуа! Это американское море, я имею в виду. Все это побережье так, и напрашивается на колонизацию! У этой Северной Америки есть второе Средиземноморье, закрытое море, со всем его богатством и перспективой культурного развития. И его потенциал для колонизации на корню уделывает Кукурузный пояс. Это могло бы стать местом зарождения новой цивилизации. Не говоря уже о возможностях для туризма. И это только один из этих миров, а мы уже пролетели более сотни.

– Может когда-нибудь его назовут «поясом Лобсанга», – ехидно заметил Джошуа.

Если Лобсанг и понял шутку, то не показал этого.

Еще одна ночь, еще один беззаботный сон для Джошуа.

Когда он проснулся следующим утром, экран в его комнате показывал нечто похожее на крупный план походного костра.

Джошуа вскочил с кровати. Лобсанг вошел в его каюту, когда он надевал штаны, заставив его немного ускорить процесс. Ему стоило объяснить Лобсангу значение слова стук.

Лобсанг улыбнулся.

– Доброе утро, Джошуа, в этот знаменательный день.

– Да, да. – У Джошуа не было времени выслушивать его глупости. Сама мысль о компании, подлинной, бесспорно человеческой компании, просто взбудоражила его. Носки, крепкие ботинки... – Хорошо, я готов спуститься. Лобсанг, этот разведенный костер, дело рук людей?

– Очевидно. Ты найдешь ее загорающей среди динозавров.

– Динозавры! Ее! Загорающей!

– Необходимо лично убедиться. Но будь осторожен, Джошуа. Динозавры выглядят довольно безобидными. Ну, некоторые из них. Но вот она может и укусить...

Наряду с лифтом теперь появился и второй способ добраться до земли, сугубо практичный. Он состоял из старой автомобильной шины (случайно обнаруженной на просторном складе дирижабля) длинной веревки и аварийной кнопки на нагрудном приборе у Джошуа, нажатием которой можно было спустить шин внизу, или, что более важно, быстро поднять наверх, если за ним будут гнаться. Джошуа почувствовал себя спокойнее от установки этого дополнительного механизма спасения после столкновения с агрессивными эльфами, и теперь всегда настаивал на том, чтобы спускать шину на уровень земли, на случай чрезвычайной ситуации.

И вот он вновь высаживался на новую Землю. И где-то здесь был... другой человек. Он действительно чувствовал это. Присутствие людей каким-то образом отражалось на окружающем мире.

Учтя предыдущие прецеденты, Лобсанг решил высадить его немного поодаль от цели, чтобы обеспечить осторожный подход, а не внезапный спуск с неба. В итоге, дирижабль подлетел к краю устья реки, месту полному рассеянных деревьев, кустов, болот и не больших озер. Воздух был свеж, но в нем преобладал запах соли, и вонь влажной гнили со стороны джунглей. «И более тонкий, более сухой аромат», – подумал Джошуа, спускаясь, который он не совсем распознал. Граница густого леса обрывалась на краю грязной равнины, исчезая с плоскогорья на юге. И тонкие клубы дыма поднимались откуда– то из материковой части суши.

Джошуа спустился в лесу, поодаль от кромки воды. Оказавшись на земле, он сразу же осторожно направился в сторону дыма.

– Я чувствую... сухость. Прогорклость. Это породит на террариум в зоопарке.

– Этот мир может сильно отличаться от Исходной Земли, Джошуа. Мы проделали долгий путь через древо вероятности.

Лес расступился, обнажив длинный пляж, омываемый медленными волнами. И на отвесном берегу возле воды, Джошуа обнаружил примерно дюжину толстых крупных подобных тюленям существ, греющиеся на солнце. Светлые волосы лежали вдоль их массивных туловищ, у них были маленькие, почти конические головы с черными глазками, маленькие рты и плоские ноздри. Они выглядели как тюлени с гуманоидными лицами. Попугай на плече Джошуа, восстановленный после использования в качестве дубинки, зажужжал линзами, настраивая фокус и увеличивая масштаб изображения.

Животные заметили нежданного гостя задолго до того, как, он подошел. Они вскинули свои обезьяньи морды, засуетились, и с криками тревоги сползли с камней и заскользили по песку к воде. Маленькие детеныши с истошными воплями последовали за взрослыми. Джошуа заметил, что их конечности были своего рода компромиссом между ластами и обезьяноподобными руками и ногами, с перепонками между пальцев. Они легко нырнули в воду, явно гораздо более проворные в море, чем на суше.

Последовал шквал брызг, и из воды показалась челюсть, размером с маленькую лодку. Животные в панику бросились врассыпную, пронзительно повизгивая и крича.

– Крокодил, – пробормотал Джошуа. – Куда не пойдешь, везде они. – Он поднял плоский камень и направился к кромке воды.

– Джошуа, будь осторожен...

– Эй, ты! – Он со всей силы швырну л камень по плоскости воды, и был рад увидеть, что тот врезался в правый глаз крокодила. Животное с шумом развернулось в воде.

И спустя мгновение оно уже появилось на берегу, двигаясь вертикально на мощно выглядящих задних ногах. Крокодил был под двенадцать метров в длину; все выглядело так, будто какое-то десантное судно внезапно выскочило из воды. Он чувствовал, как сама земля дрожала под его тяжелой поступью. И он в ярости приближался прямо к нему.

– Вот черт. – Джошуа повернулся и побежал

Он достиг лесного массива и протиснулся в туманную тень деревьев. Неспособное последовать за ним животное разочарованно взревело, повернуло огромную голову, и побрело вдоль пляжа, в поисках более легкой добычи.

Джошуа облокотился на дерево, тяжело дыша. Повсюду были цветы на деревьях и земле; все место пестрило различными оттенками, несмотря на тень. И отовсюду доносился шум, отзываясь эхом по лесу: пискливые крики над головой, и более глубокое ворчание вдалеке.

– Тебе повезло с этим супер-крокодилом, – заметил Лобсанг. – Это было безрассудное, но везение.

– Но сожри он тех гуманоидов, это было бы на моей совести. Они ведь были гуманоидами, Лобсанг?

– Вероятно. Но они только частично приспособлены – два миллиона лет не достаточный срок, чтобы превратить двуногую обезьяну в тюленя. Эти гуманоиды больше породят на бескрылых бакланов Дарвина...

Внезапно что-то отбросило огромную тень, напоминающую двигающееся здание. Круглая как у слона нога с грохотом опустилась на землю, толстая точно ствол дуба, и гораздо выше Джошуа. Он искоса бросил взгляд, не решаясь выйти из укрытия деревьев, и посмотрел вверх на туловище, покрытое толстой морщинистой кожей, и испещренное старыми, подобными кратерам шрамами, как будто не раз подвергавшееся артиллерийскому обстрелу.

А затем, откуда ни возьмись, появился хищник, подобный тираннозавру, с массивными задними ногами, меньшими когтистыми предплечьями, и головой как промышленная дробилка, зверь обладал размером и скоростью паровоза. Джошуа отринул еще дальше вглубь леса. Хищник вскочил на гигантское животное, сомкнул могучие челюсти и вырвал кусок плоти размером с туловище Джошуа. Раненное животное взревело точно сирена супертанкера, но продолжило двигаться, уделив столько же внимания огромной ране, как Джошуа укусу комара.

– Лобсанг.

– Я видел это. Обед в духе юрского периода.

– Скорее перекус, – сказал Джошуа. – Мы нашли динозавров, Лобсанг?

– Не динозавров. Хотя я подозревал, что ты используешь это обозначение. В данном случае, эволюция шагнула намного дальше. Некоторые из них – очень развитые потомки рептилий мелового периода – эволюционировали в нескольких мирах, где астероид, погубивший динозавров, никогда не падал. Эти динозавры обошлись легким испугом, возможно, оказавшись на волоске от смерти... Но все не так просто, Джошуа. Большое травоядное животное, которое почти наступило на тебя, вовсе не рептилия, а скорее млекопитающее.