Текст книги "Клетка из костей"

Автор книги: Таня Карвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 41

Марина услышала, как хлопнула дверь, и открыла глаза. Глянула на часы. Мерцающие зеленые цифры показывали половину первого. Это Фил пришел домой.

Она так и не смогла уснуть.

Он позвонил достаточно давно. Марина уже забрала Джозефину и привезла ее домой. Эйлин вела себя как-то странно – сдержанно, робко. Даже боязливо. Но Марине было неловко задавать ей вопросы.

Дома она покормила малышку, поиграла с ней, уложила спать и начала писать отчет о злосчастном подвале. И тут зазвонил телефон. Фил. Тон его был на удивление похож на тон Эйлин.

– Слушай, – сказал он, – я, наверное, задержусь.

Сама не понимая почему, Марина подсознательно ожидала подобного звонка. Знала, что он постарается как можно дольше не возвращаться домой.

– Хорошо.

Она слышала гул на линии, гул тишины.

– Произошло… Произошло убийство. В гостинице «Холстед». Жуткое убийство.

– Расскажи подробнее.

– Убит один из постояльцев. Его просто на куски искромсали. Это… Я уже на месте.

– Ясно. Так… когда же ты придешь домой?

– Поздно. Сам пока не знаю. Тут дела совсем плохи.

Снова этот гул.

– Тогда я… Ты хоть поел?

– Перехвачу что-нибудь по дороге. Не волнуйся. За меня не волнуйся.

И снова молчание: она не стала говорить то, что хотела сказать. На этот раз гул раздавался у нее в голове.

«Но я же волнуюсь, – хотела сказать она. – Особенно теперь, когда ты отдалился от меня. Как мне не волноваться?»

– Ладно, – только и обронила она.

Снова молчание. С обеих сторон.

– Тогда я не буду дожидаться, лягу спать.

– Конечно, ложись.

Молчание, уже почти оглушительное.

– Ну, увидимся. Или нет.

Они попрощались. Повесили трубки. Марина обвела взглядом пустую гостиную.

Они уже по-настоящему обжились: покрасили стены, расставили свою мебель. Выбросили старые вещи, выбрали – вместе! – новые. Книги и диски уже лежали не в ящиках, а на полках, по порядку, вместе – и его, и ее. Марина шутила, что Фил, наверное, захочет расставить все в алфавитном порядке. Он со смехом отвечал, что, пожалуй, все-таки нет. Лучше давай «рассадим» их, как на званом ужине. Группами по интересам. Чтобы рядом оказались писатели и музыканты, которые поладят друг с другом.

Он часто поддразнивал ее вот так – ласково, с любовью.

Так они и поступили. На это ушла добрая половина дня.

И под конец того дня она любила его еще сильнее, чем утром.

Но это было давно. Теперь Фил изменился. Новый Фил был замкнутым, холодным, неприступным. У нового Фила были от нее секреты. Она не привыкла к такому обращению. Вешалась ему на шею – а он отталкивал ее. Будто ее вообще не было рядом. Это расстраивало ее, это ее беспокоило.

Это ее пугало.

И вот он вернулся.

Она услышала, как он осторожно крадется по лестнице. Услышала, как скрипнула дверь в детскую: это он заглянул пожелать Джозефине спокойной ночи – разумеется, беззвучно, мысленно. А потом отворилась дверь в их спальню.

Как быть: притвориться спящей или поговорить с ним?

Она лежала на боку, спиной к нему, как обычно. Слышала, как он снимает одежду, умывается. Почувствовала, как он ложится рядом. Она ожидала, что он прижмется к ней и обнимет за талию: они всегда спали в такой позе. Но этого не случилось.

Ей хотелось развернуться, придвинуться к нему, спросить, в чем дело и где он был.

Но она не стала этого делать. Она лежала неподвижно. И сама знала почему. Не потому что она боялась задать вопрос. Нет, она боялась другого – услышать ответ.

Поэтому она притворялась спящей, хотя сна не было ни в одном глазу. А еще она знала, что Фил поступает точно так же.

Ночь казалась бесконечной.

Часть 2
Осенний листопад

ГЛАВА 42

Фил попытался сдвинуться с места, но не смог.

Что-то мешало ему. Что-то обвивало его шею – холодное, металлическое, с ржавчиной. Острые края удавки впивались в кожу, и он с трудом мог дышать.

Он дернул за металлический край – и горло сжалось в спазме. Он ощупывал шею, но натыкался лишь на ржавую цепь. Он слышал, как громыхают звенья, чувствовал тяжесть металла в руке. Но продолжал дергать.

Безуспешно, цепь не поддавалась.

Сердце бешено билось, грудь начала болеть. Как будто второе, знакомое уже металлическое кольцо охватывало его, затягиваясь, затягиваясь…

Переводя дыхание, он пытался унять боль. Нужно дышать.

Дышать…

Он снова дернул за цепь что было силы, но не ощутил ничего, кроме металлической прохлады на ладонях. Мертвый груз, тяжелый груз, груз, который ему не поддастся. Грудь полыхала изнутри. Он закрыл глаза. Под веками вскипали горячие слезы. Он услышал собственный крик: «Нет!.. Нет, отпусти… Отпустите…»

Но крик звучал только у него в голове.

«Пожалуйста…»

Тишина. Только внутренние крики, внутренняя боль.

Он опустил голову и открыл глаза. И тогда он увидел.

Он сразу понял, где он, и сердце забилось еще чаще, а грудная клетка заболела еще сильнее.

Он был заперт в клетке. В клетке из костей.

«Нет…»

Он кричал изо всей мочи – и по-прежнему не издавал ни звука.

Он протянул руки и схватился за костяные прутья. Дернул, но взмокшие ладони скользили по кости. Дернул снова…

По гладкой поверхности можно было сразу определить, какие они старые. И крепкие. Клетка держалась. Он продолжал дергать, толкать, трясти… И все впустую.

Снова крик – и снова тишина.

И тут он увидел, как из сгустка теней отделяется одна. Силуэт. Он приближался к нему. Слабый свет отражался от металла. В кулаке был серп. Незнакомец двигался медленно, кружил. Взад-вперед, взад-вперед…

И раскачивался.

Неспешно раскачивался.

«Нет… Нет… Пожалуйста…»

Тишина. Непроницаемая. Оглушительная.

Он кое-что заметил: человек неслучайно так странно двигался. Он подволакивал одну ногу. Хромал. Но все-таки шел вперед.

Медленно. Неотвратимо.

Фил дергал цепь с утроенной силой. Неистово вцепился в прутья.

Все напрасно.

Он остановился. Он устал. И тут он увидел лицо человека.

И снова закричал.

Лица не было. Только дерюга. Клочья ткани. Наспех сшитая голова пугала, отдаленно похожая на человеческую. Черточка на месте рта – и пустота на месте глаз. Тьма. Две черные дыры. Фил снова закричал.

Теперь он уже видел силуэт целиком – сплошное тряпье, рвань, ветошь. Грязные заплаты. Спереди – кожаный фартук, старый, в пятнах.

Человек занес серп над головой, стальной полумесяц сверкал в тусклом свете.

Тряпичное лицо приблизилось к решетке. Фил заглянул в его глаза, но там была лишь пустота. Черные, глубокие отверстия.

Лезвие мерцало в полумраке.

Вверх.

Крик.

Вниз.

Крик, слезы.

Снова, и снова, и снова.

Тишина.

– Фил… Фил…

Сердце вырывалось из груди, легкие не вмещали воздух, они как будто ссохлись. Горячий липкий пот покрывал тело.

– Фил…

Он открыл глаза и увидел встревоженное лицо Марины.

– Что… что случилось?

Голос. Он таки услышал свой голос.

– Тебе приснился кошмар.

Марина погладила его по руке. Ее кожа казалась особенно свежей и прохладной в контрасте с его, раскаленной и влажной.

– Кошмар… кошмар…

Он попытался привстать, жадно глотая воздух.

– Всего лишь кошмар, да. – Ее прикосновения успокаивали его. – Не надо ничего говорить. Все хорошо. Все в порядке.

В комнате было темно, но он все же различал ее очертания. Видел контур ее головы. Видел, как сияют ее прекрасные глаза.

– Кошмар… – пробормотал он.

– Именно. – Ее близость баюкала его, приносила утешение. – Всего-навсего дурной сон.

Она снова уложила его. Обняла, положила голову ему на плечо. Прижалась к нему. Живая, дышащая клетка из костей. Но эта клетка не неволит – она его бережет. Защищает.

– Всего-навсего кошмар.

Он кивнул. Скоро он понял, что она уснула: по ритму ее дыхания, по тяжести ее руки на своей груди. Но Фил не спал. Он смотрел куда-то вдаль, во мрак. И с тревогой ждал, когда от общего сгустка теней отделится одна.

Кошмар. Всего-навсего дурной сон.

Только это была неправда. Фил знал, что это не так. Чувствовал. Знать, конечно, он не мог, но чувствовал – точно. Нет, это был не просто кошмар.

Это было нечто гораздо хуже.

ГЛАВА 43

Поигрывая шариковой ручкой, Микки наблюдал, как в комнату по очереди сходятся на утренний брифинг его коллеги. Рядом стояло заранее купленное большое капучино: четырех эспрессо должно было хватить, чтобы взбодриться.

Яркое солнце, каким оно бывает только в конце сентября, проникало сквозь пластинки жалюзи. Оно словно отчаянно цеплялось за остатки лета и не хотело сдаваться наступающей осени.

Ночью Микки практически не спал, хотя освободился очень поздно и лег в постель измученным. Такое случалось, когда попадалось сложное расследование. А расследование, судя по всему, предстояло не из легких.

К тому же картина, которую он застал в гостинице… Эти образы так просто не вытравишь из памяти. Куча плоти, сваленная у стены, мало чем напоминала человека. Его попросту растерзали, иного слова и не подберешь. Измельчили, перемололи. Потеки крови, казалось, служили элементами дизайна, до того они были гротескными.

– Похоже, кто-то очень сильно не любил этого парня, – сказал Микки Филу, глядя на труп с порога: ближе их не подпускали криминалисты. Микки знал, что провозятся они долго. Это было не место преступления, а профессиональная мечта экспертов.

– Опознать не удалось?

Фил ответил, не отрывая взгляда от трупа:

– Документы в кошельке оформлены на Адама Уивера, но в гостиницу он поселился под именем Робин Бэнкс.

– Что? – удивился Микки. – Он что, фанат группы Clash? [4]4
  Британская панк-рок-группа, чья знаменитая песня «Stay Free» посвящена Робину Бэнксу – однокласснику солиста.


[Закрыть]

– А почему бы и нет? Он снял номер на пару дней, а вчера еще и прикупил себе, скажем так, компаньонку. – Фил указал на дверь в ванную. – Она-то и подняла шум.

Микки кивнул, принимая данные к сведению.

– Судя по всему, – продолжал Фил, – она как раз переодевалась в ванной, когда в дверь постучали. А потом она услышала крики.

– И даже не выглянула?

– Нет, наоборот – заперлась. И спряталась за шторку. Ничегошеньки не видела. А потом набрала 9-9-9.

Микки нахмурился.

– У нее и телефон был при себе?

Фил вымучил слабое подобие улыбки.

– Наверное, фотографировалась для своего парня. Говорит, это входило в договоренность.

Теперь улыбнулся уже Микки.

– Высший пилотаж. Так, значит, он сюда по делам приехал, этот Адам Уивер?

– Вроде бы. Мы проверим эту информацию.

Микки снова посмотрел на труп. Узнать его будет весьма затруднительно. Но, едва заметив седые волосы, Микки сразу же понял, что это тот человек, которого он видел вчера. Но он отмахнулся от этой мысли: таинственный знакомец мерещился ему повсюду.

– Что ты сказал? – переспросил Фил.

– Да ничего… – Микки и сам не понял, что говорит вслух.

Фил выжидающе смотрел на него.

– Ничего, говорю же.

– Нет, ты что-то почувствовал, Микки. Сразу же. Что тебе подсказала твоя полицейская интуиция?

Микки попытался отшутиться:

– Ну, мне показалось, что я уже видел этого мужчину. Сначала в той юридической конторе. И я его вроде как узнал. Сам не знаю… В общем, я не стал заморачиваться и поехал дальше.

Он замолчал. Фил ждал продолжения.

– А потом… – Микки перевел дыхание. Вслух его мысли звучали абсолютно по-идиотски. – А потом я снова его увидел. Возле строительной компании. В одной машине с Балхунасом. Я спросил у него, кто это, а он разозлился и прогнал меня.

– И вот он убит.

– Если это таки он.

Фил снова взглянул на истерзанного мертвеца.

– А ты веришь в совпадения, Микки? Особенно когда речь идет об убийстве.

Микки не ответил. Он знал, что это риторический вопрос.

Ручка вдруг выпала у него из руки, и он растерянно заморгал. Надо выпить еще кофе, а то ведь засыпает сидя. Он сделал два глотка и снова огляделся по сторонам.

Диспетчерская отдела по борьбе с особо опасными преступлениями постепенно заполнялась людьми. Всякий раз, когда им попадалось незаурядное дело, они перемещались в бар. Судя по количеству собравшихся и оживлению, царившему в комнате, именно туда они скоро и направятся.

Все были в сборе. Пташки, как обычно, уселись рядом. Милхаус, проводивший все время за компьютером, с непривычки хлопал глазами и из последних сил терпел общение с людьми, с которыми ему общаться не хотелось. Анни, севшая напротив Микки, улыбалась ему. Он тоже улыбнулся – быть может, на какую-то секунду дольше, чем следовало бы. Она, впрочем, тоже.

Каждый раз, когда он ее видел – а случалось это практически ежедневно, – ему вспоминалось одно и то же слово: «почти». Они почти сходили на свидание – в бар, в ресторан, в кино. Почти поцеловались. Почти переспали. Почти, вечное почти… Вне всякого сомнения, этих двоих влекло друг к другу. Но ни он, ни она никак не решались сделать не первый даже, а последний, решающий шаг. Как будто им что-то мешало: то ли страх отказа, то ли беспокойство за сохранность их дружбы и профессионального взаимоуважения.

А может, все вместе. А может, никакой преграды не существовало, а он этого даже не понимал. В любом случае они оставались друзьями. Друзьями, которые улыбаются друг другу чуть дольше, чем следует.

В комнату вошел Гласс. Усевшись во главе стола, он вытащил увесистую папку и принялся рыться в портфеле в поисках чего-то еще – несомненно, столь же важного. Никакой досужей болтовни, делу время – потехе час. Как обычно.

Затем вошел Фил, а следом за ним – Марина. Микки нахмурился. Вошли-то эти двое вместе, но в то же время как будто по отдельности. И даже сидя на соседних стульях, держали дистанцию.

«Наверное, поругались», – подумал Микки, глядя на Анни. Похоже, она тоже это заподозрила. «В том-то и проблема со служебными романами, – грустно подумал Микки, – если уж милые коллеги бранятся, тешиться не придется никому». Он снова посмотрел на Анни. Та быстро отвела взгляд – видимо, думала примерно о том же.

– Доброе утро, – сказал Гласс, привлекая к себе всеобщее внимание.

Все выжидающе посмотрели на него.

Микки снова отхлебнул из чашки – тело встряхнуло волной кофеина, как судорогой.

– Готовы? Тогда начнем.

Последний взгляд украдкой. Анни смотрела на Гласса. Микки решил последовать ее примеру.

Да, он лично готов.

ГЛАВА 44

– Ну что же, – сказал Гласс, – начну с объявления: мы теперь имеем дело с двумя серьезными преступлениями, и расследовать их мы будем параллельно.

Фил молчал, ожидая своей очереди. До прихода Гласса брифинги проводил он. Не самый старший по званию, он как детектив-инспектор играл, тем не менее, важную роль. Гласс это исправил, заявив не терпящим возражений тоном, что проводить брифинги отныне будет он. Даже если сам толком не знал, чему они посвящены.

– Фил! – окликнул Гласс.

Фил поднял голову.

– Инспектор Фил Бреннан будет руководить обоими расследованиями.

Гласс взмахнул рукой, словно иллюзионист, чьи жесты поднимают людей в воздух. Фил встал и вышел вперед.

Он пытался забыть этот кошмар. Забыть все недавние кошмары. Сосредоточиться на работе, на своих коллегах. Справиться с наваждением, устоять перед ним.

Взгляд его, скользнув по присутствующим, остановился на Марине. Он видел, как она встревожена, как переживает за него. Как она его любит. Фила охватил стыд, ему стало до боли совестно, что он оттолкнул ее. Что-то с ним не так. Совсем не так. Но что? И единственному человеку, который способен ему помочь, он не мог ни в чем признаться. Потому что не знал, как это сделать. Не понимал.

Зато он знал, какие ее, должно быть, посещают мысли. И с этим нужно было бороться. Пока случайные мысли не превратились в убеждения. Пока она не отдалилась от него, как он отдалился от нее.

Пока они не стали чужими.

«Сосредоточься на работе, – повторил он про себя. – Все остальное подождет».

– Как вы уже знаете, в гостинице «Холстед» вчера вечером произошло убийство. Если вам интересно и, главное, если вы еще не завтракали, вот фотографии. Но я бы не советовал их смотреть. Потому что над жертвой кто-то очень усердно поработал.

– «Холстед», – нахмурившись, сказал Эдриан Рен. – Это ведь там была коммуна?

– Да, несколько лет назад, – ответил Гласс. – Я занимался этим делом. Одно из первых моих заданий, кстати. Я хорошо его помню. Но вряд ли это как-то связано.

Эдриан кивнул, как будто укрепился в своих подозрениях. Фил помолчал несколько секунд, ожидая продолжения, но Гласс ничего не говорил.

– Так вот. Убитого звали Адам Уивер, но в гостинице он зарегистрировался под именем Робин Бэнкс.

По залу прокатился смешок.

– Да-да, именно так. Адам Уивер был бизнесменом и проживал в Литве. Зачем он сюда приехал, пока неизвестно, но мы работаем в этом направлении. Однако кое-что мы уже выяснили, а именно: то, что Уивер входил в совет директоров компании, которой эта гостиница принадлежит.

Фил краем глаза заметил, как Гласс подался вперед, явно заинтересовавшись услышанным.

– И это еще не все.

Он выразительно глянул на Микки.

Тот, откашлявшись, начал:

– Ну да. – С места он не встал, но развернулся лицом к коллегам. – Адам Уивер. Мне кажется, я видел его вчера. Дважды. Сначала в офисе «Фентон и партнеры», юридической фирмы, расположенной рядом с тем домом, где мы нашли ребенка в клетке. А потом возле строительной компании, в машине с Каролисом Балхунасом, ее владельцем.

– Значит, эти два преступления связаны между собой? – удивилась Анни.

Фил чувствовал на себе испытующий взгляд Гласса, но предпочел его проигнорировать.

– Мы пока не знаем, – сказал он. – Но мистер Балхунас, как выяснилось, тоже литовец. Как и большинство его сотрудников.

– Получается, – откашлявшись, вмешался Гласс, – одного литовского бизнесмена, приехавшего к другому, убивают в Англии… И какое это имеет отношение к мальчику из подвала?

– Не знаю, – сказал Фил. – Но мы должны это выяснить.

– Если смотреть на вещи здраво, – продолжил Гласс, – то картина вырисовывается примерно следующая: некий конкурент Уивера ждет, пока тот уедет за границу, и делает свое черное дело в стране, где его не станут искать. Уверен, конкурентов в Литве у него хватало. Это же настоящий Дикий Запад.

– Возможно, вы и правы, – с явным раздражением в голосе сказал Фил, который не любил, когда его перебивают. – Мы займемся этой линией. Но вторая версия ведет нас к вчерашней находке.

Гласс пожал плечами.

– Нужно рассмотреть все варианты. Спасибо, Микки.

Тот кивнул, глядя боссу в глаза.

Фил знал, что означает этот взгляд. Он не упомянул о том, что Микки узнал этого человека, и Микки был ему за это благодарен. Оба сошлись во мнении, что эту зацепку ему лучше разработать самостоятельно. Получится – замечательно. Нет – что ж, всякое бывает.

– Это могло быть заказное убийство? – спросила Анни.

– Ну, должен сказать, – ответил Фил, – профессионализмом там и не пахло. Это было одно из самых ужасающих убийств, которые я только видел. С такой яростью обычно убивают по личным мотивам. Так что пока неясно. Будем ждать.

– Какие-нибудь улики обнаружили? – Это вопрос от Эдриана.

– Да так, по мелочам, – сказала Джейн Гослинг. – Но человека, по описанию похожего на бродягу, которого мы вчера поймали, видели в окрестностях.

– Что?! – изумился Фил. – Я думал, его до сих пор допрашивают. Кто разрешил его отпустить?

– Я, – отозвался Гласс.

К удивлению на лице Фила примешался гнев.

– Зачем?

– А ты думал, это он убийца?

– Нет, но…

– Вот именно. Поэтому я его и отпустил.

– Но он же мог что-то видеть. Что-то знать.

– Он больше ничего не мог нам сказать. Его прилежно допросили, и все, кто имел честь с ним общаться, я уверен, согласятся, что мальчика в подвал заволок человек гораздо моложе и здоровее. И гораздо умнее. Этот парень вообще на человека не похож. Да и силенок в нем совсем немного.

– Он был под кайфом? – спросил Микки.

– Уверен.

– Тогда сложно судить, – не сдавался Микки, вступаясь за босса. – Когда наркоман получит заветную дозу, он на многое способен…

Гласса это явно разозлило.

– Я его отпустил. Таково было мое решение, и я по-прежнему его придерживаюсь. Проехали.

– Отпустили. А теперь его видели у гостиницы, где убит постоялец, – напомнил Фил.

– Откуда вы знаете, что это был он, инспектор? – повысив голос, поинтересовался Гласс.

– Я считаю, это обязательно нужно проверить.

Гласс ничего не ответил, но молчание его было достаточно красноречивым. Фил ждал, что его снова перебьют, но этого не произошло.

– Продолжайте, инспектор.

И Фил продолжил:

– Вот такой, если коротко, расклад. Мы изучаем жизнь Уивера, ищем его врагов, как британских, так и зарубежных.

И друзей. О бомже, которого видели возле гостиницы, тоже забывать не стоит. Ни о чем не следует забывать.

– Спасибо, – сказал Гласс и встал, собираясь взять слово.

– Я еще не закончил, – осадил его Фил.

Гласс снова сел.

– Я понимаю, что мы должны заниматься двумя делами одновременно. Я также понимаю, что при наличии нормального бюджета обе операции были бы расширены, но кризис диктует свои условия. – Он покосился на Гласса, но тот никак не отреагировал на эти слова. – Так или иначе, я попросил старого друга помочь нам. Он уже вышел на пенсию, отдав службе не один год жизни. Мы давно пытались заманить его на архивную работу, и он согласился помочь нам с этими двумя «глухарями». – Фил посмотрел на раздвижные двери. – Дон Бреннан.

Дон вошел сразу же – так актер, услышавший команду «Ваш выход», выходит на сцену.

И Гласс заметно оживился.