Текст книги "Клетка из костей"

Автор книги: Таня Карвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 27

– Это пока предварительные результаты, – сказала Марина. – Чтобы было от чего отталкиваться. Первые впечатления.

– Ясно, – откликнулся Фил. – Давай.

– Так вот. Мальчик пробыл тут совсем недолго, – сказала Марина, глядя на клетку.

– Да?

– Да. Вот это, – она ткнула пальцем, – камера временного содержания. Его переместили сюда. Она тут давно. Очень давно.

– А точнее?

– Потом скажу. Мальчика привезли сюда для… Не знаю пока, для чего именно, но ничего хорошего его тут не ждало. Это логово убийцы. Как бы он его ни прихорашивал. Это бойня. – Она закрыла глаза, развернулась и сделала несколько глубоких вдохов. – Предвкушение… Он приводит их сюда, чтобы… – Еще один вдох. – Он себя настраивает. Чтобы… Чтобы… Ритуал. Да. Именно так. Главное – это ритуал. Не только те аспекты, которые он сам разработал, нет… Его личный фетиш… Нет. – Опять вдох. Она опустилась на колени, огляделась. – Не только это…

Фил не смел произнести ни слова. Марина словно погрузилась в транс и теперь общалась с иными мирами. Он и сам осознавал, насколько нелепо это звучит, но не мог выбросить этот образ из головы.

– Нужное место, нужное… настроение. Подготовка к наслаждению. Нет. Не только. Что-то еще. Цветы… Да. Нужное… время… – Она открыла глаза. – Нужное время, да. Ритуал. – Она пробежалась взглядом по букетам, расставленным вдоль стены. – Цветы, они… Это… Это жизненный цикл. Рождение, расцвет, смерть. Многолетние растения. – Она указала на стену: – И еще этот рисунок… Ты был прав, это не пентаграмма, не сатанинский знак. Это… Я даже не знаю. Возможно, календарь? Своего рода.

– В форме звезды?

– Возможно, под звездой? Не знаю. Но это точно не пентаграмма. Скорее… логотип! – Последнему слову Марина как будто сама удивилась. Она снова зажмурилась. – Но ребенок… Что значит ребенок? Готовность? Плодоносность? Он тоже входит в жизненный цикл? – Она подошла к верстаку. – Садовые инструменты… Символы, да… Символические инструменты… Но что они символизируют? Посадку? Выращивание? Жизненный цикл, да… – Она посмотрела Филу в глаза. – Клетка. Кости. Думаешь, человеческие?

Опешив от внезапного вопроса, он пару секунд спустя пробормотал:

– Не исключено…

– Ясно. – Она снова отвернулась. – Старые они. Некоторые из них. Старые. Несколько лет, а то и десятилетий… Да. – Она подошла еще ближе к клетке и уставилась на нее. – Что это значит? Это значит, что он давно все спланировал. Именно. Он готовился. Он обладает незаурядным умом. Он контролирует свой ум – и контролирует других. Он терпелив. Стратег.

– Думаешь, он… давно таким промышляет?

– Да.

– Как давно?

Марина глядела на прутья клетки, словно ожидала от них ответа.

– Много лет. – Она коснулась кости. – Десятилетий… – Голос ее дрогнул. – Его никогда не ловили. – Она покачала головой. – Учет… Вел ли он учет? Вряд ли. По крайней мере, в нашем представлении. Разве что… Цветы. – Она снова посмотрела на стену с букетами. – Разные виды, разные сезоны… Может быть… Не знаю. Он действует уверенно. Это… развитие. Прогресс. И хорошо. Устойчивые модели поведения обычно… Так и бывает. Но серийные преступники часто выдыхаются. Начинают со временем допускать ошибки, пусть и умышленно, как будто хотят, чтобы их поймали, остановили… Это не тот случай. – Она продолжала бережно поглаживать костяные прутья. – Этот человек… он все контролирует. Это его ритуал. Отточенный. Совершенный. Поиск совершенства… Маньяки часто перестают совершать преступления, достигнув определенного возраста, – сказала она шепотом, – но только не этот… Нет. Он уже давно этим занимается. И у него есть на то причина.

– Какая?

– Не знаю. Но ему она кажется веской. Он делает это не только ради собственного удовольствия.

– Но я думал, что все серийные убийства связаны с сексом.

– Да, большинство.

– И?

– Я не говорю, что он не получает никакого кайфа. Но кайфом дело не ограничивается… И еще кое-что.

– Что?

– Я думаю, он не остановится.

ГЛАВА 28

– Придется нам его остановить, – сказал Фил. – Поймать и положить всему этому конец.

– Да, – сказала Марина, словно выйдя из транса. – Можно его поймать, но это уже по твоей части.

Она натянуто улыбнулась.

– Тогда можно расслабиться.

Но выглядел Фил так, словно целиком и полностью состоял из одного только напряжения. С утра, когда она видела его последний раз, он, казалось, успел постареть на несколько лет.

Нужно было что-то сказать ему. Поговорить с ним.

– Послушай, Фил, самое главное…

– Не надо, – еле слышно выдавил из себя он. – Не здесь. Не сейчас.

Он вздохнул. Словно атлант, расправивший плечи.

– Я не могу…

– Фил? Это же я. Я. Ты можешь быть со мной откровенен.

Он пытался смотреть ей в глаза, но взгляд его метался из стороны в сторону, будто его било током.

– Я… не могу. Не сейчас. – Опять вздох. – Я даже… – Он устало запрокинул голову. – Нет. Пойдем отсюда. Надо… Надо работать.

– Хорошо, но…

– Как он сюда попал? – вдруг ни с того ни с сего спросил Фил.

– Кто?

– Мальчик. Как он сюда попал? Если это временная камера, где он был до этого?

Он еще никогда не отталкивал ее с такой силой.

– Ну да, мальчик… В общем, по-моему, дело было так. Привести его сюда средь бела дня он не мог, верно?

– Верно. К тому же территория огорожена. Входа нет.

– Значит, дорога исключается. Разве что ночью, да и то это выглядело бы подозрительно. Возле дачных домиков есть еще одна тропинка. Куда она ведет?

– К микрорайону на берегу. Но там никакого освещения и сплошной бурьян. Настоящий рай для грабителей. И тянется она вдоль реки.

– Вот тебе и ответ.

– Он что, провел его по той тропинке?

– Нет. Привез по реке. Дом выходит на реку. Он мог причалить рядом, высадить мальчика…

Фил принялся задумчиво расхаживать по комнате.

– Все сходится. Ты же говорила об этом – о циклах, о ритме природы. Может, и река тут не случайно?

– Вполне возможно.

– Да… Тогда остается только один вопрос.

– Какой?

– Где он взял мальчика?

Марина слабо улыбнулась.

– Это тебе выяснять. Ты же полицейский. Я всего лишь психолог.

– Но ты с ним говорила.

– Да. И пройдет еще немало времени, пока он сможет дать нам хоть какую-то полезную информацию.

Они помолчали.

– Я составлю официальный рапорт, – наконец сказала Марина и, поглядев на часы, добавила: – А сейчас пора забирать Джозефину.

Фил вспомнил, что говорил с Доном и они согласились оставить девочку у себя подольше.

– Хорошо. Хоть какое-то облегчение.

И снова молчание. Марина посмотрела на Фила. Глаза его бесцельно блуждали по потолку. И не потому, что он искал что-то, а потому что избегал ее взгляда. Но почему? Он не хотел с ней говорить, не хотел признаваться, в чем дело. Неужели он настолько переживает из-за этого мальчика в клетке, но постеснялся говорить об этом перед коллегами? Будем надеяться. Иначе… Ей даже не хотелось об этом думать. Она снова протянула руку, но он, будто предвосхитив ее жест, отпрянул.

– Пойдем.

И он начал подниматься по лестнице. Она не сразу пошла за ним и несколько мгновений просто провожала его взглядом.

Это на него не похоже. Совершенно не похоже. Если он предпочитает что-то скрывать от нее, то это «что-то» должно быть очень важным.

В конце концов, они с ним – одно целое. В этом она не сомневалась и по отношению к другим людям ничего подобного никогда не испытывала. Это была настоящая, истинная любовь. Родство душ. Но с настоящей любовью приходит и настоящий страх. Что что-то испортится. Что кто-то из них умрет.

Или что их обоих поглотит тьма. Они ведь были израненными, нежными душами, которые когда-то сумели друг друга услышать и слились воедино.

Вдруг тьма вернется? Вернется и разрушит все, что у них сейчас есть?

Канат истончался…

ГЛАВА 29

Это была обычная комната для совещаний. С кондиционером. С опущенными жалюзи. Прямоугольный стол, окруженный стульями. А на нем даже графин с водой и стаканчики. Самая обыкновенная комната для совещаний.

Но совещание это никак нельзя было назвать обыкновенным.

Старейшины собирались уже много лет. Десятилетий. Сперва на открытом воздухе. Решения принимались у костра. Потом заседания перенесли в помещение, пропахшее свежераспиленной древесиной. Голые твердые стены и пол, сугубо функциональная мебель. Затем переместились в теплые, обшитые вагонкой номера с полированными столами, резными стульями и… ритуальными накидками.

Это были лучшие годы.

Потом – промежуточная стадия.

И теперь вот это – комнаты для совещаний. Конференц-залы. Самые обыкновенные офисные пространства.

Лица их изменились, но имена остались прежними.

Четверо. Всего четверо.

Пятый… отсутствовал. Как обычно.

Никакого общения помимо кратких приветствий. Никакой болтовни, никаких шуточек. Тишина. Напряжение гудело в воздухе, как туго натянутый провод, потревоженный ветром. За прохладу отвечал не только кондиционер.

Кто-то должен был начать.

– Полагаю, я выражу общее мнение, если скажу: ты что, совсем охренел?

Это говорил Законодатель. Лед тронулся, но теплее в комнате не стало. Слова Законодателя действительно выразили общее мнение присутствовавших. Они требовали ответов.

– Очень вас прошу, – вступил Мэр, как обычно, восседавший во главе стола, – давайте обойдемся без лишних эмоций. Проблему нужно рассмотреть трезво, спокойно. – Он взглянул на ответчика. – Но Законодатель, по сути, прав: мы ждем объяснений. Чем вы думали, Миссионер?

– А обязательно называть друг друга этими идиотскими именами? Нельзя хоть раз в жизни поговорить нормально? – Миссионер лишь покачал головой.

– Они нужны нам, – сказал Мэр. – Вы и сами это знаете.

– К тому же они имеют практичный смысл, – добавил Учитель. – Если кто-то подслушивает нашу беседу, он потом ничего не сможет доказать. Если возникнет необходимость что-либо доказывать…

– Итак, я повторю вопрос, Миссионер, – сказал Законодатель. – Чем вы думали?

– Вы же сами знаете, что нам нужны деньги, – принялся оправдываться Миссионер. – Иначе дело не пойдет. И тогда… Сами понимаете, что случится тогда. Вот я и решил избавиться от старой недвижимости. Мы ею больше не пользуемся, а в цене она возросла.

Снова Законодатель:

– И вы не сочли нужным уведомить нас заблаговременно?

– Я не думал, что это так серьезно.

Все трое уставились на Миссионера.

Не привыкший унижаться, он предпринял отчаянную попытку:

– Послушайте, я же был у черта на рогах. Я не хотел, чтобы сделка пошла псу под хвост. Что мне оставалось? Я действовал в наших общих интересах. И, если честно, рассчитывал, что вы мне потом спасибо скажете, а не песочить начнете…

Они по-прежнему не сводили с него глаз.

– И откуда мне было знать, что он до сих пор там? Времени-то сколько прошло…

– Да ну? – усомнился Учитель. – Значит, ты настолько наивен? Или просто дурак?

– Откуда мне было знать…

– Ты думал, он просто возьмет и перестанет это делать, да? Что он изменится? Уж кому, как не тебе, знать, насколько это маловероятно.

Миссионер тяжело вздохнул.

– Простите. Я не подумал.

– Клетка по-прежнему там, – сказал Учитель.

Миссионер вздрогнул.

– Да. Ну… Я думал, у него есть еще…

– Есть, – согласился Законодатель. – Резервные.

– Тогда почему нельзя…

– Потому что у каждого свои предпочтения. – Судя по голосу Мэра, разговор был окончен. – И у него тоже. Все это – составные части одного ритуала.

– Я не думал, что ритуал остался… Я думал, если все получится, в будущем…

– Это пустая болтовня, – оборвал его Законодатель. – Мы хотим знать, что происходит в данный момент. Нужно ликвидировать последствия. Нужно составить план.

– Верно, – отозвался Мэр. – Отчет о проделанной работе. Новые предложения.

– Я это так себе представляю, – сказал Законодатель. – Мы должны работать в трех направлениях. Первое. Как продвигается расследование? Что полицейские успели выяснить насчет клетки и мальчика? Второе. Нужно удостовериться, что это никак не повлияет на своевременную доставку. Третье. Поддерживать установленный ход ритуала.

Миссионер, казалось, не вполне его понял.

– А ритуал еще продолжается? После всего этого?

– Разумеется, – отрезал Законодатель. – Он слишком важен, чтобы прерваться ни с того ни с сего. Важен для него. Он и так злится из-за этой заварухи. Ужасно злится.

По телу Миссионера пробежала дрожь.

– Ага. Понятно. А нельзя просто…

И не договорив, понял, что услышит в ответ.

Учитель молча посмотрел на него.

Миссионер снова вздохнул.

– Господи, вот так вляпались! – Но когда он поднял голову, глаза его горели. – Погодите-ка. А разве он не может использовать другого? Обязательно этого?

– Думай головой, прежде чем задавать такие вопросы, – разочарованно протянул Мэр. – Это должен быть избранный ребенок. Таковы требования ритуала. – Он зловеще ухмыльнулся. – Или вы хотите лично предложить ему замену?

– Стало быть, выбора нет, – подытожил Учитель. – Необходимо вернуть ребенка.

– Более того, – сказал Мэр, – необходимо взять расследование под контроль.

Все одновременно обернулись к Законодателю. Тот неуверенно улыбнулся.

– Значит, я один за все в ответе. В который уже раз.

– А эта женщина до сих пор представляет для нас угрозу? – спросил Учитель.

– Нет, – ответил Законодатель. – Сегодня утром она погибла. Несчастный случай.

– Отлично, – сказал Учитель. – Хоть одной проблемой меньше. Так ведь?

– Все улажено. Думаю, это не грозит нам никакими последствиями.

– Господи, вот так вляпались! – повторил Миссионер.

– Не мы, а лично ты, – поправил его Учитель.

– Снова пустая болтовня, – вмешался Законодатель. – Мы должны думать, планировать. Ну же, соберитесь! Сосредоточьтесь. Это самое ответственное задание за год.

Все, как по команде, откинулись на спинки стульев и погрузились в раздумья. Тишину комнаты для совещаний нарушало лишь глухое гудение кондиционера.

Затем, собравшись и сосредоточившись, они возобновили разговор.

И в конечном итоге составили план.

ГЛАВА 30

Донна поднесла кружку к губам. Горячо. Поставив кружку на столик у дивана, она вытащила из пепельницы недокуренную сигарету и затянулась. Прислушалась, как трещит горящая бумага. Почувствовала, как дым расползается по телу. По всему телу. Выдохнула – и дымом заволокло все, что она видела. Зажав сигарету между указательным и средним пальцами, она смотрела на ее горящий кончик. Дрожь в руках, вызванная недавним перепоем и перебором с наркотой, под действием чая и никотина понемногу стихала. Еще раз затянувшись, она поджала ноги, уселась поудобнее и принялась наблюдать за Беном, игравшим на полу. Побег. Вот о чем она думала, глядя на ребенка. Бежать. А еще она думала о Фэйт.

И о том, как обманула эту сучку из полиции.

Побег. Да уж, в этом Донна была докой. Просто, блин, кандидатскую защитила на тему побегов. Если в чем-то она и разбиралась, так это в способах бегства.

Так она, собственно, и дошла до такой жизни. Так, честно говоря, до такой жизни доходили все девчонки. Но кто ж из них говорил честно? Да никто. Особенно с людьми, на которых им плевать. А именно с такими людьми и приходилось в основном общаться. Клиенты. Копы. Муниципалы. Иной раз – все сразу.

И побег… Бегство. Все они от чего-то бежали. Она не была исключением. От мужей, которые их избивали. От отцов, которые их насиловали. От отцов, дядей и друзей. От семей, которые ничем не могли им помочь. Бежали. Всегда бежали.

Потому-то они и стали кончеными людьми. И она не исключение. Все они хотели от чего-то убежать.

А куда – это уже не столь важно. В новую жизнь. Чтобы стать другими. Взять новые имена. Способов много: таблетки, бухло, крэк, трава. Все это здорово. Потом, конечно, бывает хреново, но что с того? Можно же еще раздобыть. И снова уделаться.

Убежать.

Она снова отхлебнула чаю – в самый раз. Снова затянулась.

Фэйт всегда говорила, что убегает. От чего-то. Вечно какие-то истории, Донна даже слушала вполуха. У нее и своих историй хватало. Иногда она их рассказывала, но обязательно что-то меняла. Никогда не повторялась. И каждый раз истории эти были правдой. По крайней мере, пока она их рассказывала.

Но вот у Фэйт… Всегда одни и те же. Вечный побег. От какой-то страшной силы. Не может и слова вымолвить – а бежать должна.

Донна не вслушивалась. «Если это такая серьезная хрень, – говорила она, – так напиши в газеты, позвони на телевидение». Фэйт только смеялась в ответ: «Думаешь, они сами не знают? Уж поверь мне на слово: это очень серьезная хрень. Они все в сговоре». Тогда смеялась уже Донна. «Лучше помалкивать. Не высовываться. Мало ли что. А я за Бена боюсь. Потому что им нужен он. Если со мной что-то случится, следующим будет он».

И все. Донна только махала рукой. Дурочка. Бедная маленькая дурочка. Совсем запуталась.

Многие девчонки несли такую чушь: алкогольные фантазии, мечты под крэком, ганджубасовый психоз. И каждая история – святая правда. Донна не обращала на них внимания. У нее тоже имелось несколько правдивых историй в запасе. Правдивых до тех пор, пока она не угомонится.

Но Фэйт… Фэйт не успокаивалась. Никогда.

«Если со мной что-то случится, – сказала она однажды вечером, когда ее зрачки от водки и ганджи уже вращались, как колесики, – что угодно, несчастный случай или еще что, это они. Так и знай. Это они за мной пришли. И ты… Ты мне обещай…» Донна тогда затянулась «травкой» и сказала, что обещает. «Ты же еще даже не знаешь, что именно! Пообещай, что… будешь заботиться о Бене. Не отдавай им Бена. Ни за что». Донна подумала тогда, что это полный бред, но, заглянув в несчастные, измученные, покрасневшие глаза подруги, поняла, что та не шутит. И пообещала. Чего было не пообещать? У Фэйт, похоже, гора с плеч свалилась. «А они придут. Я тебе точно говорю. На машине приедут. Вдвоем. Два мужика. В костюмах. Такие, знаешь, типа как свидетели Иеговы. Но никакие они не свидетели Иеговы, это я точно говорю…» И тут начались пьяные слезы: «Обещай! Обещай!» И Донна пообещала снова…

Докурив до фильтра, она раздавила окурок в пепельнице. Эта Роза Мартин… Морда ящиком, вся из себя… Но не такая уж она крутая баба, как о себе думает. Донна людей насквозь видела: с ее профессией по-другому нельзя. Слишком многие девчонки садились в машины, в которые не следовало садиться, а потом их находили где-нибудь в лесу на берегу реки с проломленными черепами. В общем, пришлось осваивать азы психологии.

А для того, чтобы раскусить эту Мартин, азов вполне хватило. Проще простого.

А еще проще было ее обмануть – и выйти сухой из воды.

Что-то таилось в ее глазах – какая-то боль, какая-то травма. И еще – гнев. Много гнева. Донна готова была поспорить на кругленькую сумму, что к этому причастен мужчина. Поэтому-то она и натравила ее на Дэрила.

Она улыбнулась.

Жалко, что она не увидит, как Мартин ввалится к нему, обзовет сутенером и обвинит в гибели Фэйт. О, она бы дорого дала, чтобы увидеть его лицо в этот момент! Потому что Дэрил таки был их сутенером. Раньше. И парнем ее он тоже был. Оставалось надеяться, что поднимется буча. Уж Дэрил-то молча слушать ее не станет! Оставалось надеяться, что и сучке-ментовке хватит накопленной ярости, чтобы поддаться на его провокации.

А кто кого, это уже предсказать сложно.

Она, улыбнувшись, отхлебнула еще чаю и сморщилась: остыл. Она встала с дивана и подошла к окну.

И впервые увидела ее.

Машину. Большую машину у бордюра напротив.

По спине у Донны побежали мурашки. Живот скрутило. «Совпадение», – подумала она. Простое совпадение. Опять небось какие-то местные чинуши ищут мелких мошенников.

Она пригляделась – двое мужчин. Оба в костюмах. Не свидетели Иеговы.

Они смотрели на ее дом. Они ждали. Черт, черт, черт!

Руки у нее задрожали, и не только от выпитого и выкуренного прошлой ночью. Надо что-то делать. Срочно. Бен, ничего не замечая, продолжал играть на полу. Она еще раз выглянула в окно и снова перевела на него взгляд.

Вспомнила подругу. Эту глупую девчонку, которая совсем запуталась в жизни.

В уголках глаз выступили слезы. Она не оплакивала Фэйт – свою лучшую подругу и любовницу, не станет оплакивать и сейчас. Донна не такая. Она твердила себе это постоянно. Ее подобным не проймешь. Не на ту напали. Жизнь вынудила ее стать жесткой.

Она смахнула слезы ладонью, а ладонь вытерла о джинсы.

– Давай, Бен, собирайся. Мы уходим.

– К маме?

Донна снова почувствовала, как щиплет в глазах, но сдержалась.

– Нет, не к маме. Просто… уходим. – Она выдавила из себя фальшивую улыбку. – Это будет настоящее приключение! Мы от всех убежим. Давай собирай свое барахло.

Мальчик отправился на второй этаж, а Донна попыталась понять, что делать дальше. Нужно уехать отсюда. А для этого нужна машина.

Улыбаясь, она пошла в кухню и взяла самый большой, самый острый нож, который только смогла найти. Она ни разу в жизни не резала им продукты, но это был идеальный инструмент для отпугивания сумасшедших клиентов.

Машина. Нужна машина – значит, будет машина.